+ Ответить в теме
Страница 2 из 2 ПерваяПервая 12
Показано с 11 по 19, из 19.

Тема: Вводные, сюжеты и прочие материалы

  1. #11

    По умолчанию Алисия Оливарес (aka Наташа Вайсберг)

    Ампаро была не единственной прибывшей в Арауку из Мадрида, сразу после тамошних громких событий, связанных с кражей картин у семьи де Сарате. Но если Ампаро попала в Арауку случайно (ей просто оттуда было ближе всего до места эвакуации в Венесуэле), вторая участица этой истории - Алисия Оливарес, жила в Арауке уже давно.




    Вступление
    Алисия Оливарес была не просто курьером, а профессионалом экстра-класса и могла вывезти что угодно откуда попросят. Хотя она и не гнушалась простой работой и нередко водила туристов по венесуэльским джунглям, её страстью (и специальностью) были перевозки “горячих” предметов искусства через международные границы. Вас тревожит безопасность доставки вашего “Гогена” с подпольного аукцион в Лондоне? Вы увели “Гогена” из сейфа в ночь перед упаковкой, но не знаете как доставить его на подпольный аукцион? Алисия Оливарес к вашим услугам.
    Она была родом из Южной Америки, и успела пожить много где, но после окончательного установления власти Братства в Колумбии переехала жить в Арауку. С одной стороны, по сравнению с остальной латинской Америкой жить там очень безопасно, а с другой стороны, никто там не задаёт неудобных вопросов по поводу бизнеса.
    Часть 1 - Заказ мечты.
    Сперва этот заказ показался Алисии заказом мечты. Начать хотя бы с того,что заказчик был из самой высшей лиги: секретность и анонимность была соблюдена по высочайшим стандартам, а гонорар заставлял задуматься о длительном отпуске. Да и сама работа как нельзя Алисии подходила: перевозка трёх картин Дали из Мадрида в Колумбию (Woman on the rocks, Masochist instrument, Remorse or sunken sphinx). Сдавать пакет вообще предполагалось на венесуэльской границе, совсем неподалеку от дома. Маршрут – интересный, но не трудный, учитывая что все потенциальные сложности заканчивались после колумбийской таможни. Даже схема вывоза было уже однажды придумана Алисией, - просто и элегантно, как раз в её стиле, - картины сворачивались рулон и помещались между стенками большого термоса. Термос в ручной клади путешественницы не вызывал подозрений, а заметить что-либо на рентгене в промежутке между металлическими стенками было нереально. В общем, если вылетать сразу же после «работы», до того, как появляется конкретная ориентировка и полиция начинает рыть носом землю – дело верное.
    Алисия взяла заказ и сразу же, без проблем договорилась с отправляющей стороной. При всей секретности, связь через заказчика работала отменно. Человек, находившийся на другом конце зашифрованного канала и назвавшийся Эдуардо, казался опытным и неглупым. Он с пониманием отнесся к требованию провести передачу как можно быстрее, да и остальные организационные мелочи утряслись быстро.
    В этих ситуациях гораздо надёжнее не создавать в головах у таможенников запоминающуюся картинку «девочка с термосом», значит прилетать нужно было с пустыми руками и покупать и обрабатывать термос уже на месте. Это, в свою очередь, обязывало Алисию прилететь в Мадрид днём раньше, до закрытия магазинов, но это показалось ей только на руку - такие случаи она всегда считала корпоративным отпуском и использовала как могла.
    Полёт прошёл легко, а подходящий термос нашёлся в первом же торговом центре, неподалеку от облюбованной ею гостиницы. Вернуться в номер и обработать термос было делом недолгим и под вечер Алисия уже вовсю общалась в баре отеля со случившимся там же приятным глазу представителем противоположного пола. Обыкновенно в этих ситуациях Алисе не склонна была флиртовать - всё-таки нельзя терять голову будучи на деле, - но в этот раз всё складывалось иначе: дело казалось - проще не придумаешь, настроение было просто отличное, а привлекший её внимание мужчина оказался приятным собеседником, да ещё и, как оказалось, недурно разбирался в живописи. В общем, в номер к термосу Алисия вернулась со своим новым знакомым и бутылкой “Кавы” и даже (что было совсем уж неслыханно) доведя таки флирт до победного финала не выгнала мужчину искать свой номер, а позволила себе уснуть с ним рядом.
    Когда она проснулась, небо на востоке уже явственно светлело - пора было звонить мадридским партнерам. Ночной кураж прошёл не до конца. Набрав номер и дождавшись соединения вместо привычного “я еду” Алисия сказала:
    - Готовьте картины, надеюсь, у Сфинкса нет клаустрофобии.
    Тихий хрипловатый голос ответил ей:
    - Много болтаете, - и немного погодя, - жду вас. И связь оборвалась.
    Бесшумно одеваясь, чтобы не потревожить всё ещё спящего мужчину, Алисия посмеивалась, хоть ей и было слегка стыдно своей выходки.
    Несмотря на эту мелочь сама передача прошла на удивление гладко. “Как, всё-таки, приятно работать с профессионалами”, - подумала Алисия, когда сразу после обмена паролем и отзывом мужчина впустивший её в квартиру подвел её к столу, на котором лежали холсты, и, дав на них взглянуть, положил один на другой, завернул в тонкую ткань и стал аккуратно сворачивать в рулон. Алисии оставалось только подставить термос и закрыть его. Уже через 5 минут она вышла из квартиры. Как всегда в таких ситуациях, она не стала идти по своим следам и вместо того чтобы спуститься обратно на лифте, поднялась на крышу и перешагнув на соседнее здание, спустилась по лестнице и вышла на другую улицу.
    Ещё через час, она устроила термос у себя на коленях и откинулась на удобную спинку кресла бизнес-класса. Рейс Мадрид - Богота выруливал на взлетную полосу.

    Часть 2 - Monkey Business.
    В Колумбии всё пошло наперекосяк. Как только её мобильный поймал местную сеть, ей дошёл мэйл с темой “Award Letter”, что означало, что это пишет заказчик (такие письма всегда попадали в папку “Спам”, и автоматически удалялись почтовым сервисом, безо всяких действий со стороны пользователя). В письме было указание позвонить на приложенный номер и ссылка на видео. На видео был репортаж испанских новостей о дерзком ночном ограблении частной коллекции семьи де Сарате, одной из самых известных в Мадриде… и о блестящей совместной операции Интерпола и местной полиции, проведенной по горячим следам. На экране мелькнула знакомая комната, опрокинутый стол и окровавленное лицо Эдуардо.
    - В совершении кражи подозревается всемирно известный вор-медвежатник по кличке “Щелкунчик”...
    Сердце Алисии вздрогнуло, а затем бешено забилось: с репортёром говорил её вчерашний любовник, только теперь поверх вчерашней рубашки был накинут форменный жилет с надписью INTERPOL на груди, а левая рука его была плотно перебинтована и висела в “хомуте”. Интервью знаток испанских мастеров давал прямо из открытых дверей скорой помощи. Дослушивать Алисия не стала, всё было понятно и так. Сделав несколько медленных вдохов и выдохов, чтобы хоть как-то успокоить дыхание, она подошла к телефону-автомату и набрала приложенный номер. Трубку сняли почти мгновенно, и Алисия, спеша высказаться, быстро произнесла:
    - Послушайте, я всё могу объяснить, это всё чистая случайность…
    - Молчите, - негромко, но настойчиво перебил её глухой голос, - если бы я не считал всё произошедшее досадной случайностью вас бы уже не было в живых. Это не меняет, однако, сути дела. Вы провалились, из-за вас я потерял человека. То, что вы всё ещё живы можете считать моим личным вам одолжением, данью вашей прошлой репутации. Но и вам придётся мне кое в чём помочь. Вылетайте ближайшим рейсом в Арауку, прочтёте указания в полёте.
    И заказчик положил трубку.
    Когда маленький самолёт внутреннего рейса сдвинулся с места, Алисии пришел имейл с указаниями. “Завтрашним рейсом, - говорилось там, - в Арауку прибудет группа американцев из National Geographic. В группе - учёные и оператор. Они хотят провести исследование уникального редкого вида обезьян, живущих в венесуэльских джунглях. Учёные должны повесить на обезьян маячки и поэтому поставят манки и ловушки. После того, как обезьяны будут пойманы ты должна вмешаться. Требуется вырезать и законсервировать во льду {} железы этих обезьян. Хирургическая точность не требуется, важно лишь захватить нужные ткани. Рисунок нужного вида обезьян и схема операции прилагается. Железы передать одновременно с картинами, время и место те же.”
    Задание Алисии очень не нравилось: оно было не её профиля и крайне плохо спланировано. Очень много чего могло пойти не так по ходу дела. Но оно было выполнимым, а у неё не было выбора. Оставалось продумать детали, насколько это было возможно, и надеяться на лучшее.
    На следующий день в 7 утра Алисия стояла около будки аэропорта со стаканчиком кофе в руке и широкой улыбкой на лице. Когда маленький самолетик с эмблемой NG на фюзеляже приземлился и из него стали вылезать люди и выгружать багаж, Алисия пошла в их сторону, но тут же заметила, что рядом с ней шагает местный проводник- индеец Мигель. Взял его за рукав Алисия развернула его к себе и сказала:
    - Послушай друг, это явно не твоего полета птицы. Давайте ты по-хорошему уступишь мне место, а вечером Кортес нальет тебе за мой счёт. Лады?
    Индеец в ответ забормотал что-то о свободной стране, честном бизнесе и соревновании. Тогда Алисия, сдавив вместо рукава его запястье, не переставая улыбаться прошипела ему в ухо:
    - Слушай ты, мелкий крысеныш, проваливай отсюда ко всем чертям, или ты захотел туда же, где теперь все твои вонючие родичи?
    На самом деле Алисия не имела понятия куда пропадают в последнее время окрестные индейцы, но ничего не поделаешь, приходилось импровизировать. Ей вообще было жалко простого, но честного малого, единственным заработком которого была работа проводника. “Что ж, при случае надо будет попытаться его отблагодарить”, - решила Алисия. Во всяком случае, экспромт сработал: после этих слов индейца как ветром сдуло. Остальное было делом техники. Милая улыбка, чистый английский, хорошие расценки, почти без торга и вот она уже проводник экспедиции National Geographic.
    Надо сказать, работать учёные умели. По джунглям ходили хорошо, явно не в первый раз. Так что выходы, да и сама работа проходили легко и весело. Ученые нашли в джунглях за границей подходящее место, на следующий день перенесли туда оборудование и еще за день всё установили и настроили. Сидеть в джунглях было опасно для жизни, да это и снижало шансы на появление обезьян, поэтому ловушки были снабжены маячками, сигнал с которых можно было получить даже находясь в Арауке. Так что закончив всю установку и протестировав маячки, группа вернулась в Арауку и следующие несколько дней ученые и оператор, оставив кого-нибудь одного дежурить у системы слежения за маячками, разъезжали по округе с Алисией, а иногда и без неё. Самостоятельные выезды дали Алисии нужную свободу маневра: ей требовалось побыть в городе без своих подопечных. Главным образом, ей надо было найти человека, который согласился бы сыграть роль “лесного разбойника” в джунглях, чтобы под угрозой оружия заставить учёных препарировать обезьян, вместо того, чтобы их исследовать. Кроме того, ей нужно было обзавестись контейнером для желез.
    Первая задача решилась на удивление легко. Когда Алисия подкатилась с намеками к своему старому знакомцу - Антонио Лопесу, который раньше действительно был лесным разбойником, а теперь работал в полиции Арауки, тот сразу сказал ей:
    - Тряхнуть этих гринго? Слушай, если работа в Венесуэле, то тебе никто кроме меня и не нужен. Да ладно, чего я там не видел, - добавил он видя недоверие на лице Алисии, - порежут они этих твоих макак, как миленькие. Если им жить хочется.
    - Дьявол, Антонио, чтобы никакой мокрухи!, - воскликнула Алисия, - эти ребята - хорошие ученые, они вообще не при делах. Просто так уж получилось.
    - Ладно, ладно, Алисия, Не кипятись. Сделаем всё в чистом виде.
    Антонио опрокинул в себя остатки текилы и кивнув ей на прощание вышел из кантины. Сомнения не оставили Алисию, после его беспечных уверений, но выхода у неё не было.
    Найти контейнер для желез оказалось гораздо сложнее. Алисия обошла всех своих знакомых в городе по 3 раза, но никто не знал ни где такую штуку достать, ни как сделать. Время шло, обезьяны могли появиться в любой момент. Наконец, отчаявшись, она пробралась ночью в городскую больницу и после долгих и очень опасных поисков нашла среди местного инвентаря настоящий контейнер для перевозки органов для трансплантации. Пропажу должны были со временем неминуемо заметить, но Алисия рассчитывала вернуть больнице контейнер раньше. В конце концов, если ей удастся выбраться из этой передряги, она, как минимум на некоторое время, должна была стать довольно богатой особой.
    На следующее утро, после обнесения больницы, ей позвонил оператор, Алекс Форрест и сказал, что несколько маячков сработали, и что учёные срочно собираются выходить в джунгли. Как нельзя кстати, это было воскресенье. Отговорившись тем, что должна пойти в церковь и сможет присоединиться попозже, Алисия схватив новоприобретённый контейнер, рванула к Антонио Лопесу.
    Тот оказался на дежурстве. Выслушав указания и взяв у Алисии контейнер и схему операции, он вызвал кого-то по телефону, вложил в кобуру пистолет и ушёл куда-то в сторону просёлка, ведущего в джунгли, нимало не смущаясь оставленной дежуркой. Теперь оставалось только ждать звонка: то ли ученых, то ли Лопеса.
    Но телефон всё молчал. Через несколько часов, совсем устав от ожидания, она набрала по очереди номера телефонов всех ушедших в джунгли людей, но ни один не ответил. Тогда Алисия быстро собралась и пошла в джунгли сама. Картина, представшая перед ней, когда она дошла до места, была картиной провала. На полянке в живописном беспорядки были разбросаны трупы обезьян и людей и обломки техники. Оба ученых и оператор были безнадежно мертвы. Антонио Лопеса нигде не было, как и контейнера, хотя все трупы обезьян и носили следы требуемой операции. Постаравшись ни к чему не прикоснуться, борясь с тошнотой Алисия сразу же ушла оттуда. Оставалось отыскать Лопеса, забрать у него контейнер и постараться забыть об увиденном.
    В город Алисия вернулась уже затемно. Телефон Лопеса был всё так же закрыт, а его самого не было ни дома, ни в отделение полиции, ни в кантине, где он, бывало, проводил вечера. Обежав все эти места, Алисии удалось заставить себя остановиться и отправиться спать. Хотя она и понимала, что продолжать поиски ночью бесполезно, это далось ей нелегко. До установленного времени передачи товара осталось ровно 2 дня.


    Точки, известные тебе:
    Точка, в которой работали учёные из NG - 32.614428, 35.130394.
    Точка, в которой ты должна передать картины и железы - 32.616139, 35.131661




    Отчасти оттого, что мастера сами подпортили Алисии ход игры не привезя весь нужный антураж, отчасти из-за некоторых сложностей кастинга, а отчасти из-за того, что (во всяком случае на нашей игре) мастер предполагает, а игрок располагает - игра этого персонажа прошла не совсем так, как мы планировали. Или даже не так. Игра Алисии получилась не совсем про то, про что мы её сочинили. Но так, или иначе, главную задачу, которую она поставила себе сама Алисия выполнила - она выжила. Кроме того, она разочлась со всеми своими кредиторами и даже завела семью. Кажется сама она довольна, а насколько именно пострадала её профессиональная репутация и будет ли она вообще продолжать свою курьерскую деятельность точно сказать нельзя.

  2. #12

    Post Пилар Эль Сордо (aka Koshka)

    Истории Алисии Оливарес и Педро Зуриты слегка проясняют что именно произошло с обезьянами. Надо сказать, стараниями Алисии об обезьянах беспокоилась большая часть игроков на полигоне. Например, сразу после выборов дона (и полу-официального конца игры), по просьбам донов и их команд я проводил отдельный короткий дебрифинг. Начал я с их сложного командного квеста об экспансии в Мексику, который они, в итоге, так и не решили и едва закончив его объяснять нарвался на вал возгласов в стиле "это всё конечно интересно, но что же там было с обезьянами???".
    Ответ на вопрос - что же было с обезьянами - сложный. Это вообще довольно уникальный на этой игре случай, где авторские права на историю принадлежат не совсем МГ. Надо сказать, что хотя мы стараемся создавать персонажей достаточно цельными и играбельными, мы очень поощряем участие игроков в создании персонажа. Так вот, изначально (в головах у МГ) ничего такого уж особенного с обезьянами быть не должно было. Кроме части истории рассказаной во вводной Алисии имелся ещё только один кусочек: на помощь/поиски не вышедшей на связь с редакцией группы NG канал посылает ещё одну маленькую группу - корреспондента и оператора (Кошки и Маши Мэриме соответственно). Это были одни из первых занятых ролей и мы изначально считали, что для полноценной игры, вводной, по которой корреспондент и оператор отправившись на поиски обезьян, попадают в центр разборки картеля - вполне достаточно. Во всяком случае, мастерская вводная для этих персонажей была крайне простая:




    Оператор Джейн Ридерс ворвалась в офис к её подруге, Пилар Эль Сордо - спецкору National Geographic и грохнув стаканчик кофе об её стол с такой силой, что тот едва не расплескался, воскликнула:
    - Обезьяны!
    - Что обезьяны, Джейн? - сказала Пилар отпивая кофе.
    - Венесуэльские бородатые капуцины!
    - Их же нет.
    - А вот и есть! Ты помнишь, группа Стивенса собирались ехать в Колумбию, они ещё говорили, что со стороны Венесуэлы до ареала капуцинов не добраться, а если идти через реку, как там её, Араука, кажется, со стороны Колумбии, то есть шанс.
    - Ну и?
    - Они их нашли! Я сейчас была у редактора: они звонили, у них сработали маячки на ловушках. Они хотят снимать серьёзный материал! Слушай , из всех свободных сейчас только у нас с тобой подходящий опыт. Поехали, а? Я уже даже и с редактором парой слов перекинулась, она не против.
    - А по-моему, у них просто сбоят маячки. Джейн, этих обезьян искали целых два года и кроме болтовни пьяных индейцев ничего отыскать не удалось.
    - Но не со стороны Колумбии!.
    - Да хоть как, пока я не увижу…
    - Да послушай же! Стал бы Стивенс звонить в офис, если бы он ничего не нашёл? Зачем ему зря позориться? А кроме того, - мы летим за счёт конторы в райский уголок планеты. Даже если там и нет никаких обезьян, ты что предпочитаешь сидеть вместо этого здесь?
    - Ну вот, это уже аргумент. Когда лететь?
    - Сегодня вечером, так что бегом собираться, встречаемся в 6, на аэродроме.
    И Джейн покинула комнату так же стремительно, как и появилась в ней. Встав из-за стола и бросив взгляд на хмурое, полное туч и смога небо за окном, Пилар потянулась и сказала
    - Ладно. Обезьяны, так обезьяны.




    Но не тут то было. Кошка, на основе этой простой вводной не просто создала гораздо более полноценного персонажа, но и добавила ему аспектов, позволяющих создать для него именно в мире нашей игры сложный интересный сюжет. К сожалению, подробная квента Кошки дошла до МГ достаточно поздно и создать линию с нуля возможности уже не было, а в то, что удалось создать, оказалось довольно непросто играть, но мы очень высоко оценили внимание к миру игры и силы вложенные в разработку персонажа.





    Пилар Эль Сордо, 33 года.

    Её родители познакомились на научной конференции в Мадриде - Мигель Эль Сордо, самый молодой профессор в истории испанской королевской академии наук, смуглый брюнет с горящим взором, дед которого когда-то воевал на Восточном фронте в составе добровольческой фашистской дивизии; и Айрин Маневич, приехавшая на конференцию с революционным научным докладом, хрупкая красавица с льняными волосами и стальным характером, предки которой по материнской линии успели сбежать в Америку из Польши до начала Катастрофы, а предки по отцовской линии погибли во время восстания в Варшавском гетто, кроме маленького Гершале, её прадеда, спасённого праведницей мира Иреной Сандлер, в честь которой и была названа Айрин. Они полюбили друг друга с первого взгляда и больше никогда не расставались.

    Пилар родилась в Мексике, но не в песчаных пустынях с кактусами, как принято представлять себе эту страну, а на севере, в горах, среди диких хвойных лесов, где обитают волки, койоты, медведи, ягуары и пумы, и где её родители изучали крупных кошек, преимущественно оцелотов. С первого мгновения в этом мире (естественные роды в ручье, принимаемые только отцом и местной повитухой) Пилар росла в исключительно спартанских условиях - палатки, еда на костре, холодные ручьи, частые смены лагеря и абсолютная неприхотливость во всём. Она знала, как не встретить в лесу медведя, и что делать, встретив волков; знала, как правильно выставить из палатки разнообразных шести-, восьми-, а также куда более многоногих непрошенных гостей; знала, как из ничего развести огонь и добыть воду; умела точно расчитывать наперёд такие бесценные ресурсы как газ, топливо для джипа, заряд солнечных батарей для исследовательского оборудования и лептопов. При этом, её родители, будучи высокообразованными людьми, не забывали и о более "стандартном" образовании - каждый год они получали посылки с учебниками и образовательными программами, так что, в итоге, Пилар получила вполне приличное домашнее (точнее, палаточное) образование.

    По мере нарастания в Мексике беспокойства, Эль Сордо были вынуждены отступать всё дальше в сторону границы с США. Но когда безопасного места в Мексике больше не осталось, страх за дочь-подростка перевесил преданность науке, и они были вынуждены продолжать изучать оцелотов в Техасе. Но это было уже не то, да и Пилар взрослела, ей нужны были сверстники и настоящая школа, и родители согласились на грант в Калифорнийском университете в Беркли. Город и цивилизация шокировали Пилар. Она, конечно, видела до этого деревни и даже целые городишки, но это!.. Вся её жизнь перевернулась с ног на голову - все её навыки внезапно оказались абсолютно ненужными, а все нужные пришлось зарабатывать через шишки, слёзы и насмешки. Вся её жизнь поделилась на там и тут - там тоже бывало опасно и трудно, но всегда было честно, а тут... Но она не сдалась и не позволила этому сломить себя, и даже обнаружила, что опыт общения с дикой природой всё же не совсем бесполезен в установлении дипломатических отношений с одноклассниками, и после нескольких разбитых носов в баллансе с захватывающими мексиканскими историями к ней всё же стали относиться с уважением.
    Постепенно Пилар смогла трансформировать потрясение, одиночество и свою инаковость в частное антропологическое исследование - как окружающих, так и себя самой. Она знакомилась с людьми, слушала их, говорила с ними, задавала вопросы, сравнивала, делала выводы, с огромным удовольствием ходила на ранее неинтересные ей вечеринки и свидания исключительно ради наблюдения, впитывала этот странный мир... но у неё так и не возникло мысли с кем-нибудь подружиться.
    С самого момента переезда в цивилизацию её сводила с ума пропасть между сознанием городских жителей и дикой природой. Ей хотелось приблизить природу к человеку, рассказывать всем об огромном окружающем мире, который никто не замечает, хотя он был тут до нас и будет после нас, ей хотелось кричать "да посмотрите же!", да и просто хотелось продолжить личное общение с дикой природой, но она не испытывала никакой тяги к научной деятельности. А потому, когда она впервые познакомилась с National Geographic, картинка сошлась, и она поняла, чего хочет в жизни.

    Несмотря на не самое примерное поведение и нередкие вызовы родителей к директору, Пилар всё же окончила школу при Беркли с весьма завидным дипломом, что вкупе с университетской научной деятельностью её родителей и блестящей школой журналистики при Беркли не оставляло у окружающих никаких сомнений в её выборе места учёбы. К тому же, в Беркли, являющимся публичным университетом, у неё с её дипломом были прекрасные шансы на государственную стипендию.
    Но Пилар решила по-другому. Она хотела самостоятельности и не хотела, чтобы кто-то говорил, что она поступила в Беркли благодаря папочке с мамочкой. И она выбрала Анненберг - не менее прославленную школу журналистики, - но в Лос-Анджелесе и без шансов на госстипендию. Целый год она по много часов и почти без выходных вкалывала сначала на заправке, а затем официанткой в кафе, чтобы скопить хотя бы на первый год. А затем с замиранием сердца отправила документы и проектные работы... и была зачислена.

    Лос-Анджелес и Анненберг не имели ничего общего с чинным чопорным Беркли, и для её исследования мира внутри и снаружи себя это открыло такие горизонты, о существовании которых она и не подозревала. Она сделала несколько татуировок и пирсингов, была блондинкой, брюнеткой, рыжей, брилась наголо, носила расты и роскошно ниспадающий синий ирокез. Занималась крав-мага и ездила на спортивном мотоцикле. Весь второй семестр первого курса носила короткий ёжик, мужскую одежду и утяжку для груди. Переспала с весьма впечатляющим количеством студентов (а заодно и преподавателей) обоих полов - легко привлекала и легко шла дальше. Однажды студенческое братство присудило ей ежегодный титул "Плейбой года", ранее всегда традиционно присуждавшийся студентам мужескага пола.
    Но её постоянным прозвищем было "Бульдозер". Пилар "Бульдозер" Эль Сордо. Забавно, что ещё в раннем детстве отец, заметив её умение добиваться своего самыми разными способами - "силовыми", дипломатическими, очарованием, запудриванием мозгов и ещё хрен знает чем, - ласково называл её "моё маленький бульдозерчик". Но она умела применять своё упорство не только в области вытаскивания конфет из родителей (тоже не пальцем деланных и умевших ставить границы). Она также сумела, будучи девочкой-Маугли, влиться в коллектив в непонятной ей цивилизации; сумела окончить школу с отличием, имея до этого только лишь своё "лесное" образование (хорошее, но всё же с немалыми пробелами); валясь с ног от усталости и не видя белого света, сумела заработать на целый год в дорогущем Анненберге; сумела поступить в элитную школу журналистики и коммуникации, имея весьма смутное представление о журналистике и считанные годы опыта коммуникации со внешним миром.
    Да, Пилар носила своё прозвище заслуженно.

    И всё же за всеми своими приключениями, Пилар ни на секунду не забывала, для чего она здесь, и впахивала на учёбу по полной. Анненберг имел массу факультетов, и, казалось, не было такой стороны журналистики, которой здесь не могли бы обучить. Но были среди них три "элитных" факультета, эдакие небожители, белая кость, голубая кровь, и на каждом из этих факультетов, в свою очередь, был студент, признанный остальными студентами Лучшим. Пилар была Лучшей на факультете "пиздеть-не-мешки-ворочать". Лучшим фотографом считался какой-то итальянец с роскошной шевелюрой, имени которого Пилар никак не могла запомнить; и в постели, и в фотографиях он был слишком техничен, без души, без огонька; по мнению же Пилар Лучшей была рыжая Джейн Ридерс, начинавшая учёбу в каком-то захолустном городишке, но замеченная Фондом Унивеситета Южной Калифорнии и получившая полную стипендию в Анненберге. Ну, и был какой-то там Лучший на операторском.

    Грызть гранит Анненберга было очень дорого, да и сама жизнь в ЛА была совсем недешёвой. Учёба, казалось, занимала 24 часа в сутки, и заработать хотя бы на выживание было очень тяжело. Как-то раз у Пилар вышел разговор на эту тему с Джейн Ридерс, и оказалось, что та ищет модель для долгосрочного проекта в стиле "ню" для одного дорогого журнала. Деньги предлагали очень хорошие, но, несмотря на то, что журнал не выпускался в Америке, соглашаться на эту работу им обеим было стрёмно, поскольку узнай об этом руководство школы, обе могли бы вылететь - во-первых, иди знай, как руководство отнесётся к "ню" в исполнении собственной студентки, а во-вторых, принимать предложения о работе по изучаемой профессии во время учёбы было строго запрещено. Но с финансами и правда был полный вперёд, и они отважились. Ридерс всегда снимала Пилар так, чтоб не было видно лица, а фотографии подписывала псевдонимом. Химия "модель-художник" между ними была потрясающей. Они быстро сблизились, много разговаривали, смеялись, вместе ходили на выставки и на вечеринки, смотрели фильмы. Впервые Пилар кому-то открывала душу, и ощущения были просто фантастические. Впервые Пилар волновалась перед встречами с кем-то. Впервые ей захотелось с кем-то дружить. Или как это называется, когда человек так нравится?
    Но однажды всё накрылось. Их вызвала декан, положила перед ними несколько выпусков журнала, открытые на их фотографиях, и произнесла только одно предложение: "Пожалуйста, не отпирайтесь". И они не стали.
    Вопрос об их дальнейшей судьбе обсуждался в деканате целую неделю - вечность. Пилар чувствовала себя внутри чёрной тучи, и в голове была чёрная туча. Несколько раз за это время они с Джейн встречались или созванивались, но разговор не шёл. Пилар пыталась поддержать Ридерс, но всё теперь получалось как-то коряво. Она посылала декану смс о том, что это она уговорила Ридерс, что Ридерс взялась за это только чтобы помочь ей в её тяжелом финансовом положении, так что вся вина лежит только на ней, Пилар, на что получила короткий ответ: "А Ридерс говорит, что это она уговорила тебя, а ты невинное дитя джунглей". Они просили деканов о встрече, слали мейлы, но им отвечали только: "Ждите решения".
    В итоге, их, конечно же, оставили, хотя и основательно надавали по шее. Но что-то в их отношениях сломалось. У Пилар было чувство, что она подвела Ридерс, и ей казалось, что Ридерс думает, что это она подвела Пилар. Спустя время, Бульдозер выяснила, что их сдал один её мстительный бывший, только вот Пилар совершенно не понимала, как он-то пронюхал - он не отличался ни интеллектом, ни любопытством, ни интересом к подобного типа журналам, да и доступа к оным у него не было. Впрочем, это всё уже не имело значения. Чувство вины по отношению к Ридерс усилилось ещё больше. Надо было поговорить, но вместо этого они как-то подсознательно стали избегать друг друга. Спустя какое-то время Джейн начала с кем-то встречаться, и Пилар совсем смешалась и ушла в учёбу.

    А затем пришло время дипломного проекта. Ему был отведён весь последний семестр третьего курса, и это должен был быть полноценный репортаж, продукт совместной работы съёмочной группы, состоящей из третьекурсников разных факультетов. Среди прочих нужен был фотограф или оператор, а Пилар была готова работать только с лучшими, и поскольку, как она считала, Ридерс была для неё потеряна, то она решила, что пришло время узнать, кто же там Лучший на операторском. Им оказался Алекс Форрест, харизматичный красавец, которого она, как оказалось, периодически встречала в кампусах, но который почему-то никогда не вызывал у неё желания познакомиться с ним поближе ни в каком смысле. Теперь же она внезапно увидела его в другом свете: бунтарь, мальчик из очень богатой и очень влиятельной семьи, который вместо того, чтобы учить юриспруденцию или менеджмент и стать частью семейного бизнеса, бросил всё и пошёл учить журналистику. А ещё он так же, как она, мечтал о National Geographic. И он был бесконечно, невероятно талантлив. С ним у Пилар не было таких разговоров, такой открытости и такого взаимопонимания без слов, как с Ридерс, но она была влюблена, и не замечала этого.

    По окончании Анненберга, Пилар с Алексом решили остаться в Городе Ангелов. Начинающему журналисту всегда было тяжело найти работу, да ещё и в городе с такой бешеной конкуренцией - можно было месяцами рассылать портфолио, постепенно опускаясь до самых жалких редакций, проходить долгие серии собеседований, и, если улыбнётся удача, то можно было пробиться во внештатные неоплачиваемые журналисты с неопределённым испытательным сроком… Но к Пилар с Алексом всё это не имело никакого отношения. Пилар, прекрасная в своей бульдозерной простоте, даже не собиралась посылать портфолио куда-либо ещё, кроме National Geographic, в которой, как она была уверена, её тут же отхватят с руками. И, в общем-то… так и случилось. На собеседование она притащила и Алекса, о котором изначально вообще речи не шло, и который всю встречу сидел рядом с ней с огромными глазами, да и пришёл-то только потому, что отбиваться от Пилар было ещё травматичней. Но их талант слишком громко кричал из их портфолио, для того, чтобы его можно было не услышать, и штат National Geographic в тот день пополнился двумя штатными журналистами.

    Как правило, они работали вместе для канала Nat Geo Wild, но Пилар также писала для журнала. Однажды она работала в Сенегале над статьёй о летучих мышах - конечно же, в Гамбии с её богатейшей фауной, где только лишь этих самых мышей было больше 30-ти видов. Прямо скажем, не каждого прельстила бы перспектива проводить ночи в непроглядных джунглях с их странными шумами и ещё более странной тишиной, среди шныряющих туда-сюда летучих мышей. Пилар же по-прежнему было здесь куда уютней, чем в обеденный перерыв на Голливудском бульваре. Но в одну из ночей случилось нечто совсе неуютное. Бряцанье металла, хруст веток, сопение, возбуждённый смех - эти шумы она вычленила из гармонии джунглей задолго до появления самих боевиков. Это были сенегальцы, они шли резать гамбийцев, и они не скрывались. Пилар проследила за ними до самой окраины деревни - благо, никто из них и близко не сравнился бы с ней в искусстве прятаться во тьме и бесшумно ходить по лесам и джунглям. Конечно же, Пилар знала о том, что такое война, резня, и погромы, знала, что в мире существуют смерть, боль, ненависть, беспомощность и жестокость. Но одно дело знать, а другое - видеть. Сначала Пилар не было страшно, её не трясло и не выворачивало на изнанку. Она была полностью поглощена репортажем - она синхронно переводила действо в слова, строчила в блокнот и одновременно фотографировала, при этом оставаясь незамеченной. И уже когда боевики “уставшие, но довольные” уходили из деревни, её везение едва не изменило ей - карандаш скрипнул о бумагу. В её сторону тут же устремилось несколько дул Калашниковых, но в этот миг везение снова вспомнило о ней, и рядом заскрипела цикада. Боевики заржали и ушли, а она ещё целую вечность не дышала, не моргала и не глотала внезапно хлынувшую в пересохший рот слюну.

    Эта ночь поделила её жизнь на до и после, как когда-то переезд в цивилизацию. Поскольку её контракт с National Geographic исключал сотрудничество с другими редакциями, репортаж она опубликовала в своём частном блоге. Фотографии были так себе, да и какими они могли получиться при фотографировании без особого таланта, ночью, без вспышки, на телефон... Но глаголом Пилар владела безупречно, и уже на следующий день несколько ведущих медиа-ресурсов предложили ей должность военкорра. Несколько месяцев она сопротивлялась, твердила себе, что рассказывать людям о природе - это её мечта и призвание, - но было поздно. Она подсела на адреналин. С первого же раза. Намертво. Она брала от Nat Geo Wild самые опасные задания в самых опасных местностях, разве что в вулканы не прыгала и голову в тигриные пасти не засовывала, но этого было недостаточно, и спустя несколько месяцев она приняла предложение от одного из ведущих каналов. В National Geographic ей предлагали любые условия, но в итоге просто были вынуждены сказать, что их двери всегда для неё открыты. И Пилар, действительно, говорила себе, что когда-нибудь она обязательно вернётся в National Geographic, когда-нибудь вернётся, когда-нибудь...
    Алекс не отстал от неё - он ушёл вместе с ней, и они снова работали в паре, и их репортажи были самыми востребованными на новостных и аналитических каналах. Казалось, не было горячей точки, в которой они бы не побывали - Судан, Ирак, Афганистан, Украина, Израиль, Турция, Пакистан, Нигерия, Мали, Чад, Вьетнам, Сирия и ещё десятки прочих - к сожалению, работы хватало сверх меры. Спустя время, Пилар решила, что раз уж она с потрохами сдалась своей адреналиновой зависимости, то пусть это хотя бы принесёт пользу её родной Мексике, и большую часть времени они проводили именно там, став голосом мексиканской трагедии. Пилар очень быстро поняла, что бейдж “Press” даёт весьма иллюзорную защиту и уж точно не является пуленепробиваемым, а потому научилась сдержанности, взвешенности и дипломатии так, как не научат ни на каких курсах и ни в одном университете, а также научилась экипироваться и грамотно вести себя в условиях боя.

    Так прошло пять лет. Постепенно Пилар стала осознавать, что Алекс всюду следует за ней не из солидарности во взглядах, а по весьма прискорбным причинам. Во-первых, из зависти к её успеху ещё с её первого репортажа в блоге, а также из страха не преуспеть самостоятельно; ей это было непонятно, ибо сама она полагала, что блестящая операторская работа Алекса вносит в работу их съёмночной группы ни чуть не меньший вклад, чем её репортёрская, что было более чем справедливо. И во-вторых, из патологического страха потерять её - в том, что раньше казалось милым, Пилар всё больше замечала некоторую обсессивность по отношению к себе. А вскоре его старший брат погиб в нелепейшей катастрофе, и Алекс, став теперь номером один - единственным сыном и наследником "Форрест Инкорпорейтед", - в мгновение ока позабыл о своём бунтарстве и идеологиях. Он не торопился возвращаться домой, но стал теперь вести себя, как босс, вызывая раздражение всей съёмочной группы. Работать в такой атмосфере стало совсем невыносимо, и Пилар, являвшаяся настоящим лидером группы, сообщила Алексу, что берёт ребят и едет с ними делать репортаж об очередном диктаторе в очередной банановой республике. Без него. Однако, спустя месяц, Алекс появился у неё на пороге, уверяя, что многое переосмыслил и осознал, что просит дать ему ещё шанс, и всё такое прочее. При этом, надо сказать, он и вправду вёл себя иначе, как прежде, как тот Алекс, который когда-то очаровал её. Каждое утро он приносил ей то цветы, то воздушный шарик, то свежие булочки и непременный свежевыжатый апельсиновый сок. Соковыжималку для цитрусовых он изначально привёз с собой, и это было невероятно трогательно. А спустя месяц Пилар обнаружила, что беременна. Это было шоком и отрезвляющей пощёчиной. Как такое могло случиться?! Она была не из тех женщин, у которых могут случиться незапланированные беременности - ни разу в жизни, ни с одним партнёром она не была неосмотрительна, и даже при всей суматохе и безумии жизни военкорра, она ни разу не пропустила ни одной таблетки, и не сделала в них перерыва, даже уехав вдаль от Алекса. У неё снова было то же невыразимое чувство нереальности происходящего, как когда-то в колледже, когда в деканате узнали о фотографиях - как это могло случиться?? Но ничего не поделаешь, случилось. Ни одно средство не даёт ста процентов защиты.
    Алекс предложил пожениться, но Пилар не имела подобных намерений. По возвращении в Лос-Анджелес Алекс настоял на том, чтобы Пилар проходила наблюдение в очень престижной частной клинике, которой владел его кузен, доктор Кёрт Форрест. На пятом месяце беременности Кёрт сообщил им, что у их сына крайне редкий тип порока сердца, и что лечение существует, но пока что доступно только очень и очень состоятельным людям. На следующий день Алекс повторил своё предложение. "Выходи за меня, и я смогу позаботиться о нашем ребёнке", - "А если не выйду, не сможешь?" Алекс даже глаз не отвёл и ничего не ответил. Но всё было понятно без слов. Можно было бы пойти к его родителям, попросить позаботиться о внуке, но они никогда её не любили, считали, что это она сбивает с пути их мальчика, хотя он пошёл учить журналистику до их знакомства. Они поженились в мэрии, без друзей и семей. Пилар пришла в обычной одежде, расписалась, где нужно, сказала, что положено, и вернулась домой на такси. Какое-то время она не могла ни смотреть на Алекса, ни разговаривать с ним. Но сколько можно не говорить с человеком, когда живёшь с ним? И постепенно их отношения нормализовались. Ну, или что-то вроде того. Он ведь, в конечном итоге, хотел добра ребёнку и очень хотел быть с ней... Так ведь?..
    После родов Пилар снова вернулась к военной журналистике. Конечно, она стала ездить по горячим точкам намного меньше и на меньшие сроки, но адреналинозависимость по-прежнему не отпускала, и совсем уж отказаться от допинга Пилар не могла.
    Так прошло ещё два года. И однажды, когда они снимали репортаж об очередном африканском сепаратном новообразовании, Алекс получил известие о гибели отца в аварии, до жути напоминающей ту, в которой погиб его брат. Как и тогда, Алекс не выглядел особо расстроенным. Он заторопился домой, чтобы поскорей принять дела, но не настолько, чтоб успеть на похороны. В первый же вечер он провёл несколько телефонных разговоров с адвокатами отца и советом директоров. Из одного из разговоров Пилар поняла, что Алекс лишает своего кузена Кёрта финансовой поддержки и доли в семейном бизнесе. Пилар была в шоке - ведь Кёрт с Алексом всегда были дружны, Кёрт наблюдал их беременность и два года лечил их Шона! "Сантименты здесь не при чём, это бизнес" - коротко ответил Алекс. На следующий день они с Алексом поехали купить дополнительные карты памяти для его камеры, Алекс вышел в магазин, а Пилар осталась у машины. И в этот момент ей позвонил Кёрт. Он был пьян, его голос звенел от злости, он жаждал мести и сжигал мосты. "Это было не очень умно со стороны твоего муженька - выбросить меня из бизнеса. Ведь я столько всего интересного знаю, а теперь узнаешь и ты!" И Пилар узнала. Узнала, это Алекс тогда в колледже слил её бывшему информацию о фотографиях "ню", потому что злился, что Пилар его не замечает и ревновал её к Ридерс. Узнала, что когда он приехал к ней с раскаянием после размолвки, то кроме соковыжималки для цитрусовых, он привёз с собой и коробку антибиотика в виде апельсинового сиропа для детей, который каждое утро подливал ей в апельсиновый сок, и который нейтрализовывал действие её противозачаточных. Узнала, что никакого порока сердца у ребёнка никогда не было, и что всё это время ему давали плацебо.
    Кёрт отключился, и её вырвало. Когда Алекс вернулся к машине, возясь с камерой, она сказала очень спокойно: "Кёрт звонил. Я всё знаю. Я хочу развестить". Глаза Алекса потемнели, и в следующий момент камера рассекла ей бровь и скулу. "Я теперь глава "Форрест Инкорпорейтед", и я собираюсь проложить себе путь в Сенат, и ты не испортишь мне репутацию грёбаным разводом. Попытайся, и я отсужу у тебя ребёнка, и ты его больше никогда не увидишь". У Пилар не было сомнений в том, что он так и поступит, и она понимала, что ей ни за что не одолеть его адвокатов, а потому до времени Бульдозер снизила обороты, приглушила мотор и приспустила ковш, но бульдозером быть не перестала. По возвращении в лагерь Пилар объяснила разбитое лицо встречей с боевиками. Ребята были в шоке, ибо при всём своём взрывном характере, с боевиками Пилар умела говорить очень грамотно, и раньше никогда ничего подобного не случалось, но допытываться не стали, ибо Пилар это тема явно была неприятна.
    По возвращении в Америку Алекс "сдерживался" и никому ничего не рассказывал, но, тем не менее, история о том, как вызывающе Пилар себя вела на блок-посту, как подвергла опасности их жизни, как спровоцировала сепаратиста, как тот рассёк ей лицо прикладом, и как Алекс, в итоге, спас их обоих, - эта славная история распространилась в журналистских кругах, как огонь. А затем и много подобных ей - о том, сколько раз за все эти годы Пилар подвергала опасности группу, и как он, Алекс, каждый раз покрывал её. Больше никто не стремился попасть в группу Пилар, и даже её собственные ребята, проработавшие с ней бок о бок столько лет, стали смотреть на неё косо.
    Как-то в одну из ночей Алекс вспомнил о том, что он её муж, но Пилар сказала ему, что изображает его жену на людях, но не более того. “Ты, кажется, забыла, с кем имеешь дело!” - “О, нет, я прекрасно помню. Но и ты помни, что даже самые влиятельные и могущественные люди иногда спят. А я сплю с тобой в одной постели”. Алекс нервно сглотнул, и с тех пор они всегда спали в разных комнатах, что Пилар более чем устраивало. Вообще, виделись они мало - Алекс теперь был важным человеком, и ему было не до всех этих глупостей с журналистикой. Пилар же внезапно ощутила, что она больше не хочет всей этой адреналиновой свистопляски, а хочет “вернуться к корням” - рассказывать о природе, ездить с сыном и писать для National Geographic. Естесственно, её приняли назад с распростёртыми объятьями.

    Живя в одном доме, сложно что-либо скрыть друг от друга, даже если жить двумя разными жизнями, тем более, что Пилар была умной, а Алекс не очень. И постепенно Пилар стала замечать, что под прикрытием “Форрест Инк.” Алекс занимается ещё какими-то странными и явно нечистыми делишками. Но Пилар ничего не хотела об этом знать и не вникала. Он становился всё более нервным и раздражительным, при этом временами впадал то в эйфорию, то в апатию, его руки дрожали, он почти не снимал солнцезащитных очков, а Пилар слишком много времени провела в Мексике, чтобы не понять, что это означает. Но она по-прежнему молчала и не вмешивалась, предоставляя ему самостоятельно потопить себя, и сосредоточив всё своё внимание только на том, чтобы это не ударило по маленькому Шону.
    И вот однажды у Алекса что-то явно пошло не так - два дня он был сам не свой, не ел и не спал, всё время звонил каким-то людям, говорил с ними на своём ломаном испанском, швырялся предметами и не находил себе места. На второй вечер этого сумасшедшего дома ей позвонили из редакции и сообщили, что в джунглях на границе Колумбии и Венесуэлы якобы были замечены белые обезьяны, и предложили исследовать этот вопрос. Пилар сейчас была готова уехать с сыном куда-угодно, даже ради мифических белых обезьян, в существование которых никогда не верила, но она не была готова тащить ребёнка в эти наркокартельные джунгли, а потому отказалась. Но тут в комнату влетел Алекс, вырвал у неё телефон и заорал в него: “Я поеду! Мне интересно! Возьмите меня!” И хотя он теперь не имел отношения к National Geographic, совершенно офигевший редактор ответил ему, что оператор такого уровня им не повредит. Алекс за десять минут пошвырял какие-то вещи в рюкзак, схватил ящик с аппаратурой, запрыгнул в машину и унёсся в аэропорт. Пилар залпом выпила чашку кофе.
    Через пять дней к ней лично приехал редактор и сообщил, что три дня назад съёмночная группа в полном составе пропала где-то в джунглях.
    А ещё через два дня к ней явился мерзкий адвокат Алекса. Он выложил перед ней какую-то официальную бумагу, и у неё пересохло во рту от дурного предчувствия. Она перечитала её три раза, прежде смогла собраться с мыслями и понять, о чём речь. А речь, в двух словах, была вот о чём: если Алекс пропадёт во время работы над репортажем в районе границы Колумбии-Венесуэлы и не будет выходить на связь втечение пяти дней, Пилар предписыватся найти его и вернуть в Америку; в противном случае, адвокату предписывалось начать бракоразводный процесс и установление полной опеки Форрестов над Шоном Форрестом ввиду несостоятельности Пилар как матери. Звучало дико, но Пилар не сомневалась, что с юридической точки зрения всё оформлено так, что комар носа не подточит. “Почему я? При всех ваших ресурсах - почему я?” - “Не переживай, детка, “все наши ресурсы” уже работают, но даже при том, что у тебя нет их подготовки и возможностей, Алекс, как ни странно, делал основную ставку на тебя, потому что только у тебя есть такое чудное сочетание характера и мотивации. Ведь ты же справишься?” Мотивации… Да, по-своему, Алекс тоже был весьма умён. Пилар сообщила в редакцию, что хочет ехать вслед за прошлой группой, и, конечно же, ей не отказали.
    Она взяла вещи и пошла к двери. Ей очень хотелось, чтобы с ней рядом был кто-то на кого можно положиться, и её бывшая команда ей не отказала бы, но она никого не хотела втягивать в это дерьмо. В дверь позвонили. Она резко открыла, и… на пороге стояла Джейн Ридерс. С годами люди полнеют, тускнеют, невзрачнеют, но Ридерс была ещё прекрасней и пронзительней, чем когда-то. У Пилар защемило сердце. Самый подходящий человек в самое неподходящее время.
    - Привет, Пилар, - улыбка мягкая, а в глазах все такие же чертики, - уже готова? Отлично, такси за нами заедет через пятнадцать минут. Можно войти?
    Глядя вслед Ридерс , проскользнувшей мимо неё и безошибочно устремившейся в сторону кухни, Пилар беззвучно открывала и закрывала рот и делала какие-то неопределённые жесты руками. Когда Ридерс выглянула из кухни с вопросом "Будешь кофе?", - Пилар зажмуривала и открывала глаза и щипала себя за руку. Когда они встретились взглядами, Пилар наконец произнесла: "Такси?.."
    - Мы едем вместе, - уточнила Джейн, хмыкнув. Заварила кофе на двоих, протянула кружку Пилар, безошибочно угадав, какая здесь принадлежит самой хозяйке. Широкая, глубокая, со смешной кошкой и щербинкой. - В командировку. Белые обезьяны, ну, ты знаешь.
    - Откуда ты зн... Ты... Работаешь в Нешнл Джиграфик??!
    - Да, давненько уже. Двеннадцать?.. Нет, пятнадцать лет как. Хах, боже, какие мы старые. - Джейн прислонилась к косяку и отхлебнула кофе.
    Начавшая уже было улыбаться Пилар медленно потускнела, осознав, что всё это время могла бы работать с Ридерс, а не с Алексом. Она опустила голову и отвернулась. Через какое-то время она повернулась и тусклым голосом произнесла:
    - Джейн, туда не надо ехать. Там... плохо. Опасно. Правда, не надо.
    - Да ну, правда что ли? А я то думала, мы на курорт едем. Спа, солнце, текилла и знойные загорелые колумбийцы, - Джейн фыркнула, потом подошла ближе, наклонилась. Не нарушала границ, не трогала, но была рядом. - Знаю я, куда мы едем, и примерно представляю, зачем. Не такая уж это тайна, поверь.
    - Что именно не тайна? - осторожно спросила Пилар
    - Что ты едешь искать Алекса, хотя, если честно, он вел себя в посленее время как мудак. Но, - Джейн подняла руки, - _это вот_ не мое дело. А вот помочь тебе и прикрыть спину - мое. Кофе-то будешь? Остывает.
    Пилар побледнела и невидящим взглядом уставилась в кофе. Как она догадалась? Кто ещё догадывается? Джейн молча стояла рядом, смотрела на нее, не вмешивалась. Потом покачала головой, притянула к себе и обняла. Нет, только Ридерс знает её так, чтобы понять, остальные верят историям Алекса. Плечи Пилар задрожали, а пальцы свободной от чашки руки вцепились в плечо Джейн. Она плакала молча, сдавленно всхлипывая. Затем она глубоко вдохнула и выдохнула, словно делая перезагрузку, и посмотрела на Ридерс. Лицо Пилар было мокрым, глаза красными, но она улыбалась спокойной улыбкой. А затем сказала всё ещё очень серьёзно, но уже осознанно, а не как из космоса:
    - Если с тобой что-нибудь случится, я себе этого не прощу.
    - Взаимно, ты же знаешь. Ну и что с нами случится, на спа-курорте то? - Джейн рассмеялась, искренне. Она не считала жизнь легкомысленным приключением, но старалась не терять оптимизм.
    - То есть, мне тебя не отговорить? - её голос подрагивал нотками, характерными для резкого перехода от отчаяния к эйфории.
    - Ну, ты конечно можешь попытаться... Но, ты ведь помнишь, я надеюсь, что это нихрена со мной не работает, или уговорить гору пойти к Магомету, - Джейн подмигнула ей.
    Пилар улыбнулась. По-настоящему, радостно, искренне. И вдруг с удивлением заметила в руках кофе. Она отпила.
    - Отличный кофе! - Из окна послышался машинный гудок. Так противно умели сигналисть только таксисты. - Хорошо. Но у меня есть условие.
    - Да да, как же Железная Пилар и без условий, - Джейн фыркнула и направилась к двери, - Выкладывай.
    - В следующий раз ты делаешь мне горячий кофе!
    - Эй! Это _несправедливо_! Я сделала тебе горячий кофе, - Джейн рассмеялась еще громче и вышла за дверь, оставив кружку на подоконнике. Ее вещи так и лежали у порога.
    Пилар улыбнулась и вышла следом. Она была не одна, и тьма, которая окутывала её сознание, начала светлеть. Она справится. Как говорится, назвалась бульдозером - полезай в котлован. И чтобы сохранить сына, она перекопает эти сраные джунгли по самую Антарктиду.

    За иллюминатором исчезал ночной аэропорт. Весь этот фарс слишком затянулся, и пора было его заканчивать. Бульдозер в -надцатый раз перечитала копию алексового распоряжения. "... вернуть". "...вернуть его". "...должна вернуть его". Напряжённые морщинки вокруг её сузившихся глаз внезапно разгладились, взгляд поднялся вперёд, а пальцы неглядя спокойно сложили бумагу. Нигде в документе не было сказано "должна вернуть его живым".




    Итак, по идее Кошки, оператор первой группы NG, Алекс Форрест, рвался в Арауку не просто так, а за какими-то своими грязными делишками. "Ну, за какими делишками он рвался?", подумали мастера... И отправили Алекса Форреста в Арауку в поисках, пропавшей партии наркотиков. Никто и не ожидал. Разгадав до конца загадку произошедшего с обезьянами и получив доступ в секретную ячейку Алекса в араукском банке, Пилар обнаружила там письма следующего содержания.




    Марселло!

    Я очень надеюсь, что слухи дошедшие до меня не верны! Месяц назад вы и мисс Перейра убеждали меня, что оговоренный размер партии для вас - ничто и что поставка состоиться сразу после перевода средств!
    Прошло уже две недели! Две! Недели!!! И вы, кажется, настолько заняты другими делами, что даже ваш долбанный головной офис закрыт!
    Учтите, что несоблюдение вами вашей части договора будет воспринято людьми, которых я представляю крайне отрицательно. Чего вы, чёрт возьми, добиваетесь? Чтобы люди с Albert Embankment пришли к вам лично? Боюсь, для вашей репутации это будет не слишком полезно.
    Прекращайте валять дурака! Наведите уже, в конце концов, порядок в вашей организации! Дайте на лапу, кому следует, уберите остальных с дороги и высылайте уже наконец товар! Где мой товар, разрази вас гром, вы, старый идиот??!
    Учтите, я прибуду в ваш район (не тряситесь, с миссией NG, как оператор) довольно скоро и если у вас не отыщется вменяемых объяснений - ждите вместо меня в гости парней с Воксхолл. И да, Марселло, это угроза, чёрт побери! Подберите уже ваши латинские нюни и действуйте, наконец!

    Дик(*)

    ***

    Уважаемый Maverick!
    Боюсь, мой приезд ничего не изменил. Наши договорённости с сеньором Домингесом не выполнены ни в малейшей мере. Более того, отказали наши обычные общие средства связи: моё письмо, присланное на местную ячейку, я обнаружил в ней же. Оно не только не было переправлено через границу, но даже не покинуло город. Я пишу это послание в надежде, что связь из Колумбии на север всё ещё работает.
    Мне очевидно, что и самим Марселло и с его организацией беда. Надеюсь, мне удастся задержаться не вызывая подозрений и выяснить где же точно находится оплаченный нами товар. Думаю, у нас нет никаких шансов переправить его через границу в ближайшее время. Наш лучший шанс это долждаться конца нынешней заварухи и либо переправить товар по-тихому (то если не удастся обнаружить склад), либо попытаться стребовать его с организации, которая займёт место Домингеса.

    Дик

    P. S. Я видел в городе нашу общую знакомую, которую вы на переговорах называли сильно похожей на некую Марианну Перейра. Она - единственный след группировки Домингес, который мне удалось обнаружить в городе. Я не смог проверить наверняка, но мне показалось, что она теперь работает в одном из местных кланов (во всяком случае, я видел её в разговоре с одним из донов). Проверьте по своим каналам - кем точно является эта женщина. Я, со своей стороны постараюсь надавить на неё - ей должно быть известно местонахождение склада.


    (*)Кошка описала персонажа, слегка основываясь на Fatal Attraction. В ответ ехидные мастера выдают Алексу опертивный псевдоним "Дик", что, в свою очередь указывает на совсем другого литературного персонажа, которому слегка не повезло с женой.





    Итак, и этих документов, в принципе было достаточно для Пилар, чтобы относительно спокойно ехать домой (что, как нам кажется, она и сделала), но если бы у Пилар хватило времени и сил, ниточку можно было бы размотать ещё на виток, но подробнее об этом - в следующем посте.

  3. #13

    Post Марианна Перейра (aka Янка Глюк)

    Историю Пилар закрывает история ещё одного важного персонажа - Марианны Перейра. Марианна - в прошлом агент MI6, но уже много лет она ведёт жизнь изгнанницы, работая на латиноамериканские нарко-картели.





    В прошлом агент МИ-6 под прикрытием. Работала в Мексике, была внедрена в один из картелей. Оперативный позывной "Соловей". Провела несколько успешных операций приведших к разгрому 2х кланов, выйдя сухой из воды и продолжив работу. Очередным заданием стала операция по ликвидации нефтяного магната Рикардо Корвалио. Заданием Марианны было сыграть роль "супруги" приезжего бизнесмена (ликвидатора МИ-6). Кроме того из сейфа Корвалио следовало выкрасть определенный документ. Ликвидация была в последний момент отменена центром, но документ уже был у Марианны. Ликвидатор вернулся в Англию, а Марианна, вскрыв папку с документами, поняла что попала. В папке была копия секретного договора между МИ 6, картелем Марсело Домингеса и американской компанией "Форрест Инк.". Марианна не стала разбираться во всех подробностях, но было ясно, что картель Домингеса продавал американцам кокаин, а Ми 6 прикрывала эту операцию по непонятным причинам.
    Другими словами, она стала обладателем информации не своего уровня и ее жизнь стремительно подходила к концу. Сообщив центру, что документы у ликвидатора, Марианна оборвала все контакты и срочно перебралась в Венесуэлу, сохранив у себя папку на случай форс-мажора. Воспользовавшись старыми связями, Марианна связалась с доном Марсело Домингесом. Дон Домингес был знаком с Марианной еще в Мексике и знал ее как отличного бухгалтера. Именно в таком качестве Марианна вступила в его картель. Не надеясь вернуться на родину, она сделала карьеру в наркобизнесе и за несколько лет заняла должность, которая включала контроль за складами товара, в частности Марианна отвечала за ведение сделки с "Форрест инк". Марианна имела доступ (знала коды замков) к сейфам разных складов, в том числе расположенных на границе с Колумбией. Именно там (32.616466, 35.131228) она и спрятала папку с документами Корвалио, код замка - 735.
    Разгром картеля и смерть дона Домингеса застал Марианну в Европе. Там она получила предупреждение от дона Локуаса из картеля Арауки. Дон Цесар писал о разгроме картеля и приглашал встретиться с ним Арауке во время праздника. Марианна поняла, что это ее единственный шанс спастись, тем более, что папка с компроматом на МИ-6 была спрятана недалеко. Надо было попытаться выяснить судьбу документов. Кроме того, на складе находилась большая партия товара. Если товар цел, им можно заплатить "вступительный взнос" и продолжить карьеру в Колумбии.

    Непосредственно перед уничтожением, картель Домингес разрабатывал новую схему распространения - через одну крупную американскую фирму - Форрест инк. Марианна вместе с Марсело даже была вынуждена слетать на переговоры в Штаты. Переговоры прошли успешно, но Марианну насторожило участие в переговорах третьей стороны: на встрече, кроме них с Марсело и Дика Форреста, присутствовал молодой человек в строгом костюме, который за всю встречу не сказал и десяти слов и только делал какие-то пометки в планшете, но те, что сказал - сказал на идеальном, едва ли не итонском RP.




    Становится понятно, что Алекс Форрест торговал конкретно с картелем Домингес (недавно уничтоженным венесуэльским ОБН в следствии хорошей работы Алехандро Веркара и предательства со стороны колумбийцев и изнутри (об этом отдельно). Таким образом, к Пилар (после прочтения писем в банковской ячейке) появляется возможность выйти на Марианну (если бы конечно ей захотелось расследовать деятельность её почившего мужа дальше), а перед Марианной возникала дилемма: отдать документы Пилар и помочь её добиться справедливости, или отдать их появившемуся на горизонте бывшему напарнику и восстановиться на старой работе в разведке. До этого всего дело не дошло, но очевидно, что при головокружительной карьере, которую Марианна сделала в араукском картеле (по итогам выборов она стала главой клана Локуас), вряд ли бы она решила эту дилемму в пользу грязных рук её прошлых работодателей.

  4. #14

    Post Сильвия де Кастро (aka Ната Хампик)

    Марианна Перейра была не единственным выходцем из картеля Домингес, оказавшимся в Арауке. История ещё одного персонажа-изгнанника проясняет историю возникновения в Арауке такого источника дохода, как метамфетамин, а заодно проливает свет на оперативную удачу, свалившуюся на Алехандро Веркара.




    Сильвия де Кастро

    Ты родом из Боготы, вышла замуж за сына дона де Кастро - главы одного из крупных кланов в Венесуэле. Ты по настоящему любила мужа и радовалась его успехам. Когда он сменил отца, ты постаралась всемерно помогать ему и вникать в дела клана. Основной статьей дохода была контрабанда наркотиков через Колумбию в США. Тут пригодились твои старые знакомства в Боготе. Финансовые успехи клана привели к росту влияния и вскоре клан деКастро стали единственным каналом поставки для картеля Марсело Домингеса. Дон Домингес давно намекал, что твоему мужу стоит быть посговорчивей в вопросах цен, но, не смотря на твои уговоры, муж не желал уступать. К сожалению это противостояние пришло к своему логическому концу. Твой муж просто не вернулся из очередной поездки на границу. Он и его охрана попали в засаду, колумбийских коммунистов. Не выжил никто. На панихиде к тебе подошел дон Домингес и, выразив соболезнования, сказал, что он готов работать и с женщиной, если та будет разумнее и сговорчивее чем определенные мужчины. Понимая, что без мужа ты не сможешь пойти на противостояние с картелем, ты согласилась. Кроме того, была надежда втереться в доверие к Домингесу и отомстить за предательство.
    Дела шли ни шатко, ни валко. Клан деКастро оставался на плаву, но и не более того. Неожиданно к тебе обратился твой старый знакомый Сантьяго Ромеро. Он предложил опасную, но безумно заманчивую сделку: ты, при посредничестве Ромеро (тот, за то время, что вы не виделись, успел стать личным помощником Конрадо Меццо - главы всего араукского картеля), “сливала” ОБН Венесуэлы Домингеса и его ближайших подручных. Очистив таким образом себе дорогу и отомстив за смерть мужа, ты становилась фактическим главой картеля. Правда за это Сантьяго Ромеро требовал всю контрабанду в США проводить через его картель.
    Ты согласилась и передала Сантьяго Ромеро всю информацию о Домингесе, известную тебе. Внезапно, примерно за три месяца до событий игры, ОБН нанес одновременный удар по всей инфраструктуре картеля Домингеса. Были арестованы главный бухгалтер картеля, сожжено большинство лабораторий, кроме расположенных на границе с Колумбией. Сам Домингес погиб в перестрелке. Пострадал и твой клан. По сути картель Домингеса и клан деКастро перестали существовать. Месть свершилась, но править стало попросту нечем.
    Тебя спасла банальная предосторожность. Не желая рисковать ты уехала на полгода на Дальний Восток. Возвращаться в Венесуэлу было опасно. Полковник Карийо, возглавлявший ОБН, славился как человек слова и дела. Поклявшись извести наркоторговцев, он не выпустит добычу из лап.
    Ты решила, что терять тебе нечего и, узнав, что в Арауке пройдут выборы нового дона, приехала на фестиваль. Была надежда, пусть и призрачная, что все это не запланированная операция Сантьяго Ромеро, а ошибка. Кроме того у тебя были и козыри в рукаве. Ты знаешь координаты склада метиламина, расположенного в джунглях недалеко от границы (32.615277, 35.131138). Возможно кто-то из донов заинтересуется приготовлением мета.


    Дорогая Сильвия,
    Мне очень жаль, что твой клан был уничтожен. Мне вообще кажется странной вся эта история с Домингесом, полицейскими облавами и прочими ужасами. Откуда ОБН мог так хорошо знать обо всём? Похоже, в твоём ближайшем окружении была крыса.
    Но, сейчас не об этом. Я думаю, тебе стоит скрыться. Завести новую жизнь и, возможно, начать всё с начала. Может быть, я смогу тебе с этим помочь.
    Как ты знаешь, мой муж занимается изготовлением документов, ты понимаешь, о чём я. Недавно к нему обратился человек, с которым муж работает уже давно и сделал срочный заказ. Обычно муж не не посвящает меня в детали, но тут дело было срочное и он “взял работу на дом”. Я узнала, что через три дня, около местечка Араука, это вроде как раз там, где ты находишься, состоится встреча заказчика и какой-то женщины, которой нужно сделать новую личность. Заказчик передал закрытый конверт, сказав, что из-за спешки туда ещё не заглядывал, но там внутри должна быть фотография, которую нужно вклеить в новый паспорт. На конверте были написаны цифры 32.615282 35.131545. Я переписала их, пока муж провожал гостя.
    А потом “нечаянно” залила конверт супом. Фотография оказалась испорчена. Мужу пришлось оправдываться и вернуть половину денег.
    Новый договор был такой: муж делает новый испанский паспорт без фотографии и передаёт его заказчику. А тот уже на месте сфотографирует клиентку и вклеит фото.
    Заказчик не знает, как выглядит клиентка. Если ты явишься на место вместо нее, у тебя есть все шансы получить новую личность и начать жизнь заново. Не мне тебя учить, как сделать так, чтобы настоящая клиентка не дошла до места встречи. Учти, что как правило за такую услугу расплачиваются на месте. Стоит это обычно 150-200 тысяч долларов.
    Никому не доверяй! Возможно, крыса всё ещё рядом.
    Удачи тебе. Надеюсь увидимся.
    Нежно любящая тебя кузина
    Эсмеральда Рохо.



    Твой троюродный брат Алваро взял замуж женщину из колумбийского клана Ривера. У них родилась дочь, которую назвали Мария. Ты любила девочку и часто дарила ей подарки. На один из дней рождения ты подарила Мaрие жемчужину, назвав девочку "моя маленькая жемчужинка". Вскоре после этого Альваро погиб в перестрелке с конкурентами, а Мария с матерью исчезли и ты о них больше ничего не слышала.




    Становится понятно, что картель Домингес провалился не просто так. Сам Конрадо Меццо, через своего верного помощника - Сантьяго Ромеро и при помощи предательницы "сливает" картель Домингес ОБН Венесуэлы.
    Сильвия вполне могла ввязаться в игру картелей и постараться выбить себе место в одном из них, но это, естественно, таило в себе и опасность - наркодельцы обычно плохо относятся к предателям и если бы вся история вскрылась (впрочем, выхода на эту информацию изнутри картеля не было) Сильвии могло бы не поздоровиться. Так или иначе, Сильвия предпочла спокойную жизнь владелицы салона карьере в одном из кланов. Судьба её личного кусочка информации нам доподлинно не известна, но судя по тому сколько раз различные персонажи обнаруживали склад мета в Венесуэле, кусочек этот оказался не достаточно критичным.
    Отдельно стоит заметить, что племянница Сильвии - Мария Ривера - напротив, использовала имевшуюся у неё информацию связанную с метом (она умела приготовить конечный продукт) по-полной и сделала карьеру в клане Бланко, став его полноправным членом.

    Отдельно стоит заметить, что по изначальной мастерской задумке, метамфетамина предполагалось изготовить ровно одну партию, для которой потом нужно было найти покупателя (или, точнее, выбрать из двух потенциальный клиентов - представителей соответствующих организаций), но дон Бланко (действительно не будучи ограничен в размере партии на продажу) продал по щепотке мета обоим претендентам и продавал бы ещё, если бы только нашёл кому (не нашёл бы). Мастерская просьба перестать варить была призвана избавить дона Бланко от дальнейших усилий (совершенно бесплодных) на этом поприще, а не восстановить покачнувшийся баланс в урон игроку.

  5. #15

    Post Хулия Кордоба (aka Керен)

    Эту серию публикаций мы завершаем короткой историей ещё одной венесуэльской изгнанницы - Хулии Кордобы - дочери начальника пограничной заставы в районе Арауки.

    Все доны на первой сходке, среди прочих пропущенных Братством документов дона Конрадо получают письмо, полученное старым доном совсем недавно. Письмо следующего содержания:




    Уважаемый сеньор Конрадо.
    Спешу вас уведомить, что хотя для нас нет ничего невозможного в выполнении вашего заказа, деловая чистоплотность требует предупредить Вас, что выполнение контракта именно нами может не состояться, так как известный Вам офицер венесуэльской погранохраны был уличен в предательстве отделом внутренней безопасности вооруженных сил Венесуэлы. Информация о его контактах с Вашей организацией дошла до верхушки ОБН, а это означает, что его смертный приговор уже был подписан. Насколько нам известно, из Каракаса было послано снайперское звено, с приказом отследить следующий контакт этого офицера с колумбийскими наркоторговцами и уничтожить всех на этой встрече (если таковая произойдёт).
    В том случае, если Вы пожелаете всё же подтвердить ваш заказ, просто дайте нам знать обычным способом и мы постараемся исполнить это задание именно в том виде, в котором вы пожелали.

    Всего наилучшего Вам и Вашей семье.




    Письмо это, интересное само по себе, предназначалось в первую очередь Мартину Галесу (aka Майк Керцер). Дон Галес был в курсе дел старого дона с Антонио Кордобой - венесуэльским пограничником. Кроме прочих, общих для всех донов материалов, его вводная содержала следующий кусок:




    Незадолго до своей смерти, дон Конрадо поручил тебе спланировать безопасный переход границы для экспансии картеля на территорию Венесуэлы. Сама по себе границы была устроена достаточно хорошо и у неё не было участков более или менее подходящих для форсирования, но тебе, через семейные связи удалось выйти лично на командира венесуэльской погранзаставы в районе Арауки - Антонио Кордоба. Судя по всему, рыльце у него и так уже было в пуху и ты не особо удивился, когда Кордоба согласился на переговоры о коридоре для сил картеля. Впрочем, наглость Кордобы оказалась палкой о двух концах: на встрече он запросил себе такую оплату, что на его потенциальный гонорар можно было бы скупить половину Каракаса с армией и полицией впридачу. Переговоры зашли в тупик и ты вынужден был доложить ситуацию дону Конрадо. Тот не на шутку рассердился и сказал, что есть много более дешёвых способов и что договариваться совершенно не обязательно именно с этим идиотом. Службы пограничника, мол, полна опасностей, а с его замом или заменой возможно будет заметно проще договориться. Тебе он приказал больше с Кордобой не связываться, мол он дальше с ним сам всё решит. Старый дон отлично умел решать такие вопросы, так что ты был уверен, что через некоторое время свяжется новый человек из венесуэльской погранохраны, чтобы закрыть вопрос. Но через два дня после вашего разговора дон Конрадо скоропостижно скончался.
    Что именно он успел сделать на поприще укрощения строптивого пограничника знать было неоткуда, казалось, что остаётся только ждать развития событий и презентации документов старого дона. И тут, совершенно неожиданно, с тобой вновь связался Кордоба. Он написал, что его ситуация поменялась и теперь деньги в качестве компенсации его вообще не интересуют, что люди с определённым опознавательным знаком могут уже теперь беспрепятственно переходить границу (он назвал это рекламной акцией), а всё, что требуется взамен - выйти на определённую точку венесуэльской территории и забрать оттуда пакет с письмом, в котором излагается просьба о некоторой услуге и задаток.




    Из письма становилось понятно, что сам дон Конрадо не сидел сложа руки, а "заказал" пограничника у какой-то независимой киллерской конторы. Также становилось понятно, что в следующей встрече Кордобы с представителями араукского картеля будут участвовать ещё и венесуэльские пограничники.
    Кордоба действительно назначает встречу клану Галес, на соответстующей точке бойцы клана находят следующее письмо:




    Сеньоры!
    Я помню, что наш последний виток переговоров зашёл в тупик и теперь сильно жалею об этом. Теперь, у меня появились новые - форс-мажорные - обстоятельства и ваша оперативная помощь мне важнее, чем любое количество денег. Пожалуйста, продолжайте считать себя моими гостями на территории, подконтрольной моей заставе, во всё то время, что вы пожелаете здесь находиться, если конечно вы не откажетесь мне помочь.
    Дело довольно необычное и личное и я прошу вас не распространяться о моей просьбе (особенно на территории Венесуэлы), даже если моя просьба вас не заинтересует.
    Дело в том, что некоторое время назад пропала моя дочь. Она жила вместе со мной на заставе и однажды, выйдя прогуляться в соседней роще, не вернулась. Не знаю кто похитил её (да и является ли это похищением), во всяком случае, ко мне за выкупом никто не обращался. Тем не менее, у меня есть основания полагать, что моя дочь находится в Колумбии, и даже, скорее всего, в Арауке.
    Всё, что я прошу это “доказательство жизни”. Докажите мне, что Хулия жива и здорова и я вас отблагодарю.
    Жду вас с доказательством на этом месте (32.61629, 35.13021), сегодня в 21:00 по местному времени.
    До скорой встречи!

    P.S. Я прилагаю к этому письму фото моей дочери и маленький подарок - свидетельство моей серьезности. Будьте уверены, что ваши дальнейшие усилия также будут вознаграждены.




    Итак, тема марафона поменялась (с) и клану Галес надо не торговаться, а отыскать в городе потерявшуюся девушку. Девушка, правда, не терялась, а, просто-напросто, сбежала от самодура отца:





    -Нет! И слышать не желаю! Вся в мать, вот же бандитское семя, - такое громометание могло продолжаться часами, так что Хулия присела на край кровати, с которой вскочила, когда отец зашёл в её комнату. Было понятно, что, несмотря на все просьбы, на праздник урожая ей теперь не попасть. Отец продолжал перечислять последние прегрешения Хулии всё более распаляясь и наконец добрался до своей излюбленной темы:
    - В монастырь! Вот куда ты отправишься вместо танцулек! В самое глухое место в обеих Америках!
    Хулия не хотела в монастырь. Про себя она считала, что жизнь на пограничной заставе и так не сильно отличается от монастырской. Всю жизнь, сколько она себя помнила, Хулия хотела выступать со сцены. Танцевать, петь - всё что угодно, только чтобы вокруг было шумно и весело. В общем - нечто совершенно противоположное понятию её отца - офицера венесуэльской погранохраны - о том как должна вести себя скромная молодая женщина. Отец всё никак не мог простить матери Хулии побег с каким-то колумбийским бандитом вскоре после её рождения. В любом проявлении весёлого нрава Хулии он видел след распутства матери и пытался подавить это, как только мог.
    Чем дальше, тем более жизнь Хулии на заставе становилась невыносимой и запрет пойти хотя бы на местный сельский праздник, который Хулия ждала, как день рождения, стал последней каплей. Вместо того, чтобы, по своему обыкновению, нагрубить отцу в ответ на обвинения и громогласные запреты, она продолжала тихо сидеть на постели и опустив глаза в пол только вставляла изредка “хорошо, папа” и “как скажешь”. Антонио Кордоба даже в какой-то момент слегка растерялся, до того реакция дочери была непривычна. Тем не менее, она закончил нотацию в своей обычной манере - вышел из комнаты, громко хлопнув дверью, предварительно ещё раз настрого запретив ей идти на праздник.
    Хулия забралась на кровать с ногами и, положив подбородок на колени, задумалась. Так она просидела некоторое время, внешне просто глядя в окно, но за это время у неё в голове окончательно оформился план, который вертелся там уже давно.
    Хулия решилась бежать из дому. Она понимала, что никакой жизни кроме нынешней у неё не предвидится и что в будущем её ожидает либо прозябание на очередной заставе, либо тот самый монастырь, о котором отец твердил. Нигде в Венесуэле она не смогла бы надёжно спрятаться от отца - его связи в армии и полиции были крепки и обширны. Но если бы только ей удалось перейти через границу! За границей, в Колумбии начиналась территория нисколько отцу не подвластная, территория “Братства”, земля картелей. Там можно было найти работу, там можно было начать спокойно жить, или, хотя бы, петь.
    На следующее утро Хулия собралась на прогулку - бродить по окрестностям заставы, хотя и с сопровождением ей дозволялось. Весь план девушки строился на том, что несмотря на скандальность и тиранию, в житейских вещах отец ей полностью доверял и по территории заставы она могла ходить совершенно свободно. Кроме обычных вещей, вроде бутылки сока и перекуса, она сложила с собой кое-какую одежду и все свои деньги и украшения. Рюкзак не слишком бросался в глаза - Хулия часто что-нибудь собирала в лесу. Затем, оставив рюкзак в дежурке и попросив отрядить с ней одного из солдат свободной смены, она, сделав вид, что хочет попрощаться с отцом, пошла в его кабинет. На самом деле, Хулия знала, что отца сейчас нет в кабинете, но она не знала, когда именно он объявится, так что это было самой опасной частью её плана. Хулия понимала, что в Арауке никто не ждёт её с распростёртыми объятиями и что ей нужна какая-нибудь гарантия на самый крайний случай. Зайдя в кабинет, она подошла к столу и извлекла из ящика листок, с нанесённой не него картой района заставы. Таким листком отец постоянно пользовался, что-то на нём помечая, когда к нему заходили “странные” гости. Это были люди при оружии, но явно не военные и не полиция. Они приходили раз в месяц, о чём-то около получаса беседовали с отцом в его кабинете и убирались восвояси. Отец же, всегда сразу после встречи делал на карте пометку. В чём тут было дело Хулия толком не знала, понимала только, что этим людям на заставе (или даже около неё) делать нечего и, что если отец их принимает, то тут что-то нечисто. Быстро положив карту под платье, Хулия, как ни в чём не бывало, вышла из кабинета и вернувшись в дежурку спросила не знают ли, когда вернётся отец. Там сказали, что ещё через час, или около того. Тогда она заявила, что если ждать, то вся прогулка будет испорчена и что видимо придётся в этот раз обойтись без прощания. Взяв рюкзак она, в сопровождении как раз подошедшего свободного солдата, направилась в джунгли по тропинке, шедшей вдоль границы. Дальнейшее было делом техники: удалившись от заставы пару километров, Хулия сделала вид, что подвернула ногу и упала (чего с ней отродясь не случалось). Громко застонав она схватилась за якобы подвёрнутую ногу и стала жалобно просить сопровождавшего позвать кого-нибудь на помощь. Ошалевший от такого поворота дела солдат без споров бросился за носилками. Дождавшись, пока он окажется вне пределов слышимости, Хулия поднялась и сколько могла быстро направилась прямо в сторону реки и границы. Дойдя до реки она нашла брод и перешла на колумбийскую сторону, благо река в этом месте была действительно мелкая. Ещё через час она добралась на попутке до города.
    Побродив слегка по улицам она оказалась возле кантины. Её привлекла музыка, доносившаяся изнутри. Она зашла внутрь и сразу поняла, что наконец-то попала туда, где так давно мечтала оказаться. Здесь пели и танцевали. Здесь было шумно и весело. В тот же вечер, она, оставшись у сцены после конца выступления, подошла к владелице заведения и попросила её послушать. Та согласилась и уже на следующий вечер Хулия выступила со своим первым номером.
    Карту, украденную у отца Хулия никому не показала, решила выждать нужного момента. Ей показалось, что этот момент скоро настанет, когда через несколько дней после её появления разнеслась весть о смерти старого дона - главы араукского картеля. Впрочем кому и при каких обстоятельствах показать карту ей ещё предстояло решить. Её игра ещё только начиналась.




    Итак, Хулия бежит в Арауку, но бежит не просто так: она уносит с собой очень важный для её отца документ. Расшифровав документ можно было обнаружить склад контрабандных боевых коктейлей, которые можно было с большой выгодой продать в больницу. Но получить задание раздобыть карту клан Галес мог только успешно проведя встречу с Кордобой. К сожалению снайпера бойцам вычислить не удалось и тот уничтожил и Кордобу и нескольких бойцов. Мы не знаем, то ли Мартин не обратил достаточного внимания на то, что было написано в письме, то ли тактическая обстановка была в тот вечер не в их пользу, но факт остаётся фактом: бонусное задание Клан Галес не получил.

    Хулия же, решила показать письмо не своей покровительнице - совладелице кантины Лисе Моралес (у которой были все шансы разгадать карту, найти склад и заработать себе и Хулии заметную сумму), а гробовщику Анхелю Вега (aka Арагорн), к которому воспылала внезапной любовью. Бывает и так, конечно.

  6. #16

    По умолчанию

    Итак, на этом пока-что всё. Мы, естественно опубликовали совсем не всё, а только то, что, как нам казалось должно было с гарантией показаться интересным большинству игроков. Естественно, если задать более конкретный вопрос можно получить разъяснения по любой из вышеизложенных историй, или тех, что остались "за бортом".
    Теперь мы откроем тему, чтобы уважаемая публика могла задать свои вопросы и обсудить написанное, если возникнет желание.
    Всем спасибо ещё раз за внимание и доверие!
    Быть дураком не страшно. Страшно - когда это нравится.

  7. #17

    По умолчанию

    А вот скажите, как по мастерской задумке Сильвия де Кастро могла выйти на настоящего заказчика документов, т.е. меня?

    П.С. С чего бы это УЖам меня вешать за ногу и трясти? Ключ был их заказом, вернее заказом начальницы больницы, а остальные, кроме разумеется банкира, были о нем осведомлены. И мне кстати тоже не совсем понятно, что Интерпол мог предъявить Маркесу, и я вам об этом первая сказала в мастерятнике.

  8. #18

    По умолчанию

    Прямого информационного выхода на тебя не было (да и откуда?). Можно было попробовать вычислить, если всерьёз заняться расследованием и платить за инфу. В конце концов, женщин совсем недавно появившихся в городе было не так много. Надо сказать, что для Сильвии эта линия была скорее "запасная", на тот случай, если она каким-то образом спалится и решит бежать из города. Заметь также, что она знала место, но не знала точного времени, так что её шанс просто прийти на место встречи вместе с Ампаро и начать "предъявлять" был ничтожно мал. Тут надо было вычислить Ампаро, поймать на чём-то достаточно горячем и шантажом выбить нужное. Не то чтобы совсем импосибл, но весьма сложно, собственно, как раз на тот случай, если вся остальная игра не задалась.

    О, а этого я, кстати, не знал! Ключ тебе именно заказали найти, или всё-таки ты сама предложила свои услуги?
    Потому, что мне очень понятно зачем вешать за ногу человека, который приходит к УЖам и говорит: "а хотите я вам найду ключ, который тут у вас недавно украли?". Во всяком случае, за моё лицо, когда Наташа пришла ко мне просить денег на купить у взломщика (sic!) ключ, тоже можно было брать деньги.

    Интерпол очень даже мог предъявить Маркесу, если бы поймали таки Щелкунчика. Long story short, наш интерполовец до этого задания, кажется, вообще не добрался. А теперь-то конечно нечего, отпустят за отсутствием состава...
    Быть дураком не страшно. Страшно - когда это нравится.

  9. #19

    По умолчанию

    Ясно. Значит за такой вариант событий, когда моего персонажа внезапно грохнут, волноваться не стоило.

    С ключем ситуация была такая. Когда в приватной беседе с Аидой Гримальди я начала выяснять подробности про банкира, она изложила мне историю про сейф в тире, и что неплохо было бы заиметь от него ключ. При этом прямо спросив меня не являюсь ли я взломщиком. Получив положительный ответ, Аида спросила могу ли я достать ей ключ, на что я разумеется ответила положительно. Цена заказа была 150К, потом я сделала скидку до 100 (что мне жалко что ли ), а Аида была настолько широкой души человек, что заплатила мне 120.
    Ну а Маркеса отпустят, потому что у меня теперь друзья в ЦРУ, ха-ха.

+ Ответить в теме
Страница 2 из 2 ПерваяПервая 12

Thread Information

Users Browsing this Thread

There are currently 1 users browsing this thread. (0 members and 1 guests)

Ваши права в разделе

  • You may not post new threads
  • You may not post replies
  • You may not post attachments
  • You may not edit your posts