Старики сказывают в стародавние времена, пришли сегваны к нам,
Да не с добром, не соседями нам быть, а татями лихими.
Пришли землю нашу отнять, а нас и вовсе истребить всех.
И стало так, что числом они были троекратно больше, и теснить нас стали,
раня и убивая, беспощадно, воинов наших.
И отступали храбрые венны, пока не дошли до соляного озера, и не было им ходу дале.
Здесь последний бой был. В топкой прибрежной грязи увязали кони, сбивались в кучу. Негде развернуться снегирям, показать врагу свое уменье бранное. Позади — озерная глубь... Солнце покатилось к закату. Плакала вечерняя заря, кровавым отсветом заливая соляное озеро. Белый туман опускался на землю, пряча от глаз страшную картину. Темными буграми на берегу веннские мужи лежали. Никто не пошевелится, не вздохнет. Рубахи изодраны, саблями иссечены, руки и лица в крови. Молчат снегири, руки сильные в смертном сне разметав. Не матери заплачут
над сыновьями своими горючими слезами — степные вороны закаркают. Не родные руки глаза им закроют — вороны выклюют.
А на рассвете, когда солнце бросило на землю первый тонкий луч, слетелись вороны. Закричали, крыльями замахали в радости — большая добыча досталась, славный пир будет. Опустились стаей на поле битвы... Да не удалось попировать вестникам смерти!
Стали вдруг оживать венны, подыматься. Тот рукой шевельнет, этот голову подымет, третий товарищу жалуется: “Ох, и долго я спал, будто убитый...” Удивляются снегири:
что же с ними случилось? Ведь и этот побратим был зарублен — сами видели?! — и тот как подкошенный с коня упал...
И поняли наши прадеды тогда, что родная земля для своих детей — всегда мать. Никогда она их в горе-беде не оставит, не даст пропасть, на помощь придет! Зашли воины в озеро, соленой
водою умылись и в шапки, в бурдюки чудесной земли набрали. Потом коней уцелевших разыскали, седла подтянули и домой поскакали — понесли суровую весть о битве с сегванами и о целебной нашей земле.