Результаты опроса: Хочу ли я читать избранное с удафф.ком

Голосовавшие
46. Вы еще не голосовали в этом опросе
  • Хотим,выкладывай!

    31 67.39%
  • Да ну его в задницу,твоего Удава!

    15 32.61%
+ Ответить в теме
Страница 8 из 38 ПерваяПервая ... 23456789101112131418 ... ПоследняяПоследняя
Показано с 71 по 80, из 372.

Тема: Удафф.ком

  1. #71
    Почётный флудераст
    Я тру!
    Аватар для ILS
    Регистрация
    16.02.2006
    Сообщения
    12,011

    По умолчанию

    ГЫЫЫЫЫ

  2. #72

    По умолчанию

    ждёмс продолжения

  3. #73

    По умолчанию

    Я предлагаю выкладывать по разным темам а не всё в одну...
    As i walk through the valley of the shadow of death i will fear no evil cause i'm the meanest mother fucker in the valley! (c)

  4. #74
    Мастер Аватар для Ворон
    Регистрация
    11.12.2005
    Сообщения
    1,199

    По умолчанию

    Боюсь,что 20 темм,связанных с удафкомом народ просто не выдержит.
    Глава третья "Кирзы".Шнуровка.
    [mat]

    За неделю до Нового года у духов закончился карантин. Присягу принимали они в ангаре – прятались от непогоды. Ветер с Ладоги дует жуткий - пару раз видели, как через плац, визжа и кувыркаясь, летели собаки.
    При ветре не особенно сильном у собак отрывается от земли лишь задняя часть и, ловко руля хвостом-парусом, они стремительно проносятся мимо, быстро, по-беличьи, перебирая передними лапами.
    Нам приходится хуже – сдует с тебя шапку – бежишь за ней, пригибаясь, через весь плац, а перед лицом хлопают войлочные полы собственной шинели. Натыкаешься на такого же, как ты, бедолагу, схватившего что-то скачущее по снегу, и жмурясь от колючего крошева, орёшь на ветру, что это твоя, на хуй, шапка. Добавляешь про маму.
    Получаешь за это руковицей в нос, бьёшь в ответ и вырываешь имущество из рук. Бежишь в строй.
    Сапоги скользят по наледи, машешь руками для равновесия, но всё равно падаешь. На тебя наваливаются, но ты уже успел сбросить рукавицу и тыкаешь ему голым кулаком в то, что до морозов и ветров было лицом, а сейчас просто кусок мяса. Вскакиваешь, добавляешь сапогом и догоняешь едва различимый уже сквозь метель строй.
    И только в казарме, стряхивая снег, замечаешь, что шапка-то и впрямь не твоя.

    Во взвод к нам пришли семеро бойцов. Дождались мы всё-таки. Вот они, родимые.
    Видеть новые лица непривычно. Все разглядывают их, как обезьян в зоопарке.
    Выстроили бойцов шеренгой в коридоре. Ворон, здорово датый, представил им сержанта Бороду, навёл шороху в спальном расположении, вломил в “душу” дневальному и свалил.
    Пакеты с едой, что привезли родители на присягу, конечно же, у бойцов отобрали. Нам, шнуркам, пара банок сгущёнки тоже перепала.

    На душе – нехорошая, и оттого сладкая радость. Вот те, жизнь которых явно похуже твоей. Кто своим появлением изменил твоё положение.
    Бойцы робко озираются, сутулясь. Не лица – бледные кляксы.
    Из туалета, с полотенцем на плече, выходит только что побрившийся Вася Свищ.
    Облик его ужасен. Лучшего кандидата на роль в фильме о Советской угрозе не найти. Грудная клетка - с полковой барабан. Нижняя челюсть - бульдозерный ковш.
    Вася с любопытством разглядывает новобранцев. Те притихли и стоят, стараясь не встречаться с ним взглядом.
    К Васе подбегает Борода. Делает испуганное лицо, хватает за плечи и уводит в сторону, приговаривая:
    - Вася, не сегодня! Я тебя прошу, не сегодня! У людей присяга только прошла! Сегодня не бей никого, ладно? Зачем сразу людей калечить...
    Бойцы сникают окончательно.
    Окружающие начинают посмеиваться, потом уже, не сдерживаясь, ржут в полный голос.

    Вася Свищ за всю службу дрался всего раз, с парнем своего призыва Уколовым. Да и то, драка та ещё была. Вся казарма сбежалась смотреть. Поддатый Уколов наскакивал на Васю как болонка на бегемота. Вася лишь выставлял руку и отмахивался от него ладонью. Уколов падал, тряс головой, но с пьяным упорством поднимался и лез снова.
    Минут через двадцать выдохся и сдался.
    - Вася, дал бы ему в рога разок, и всего делов! - сказал кто-то после их сражения.
    Вася удивился:
    - Рази можно?.. А убыв бы, тода шо?..

    Никого из молодых Вася никогда и ни о чём не просил. Что нужно было, делал сам. Но и не вмешивался, когда кого-то шпыняли.
    Самодостаточная единица - Василий Иванович Свищ.

    Среди бойцов выделяется Арсен Суншев, кабардинец, призван из Подмосковья.
    Сам Арсен ростом чуть больше метра, но фигура ладная, борцовская. Не заискивает, и не выёбывается. Весёлый и бесхитростный.
    Мы с ним сдружились почти сразу. Я чуть не в два раза его выше.
    - О, бля, Штепсель и Тарапунька пиздуют! - завидя нас вдвоём, острит взводный.

    Мы, шнурки, знакомимся с бойцами. Ближайшие полгода нам шуршать вместе, причём вся черная работа ляжет на них. Правда, если что, отвечать придётся всем вместе.
    Саню Белкина, спокойного коренастого парня, призвали из подмосковных Электроуглей. Забавное название, раньше не слышал о таком. Вообще, замечаю, что существенно расширил свои познания в географии.
    Мищенко и Ткаченко хохлы, причем один обрусевший совершенно, другой, Ткач – полная деревенщина. Оба мелкие, узкоплечие,
    Трое молдаван, низкорослых и кривоногих, из одного села, названия которого невозможно выговорить. Молдаван среди моего призыва не любит никто – спасибо Бороде и Соломону. “Вешайтесь, твари!” – первое, что говорит им при знакомстве Гончаров. Череп и вовсе замахивается кулаком. Но не бьёт – не положено. Молдаване испуганно жмурятся.

    С уборкой стало значительно легче. Бойцы вскакивают утром и бегут за швабрами – опередить “мандавох” – инструмента на всех не хватает. Белка и Ткач под моим началом отправляются в военгородок на расчистку территории. Темень, холод, синий снег. Скрежет лопат. Всё как раньше, с той лишь разницей, что я не бегаю туда-сюда, а неспеша отбрасываю снег и даже успеваю покурить.
    Молдаване таскают бачки в караул, моют там полы и расчищают снег под чутким руководством Черепа.
    Никто из нас не собирается огрести от старых, поэтому ‘тормозить” бойцам не даём.

    Жизнь налаживается.

    В казарме процветает воровство.
    Тащат друг у друга всё, что плохо лежит. Хлястики с шинелей, значки с кителей, кокарды с шапок снимают. Шарят по тумбочкам. Пропадают часы, конверты, тетради, ручки. Деньги, сигареты по ночам из карманов вытаскивают.
    Из каптёрки целиком портфели и вещмешки исчезают. Каптёрщик лишь разводит руками. Несколько раз его били, но вора так и не нашли.
    Дежурному по роте завели особый журнал. В нём ведётся опись сданных на ночное время денег и вещей. Желающие подходят перед отбоем и дежурный принимает на хранение.

    В наряде. Иду на сон в казарму.
    Морозец лёгкий. Воздух чистый, ключий. Тишина. Свежесть особая, ночная. Скоро утро. Под сапогами снег - скрип-скрип.
    Поднимаюсь по лестнице, тяну на себя дверь казармы.
    Натыкаюсь на стену тяжёлого, спёртого воздуха. В казарме сотня с лишним человек.
    Четыре часа. Все спят.
    Дневальный сонно вскидывает голову. Нехотя отрывает задницу от тумбочки. Гремит ключами, возится с железным ящиком, принимает на хранение штык-нож.
    Вспоминаю, что у меня с собой целое богатство - двадцать рублей и две пачки “Космоса”. Но возиться со сдачей лень, мы с дневальным вовсю зеваем.
    Время - пятый час, до подъёма всего ничего, и решаю оставить всё при себе. Спят же все. Да и светить лишний раз деньги и курево не хочется.
    Раздеваюсь, ныряю в койку. Укрываюсь с головой двумя одеялами и шинелью. Согреваясь, уже почти засыпаю, как внутренний голос говорит: “Хотя бы под матрас сунь, раз сдавать не стал!”
    Уже становится так тепло и уютно, что снова вылезать из койки нет сил.
    “Да ладно, спят же все!” - отвечаю сам себе и проваливаюсь в короткий сон.
    На подъёме, ощупывая пустые карманы, качаю головой и ругаюсь сам с собой.

    ***
    За годы службы в лесном захолустье многие из офицеров спиваются или начинают чудить.
    Начхим части капитан Рома Кушаков – метр шестьдесят ростом, копия разжалованного в капитаны Советской Армии императора Наполеона. Убеждённый трезвенник.
    Офицеры Рому побаиваются.
    Каждого встречного – когда офицеры, едва завидя Рому, стали разворачиваться и убегать, он перешёл на безответных солдат, - начхим хватает за пуговицу и принимается посвящать в “теорию жизни”.
    Суть его идеи такова – нас окружает мир мёртвых. Покойники указывают, как нам жить. Мы слушаем музыку, написанную мертвецами, читаем их книги. Видим их на экране. Присваиваем их имена кораблям и народно-хозяйственным объектам. И умираем сами.
    - А я не умру, - убеждённо шепчет капитан химической службы. – Не на того напали! Я просто так не дамся!
    Прежде чем взяться за книгу, Кушаков дотошно выясняет, здравствует ли ещё автор. Незамедлительно изъял из казармы “букварей” пластинки “Кино”, не успела ещё страна понять, что Цоя больше нет и кина не будет...
    С замполитом на почве своей теории капитан Кушаков имеет немало проблем – упрямо отказывается посещать собрания и не признаёт тезиса “Ленин жив!”
    Если ему известно, что хотя бы один из артистов уже умер, о фильме он даже говорить не хочет.
    - Только живых! Только живых! Живым – живое искусство!

    Как-то вечером его жена звонит в санчасть и, рыдая в трубку, спрашиает, что делать. Капитан пятый час не выходит из ванной.
    Прибежали, выломали дверь. Посиневшего от холодной воды капитана отправили на медицинском уазике в Питер.
    Оказалось, через душ он обменивался энергией с инопланетянами.

    Из людей попроще примечателен старший лейтенант Колесников, связист. Колесников часто остаётся ответственным за ночной распорядок в нашей казарме.
    Мужик он неплохой, на мелкие нарушения смотрит сквозь пальцы. И покурить, и чай попить, и телевизор посмотреть – всё это им не запрещается. Нас, молодых, трогать не разрешает.

    У Колесникова родился сын.
    Несколько недель он отмечал своё отцовство, но в меру – не на службе и не позоря “высокого звания советскогофицера”.
    В очередное его ночное дежурство по казарме старые нажарили картошки и пригласили старлея на поздний ужин.
    - И вот представляете, гугукает, ручки тянет! – делится радостями отцовства Колесников. – Никогда не думал, что так зацепит меня... А Мишуньчик мой, как увидит меня, заулыбается сразу так, ножками засучит… Хорошо отцом быть, мужики!
    - Да ну… - приподняв голову с подушки, вдруг хмыкает Патрушев. – На фиг нужно…
    Старые в недоумении замирают.
    - Это кто там такой умный? – подаёт голос один из них.
    - Погодь, - кладёт ему руку на плечо Колесников, поднимаясь. – Чё сказал? – глаза старлея наливаются бешенством.
    - Да не, я так… - Патрушев растерянно озирается. – Так просто…
    Колесников уже нависает над над его койкой:
    - Ты чё, падла такая, тут хмыкаешь? А, урод лопоухий?! Вста-а-ать!!! Сорок пять секунд – подъём!
    Патрушев вскакивает и мечется среди одежды.
    - Гнида! Залупа сраная!- старлей неожиданно бьёт его ногой в грудь.
    Патрушев отлетает на соседние койки. Оттуда его выталкивают опять к старлею.
    Тот добавляет ему кулаком в грудь.
    - Товарищ лейтенант, да хуй с ним! – пробуют заступиться старые, но Колесникова уже несёт:
    - Отбой! Отбой, бля, сказал! Всех касается! Сорок пять секунд! Чё непонятно?! Съебали по койкам все!!
    Походив ещё минут пять по спальному помещению, Колесников, пнув на прощание дневального, уходит из казармы.
    Ещё через пять минут “мандавохи” почти полным составом встают и окружают койку Патрушева…
    Я помню, как скучал он уже в поезде по маме и бабушке, как рассказывал о приготовлении его бабушкой пшённой каши... И мне становится жаль парня до слёз...
    Но сделать я ничего не могу.
    Поэтому просто засыпаю.

    Мы в наряде по КПП. Ночь. В литровой банке заваривается чай.
    Радио выключено, надоело.
    - Вот, смотри что есть! - жестом знатного бая Арсен вываливает на стол колоду карт.
    Карты порнографические, цветные.
    - Мой гарем! Каждый день новую! - Арсен делает характерный жест правой рукой. - Пока весь круг пройду - первая опять как новая! На месяц с лишним хватает!
    От разглядывания картинок я прихожу в волнение.
    - Слышь, Арсен, подари пару штук! Ты же ими всё равно не играешь. А в месяце ведь не тридцать шесть дней. Поделись с другом, а?
    Арсен с минуту думает, забрав у меня колоду и тасуя её.
    - Тебе, как другу, не жалко! Возьми три штуки! - протягивает карты обратно.
    Я выбираю двух лесбиянок, потом пухлую блондинку и напоследок - нимфетку с коротким каре и острыми сисечками. Уже засовываю их под обложку военбилета, как Арсен вдруг просительно произносит:
    - Слушай, вместо белой возьми других, пожалуйста, две штуки возьми! - и смущённо добавляет: - Любимая! Люблю вот её... Очень…

    Со временем подаренные Арсеном красотки куда-то делись. Лесбиянок передал Димке Кольцову, тому, что исходил поллюциями на соседней койке в карантине. Другие то ли украдены были, то ли выпали где… И только худенькую девочку с козьей грудкой, бесстыдно раскинувшей голенастые ноги я бережно хранил всю службу.
    Серые будни… Тупые, тягучие будни…
    Не сдохнуть бы. Не озвереть. Не сойти с ума…

    В роте МТО придумана новая шутка. Сортирная.
    В сортире всегда кто-нибудь торчит. Кто стирается, кто бреется. Кто просто курит или на гитаре бренькает. Народу полно, так что шутника не найти потом.
    Подкарауливается кто-нибудь из засевших в кабинке по большой нужде. Приносится швабра. Один конец её упирается в дверь кабинки, другой в край сливного отверстия в полу. Дверка заблокирована. Поджигают одновременно несколько листов газеты и через верх забрасывают их сидящему. Пока тот бьётся и орёт в тесном пространстве, тащут несколько вёдер воды и с воплем: “Пожар!” выливают их сверху на несчастного.
    Быстро разбегаются и возвращаются к прежним занятиям. Особое удовольствие – наблюдать как наконец освободившийся мечется по казарме в поисках шутников.

    Одно из развлечений в столовой - пришедшая первой рота быстро разбирает тарелки с тушёной капустой и сливает жир из них в проход между столами.
    Когда запускается следующая рота, впереди со всех ног на раздачу несутся бойцы, чтобы успеть получить свою порцию и съесть её до того, как их начнут гонять за пайкой и горячим чаем.
    Каменный пол, жёлтые разводы жира и подошвы кирзачей общего языка найти не могут. Даже просто стоять трудно, а уж если человек бежит...
    Сначала, взмахнув руками и ногами, падают первые, на них, безуспешно тормозя, налетают следующие...
    Подолгу ещё барахтаются на полу, пытаясь подняться.
    От хохота в столовой звенят стёкла.

    Жизнь – монотонная, тупая, от подъёма до отбоя, от завтрака до ужина, невылазно в нарядах, порождает забавы весьма специфические.
    Только что прошёл ужин. Тихий, безветренный вечер.
    Трое старых, обступив лежащую на асфальте эмалевую кружку, внимательно к чему-то прислушиваются. Лица серьёзные, как у врачей на операции.
    Невольно остановился рядом.
    Кружка издаёт отчётливый беспрерывный треск. Словно негромкие помехи в радиоэфире.
    - Чё стал?! Слинял быстро! - шугнул меня один из троицы, оторвавшись от занятия.
    Позже я узнал, что если обычную солдатскую кружку положить на бок и ударом каблука немного её смять, то эмаль внутри начинает трескаться сама по себе, и происходит это довольно долго.
    Называется это дело “солдатская погремушка”

    Вся жизнь наша солдатская вертится вокруг столовой.
    Огромная, гулкая, шумная. С клубами пара, грохотом посуды и неизменным матом старшего по “дискотеке”. Наш взвод в наряд по столовой не ставят, лишь иногда, когда людей не хватает, кидают в помощь посудомойщикам.
    Это и есть “дискотека”.
    Мятые, гнутые алюминиевые тарелки. Исцарапанные тысячами ежедневно скребущих их ложек. На некоторых посудинах встречается штамп: “МО СССР 1952 г.”
    - Антиквариат! – любуется такими Паша Секс. – Сталинская! Вот вещь, так вещь – сносу нет!
    Объедки с тарелок сбрасываются в огромные баки для пищевых отходов. Затем посуда летит на мойку и со страшным грохотом падает в лохань с горячей водой. Голый по пояс в любое время года мойщик, он же “ди-джей”, едва различимый сквозь пар, тычет в лохань здоровенным веслом, преремешивая тарелки, поднимая их со дна на поверхность. Там их подхватывает второй “ди-джей”, в резиновых перчатках-раструбах и швыряет в соседнюю ванну, где их обдают струёй холодной воды из шланга.
    “Помойка посуды” закончена. Теперь её можно сваливать на решётчатые подносы – сушку, и оттуда уже снова тащить на раздачу.
    К мытью кружек подходят проще – кидают их в ванну, заполняют её водой до краёв, затем воду спускают.
    Ложки моются аналогичным способом. Поэтому, выбрав из груды лежащих на подносе наименее грязную и жирную, ложку всё равно следует протереть внутренней стороной полы гимнастёрки. Или хотя бы платком.
    Смотря что чище.

    Одна из стен столовой украшена фотообоями с изображением горы. Череп утверждает, что это Фудзияма.
    Так это, или не так, я не знаю. Меня в этой горе привлекает другое.
    У самого её подножия неизвестным художником пририсовано грустное привидение в пилотке и сапогах. Весь склон горы утыкан флажками с цифрами от 1 до 12.
    У флажка под номером “6” стоит, обливаясь потом, маленький человечек и в вытянутых перед собой ручках держит длинные шнурки. Глаза человечек скосил вниз, на свои сапоги, и вся его рожица выражает недоумение – на кой хер ему сдались эти шнурки.
    На заснеженной вершине, у двенадцатого флажка, машет рукой человечек, опираясь на длинную ручку кухонного черпака. С другой стороны горы посередине склона сидит длиннобородый старичок и то ли рисует, то ли пишет что-то в лежащем на его коленях альбоме.
    И наконец, в самом низу горы виден радостно сбегающий с неё молодец-удалец в парадной форме с аксельбантами. Чуть поодаль, явно другой рукой пририсован пассажирский вагон с надписью “ДМБ” и торчащей из окна по пояс голой девкой. Девка радостно улыбается и тянет к удальцу руки, в одной из которых огромная бутылка водки.
    Каждый из нас, поедая пайку, ищет взглядом своё место на горе, оценивая уже пройденный и ещё оставшийся путь.

    Когда в столовой появляются вилки и чайные ложки, а на обед давали котлеты, это верная примета - в часть пожаловала инспекция.

    Особенно любит инспектировать нашу службу генерал Чичеватов.
    Невысокий, кривоногий, с седым ёжиком волос под фуражкой, больше всего он походит на печально известного наркома Ежова. Злобные глазки его придирчиво буравят пространство.
    “Чичевато последствиями” - бубнят под нос офицеры и стараются не попадаться ему на пути.
    Чичеватов обожает заглядывать в сортиры, рыться в солдатских тумбочках и, подзывая какого-нибудь зазевавшегося бедолагу, проверять свежесть и толщину подшивы.
    Если что-то кажется не так, лично отрывает подшиву и пересчитывает количество слоёв. Если больше двух - даёт трое суток губы, гауптвахты.
    Если подшива оказывается в порядке, генерал не ленится пересчитывать стежки. Сверху их полагается иметь двенадцать, снизу - шесть и по бокам два.
    За неправильные стежки, правда, не сажает, а лишь раздаёт наряды вне очереди.
    Генерал, твою мать.
    В столовой шарится с белым платком по углам.
    Гуливер, начальник столовой, которому Чичеватов не достаёт и до груди, мрачно взирает на него из под полуприкрытых глаз и довольно внятно матерится.

    После очередного разноса, когда генерал наконец отбывает, Гуливер произносит что-нибудь вроде:
    - Покатились глаза собачьи, золотыми звёздами в снег… Сука, бля…
    Достаёт из шкафчика банку “шила”.
    Патруль приводится в готовность. С детской площадки военгородка мамаши расхватывают детей.
    - А-А-А-А-А-А-А-А!!! - страшно кричит через полчаса прапорщик, стоя в расстёгнутом кителе посреди городка. - Какая-то тля в лампасах! Меня! А-а-а-а-а-а-а-а!
    Патруль с опаской наблюдает за ним из-за деревьев.
    Надвигаются очередные “есенинские чтения”, “губа” приводится в готовность...

    С куревом беда полная.
    В стране ввели талоны. В чипок не привозят даже “Приму”.
    Какое-то время стреляли у офицеров, но и у тех скоро всё вышло.
    Кто-то додумался выломать доски из пола казармы. Там, под ними, оказались залежи закатившихся в щели бычков. Налетели на них, как голодающие Поволжья на хлеб.
    Пробуем курить чай, сухие листья дуба.
    Если где разживёшься целой сигаретой, выкурить её в одиночку не получится. Табачный дым чуют за километр, бегут на запах табунами.
    “Оставишь!” - тянется десяток рук к тлеющему белому столбику.
    Блядь, что такое со страной? Ни жратвы, ни даже курева…

    Как комендантский взвод, нас иногда привлекают помогать вновь прибывшим офицерам с переездом.
    Разгружаем контейнеры с вещами и таскаем в общежитие. Обычно на последний, пятый этаж.
    По пути, конечно, вскрываем коробки, шарим по мешкам. Наворованное, продукты в основном, прячем под лестницей. Потом проносим в часть под бушлатами.
    Никогда не знаешь ведь, отблагодарят тебя, или так, на халяву используют.
    Иногда офицеры сами одаривают нас консервами, чаем или сигаретами. В такие минуты я всегда испытываю угрызения совести и хочу вернуть украденное. Но никогда не возвращаю
    Некоторые наливают, грамм по сто, прижав палец к губам. Таких мы уважаем особенно.

    Однажды тащили мебель, в том числе и пианино для дочки, новому зампотылу, подполковнику Банину. На пианино мы чуть не сдохли. Разделись до исподнего. Переносных ремней к нему нет. Поясницы с руками хрустят и трещат.
    - Блядь, ну почему, как Свищ нужен, он всегда в наряде! - ною я на перекуре между первым и вторым этажом.

    - Ребята, отблагодарю! - заговорщески подмигивает нам подполковник. - Я ж всё понимаю! В долгу не останусь. Будет сюрприз вам! Только между нами!
    И так он подмигивает, что мы с Костюком решаем - не меньше пузыря нам обломится.
    - Литруху, литруху нам он должен! Два пузыря, меньше не возьму! - хрипит скрывшийся почти за торцом проклятого инструмента Паша Секс.
    Как лошади, чующие водопой, обретаем силы и втаскиваем всё-таки его бандуру на четвёртый этаж. Слава богу, ему выделили квартиру здесь. На пятом селят обычно лейтёх с капитанами.

    - Садитесь, орлы! - Банин скидывает шинель, китель, снимает галстук. - Я сейчас!
    Скрывается в комнате.
    Мы сидим на узлах, переглядываемся и потираем руки. Если ещё и закусь хорошую организует, вообще мировой мужик, значит...
    Выходит Банин.
    На груди у него висит новенький баян.
    Банин усаживается на стул перед нами. Растягивает меха.
    - За то, что вы мне так помогли, ребята, давайте, я вам на баяне сыграю! У нас вся семья музыкальная! И жена, и дочка, и я вот увлекаюсь.
    И минут сорок наяривает перед нами на баяне.
    Потом пожимает руки и отправляет в казарму.

    Паша Секс начинает материться ещё в подъезде, и до казармы ни разу не повторяется
    А на следующий день мы ложку только двумя руками можем держать.


    Шаэпешь.
    Это слово надо произносить с эстонским акцентом, делая ударение на “а” и растягивая слоги - “шааээпешшь”.
    Автор слова - эстонец Регнер.
    Вернее, полунемец-полуэстонец. Каким чудом он попал к нам в часть - неизвестно. Вся подобная братия давно отказалась служить “у русских”. Этот же - служил.
    Правда, недолго, всего полгода. Потом не выдержал и убежал на родину. Родина его обратно не выдала.
    Пример Регнера оказался заразителен. Через полгода после него из части побежали молдаване. А ещё через полгода - хохлы-западэнцы.
    Поначалу поднимали всех по тревоге, офицеры рыскали по трассе и райцентру.
    Кого удавалось отловить – самим или с помощью питерских патрулей, - возвращали в часть, на губу. Но до дембеля их там не продержишь, гауптвахта переполнялась и бегунков становилось всё больше и больше.
    Теперь лишь посылают телеграмму в военкомат - так, мол, и так, сообщаем, что покинул место службы призванный вами рядовой такой-то.
    Те даже ответа не присылают.
    Потому как заграницей стали.

    Объект постоянных насмешек и издевательств, Регнер по-русски говорил с большим трудом. Был флегматичен и немногословен.
    Обходился в основном двумя - “туртоом” и “шаэпешь”.
    Если с первым было понятно – дурдом, он и в Африке дурдом, то второе слово вызывало всеобщий интерес.
    Регнер уверял, что оно русское, и “отчен хароошее”.
    Ко мне Регнер относился тепло, после того, как я спас его от двух дневальных-хохлов.
    Он имел неосторожность сходить по-большому в только что вымытое “очко”, чем просто взбесил дневальных.
    На побои прибалт реагировал недоумённым вздрагиванием и повторял, как зацикленный: “Яа тсыфилисофаный шелафек! Кте мне сраать ищио?”
    Мне удалось оттащить от него хохлов и Регнер, преданно глядя, объявил мне, что я, хоть и русский, - шаэпешь.
    Когда его угощали, особенно сгущёнкой, Регнер чуть не плакал от радости, и, крутя банку в руках, приговаривал: “Этоо - о, этоо шаэпешь!”
    - Ребята! - сказал однажды кто-то проницательный. - Да, по-моему, это он наше “заебись” так говорит!..
    Спросили прибалта.
    Тот закивал головой: “Та, шаэпешь - этоо оотчен хаарошоо! Шаэпешь!”
    Жаль, что он сбежал. Хороший, в общем-то, парень. Хоть и прибалт.

    Одна из обожаемых всеми телепередач – “Утренняя гимнастика и аэробика”.
    Набиваемся в ленинскую комнату и таращим глаза на девчонок в обтягивающих одеждах.
    У каждого - своя любимица. Знаем всех по именам. До хрипоты спорим, чья лучше. “Ебливее”, как говорят. У какой из девчонок рот более рабочий, обсуждаем. Кто ногу в сторону лучше отводит...
    Дебаты жаркие. Защищают своих, высмеивают чужих. Когда на экране появлялся парень, дружно орут: “Пидор!!”
    Наверное, в отместку за то, что он там, а мы – здесь.
    Девчонки в “аэробике” на загляденье. Спортивные, грудасто-бедрастые...
    Но у самого моего сердца, рядом с комсомольским и военным билетами, лежит распахнувшая своё сокровенное худенькая брюнетка, вызволенная мной из суншевского гарема.
    Её я не собираюсь делить ни с кем.
    И уже без усмешки вспоминаю просьбу Арсена оставить ему блондинку, любимую…

    О своих подругах, тех, что на гражданке, больше молчат.
    Обсуждать их, делиться подробностями - не принято. Не каждому даже показывается фотография.
    Их письма носятся в нагрудном кармане. В отличии от писем родителей и друзей – те хранятся в тумбочке.
    Им посвящяются трогательные и неумелые четверостишия в дембельских альбомах:


    Привет из мест, где нет невест,
    Где звёзды достают руками,
    Где девушек считают за богинь,
    И видим мы их только на экране


    Иногда кто-нибудь начинает вспоминать, как и в каких позах он имел свою бабу. Слушают такого с удовольствием, поухивая и подначивая. Знают – врёт, брешет. Пиздит. Нет у него никакой бабы. Или давно она уже не его.
    Ждёт ли тебя твоя любимая – тема болезненная. Звучит по-солдатски грубо – “Тебя баба ждёт на гражданке-то?”
    А ответ дать нелегко…
    Два года – срок немалый.
    Мрачнеют, задумываются, закуривают и уединяются.

    Из духовной пищи – кино, газеты, собрание сочинений В.И. Ленина в 55 томах и музыка.
    В казарме, возле тумбочки дневального, проигрыватель “Орфей“. Пластинок всего две – Пугачёва и “Ласковый май”. Новых винилов замполит не покупает, а у нас самих денег нет. А если и есть, то тратить на духовное рука не поднимается. Пожрать бы пирожков в чипке, и то уже счастье.
    От подъёма и до отбоя дневальными “мандавохами” заводится сначала одна пластинка, потом вторая – “Миллион-милион-милион а-алых роз!” “Бе-е-елые ро-озы, бе-е-елые ро-озы!” И опять. И снова. И без конца.

    В столовой вот уже полгода за завтраком, обедом и ужином крутят “AC/DC”. Может, и больше, но я помню это со времени карантина.

    Неожиданно появляется ужасного качества запись группы со странным названием “Сектор Газа”. Кто солист - неизвестно, мелодии явно стырены у западных групп. Многих слов просто не разобрать. Но юмор и темы приходятся всем по душе.
    “Сектор” играет во всех казармах. Какие-то их песни начинают петь на вечерних прогулках, назло замполиту. Играют под гитару после отбоя.
    “Любимец армии и народа” – прочту я спустя десять лет о лидере группы Юре Хое в его некрологе.
    А написанная им за полгода до смерти “Демобилизация” будет заигрываться до дыр в холодных казармах сжавшейся, развалившейся, но всё ещё огромной страны…

    Ну и продолжение главы.
    http://www.udaff.com/netlenka/proza/69916.html
    http://www.udaff.com/netlenka/proza/70021.html
    http://www.udaff.com/netlenka/proza/70117.html[/mat]

  5. #75
    Капитан Аватар для боцман
    Регистрация
    14.12.2005
    Сообщения
    791

    По умолчанию

    тож с удава....

    [mat]В лето 1398-ое от Рождества Христова. …Странные и весьма наводящие ужос события происходили и в достославном нашем аббатстве, и в селении, под монастырским холмом лежащем. Предшествовали им вполне попутные знамения, каковы были рождение смерть кардинала нашей округи, дивные огни в небесах и порча всех монастырских запасов вина. А после сего налетел ураган, каковых давно в нашем краю никто не видел. Забрал он немало душ, и скрылся без следа. Подозреваю, что всемилостивый Господь предупредил нас о временах исчо более тяжких. Ибо после нашествия урагана и в аббатстве, и в принадлежащем нам селении начали плодицца богомерзкие отвратительные деяния, о коих и писать не хочу, но нужно, так как должно появицца у потомков verbum mentis и о кознях Сотоны в пределах земли, а также о глубинах греха, свойственных временам нашим. Суть же в том, что не то карающая десница Всевышнего, не то происки врага человеческого сделали славные доныне монастырские земли прибежищем ахтунга и различных извращений, виды которых не поддаюцца никакому исчислению. И весьма размножился содомский грех по округе, и каждый третий мирян, а также каждый четвёртый духовник, были замечены соседями или же монахами в противоестественном совокуплении с лицом своего же пола или, хуже того, с домашней скотиной или трупами. Появились и заёбаные насмерть нечистой силой, коих находили под утро мёртвыми не дома, а в лесу, обнажёнными, с распухшим и отёкшим хуём.

    Не оставляя таковые происшествия без внимания, проводили мы неоднократное освящение домов прихожан, а также пробовали выследить беса, соблазняющего слабых духом мирян нашей паствы. Однако напрасным было и то, и другое, а Диавол, растлевающий людей наших ахтунгом и прочими мерзкими перверсиями, был слишком силён. Потому аббат наш попросил руководство ордена Св. Доминика прислать в обитель монаха, утвердившего себя борцом с нечистой силой и хорошим инквизитором. На той же неделе прибыл знаменитый экзорцист из Испании, брат Себастьян Севильский, истинный враг аццкого владыки и неутомимый его преследователь. Прославился он сожжением ахтунговской мерзоты и совокуплявшихся с демоническим отродьем не только в испанском краю, но и в Италии, а также в Провансе. С виду это был весьма кроткий и спокойный человек, до тех пор, пока не уловили на содомской ебле двух монахов, келаря нашего и исчо одного. Весьма распалившись, брат Себастьян приказал сжечь обоих в деревне, перед очами собравшихся мирян. Это должно было подействовать на них устрашающе, однако богопротивная ебля в аббатстве продолжалась, потому брат Себастьян учинил исчо и пытки с допросом в подземельях монастыря. В ходе допроса виновные в отправлении ахтунга рассказали, что действовали по наущению коварного и неуловимого суккуба, присланного нам Сотоной и его приспешниками во грехе. Суккуб тот имеет вид невероятно красивой пелотки, и приходит по ночам, совращая паству. Особо понравившихся мужей суккуб выводит из дому бесовским чародейским способом в лес, где и заёбывает до смерти. Остальные же совращённые под впечатлением соития с блядовствующей демоницей проводят дни свои, греша всеми грехами уничтоженных Господним велением Содома и Гоморры.

    Узнав это, брат Себастьян Севильский дал братьям по церкви инструкции, кои они должны соблюдать при посещении суккуба. Монахи вооружились и оставили возле кровати сосуд со святой водой. В ту же ночь сам брат Себастьян был посещён аццкой блудницей, алчущей его плоти. По рассказу Себастьяна, она и впрямь выглядела красивой, однако, развеявши молитвой наваждение Диавола, он увидел у пелотки некое подобие рогов и перепончатых крыльев. И когда демоница протянула к нему лапы свои, брат Себастьян уебал её по рогам тяжёлым подсвечником, забыв про лежащий под кроватью меч. Ебоша грязного демона подсвечником, пиная его ногами и читая громко молитву, брат Себастьян достал нательное своё распятие и к упавшей блядине аццкой на чело приложил. От того действия задёргалась она и истинный свой облик открыла. Тогда брат Себастьян, взявши со стола сосуд со святой водой, облил тварь рогатую сей благословенной жидкостью, отчего суккуб начал шипеть, дымицца и блевать на пол кельи. А через мгновения и вовсе сгинул он, сгорев от очищения и вернув грешную душу свою в лоно Господне. Брат же Себастьян позвал нас и показал обгоревший след от тела на полу, а также обломанные подсвечником рога и выбитые у демоницы зубы. Вознеся хвалу Господу и всем святым за избавление от кошмарной напасти, монахи и аббат пошли спать.

    Кроме этого случая, ad placitum Господнему не происходило значительных событий. Стоят упоминания лишь два события – обрушение кельи, где брат Себастьян бился с чёртовым выродком, и неплохой урожай винограда, полностью восстановивший монастырские запасы вина…[/mat]
    ...под трубами повити,
    под шеломы възлелеяни,
    конець копия вескръмлени,.....
    .....сами скачють акы сърыи влъци в поле
    ищучи себе чти а князю славе.

  6. #76
    Мастер Аватар для Ворон
    Регистрация
    11.12.2005
    Сообщения
    1,199

    По умолчанию

    Немного поэзии с удафкома.СлиффНеЗощитан.
    Ось,на которой вращаецца мир.




    [mat]Вот – Ось, на которой вращается мир.

    А вот – Отверстье мохнатое, влажное,
    Что прячет меж бедер хозяюшка важная,
    Которая сдуру порой обижается,
    Когда в нее с чмоканьем, бля, погружается
    Ось, на которой вращается мир.

    А вот – мальчишки, хорошие, разные.
    С отверстий вылазят они – безобразные,
    Орут штапесдец, но потом обсыхают,
    Гоняют на роликах, курят, бухают,
    Влюбляются, дрочат, идут в институты
    (на дрочку - часы, на учебу - минуты),
    Мечтают меж звезд провести звездолеты,
    Но вот повзрослели - и стали Пелоты,
    И порют пелотки мохнатые, влажные,
    Ведь это занятие - самое важное,
    Хотя эти телки порой обижаются,
    Когда в них со скрежетом аж погружается
    Ось, на которой вращается мир.

    А вот экономика: маркетинг, бизнес,
    На бирже игра, производственный кризис,
    Стабфонд, авизо, бухучет, дистрибьютор,
    Манагер задроченный, суперкомпьютер,
    Вот целый квартал Уолл-стрита таинственный,
    И все это создано с целью единственной:
    Чтоб жарить отверстья мохнатые, влажные,
    Которые любят купюры бумажные,
    Берут – и ужасно потом обижаются,
    Когда в них без долгих словес разгружается
    Ось, на которой вращается мир.

    А вот небольшие, почти невесомые,
    Бесценные Игрек- и Икс-хромосомы.
    Но если Иксов повсеместно хватает,
    То Игрек – он лишь у Пелотов бывает.
    Эйнштейн, Лобачевский, Ньютон, Ломоносов,
    Линкольн (легендарный начальник пиндосов),
    Петрарка, Толстой, Казанова, Гагарин,
    Шекспир и Де Сад (охуительный парень),
    Христос и Аллах, Иегова и Будда,
    Апостолы Петр, Андрей и Иуда,
    Колумб, Лаперуз, Америго Веспуччи,
    Валерий Меладзе, ублюдок ебучий,
    Гомер, Жириновский и вождь Монтигомо –
    Все это носители У-хромосомы,
    Гиганты прогресса, истории вехи –
    Без них так и жили бы в каменном веке.
    И мир потому создан так, не иначе,
    Что люди великие тоже хуячят
    Все эти отверстья мохнатые, влажные,
    Ебут их во имя Добра – и неважно,
    Довольны пелотки иль вдруг обижаются,
    Когда в них со смыслом большим погружается
    Ось, на которой вращается мир.

    А вот и Земля – колыбель человечества,
    Где мать и отец, где страна и отечество,
    Где тысячи видов, где семь чудес света –
    Пусть кружится вечно живая планета!
    Мы, зная, что служит ей осью вращения,
    Заранее просим у девок прощения,
    Но суть такова, что бессмысленным шаром
    Была бы Земля: очевидно, недаром,
    В пустых океанах не рыбки, не лодки
    Сперва зародились – хуи и пелотки!
    Хоть я не историк, но знаю наверное,
    Что эти пелотки амебные, первые
    Первичным падонкам, такие заразы,
    Привычно втирали все те же отмазы:
    Сейчас неприлично, не та ситуация,
    Болит голова, ПМС, менструация,
    До брака соитье отсрочить просили…
    Но мнения их, как всегда, не спросили –
    Ебали, отбросив любые приличия!
    Минули века. Мы достигли величия:
    Нам космос подвластен, земля, океан,
    Решил теорему Ферма Перельман,
    Раскрыты великие тайны генома,
    Мы можем летать, мы на Марсе – как дома,
    И все потому, что опять и опять
    Ебали, ебем и продолжим ебать
    Любые отверстья – большие и малые,
    Веселые, грустные, злые, усталые,
    Сухие и влажные, старые, новые,
    Пусть сыплются целки, как листья кленовые -
    Мы любим вас, девочки! Не обижайтесь,
    А лучше в колонну поштучно равняйтесь
    И с чмоканьем сочным скорей одевайтесь

    На Ось, на которой вращается мир!
    [/mat]

  7. #77
    Мастер Аватар для Ворон
    Регистрация
    11.12.2005
    Сообщения
    1,199

    По умолчанию

    Многие из вас хоть раз написали "1Нах".Вот вам скасска,о том,откуда первонахи беруцца!
    Аффтар Питон.
    [mat]

    Один мальчик всегда был последним. Ну, по жизни такой бедолага - учился хуже всех, на уроки всегда опаздывал, подарки от Деда Мороза постоянно получал последним, даже на уроке физкультуры он стоял последним в шеренге. И от этого он люто комплексовал. Плакал по ночам и дрочил без всякого энтузиазма.

    А тут однажды конфуз с ним приключился. Да небывалый такой конфуз!

    Подловил его как-то раз возле собственного подъезда один пожилой дядька, заманил обманом в подвал и выебал его там в жёпу!

    Выебал дядька мальчика и расплакался навзрыд. И плачет так, не то жалостливо, не то радостно. Плачет, слёзки текут, нахуй, и улыбается.

    А мальчик тоже плачет. От неожиданности более, нежели от боли и обиды. Понравилось ему ебаться в жёпу. Хули, молодой еще, по-иному он-то поди и не пробовал.

    Вытер мальчик слёзки и спрашивает:

    - Дяденька, а почему Вы плакаете?

    И дяденька тоже слёзки вытер, улыбнулся счастливо и говорит так проникновенно:

    - Как же мне не плакать, сынок? Первый ты у меня. Первый, слышишь? Такие дела….

    А мальчик как услышал такие добрые слова, как догнал, что и он наконец-то первым стал, так прямо весь преобразился, стал радоваться мощно, кричать от радости великой всякие радостные выкрики и лобзать незнакомого дяденьку в его туберкулёзные щёки.

    Впоследствии он стал пассивным педерастом и при всяком удобном и неудобным случае немотивированно орал "Я первый! Я первый!!!" [/mat]

  8. #78

    По умолчанию

    Ворон, боцман, рульно!
    Those who stand with me shall be my brothers (C)

  9. #79
    Мастер Аватар для Ворон
    Регистрация
    11.12.2005
    Сообщения
    1,199

    По умолчанию

    Уже представленная мной здесь старая пелотка. "Мы за ценой не постоим".
    Часть первая.

    [mat]Стою у зеркала. В розовых пижамных штанах, и в тапочках.
    Всё.
    И внимательно себя изучаю.
    Прихожу к выводу, что тому мудаку, который придумал моду на двухметровых сисястых сволочей, с параметрами метр дваццать-пиисят-девяносто – надо лицо обглодать. Зажыво.
    Патамушта я этим извращённым параметрам не соответствую нихуя.
    Так, импирически, я прихожу к выводу, что все мужики – козлы.
    Вы не поняли логики рассуждений? Ебитесь в рот. Это ваши проблемы.
    А теперь – о моих.

    ***

    - Сука ты, Лида! – с чувством выплюнул мне в лицо контуженный боксёр Дима, с которым я на тот момент нежно сожительствовала, и уже начинала смутно догадывацца, что год жизни я уже бессмысленно проебала.
    - Пиздуй к Бумбастику! – Сурово ответила я своей зайке («зайка» в моих устах, штоп вы знали – это страшное ругательство, ага), и захлопнула дверь.
    Потом села, и перевела дух.
    Так, если зайка меня послушаецца, и попиздует к Бумбастику – значит, через пять минут мне позвонит Бумбастикова жена, по совместительству моя подруга Юля, и нецензурно пошлёт меня нахуй, пожелав мне покрыцца при этом сибирскими язвами и прочей эпидерсией.
    Теперь всё зависело от зайки…
    И зайка не подвёл. Зайка совершенно точно пришвартовался у Бумбастика…
    Дзынь!
    Я побрела на кухню, на звук звонящего телефона, быстро репетируя кричалку, которой я сейчас должна Юльку обезоружить.
    Зайка, беспесды был долбоёбом. Раз послушался моего бездумного совета.
    - Алло, Юлька! – Заорала я в трубку, - Моя карамелька пошла к вам в гости! Ты ему дверь не открывай, и скажи ему, чтоб уёбывал к себе в Люблино. К бабке.
    - Штоп ты сдохла, жаба… - грустно перебила меня Юлька, - что ж ты заранее не позвонила, ветошь тухлая, а? А мне чо теперь делать? Твой сукодумец сидит щас с Бумбой на кухне, ржот как лось бомбейский, сожрал у меня кастрюлю щей, и собрался тут ночевать. Понимашь, жаба жырная? Но-че-вать! А что это значит? Молчи, не отвечай. Мне убить тебя хочецца. Это значит, моя дорогая подрушка, штоп тебе здоровьица прибавилось, что я щас беру свою дочь, и мы песдуем с ней ночевать К ТЕБЕ! Понятно? Я с этими колхозными панками в одной квартире находицца отказываюсь.
    Чего-то подобного я и ожидала, поэтому быстро согласилась:
    - Иди. Я вам постелю.
    - А куда ж ты денешся? – ответила Юлька, и повесила трубку.

    …Очень непросто вставать утром в семь часов, если накануне ты пил сильноалкогольные напитки в компании Юли. И не просто пил, а упивался ими. Осознанно упивался.
    И ещё более непросто, чем встать в семь утра - это разбудить двоих шестилетних детей, накормить их уёгуртами, одеть в пиццот одёжек, и отбуксировать в деццкий сад, который находится в Якино-Хуякино. То есть в нескольких автобусных остановках от твоего дома.
    Это пиздецкий подвиг, скажу честно.
    При этом надо постараться выглядеть трезвой труженицей и порядочной матерью. Штоп дети не пропалили, и воспитательница.
    На Юлю надежды не было никакой. Никакой, как сама Юля.
    Значит, быть мамой-обезьянкой сегодня придёцца мне. И тащить двоих киндеров в садик, сохраняя при этом равновесие – тоже выпадает мне.
    А почему я этому ниразу не удивлена? Не знаете? И я не знаю. А косить-то надо…
    Бужу, кормлю, одеваю детей. Параллельно капаю в глаза Визин, и закидываю в пасть пачку Орбита. Выгляжу как гуманоид, который всю ночь пил свекольный самогон, сидя в зарослях мяты. Но это – лучшее, что я могла из себя вылепить на тот момент.
    Запихиваю детей в битком набитый автобус, утрамбовываю их куда-то в угол, и, повиснув на поручне, засыпаю…
    - Мам… - как сквозь вату голос сына, - мам, а когда мне можно женицца?
    Ну ты спросил, пацан… Вот маме щас как раз до таких глобальных вопросов…
    - Когда хочешь – тогда и женись.
    Ответила, и снова задремала.
    - Ма-а-ам… - сыну явно скучно. С Юлькиной Леркой он бы, может, и поговорил. Только я ей рот шарфом завязала. Не специально, чесслово. Поэтому Лерка молчит, а я отдуваюсь.
    - Ну что опять?!
    - Знаешь, я на Вике женюсь. На Фроловой.
    Тут я резко трезвею, потому что вспоминаю девочку Вику. Фролову.
    Шестьдесят килограммов мяса в рыжых кудрях. Мини-Трахтенберг. Лошадка Маруся. Я Вике по пояс.
    - Почему на Вике??!! Ты ж на Лиле хотел женицца, ловелас в ритузах! У Лили папа симпатичный и на джыпе! Зачем тебе Вика, Господи прости?!
    На меня с интересом смотрит весь автобус. Им, пидорам, смешно! Они видят похмельного гуманоида с двумя детьми, один из которых замотан шарфом по самые брови, а второй зачем-то хочет женицца. И смеюцца.
    А мне не смешно. Мне почему-то сразу представилась картина, как в мою квартиру, выбив огромной ногой дверь, входит большая рыжая Годзилла, и говорит: «А ну-ка, муженёк, давай твою мамашку нахуй ликвидируем экспрессом с балкона четвёртого этажа. Она у тебя в автобусах пьяная катаецца, в мужиках не разбираецца, и вообще похожа на имбецыла». И мой сынок, глядя влюблёнными глазами на этот выкидыш Кинг-Конга, отвечает ей: «Ну, конечно, Вика Фролова, моя жена ахуенная, мы щас выкинем эту старую обезьяну из нашего семейного гнезда» И молодожены, улюлюкая, хватают меня за жопу, и кидают вниз с балкона…
    В ушах у меня явственно стоял хруст моих костей…
    - Почему на Вике?! – снова заорала я, наклонившись к сыну всем туловищем, насколько позволяла длина моей руки, которой я держалась за поручень. Отпустить этот поручень я не могла. Хотя автобус уже приближался к нашей остановке. По ходу, я этот поручень возьму с собой…
    Сын моргнул. Раз. Другой. А потом вскинул подбородок, и ГРОМКО ответил:
    - А ты видала, какие у Вики сиськи???!!! Больше, чем у тебя даже!
    Занавес.
    Из автобуса я вылетела пулей, волоча за собой сына и Лерку, а за спиной дьявольски хохотали бляццкие пассажыры автобуса.
    Им смешно…

    Когда я вернулась из сада, Юлька уже проснулась.
    - Кофе будешь, пьянь? – спрашивает меня, а сама уже в кофеварку арабику сыпет. Полкило уж нахуячила точно.
    - Буду. – Отвечаю, и отбираю у Юльки банку с кофе. – Нахаляву и «Рама» – сливочное масло. Ты хоть смотри, скока ты кофе насыпала.
    - Похуй.. – Трёт красные глаза Юлька, - я щас кофе попью – и домой. Сдаёцца мне, наши панки у меня дома погром в Жмеринке устроили. Ты щас на работу попилишь, спать там завалишься, а мне говно возить полдня придёцца. Из-за тебя, между прочим.
    Ага, спать я на работе завалюсь…
    Очень смешно.
    Провожаю Юльку, смотрю на себя в зеркало, вздрагиваю, и снова иду в ванну.
    Заново умывацца, красицца, и заливать в глазные орбиты Визин. Ибо с таким пластилиновым ебалом как у меня на работу идти совершенно неприлично.
    Дзынь!
    Ёбаная тётя, как ты исхудала… Кому, бля, не спицца в полдевятого утра?!
    С закрытыми глазами, патамушта рожа в мыле, с пастью, набитой зубной пастой, по стенке пиздую на звук телефона.
    - Алло, бля!!!
    Рявкнула, и почуфствовала, как зубная паста воздушно-капельным путём распространилась по стенам кухни.
    - Срочно ко мне!
    И гудки в трубке. Чозанах? Я понять не успела, чей там голос в трубке…
    Наощупь нахожу полотенце для посуды, вытираю им глаза, и смотрю на определитель номера.
    Юлька.
    «Срочно ко мне!» А нахуя? Мне, если что, на работу выходить через десять минут. С какого члена я должна срывацца, и срочно бежать к Юльке?
    Набрала Юлькин номер. Послушала пять минут длинные гудки. После чего автоматически стёрла со стены зубную пасту, бросила полотенце в стиральную машину, схватила сумку, и вылетела на улицу, забыв закрыть дверь.

    …Юльку я нашла в состоянии странного ступора на лестничной клетке возле её квартиры.
    - Пришла? – вяло поинтересовалась Юлька, и хищно улыбнулась.
    - Прибежала даже. Где трупы?
    - Какие трупы?
    - Не знаю. Но за своё «Срочно ко мне» ты должна ответить. Если трупов нет – я тебе пизды дам, ты уж извини. Я на работу уже опоздала, мне теперь всю плешь проедят и выговор влепят. Так что причина того, что я прискакала к тебе должна быть очень веской.
    Юлька затушила сигарету в банке из-под горошка, и кивнула головой в сторону двери:
    - Иди.
    Я сделала шаг к двери, и обернулась:
    - А ты?
    Юлька достала из пачки новую сигарету, повертела её в пальцах, сломала, отправила в банку, и ответила:
    - Я рядом буду. Иди…
    Мне поплохело. По ходу, я щас реально увижу жосткое мясо. Зайку своего, с топором в контуженной голове, Бумбастика с паяльником в жопе, и кишки, свисающие с люстры…
    К такому зрелищу надо было основательно подготовицца, но мы с Юлией Валерьевной всё выжрали ещё вчера. Так что смотреть в глаза смерти придёцца без подготовки.
    Я трижды глубоко вдохнула-выдохнула, и вошла в квартиру…
    Странно.
    Кровищи нет.
    В доме тихо. И относительно чисто. Не считая кучи серпантина и блёсток на полу.
    Автоматически смотрю на календарь. Февраль. Новый Год позади. Какого хуя тогда…
    И тут я вошла в комнату. В первую из трёх…[/mat]
    Последний раз редактировалось ILS, 09.04.2008 в 22:42

  10. #80
    Мастер Аватар для Ворон
    Регистрация
    11.12.2005
    Сообщения
    1,199

    По умолчанию

    И часть вторая.
    [mat]
    …В комнате стояла кровать, а на кровати лежала жопа. Абсолютно незнакомая мне жопа. Совершенно точно могу утвеждать, что с этой жопой мы ранее не встречались, и в близкий контакт не вступали.
    За плечом тихо материализовалась из воздуха Юлька. Я вопросительно на неё посмотрела.
    - Это Бумба… - Юлька шмыгнула носом, и сплюнула на пол, - ты дальше иди…
    Я прикрыла дверь в комнату с Бумбиной жопой, и открыла следующую.
    - Это чьё? – шёпотом спросила я у Юльки, глядя на вторую жопу. Снова незнакомую. Блять, куда я попала?!
    - Это Серёга Четвёртый…
    Четвёртый. Гыгыгы. Неделю назад я гуляла на его свадьбе. Четвёртый радостно женился на сестре Бумбастика. Сестра, правда, радости особой не испытывала, ибо для неё это уже был четвёртый брак. Отсюда и погоняло Серёги. Брак был в большей степени по расчёту. Ибо Четвёртому нужны были бабки на открытие собственного автосервиса, а Алле нужен был узаконенный ебырь. Ебать Аллу бесплатно не хотел никто. Стописят килограммов жыра это вам не в тапки срать.
    К слову, Четвёртый весил ровно в три раза меньше своей супруги. Поэтому на их свадьбе я даже не пила. Мне и так смешно было шопесдец.
    Итак, свершилось то, ради чего я забила на работу, и непременно выхвачю пиздюлей от начальства. Но оно того стоило. Я воочию увидела жопу Четвёртого! Это ж празник какой-то просто!
    Я с плохо скрываемым желанием дать кому-нить пизды, обернулась к Юльке, и прошипела:
    - У тебя всё?
    Юлька даже не отшатнулась. Она, наоборот, приблизила своё лицо к моему, и выдохнула в него перегаром:
    - У меня – да. А у тебя – нет. Ещё третья комната осталась… А главный сюрпрайз ждёт тебя даже не в ней…
    И демонически захихикала.
    Я без сожаления оторвала взгляд от тощей жопки Четвёртого, и открыла третью дверь…
    На большой кровати, среди смятых простыней и одеял, лежала третья жопа. Смутно знакомая на первый взгляд. На второй, более пристальный – ахуенно знакомая. Жопа возлежала на простыне, как бля арабский шейх, в окружении обёрток от гандонов. Они удачно оттеняли красоту знакомой жопы, и весело блестели в лучах зимнего солнца.
    Я обернулась к Юльке, и уточнила:
    - Это зайка?
    Юлька кивнула:
    - Наверное. Я эту жопу впервые вижу. Она тебе знакома?
    - Более чем.
    - ТОГДА УЕБИ ЕМУ, ПИДАРАСУ ТАКОМУ!!! – вдруг завизжала Юлька, и кинулась в первую комнату с нечленораздельными воплями, зацепив по пути в правую руку лыжную палку из прихожей.
    Я прислушалась. Судя по крикам, Бумбе настал пиздец. Потом снова посмотрела на своего зайку, тихо подошла к кровати, присела на корточки, и задрала простыню, свисающую до пола.
    Так и есть. Пять использованных гандонов… Ах, ты ж мой пахарь-трахарь… Ах, ты ж мой Казанова контуженный… Ах, ты ж мой гигант половой.. Супер-хуй, бля…
    Я огляделась по сторонам, заметила на столе газету Спид-Инфо, оторвала от неё клочок, намотала его на пальцы, и, с трудом сдерживая несколько одновременных физиологических желаний, подняла с пола один гандон.
    Зайка безмятежно спала, не реагируя на предсметные крики Бумбастика, доносящиеся из соседней комнаты.
    Я наклонилась над зайкиной тушкой, и потрепала его по щеке свободной рукой.
    Зайка открыла глаза, улыбнулась, но через секунду зайкины глаза стали похожи на два ночных горшка.
    - Ли-и-ид… - выдавила из себя зайка, и закрыла руками яйца.
    - Я не Лида. – Широко улыбнулась я, - я твой страшный сон, Дима…
    С этими словами я шлёпнула зайку гандоном по лицу… И это было только начало.

    … Через полчаса мы с Юлькой пинками загнали два изуродованных лыжными палками тела на кухню.
    Тела эти тихо сидели на табуретках, и даже не сопротивлялись.
    Я тяжело дышала, и порывалась ткнуть в зайкин глаз вилкой. Юлька держала лыжную палку на яйцах Бумбастика, и запрещала мне лишать зайку зрения:
    - Ты притормози. Щас я тебе такой прикол покажу… Ты ему глаза потом высосешь!
    - Показывай! – скомандовала я, не сводя хищного взгляда с расцарапанного зайкиного еблета.
    - Сидеть! – рявкнула Юлька, слегка тыкнула в Бумбины гениталии палкой, и кивнула головой куда-то в сторону: - Открой дверь в ванную. А я пока этих ёбарей покараулю, штоп не съеблись.
    Я вышла с кухни, и подёргала дверь ванной. Странно, но она была закрыта. Изнутри. Я вытянула шею, и крикнула:
    - Юль, а там кто?
    - Агния Барто, - ответила Юлька, и завопила: - Открывай! Пизды не дадим, не ссы!
    В ванной что-то зашуршало, щёлкнул замок, дверь приоткрылась, и в маленькую щёлку высунулся чей-то нос.
    Я покрепче схватилась за дверную ручку, и сильно дёрнула её на себя. Я, еси чо, в состоянии аффекта сильная што твой песдец. За дверью явно не рассчитывали на такой мощный рывок, и к моим ногам выпало тело в Юлькином халате.
    - Здрасьте, дама.. – поздоровалась я с телом, - Вставайте, и проходите на кухню. Чай? Кофе? Пиздюлей?
    - Мне б домой… - жалобно простонало тело, и поднялось с пола.
    - На такси отправлю. – Пообещала я, и дала несильного пинка телу. Для скорости.
    Завидев свой халат на теле, Юлька завизжала:
    - Ну-ка, блять, быстро сняла мой халат!!! Совсем ахуела что ли?! – и занесла над головой лыжную палку.
    Тело взвизгнуло, и побежало куда-то вглубь квартиры. Я подошла к зайке, присела на корточки, и улыбнулась:
    - А что, денег на что-то более приличное не хватило, да? Почём у нас щас опиум для народа? Пиццот рублей за ночь?
    - Штука.. – Тихо буркнула зайка, и вовремя зажмурилась. Правильно: зрение беречь надо.
    - Слыш, Юльк, - я отчего-то развеселилась, - ты смари, какие у нас мужуки экономные: гандоны «Ванька-встанька» за рупь дваццать мешок, блядь за штуку на троих…Одна на всех – мы за ценой не постоим… Не мужуки, а золото! Всё в дом, всё в семью…
    - Угу, - отозвалась Юлька, которая уже оставила в покое полутруп супруга, и деловито шарила по кастрюлям, - Зацени: они тут креветки варили. Морепродуктов захотелось, импотенты? На Виагре тоже сэкономили? Ай, маладцы какие!
    В кухню на цыпочках, пряча глаза, вошла продажная женщина.
    - Садись, Дуся. – Гостеприимно выдвинула ногой табуретку Юлька, - Садись, и рассказывай нам: чо вы тут делали, карамельки? Отчего вся моя квартира в серпантине и в гандонах? Вы веселились? Фестивалили? Праздники праздновали?
    - Мы танцевали… - тихо ответила жрица любви, и присела на краешек табуретки.
    - Ай! Танцевали они! Танцоры диско! – Юлька стукнула Бумбастика по голове крышкой от кастрюли, и заржала: - Чо танцевали-то? Рэп? Хип-хоп? Танец с саблями? Бумбастик-то у нас ещё тот танцор…
    Меня уже порядком подзаебала эта пьеса абсурда, да и на работу всё-таки, хоть и с опозданием, а подъехать бы надо. Поэтому я быстро спросила:
    - Вот этот хуедрыга тебя ебал? – сопроводив свой вопрос торжественным ударом кастрюльной крышкой по зайкиной голове.
    - Пять раз. Два раза в жопу. – Сразу призналась жертва групового секса, и потупилась ещё больше.
    - Угу. В жопу. Жопоебля – это наше всё…Вопросов больше не имею.
    Я кинула взгляд на Юльку:
    - У тебя ещё есть вопросы?
    Юлька задумчиво посмотрела куда-то в сторону, и ответила:
    - Вопросов нет. Нахуй тут они нужны, эти вопросы? Есть предложение… Интересное.
    - Какое?
    - Четвёртый… - расплылась в странной улыбке Юлька, и нервно дёрнула глазом пять раз подряд. – Сдаёцца мне, Алла даже не подозревает, где щас отвисает её молодой супруг. Исправим это?
    Я посмотрела на часы. Хуй с ними, с начальниками… Ещё на час опоздаю.
    - Исправим.

    …Через полчаса, когда мы с Юлькой стоял на улице и курили, к подъезду со свистом подлетел Алкин Мицубиси Паджеро.
    - Быстро она… - шепнула я Юльке.
    - А ты через сколько бы прилетела, если б я тебе позвонила, и сказала: «А где твой муж? Ах, к дедушке в деревню поехал, лекарств старику отвезти? Ну-ну. Приезжай, щас покажу тебе и деда, и мужа, и лекарства»
    Я почесала нос, и ничего не ответила.
    Из салона машины вылезла огромная женщина в песцовой шубе, и, тяжело дыша, подошла к нам:
    - Где он?! – взревела Алла, и страшно завращала глазами.
    - Подожди, - притормозила родственницу Юлька, - ты помнишь в каких трусах твой муж уехал к дедушке?
    - Да!!! – снова взревела оскорблённая супруга. – Сама лично гладила!
    Юлька сплюнула себе под ноги, и достала из кармана пакетик с трусами Четвёртого:
    - В этих?
    Невинно так спросила, и пакетиком этим перед Алкиным носом качает, как маятником.
    Три секунда Алла смотрела на пакет, потом вырвала его из Юлькиных рук, и ринулась в подъезд.
    - Подождём тут, - философски сказала Юлька, и, задрав голову посмотрела на свои окна на пятом этаже, - щас Алка за нас всю грязную работу сделает…
    - Ах ты пидор! – донёсся откуда-то сверху голос Бумбастиковой сестры, - К дедушке поехало, чмо поносное?! Я тебе щас покажу дедушку, быдло лишайное! Я тебе щас яйца вырву! ААААААААААААЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!
    Нечеловеческий вопль, вырвавшийся из Юлькиного окна, вспугнул стаю ворон, сидящих на мусорном баке, и меня до кучи.
    Я вздрогнула, и сказала:
    - Юльк, я к тебе больше не пойду. Мне на работу надо. Ты уж там сама потом приберись, ладно? Только сразу домй не иди. Алке под горячую руку попадёшься – не выживешь ведь…
    - Иди, - махнула рукой Юлька, - я тебе потом позвоню.
    И я ушла.

    ***
    …Юлька позвонила мне только в шесть часов вечера. Из Склифа. Куда на двух машинах «Скорой помощи» привезли мою зайку и Бумбастика. Тело Четвёртого Алла привезла лично. В багажнике джипа.
    Через два месяца в Медведковском ЗАГСе было расторгнуто два брака. Между Юлией Ершовой и Анатолием Мунтяну, и между Аллой Денисовой и Сергеем Кузнецовым.
    Я ничего не расторгала, а просто выпиздила зайку вместе с его шмотками в тот же день, как он выписался из больницы.
    А на память о том дне нам с Юлькой осталась алюминиевая кастрюля, с вдавленным вовнутрь днищем в форме головы Четвёртого.
    Иногда достаём, смеёмся, ага.
    А ещё со мной навсегда осталась пара комплексов неполноценности.
    Мужики, всё-таки, редкостные сволочи, в своей общей массе. Особенно один из них. Тот, который придумал моду на сисястых двухметровых сволочей.
    Я не соответствую этим параметрам. Поэтому импирически приходим к выводу, что все мужики – козлы.
    Вы не поняли логики моих рассуждений? Ебитесь в рот. Это ваши проблемы.[/mat]

+ Ответить в теме
Страница 8 из 38 ПерваяПервая ... 23456789101112131418 ... ПоследняяПоследняя

Thread Information

Users Browsing this Thread

There are currently 1 users browsing this thread. (0 members and 1 guests)

Ваши права в разделе

  • You may not post new threads
  • You may not post replies
  • You may not post attachments
  • You may not edit your posts