Немного о капитане городского ополчения, которого в городе знают абсолютно все:

...Никто не знал настоящего его имени. А если кто из старейших членов Магистрата и знал – помалкивал. Все называли его просто – Капитан. Никто не знал и того, откуда прибыл Капитан во Фраскону. В частных беседах назывались Британия, Империя, Испания, даже Королевство Польское. Задавать же самому Капитану подобные воспросы считалось делом...небезопасным. Хотя никаких предпосылок к этому, помимо ледяного взгляда, которым Капитан встречал любые попытки узнать что-либо о его прошлом – не было. Но так уж внушительно умел Капитан смотреть...

Должность командира городского ополчения Капитан занимал уже много лет. Некоторым казалось, что он был там всегда – хотя это, разумеется, не могло быть правдой.
Все заботы Капитана были посвящены защите города. От любых угроз. Нередко членам Магистрата казалось, что Капитан преувеличивает потенциальные опасности, настаивая на регулярном ремонте городских стен и значительном числе ополченцев. Но спорить с ним октрыто никто не решался. Все обсуждения в кулуарах о неоправданности его требований разбивались о холодный взгляд Капитана в тех редких случаях, когда он присутствовал на заседаниях Магистрата.

Истинной же средой обитания Капитана были улицы. Он знал город досканально, и его можно было встретить в любое время суток, всегда одного, осматривающего укрепления, проверяющего посты или взирающего на окружающие земли со стен. Немногие профессиональные кондотьеры и просто старые солдаты, служившие сержантами и лейтенантами в ополчении, уважали Капитана за профессионализм, хотя вряд ли понимали его. Ополченцы не любили Капитана – они его боялись. Он мог внезапно появиться на стене в ночное время и молча идти на ополченца, не отвечая на окрики и не снимая капюшона своего плаща, вынуждая выхватывать оружие и поднимать тревогу. Его внезапные проверки вошли в пословицу – «неожиданно, как капитанская проверка» говорили в городе. Новобранцы жестоко муштровались, уводились в учебные походы за стены города, сражались с офицерами на боевом оружии, и не приведи Господь кого-либо проявить в присутствии Капитана недостаток рвения – провинившийся вызывался на бой, лишь по наименованию бывший учебным.

При этом никто не отрицал заслуг Капитана. Когда в окрестностях Фрасконы завелась банда разбойников, грабившая купеческие караваны – именно решительные действия Капитана устранили угрозу. Столь же решительно он пресекал попытки окрестных феодалов наложить лапу на принадлежащие городу поля и деревни или же начать взымать дорожную подать. Как правило, краткого визита Капитана хватало для урегулирования ситуации. Но и тут Магистрат зачастую испытывал некоторую неловкость – Капитан имел привычку самостоятельно принимать решения, ни с кем не советуясь. Так, окруженные и разоруженные разбойники были хладнокровно расстреляны из арбалетов (многие участники похода потом в страшных снах вспоминали эту бойню). А когда в городе прошел слух о том, что один из компании остановившихся во Фрасконе на некоторое время вагантов будто бы попытался оскорбить действием юную девушку – торговку на рынке – его, страшно избитого, нашли как-то поутру на городской площади, после чего вся братия поспешила убраться из города подобру-поздорову. Можно сказать, что пред ставления Капитана о правосудии имели мало общего с традиционным судопроизводством...

В городе ходят разнообразные слухи касательно Капитана. Что он питается чужими страхами. Что он неуязвим для железа и стали. Что он никогда не спит. Что он был когда-то разбойником и душегубом, и теперь отрабатывает прощение, защищая горожан. Что он – сама Смерть, хранящая из каких-то своих соображений горожан...