Обычаи в мире Вестероса

[Julia]

Свадьба в септе

"Джоффри сам встречал ее на ступенях замковой септы, великолепный в своем красном с золотом наряде.
– Сегодня я твой отец, – объявил он.
– Ты мне не отец и никогда им не будешь, – вспылила Санса.
– Неправда, – потемнел он. – Я твой отец и могу выдать тебя за кого захочу.
<...>
он повел ее к брачному алтарю, где между Матерью и Отцом ждал септон, готовый соединить их жизни<...>
Церемония шла как во сне. <...> Произносились молитвы и обеты, звучали песнопения, горели высокие свечи <...> Ей казалось, что все совершается очень быстро – и вот настало время меняться плащами.
Джоффри, как ему и полагалось, исполнял обязанности посаженного отца. Санса стояла прямая как копье, пока он возился с застежкой ее плаща. <...>
Она тысячу раз представляла себе свою свадьбу и то, как жених, высокий и сильный, окутывает ее плащом и нежно целует в щеку, застегивая пряжку.
<...>
– Этим поцелуем я клянусь тебе в любви и признаю тебя моим лордом и мужем.
– Этим поцелуем я клянусь тебе в любви,<...> и признаю тебя моей леди и женой.
<...>
Септон высоко поднял свой кристалл, озарив новобрачных радужным светом.
– Пред ликами богов и людей торжественно объявляю X из дома XX и Y из дома YY мужем и женой. Одна плоть, одно сердце, одна душа отныне и навеки, и да будет проклят тот, кто станет между ними."

Свадьба Джоффа и Маргери
"...Джоффри и Маргери, стоящие рядом между громадными золочеными статуями Отца и Матери, – поистине царственная пара
<...>
Семь обетов и семь благословений были даны. Пропели свадебный гимн, причины, делающей брак невозможной, никто не назвал, и пришло время менять плащ. <...>
Мейс Тирелл бережно снял с дочери девичий плащ, а Джоффри принял сложенный невестин от своего брата Томмена и развернул его. <...> Он окутал Маргери красной с золотом тканью и застегнул пряжку у горла – теперь из под опеки отца она перешла под защиту мужа. <...>
– Этим поцелуем я клянусь любить тебя вечно! – звонко произнес Джоффри. Маргери ответила ему теми же словами, и их губы слились. Верховный септон, мерцая радужной короной, торжественно объявил, что отныне Джоффри из дома Баратеонов и Ланнистеров и Маргери из дома Тиреллов – одна плоть, одно сердце и одна душа.
<...>
Выход возглавили сир Лорас и сир Меррин в белых чешуйчатых доспехах и белоснежных плащах. За ними шел принц Томмен, разбрасывая из корзинки розовые лепестки перед королем и королевой. За молодыми последовали королева Серсея и лорд Тирелл, далее – мать невесты с лордом Тайвином. Королева Шипов семенила следом, опираясь одной рукой на сира Кивана, а другой на трость. Два ее телохранителя шли за ней неотступно на случай, если она упадет. За ними тронулся сир Гарлан Тирелл со своей леди женой, и наконец настала их <Тириона и Сансы - прим. Джулии> очередь.

------------
Имхо, вполне достаточно, чтобы составить впечатление.

Потом идет пир, а затем - провожание:

"...после пира начнется провожание. Мужчины отнесут ее на брачное ложе, раздевая по дороге и отпуская грубые шутки о том, что ее ждет, а женщины окажут такую же честь жениху. Их бросят в постель нагими и лишь тогда оставят одних, но все равно будут подслушивать у дверей и выкрикивать разные гадости. В детстве этот обычай чрезвычайно волновал ее воображение, но сейчас она испытывала только страх."

"В брачную ночь самой Кейтилин Джори Кассель второпях разорвал на ней платье, а пьяный Десмонд Грелл извинялся за каждую непристойную шутку, чтобы тут же выпалить новую. <...>
Робб поднял руку.
– Если вы думаете, что время пришло, лорд Уолдер, давайте уложим их немедля.
Гости встретили его слова одобрительным ревом. Музыканты на хорах, снова взявшись за скрипки, рога и волынки, грянули: «Снял король корону, королева – башмачок». Динь Дон запрыгал, звеня собственной короной.
– Я слыхала, что у всех Талли между ног форель, – вскричала Алике Фрей.
– Наверно, ей нужен червячок, чтобы подняться?
– А я слыхал, что у женщин Фрей двое ворот вместо одних! – ответил ей на это Марк Пайпер.
– Да, только и те и другие накрепко заперты, и таким мелким тараном, как у вас, их не взять! – не осталась в долгу Алике. Их перебранку встретили хохотом, и Патрек Маллистер, взобравшись на стол, предложил выпить за одноглазую рыбку Эдмара.
– А щука то здоровенная, доложу я вам! – объявил он.
– Какая там щука, плотва, – крикнула толстая Уолда Болтон рядом с Кейтилин, и все снова стали скандировать хором:
– В постель! В постель!
Гости хлынули к помосту – самые пьяные, как всегда, впереди. Мужчины и мальчики подняли на руки Рослин, дамы и девицы принялись раздевать Эдмара. Он смеялся и отпускал соленые шуточки. Музыка гремела во всю мочь, но Большой Джон ее перекричал.
– Подайте ка мне молодую, – взревел он, растолкал других мужчин и взвалил Рослин на плечо. – Экая фитюлька – совсем мяса нет!
Кейтилин стало жаль девушку. Невесты зачастую пытаются отвечать на шутки или хотя бы делают вид, что им это нравится, Рослин же застыла от ужаса, вцепившись в Большого Джона – как видно, она боялась, что он ее уронит. Да, она плачет, бедняжка, заметила Кейтилин, глядя, как Марк Пайпер снимает с молодой башмачок. Надеюсь, Эдмар будет ласков с нею. С хоров лилась все та же веселая и озорная музыка: королева успела уже снять подвязку, а король – рубашку."