Просмотр полной версии : Удафф.ком
Ну в общем так народ.Есть мною весьма любимый сайт Удафф.ком.
Сайт ролевых падонков,лексикой которых сегодня не пользуется разве что ленивый.Я там сижу уже года три.Где-то год сам пописываю.Среди тонн мусора там попадаются настоящие перлы.А теперь внимание вопрос:
Хочет ли почтенная публика читать здесь дайджесты с "удава"?
Если будет достаточно большое колличество желающих,начну выкладывать.
Сам за себя,как презедент! :-)
а что, ты не посетитель сайта, что ли?
28 просмотров и 6 проголосовавших....Народ,неужели трудно на кнопку нажать?
девочка-припевочка
01.04.2008, 00:10
а какое тебе число нужно что бы выкладывать?
те 22 человека которые тупо посмотрели и ушли, могут точно так же делать с темой удава... кстати... создай тогда отдельную тему.
кстати... создай тогда отдельную тему
кстати, об этом и опрос - создавать, или никому не интересно
а я просто не знаю этот сайт, поэтому не могу проголосовать.
Шурик, это сайт, на котором различные развесёлые статейки пишутся тем "албанским" языком, о котором мы тебе рассказывали. Да почитай сам:
http://udaff.com/
Многие рассказы оттуда уже кочуют по всему и-нету.Например про кошку с собакой.
Эйнхерий
01.04.2008, 09:08
Говна там меряно не меряно. Поэтому и не читаю. Это с одной стороны. С другой, если в нете попадается замечательно написаный и понастоящему смешной рассказ, можно с 99% увереностью утверждать, что его родина - ресурс удава. Так что, если Ворон возмет на себя труд создать дайджест действительно адекватных креативов, я с удовольствием почитаю, поржу и скажу Ворону спасибо.
Я в принципе за, если создателю дайджеста не изменит чувство вкуса
Ладно,я вижу,есть достаточное количество желающих,так что начну пожалуй!
Последнее предупреждение:В текстах присутствует большое количество нецензурной лексики и шокирующих сцен.
Прекраснодушных просьба не читать!
А теперь первый аффтар-Старая Пелотка.
Анализ
Кто хоть раз ходил сдавать анализы в наши раённые поликлиники – тот миня поймёт.
Кто работал в раённой поликлинике – поймёт ещё больше.
А кто скажет, что наша медицына – самая песдатая медицына в мире – тот лоботомированный инвалид, которому всё равно терять уже нечего.
Вот такое у меня на этот раз вышло предисловие к рассказу об анализах.
Коротко и ясно, да?
***
С моей лучшей подругой Юлькой мы забеременели одновременно.
По-моему даже в один день. С той разницей только, что осеменители у нас с ней были разные. Хотя я давно в этом сомневаюсь, глядя на то, как с каждым годом наши с ней дети становятся всё больше похожи на моего мужа. Пугающе похожи просто.
А тогда, одиннадцать лет назад, выйдя из кабинета раённого гинеколога, с кучей бумажек в руках, мы с Юлькой впервые так близко столкнулись с понятием «совеццкая медицына».
Перво-наперво нам с Юлой предписывалось встать на учёт по беременности. А что это значит? А вот достаньте-ка носовой платок побольше, и включите песню Селин Дион из Титаника. Ибо только так вы проникнетесь той гаммой чувств, в кою окунулись мы с Юлией, подсчитывая количество бумажек в нашых руках, и прикидывая, успеем ли мы сдать все эти анализы до того, как родим.
Бумашка первая. Анализ мочи.
Анализ мочи предписывалось сдавать через день на протяжении всех девяти месяцев. Направления нам дали сразу на три месяца впирёд. С бумагой в стране больше дефицыта нету. Мы хотели посчитать, сколько же литров мочи нам с ней придёцца принести согласно выданным бумажкам, но на пятнадцатом литре сбились, и заплакали.
Бумашка вторая. Анализ крови.
Кровь надо было сдать: из пальца, из вены, на сахар, на билирубин, на ВИЧ, на сифилис, на гепатит, на группу крови, общий, хуёпщий… В общем, дураку понятно: столько крови нету ни у меня, ни у Юльки. Снова заплакали.
Бумашка третья. Анализ крови на токсоплазмоз.
Вы знаете, чо это такое? Вот и я не знаю. А Юлька – тем более. А название жуткое. Так что Юлька, наказав мне до её возвращения посчитать бумажки с требованиями принести в лабораторию чемодан говна, снова вернулась в кабинет номер дваццать два, с целью уточнения термина «токсоплазмоз».
Я засела считать бумажки. В общей сложности, нам с Юлой нужно было принести минимум по килограмму говна, чтобы нас поставили на учёт. Всё просто: нет говна – нет учёта. Нет учёта – рожай в инфекционной больнице, рядом с полусгнившими сифилитиками. И причём, ещё за бапки. Нету бабок – рожай дома, в ванной. По-модному. Посмотрев на даты на бумажках, я поняла, что этот килограмм надо принести сразу в один день, разделив его на три порции. В одной порции будут искать под микроскопом глистов, в другой – какие-то полезные витамины, а в третьей, по-моему, картошку. Юльки в тот момент рядом не было, поэтому я плакала уже одна.
А минут через пять вернулась красная Юлька.
- Они тут все ёбнутые, Лида. – Сказала Юлька, и плюхнулась жопой на важные документы о бесперебойной поставке говна с витаминами. – Знаешь, кто такой этот токсоплазмос?
- Это фамилия врача?
- Хуже. Это вирус. Да-да. Страшный вирус. Если он у тебя есть – то ребёнок у тебя будет похож на Ваню-Рубля из пятого подьезда.
Я вздрогнула. Ванька-Рубль был безнадёжным олигофреном, и любил в свои двадцать пять лет гулять по весне в кружевном чепчике возле гаражей, пириадически облизывая гаражные стены, и подрачивая на покрышки от КАМАЗа. Родить точно такого же Ваню я не хотела. Вирус меня пугал. Вдруг он, вирус этот, уже у меня есть? Я запаниковала:
- А как он передаёцца, вирус-то? Я, Юль, если чо, только в гандоне ебусь.
Юлька посмотрела на меня, и назидательно ответила:
- Оно и видно. Именно поэтому ты тут щас и сидишь. Если я не ошибаюсь, гандоны иногда рвуцца? – Я покраснела, а Юлька добавила: - Но гандоны тут ваще не при чом. Вирус этот живёт в кошачьих ссаках. Ты часто имеешь дело с кошачьими ссаками, отвечай?
Смотрю я на Юлу, и понять не могу: то ли она, сука, так шутит неудачно, то ли врачи нас наебать хотят, патамушта анализ этот ещё и платный. В общем, я и отвечаю:
- У меня нету ссак. Кошачьих ссак. Нету. У меня даже кота нету. У меня хомяк есть. Старый. Но он на меня никогда не ссал.
Выпалила я это, и начала нервно бумажки у Юльки из-под жопы выдирать.
- Нет, Лида. Хомяк – хуй с ним. Вирус только в кошачьем ссанье есть. А я врачихе этой щас и говорю: «А нахуя нам этот анализ, у нас и котов ссаных-то нету. У меня дома ваще скотины никакой, кроме бабки мужа – нету. И то, она пока, слава Богу, не ссыцца. Поэтому совершенно точно ни у миня, ни у Лидки этово вашего ссанова микроба нет...»
Юлька замолчала, и опустила глаза. А я не выдержала:
- И чо дальше? Чо она тебе ответила?
Юла всхлипнула, и достала из кармана ещё одну бумашку:
- Она сказала, што, возможно, у нас с тобой есть подруги, у которых есть коты, которые ссут в лоток, и вполне возможно, что эти подруги заставляют нас в этом лотке бумашку менять… В общем, за мой нездоровый интерес к ссакам меня принудили сдать дополнительный анализ говна. Уже не помню для чего. Ну не суки?
И подруга заплакала. И я тоже. И какая-то совершенно посторонняя и незнакомая нам беременная тётка – тоже. А слезами горю, как известно, не поможешь…
На следующий день, в восемь утра, мы с Юлькой, гремя разнокалиберными баночками, пописдели в поликлинику.
Лаборатория для этих баночных анализов там находилась прямо у кабинета, где брали кровь. С одной стороны, это был плюс: потому что кровь из нас тоже хотели выкачать - так что не надо далеко ходить. Но присутствовал и минус: в очереди желающих сдать кровь сидели несколько очень неотразимо-красивых мущщин. И они смотрели на Юльку. И ещё – на меня. Смотрели с интересом. Животов у нас с ней ещё не было, но интерес мущщин был нам всё равно непонятен. Две ненакрашенные девки в ритузах, с полиэтиленовыми пакетами, внутри которых угадывались очертания баночек с чем-то невкусным – по-моему это нихуя ниразу не сексуально. Но, возможно, эти мущщины были дальними родственниками Вани-Рубля, только очень дальними, и очень на нево непохожими. Но, чорт возьми, мы с Юлькой сразу почувствовали себя порнозвёздами раёна Отрадное. Минуты на две. Патамушта потом нам с ней пришла в голову гениальная мысль о том, што щас мы с ней должны на глазах этих красивых мущщин вытащить из пакета свою стеклотару с говном, и водрузить её прям им под нос. Патамушта эти мущщины однозначно имели отношение к Рублю, раз сели прям у каталки, куда больной глистами народ ставит свои анализы. Стало ужасно неудобно. Но делать было нечево. Раз принесла – надо отдать. Из-за Ваниной родни песдовать сюда с новыми банками второй раз не хотелось. Так что я, подмигнув самому красивому мущщине, беспалева достала свои баночки, и гордо шлёпнула их на стол. Юлька, в свою очередь, чуть ухмыльнувшысь, тоже достала свои склянки, и я ахуела: Юлькина тара была густро обклеена наклейками от жувачки «Бумер», и о содержимом баночек можно было только догадывацца. Хотя я и подозревала, что в них лежыт вовсе не «Рафаэлло». Я покосилась на Юльку, и та шепнула:
- Это ж блядство какое-то: на глазах пяти десятков людей своё говно сюда вываливать. Я ж люблю, чтобы всё было красиво и аккуратненько. Кстати, это я сама придумала. – Последняя фраза прозвучала гордо.
Теперь я покосилась на мущщин. Те сидели, и делали вид, что ничего не видели. И на нас с Юлькой уже даже не смотрели. Может, оно и к лучшему.
Тут я подняла голову, и увидела над каталкой с говном натпись: «Баночки с ссаками открывать, а баночки с говном – даже не думайте. Ибо это ахуеть какой косяк»
Согласно лозунгу, я отвинтила крышку с одной баночки, и оставила в покое вторую. Юлька последовала моему примеру, и мы с ней, с чувством выполненного долга, уселись рядом с мущщинами, и начали всячески шутить и смеяцца, пытаясь скрыть нелофкость, и привлечь к себе внимание.
Нащёт последнего пункта, как оказалось, можно было и не стараца. Ибо внимание нам было обеспечено с той минуты, как в коридор вышла большая бабища с волосатыми руками и могучей грудью, и, сразу выделив опытным глазом Юлькину весёлую стеклотару, заорала на пять этажей поликлиники:
- ЧЬЯ ЭТА БАНОЧКА?! ПОЧЕМУ, БЛЯ, ЗАКРЫТА?! КТО, БЛЯТЬ, ТУТ СЛЕПОЙ, И ЛОЗУНГОВ НЕ ЧИТАЕТ?!
Красивые мущщины интенсивно захихикали, а Юлька густо покраснела, и, не глядя на них, твёрдым шагом подошла к бабище, и смело откупорила свою банку.
Волосатая тётя тут же сунула в неё нос, изменилась в лице, покраснела, отпрянула в сторону, и завопила:
- У ВАС ЖЕ ТАМ КАЛ!!!!!!!
Красивые мущщины зарыдали, и начали сползать с казённой банкетки на линолеумный пол, и даже безнадёжно больные и глухие старушки, которые пришли получить сюда порцыю йаду, чтоб скорее сдохнуть, затряслись, и закашлялись как рота туберкулёзников. Пятьдесят пар глаз смотрели на Юльку, до которой вдруг дошло, что ей уже всё равно нечего терять, и она заорала в ответ:
- Да! Да, бля! Там лежит мой кал! Моё говно! Говнище, бля! Я высрала ево сегодня утром, и сложыла, блять, в банку! А что вы там хотели обнаружыть? Мармелад «Жевастик»?! Хуле вы тут теперь орёте, в рот вам, бля, кило пиченья!!!»
Мущщины к тому моменту уже умерли, а старушки выздоровели.
- ЗАЧЕМ ВЫ ЗАКЛЕИЛИ БАНОЧКУ?! – Бесновалась могучая тётя, и трясла Юлькиным анализом над головой уже умершых Ваниных родственников, - Я ЕБУ, ЧОТАМ У ВАС ЛЕЖЫТ???!!!!
Юлька пыталась отнять у нервной женщины свой кал, и огрызалась:
- А вот хочу – и заклеиваю! Мой кал! Моя баночка! Что хочу – то с ними и делаю! Быстро забирайте у меня говно, пока я вам тут прям в каталку не насрала!
- Хамка! – взвизгнула тётя, и стукнула Юлькиной баночкой по столу, отчего у той отвалилось дно, и Юлькины старания скрыть свой кал от глаз посторонних закончились полным провалом. Трупы мущщин уже начали странно пахнуть. А старушки вообще пропали из очереди.
- Говноройка криворукая! – выплюнула Юлька, и быстро накрыла свой экскремент моим направлением на анализ крови.
- Вон отсюда! – визжала тётка, и уже схватилась за ручку каталки.
Второй части Марлезонского балета мы с Юлией ждать не стали, и поэтому быстро съеблись из поликлиники, забыв взять в гардеробе свои куртки.
Через неделю Юлькино направление вернулось обратно в кабинет к нашему раённому гинекологу, с пометкой: «Кал нужно сдавать в чистой прозрачной посуде. Пересдать»
Вот этого надругательства Юлька уже не вынесла, и мы с ней перевелись в другую поликлинику. Тоже раённую, но настолько нищую, что у них даже микроскопа лишнего нету, чтоб витамины в говне поискать. И наш кал в этой поликлинике нахуй никому не был нужен.
Как оказалось, у нас и токсоплазмоза не было, и дети родились непохожими на Ваню Рубля, а то, что они похожы на моево мужа – выяснилось только пять лет спустя, но это уже другая история.
А наша совеццкая медицына навсегда останецца самой ахуительной медицыной в мире. Это вам подтвердит любой лоботомированный инвалид, и Ваня-Рубль в частности.
Зато я теперь точно знаю, что в говне есть витамины.
Вечером ещё выложу.Пусть пока народ это почитает.
Ловите ещё!Аффтар-Шесть Грустных Букв (ШГБ)
Автоответчик
Технические подробности.
В базовый тариф Сонета входит автоответчик. Опция для Сонета просто необходимая. Потому что глючит его в самых неожиданных местах. А за кольцевой вообще работает через... Недоступен и всё. Тогда включается автоответчик. Записать текст ответа и проверить сообщения, можно с любого телефона, если знаешь пароль и код входа. Код входа для всех одинаковый плюс номер телефона, а пароль заводской, трёхзначный.
##########
- ШГБ, я его убью, достал меня. Ласкай со своими приколами, сил нет терпеть…-,рыдал Вротский утром второго апреля.
- Терпи Лёха, будет и на нашей улице праздник…
И праздник настал.
Ласкай третий раз, подсовывал Вродскому и мне свой мобильный с фотографией блондинки . Блондинка вызывала нездоровую зависть.
- Смотри какая! Карина. Сто семьдесят, сорок восемь, двадцать три. Блондинка натуральная….
Под фотографией был забит телефон начинавшийся с 778-3… стало быть Сонет. Ласкай обожает Сонет.
- Видели уже. Почём?
- Даром. Подарил ей телефон и всё.… У неё своя квартира, машина… Родители на Рублёвке. Она к ним каждый день мотается.- захлёбывался Переда.
- Считай по любви,… жениться будешь? – Вродский прекрасно знал, что Ласкай женат и никуда от жены не уйдёт. В смысле живым. Жену свою Переда обожает и называет её ласково так, по-домашнему - Бастинда.
- Жениться это у нас ШГБ любит….
- Уже не любит. Ладно, сейчас вернусь…- телефон я запомнил. Вы где-нибудь встречали блондинку модельной внешности, что б меняла пароль в телефоне? Вот именно….
Зайдя в туалет, набрал со своего мобильного…. 778-3….
- Аллё.- Ответил женский голос.
- Добрый день, Вас приветствует компания Сонет. Оператор двадцать семь.
В связи с проводимыми профилактическими работа, по установке защиты от магнитных бурь, пожалуйста, отключите телефон на один час, во избежание возникновения неисправностей. Извините за причиняемые неудобства. Спасибо.
Через минуту перезвонил. Включился автоответчик с типовой записью. Я набрал заводской код. 123.
Первое, что сделал, поменял пароль.
Второе….
-После звукового сигнала запишите Ваше приветствие….
“Вы набрали телефон Карины 778-…. Говорит спонсор Карины. Если ты Ласкай-Переда, то иди на хуй. Если ты другой мужчина, больше не звони ей. У меня серьёзно. Если женщина, оставь сообщение и свой номер телефона, я потом перезвоню. Может быть, и с тобой договоримся”.- Свой голос я изменил насколько мог. Получилось брутально и с кавказским акцентом.
- Подрочил? – Другого приветствия от Переды ждать не приходилось. По мнению Лаская дрочат все, кто исчезает из поля его зрения больше чем на время необходимое для расстегивания ширинки.
- Ещё как подрочил…. -Далее последовал обмен типовыми замечаниями по поводу внешности объекта дрочки, скорости дрочащего, длинны пробега и прочих подробностей. Наконец, Ласкай выдохся.
- По-моему ты наврал про Карину? – сказал я, посмотрев на Вродского, предлагая поддержать тему.
-Точно наврал. Скачал с порно сайта фото, а нам втираешь.- Леха быстро ориентируется, если вовремя подмигнуть.
- Да я могу, прям сейчас её вызвонить. Приглашу сюда, Вы потом всю ночь спать не будете.
- Да и хуй с ним. Давай вызванивай. Если, правда, такая красивая, то счёт мы с Вротским оплачиваем. Звони.
- Счёт мало. Ещё два блока “Парламента”.
- Три. Звони. Если не приедет, то счёт и сигареты за тобой.
…..
- Ыыы!!!.- Ласкай хлопнул телефоном по столу.
- Ты чего Жень? Что она сказала?
- Вот сука. Там какой-то хачек говорит, чтоб я больше не звонил.
- Что только люди из жадности не придумают. Официант! Счет, пожалуйста, вот этому молодому человеку…- Сигареты, жлоб, естественно, не купил.
Будь на месте Лаская другой, я б остановился на счёте за обед.
Следующим вечером.
- Какая-то сволочь записала ей сообщение. Блядь, ещё и пароль заменили. Она думала, что это я. Еле помирился.
-Думал ты или Вродский, но голос не похож. Она родителям этот номер дала и всем знакомым. Пиздец, что они ей наговорили на автоответчик. Хочешь послушать? До сих пор звонят.- Ласкай протянул мне мобилу.
- Прикольные сообщения… Что делать будешь,
- Уже сделал. Целый день код подбирал. Сообщение она записала, я код заменил. Сейчас сообщения сотру, хотел Вам дать послушать.
Заменил…? Кто ж не знает кода Переды? Я точно знаю три…. Дальнейшее было делом техники. Новое сообщение сегодня утром записала моя секретарша.
“ Здравствуйте, это Карина. Сейчас я не могу разговаривать по телефону, потому что занимаюсь оральным сексом с Евгений Михайловичем Ласкай-Передой. Кончает он быстро, так что я скоро освобожусь и перезвоню Вам.
Если что-то срочное, то перезвоните ему наверх 778-7…. (чавканье) ”.
Вротский… хочешь получить обратно свои двести долларов???
Ты знаешь, что делать … Телефон Карины 778-3…. Телефон Бастинды у тебя есть, Переды тоже. Новый код -778. Дешевле чем за 300, код Переде не продавай.
Поторопись. Думаю, к обеду, Карина охуеет во второй раз и часам к семи сообщение сотрут. А если не успеешь. Шантажируй ссылкой на это крео. Это вааще может стать источником обогащения для тебя, твоих потомкофф и всех кто знает телефон Бастинды.
Продолжаем...Дмитрий Гайдук.Про серьёзных людей.
Кстати,буду рад вашим отзывам.Нравится ли,продолжать ли?
Вот, значит, серьёзные люди, и у них серьёзная взрослая жизнь. Серьёзная работа, серьёзная зарплата, серьёзные квартиры, серьёзные машины, серьёзные костюмы, серьёзные мобилы, серьёзная охрана, солидный досуг за серьёзные деньги, и траву они курят тоже очень серьёзную. Но не каждый день. Они вобще не часто, но серьёзно. И не дома: там у них жёны серьёзные, детей они серьёзно воспитывают, и цветы у них серьёзные, и домашние животные серьёзные, и обстановка серьёзная, от дыма пострадать может. В общем, дома они не курят,
а где-то раз в месяц все они собираются "на башне у ЭдмОнда" (ну, это у них такой типа общий друг, назовём его Эдик Веточкин. Он когда-то вместе с ними учился в –
ну, скажем так, в Одном Серьёзном Вузе. Но он оттуда с четвертого курса ушёл, и с тех пор у него всё несерьёзно. То он музыку пишет, то картины рисует, то у него контркультура, то свободная пресса, то ещё какой-то идиотизм. Короче, живёт пацан как в сказке с широко открытыми красными глазами. И долбит каждый день как сигареты курит. И вот, значит, серьёзные люди собираются в его квартире на пятом этаже сталинки в районе – ну, скажем так, в Одном Приличном Районе. А Эдик под это дело достаёт им серьёзную траву и закупает "Беломор", потому что серьёзные люди уважают классику, а всякие там бутылки-пипетки-бульбуляторы – это для них как бы несерьёзно. Ну, трубка, в крайнем случае, или кальян – но лучше всё-таки родной "Беломор", он и курится патриотично, и вставляет как-то по особенному.
И вот они уже вошли, но ещё не разделись, а Эдик уже достаёт косяк – типа, паравоз каждому входящему! А серьёзные люди говорят: ЭдмОнд! тормознись на пятнадцать минут, нам сейчас надо, короче, перетереть за свои серьёзные дела, пока мы ещё нормальные, пока мы ещё всё одупляем… Ну, они же редко видятся, раз в месяц, а у них есть общие серьёзные дела, про которые надо серьёзно поговорить. И говорят, говорят, говорят – и вдруг все вместе чувствуют знакомый запах! Это Эдик уже взорвал, совершенно машинально, и уже долбит!
Серьёзные люди говорят: так, Эдик, загаси немедленно! А Эдик говорит: плохая примета, косяк гасить. А они говорят: похуй на примету, можешь ты хоть пятнадцать минут не курить? Прямо наркоман какой-то травяной… А Эдик напрягся и говорит: только не надо здесь за наркоманов! Я же вобще не часто курю. Я вобще чисто с вами хотел покурить сегодня. А так я вобще хочу долблю, хочу не долблю, могу вобще не долбить – говорит, а сам между тем всё хапает и хапает. Тут серьёзные люди заулыбались и говорят: ЭдмОнд, психиатору расскажи! Ты? можешь? вобще? не долбить? Хотя бы пятнадцать минут?
Эдик говорит: да хоть год! Серьёзные люди говорят: а на спор? А Эдик говорит: да хоть на спор! А сам, между тем, уже приколачивает новый косяк. Совершенно машинально.
Тут серьёзные люди переглянулись. Чисто переглянулись между собой, они же друг друга понимают с полувзгляда. И говорят: ну, Эдик, никто тебя за язык не тянул. На спор так на спор, но давай по-серьёзному. В общем, если ты за год хотя бы раз закуришь… или выпьешь… или ещё какой-нибудь наркотик употребишь – значит, на квартиру ты попал.
Вот так. И не поймёшь по ним, серьёзно они говорят или шутят – морды у них такие серьёзные, что хоть сразу вешайся.
Но Эдик-то эти морды давно изучил, в обморок не падает. Он говорит: ну, допустим. А если я всё-таки год продержусь, тогда что?
А серьёзные люди говорят: а что тебе надо?
А Эдик говорит: ну. Мне много надо. Мне, во-первых, надо решить все мои финансовые проблемы раз и навсегда. Чтобы была мне пожизненная пенсия, допустим… три тысячи баксов в месяц, это во-первых. А во-вторых, мне нужен вместо этой параши, которая сейчас за окном, нормальный тропический климат: чтобы, значит, море-солнце-пальмы и ганджубас без проблем – я же не насовсем курить бросаю. Ну, и в-третьих, чтобы жильё со всеми удобствами, автомобиль и… яхта, во! Яхта это обязательно, без яхты не кучеряво – и чтобы, значит, я на яхте…
Но тут серьёзные люди прикручивают фонтан его фантазии: Эдик, ну, короче: хата, тачка, яхта, тропический климат, три штуки в месяц – и всё? Эдик говорит: не всё. Ещё и ганджубас, я ж не насовсем курить бросаю, а только на год. Но я-то год продержусь, мне это не фиг делать. А вот вы теперь серьёзно подумайте, по карману ли вам со мной спорить.
Тут серьёзные люди опять переглянулись и дружно ухмыльнулись. И говорят: Эдик, нам это тоже не фиг делать, тебе такую жизнь устроить. Ну, допустим, хату-тачку-яхту – это уже через год, по итогам твоего поведения. А всё остальное хоть завтра. Особенно ганджубас, – так сказали серьёзные люди, так они и сделали. И полетел Эдик на знаменитый остров Джамэйка – серьёзные люди знали, куда послать. Летит и думает: ну, и что? Ну, не покурю годик – проблема, что ли? Зато потом как шоколадно будет: хата, тачка, яхта, ганджа и никаких проблем! Ради этого стоит годик не покурить, всего каких-то там 365 дней, ерунда вобще, – так Эдик сам себя уговаривает. И вот он выходит из аэропорта, и на него кидается сразу человек пятнадцать лохматых людей с криками: Ганджя, сэр! Ганджя, сэр! Ну, Эдик с каменным лицом проходит сквозь толпу и садится в такси. А у таксёра на коробке передач как бы невзначай лежит открытая коробочка, в которой шышки аппетитно выложены, так что даже и не смотришь, а слюни всё равно капают. Ну, Эдик всю дорогу в окно таращится и туда же дышать пытается, а руки сцепил от греха подальше, аж пальцы побелели. И вот приезжают они в кемпинг, заселяется Эдик в домик, и тут ему сразу звонит администратор и спрашивает: Ду ю вонт сам спэшиал? Эдик как-то машинально отвечает: Йес. И через пятнадцать минут ему приносят ТАКОЕ, что уже никакой силы воли на это не хватит. И через десять минут после этого Эдик уже в сопли, а через пару часов после этого он понимает, что стал бомжом. Потому что завтра утром ему анализы сдавать – такое условие серьёзные люди поставили, чтобы каждый день анализы. А завтра вечером они результаты получат, и – ну, и что тут делать? Чистые анализы покупать? А у кого на Джамэйке анализы чистые? Более реальный вариант с аптекой: затариться срочно аспирином и фуросемидом, сожрать по полпачки того и другого, чтобы весь организм промыло и прочистило. И вот Эдик бежит в аптеку, а она закрыта. На большой ржавый замок: популярностью это заведение явно не пользуется.
Тогда Эдик бегом на рынок: у него ещё в запасе часов шестнадцать, можно травками народными попробовать. А травки на рынке все незнакомые – то есть, не поймёшь, какая от чего. И бабушки с травками все как на подбор нерусские, чёрные-пречёрные, и как им объяснишь такую нестандартную тему? Эдик уже и так, и сяк, и жестами, и мимикой – и вдруг какая-то бабушка вроде бы его поняла. Достаёт из-под передника пакетик, набивает маленькую трубочку и знаками показывает, что это нужно курить.
Эдик думает: неужели опять ганджа? Но травка не похожа. По виду совершенно не ганджа, а вроде табака. И по запаху тоже не ганджа. И по вкусу тоже не ганджа. И по действию – ну, совсем не ганджа, ну, совсем наоборот! Сразу после первой хапки чувствуешь себя АБСОЛЮТНО ТРЕЗВЫМ! Ну, это такое прикольное ощущение… я не знаю. Наверно, у кого-то в детстве было, где-то в раннем младенчестве, пока вся хуйня не началась. А многим эта радость вобще незнакома: с рождения мозги какой-то сранью затуманены, и смотришь как сквозь мутное стекло, и дышишь как сквозь вату, и душа тоскует, и тушке некайфово. А тут – ни фига себе! – абсолютная трезвость, лазерная ясность и полная химическая чистота! И это прёт нереально, как будто светишься весь изнутри таким прохладным и бодрым светом, и тело всё лёгкое и послушное, и мысли в голове не спотыкаются, и мир вокруг умытый и нарядный, и наутро все анализы чистые, как у новорожденного. И Эдик, понятно дело, покупает у бабуси большой мешок волшебной травки. И теперь он может курить ганджу хоть каждый день с утра до вечера – анализы по-любому будут в порядке. Но у него теперь другие приколы: плавание, пляжный волейбол, футбол, тренажёрный зал, танцы, девки, а ещё он на доске с парусом катается – к будущей яхте готовится, а ещё он английский учит – оно и полезно и занятно, а ещё он мотоцикл поюзанный купил, сам его починил и весь остров объездил – хули там того острова. В общем, на ганджу теперь времени не хватает, да и желания нет. А курит Эдик только бабушкину травку, по вечерам перед танцами. И больше вобще ничего, даже табак уже не курит.
А в это время серьёзные люди уже начинают серьёзно париться. Они-то думали, что Эдик максимум две недели продержится, а тут уже полгода прошло – и анализы всё время чистые! И не то что бы их жаба душила, тут беспокойство более серьёзное. Тут постоянство мира нарушено: раньше была уверенность, что Эдик долбит и долбить будет, а теперь такое чувство, как будто почва из-под ног уходит – ну, нет! этого не может быть! Скорее всего, Эдик там задружился с лаборанткой, или подкупил, или как-то иначе они сговорились, и теперь анализы какие надо такие и шлют. И вот серьёзные люди увольняют лаборантку и посылают на её место своего проверенного эксперта с каменным сердцем и деревянной мордой, и чтобы Эдик теперь ссал в пробирку строго в его присутствии.
Но анализы всё равно чистые: ни каннабиноидов, ни наркотиков, ни даже алкоголя с никотином! В общем, то ли Эдик и в самом деле на попусках, то ли очень хитро шифруется. И вот серьёзные люди затребовали с Джамэйки пробирку с Эдиковой мочой и сдали её на анализ одному очень старому наркологу.
А нарколог им и говорит: Уважаемые товарищи! Ваш друг попал в беду. Он пристрастился к опасному наркотику, который называется отрезвин. После приёма этого вещества он целые сутки чувствует себя совершенно трезвым; но когда действие отрезвина кончается, его восприятие снова деформируется, и это подталкивает его к приёму новой дозы.
Тут серьёзные люди удивились: что ж это за наркотик такой, от которого трезвеют? От наркотика обычно наоборот себя чувствуешь – ну, может быть, здоровее, но уж никак не трезвее. Да и наркотик ли это вообще?
А нарколог говорит: к сожалению, отрезвин обладает всеми признаками наркотика. Во-первых, он оказывает специфическое действие на центральную нервную систему – а, проще говоря, ваш друг получает удовольствие от своей трезвости. Во-вторых, отрезвином можно злоупотреблять – а проще говоря, нельзя не злоупотреблять, поскольку в официальную фармакопею этот препарат не включён, принимается он исключительно в немедицинских целях, а следовательно, каждый его приём есть злоупотребление. А всякое вещество, которое доставляет нам удовольствие и способно вызывать злоупотребление – это, безусловно, наркотик.
Вот такая логика у нарколога. Но серьёзных людей она не убедила. Серьёзные люди спрашивают: А в список наркотиков отрезвин включён? Тут нарколог замялся и говорит: Нет, пока не включён. Но скоро включим, для этого у нас есть все основания.
Тут серьёзные люди говорят между собой: ну, это несерьёзно. В списках нет – значит, не наркотик. А все эти загоны про удовольствие и злоупотребление вобще не тема для реальной предъявы. То есть, Эдик, сука, таки выкрутился: и рыбку съел, и всё остальное. Ну и хрен с ним, пусть курит свой отрезвин, яхту мы ему купим, от нас не убудет. Так вот побазарили и разошлись, а наутро встретились в самолёте, который летит на Джамэйку, и у каждого на Джамэйке какие-то срочные серьёзные дела. Но по делам они не идут, а сразу всей толпой рулят к Эдику: а ну-ка, ЭдмОнд, колись, что ты там за отрезвин куришь?
А Эдик и рад поделиться: забивает трубочку, взрывает и пускает по кругу. И вот серьёзные люди серьёзно хапнули –
и ничего. Ну, то есть, что-то такое вроде бы есть, но очень неконкретно. Какая-то тема вроде лёгкой измены: типа, живём неправильно, занимаемся непонятно чем, людей гнОбим, себя гробим, и смысла в этом ноль, и удовольствия нет, и всё через жопу – а надо бы как-то иначе, здоровее, добрее надо, чтобы и отдыхать побольше, и на свежем воздухе бывать почаще, и пешком гулять, и зарядку делать, и гадость всякую не жрать, и всю помойку из головы вытряхнуть, и все серьёзные дела задвинуть – такая вот волна покатила, но через тридцать секунд сама по себе развеялась. И говорят серьёзные люди с облегчением: шнягу ты куришь, ЭдмОнд, совсем какую-то несерьёзную. Но расклад нам уже понятен: ты выиграл, мы проспорили, и всё твоё ты через неделю получишь. А сейчас давай с нами ганджа курнём, а то ведь херня получается, на Джамэйке быть и ганджа не курить.
А Эдик говорит: чуваки, ну, вы же знаете. Я с вами за компанию хоть уксус, хоть стрихнин, хоть цианистый калий – и даже ганджа покурю, хотя и без удовольствия. Но с одним условием: прилетайте как-нибудь ко мне на недельку, да покурИте моей травки по-нормальному, да врубитесь в неё по-нормальному. Вот увидите, как ваша жизнь изменится!
А серьёзные люди говорят: Эдик, Эдик… Мы, конечно, понимаем, что ты по-доброму, но… в пизду такие условия! Ты сам прикинь: врубимся мы в твою травку, напрочь отрезвеем, мобильники в море позабрасываем, патлы отрастим и будем тут с тобой в футбол играть – а на хуя это надо? Это тебе, распиздяю безответственному, везде хорошо – а мы, серьёзные люди, родине нужны!
Тогда Эдик говорит: Ну, это не проблема. Возьмите с собой мешочек травки, да на родине в неё и поврубайтесь. А серьёзные люди в ответ только смеются: Эдик, ты вобще от жизни оторвался – забыл, наверно, как наша родина выглядит? Ну, так приезжай, погляди на неё трезвым глазом – в момент охуеешь! Вредно у нас на родине трезвым быть!
И тут зазвонили у них мобильники, и разбежались они по своим серьёзным делам, а вечером на родину улетели. И до сих пор собираются раз в месяц на башне у ЭдмОнда, но уже без ЭдмОнда. И всякий раз заходит у них разговор, что хорошо бы всем вместе на Джамэйку смотаться, Эдика навестить, отрезвин покурить… Но это не серьёзный разговор, а так, просто типа мечта такая. Помечтаешь – и хорошо, и никуда лететь не надо.
Продолжай, только во избежание визгов прекраснодушных, у которых любопытство превышает интеллект, бери в "мат" рассказы целиком wink
5-ка! Читал и плакал. Копипасти еще ;)
Мечтатель Вова
02.04.2008, 08:38
печально :(
а мне, если честно, ни один рассказ не понравился. не люблю такой тупой юмор.
Немного политики.Аффтар Бомберман.Жэ-8 без Пёзднера.
Илс,дай мне ссылку на объяснение,как пользоваться тегом "мат".
Т. Блэр (Бушу): Жора, не пей больше, возьми себя в руки, Жора. Ты ему так сходу жостко скажи «Путин, вы не демократ, подите вон». Скажи ему «ваши руки по локоть в полонии, господин Путин, признайтесь и покайтесь». А мы не подкачаем, выложим все козыри, это будет разгом.
А.Меркель: Жора, мы его сцаными тряпками под лавку загоним, я ему так прямо и скажу, «господин Путин, ваше место у параши». Натюрлих.
М. Саакашвили (с энтузиазмом забегает в зал): И тут в зал забегаю я с шампанским и кричу «Да здравствует демократия!!!», у меня все отрепетировано!
Ж.Буш (раздраженно пинает Сакашвили): Пошель нахуй отсюда (жалобно Блэру) не нравится мне все это, я спать хочу (беспокойно) где Саркози?
А.Меркель: С утра Путина маринует, я подслушивала, до слез его довел, дерзкий француз! Даст ист фантастиш!
В комнату входят Путин и заплаканный Саркози.
В. Путин (Саркозе): А твой оперативный псевдоним теперь, запомни, «Бормотун», ну все, рожу попроще, не сцать, держи пресс (тычет Саркози пальцем в живот).
Ж. Буш (делает решительный шаг навстречу Путину): Господин Путин…
В. Путин (тычет пальцем Бушу в живот): Держи пресс. Молодец (Меркель) Анжелочка два пива за этот столик.
Меркель (растерянно мямлит): айн момент…кстати…ваше место у…
В. Путин: Да, спасибо, я уже справа сел, спасибо.
Буш (суетливо прыгает на стул слева от Меркель)
Блэр (краснеет) Пааааазвольте…
Буш (смотрит в сторону): Отъебись
В. Путин (Блэру): Там в углу у бочки свободно.
Саркози (плачет)
Путин (Саркозе): Бормотун, не сцать, ты все сделал правильно.
Буш: А вот к вопросу о ПРО!!!
(в зал врывается Сакашвили с шампанским): А вот и я!!!
Путин (Бушу): К вопросу про ЧТО?
Блэр (из угла): да-да-да, вот именно…
Путин: Давайте выпьем за Махатму Ганди. Жора, расслабься, ты какой то нервный, держи пресс (тычет пальцем). Молодец. Ты что сказать то хотел?
Буш (срывается): Они ругают меня, велят, чтобы я вас прогнал!
Путин: Какие гнусные интриги, как я это называю, кто смеет обижать нашего славного, нашего рубаху-парня, как я его называю, нашего королька?
Буш: (показывает пальцем на Блэра у параши)
Блэр: Жора, ты мудак, а вы, господин Путин, на этот раз не отвертитесь. Вся мировая демократическая цивилизация осуждает ваш гнусный авторитаризм, ваши тоталитарные преступления, мы лишим вас демократических инвестиций, можете считать это ультиматумом!
Путин (ржот, вытирает слезы): Ну ты даешь, лишить иностранных инвестиций, ну уморил! А за газ кто платить будет? Пушкин? Ну ты Блэр, молодец, держи пресс (тычет пальцем в живот, Блэр пукает) тебе Бени Хилл часом не родственник? Молодец, после смерти Петросяна хоть будет с кем поговорить.
(Из-за параши с достоинством выходит эстонский президент): Мы от лица комсомола… мнннэээ… новых членов Евросоюза…
Путин: Прибалт в бабочке! Давай к роялю, Раймонд, отожги!
(из торта выскакивает голая министр обороны Чехии): Хэппи бездей мистер президент!
Путин (встает): Ого! Ну, пацаны, мне пора, не буду вам мешать (обращается к растерянному Саакашвили с шампанским в центре зала) А вы зайдите ко мне на следующей неделе. Бормотун, не сцать, держи пресс! (уходит)
Блэр (с ненавистью смотрит на Буша, Буш демонстративно смотрит в другую сторону, делает знак охране).
Секюрити Буша начинают пиздить Блэра.
Маркель хлопает стакан водки, ослабляет воротник, начинает грустно напевать по-русски «…зеленою станет трава, чтобы позвать закружить, вслед за тобою слова, я не хочу уходить…»
ЗАНАВЕС
Тот же аффтар.Мировой передел без Пёзднера.
Буш (слюнявит химический карандаш, склоняется над надувным глобусом): Так вот, себе я беру вот эту вот как там ее…
Саакашвилли с опахалом (игриво тряхнув ягодицами): Джоржию?
Буш (ласково бьет Сакашвили палкой по жопе): Молчи, дурак, не в бане! Ты, Блэр, бери лопату и дуй в Палестину, повороши ишачьи козяки – где-то там должен вот-вот проступить нефтяной мега-пузырь. Маркель, Саркози – нихуя не получите, любите друг друга, недостойные пидарасы. Браун, е-мое, че ты жопу чешешь, душара, в Венесуэле папуасы бузят, давай-ка, уже решай с ними чего-нибудь, ж0стко так, по королевски. Флот-бусы-резервация, не проеби. Что у тебя, кстати, там с русскими, ты ж обещал – в бараний рог и денег на пиво с Путина снять.
Браун (пожимает плечами): Невозможно работать! (звонит телефон) Ну вот, опять … соедините.
Чавес (по телефону, нагло): Але, Блэр? Иди нахуй, империалистический клоун! (глухо) Вольфыч, с тебя ганжубас, я Блэра нахуй послал…
Браун (тактично): Это не Блэр, это Браун, больше сюда не звоните.
Чавес (нагло): Извините, ошибся номером. (глухо) Вольфыч, мне оставь астраханской, бодяжь себе колумбасик.
Браун (обращается к присутствующим): И так каждую ночь… А работать как? И с кем? Русские хамят, а мне что делать прикажите? У меня ж вся агентура с освобождением от умственной деятельности, (листает картотеку) Гордиевский, Резун, Березовский, Трегубова – этож сороконожки, а не люди. Замутили новый призыв в московском представительстве, так там вообще не таясь явились долбоеб, дегенерат и два олигофрена. Я когда почитал план оперативных мероприятий, три дня под капельницей лежал – Литвиненку облучили радиацией, Лондон кишит киллерами-диверсантами, а к границе с Норвегией подтягиваются тяжелые русские бомбардировщики. Господа, да вы ебанулись!
Буш (вертит в руках копию плана Брауна): Епта, так этож корейский анонс Старкрафт-2! Ну, а че, мне нравится… (имитирует руками пси-шторм) Почувствуйте силу Империи, русские варвары!
Входит Путин в горностаевой шубе и золотой тростью, все встают, Саакашвили начинает неуверенно помахивать опахалом в его сторону.
Путин: Я вас категорически приветствую! (тычет Брауну пальцем в живот) С тобой еще не виделись, держи пресс, молодец, дашь мне потом свою визитку. Кстати, слышали прогнозы по энергоносителям? Как говорят у нас в СССР – дефицитный товар, теперь строго по большому блату (подмигивает Саакашвили) и за серьезные деньги.
Саакашвили (активнее машет опахалом в сторону Путина)
Путин (тычет золотой тростью в надувной глобус, глобус лопается) : Парни, соберетесь на северный полюс, не забудьте согласовать в письменном виде, там сейчас как раз сейчас наши водолазы пограничные столбики приколачивают. Нефть, знаете ли, газ – они порядок любят. И учет. А поскольку мы с Патрушевым на новый год там первые тусу замутили, то вопрос исчерпан, претензии не принимаются (убедительно Бушу) И давай-ка, Джорж больше без этих мультиков про астронавтов на северном полюсе, знаем мы ваши фокусы.
Саакашвили (яростно танцует перед Путиным лезгинку с розой в зубах): Да здраствуит Путин Первый Энерговеликий!!!
Путин (бросает на пол мелочь): Всего доброго, экономьте электричество (тычет Брауна пальцев живот, Браун от неожиданности пукает) Хе-хе, попался! Держи пресс и всегда будь начеку (выдает Конституцию РФ) Почитай на досуге, позже обсудим, (подмигивает Саркози) да, Бормотун?
Путин удаляется, повисает МХАТовская пауза.
В комнату шумно вваливаются заполошенные близнецы Качинские.
Качинские (Бушу трясясь от жадности,одновременно): Мы тут опоздали к мировому переделу, вы нам какой участок выделили?
Буш (устало смотрит между Качинскими): В Египет пиздуйте. Как Марк и Антоний.
Фуфло, простите, и не смешное. Из разряда "ах какие мы крутые", и "ах Моська, знать она сильна".
Илс,дай мне ссылку на объяснение,как пользоваться тегом "мат"Гы, а я думал, ты в шутку это где-то спрашивал. Всё просто. Выделяешь требующий цензуры текст в своём сообщении и жмёшь на кнопочку http://rolevik.org/forum/images/editor/mat.png
Юджин,на всех не угодишь!Дело вкуса.Лично мне нравится.
Те,кому читал тоже ржали.
Илс,спасибо.
Опять ШГБ. Кабачковая икра.
Мы седели в этом городке уже третий день. Как назывался это городок, толи Мухосранск, толи Усть - Перепездюйск, не имеет никакого значения. Обыкновенный районный центр с одной гостиницей, одним рестораном, одной парикмахерской и… ну, в общем, всё там было в одном экземпляре.
При таком разнообразии, появление в гостинице двух молодых, вечно поддатых распиздяев, привлекало особое внимание. Вели мы себя, по местным понятиям, ну не фига не правильно. Антиподы, антагонисты, антисоциальные элементы. А что такого, спрашивается, особенного мы делали? Ну, послали пару раз на хуй дежурную по этажу… Ну, не со зла же… Так для сокращения времени на прения и установления порядка. Сама виновата. Не надо цепляться.
-Поздно приходите, много спите, много пьёте, много говорите, много…
-ДА ИДИ ТЫ НА ХУЙ !!! - А что ещё скажешь?
Ну, спустились в буфет в майках и шортах. Да были надписи на майках…У приятеля Вовы: - " ДОЛОЙ ПИДОРАСОВ С РОССИЙСКОЙ ЭСТРАДЫ!!!", у меня:- "ХОЧЕШЬ ПОЙТИ НАХ, СПРОСИ МЕНЯ КАК…" Но к присутствующим это не имело никакого отношения, сами виноваты, если не понимали.
К третьему дню пребывания, дело шло к линчеванию, нас ненавидело все население.
Пора было сматываться. Мы решили уйти по-английски, т.е. не попрощавшись и сильно хлопнув дверью. Нужно было отчебучить напоследок что-нибудь безобидное, что б не посадили, но пакостное. К кому первому пришла в голову эта идея не помню, но реализация была общая.
В день отъезда, в местном магазинчике мы купили банку кабачковой икры. Придя в номер, открыли её и, смешав с мякишем черного хлеба, сложили на газете живописную кучу. Для красоты, добавив несколько кусочков яблока и морковки. Скульптура выглядела настолько реалистично, что даже в воздухе чувствовался неприятный запах и накатывал рвотный рефлекс.
Аккуратно поместив произведение на стоящий в центре комнаты журнальный столик, мы вышли прогуляться. Проходя мимо стола дежурной, мы вежливо поздоровались, и глумливо улыбаясь, пошли пить пиво. Близился час нашего торжества.
Вернулись через пару часов. Проходя мимо нашей злопыхательницы, ещё раз вежливо поздоровались, подошли к комнате, открыли дверь и…
- Что это !!! - заорал Вова, стоя на пороге.
Дежурная встрепенулась и подбежала к нам. Заглянув внутрь, она увидела то, что и должна была увидеть.
- ЭТО КТО НАМ НА СТОЛ НАСРАЛ ? - Вова был неподражаем при вхождении в роль.- Это ж, сколько нужно было сожрать, что б так насрать? Кто к нам в номер заходил?
- Никто не заходил, я на месте всегда, никого не было…
- Так что ж выходит, Вы это и сделали?- Цвет лица у дежурной постепенно менялся с природного пунцового на белый.
- Что за гадость Вы тут едите?- Вова подошёл к столику и с интересом разглядывал
кучу, наклоняясь, всё ниже и ниже.
- Типичное гавно .- С этими словами он зацепил двумя пальцами кусочек кучи и поднёс его к носу. - Редкой вонючести. Хочешь попробовать? - это было обращение ко мне. Его пальцы были уже у моего носа.
- А как же … -сказал я и слизнул с Вовиного пальца кусочек яблока.
-Вууу-аа-ааа!!!- издавая рвотные звуки, дежурная бежала вниз, через мгновения к ней присоединился хор единомышленников. Судя по звукам, внизу блевал весь обслуживающий персонал. Быстро схватив, заранее собранные сумки и весело улюлюкая, мы сбежали из гостиницы. Вовремя. Ещё чуть-чуть, и я бы присоединился к блюющим аборигенам.
Если когда-нибудь будете в этом городке, поинтересуйтесь у местных жителей, любят ли они кабачковую икру с яблоками. Уверяю, что шансы получить по морде у вас будут 100 к 1.
sirUjin,
Я думаю,что тут сатиры больше,чем желания сообщить "какие мы крутые".Впрочем как я уже говорил,о вкусах не спорят.
Да,я поправить пытался,в правке не было.А в записи текста я забыл.Но исправлюсь.Чесслово! :-)
Иоанн Пыхов.Надеюсь,понравится всем.Особенно Юджину! :0)
Я проснулся в 6 утра от аххуительного минета. Она сосала глубоко,
остервенело, вертела головой, будто гайку на мой хуй навинчивала. Я, мягко
говоря, прихуел. Во-первых, накануне вечером она так не сосала. Во-вторых,
она так не сосала ваще никогда. В общем, ахтунг.
Когда у нее освободился рот, я спросил: чой-то ты в такую рань так
отличилась? Грит, на работу нада ехать, важное совещание в 9 утра, хочет,
чтобы я ее на тачиле подбросил. Я был удовлетворен не только минетом, но и
ответом. Если б она сказала, что любит меня и все такое, выгнал бы нах, и
все стояшие рядом с траходромом пустые пивные бутылки вслед бы ебанул, ибо
ненавижу пиздливых и лицемерных баб, блять нах. А тут – честный ответ.
Поэтому выхода нет, нада везти.
В общем, оказываюсь я в редакции в рань несусветную – в начале 10-го. А я,
нада заметить, в рот ебал рано на работу приезжать, пускай пролетариат, бля,
к станку встает, а нам, людям творческих профессий, раньше часа дня западло.
Кароче, сижу и уже начинаю аххуевать, время-то непривычное, хуй знает что
делать, за что взяться, сижу udaff.com читаю. И тут – телефонный звонок.
- Что за уроды в вашем журнале работают! Вы хоть сами видите, сколько у вас
ошибок? Просто охуеть можно! Я, блять, на вас управу найду!
Во дела, думаю. Включил громкую связь, а то в ухо громко орет, башка и так
раскалывается. Сижу не пижжу. Не потому, что нечего ответить, а потому что
такой невротэббательский поток текста хуй перекроешь.
- Да ебала я в рот ваш журнал! Ваш главный редактор – полный мудак, раз не
видит таких ошибок! Тоже мне, написали – уже идет 127 серия «Лус Марии», а у
вас, вы-то сами читаете свой журнал? У вас там 27-я серия написана!
Ну, думаю, наехала не на меня, а на главного, хули бля ептить, я с ней
насчет него, кстати, согласен. А вот «Лус марию» и вообще все телевидение я
рот ебал. Открыл сейф, достал коньяк, рюмку. Ебнул. Приятное тепло пошло по
пищеводу вниз и разлилось по всему телу. Телефон холерично выдавал
непрерывный звуковой напор на всю комнату. Тетка начинала реально напрягать.
Я ебнул еще.
- Да я всю вашу жидовскую шайку-лейку разгоню! Я найду на вас управу!
Обана, думаю, а это уже личный наезд. Я открываю журнал на странице с
«могильником» и начинаю читать фамилии сотрудников.
- Что это вы мне читаете?!
Ага, думаю, прихуела, не ожидала такого поворота событий.
- Фамилии читаю. Майорова, Парсегова, Гуричева... Нет тут еврейских
фамилий...
- Как нет?! А Иванов?
Ебануться можно! Вовку в жиды записали, придет – расскажу, что он жид
порхатый, пускай уебывает в Израиль, рисует все равно хуево. И вот тут меня
осеняет идея.
- Алло, алло, аллооо! Вы меня слышите?
- Слышу-слышу – пришлось выдержать паузу, чтобы коньячку ебнуть,
расслабиться на пару сек.
- А с кем я разговариваю?
- С охранником – спизднул я.
- А... это... а можно с редактором поговорить?
О, думаю, заебись, прихуела бабка. Выдала пик, а оказалось, хуй знает кому,
а запал-то уже кончился.
- Нет, боюсь, это невозможно. Он уволен.
- Как уволен...? За что?
- Как за что? За ошибки. Очень много сегодня звонков от читателей, с 7 утра
телефон обрывается.
- Ой, за что же так... Так строго-то... Ну прям... А вот кто непосредственно
на ошибки читает?
- Корректор. Она тоже уволена.
- Как?!!! И она?! Ой, братцы, ну что же вы там так строго, у них же детки,
наверное, есть. Не надо было увольнять... Ошибки-то совсем незначительные,
серию перепутали, так я и сама знаю, что 127-я, и там запятая у вас лишняя
стоит, тоже ничего страшного...
- ТАК КАКОГО ХУЯ Ж ТЫ ЗВОНИШЬ И ПИЗДИШЬ, СТАРОЕ УЕБИЩЕ, ЗАВАЛИ СВОЕ ЕБАЛО И
ИДИ НАХУЙ, ПИДАРАСИНА, ЕБАТЬ ТЕБЯ В СРАКУ, ЧТО ЗА ЕБАНУТЫЕ ЧИТАТЕЛИ, КАК МНЕ
ОСТОПИЗДЕЛО ВСЕ ЭТО СЛЫШАТЬ, В ПИЗДУ, ВСЕ, НАХ!
Я спокойно выключил спикерфон и подошел к окну. Накрапывал мелкий дождик,
деревья качались от ветра. Вдумчиво повтыкав на природу, я пошел обратно к
столу. И тут – телефонный звонок. Ой, бля, думаю, нет, в пизду. Неумолкающая
трель буквально пронизывала мою голову. Я снял и со всего размаха ебнул
трубку обратно. Ебать в сраку, когда же Галя придет!!! Через несколько
секунд телефон снова раззвенелся. Я навис над ним и задумался. Хуй знает
почему, но взял трубку.
- Алездравствуйте я – Алена Звездная!
- А я – Иван-ебал-вас-в-пезды.
- Вы получили мое письмо?
- Какое именно письмо?
- Последнее. Для Филиппа Киркорова.
- А почему вы его именно нам прислали?
- Ну, вы же там общаетесь с ним, берете интервью, я думала, вы передадите
мое письмо...
Нада сказать, письма я такие не выбрасываю. Это шедевры. «... Я хочу сказать
тебе Фил что пестня с мадам Распутиной просто восхитила меня потрясла до
самых корней моего серца, я люблю тебя с каждым разом все сильнее и сильнее,
все что пожелаешь, ты просто сваливаешь меня навповал...». Интересно, где у
сердца корни, после каких раз Алена любит Фила сильнее, и как вообще может
педрила завалить телку.
- Вы знаете, боюсь, ваше письмо, где вы описываете Филипу свои сексуальные
фантазии и предлагаете встретиться, его совершенно не заинтересует.
- Почему?
- А потому что он гомосексуалист.
- Как?!!!
Я почувствовал, что девка прихуела покрепче той бабули, просто намертво.
- Да так. Его женщины совершенно не интересуют.
- А как же Алла Борисовна?
- Так у нее климакс. Ее мужчины тоже не интересуют.
- Боже мой...
Для Алены наступал буквально конец света, крушение идеалов и надежд, и я это
чувствовал. Приятное ощущение мести наполняло меня. Вы, сраные ублюдки,
каждый день ебете нам мозг своими шизофреническими письмами и звонками.
Хорошо, сегодня я расквитаюсь с вами, я буду резать правду-матку.
- А вы точно знаете?
- Ну да, мы же журналисты, мы всегда все знаем.
- Боже мой... А кто еще, ну это, голубой?
- Не голубой, а ультрамариновый, запомните это. Голубой – это оскорбление.
- Ой простите!
- Да нехуй извиняться. Педрилы – они и в Африке педрилы. Вульф, Шифрин,
Басков...
- Как?! И Коленька Басков?
- Ваш Коленька Басков сосет хуй ни много ни мало у Геннадия Селезнева.
- Вы все врете. Такого не может быть.
- Да, конечно. Вы мне еще возразите, что они все женаты. Леонид Парфенов,
Сергей Зверев, Андрей Малахов...
- Хватит, хватит, хватит, умоляю вас, хватит! Вы меня бессовестно
обманываете!
- НУ ЕБ ТВОЮ МАТЬ! ХУЛИ ТЫ, БЛЯТЬ, ТОГДА СПРАШИВАЕШЬ?! ХУЛИ ТЫ ТОГДА, ДУРА,
УШИ РАЗВЕСИЛА?! ЕБАТЬ МОЙ ХУЙ! ДА ОТЪЕБИСЬ ТЫ, НАКОНЕЦ, ОТ МЕНЯ, НИКОГДА
СЮДА НЕ ЗВОНИ, ПИШИ СВОИ СРАНЫЕ ПИСЬМА НАПРЯМУЮ СВОЕМУ ЕБАНОМУ В ЖОПУ
КИРКОРОВУ! БОЛЬШЕ МНЕ ДЕЛАТЬ НЕХУЯ, КАК ПИЗДИТЬ ТЕБЕ!
По правде говоря, делать мне действительно было нечего. До начала рабочего
дня оставалось полчаса. Я ебнул коньяку, написал Гале мемо, что меня сегодня
не будет, что я вообще на один день улетел по делам, а там нет роуминга,
поэтому на мабилу мне наебывать нет смысла, все предложения пусть шлют
мылом. Выключил комп, поставил коньяк обратно в сейф, сгреб ключи и
попиздовал из офиса с мыслью, что насчет не писать сюда писем я переборщил.
Креативная девка, вся редакция уссывалась, нам ее писем будет нехватать.
Вывод: минет по утрам – это не правильно.
Аффтар 10 метров охуительного провода.Серия про кошку с собакой.Думаю,многие из вас её читали,даже не зная,что она родом с удава.Наслаждайтесь! :-)
Пы.Сы И не стесьняйтесь оставлять ваши каменты,мне важно ваше мнение.А то появляется ощущение,что я стараюсь впустую.
Соль кончилась. Всегда была, а тут «на тебе».
- Я без соли жрать не могу - сказала собака.
- Соль и ниебёт - поддакнула кошка.
Сам я тоже ощутил охуенный недостаток этого минерала в организме, а главное в еде, которую пытался готовить. Раньше за пополнением природных ресурсов следила жена, но уже месяца три, как мы разошлись. Она съебала к молодому и прыщавому студенту заканчивающему последний курс престижного вуза и судя по всему имеющим прекрасное будущее и шанс через пару лет стать менеджером крупного звена. Я сострил, что крупы бывают у лошадей, но жена только самодовольно хмыкнула, после чего получила по еблу, что стало моим разрешением на расторжение брака. Забрала с собой все свои шмотки, диски какого-то Брайана Ферри. Явного гомосека. Знал бы раньше, что она эту хуйню слушает - сжог бы их собственноручно (её и диски). И ушла. А что соль в доме заканчивается - ни хуя не сказала. Я, как натура подверженная лёгким запоям тоже не отследил этот вопрос.
Пока с горя пьянствовал, кое какой хавчик готовили кошка с собакой.
- Теперь сам за своими выблядками убирай! – ещё один из упрёков брошенных мне перед уходом.
Выблядки к стати вели себя достойно, тут она напиздела. Например, она так и не знала, что они по нашему разговаривать умеют. И чистоплотные очень были. Пока я неделю куролесил, даже не напоминали о себе. Куда срать ходили, хуй его знает…
Вообще они у меня самостоятельные, кошка частенько в душе моется, собака та ваще телек фтыкает, в осоновном правда, про Ивана Затевахина, но хоть не МТВ ебучее. Диалоги о рыбалке они вдвоём смотрят. Обсуждают чего-то потом до хрипоты. Любят футбол.
Ну так вот, пока я зажигал коньячные звёзды, они тихо паслись, где то на вольных хлебах. А как у меня отходняки начались, то засуетились, смотрю, кошка мне бульончик несёт, собака за кефиром сбегала. Одно слово достойно себя проявили, не то, что жена бывшая. Вот, какого спрашивается хуя, она сьебалась? Деньги я нормальные зарабатываю, еб её по графику, на маникюры с соляриями всегда реагировал положительно - следи за собой и будешь любима, в затяжное блядство не пускался. Нет же, захотелось ей прыщей молодых подавить. Да и хуй на неё.
Стал я за солью собираться. Оделся. Сказал собаке, чтобы громко телек не врубала и вышел. Утро выдалось морозным. Пожалев, что забыл про шапку (да и про зиму тоже как то забыл), я потрусил к ближайшему магазину. Надо вам сказать, что кассиршей там работает пресимпатичнейшая баба. Лет так за тридцатник, но типаж просто блеск. Я уж давно хотел её на бефстроганоф пригласить, да как-то не срасталось. И вот иду я и твёрдо решаю, что в этот раз заведу знакомство. Купил соль, шампанского пару флаконов, какой-то романтической закуски типа морских ракообразных, ну и просто еды. Подхожу к кассе. Сидит Она. И народу ни кого.
- Доброе утро!
- Здравствуйте.
- Как настроение?
- Как обычно.
- Вы до скольки сегодня работаете?
- До восьми.
- Я могу за вами заехать?
- Зачем?
- С целью пригласить на приятный вечер.
- У меня дела.
- В смысле месячные?
- Мужчина, вам пошутить не скем?
- Какие уж тут шутки, встретил женщину своей мечты, иду ва-банк.
- Вы у меня уже два года коньяк покупаете, и только теперь мечту разглядели?
- Да всё коньяк мешал.
- С чем мешали? – подъёбывает, это хорошо.
- С любовью к вам.
- Что-то долго собирались.
- Запрягаем долго, а едем - ветер в ушах!
- Ну ладно, приходите после восьми –внезапно согласилась она.
Ворвался в квартиру, кричу:
- Генеральная уборка!
Пять часов мы приводили хату в порядок. Собака перемыла всю посуду, кошка бельё перегладила. Я тоже принимал активное участие, главным образом безжалостно уничтожая воспоминания о супруге.
- Ну что, сегодня ебаться будешь? – кошка такие моменты просекает на раз два.
- Планирую, вы только сразу человека не пугайте своими разговорами.
- Чё молчать весь вечер? – собака из кухни кричит.
- Ну хотя бы в начале помолчите, а то опять про рыбную ловлю начнёте пиздеть, и слова не вставить будет.
Приготовил салат оливье. Ракообразных отварил. Посолил всё. Соль то теперь есть, хули.
- Цветы купи, долбаёб – кошка как всегда дело говорит.
Побежал к метро за букетом. Долго выбирал. Хотелось покорить даму. Решил удивить её розами. Когда принёс букет домой, зверьё морды скривило.
- Это чего, типа нестандартный ход? - кошку эту убью когда-нибудь!
- Вам нихуя не нравится я погляжу? – разозлился я не на шутку.
- Купил бы по необычней чего-нибудь.
- Чего?
- Хризантемы или ирисы, баб эти розы уже заебали.
Делать нехуй, побежал опять к метро. На этот раз купил хризантем охуенно яркой расцветки. На контрасте с сугробами смотрелось очень даже ничего. Дома тоже одобрили.
- А чего с розами делать будешь? - собака интересуется с ухмылкой.
- Пойду соседке отдам, у неё вчера юбилей был.
- Толковая мысль! - собака уважительно почесалась за ухом.
Звоню к соседке в дверь.
- Кто там?
- Марина, это я, сосед из двенадцатой.
Открывается дверь, на пороге Марина. Тоже к стати ничего себе баба.
- У тебя праздник был, вот с опозданием, но всё же вручаю букет!
- Ух ты! Спасибо! Проходи.
- Да ну, муж ревновать начнёт.
- Какой муж, я ж два года в разводе!
- Да не, извини, некогда, завтра заскочу.
- Своей скажи, что бы телек не врубала на полную.
- Да мы разошлись.
- Чего это вдруг? Ты же вроде не безобразничал? – и так с прищуром на меня смотрит.
- Другого нашла.
- Ну и дура! А ты точно зайти не хочешь?
Ну хули ей сказать, ясен пень хочу я к ней зайти, да только вот в другой раз придётся.
- В другой раз, извини, ни как сегодня не получается.
- Ну ладно, буду ждать, спасибо ещё раз за цветы.
Так и пошёл я к себе со стоящим хуем. Пока ходил, животные хлеб порезали, колбасу твёрдого копчения, сыр. Открыли банку селёдки и начали вынимать из неё кости. Надо сказать, что лучше кошки кости ни кто не вынимает. Чувствуется знание предмета.
- Лук тогда порежь – собаке говорю.
- Ты время не проеби, уже без пятнадцати- собака напоминает.
Ломанулся в ванную, побрился на скору руку. И в восемь я был готов.
Тётя нервно перетоптывалась недалеко от магазина.
- А я думала, что вы на машине заедете… - разачаровано протянула она, обиженно оттопырив нижнюю губу.
- Да тут до меня не далеко! – главное, чтобы она оглобли не завернула, сила и натиск.
- А я думала, что мы в ресторан поедем…- опять разочарование.
Что ж ты ссука так много думаешь то? Я в свою очередь подумал.
- У меня замечательный ужин приготовлен, я кулинар по призванию – засераю ей мозги как могу, она ни с места.
- Ну не знаю, надо подумать… - пиздец, она похоже мама буратино, деревянная напрочь.
- А чего думать, пошли – я под руку её «цап» и поволок ненавязчиво, она пошла как маринованая минога, как будто мысли, которые она думает, на месте остались, а только ноги пошли.
- А что за ужин? - мысли похоже догнали.
- Так, креветки, ну… салатик, шампанское, селёдочка под водочку…
- Я водку не пью! – нервно она меня перебила как то.
- Беременные? – галантно подшучиваю.
- Почему сразу беременные, просто не пью!
- Есть красное вино, чилийское.
Вот ведь блин какая дура оказалась, не угодишь. Может и зря веду, не обломится мне пиздятинки у такой.
Заходим ко мне. Втречать выходят сначала собака, потом кошка. Появляются с паузой в пару секунд из кухни, потом садятся и смотрят. Гостья, глядя на них, произносит два слова, первое, когда выходит собака:
- Собака…
второе, когда выходит кошка:
- Кошка…
Я смотрю, у кошки язык аж чешется чего–нибудь пиздануть. Молучи, думаю, а то тётю сразу в «карету» загрузим.
Показал где ванная, вернулся к «своим». Кошка ушла в комнату, а собака сидит, меня ждёт.
- Знаешь - тихо мне говорит- она конечно ничего, но с интеллектом проблемы.
- Главное, что-бы дала, остальное в принципе неважно. – высказываю свою мысль я.
- И, помоему, мы с кошкой её тоже не вдохновили.
- Идите смотрите телевизор, и постарайтесь не ляпнуть чего-нибудь.
- Ага, нет ни чего обычнее, чем кошка и собака, которые смотрят телек. – и собака прихохатывая убралась в комнату.
- С кем ты там говоришь? – удивлённый голос из ванной.
- Сам с собой, привычка от армии осталась.
- А где служил?
- РВСН.
- Что это такое?
- Ракетчики…
- Ой как интересно, а говорят там у ракетчиков радиация сплошная?
- Где? Там? – как меня заебали эти вопросы про радиацию.
- В ракетах наверное, да и вокруг ракет.
- Нет там ни чего, и ракет уже нет, одна бутафория.
- Как это нет, а если война?
- С кем?
- С Американцами.
- У них то тоже бутафория, ракеты пластмассовые, а внутри отходы жизнедеятельности.
- А что это такое?
- Это? Говно!
Мысленно я выл. Из комнаты доносилось сдавленое сопение и только тётя хлопала глазами и ничего не понимала.
- Фу, как грубо - сказала она наконец.
Всё таки, когда она за кассой сидела, казалась поостроумнее. Проходим в комнату. Я сажаю гостью на почётное место, сам открываю шампанское. Кошка с собакой как истуканы вперились в телек. По телеку футбол. Я, бля, дурень на автомате как спрошу:
- Кто играет?
- Наши и не наши. – кошка у меня острит будь здоров!
Тётя хуяк и сразу с копыт. Лежит без движения, как Ленин. Ну что, кричу кошке, спасибо бля, поебался от души! Собака ломанулась за наштырём. Орёт из кухни:
- Где эта вонючая бутылочка?
В дверь звонок. Ебать, это ещё кто припёрся?
- Кто там?
- Я - жена ушедьшая.
- Тебе какого хуя надо? Иди к своему хуесосу, Брайана Ферри ему в жопу засунь!
- Я забыла кое-что, хочу забрать, а он к стати рядом стоит, а то я боюсь, что ты меня уничтожишь физически, в состоянии аффекта.
Собака подбежала, шепчет, что-бы я не открывал, а слал её на хуй (вниз по лестнице).
Тётя глаза приоткрывает, ни хуя не понимая крутит головой, одним словым возвращается из комы. Кошка ей протягивает стакан воды:
- выпейте, поможет, бля буду…
Как она заорала! Кошка аж зашипела с испугу, проявила естественную животную реакцию. Кричит мне:
- Она ёбнутая, орёт как телевизор.
- Нехуй языком молоть потому-что! – я пездец какой злой. Кассирша опять отрубилась.
- Что, уже блядей навёл? – жена самодовольно подъёбывает из-за двери. И кто-то вторит ей прыщавым голосом.
Распахиваю дверь, (откуда у меня бутылка шампанского в руках оказалась хуй его знает), и сразу Брайану Ферри бутылкой по голове, так, на всякий случай, чтоб не мешал потом.
Бывшая тоже заорала. Вбегает в комнату:
- Телефон, где телефон, скорую срочно… - визжит.
В коридоре стоит собака, и глядя на неё спокойным голосом просит.
- Не звоните никуда, бутылка всё равно не разбилась, значит соскользнула, а сознание он от страха потерял, потому как молодой ещё. А вы забирайте, что забыли и уёбывайте по хорошему, у нас и без вас полна жопа огурцов.
Та аж засипела, и тоже в отрубон. Из комнаты футбольный комментатор орёт «ГООЛ!!!». Ссука Пошкус забил когда не надо. Слышу, дверь на лестнице открывается, Марина кричит:
- Да убавь ты свой телек, орёт же как подорванный, ещё и дверь расхлебястал!
Вот только её не хватало тут ещё. Кошка с собакой подходят:
- Ты извини, но мы на балкон съёбываем, а то слишком жарко становится, как в мартеновской печи.
- Уёбывайте, сталевары.
Выбегаю на лестницу. Там Марина с интересом разглядывает будущего менеджера крупного звена.
- Этот что-ли?
- Что «этот»?
- Новый избранник.
- Ааа, ага, он, пидарас.
- Живой хоть?
- Сорбака сказала, что ни чего страшного.
- Кто?!
- Тьфу блин, ну одним словом всё нормально, по касательной задел.
- Ну тогда пойду успокою твою…
Марина шагнула в прихожую, я молча ждал реакцию.
- Ни хуя себе…, прямо ледовое побоище! А это то кто?
- Так, знакомая, зашла в гости…
- Дак это же кассирша из нашего магазина, она то тут за каким бесом? «Твоя» её вырубила?
- Да.
- Ты вот что, иди на балкон, перекури, а я тут их приведу в чувство.
Выхожу на балкон, сидят мои красавцы, морды довольные. Я закурил. Через минут десять заходит Марина.
- Всё, все разъехались. Эта, из магазина которая, бегом убежала.
- Спасибо. И , к стати, не хочешь ли шампанского?
Dakomarate
03.04.2008, 00:44
Зачёт!
Мне бы таких зверьков...
Ворон, часть прикольно, часть - переделанный боян столетней давности.
Dakomarate, во-во, мне бы тоже не помешали такие. :)
Ворон, у тебя в заначке остальные рассказы из этой серии есть?
про кошака с собокой очень понравилось. Дай еще из той же серии
По многочисленным просьбам! :-)
Кошка и собака.Продолжение.Аффтар тот же,10 метров охуительного провода.
В отпуск так в отпуск. Ебись оно всё конём! Решил съездить на юга, дикарём. Поеду один. Нахуй «пассажиров», только я и животные. Куда же я без них. Пропаду, к хуям собачьим! Эти не подведут, помогут добрым советом, может, и покусают кого в критической ситуации.
- Я на самолёте не полечу – сказала собака.
- Поезд и ниебёт – поддакнула кошка.
Всегда эти бестии мной помыкают.
Ну, тут уж ни чего не поделаешь, поезд так поезд. Поехал в кассы, взял билет до нужной станции. Только вот пришлось купе целиком брать. Да оно и к лучшему. Начнут ещё пиздаболить налюдях.
- А тебе к стати надо будет на поводке и в наморднике ехать – говорю собаке.
- Во, приплыли, я ж не кусаюсь!
- Это ты ещё всему вагону объясни!
- А мне как? В корзинке, с бантиком? – кошка не может промолчать.
- Если хочешь – говорю, - организуем.
- Ладно, не остри, Куклачёв на выезде.
- И справки нам не забудь ветеринарные – собака напоминает.
Так и собирались.
Приехали на вокзал, стоим в очереди в вагон. Рядом семейства разнообразные, с детьми в основном. Мамаши на собаку косятся. Одна не выдержала:
- Какой пёсик, не кусается?
- Да нет, тем более что в наморднике проблематично.
- А вы, в каком купе?
- В седьмом.
- А лаять не будет? А то мы рядом.
Лаять то, как раз ерунда, главное чтоб стихи читать не начала…
- Нет, она немая с детства, родовая травма.
Собака на меня смотрит, ну-ну, типа ты ещё попизди. И тут как гавкнет. Мамаша любознательная, аж сумку выронила.
- Вы же говорили, что она немая.
- Чудеса медицины, я её, на прогревания водил, видимо подействовало.
А сам думаю, ну доберёмся до купе, жрать не дам.
- А там кто у вас? Кошка? – ещё одна показывает на контейнер.
- Кошка, кошка… - подзаебало меня уже это. Да и жарко. Дети ещё многочисленные активизировались, лезут поближе.
- Не нервируйте собаку…, да и кошку тоже.
- Отойдите, дядя же сказал.
- Ваши билеты – я и не заметил как моя очередь подошла.
Протягиваю ему паспорт, билеты, справки ветеринарные.
- Не шумные? – проводник кивает на животных.
- Пока не выпьют, вроде ничего, а так песни любят петь, или про рыбалку поговорить – честно ответил я.
Проводник хохотнул:
- Проходите.
В купе я разложил вещи, собаку отцепил от поводка, намордник снял. Открыл переносное КПЗ, выпустил кошку. Та сразу всё обнюхала, потом сиганула на верхнюю полку.
- Чего же здесь только не возили! – собака тоже носом повела.
- Про всякую дрянь мне лучше не рассказывайте!
- О дряни, между прочим, коноплю тут исправно переправляют.
- Так, хватит откровений.
В дверь постучали. Кого ещё там несёт?
- Да?
- Можно? – мамаша, из любопытных, просунула голову в открытую дверь.
- Ой, без намордника! – испуганно вырвалось у неё.
- Не бойтесь, не укусит.
- Вы не поможете, у нас багажа много, можно я к вам положу чемодан один?
- Валяйте.
Она сразу же чемодан коричневый пропихивает, заранее приволокла, наглость второе счастье.
- Только если кошка написает, необессутьте – кошка сразу недовольно засопела сверху.
- А вы положите туда, где не подобраться.
- Я туда свои вещи положил – нет, ну вот же наглая!
- Ааа, ну тогда будем надеяться, что всё нормально будет – и улыбаясь, она исчезла.
- Не замужняя – собака, подождав, говорит.
- Кольца, что-ли нет?
- Ну, кольцо, это во-первых, а во-вторых, мужиком от неё не пахнет. Да и сама ничего…
- Детей у неё вроде двое.
- Тебе ж не жениться, узнай, может, в один город едете.
- Без советчиков обойдусь.
Опять стук.
- Да?
- Это я опять, а вы ещё чемодан не возьмёте, а то я посмотрела, есть ещё местечко…
Я развёл руками, что тут скажешь, плохо быть вежливым.
- Давайте.
- А вы всегда вещи под замком держите? – вопрос явно с целью продолжить беседу.
- Да, привычка от армии осталась.
- А где служили?
- РВСН.
- А что это?
- Ракетчики.
- А говорят, там радиации много?
Господи!!! Как же меня ЗАЕБАЛИ эти вопросы про радиацию!
- Вы не кассиршей работаете?
- Нееет – недоумённо проблеяла она – А почему вы спросили?
- Так, аналогии. И ещё вопрос можно?
- Да, пожалуйста.
- Вы не замужем?
- Нет, в разводе. А это зачем?
- Спор вышел небольшой.
- С кем? – изумлённо спрашивает.
- С самим собой.
- Спасибо – ледяным тоном отчеканила она и вышла.
Я сообразил, что проголодался. Открыл сумку.
- Тебе два часа без еды, штраф за гавканье на платформе – говорю собаке.
- Может, все вместе поедим, а то как-то не по-людски – кошка с верху заступается - Да и чемодан могу обоссать.
- Ладно, чёрт с вами, садитесь.
Только расселись опять стук в дверь. На этот раз проводник. Билеты проверяет.
- Ого! Прям как дрессированые! – удивился он.
Действительно, картина маслом, у кошки с собакой только что салфетки на коленях не постелены.
- Решили покушать, а то с этими дорожными сборами недосуг.
Собака недовольно рыкнула. Не любит, когда про сук говорят.
- Чая с бельём вам попозже принесу, тута, это, пока то, сё – и проводник пошёл дальше по вагону.
Поезд тронулся. Перрон и многочисленные провожающие, в основном мужики, проплывали мимо нас, махая руками как идиоты. Видимо из вагонов им отвечали дети, и жёны. Пиздато отправить семью куда-нибудь подальше - к тёще, а самому…
Я раскрыл газету и пробежал передовицу.
- Ну мы есть будем или где? Нам то чая не надо ждать! – тактично напомнила кошка.
- Да, давайте пожрём – я закрыл газету.
Пока мы уничтожали каждый своё, было слышно только наши челюсти и стук колёс. Когда первая волна голода прошла, кошка кивнула на дверь:
- Шпингалет отстегни, а то опять чемодан принесут.
И дальше они с собакой изобразили мой разговор с незамужней мамашей копируя наши голоса. Потом заражали. Я тоже посмеялся, очень уж похоже у них получилось. Когда поели, убрал остатки трапезы со стола.
За окном пролетело Купчино, и пошёл сельский пейзаж. В дверь постучали.
- А вот и чаёк! – весело провозгласил проводник, входя – Ой, я вам хотел три кружки дать, больно у вас животные человекоподобные.
Собака хмыкнула.
- Оставляйте, оставляйте – попросил я – Я чай люблю.
- Вы это, если им там по делам естественным надо, то уж я не знаю, стоянка первая через несколько часов – проводник почему-то понизил голос.
- Не волнуйтесь, они у меня чистоплотные – заверил я его.
- Ну тогда как говорится, счастливого пути!
И он вышел. А я решил лечь спать.
Разбудила меня собака.
- Через десять минут станция, нам бы выйти надо.
Я пристегнул к её ошейнику поводок, нацепил намордник. Кошку решил взять на руки.
За окном темнело. Это и хорошо, меньше глазеть будут на мой зоопарк. Я открыл дверь и мы пошли в тамбур. Проходя мимо проводника, подмигнул ему:
- Без нас не уезжайте.
- Десять минут стоять – реагировал он.
Впрочем, всё прошло без эксцессов. Когда шли по вагону назад, какой-то карапуз попросил погладить собаку.
- Дяденька, а можно к вам зайти потом?
- У мамы разрешения спроси только! – напутствовал я.
Когда вернулись в купе, собака сказала, что это той самой мамаши ребёнок. Хорошо иметь такой нюх, как-то позавидовал я ей, на что она изрекла сакраментальную фразу – «Это для вас запахи, а для нас то – вонь!».
Кошка запрыгнула наверх и свернулась калачиком, собака улеглась на полу. Я тоже прилёг с книжкой в руке. В дверь постучали. Я закрыл шпингалет, и открыл дверь.
- Можно мне собачку погладить? – опять тот же карапуз.
- Проходи, только у неё спроси, вдруг она не захочет?
- Собачка, можно я тебя поглажу? - застенчиво и тихонечко малыш обратился к собаке.
Собака подняла голову с пола, посмотрела на меня.
- Ну гладь, что ж с тобой сделаешь… - устало ответила она ребёнку.
- Она говорящая… - зачаровано прошептал он – Дяденька, она у вас говорящая?
Повернул он ко мне своё изумлённое лицо.
- Ну сам ведь слышал – я не смог не улыбнуться, хоть и не одобрял собачий поступок.
- Нет, ну правда, говорящая? – малыш отказывался верить в такие чудеса.
- Значит так – вмешалась собака – Иди к маме, и скажи, что хочешь покормить собачку колбасой, дядя тебе разрешил.
- И на меня тоже захвати – с верхней полки кошка свесилась.
Малыш помчался по вагону со скоростью пули и с криком «Мама, мама, у нас есть колбаса?»
- И не стыдно вам, сиротки? – я укоризненно посмотрел на животных.
- Ну а чё, минусовать тут в четырёх стенах, хоть пожрём на халяву – ответила кошка, спрыгивая вниз.
- Ты, когда мамаша придёт, если конечно решит проверить, скажи, что чревовещатель. Заодно и полезный контакт заведёшь.
- Посмотрим ещё.
В дверь влетел ребёнок, с бумажкой в которой явно была завёрнута колбаса.
- Докторская? – спросила кошка.
- Не знаю – пролепетал малец.
И, развернув кулёчек, замер.
Кошка, ловко подцепив кружочек на коготь, отправила его в рот.
- Докторская – констатировала она, прожевав.
- А можно собачке дать? – спросил малыш, почему-то у кошки.
- Ей вредно, у неё диета – заржала кошка.
- Давай, давай, не слушай её – обеспокоено вмешалась собака.
Через минуту кулёчек опустел.
- Иди за добавкой.
- А можно мне сестре сказать? – малыш явно не хотел уходить.
- Всем скажи, но возвращайся только с колбасой! - напутствовали два мохнатых негодяя.
Ребёнок умчался в своё купе. А я укоризненно посмотрел на наглецов.
- Совести у вас нет!
- Нам не положено, мы животные – парировала кошка.
- Любовь, совесть и прочая муть, это ваша прерогатива, а у нас инстинкты – поддержала её собака.
За дверью нарастала какая-то возня и суета.
- Смотрите, не переигрывайте – шепнул я и дёрнул за ручку.
- Мама не верит, что они говорят! – разочарованно начал малыш с порога. Мама стояла позади, скептически поджав губы. Тут же находилась и дочка, на вид старше брата на пару лет.
- Покормите пока собачку – сказал я и вышел из купе.
Прикрыв дверь, я обратился к мамаше.
- Я чревовещатель, пусть, думаю, детишки порадуются – начал я.
- А я уж думала, что такое! Прибегает, глаза как блюдца, «там, у дяди собака разговаривает!»
- Вы колбасы много не давайте, это я пошутил так.
- Да ладно, не жалко колбасы, тем более я её много взяла, а она портится быстро. А можно мне посмотреть тоже, как это получается?
Я открыл дверь и жестом пригласил её войти. Незаметно подмигнул собаке.
- Очень вкусная колбаса, спасибо дети – произнесла она.
- Ух ты, прямо действительно будто сама говорит – вырвалось у мамаши.
- Давайте познакомимся, вас как зовут? – перевёл разговор я.
- Таня – представилась она.
Я тоже назвал своё имя. Собака удовлетворённо кивнула.
- Ну дети, собачке пора спать – решил я свернуть этот ажиотаж – Приходите завтра, когда проснётесь.
Дети нехотя попятились, оглядываясь на маму.
- Давайте, давайте - Таня взяла их за руки и повела.
- Если чего, заходите – успел сказать я ей.
После чего мы все дружно добили трофейную колбасу.
- Ты бы, это, к Тане то сходил бы… - лениво прозевала кошка.
- Припрёт, схожу, только вот негде.
- Ну мы можем выйти, типа погулять.
- Вообще, это вариант, подожду, пока дети уснут.
Я порылся в сумке и достал колоду карт.
- Пулю распишем?
Животные охотно закивали. Я сдал карты. Собака держала колоду двумя лапами, аккуратно и ловко доставая нужную карту зубами, кошка же раскладывала их перед собой на столике, прикрывая листом газеты. Довольно быстро кошка стала выигрывать.
Тихо и медленно открылась дверь, заглянул проводник, (эх, блин, забыл я шпингалет отщёлкнуть) и видит как мы сидим за картами, какое уж тут в пизду чревовещание. Кошка, не отрываясь от карт, медленно произносит:
- Мизер.
Короче, спалились по полной. Проводник молча смотрит на нас.
- Да? – как можно более равнодушней спрашиваю я.
- Стаканы хотел забрать – с паузами после каждого слова, сказал проводник – Да вижу не вовремя.
И также тихо и медленно закрыл дверь.
Заметно стемнело. Я засмотрелся в зыбкие очертания ландшафтов за окном.
- Ну играть-то будем дальше? – без энтузиазма спросила собака.
- Знаешь, чего-то расхотелось.
- Да и дети похоже уснули – намекнула кошка.
- Схожу я на разведку, а вы не шумите.
В каком же она купе? Говорила, что где-то рядом. Я тихо постучался. Дверь приоткрылась и выглянула Таня.
- Пойдём ко мне – сразу начал я.
Она думала не долго. И через минуту мы уже сидели у меня. Я предупредил проводника, что зверюшки потусуются в коридоре, это мол необходимый моцион для поддержания формы. При виде меня проводник нервно дёрнулся, но ни чего не спросил.
Таня оказалась приятной собеседницей, вполне эрудированной (например, она знала, кем был Гауди и величину валентности водорода). Разговор с ней клеился просто и без натянутых пауз. Выяснилось, что муж Тани оказался честным и обеспеченным человеком. Честным, потому, что уйдя от неё к секретарше добровольно выплачивал «бывшей» деньги на содержание, обеспеченным, потому, что сумма была нехилой. Относилась она ко всему по философски. Всё своё время проводила с детьми и немного скучала по мужскому вниманию.
Мы не спеша выпили бутылочку вина. Отношения явно начинали перерастать в следующую логичную фазу. И тут началось. Кто-то настойчиво заскрёб в дверь.
- Ну что у нас там? – я недовольно высунул голову в проход.
- Извини подруга, - глядя на Таню отрапортовала собака – Не до конспирации.
И тут она (собака) как заорёт - «Кошка отстала от поезда!!!»
- Бля! Я вскочил, и на бегу попадая ногой в кроссовки, всё-таки запутался. Ёбнувшись на пол, пробил коленкой коричневый Танин чемодан, ахуенно грамотно торчащий из под нижней полки.
- Ой! Мой чемодан!
Я проигнорировал её возглас. Какой может быть чемодан в такой момент!
- Когда, где? – это я уже собаке.
- Только что была остановка, или вы не заметили?
- Сейчас нас интересует стоп кран.- я оставил её намёки без внимания.
- Тогда нам в тамбур. И мы выбежали под звук упавшего тела.
Когда Архимед изобрёл рычаг, он произнёс- «Дайте мне точку опоры и я переверну Землю». Если бы он увидел стоп кран он бы охуел от того, сколько всего можно перевернуть.
- Объясни всё проводнику, - пробегая мимо его купе, сказал я собаке.
- Идея конечно не самая лучшая, но другой всё равно нет. – успела предупредить она.
Я пронёсся дальше в тамбур и дёрнул красный рычаг. Хоть я и был готов к торможению, но даже сам не устоял на ногах. Представляю, что было в вагоне ресторане! Или если кто-то уже пристроился на толчке. С такими мыслями я понёсся в конец поезда. Добежав до последнего вагона я разыскал офонаревшую проводницу и сказал ей чтоб открывала дверь. Поезд уже остановился. И мы спрыгнули на насыпь.
- Кто отстал? – с тревогой спросила она.
- Кошка.
- Кто?
- Хуй в пальто! – не мог же я объяснять ей, что это за кошка!
- Будете платить штраф, идиот. – и она полезла обратно в вагон.
Я всматривался в даль, уехали мы не далеко, должна догнать.
- Молодой человек, это вы сорвали стоп кран?
- Да, я, а вы кто?
- Я бригадир поезда, должен предупредить, что если отсутствует веская причина, то ваше действие будет классифицироваться как хулиганская выходка, и вы должны будете выплатить штраф.
- Причина веская, на штраф согласен. Я продолжал всматриваться вдаль.
- А сейчас, я попрошу вас залезть в вагон и мы продолжим движение.
И тут я увидел её. Вдалеке подпрыгивал маленький пушистый комок.
- Давай родная, жми… - прошептал я.
- Это, что, ваша кошка бежит? – удивлённо спросил бригадир стоявшего по моей вине поезда.
- Да.
- Первый раз в жизни такое вижу… - растерянно пробормотал он.
Со всего маху кошка прыгнула мне на руки.
- Извини, – дыша как компрессор сказала она,- Решила пописать в кустиках.
И глядя на вытянувшееся лицо бригадира:
-А это чё за окунь?
Появившийся наряд милиции, помог мне загрузить в вагон бесчувственное тело.
- Бежал за поездом, видимо запыхался так, что сознание потерял. - объяснил я лейтенанту.
- Дак это ж бригадир!? – изумлённо вытаращился тот.
- То-то и оно! – понижая голос многозначительно произнёс я и начал пробираться к себе.
Таня была уже в своём купе. Проводник привёл её в чувство после того, как собака привела в чувство его. И все в месте они побежали к её детям. Там и подружились окончательно. Слава богу, всё обошлось. Да и в масштабах поезда особых потерь не было. Хмырь какой-то из СВ только руку сломал. Пока разбирались кто и зачем дёрнул, страсти поулеглись. И я честно выложил пять сотен бригадиру для окончательного решения вопроса. Час спустя мы уже сидели в нашем купе, на этот раз к нам присоединился проводник, и бригадир поезда. Кошка развлекала их своими хохмами.
- А как узнать сколько лет ежу? – спрашивала она у аудитории, явно кайфуя от такого внимания. И тут же отвечала:
- Нужно распилить ежа и посчитать годичные кольца!
Ну и в таком духе.
К сожалению для Тани я утратил интерес. Даже про чемодан свой она у собаки спросила.
- Ой, а чем же мне дырку то заделать?
- У вас есть что-нибудь коричневое, желательно не говно? – под общий смех обратилась собака к проводнику. Тоже ещё одна звезда разговорного жанра.
- Найдём! – отвечал бригадир.
Я вышел и пройдя в тамбур закурил. Через пару минут пришла кошка.
- Спасибо, что не бросил.
- Ты же знаешь, мы своих не бросаем.
- А, между прочим, едете вы с Таней в один город.
- Давай с начала доедем без происшествий. Я затушил бычок.
Поезд свистнул проносясь через переезд. Отпуск ещё только начинался…
Ну и окончание! :-)
История последняя.
Подруга очередная, Катя, как то говорит:
- Может, в Баден-Баден слетаем, развеемся?
- Нахуй, нахуй, - говорю.
Она улетела, а мы остались. Пару дней покеросинил, но не до соплей, а так, для тонуса. На третий день выкинул тормозной парашют, да хуй там был, кореш в гости зашёл, принёс два литра и стропорез. Ну а на пятый день собака меня уже за шиворот в ванную волокла. Заебалась горемычная. Кое как они с кошкой привели меня в чувство.
- Знаешь, дорогой, пора тебе на природу, подлечить здоровье. – кошка говорит.
А я в очень хуёвом состоянии, руки ходуном, постоянно сблёвываю, не пойми чем, хотя вроде и не жрал ни чего… По квартире перемещаюсь как афробиоробот. Увидел пустые бутылки, аж мотор клинить начало. Действительно, пора на природу.
- Я на рыбалку хочу… - сказала собака.
- Рыба, и ниебёт! – поддакнула кошка.
- Какая рыба, на улице минус пять.
- Самая погода для зимней рыбалки, корюшка прёт сейчас.
- Это вам Затевахин наплёл что ли?
- Тебе ли не всё равно, как раз спирт выветрится на холоде.
Короче уломали они меня на рыбалку. Я только вот не был ни разу на «зимней». Рыбаков встречал, по городу их много бывает навалено, у метро в основном. Но как говориться «Для рыбалки мало страсти - нужны снасти». Стал вспоминать, кто у меня из знакомых маньячит по этому делу. Звоню Вовану.
- Вован, привет!
- Здарова, Толик тут к тебе заходил на днях, говорят, не помнит, как ушёл.
- Через дверь ушёл.
- Только проснулся в «Доме ночного пребывания», около Гренадерского моста, - и Вован заржал - Сам то как?
- Да моя опять решила мир повидать, полетела в Баден блядь Баден нахуй.
- «Твоя» какая, Света, или Лена?
- Катя
- Ну а ты как всегда, на стакан, значит?
- Слушай, давай без касания морального облика а?
- Мне то чего не позвонил, я бы тоже врезал, а то работа заебала хуже жены, блядей бы сняли, я такой шалман знаю на десятой Советской…
- Вова, мне хуёво.
- Ну всё, извини, чего хотел?
- Ты вроде рыбак у нас, мне удочки нужны, и этот, как его, альпеншток, что ли.
- Ледобур, наверное, ещё пешня и шумовка.
- Это чего такое?
- Ну лунку сверлить.
- Да бля, не даун я, про ледобур можешь не объяснять, пешня с шумовкой, чё за херня?
- Пешня , типа лома, лёд проверять или долбить, а шумовка, это как когда суп варишь, пенку снимаешь, так же, только лёд из лунки.
- Наука!
- А ты думал, тут всё по Сабанееву. На какую рыбу хочешь?
- Вроде говорят сейчас корюшка попёрла… - неуверенно говорю я.
Собака с кошкой энергично кивают.
- Про мормышки спроси,- напоминают.
Затевахина убью, вместе с Сабанеевым, разумеется.
Короче пообещал он мне помочь со снаряжением. Не имей сто рублей.
На домашнем консилиуме решили ехать на залив.
- Водку брать?
- Возьми пол банки, но не больше.
- Холодно ведь будет! – я искренне возмутился.
- Если заснёшь по пьянке, то замёрзнешь.
- А вы на что?
- Может, ещё нарты возьмём, а ты нас впряжёшь?
Это мысль, говорю.
Самое трудное в рыбалке, это рано просыпаться. Разбудил меня Вован, который завёз всю рыбацкую шлоебень ни свет ни заря. Худо бедно, но в десять мы были уже на Финбане. Вокруг сновали такие же долбаёбы как и я. Попадались даже те, кто был уже на хорошей кочерге. Из ларька истошный женский вокал орал про то, что «была любовь». Кошка сидела в сумке. Ей пришлось смастрячить что-то наподобие маленькой меховой квартиры, пожертвовав на это дело какую-то старую шубу. Собака чинно трусила рядом на коротком поводке.
- Ты то не замёрзнешь? – спросил я у неё.
- Да брось, у меня шерсть тёплая, на крайняк «Иглу» сложим. – отвечала она.
Электричка не спеша несла нас по заснеженным ландшафтам. О чём я думал в эти минуты? Не блевануть бы. Но доехали без приключений, я даже покемарил чутка. Выходить решили с первой группой рыбаков. Я поплёлся за ними следом. Судя по их общению, все они друг друга знали, и разговоры вели про мормышки, прикормку и прочею рыбацкую атрибутику. Должен сказать, что в большом количестве данная тема очень сильно заёбывает.
День обещал быть хорошим. Ветер отсутствовал, солнце припекало довольно сильно и в купе со свежим морозным воздухом производило благоприятнейший эффект на моё самочувствие. Когда вышли на лёд, группа сразу же разделилась на три колонны. Каждая взяла свой курс. Я интуитивно пошёл налево. Минут через тридцать мои поводыри сбились в кучу. Пока они размахивали руками и о чём то спорили, я их нагнал.
- Чего стряслось? – спросил я.
- Да вон, льдина откололась, вчера ветер был сильный.
- И чего, может унести?
- Теоретически да.
- Так ветра же вроде нет?
Все посмотрели на меня как на полного мудака.
- Ты давно рыбачишь? – наконец спросил мужик в пыжиковой шапке.
- Первый раз - с достоинством ответил я.
- Тогда понятно,- засмеялся он, и все тоже заржали как лошади, - Когда почувствуешь, что ветер подымется, чистой воды уже метров сто будет.
- Ладно, хуй с ним, - сказал ещё один рыболов и решительно перешагнул через трещину.
Надо сказать, что если бы не это сборище, я бы и не заметил ни какого подвоха, так бы и топал до Котлина. Все тоже пошли следом за отважным рыбаком. Делать нехуй, пошёл и я. Хоть очко и поигрывало, но позориться прилюдно не хотелось. Протопав ещё с пол часа, все вдруг разбежались в разные стороны как тараканы. Я остался один, и пока водил жалом по сторонам, вокруг с остервенением бурили лёд.
- Давай может и мы рыбу половим? – тактично спросила собака.
- Красота то какая. – высунувшись из сумки сказала кошка.
Я беспомощно повернулся в одну сторону, потом в другую. Заметив это, мужик в пыжиковой шапке махнул рукой. Я осторожно подошёл к нему.
- Туда отойди метров на тридцать, и можешь сверлить. – сказал он покровительственно, и добавил,- На что ловишь?
- Хуй знает, какие-то червяки.
- Мотыль, - назидательно поправил он, и саркастически пробормотал себе под нос,- Червяки, ишь, рыболовы пошли.
Я попиздовал в указанном направлении. И через честных тридцать шагов скинул с плеча заебавший ящик.
- Всё, нефть здесь!
Кое как собрав ледобур, начал бурить. Когда бур провалился, аккуратно извлёк его и положил рядом. Шумовкой прочистил лунку. Пока всё получалось неплохо. Из ящика достал удочку, банки с наживкой.
- Мотыля убери опять в ящик, а то замёрзнет. - напомнила кошка.
- Сама смотри не задубей.
Собака понюхала лунку.
- Чё то рыбой не пахнет… - разочаровано протянула она.
Я хуйнул одну банку червей в лунку.
- За что ты их так? – кошка непонимающе уставилась на меня.
- А что, Затевахин с Сабанеевым против?
- Да нет, просто у нас всего две банки было, теперь может не хватить.
- Если вы думаете, что я тут до утренней зорьки, то вот уж хуй!
Размотав леску, и нацепив мотыля я опустил снасть в лунку.
- Я посмотрю чего у других делается,- сказала собака и не спеша побежала прочь.
- Доволен хоть, что выбрался на природу? – спросила кошка.
- Есть свои плюсы, но ноги тоже уже подмерзают,- сказал я и привстав стал перетоптываться.
- Не шуми, рыба всё слышит, - укоризненно сказала кошка.
- Что ж мне теперь, без ног, как Маресьеву, оставаться?
- Смотри сам, только мне рыбы свежей хочется.
И тут кивок на удочке резко нагнулся.
- Подсекай! – зашипела кошка как безумная.
Я схватил удочку и со всей дури дёрнул вверх. Потом скинул варежки и трясущимися руками стал выбирать леску. Не пизжу, но холода в тот момент я не чувствовал. Когда наконец из лунки на лёд вылетел, и заиграл на солнце небольшой окушок, мы с кошкой издали победный кличь. Я отцепил трофей и насадив мотыля опять погрузил снасти в воду. Следующая рыбина оказалась корюшкой.
- Ножом её порежь, и на неё же и лови, - посоветовала кошка.
- Откуда же ты такая умная? – удивился я.
- Самообразование,- с достоинством отвечала она.
И началось. За десять минут я поймал семнадцать хвостов. В основном корюшка, хотя попалась одна приличная плотва и ещё три окуня. Подбежала собака.
- Ого, вы наколотили! Максимум, что видела, это пять рыбин.
- У кого?
- У этого, в пыжиковой шапке, видать «бывалый».
- Новичкам везёт, - подмигнул я.
Через пол часа количество рыбин дошло до тридцати пяти.
- Ну давай ещё с пол часа посидим и домой, а то для первого раза как-то подозрительно кучеряво, - говорю я животным.
Те неожиданно согласились. Хотя мне просто показалось, что подмёрзла меховая братия.
За следующие полчаса попался только в усмерть укуреный ёрш.
Я сложил рыбу в ящик, смотал удочку и взвалил всё на плечо.
- Ну пошли, Сабанеевы.
Проходя мимо «пыжиковой шапки» я поймал на себе неодобрительный взгляд.
- Как улов? – спросил я со скрытым чувством ликования.
Но тот почему то молчал. «Может не услышал?», предположил я. И переспросил:
- Клюёт хоть?
Рыбак скривил недовольную рожу и махнул рукой, чтоб я не мешал. Да и хрен с тобой, подумал я и пошёл к берегу. Когда отошли на расстояние, с которого нас было не слышно, собака сказала:
- У него мотыль во рту.
- Чего? – не понял я.
- Чтоб мотыль не замёрз, он его во рту греет.
И тут я блеванул. Когда спазмы в желудке закончились, я обтёр рожу снегом, достал водку и прополоскал горло. Пару секунд поколебался- сплюнуть водку, или проглотить, но всё таки выплюнул. Без происшествий мы добрались до берега и по протоптанной дороге вернулись на станцию. Назад ехали в почти пустой электричке. Когда добрались до города, я понял, что очень устал. Тяжесть поклажи, свежий воздух, мороз, сделали своё дело. Но хоть и велик был соблазн добираться до дому на тачке, я логично предположив, что рыбака хер повезут, поплёлся в метро.
- С собакой нельзя,- замахала мне рукой тётка в будке, и добавила, - Без намордника!
Я так заебался, что повернувшись к собаке сказал:
- Ответь ей, что-нибудь, у меня сил нет.
Та повернулась к бдительной работнице метрополитена.
- Я вегетарианка, но если будете провоцировать, могу и за ляжку цапнуть.
Мы прошли не заплатив мимо бесчувственного тела. Хоть какая-то польза от звериного пиздобольства.
Дома решил пригласить Марину на жареную рыбу. Точнее, чтоб она пожарила, а потом мы вместе сожрали. Кошка с собакой вытребовали себе сырую. Дал им всё, кроме корюшки. Помылся и пошёл.
Звоню. За дверью шаги.
- Кто?
- Да я это…
Дверь открылась. И куда я раньше смотрел? Такая классная баба!
- О, привет, чего стряслось?
- Рыбу я ловил, - ответил я голосом Леонова из «Джентельменов удачи».
- Какую рыбу? – не поняла она.
- Да на рыбалку ездил, - объяснил я, - Ты корюшку любишь?
- Свежую?
- Ну ясен пень не маринованную!
- Вообще то да.
- Ну тогда пошли ко мне, заодно и пожаришь.
- А приставать не будешь? – игриво спросила она заулыбавшись.
- Буду. Честно признался я.
- Тогда грех не зайти, - констатировала она.
Секс после корюшки, что может быть прекраснее? Так я думал, пока Марина колдовала на кухне, а мы (я и животные) смотрели «ящик».
По требованию большинства пришлось зырить Затевахина. Незаметно я заснул.
Разбудила меня собака.
- Телефон!
И точно, из прихожей доносились настойчивые звонки.
Я поковылял на звук.
- Телефон! – крикнула Марина из кухни.
- Да слышу я, слышу,- недовольно проворчал я и снял трубку.
- Алло!
- Уже нарыбачился?
Звонил Вован.
- Да.
- Ну и как, снасти не проебал?
- Нет, утопил, - серьёзным голосом ответил я.
- Да ты, что!!! Я ж тебе почти коллекционные удочки дал и титановый ледобур!!!
- Нессы, - успокоил я его наконец, - Всё заебок. Корюшки привёз.
- Ну, бля, ты и мудило,- обрадовался он.
- За снасти спасибо, больше всех поймал.
- А где ловил?
Я рассказал, приблизительно, так как название станции напрочь забыл.
- А давно приехал?
- Да уже часов шесть.
- Везучий! Там как раз льдину оторвало.
- С рыбаками?
- Сейчас любая льдина с рыбаками.
Из кухни раздался Маринин голос.
- Всё готово, можно к столу.
- Ты там не один? – навострил уши Вован.
- Да, к корюшке ещё русалку зацепил.
- Могу приехать.
- Разрушишь атмосферу доверия и корюшки.
- А как зовут русалку?
- Марина.
- Марина, значит «морская». Похоже точно русалка! – завистливо присвистнул Вован, - Ну тогда не буду мешать, рад, что вовремя свинтил.
И он повесил трубку.
Конечно, по уму надо было его пригласить на улов, всё-таки удочки его. Но поймите меня правильно, Марина то одна.
Что ни говори, а жареная корюшка, это пиздато! Превозмогая себя, я налил по полста коньячку. Мы чокнулись. Марина выпила залпом, я же чуть пригубил и тут же быстро поставил рюмку на стол.
- Не можешь уже? – кивнув на бутылку, спросила она.
- Да чего-то не идёт.
- Видать хорошо погулял?
- Неплохо.
- Твоя то, эта, которая, очередная,- тут Марина засмеялась, - Когда должна вернуться?
- А хрен знает, вроде на неделю улетала.
- А какого числа?
- Какого числа, что? – всё ещё не понимая куда она клонит, спросил я.
- Улетела какого числа?
- А сейчас какое?
- Двадцатое…
Я посмотрел на батарею пустых бутылок, прикинул в уме количество выпитого, рассчитал дни запоя, накинул день на рыбалку.
- Ебать!
В прихожей раздался звонок.
- Ебать!!! Повторил я.
Марина поняла всё сразу.
- Ну вот и поели корюшки…
Из комнаты прискакали животные. Слава богу, молча.
- Может мне на балкон пока, а потом незаметно выскочу?
- Ага, разве, что с балкона.
Кошка начинает тихо подхихикивать. Не ляпнула бы чего…
- Ну так куда мне? – Марина растерянно стояла посредине кухни. Испуганная и красивая.
- Хуй с ним, давай на балкон.
Я ломанулся в коридор, открывать.
Подруга выглядела отдохнувшей и обрушила на меня прямо с порога лавину важной и нужной мне информации. Из этого потока я понял, что: у неё отрубили телефон, потому что роуминг очень дорогой, (пиздеть надо меньше, подумал я), отдохнула она прекрасно, в городе очень много «наших», жаль только, деньги быстро кончились.
- Ты же четыре штуки взяла? – изумился я.
- Знаешь, оказывается Достоевский, однажды, проиграл там всё, что у него было, даже обручальные кольца!
«Ага», - думаю, так же как и ты, идиотка…
- А чем это так пахнет?
- Пиздюлями это пахнет, - говорю, - Ты что, все деньги просадила?
- Почти. А что такое?
Вот ведь сука!
- А то, что зарабатываю их я.
- Ну ты же разрешил… - она присела на стул в прихожей.
- Слушай меня стоя! Я разрешил взять деньги с собой, и потратить на дело! А не проёбывать их как Достоевский. Ты хоть его читала?
- В школе проходили, - пролепетала она.
Подошла кошка. Долго смотрела на нас, потом зевнула.
- Киса, киса, - подруга протянула к ней руку, чтоб погладить и заодно снять нервное напряжение.
- Киса у тебя в штанах. – отбрила её та и не спеша прошла в комнату.
Как она заорала!
- Что это, что это? – наконец, прекратив истерику, залепетала подруга.
- Это моя кошка, а ещё собака есть, не забыла за неделю?
- Она, что, тоже говорит?
- А ты у неё и спроси.
- Боюсь.
- Ладно, иди в ванную, смой тлетворное влияние запада.
Когда из за двери раздался шум воды, я бросился к балкону. Марина уже задубела основательно.
- Пойду я тоже в ванную, - прошептала она, - Греться.
И мы на цыпочках сквозанули к дверям.
На лестничной площадке она спросила:
- А чего это она у тебя так орала?
- Обрадовалась встрече,- уклончиво ответил я.
- Жаль, что так вышло всё, - Марина расстроено хлопнула глазами, - Ну ты всё же не забывай…
- Постараюсь, – я обнял её за плечи, прижал к себе.
Куда уж тут, забыть, думаю.
- Пусти, пора мне, - сказала она, не делая попыток вырваться.
- Ага, - я отстранился но только чтобы посмотреть ей в глаза.
- Ну хватит уже мучить! – она улыбаясь выскользнула и исчезла за дверью.
Совсем как русалка.
Я прошёл на кухню, маханул стопку, тут же налил до краёв следующую.
- Посуду убери лишнюю, а то видно, что не один ты тут корюшку ел.
Собака кивнула на стол.
- Ты будешь?
- Ну давай, выручу.
Я поставил перед ней Маринину тарелку. Стопку ополоснул водой из под крана и убрал в буфет. С полотенцем на голове в кухню вошла Катя.
- Ты сердишься?
- Нет, я негодую. И выпил вторую, налив сразу же третью.
- Я думала, у нас серьёзные отношения, - начала она, но я прервал эту лирику:
- Сериалов не надо, давай, шмотки собирай и проваливай.
- Куда?
- А куда хочешь, можешь в библиотеку, можешь к маме в Екатеринбург.
- Зачем в библиотеку?
- Достоевского почитаешь.
- Значит ты меня не любишь?
Я знал, сейчас выпью третью, и будет полегче. Будет уже похуй на эти сопли. И я выпил.
- Так любишь или нет?
Катя стояла надув губки, и ждала ответа.
Вместо её, я спросил собаку:
- Как корюшка?
- Вкусно, - ответила та облизываясь, Катя аж подпрыгнула.
Вошла кошка, посмотрела по сторонам, строго зыркнула на подругу.
- Вроде и мокрая, а всё равно не русалка, - и ушла.
- А ты умеешь корюшку жарить? – теперь я спросил Катю.
- Нет…
- Ну тогда – до свидания.
Как я понял, животным тоже больше нравилась Марина.
Не хочется описывать последовавшую за этим часовую истерику. Но когда Катя вышла наконец на лестницу, и я закрыл дверь, стало мне так хорошо, что ни в сказке сказать, ни пером описать.
Утренние лучи пробивались через занавеску, выхватывая внутрикомнатную действительность. В одном из таких светлых пятен было плечо Марины, безмятежно спящей на моей кровати, в другом- кошка, свернувшаяся калачиком у неё в ногах. Собака спала на полу рядом. Ну что ж, похоже пришло время, когда мне наконец придётся бросить пить. Хотя бы на несколько лет.
Вечером запощу первый рассказ из серии рассказов о Князеве.Лично я их считаю великолепными,но т.к мои вкусы могут отличаться от ваших,то прошу отписать,понравилось ли и нужно ли выкладывать другие рассказы из этой серии.
Блистательно, афтору респект, море удовольствия(эт я про кошку с собакой).
Ворон, спасибо за выложенные креативы!
девочка-припевочка
03.04.2008, 12:54
да, про кошку с собакой я давно читала..... и чесно всегда думала что они с форума "яплакал". и в своё время на "яплакале" были обалденные рассказы. кто помнит рассказ про свитер, про кошку дусю, про "эй ромалле"... я бы выложила но это не с удафа....
"Ромалы" с удава.Кстати,в отличии от других сайтов,на удаве нет копипейстеров.Человек,спалившийся на плагиате немедленно банится.
девочка-припевочка
03.04.2008, 13:01
хм... а остальные перечисленные мною рассказы?
А остальных я не знаю! :-)
И так,обещанные рассказы про князева.Кися-пися.
Если понравится,отпишитесь,серия длинная.Рассказов 7.
Князев вообще любил животных. Но не до такой степени, чтобы самому их заводить. И так голодно. Но этих животных ему иногда подсовывали. Определяли на жительство. Так и лишились короткой, но героической жизни парочка не замеченных по пьяни хомяков, расплющенные тела которых поглотило жерло унитаза, и одна черепаха, после исчезновения которой друзья-собутыльники Князева дружно решили, что черепаховый суп - хуйня и пища для извращенцев.
Но совсем не так вышло с Кисей-Писей - такую кличку придумал Князев лохматому черно-белому ублюдку якобы сибирской породы. Поначалу, в младенчестве, кот демонстрировал рыжеватый окрас, за что был немедленно окрещен Рыжысером (производное от "рыжий сёр": срать кот взялся не по годам обильно). Но потом кот мимикрировал под внешние условия - стал черно-белым, как князевская жизнь. И был незамедлительно переименован. А так как мочился он столь же обильно, как и срал - кличка прижилась. Так вот, Кися, хуй знает при каких обстоятельствах появившийся, оказался котом что надо. Потому и выжил.
Когда у Князева было много свободного времени, он почти все его посвещал воспитанию кота. Кот оказался существом, не спиздеть, гениальным, и витиеватой князевской педагогике внимал успешно. Так, на третий день своего появления он опрометчиво насрал на подушку. Когда Князев заметил вонючую улику, он как раз находился в состоянии меланхоличного опьянения, то бишь - был уделан до прозрачности и пятен (от большой дозы водки рожу Князева всегда покрывали красные пятна, он называл их "аллергией на беспонтовую жизнь", но это другая история).
Так вот, для начала засранец Кися выслушал пространную лекцию, суть которой сводилось к тому, что он, Кися, бесстыжая ебучая тварь, получившая доверие, дом и миску, доверие это не оправдавшая и по сути насравшая своему хозяину на голову. Потом кот был жестоко отпизжен (во время экзекуции Князев радостно скалился и ласково приговаривал "ата-та, ата-та"). Потом хозяин долго тыкал животное харей в растекшиеся по подушке экскременты, просвещая его в том плане, что "здесь не срать надо, а спать, сюда хозяин голову кладет, а ты, сюка, срать тут удумал". Потом кот, к тому времени охуевший до такой степени, что уже почти начал понимать русский язык, был транспортирован в сортир - здесь его долго погружали (на этот раз - жопой) в жестянку из под селедки, приспособленную под кошачий унитаз. Потом опять было пиздилово, а в конце процесса - новая лекция по понятиям.
На этот раз Князев объяснил Кисе, что все пиздатые люди (типа Князева) и пиздатые коты (стать каковым у Киси имеются кой-какие шансы) по жизни страдают, но зато время от времени господь награждает их нехуевыми бонусами в виде водки, секса, гашиша, помидоров и кошачьих консервов. А опять же, разные уебки, и коты, им принадлежащие, ходят облеваные и обосраные, получают пиздюлей, и вообще не в фаворе. В качестве иллюстрации Кисе была поведана история о печальной судьбине котейки, принадлежащем приятелю Князева, алкоголику Сидору. Тот вот так же насрал куда не след, за что был немедленно выкинут на улицу, где был мгновенно разорван на молекулы стаей охуевших от голода и 50-градусного мороза колымских собак.
После этого Князев и Кися расстались друзьями и отправились смывать с себя дерьмо, коим были изукрашены во всех местах. Оскверненная подушка, на радость местной дворничихе, полетела в окно, однако до земли не долетела, повиснув на дереве и тем самым довершив инсталляцию, составленную из использованных гандонов, разодранных окровавленных женских трусов и искусно извергнутой замерзшей на лету блевотины.
Неизвестно, что больше всего подействовало на животину - лекции или пиздюлины, однако он все понял. И потому срать начал в селедочную банку, а спать - на подушке (не той, что качалась на ветвях за окном, была бы у Князева единственная подушка - хуй бы он ей разбрасывался) рядом с башкой хозяина. При этом Кися демонстрировал моменты охуевания, заключающиеся в том, что когда старый травокур Князев принимался кашлять во сне - кот пиздил хозяина когтистыми лапами по ебалу. Князев ходил с исцарапанной рожей, но гордый за свое педагогическое мастерство.
Со временем Кися перенял как манеры и повадки хозяина, так и особенности его внешности. Он тоже был худым и узким, ленивым и меланхоличным на голяках и стремительным при виде или в предчувствии шаровой жратвы. В выпивке Князев кота ограничивал. Раз только, когда кот тяжело заболел какой-то хуйней и готовился уже склеить ласты, то бишь лапы - хозяин спас его изрядной порцией алкоголя. Хуй знает, как случился такой жизненный эксклюзив, но в то время Князев как раз хуярил коньяк. Стакан этого божественного напитка и был без сожаления вылит в глотку издыхающего уж почти животного. Кися почти мгновенно облевался, но две минуты спустя резко ожил, с места в карьер сквозанул по висящему на стене ковру под потолок, оттуда бомбанул жидким из-под хвоста на кровать (не задев к счастью подушку), потом, снова как бы умерев, обосранным мешком сорвался вниз... Короче, на другой день кот был совершенно здоров, только напрочь облез. Пару дней он напоминал просто крысу, потом шерсть стала обрастать какими-то клочьями, и Кися стал похож на крысу северных широт. Передвигаться стал почему-то боком. Но Князев был рад: он спас друга, которого любил уже всей душой, от почти нагрянувшего уже пиздеца.
Со жратвой было хуже: Князев хоть и делился с Кисей всем по-братски, но этого всего перепадало им крайне не часто, а брать кота с собой в гости, в коих хозяин предпочтал столоваться, не представлялось возможным: выпиздили бы безоговорочно обоих. Зато настоящий кайф наступил, когда Князева вдруг пиздорезнула любовь, и в доме его поселилась юная, тупая, истеричная, но все же женщина. Несмотря на ее хрюканья по поводу образа жизни возлюбленного, женщину можно было регулярно ебать, что Князев с переменным успехом и проделывал. Кот было тоже захотел женщины, принялся орать и ссать по углам, но уговоры, пиздюлины, угрозы кастрации и обещания со временем подогнать ему бабищу пореальнее его облагоразумили. Зато Кися стал предаваться удовольствиям гастрономическим.
Отец женщины был невьебенным охотником, жил где-то в глухой тайге, изредка выезжая в цивилизацию полечиться от сифилиса и навестить будущего зятя. В качестве подарка он привозил мешок дохлых уток-чирков, которых влет ебошил дробью из вертикалки. Нищий гурман Князев, помня про генитальные напасти будущего тестя, утками брезговал, зато вдоволь кормил ими Кисю, занимаясь одновременно дрессировкой. Дошло до того, что при слове "утка" умный кот, натурально, делал стойку, вероятно воображая себя реальным почти спаниэлем.
Потом Князев послал женщину нахуй (вернее, это она его туда послала, но куда приятнее было думать, что все наоборот), утки кончились. Разочарованный кот пару раз пробовал делать стойку на пустую миску, за что и получал незамедлительной пизды, дабы не напоминал, сука, о несчастной любви и разбитом вдребезги сердце хозяина...
Про говорящих звэрэй классно!
Ага, и я присоединяюсь к желающим таких :)
ILS, Ты про кота с собакой,или про Князева?Если про кота,то увы,вышеперечисленным серия заканчивается.
Кстати,сейчас порылся среди любимых аффтаров,и прочёл рассказ Сеньки Тузика,который раньше почему-то не читал...
Копеечка.
***
Лет пять мне тогда было. Мы гуляли с мамой во дворе и я нашел копейку. Я гладил монетку, разглядывал ее и был рад. Это были мои первые деньги! «Что это у тебя?» - спросила мама. А я засунул копейку в нос и ответил: «Ничего».
Дома, спрятавшись в своей комнате, я попытался извлечь бабло из носовой полости, но о боже! Монета наглухо застряла! Более того, пальцем я протолкнул ее еще глубже и дышать стало несколько некомфортно. Я заплакал и побежал к маме. Нормальная реакция для пяти лет.
- Ну что ты, не бойся, - как могла успокаивала меня мама а я зассал еще больше, потому что видел что она сама испугалась. – Сейчас, подцеплю чем-нибудь и все…
- ААА!!! – заорал я увидев в ее руках спицу.
- Ну все, не плачь, - мама спрятала спицу за спину. – Поедем в Склиф.
***
В Склифе мне понравилось, особенно стенд со всякими хуйнюшками которые пацаны и девчонки умудрились запихнуть себе в различные свои дырочки. Чего там только не было! Я с восхищением разглядывал экспонаты и был горд за себя. Скоро моя монетка попадет в этот музей! И мне нисколечко не было ее жаль.
- Ну вот и все. Держи свою копейку. – Доктор аккуратно вытащил монетку пинцетом и протянул ее мне. – Только больше не засовывай никуда!
- А вы что, в музей ее не повесите? – удивился я.
- Ты про стенд? Нет брат, этого добра там полно. Вот если бы ты рубль юбилейный в нос засунул, тогда да! А так …
- Ага, спасибо. – Я был убит.
Рубль.
***
Через пару месяцев мы пошли в гости к дедушке с бабушкой. Взрослые веселились, а мне было скучно.
- Что не весел, сынок? – Дед почему-то всегда называл меня сыном. Уже будучи взрослым я попытался расспросить мать, но она отшутилась. Видно какая-то порочная семейная тайна.
- Играть не с кем, - честно признался я.
- Подожди-ка … - Дед вышел из комнаты и через минуту вернулся с большим альбомом в руках. – Вот, посмотри. Моя коллекция монет.
- Ух ты! – Я бережно взял альбом в руки и открыл первый лист.
- Нравится?
- Ага!
- Ну вот, а бабка не понимает. – Дед улыбнулся и потрепал меня по волосам.
Юбилейным рублям была отведена значительная часть альбома. Там было на что посмотреть! Я доставал монеты по одной, внимательно разглядывал и клал на место. Вот он – пропускной билет в музей медицины! Не долго думая я сунул одну из них, с изображением красивого здания, в карман и направился в ванную.
***
Уединившись и заперев дверь на крючок, я попытался засунуть монету в нос. Но не тут то было! Размер входного отверстия явно не соответствовал диаметру инородного тела! Я даже намылил рубль и нос для лучшей проходимости – монета не шла! Слезы текли из глаз, нос болел, я бросил монету на пол и в сердцах прошептал: «Ну тебя в жопу».
Эти слова вероятно и натолкнули мой неокрепший детский мозг на столь креативное решение проблемы попадания в музей медицинской славы. Я поднял монету с пола, стянул штанишки и, предварительно намылив очко, направил рубль ТУДА. Хуй. Я закусил губу, зажмурился, с силой нажал на монету и почувствовал как круглый предмет проскочил в меня. Очко сомкнулось а ОНА осталась ТАМ. Я сделал ЭТО!
- Мама, нам срочно надо в Склиф! – еле сдерживая радость прошептал я на ухо матери.
- Что случилось?
- У меня в попе рубль…
- Чего??? – Все внимание за столом сразу было обращено на нас.
- У меня в попе рубль, - несколько смущаясь под пристальными взглядами родственников повторил я.
***
- Ну вот и все, - сказал доктор, а я и так почувствовал что все. – Как это тебя брат угораздило? – Меня несколько смутило что врач постоянно называет меня братом. Позже я интересовался у матери этим вопросом, но она по обыкновению отшутилась.
- А вы поместите рубль в музей? – проигнорировав вопрос поинтересовался я.
- Рубль? Обязательно.
Он действительно до сих пор висит на стенде. Олимпийский рубль из моего зада.
Так я попал в историю отечественной медицины. Можно сказать вошел с рублем в ее аналы.
Ворон, я про кота с собакой
хочу таких же :) бог с ней, с серией - зверей таких хочу :)
Я вот собираюсь ворону разговаривать научить! :-)
Так как князевская серия?
Даффай исчё!
Про животных - шедевры :)
В продолжении князевской серии.
Рассказ первый. Капитальный ремонт
Однажды к дому Князева пришли рабочие в телогрейках. Дело было летом, но рабочим на это было поебать. Они пришли, разломали бетон, разрыли землю, вскрыли трубы - и пиздец, Князев и прочие жильцы остались без воды. Напрочь. Это блядство называлось "капитальным ремонтом систем", и поделать тут было нечего. Хуже всего, что канализация тоже попала по капитальный ремонт. Жильцам приходилось гадить в ведра и тазы, а потом выносить и выливать гавно в поставленные на улице контейнеры.
Контейнеры были без дна: это был мудрый креатив начальника ЖЭУ. Ремонт предполагалось начать еще зимой (!), и начальник, помня из уроков природоведения, что все жидкое в холода становится твердым, придумал эдакую хитрую хуйню - отъебашить у контейнеров днища. С тем расчетом, что все насраное и нассаное жильцами будет схватываться морозом, а следовательно - не растекаться и не вонять. А когда контейнер заполняется - куб заледенелого дерьма спокойно вытряхивается в кузов грузовика и транспортируется на свалку. И там уже, по весне, благополучно воняет и растекается. Но человек предполагает, а располагает вышестоящее руководство. Не то что бы кто-то там решил пожалеть людей и не лишать их воды, канализации и отпопления зимой - хуй то там, дело есть дело. Просто что-то протормозили со сроками, материалов вовремя не подвезли, бригада забухала... Короче, начали только летом. А так как отхуярить днища у контейнеров дело несложное, и приказ был подписан, так и поступили. Поэтому растекалось и воняло прямо во дворе, неподалеку от детской площадки, а местные газеты ебали (образно говоря) начальника ЖЭУ в анал. Но образная ебля анал не щекотит - начальнику было насрать, он уважал дело, но не слово. При этом, повторимся, он был мудр - газеты угрожали кишечными эпидемиями, начальник смекнул: значит, срать будут больше, значит - чаще вывозить, а это транспорт, бензин, затраты. И вот по его просьбе санэпидемстанция во избежание эпидемий засыпала все окрестности тремя слоями хлорки, залила карболкой и фурацилином, отчего вонять стало еще больше, а несколько местных детей попали в больницу с отравлениями.
Детей у Князева не было, кота он на улицу не пускал, домой обычно возвращался в таком состоянии, что не до размышлений, что это бля в самом деле за вонь, так что в этом плане дискомфорта он не испытывал почти. Учитывая, что контейнер стоял все же в определенном отдалении от князевского парадняка, и не попадал под траекторию его маршрутов, возможность прийти домой в чужом дерьме тоже отпадала. Свое собственное дерьмо Князев в контейнер не кидал - эту проблему он для себя тоже решил сравнительно быстро. Первое время он, как ни в чем не бывало, срал в собственный унитаз. Видимо, так делал не он один, уж больно быстро стояк переполнился, и каловые массы хлынули через край в квартире первого этажа. О чем хозяин этой квартиры энергично уведомил остальных жильцов, поклявшись в случае повторения инцидента выливать поступающее ему дерьмо под двери этих самых остальных. Но так как за руку, вернее за жопу, поймать он никого не мог, Князев справедливо рассудил, что к нему на пятый этаж сосед заберется не скоро, а может и вовсе поленится, отдавая предпочтение нижним этажам.
Но тут возникло еще одно препятствие: так как слив тоже не работал, говно отказывалось тонуть. Попавший врасплох Князев вновь с блеском вышел из ситуации: посрал на газетку, свернул ее и выкинул сей подарочек в окно (любопытная дворничиха в пять утра своим матом перебудила весь дом. Только Князев не проснулся). Позже он усилиями воли задал таки своему организму режим, при котором позывы к дефекации приходились на темное время суток. Тогда Князев спокойно выходил во двор, и срал, где ему понравится. Дворничиха уже собиралась устраивать ночные засады, однако ломаный график и различная местодислокация сранья навели ее на мысль, что срущих - несколько. И она смирилась, компенсируя утренние сюрпризы воплями и жалобами всем и вся.
Уволенный с работы, праздношатающийся Князев так же взял за правило опорожнятся в гостях. В гости он ходил ежедневно, по собственному сложному графику - чтоб не онастопиздеть в одном месте и не лишиться там привилегий дорогого гостя. В одних гостях он на халяву ел, в других - бухал, в третьих - курил гашиш, в четвертые заходил поебаться. В некоторых получалось и по два-три удовольствия враз. В самых исключительных удавалась сразу вся программа. Но это было крайне редко - такие эпизоды Князев закреплял в своей биографии как "лучшие дни моей жизни". Вспоминал с трепетом и слезой. Теперь в гостях требовалось еще и опорожниться. Казалось бы, на такую просьбу едва ли можно получить отказ, но не тут то было - в некторых домах Князева и так уже еле терпели, и это его сранье становилось последней жирной каплей. Какого хуя, думали хозяева, раньше он приходил, все съедал, выпивал, выкуривал, еб, а потом еще оскорблял и устраивал драку. А теперь он до кучи и гадит.
Еще было хуево, что по утрам как всегда сушняк, а воды - ни глоточка. Воду вечерами привозила машина-водовозка, но эти моменты Князев регулярно проебывал. Не проебал только однажды: в тот раз он как раз подходил к дому, увидел водовозку, собрался уж было ломануться за ведром, но тут выяснилось, что водитель приехал порожняком - просто к какому-то приятелю за какой-то хуйней. Толпа с ведрами и бидонами, высыпавшая при виде долгожданной цистерны, и обломавшаяся, ввалила пизды и водителю, и приятелю. Князев тоже с удовольствием поучаствовал в потасовке, получил по печени, но и сам успел кому то хорошенько пару раз уебать. Кажется - дворничихе.
Короче, проблем этот капитальный ремонт Князеву насоздавал. Хоть и трудно сказать, он ли тому причина, но однажды оказался Князев дома - ночью, вернее, ранним утром, один, с похмельной бессоницей, без бабок, жратвы, конопли, водки, баб, перспектив. С хуевым настроением, и с голодным котом, тупо пялившимся в пустую миску. "Колдует" - подумал Князев про кота. Но про голодное животное думать было в облом - он стал смотреть в окно. И увидел. Это была голая женщина. Вернее - женщина, переодевающаяся у окна в доме напротив. С распахнутыми шторами. Ничуть не стесняясь возможных зрителей. Как будто - напоказ, специально для них. Ночное блядь пипшоу по заявкам. Присмотревшись, Князев ее узнал. А как только узнал - понял: этот спектакль устроен для него. Онли. Этот бюст третьего размера, эту жопу, эти конопатые плечи, эти круглые колени, эти рыжие волосы в разных местах - звали Галей. Не особо то Галя блистала внешностью, Князев рыжих вообще не жаловал, но в общем то, она была не без приятственности. Опять же, большие сиськи. К тому же Князев давно задавался философским вопросом: ежели женщина рыжая, на лобке у нее волосы такого же цвета? Или нет? Проверить все не подворачивался случай. И вот - подвернулся. Князев был уверен: этот стриптиз Галя устроила исключительно для него. Они были шапочно знакомы: Галя работала медсестрой в местной больнице, Князев однажды там лежал-лечился, от скуки прибалтывал Галю, впрочем, как и других медсестер, на поебаться. Кажется, тогда у него и возник этот философский вопрос про волосы на лобке: в белом обтягивающем халате девушка наводила на мысли, близкие больше всего именно к этому месту. Но медсестры, в том числе и Галина, предпочитали Князеву дежурных докторов - мрачных хирургов с волосатыми руками. А так как Князев попал в больницу после того, как огреб исключительнейшей силы пиздячек, то во внешности он конкуренцию докторам не составлял.
Потом они с Галей пересеклись на какой-то пьянке в каких-то гостях - все было на мази, Князев даже вдоволь похватал ее за сиськи, и уже понял, что и дальше все получится, и рыжий вопрос будет снят с повестки дня. Но - человек предполагает. В тех гостях все ебальные места были заняты, а пока Князев прикидывал, стоит ли вести эту дуру к себе или ну ее на хуй, он успел уработаться в говно, и ему стало не до секса и не до философии.
Но в этот раз философия Князева просто переполняла. Еще сильнее было желание немедленно Галину поиметь. Иными словами, Князев весь возбудился. А когда Князев возбуждался, он начинал мыслить своеобразно: коротко и конкретно, убивая никчемные сомнения до их еще рождения. Он, как и начальник ЖЭУ, тоже был человеком дела - он в этом убедился однажды, проснувшись рано утром с отчаянного бодунища: включенный заведенным таймером телевизор поприветствовал его бодро-мерзким голосом: "Доброе утро, деловые люди! Поставьте ноги на ширину плеч!..". Не будем отвлекаться: деловой человек Князев размышлял всего несколько секунд. За эти секунды он успел впрыгнуть в тапочки, схватить ключи от квартиры, дать поджопник коту... Все было ясно и Князев, хлопнув дверью, понесся навстречу сексу и философии. На уровне третьего этажа галиного парадного ему в голову еще пришла короткая мысль о гандонах. Пришла и исчезла куда-то. Мысль о том, что Галя, вроде, живет не одна, а с каким-то мужиком, начала формироваться уже после звонка в квартиру, как раз в тот момент, когда этот самый мужик завозился с дверным замком. Мужик был не то чтобы очень уж здоровым, но рядом с сильным, но легким фитилем Князевым смотрелся весьми и весьма. К тому же он обладал злобным, хоть и заспанным ебальником. "Настоящий убийца бля" - успел подумать Князев и ему стало жалко себя. "Тебе чего?" - спросил мужик. "Да нихуя" - опять же только подумал Князев. Расправа казалась неминучей, но в этот опасный для здоровья миг - мозг не подвел."Мне бы этого, того, - водички бы набрать. Из соседнего дома я..." "Воды?" Мужик подумал. "А, ну да. Ну давай что ли ведро". Ведра, конечно не было. Князев издал несколько невнятных звуков, потом пробормотал "щаз, щаз, я за ним сбегаю..." - и мгновенно сквозанул вниз по лестнице, теряя тапочки и матерясь. Мужик в совершеннейшем охуении посмотрел вниз, плюнул и пошел досыпать.
На улице Князев остановился, отдышался, закурил. Секс и философия окончательно выскочили из его головы. Князев подумал с благодарностью о начальнике ЖЭУ. Вообще-то он его знать не знал, просто подумал, мол, спасибо тому распиздатейшему человеку, который затеял всю эту канитель с капремонтом. Однако, спустя полминуты, Князев начал думать о нем в радикально другом смысле: почуяв удушливую вонь, он глянул под ноги - так и есть, левым тапочком основательно вляпался. Судя по всему, говно было его собственным. Точно - вот и обрывки детектива про супергероя Лупоглазого, именно эту книжку Князев в последнее время использовал в качестве утиральника. Он принялся громко материться, пытаясь счистить экскременты с подошвы, но те еще пуще размазывались и пуще воняли. К его воплям присоединилась появившаяся неведомо откуда дворничиха. Призывая Князева в свидетели (хотя он, натурально, был потерпевшим), она верещала, что вот, мол, а я что говорю, серут и серут, прямо спасу нет никакого, поймать бы ублюдков да мордой, мордой, мордой.
"Идите на хуй все" - сказал Князев громко, бросил уделанный тапок в раздавленной зловоняющей кучке и поковылял домой, опираясь на босую пятку. Кот благоразумно спрятался. Князев вышвырнул второй тапочек в окно, в дворничиху не попал, озлился еще больше, и завалился спать. В этот раз он увидел во сне женщину с большими грудями, веснушками на плечах и рыжими волосами на лобке.
Немного разнообразия.На этот раз креатифф удава,хозяина удафкома.
Могила
- А когда смеяться?
- А смеяться можно после слова "лопата".
(из несмешного анекдота)
Эта история произошла во время моей службы в рядах Вооруженных Сил СССР. Случилось это...Да, случилось это летом, в конце июля. Я - дед советской армии - спал крепким сном, когда меня кто-то стал бесцеремонно трясти за плечо. Нихуя себе - сквозь сон удивился я - кто это интересно у нас в роте такой блять смелый, что не боицца будить меня ни свет, ни заря? Все ведь давно знают, что пытацца меня поднять - это смертельный цирковой номер, поэтому обычно я сплю, пока ебало не опухнет. Стараясь, чтобы мой голос звучал как можно более угрожающе, я пробурчал себе поднос:
- Это кто там нахуй ахуевший такой, а? Если блять через пять секунд не съебешся в туман - получишь по ебалу, понял бля?!!!
Ответ я получил, но не такой, на который рассчитывал. Неизвестный возмутитель моего спокойствия прокаркал голосом...
...голосом нашего старшины роты: - Блять, боец, ты вконец ахуел! Думаешь, раз ты дед, так можно на командование хуй класть? Подъем блять быстро, я то я тебе настучу по жопе-то, понял бля?!!!
Опа, думаю, товарищ прапорщик, тварь тупая, ты-то откуда здесь взялся в такую рань? Посмотрел на часы - пездец, 6:00. Ладно, поднялся, стал одеваться. А прапор стоит рядом и ноет, ссука:
- Боец, быстрее нахуй одевайся, заебали вы уже, вообще уже на все положили, разве так можно бля, а? Кароче - одевайся, потом поднимешь Прокопа (деда советской армии Прокопенко) и еще двух духов на твой выбор. Как оденетесь - бегом нахуй на КПП, я буду вас там ждать в машине. Ого, думаю, это уже интересно. Похоже, намечаецца халтурка вне расположения части, что само по себе не так уж и хуёво. Во-первых, может перепасть деньжат или водки с сигаретами. Во-вторых, можно попробовать что-нибуть спиздить. А в-третьих, можно незаметно съебацца и пошатацца по городу, пока духи там работают. А какая самая распространенная работа вне части? Правильно, погрузка офицерской мебели. Исходя из этого соображения, я поднял двух самых крепких и выносливых духов, прказал им одевацца, а сам принялся будить Прокопа. Послав меня раза три нахуй, он наконец поднялся. Мы не торопясь собрались и пошли на КПП. Там нас уже ждал...
...ждал прапор в своей машине. Увидев нас, он снова принялся ныть: - Бойцы бля, вы што так долго нахуй, савсем уже ахуели, пока пизды не дашь - нихуя не шевеляцца....Кароче - быстро садитесь в машину, поехали. Пока вы там хуем груши околачивали, я уже сбегал, принес лопаты, в багажнике лежат. При слове "лопата" у меня резко испортилось настроение - копать я не люблю с детства. Ладно, думаю, прорвемся, душар заставим копать, а сами с Прокопом бакланить будем как обычно. Предаваясь таким невеселым мыслям, я не заметил, как мы приехали на место. Все блять, приехали, вылезайте - скомандовал наш прапор. Я вылез из машины первым, огляделся...
...огляделся и ахуел - мы стояли посреди кладбища. Прапорщик, увидев наше недоумение, довольно заржал и говорит: - Што бля, не ажидали? Кароче, слушайте боевую задачу - берите из багажника лопаты и идите за мной. Вскоре мы остановились у могилы какого-то перца. Она - удовлетворенно сказал прапорщик. -Теперь ребятки, вот что - у моего двоюродного братана умерла теща. Цены на могилокопателей здесь просто неибацца, поэтому я вас и привлек. Согласно воле покойной хоронить её будем рядом с её муженьком, который как раз тут и лежит. Делать надо так: убрать нахуй памятник, потом прикинуть, где лежит гроб мужа, и рыть рядом с ним, с тем ращотом, чтобы потом памятник сверху прямо на две могилы поставить. Понятно? А вот вам для подогрева кой-чего - и с этими словами прапор протянул нам пакет. Мы постояли, покурили, оценивая размеры работы, а потом прапор сказал: - Ладно, короче мне пора. Делайте все качественно, не торопясь, главное - не повредить тот гроб, что уже в земле. Родственники этой тещи немного ебанутые нащот всей этой ритуальной хуйни, поэтому ...Ну вы меня поняли.
Конечно поняли. Что же тут не понятного. Прапор ушел, а мы первым делом развернули оставленный им пакет. В пакете было...
...было 2 бутылки водки, хлеб, колбаса, огурцы и 5 пачек сигарет. Не густо - разочарованно протянул Прокопенко и принялся делить продукты. Колбасу и хлеб мы честно разделили поровну с духами, дали им одну пачку сигарет, а водки - сказали, нальем. И действительно, налили им и себе по стакану водки, выпили, закусили, покурили, посидели. Наконец с неохотой принялись за дело. Я прикинул, где должна быть вырыта яма, очертил лопатой её границы и духи вгрызлись в землю. А земля...теперь я понял, почему прапор говорил о заоблачных ценах на услуги могилокопателей - асфальт по сравнению с этой затвердевшей глыбой был просто пухом. - Блять, тут надо или экскаватором, или взрывать - мрачно сказал Прокоп после того, как духи окончательно выдохлись и повалились на траву. - Нехуй пиздеть, рыть надо - ответил ему я - прикинь, люди гробик принесут, а опустить его некуда - как ты думаешь, что они с нами зделают, а?
Часа через два титанического труда и периодических возлияний мы отрыли уже порядочную яму. -Еще полметра - довольно сказал один из духов - и все. И тут его лопата во что-то уперлась. - Я что-то нашел! - крикнул он из ямы. Мы подошли к краю и стали ждать, пока дух лопатой очистит от земли свою находку. А когда мы поняли, что это такое, мы все впали в ступор. Оказалось, что мы наткнулись....
...наткнулись на гроб. На гроб того мужика - мужа свежеумершей тещи. -Ты, козел - заорал на меня Прокоп - как ты мерил, а? Смотри, нам же теперь снова рыть придецца, йоптваюмать!
- Заткни ебло - сказал я - я думал, что гроб того мужика лежит точно под памятником. Они наверное закапывали экскаватором и неаккуратно все заровняли, поэтому и памятник ткнули примерно - тогда это небось никого не ебало.
Пока мы таким образом переругивались, гадая, что же делать, подъехал наш прапор. На этот раз он был с каким-то мужиком - как выяснилось, родственником этой самой тещи.
- В чем проблема, бойцы? - спросил он. Мы объяснили. Даааааа - сказал прапор - делаааааа. Чтож делать то, а? И тут мне в голову пришла блестящая идея. - Товарищ прапорщик, а давайте мы этот гроб нахуй выкинем, а родственникам скажем, что вот - откопали как просили. Прапор ничего не ответил, а только вздохнул и покосился на приехавшего с ним мужчину. А тот, внезапно покраснев, глубоко вздохнул и закричал - да вы ахуели все!!! Да я блять если увижу, что с гробом моего папы хоть што-то произошло - вам блять не жить, понятно бля?!!!! Копайте рядом!!! Приеду -проверю!!!Мужик еще немного поорал, потом они сели с прапором в машину и уехали. А мы стали думать, чтож нам делать-то. Решение созрело.....
cозрело быстро. Мы опять выпили и принялись с энтузиазмом претворять его в жизнь. С энтузиазмом - потому, что нужно было спешить - в любой момент мог вернуться этот сын мертвого папаши и застать нас в процессе, так сказать, преступления. А придумали мы вот что: чтобы продемонстрировать этому уебану целостность папиного гроба и готовую яму для его мамы ценой минимальных трудозатрат, мы расширили яму справа от гроба примерно на 1/4 от её ширины. Потом мы планировали разрубить топором гроб вдоль как раз на это расстояние и приткнуть обрубок к стенке ямы , как будто маленькая часть гроба торчит из стенки ямы - типа мы его закопали, а рядом отрыли новую яму. Но для начала мы решили гроб открыть.
- Давай - сказал я духу - открывай. Дух спустился в яму. Посмотри там по карманам - крикнул я ему вслед - может там мелочь осталась. Да еще посмотри - может у него кольцо там или зубы золотые - проверь обязательно!
Дух спрыгнул в яму и открыд гроб. Там лежал скелет в истлевшей одежде. Единственное, что у него хоть чуть-чуть сохранилось - это немного волос. После продолжительного молчания Прокоп сказал - ладно, закрывай. Хотя стой, дай-ка я череп заберу - зделаю себе светильник к дембелю понтовый. С этими словами Прокоп взял череп мертвеца и положил его в пакет из-под огурцов. Пакет с черепом мы припрятали в траве подальше от любопытных глаз. А дальше все пошло...
...пошло как по маслу. Мы аккуратно разрубили гроб вдоль, закинув доски, кости и опилки, которые высыпались из него, далеко в траву. Единственная проблема заключаласьв том, что гроб уже порядком сгнил. И его боковая доска стала постоянно отваливаться, портя весь вид. Колышки бы вбить - озабоченно сказал дух, оглядываясь в поисках оных. - Счас, погоди - произнес Прокоп и чего-то зашарил в траве. - Опа, нашел! - радостно закричал он через минуту и подбежал к могиле. В руках он держал две берцовые кости. -Держи, вот тебе колышки - сказал он духу. У духа отвисла челюсть, но он, встретившись с моим взглядом, ничего не сказал, взял кости и забил их в землю Доска встала идеально. Через несколько минут все было готово - полная иллюзия целого гроба и вырытой вновь могилы. Мы повалились в траву, допили водку и закурили. Вскоре подъехал...
...подъехал наш прапор. Слава яйцам, он был один. Увидев нашу работу, он довольно зацокал языком и выразил желание спустицца в яму. Минуты две было тихо. Потом из ямы раздалось какое-то мычание и сдавленный стон: - ССсуууукиииии...Что вы надееееалиииии...Я же вас сгноюуууууууу...Блядииии.....Уродыыыыы....
Помедитировав так минуты три, прапор взял себя в руки и сказал: - Так. Быстро в машину. Поедем в часть. Надеюсь, они не заметят. Если не заметят - вам будут увольнения вне очереди. А если заметят - придецца вас прятать от их мести. На гаупвахте. Все понятно?
Что же тут непонятного, думаю? Та же лотерея. Короче, забегая вперед, скажу - все обошлось. Приехали мы в часть и завалились спать. Проспали целый день и нас никто не трогал. А череп Прокоп потом вымыл, отшлифовал - в общем привел в надлежащий вид. И в одно прекрасное утро я подхожу к окну кахармы - а за окном, на ветке березы, висит....
...висит череп. А на него надета пилотка. Так он и висел потом - как напоминание о нашем утренним приключении. Это вам блять не гражданка, это армия нах!
Почему нет блюющего смайла? КГ/АМ.
Merla,
Ты об Удаве,или о "князевской"серии?
Следущее для вдумчевого читателя.Не знаю,в курсе ли почтенная публика,но многие удафкомовские авторы печатаются на бумаге.Помимо альманаха есть несколько писателей,изданных отдельно.Например Эдуард Багиров,пишущий на удаве под ником Сфинкс.Лично мне его творчество кажется скучным и плоским,но всё же...
Сейчас я хотел представить вам Кирзача,автора повести Кирза.Повесть рассказывает о службе автора в рядах СА.Она разбита на главы,от "карантина" до "дембеля".ИМХО написанно очень интересно и правдиво,без слезливого романтизма.Повесть не очень длинная,но явно не для формата этой колонки.Посему выкладываю два куска.Остальное ссылками.Мата в повести не много,"албансково" нет вовсе.
В поезде пили всю ночь.
Десять человек москвичей - два плацкартных купе.
На боковых местах с нами ехали две бабки. Морщинистые и улыбчивые. Возвращались домой из Сергиева Посада. Угощали нас яблоками и варёными яйцами. Беспрестанно блюющего Серёгу Цаплина называли “касатиком”. В Нижнем Волочке они вышли, подарив нам три рубля и бумажную иконку. Мы добавили ещё, и Вова Чурюкин отправился к проводнику.
Толстомордый гад заломил за бутылку четвертной.
Матюгаясь, скинулись до сотки, взяли четыре. Всё равно деньгам пропадать.
Закусывали подаренными бабками яблоками. Домашние припасы мы сожрали или обменяли на водку ещё в Москве, на Угрешке.
Пить начали ещё вечером, пряча стаканы от нашего “покупателя” - белобрысого лейтенанта по фамилии Цейс. Цейс был из поволжских немцев, и в военной форме выглядел стопроцентным фрицем. Вэвээсные крылышки на тулье его фуражки напоминали фашистского орла.
Лейтенант дремал в соседнем купе.
К нам он не лез, лишь попросил доехать без приключений. Выпил предложенные сто грамм и ушёл.
Нам он начинал даже нравится.
Вагон – старый, грязный и весь какой-то раздолбаный. Тусклая лампа у туалета.
Я пытаюсь разглядеть хоть что-нибудь за окном, но сколько ни вглядываюсь – темень одна. Туда, в эту темень, уносится моя прежняя жизнь. Оттуда же, в сполохах встечных поездов, надвигается новая.
Серёжа Патрушев передаёт мне стакан. Сам он не пьёт, домашний совсем паренёк. Уже заскучал по маме и бабушке.
- Тебе хорошо, - говорит мне. – У тебя хоть батя успел на вокзал заскочить, повидаться. Я ведь своим тоже с Угрешки позвонил, и поезда номер, и время сказал. Да не успели они, видать… А хотелось бы – в последний раз повидаться.
Качаю головой:
- На войну что ли собрался?.. На присягу приедут, повидаешься. Последний раз… Скажешь, тоже…
Водка тёплая, прыгает в горле. Закуски совсем не осталось.
Рассвело рано и потянулись за окном серые домики и нескончаемые бетонные заборы.
Зашевелились пассажиры, у туалета – толчея. Заглянул Цейс:
- Все живы? Отлично.
Поезд едва тащится.
Припёрся проводник, начал орать и тыкать пальцем в газету, которой мы прикрыли блевотину Цаплина. Ушлый, гад, такого не проведёшь.
Чурюкин посылает проводника так длинно и далеко, что тот действительно уходит.
Мы смеёмся. Кто-то откупоривает бутылку «Колокольчика» и по очереди мы отхлёбываем из неё, давясь приторно-сладкой дрянью. «Сушняк, бля! Пивка бы…» - произносит каждый из нас ритуальную фразу, передавая бутылку.
Состав лязгает, дёргается, снова лязгает и вдруг замирает.
Приехали.
Ленинград. Питер.
С Московского вокзала лейтенант Цейс отзвонился в часть.
Сонные и похмельные, мы угрюмой толпой спустились по ступенькам станции “Площадь Восстания”.
Озирались в метро, сравнивая с нашим.
Ленинградцы, уткнувшись в газеты и книжки, ехали по своим делам.
Мы ехали на два года.
Охранять их покой и сон.
Бля.
В Девяткино слегка оживились - Серёга Цаплин раздобыл где-то пива. По полбутылки на человека.
Расположившись в конце платформы, жадно заглатывали тёплую горькую влагу. Макс Холодков, здоровенный бугай-борец, учил пить пиво под сигарету “по-пролетарски”. Затяжка-глоток-выдох.
Лейтенант курил в сторонке, делая вид, что не видит.
Лучи июньского солнца гладили наши лохматые пока головы.
Напускная удаль ещё бродила в пьяных мозгах, но уже уползала из сердца. Повисали тяжкие паузы.
Неприятным холодом ныло за грудиной. Было впечатление, что сожрал пачку валидола.
Хорохорился лишь Криницын - коренастый и круглолицый паренёк, чем-то смахивавший на филина.
- Москвичей нигде не любят! - авторитетно заявил Криницын. - Все зачморить их пытаются. Мне пацаны служившие говорили - надо вместе всем держаться. Ну, типа мушкетёров, короче… Кого тронули - не бздеть, всем подниматься! В обиду не давать себя! Как поставишь себя с первого раза, пацаны говорили, так и будешь потом жить...
До Токсово добирались электричкой.
Нервно смеялись, с каждым километром всё меньше и меньше.
Курили в тамбуре до одурения. Пить уже никому не хотелось.
Там, на маленьком пустом вокзальчике, проторчали до вечера, ожидая партию из Клина и Подмосковья.
Не темнело непривычно долго - догорали белые ночи.
Под присмотром унтерштурмфюрера Цейса пили пиво в грязном буфете. Сдували пену на бетонный пол. Курили, как заведённые.
Сгребали последнюю мелочь. Чурюкин набрался наглости и попросил у Цейса червонец.
Тот нахмурился, подумал о чём-то и одолжил двадцатку.
Ближе к темноте к нам присоединились две галдящие оравы - прибыли, наконец, подмосковные и клинчане.
Пьяные в сиську. Некоторые уже бритые под ноль. С наколками на руках. Урки урками.
Два не совсем трезвых старлея пожали руку нашему немцу.
Урки оказались выпускниками фрязинского профтехучилища. Знали друг друга не первый год. Держались уверенно.
Верховодил ими некто Ситников - лобастый, курносый пацан с фигурой тяжеловеса. В каждой руке он держал по бутылке портвейна, отпивая поочерёдно то из одной, то из другой.
Ожидая автобус из части, мы быстро перезнакомились и скорешились.
Кто-то торопливо допивал водку прямо из горла.
Кто-то тяжко, в надрыв, блевал.
Измученные ожиданием, встретили прибывший наконец автобус радостными воплями.
В видавший виды “пазик” набились под завязку. Сидели друг у друга на коленях.
Лейтёхи ехали спереди. Переговаривались о чём-то с водилой – белобрысым ефрейтором. Тот скалил зубы и стрелял у них сигареты.
По обеим сторонам дороги темнели то ли сосны, то ли ели.
Изредка виднелись убогие домики. Мелькали диковинные названия - Гарболово, Васкелово, Лехтуси...
Карельский перешеек.
Приехали.
Лучами фар автобус упирается в решётчатые ворота со звёздами.
Из двери КПП выныривает чья-то тень.
В автобус втискивается огромный звероподобный солдат со штык-ножом на ремне. Осклабился, покивал молча, вылез и пошёл открывать ворота.
Все как-то приуныли.
Даже Криницын.
Несколько минут нас везут по какой-то тёмной и узкой дороге. Водила резко выворачивает вдруг руль и ударяет по тормозам. Автобус идёт юзом. Мы валимся на пол и друг на друга. Лейтенанты ржут и матерят водилу.
- Дембельский подарок! – кричит ефрейтор и открывает двери. – Добро пожаловать в карантин! Духи, вешайтесь! На выход!
Вот она – казарма. Тёмная, будто нежилая. Лишь где-то наверху слабо освещено несколько окон.
Мы бежим по гулкой лестнице на четвёртый этаж.
Длинное, полутёмное помещение. Пахнет хлоркой, хозяйственным мылом, и ещё чем-то приторным и незнакомым.
Цейс и другие лейтёхи куда-то пропали.
Мы стоим в одну шеренгу, мятые и бледные в свете дежурного освещения. Я и Холодков, как самые рослые, в начале шеренги.
Справа от нас - темнота спального помещения.
Там явно спят какие-то люди. Кто они, интересно…
Сержант - человек-гора. Метра под два ростом. Килограммов за сто весом. Голова - с телевизор “Рекорд”. Листы наших документов почти исчезают в его ладонях.
Сонными глазами он несколько минут рассматривает то нас, то документы.
Наконец, брезгливо кривится, заводит руки за спину и из его рта, словно чугунные шары, выпадают слова:
- Меня. Зовут. Товарищ сержант. Фамилия - Рыцк.
Мы впечатлены.
Сержант Рыцк поворачивает голову в темноту с койками:
- Зуб! Вставай! Духов привезли!
С минуты там что-то возится и скрипит. Затем, растирая лицо руками, выходит тот, кого назвали Зубом.
По шеренге проносится шелест.
Зуб по званию на одну лычку младше Рыцка. И на голову его выше. Носатый и чернявый, Зуб как две капли воды похож на артиста, игравшего Григория Мелихова в “Тихом Доне”. Только в пропорции три к одному.
Мы с Холодковым переглядываемся.
- Если тут все такие... - шепчет Макс, но Рыцк обрывает:
- За пиздёж в строю буду ебать.
Коротко и ясно. С суровой прямотой воина.
- Сумки, рюкзаки оставить на месте. С собой - мыло и бритва.
- А зубную пасту можно? - кажется, Патрушев.
- Можно Машку за ляжку! Мыло и бритва. Что стоим?
Побросали торбы на дощатый пол.
- Зуб, веди их на склад. Потом в баню.
- Нале-во!
- Понеслась манда по кочкам!- скалится кто-то из подмосковных и получает от Зуба увесистую оплеуху.
На складе рыжеусый прапорщик в огромной фуражке тычет пальцем в высокие кучи на полу:
- Тут портки, там кителя! Майки-трусы в углу! Головные уборы и портянки на скамье! За сапогами подходим ко мне, говорим размер, получаем, примеряем, радостно щеримся и отваливаем! Хули их по ночам привозят? - это он обращается уже к Зубу.
Тот пожимает плечами.
- Ни хера себе ты ласты отрастил! - рыжеусый роется в приторно воняющей куче новеньких сапог. - Где я тебе такие найду?!
У Макса Холодкова, несмотря на мощную комплекцию, всего лишь сорок пятый размер ноги. Он уже держит перед собой два кирзача со сплющенными от долгого лежания голенищами.
Я поуже Макса в плечах, но мой размер - сорок восьмой.
- На вот, сорок семь, померяй! - отрывается от кучи вещевик. - Чегой-то он борзый такой? - обращается он к Зубу, видя, как я отрицательно мотаю головой.
Младший сержант Зуб скалит белые зубы:
- Сапоги, как жену, выбирать с умом надо. Тщательно. Жену - по душе, сапоги - по ноге. Абы какие взял - ноги потерял!.. Ваши слова, товарищ прапорщик?
Рыжеусый усмехается. Нагибается к куче.
Связанные за брезентовые ушки парами сапоги перекидываются в дальний угол.
Все ждут.
Наконец нужный размер найден. Все, даже Зуб, с любопытством столпились вокруг и вертят в руках тупоносых, угрожающе огромных монстров.
- Товарищ младший сержант, а у вас какой? - спрашивает кто-то Зуба.
- Сорок шесть, - Зуб цокает языком, разглядывая мои кирзачи. Протягивает мне:
- Зато лыжи не нужны!
Кто-то угодливо смеётся.
“Как я буду в них ходить?!” - я взвешиваю кирзачи в руке.
Вовка Чурюкин забирает один сапог и подносит подошву к лицу.
- Нехуёво таким по еблу получить, - печально делает вывод земляк и возвращает мне обувку.
Со склада, с ворохом одежды в руках, идём вслед за Зубом по погружённой в какую-то серую темноту части.
Ночь тёплая. Звёзд совсем немного – видны только самые крупные. Небо всё же светлее, чем дома.
Справа от нас длинные корпуса казарм.
Окна темны. Некоторые из них распахнуты, и именно из них до нас доносится негромкое:
- Дуу-у-ухи-и! Вешайте-е-есь!
Баня.
Вернее, предбанник.
Вдоль стен - узкие деревянные скамьи. Над ними металлические рогульки вешалок. В центре - два табурета. Кафельный пол, в буро-жёлтый ромбик. Высоко, у самого потолка, два длинных и узких окна.
Хлопает дверь.
Входит знакомый рыжий прапорщик и с ним два голых по пояс солдата. Лица солдат мятые и опухшие. У одного под грудью татуировка - группа крови. В руках солдаты держат ручные машинки для стрижки.
- Всё с себя скидаем и к парикмахеру! - командует прапорщик. - Вещи кто какие домой отправить желает, отдельно складывать. Остальное - в центр.
На нас такая рванина, что и жалеть нечего. Куча быстро растёт. Но кое-кто - Криницын и ещё несколько - аккуратно сворачивают одежду и складывают к ногам. Спортивные костюмы, джинсы, кроссовки на некоторых хоть и ношеные, но выглядят прилично.
Банщики лениво наблюдают.
Голые, мы толчёмся на неожиданно холодном полу и перешучиваемся.
Клочьями волос покрыто уже всё вокруг.
Криницына банщик с татуировкой подстриг под Ленина - выбрил ему лоб и темечко, оставив на затылке венчик тёмных волос. Отошёл на шаг и повёл рукой, приглашая полюбоваться.
Всеобщий хохот.
И лицо Криницына. Злое-злое.
Обритые проходят к массивной двери в саму баню и исчезают в клубах пара.
Доходит очередь и до меня.
- Ты откуда? - разглядывая мою шевелюру, спрашивает банщик. Мне достался второй, поджарый, широкоскулый, с внешностью степного волка.
- Москва, - осторожно отвечаю я.
- У вас мода там, что ли, такая? Как с Москвы, так хэви-метал на голове!
Вжик-вжик-вжик-вжик...
Никакая не баня, конечно, а длинная душевая, кранов пятнадцать.
Какие-то уступы и выступы, выложенные белым кафелем. Позже узнал уже, что это столы для стирки.
Груда свинцового цвета овальных тазиков с двумя ручками - шайки.
Серые бруски мыла. Склизлые ошмётки мочалок.
Вода из кранов бьёт - почти кипяток.
Из-за пара невидно ничего дальше протянутой руки.
Развлечение - голые и лысые, в облаках пара, не можем друг друга узнать.
Ко мне подходит какое-то чудище с шишковатым черепом:
- Ты, что ль?
Это же Вовка Чурюкин!
- По росту тебя узнал!
- А я по голосу тебя!
Надо будет глянуть на себя в зеркало. Или не стоит?
Выходим в предбанник весёлые, распаренные.
Вещей наших уже нет.
Зуб сидит на скамейке и курит. Банщик - Степной волк - подметает пол. У его совка скапливается целая мохнатая гора.
Татуированного и прапорщика не видно.
Мы разбираем форму.
Поверх наших хэбэшек кем-то положены два зелёных пропеллера для петлиц и колючая красная звёздочка на пилотку.
- А мои вещи?!
Криницын смотрит то на Зуба, то на Степного волка.
Зуб пожимает плечами.
Степной волк прекращает подметать и нехорошо улыбается:
- А уже домой отправили. Всё чики-поки!
Криницын таращит глаза и озирается на нас:
- Мужики! Ну поддержите! Это ведь беспредел!
Зуб поднимается со скамейки и неторопливо выходит наружу.
- Пойдём. В подсобке твои вещи. Заберёшь, - говорит Степной волк в полной тишине.
- Да не, я так... - Криницын заподозрил неладное. - В общем-то... Хотя нет. Идём! - лицо его искажается решительной злобой.
Банщик выходит.
Криницым мнется
И так,это окончание первой главы.Карантин.
Следущая глава Духанка.За тем Шнуровка,Черпачество,Старость и Дембель.
Как видите,повесть не такая большая.Надеюсь,что вам понравится.
5 часть http://www.udaff.com/netlenka/proza/69488.html
4 часть http://www.udaff.com/netlenka/proza/69369.html
3 часть http://www.udaff.com/netlenka/proza/69298.html
Ворон, КГ на оба, АМ на Удава.
Merla, нинравицЦо ничитай :)
Вот мне, например эта фиххня про армию не понравилась - вот и не читаю
Ворон, тегом "мат" можно не только весь текст выделять, но и отдельные слова.
А вот ещё один аффтар.Базука.Тут ни албанского,да и мата почти нет.
Тем не мение очень яркий удафкомовский аффтар.
Рассказ называецца "Одностороннее движение"
С каждым новым договором убеждаюсь в мудрости слов Артура Борисовича: « Получить заказ сложно, выбить деньги - невозможно, выполнить работу в срок – нереально. Но это всё чепуха. Самое трудное – выполнить проект вопреки желанию Заказчика».
Я приехал отговаривать Анну Сергеевну: она потребовала добавить в левый миксбордер аконит, астильбу и вербейник.
С таким трудом я скомпоновал сборную клумбу – и вот, пожалуйста! Ну, как же могут сочетаться влаголюбивые растения с проломником, рудбекией, тимьяном и лавандой?!
Аконит ещё и ядовит к тому же.
Когда Нелидова выходила, позвонил Алёне, чтоб подъезжали с Павликом на «Парк Культуры» - к пяти на Нагатинскую не успеваю. И точно: Анна Сергеевна вместо полутора часов продержала меня почти три.
Тоскливо рисуя корневые системы, я вспомнил вторую часть мудрости Артура Борисовича: « Когда мы доказываем Заказчику, что его желание неисполнимо, у нас рождаются гениальные идеи».
Здесь он всегда вспоминал фантастическое указание Хрущёва перед Фестивалем молодёжи и студентов 56-го года ( Ар-Бор тогда проходил в Мосзеленхозе практику).
Московские озеленители схватились за головы, но нашли решение.
Всемирно признанное, кстати.
Пока Нелидова водила пальцем по плану усадьбы, намечая дорожку к «саду Рёандзи», я придумал, как совместить астильбу Арендса с тимьяном и проломником!
По крайней мере - попробовать совместить.
Сделать два уровня грунта с раздельным дренажем, как на искусственной кровле!
Если получилось на Газпромовской башне, почему здесь не получится?
Подскочил на стуле и объявил, что есть вариант, за что был удостоен ласкового взгляда и сообщения о завершении мозгового штурма.
Вообще-то она неплохая тётка.
На первую встречу, следуя совету Ар-Бора учесть нелидовскую япономанию, пришёл с домашней заготовкой.
В гостиной на стене висела красная маска с огромным носом и выпученными глазами, японские свитки с гравюрами - или копиями? – да нет, подлинниками, конечно.
Долго маялся, куда бы вставить вызубренную фразу, наконец улучил в разговоре подходящий момент:
- …Как говорил Ямамото Сакино (Ямамото Сакино-Камиэмон, знаменитый самурай дома Набэсима. Ему посвящён раздел «Совет старого воина» в каноническом средневековом кодексе чести самурая «Хагакурэ Бусидо» - прим. авт.): « Пользуйся оружием, которым хорошо владеешь. Не думай о том, что оружие противника лучше. Думай только о том, что твоё оружие – продолжение твоей мысли и руки…», - и замолчал.
Она рассмеялась, откинув голову и помолодев лет на тридцать.
- Карнеги рулит! «Как производить на заказчиков хорошее впечатление и добиваться успеха»?
Молодец! А что остановился? Что запереживал?
И добавила на японском:
- Абунаку мо ари
Мэдэтаку мо ари ( Тут тебе и боязно, тут тебе и радостно – строки из стихотворения Моритакэ, 15-й век – прим. Авт.)
…, - и снова расхохоталась.
…Не переживай, Камиэмончик, всё в порядке, молодец. Знаешь главное правило Ямамото Сакино?
«Всегда готовься к встрече (бою) заранее. Думай, что твой противник обладает силой пяти человек и если их будет всего трое – ты победишь».
…Получив согласие на эксперимент с раздельным дренажем, попрощался и, не дожидаясь лифта, скатился по лестнице. Я уже Алёнушку и встретить опаздывал!
Выскочил на улицу, подбежал к своему «Фокусу», необыкновенно удачно запаркованному у самого входа в «Красную Розу».
В конце улицы, около ресторана «Пятница», увидел Алёну с Павликом.
Здорово, что успел!
Сейчас заставлять Алёну ждать совсем ни к чему. Три недели после ссоры, еле-еле уговорил её вернуться от мамы… заказ Нелидовых, конечно, здорово помог.
На этот проект Ар-Бор поставил меня ведущим специалистом, а это только первый аванс - сто сорок тысяч!
Ар-Бор, блин! - что значит старая школа! – мало того, что держит на столе список с именами-отчествами и днями рождения всех сотрудников, но и ещё и следит за нашими семейными перипетиями!
Этот заказ Макс должен был вести. Ар-Бор так с ним побеседовал! – я-то думал, Макс затаит на меня, а он ещё и поздравил. Обалдеть можно!
…Павлик, как всегда, глазеет по сторонам.
Алёна резко дёрнула его за руку… - сколько раз просил её не обращаться так с сыном! Как будто мент на улице молдавана тащит.
- Алёнушка, ты извини, что попросил вас приехать: заказчица задержала…
Вот деньги, держи. Сто сорок тысяч!
Ну, это аванс. Потом ещё сто получу. Ну…месяца через два-три… И по выполнению ещё.
Прости меня, пожалуйста за… Ну за всё. Ладно, Алён?
Садитесь! В кино сходим, пообедаем, погуляем в «Меге»- и домой!…да…?
Я так соскучился без вас!
…Павлюкевич, здорово! Р-р-р-р!!!
…Я тоже. Ну, понимаешь, Павлюхин, бабушка ведь тоже скучала без тебя с мамой, поэтому вы немножко у неё пожили…
… Да нет, Пашик, ты не так понял.
…Алён, ну зачем было при ребёнке это всё…
… Хорошо, хорошо…
Рассадил, закрыл центральный замок, пристегнулся, включил заднюю.
Когда везёт - во всём везёт!
В кои-то веки попался спокойный водитель: пока я выбирался задом из узкого загончика между двумя машинами, проезжавшая «Королла» мирно ждала. Не моргала фарами, не гудела.
Ф-ффу-у, выехал, поехали!
Всегда завидовал мастерам, которые запросто рулят задним ходом, глядя в зеркало. Не выворачиваются на сиденье, не выходят из машины, проверяя безопасное растояние. Наверно, никогда не научусь легко ориентироваться по габаритам, боюсь за переднее крыло, за дистанцию сзади, за…
Почему «Хаммер» навстречу?!
И слепит ещё?
Здесь же одностороннее… Не может же быть, чтобы вдруг поменяли движение – я уже три дня подряд сюда езжу. Заезд по Льва Толстого, на Россолимо направо и ещё раз направо, на Тимура Фрунзе.
А вдруг знак сняли? Да нет – сзади «Королла» подгоняет, значит, всё правильно.
Наверно, просто « Хаммер» не знает, что здесь одностороннее…Номера-то областные… …А вообще, безвкусица: на чёрной машине детали « под золото»… «Хаммер» изначально ведь задуман как брутальная полевая машина, на нём ничего лишнего не должно быть.
Да что ж такое?!…
По обочинам машины стоят в полтора ряда - не разъехаться, я и так-то еле их объезжаю. Сзади за «Короллой» ещё двое, а «Хаммер» мне чуть не в бампер упёрся.
Нет, он точно не знает, что здесь одностороннее… Вот же знак висит, прямо перед ним.
Открыл окно, показал на знак рукой, снова закрыл.
« Хаммер» остановился. С правого переднего спрыгнул здоровенный амбалистый парень, рванулся в мою сторону.
На полушаге крутанулся, вернулся к машине, полез в бардачок. Вытащил брошюру какую-то - атлас Москвы по виду – и снова ко мне.
…Зачем-то плюнул на атлас…
Снова плюнул…
…Недоволен, что ли, организацией движения в Центре?…Так не я же это составлял.
Ну да, много непродуманного, конечно.
Амбал в несколько шагов-прыжков вырос около моей двери, дёрнул за ручку.
Ещё раз плюнул на атлас и прижал брошюру к стеклу, она прилипла, поползла ниже и медленно начала отпадать.
Разводы слюней на обложке - как пузырьки в янтаре маминых бус.
Через атлас он шарахнул локтем в стекло, оно пошло сеткой трещин, но не выпало. Второй удар вбросил тянущиеся как леденцы, осколки триплекса в салон, рука амбала нашарила на дверце ручку, открыла её и распахнула неестественно далеко.
( - как он так быстро нашарил предохранитель?! – отстранённо подумал я, - у него тоже «Фокус»?
Или существует наработанная методика открывания разных моделей путём выдавливания бокового стекла?)
Дверь неприятно чвакнула. Наверно, наружный залом. Если Яша не поправит, придётся в сервис ехать, а случай не гарантий…
Резкая боль в щеке. Сквозь брызнувшие слёзы я осознал, что Амбал, глубоко всадив два пальца мне в рот, между деснами и щекой, вытаскивает меня из машины.
Боковым зрением зафиксировал:
- человек справа от «Фокуса»…, распахнутые двери…, голос Алёны. Закричал Пашка… Алёна некрасиво завалилась в гору льда и снега у бордюра…
Жёлтая куртка Павлика в воздухе… как она может так лететь? Неужели Павлик там, в ней…?!
…Тупой плюх…Крик Алёны…Ещё тупой плюх…
У меня перехватило дыхание, правая рука заломлена вверх и назад. Кисть, локоть и ключица разламываются и горят огнём.
Я согнут, бегу перед Амбалом, уткнувшись носом в асфальт, как собака-ищейка.
Чтобы не упасть, ритмично отталкиваюсь левой рукой от грязного февральского тротуара.
…Размокшие окурки, целлофановые обёртки, пивные пробки, мокрая снеговая каша…
Передо мной блестящая хромированная труба ( - порог областного «Хаммера», не знающего правил?).
Дверь открылась, на трубу опёрлась нога в чистейшем чёрном ботинке.
Кожа ботинка такая мягкая даже на вид ( «шевро»? – высунулось невесть откуда застрявшее слово), что кажется перчаточной.
Снова крик Алёны.
Павлик в мокром снегу, новая жёлтая куртка.
Грязь, талая вода подтекает из-под снежной кучи.
Двойной дренаж…
- Ты что, уёбок, факи нам в окно крутишь? Тебе ж, пидорасу сраному, мигали…?!
- Так одностороннее же здесь… Я не фак…, я на знак показывал.
- Тебе, пиздёныш, кто слово давал? Замолчал, быстро!
Щас так пригну, блять - свой хуй пососёшь, если не знаешь, чем рот занять. Понял, нет?
( - прозвучало как «поэл»)
- Да…
- Не поэл! Тебя, чмыря бородатого, не учили, как разговаривать?!
В рядах не служил ни хуя?! Обращаться не умеешь?! Не «да», а «так точно»!
Глаз не поднимать!
( - как у Булгакова прямо… « В рядах» - это в армии? Не служил, да…
Глаз мне и при желании не поднять…
Тротуар… Грязный снег…Проходящие сапоги и ботинки деликатно огибают нашу группу. Будто здесь не выламывают руку из сустава, а один коллега отряхивает другому пальто.
О-о, как же боль…)
- Ты поэл, нет?!
- Понял… Так точно…
- Ну, вы объяснили юноше, что надо уступать старшим дорогу? - голос хозяина шевровых ботинок ударил сверху в мою разламывающуюся ключицу. – Вы поняли, юноша?
Развалистый, благожелательный голос. Этому голосу неизвестно об огне в разрывающейся ключице и надломленном среднем пальце, он искренне хочет устранить возникшее недоразумение.
- Да. Так точно… Да! Да!!!
- А парень-то понятливый? А, Дима?
- Так точно, быстро всё понял. Не доходит через голову, дошло через ноги, – Амбал Дима поддёрнул меня вверх, носки стали отрываться от земли, в ключице взорвалось хрустящее пламя.
- Не стоит, Дмитрий. Наказание должно быть адекватным. Машинку его, вижу, отогнали уже?
- Так точно.
- Ну, так сделай юноше назидание, что факи крутить нехорошо и…
- Я не крутил, я на знак показ…
Из выломанного среднего пальца в запястье хлестнула молния и сразу же погасла под встречной плитой боли, рухнувшей из ключицы.
Теряя сознание, я попытался сделать сальто вперёд, чтобы спасти рвущиеся пястные связки и хрустящую ключицу.
Оттолкнулся ногами от асфальта, смех Амбала Димы…, лёгкая неощутимая на фоне пылающей руки боль в носу, лимонный запах от ботинок «шевро»…неужели в гуталин добавляют лимонную отдушку?
Мокрый снег, белая вспышка, тьма.
…………………………
…………………………
…………………………
…………….
Мой день рождения – 3 апреля. Ар-Бор позвонил раньше родителей, но позже бабушки из Набережных Челнов.
Трубку, правда, я снял не сразу.
Совсем не сразу.
Без феназепама я давно уже не засыпаю. Поскольку на работу вставать не нужно, ложусь поздно – часа в три ночи. Строю планы.
Строю, отбрасываю и снова строю.
- Приветствую. Крепко спишь. Но не завидую.
Сон у тебя накануне суда вряд ли крепкий и хороший.
Вместо поздравления с днём рождения у меня вот что: постарайся осмыслить и порадоваться - Дергунов согласен прекратить дело.
Да, заявление об отсутствии претензий ты, безусловно, должен будешь написать по всей форме.
Дергунов…
События последних месяцев - всё, о чём я постоянно думал днём и ночью, стянулись в моей мутной голове, как масло на воде. Будто и не спал.
Непринятое заявление в милицию. Второе заявление с результатами моего и Павлушкиного медицинского освидетельствования. Тоже не принято.
…Письмо в прокуратуру и третье заявление в милицию… Борька, спасибо, помог советами.
(Борька - мой двоюродный брат, следователь Дорогомиловской межрайонной прокуратуры. «В овраге » - как он её называет из-за расположения).
…К моменту подачи третьего заявления я узнал о возбужденном ( с ударением на «У») против меня деле. Не административном – уголовном.
Могутов Дмитрий Юрьевич – потерпевший. Обвиняемый – я.
…по факту нанесения Могутову Д.Ю. телесных повреждений средней тяжести…
…из хулиганских побуждений нанёс повреждения автомобилю «Хаммер-2», госномер такой-то…, выразившиеся в многочисленных нарушениях лакокрасочного покрытия, полного разрушения крепления наружных зеркал, разрезания и прокола бескамерных шин.
Медицинское освидетельствование Могутова, многочисленные свидетели.
( -якобы «разрезывание шин» и «отбитие зеркал» я проводил с помощью секатора-сучкореза на длиной ручке. В моём дежурном наборе садовых инструментов действительно есть два секатора, но кто мог знать про этот комплект в багажнике?)
…быстрое первое и второе слушание. Я – обвиняемый, наглое чудовище судья Повиликин, отказ Алёны от собственных свидетельских показаний, моё (с Борисом) обжалование, роскошное здание Мосгорсуда на Богородском валу. Возвратить на повторное слушание ввиду…
…прячущий глаза Борис. «Отступись, не выё..вайся, посадят же. Я еле добился, чтоб в СИЗо не закрыли»…
…слёзы мамы…голос Павлика в трубке: « Пап, меня с рукой на операцию опять…»
…увольнение с работы – «отбирают городской заказ - ты ж понимаешь, на меня давят…»
…развод с Алёной…
- Артур Борисович…
- Послушай. Мне очень тяжело тебе звонить. Очень.
Да.
Я бы никогда не поступил так с тобой, если б не люди. Ты ж понимаешь: городской заказ на два года – это гарантированная оплата для всех двухсот человек. Положение дел на фирме ты знаешь. Мы ж с тобой разговаривали про всё про это…
Тем не менее, я подлецом себя чувствую.
Нашёлся человек, мой старый знакомый, мы с ним вместе ещё у Промыслова работали. Помог на Дергунова выйти.
Поверь, этот вариант – находка. Дергунов – я ж тебе говорил – занимается областной землёй, через него проходят все значимые решения.
Никто с ним связываться не будет. По крайней мере, по твоему поводу.
Прошу тебя, соглашайся. Дальше всё пойдет необратимо. Не-об-ра-тимо.
Артур Борисович помолчал и добавил:
- Чтоб тебе совсем было понятно, я взял на себя ландшафтные работы на пяти гектарах. Бесплатно. Представляешь себе?
Ещё раз прошу - соглашайся. Отступись.
- Спасибо Вам, Артур Борисович.
Серьёзно, спасибо.
…Кто-то приедет, чтобы заявление составить?
- И тебе спасибо. Детали я не уточнял, позвонят тебе эти животные, - Ар-Бор выдохнул:
- … Твари, просто твари!…когда уж нажрутся только, чтоб кровью просрались!
Я Максиму сказал, он тебе деньги привезёт за Нелидовский заказ. Идея-то твоя блеск просто оказалась.
Держись. До свидания. Через месяца три всё уляжется, вернёшься к нам.
Прошу - отступись.
Я отступился.
Я давно уже отступился.
Я больше не мог возвращаться ни мыслями, ни словами, ни показаниями к мокрому снегу, летящей жёлтой куртке, отламывающемуся пальцу с рвущейся ключицей и запаху лимонной отдушки.
Я смирился, что мне присудят четыре года заключения за хулиганское нападение на Амбала Диму и нанесение материального ущерба автомобилю «Хаммер».
Смирился с потерей работы и жены.
Смирился, что, освободившись, буду видеть Павлика, когда разрешит Алёна. Если ещё разрешит бывшему заключённому в пресловутом возрасте Христа.
День за днём садился за стол, бессмысленно водил курсором по ландшафтным схемам и строил безумные планы.
Ближе к вечеру съедал «Доширак», запивал водой из-под крана и строил планы.
Глотал на ночь полдюжины глицина, ложился в постель и строил фантастические планы.
Просыпаясь, таращился в темноту, не понимая: это было во сне? - или я наконец-то сжёг, расстрелял, закопал, утопил, задушил Дергунова с Амбалом Димой?
Я не умел обращаться с огнестрельным оружием – держал его в руках два раза в жизни. А если б и умел – где бы мне его взять?
Да если б и достал … Выстрел – и Дергунова с Димой нет.
Они даже не поймут, что произошло, а я опять останусь наедине с жёлтой курткой, пивными пробками в мокром снегу и кожаными ботинками, пахнущими лимоном. Навсегда.
Обмусолил и выбросил все киношные варианты со стрельбой, взрывчаткой и автокатастрофами – я не умею стрелять, взрывать и метать ножи. Машины у меня тоже нет – забрала Алёна.
Я сбрасывал на Дергунова бетонные плиты, кидал в открытый люк машины бутылку со ртутью, давил его машину бульдозером, подкапывал под ней дорогу, пробивал днище бензобака из канализационного люка.
Переодевшись в милиционера, останавливал « Хаммер» и…
И открывал очередной гнусный «Доширак» с клубочками макаронных червячков внутри.
Классические варианты мести прекрасно описаны у Эдгара По и Дюма.
В «Бочонке амонтильядо» оскорблённый мститель ведёт обидчика в подвал особняка и, приковав к стене, медленно замуровывает в нише.
Хороший вариант! Достойный.
Гадина успевает всё вспомнить, понять и ужаснуться.
« Ради всего святого, Монтрезор! – Да, ради всего святого»
Монте-Кристо тоже безупречно выстроил свою схему. Никаких внезапных выстрелов и взрывов. С каждым злодеем ведётся подробный разъясняющий диалог.
Но у меня мало того, что нет особняка, куда я бы мог пригласить Дергунова – мы живём с ним в принципиально разных мирах.
Как хомячок и акула.
Как астильба Арендса и тимьян.
После того, как в двух детективных агентствах, услышав фамилию «Дергунов», невнятно замычали и, вместо обсуждения условий договора, озаботились моей личностью, а также причинами моего интереса к детализации перемещений господина Дергунова, я стал следить за Дергуновым сам.
На «Кавказ-такси».
В «Красной Розе», оказывается, находилось агентство недвижимости «Knight Frank», туда он приезжал регулярно.
По Москве отчаянные джигиты на коптящих «шестёрках» не отставали от Дергуновского «Хаммера»( через неделю я знал и другие его автомобили), главное было – не рисковать. Не висеть долго на хвосте, не бросаться в глаза, менять машины.
Я изучал маршрут Дергунова по кусочкам.
За два месяца джигитовки на кавказских такси начал отличать заунывную бакинскую музыку от тянущей гянджийской, узнал про особенности отношений между лакцами, даргинцами и аварцами, и сложил поминутный график движения Дергунова.
И что мне было делать с этим графиком?
Дергунов, «занимаясь землёй», перемещался между подземными или охраняемыми стоянками офисных центров и правительственных учреждений, ужинал в ресторан-клубе «Валежник», жил в посёлке « Золотая ель».
Везде охрана, пропускная система, шлагбаумы на въезде.
Дергунов существовал в охраняемом мире акул, хомячков туда не пускали.
Даже подбежать и ткнуть его ножом я бы не сумел – Дима (иногда с напарником) следовал за ним неотступно, сажал и выпускал из машины, закрывая корпусом подход. Занятия подмосковной землёй – серьёзные занятия.
Требовался совершенный, очень продуманный план.
План, учитывающий все случайности.
План, позволяющий действовать на стыке наших с Дергуновым миров.
Как в блестящем рассказе Стивена Кинга «Кадиллак Долана».
Другое дело, что при всех реальных подробностях продуманного Кинговского плана, само исполнение было абсолютно нереалистичным.
Я разработал совершенный и продуманный план. Он представлялся мне вполне реалистичным, но оказался абсолютным и совершенным говном.
Я рассчитывал на условно-охраняемую стоянку у НИИ советских времён: в здании НИИАА им. Семенихина арендовал площади «РБК» - Росбизнесконсалтинг, Дергунов заезжал туда каждую пятницу.
Шлагбаум открывал по пропуску нелепый дедок, но за пятьдесят рублей он, кряхтя, пускал «постоять» всех подряд.
Через не полностью огороженную стоянку к метро «Калужская» проходила оживлённая пешеходная тропа.
На этот раз он приехал на 760-й «БМВ» серого цвета.
Первым вылез Дима.
Осмотрелся - по-волчьи, поворачиваясь всем корпусом - открыл дверь, выпустил Дергунова.
Через четверть часа я прошёл мимо машины – водитель, отвалив спинку сиденья, спал.
Я отошёл за фруктовую палатку, вытащил шило и принялся протыкать у горлышек четыре заготовленные пластиковые бутыли с бензином, не вынимая их из своей сумки.
Четырнадцать, двадцать восемь…, сорок две…, пятьдесят шесть дырок. Из сумки резко запахло бензином.
Осталось на ходу подпихнуть сумку под машину, бутыли завалятся на бок… и, дождавшись возвращения Дергунова, просто бросить издалека сигарету.
Ну, вперёд!
«Ну что, твари, - скажу я мечущимся в огне скотам, - теперь будете…»
- Ты что здесь трёшься, гнида бородатая?! Я, блять, смотрю на монитор, глазам не верю! Сначала думал – обознался!
Ни хуя себе – неуловимый мститель! Ну, чмырюга, ща тебе очки твои в очко вставлю, а потом, как обещал в тот раз – пососёшь у себя!
Вот пидор, бля! Теперь пизда тебе наступит! - схватив меня за кадык и поворачивая к себе боком, Дима привычно потянулся к моей правой руке. У меня хлынули слёзы, я задыхался.
Сейчас заломит мне руку, потом откроет сумку… - это конец.
Я, поджав ноги, резко присел, Димина рука на секунду сорвалась с моего горла, и я впился в неё зубами.
Амбал рявкнул так, что я вздрогнул, дёрнул головой, и, отхватив от Диминого запястья кусок кожи с мясом, бросился бежать.
Меня спасла фура, проползавшая по узенькому одностороннему Старокалужскому шоссе.
Я проскочил перед самым бампером, даже на ходу оттолкнулся от металла руками, чтобы хоть как-то увеличить расстояние между мной и грузовиком.
Дима чуть отставал от меня, ещё секунд десять фура перекрывала ему дорогу.
Инстинкт бросил меня влево от широкой пешеходной дороги, я метнулся мимо палатки с шаурмой на территорию автобазы и запетлял между зданиями ко второму выходу.
На бегу осознал, что так и сжимаю зубами клочок Диминой кожи. Выплюнув волосатый шматок, я швырнул бензиновую сумку в сторону забора и бросился к воротам.
Ну и вторая часть,заключительная.
Устроиться в ресторан «Валежник» я и не пытался.
Не возьмут они никого с улицы. Или откажут, или начнут проверку какую-нибудь.
А, вернее всего, охрана даже за шлагбаум не пустит.
…Мусоросборочная машина выезжала с территории «Валежника» в шесть тридцать, шесть тридцать пять. За два раза я засёк её следующую точку – в Петрово-Дальнем, около остановки.
До неё мусоровоз доезжал по Ильинскому шоссе за двенадцать-тринадцать минут. Остальные точки по разным причинам не годились.
Татарский - как почти на всех московских мусоровозах - экипаж работал чётко и слаженно. Рассчитывать я мог минуты на четыре максимум.
…Из-за поворота показалось оранжевое пятно, я натянул кепочку на бритую налысо голову, похлопал веками (никак не могу освоиться с линзами, по утрам особенно тяжело) и быстрым шагом пошёл от остановки к мусорным контейнерам.
Машина уже дожёвывала первый бак, когда я, проходя мимо, бросил бумажный пакет в сторону контейнера.
Расчётливо не попал.
Пакет треснул, обнажив жалкое содержимое: пустую банку рыбных консервов и смятую пачку из-под молока.
Метнулся поднять из гадкой вонюче-масляной лужи. Исправить ошибку, типа.
Выпрямляясь, задел головой о борт мусоровоза.
- Бутле кут-т! - сквозь зубы, но с необходимой настройкой громкости выругался я.
… Кутак щайнап кутне сокла! - и, чтобы пресечь ожидаемый ответ на татарском, испуганно втянув голову в плечи, обратился к экипажу:
- Вы извините, помешал вам. Не спал – из-за этого. Извините!
- Да, земляк! – старший экипажа, крепкий быстроглазый парень, засмеялся. – Ты чуть бункер нам головой не разбил - да! А нам платить, а?!
Откуда сам?
- Из Челнов.
- О! У меня жена оттуда! А сам – вроде на татарина не особо похож, а на нашем хорошо ругаешься, а?!
- Ну, так…! Во дворе, в школе все вместе были, понимаю немножко.
- В Челнах где жил? Или живёшь…?
- Давно уехали уже, я в седьмом классе был. На Гидростроителей. Напротив гостиницы, в пятиэтажке.
- Ну, это ГЭС, знаю, да. У жены на Сайдашева родители живут.
- Сайдашева – это где рынок?…
…………………………
…………………………
…………………………
……………..
- …Помоги, Ильяс! Ты ж всех знаешь здесь. Я – садовник-декоратор со стажем. Два образования – незаконченное медицинское и Лесотехническая Академия. Если по науке – ландшафтный архитектор. Подписался на работу за границей, остался без документов, без ничего, жить негде.
Я говорил чистую правду. Квартиры у меня уже не было, жил на даче институтского приятеля. По меткому выражению Амбала Димы, мне действительно «наступила пизда».
- Подрабатываю в домах – где заплатят, где нет.
В офисном центре, в доме отдыха каком-нибудь… Помоги. Ты же здесь всех знаешь. Завхозы там, начальники эксплуатации, садовые службы…
А, Ильяс…?
А если с жильём, я всё буду делать, что скажут. Я тебе…Вам за четыре месяца зарплату отдам. Вот осталось полторы тысячи, - я вытащил жидкую пачку долларов, - аванс сразу отдам? Поможете?
Ильяс увидел доллары и подсобрался.
Он серьёзно осмотрел меня снизу доверху, я подтянулся и стащил с головы кепку. Вытаращил глаза, стараясь придать лицу ландшафтно-архитекторское выражение.
Видимо, выпученные глаза, гладко выбритые щёки вкупе с сияющим шаром головы послужили убедительным приложением к моей финансовой оферте - взгляд Ильяса помягчел.
- Мобильник-то есть у тебя? Куда звонить?
- Есть, конечно, Ильяс! Восемь – девятьсот шестнадцать – шестьсот тридцать…
Ильяс записал номер, проверил, подал мне руку.
- Не грусти, земляк! Позвоню на днях! Есть пара мест, там такой человек точно нужен! С документами тоже можно помочь. Только отдельно заплатишь.
Через неделю я с паспортом Фарбода Сакитова работал в «Валежнике».
Ещё бы им не нужен был «такой человек»- квалифицированный ландшафтник плюс садовник плюс «прислуга за всё» - за пятьсот долларов с проживанием и кормёжкой!
Отставник-начальник паркового хозяйства, даже поблагодарил Ильяса. Уверен, Ильяс ещё и с него слупил за рекрутинг.
Из всех столичных ресторанов и клубов «Валежник» выделялся тем, что, находясь в лесу, превратил прилегающие неудобья в место возбуждающей охоты. Она будоражила нервы и притягивала всю Москву.
Так и говорили, похохатывая: « Валежник» жжот!»
Прямо из-за столика, не меняя пятисотдолларовые ботинки на болотные сапоги, можно пройти по лабиринту живой изгороди на «точку» и пострелять.
В вольерах с замаскированным под кустарник ограждением и верхней сеткой содержали уток, тетеревов, фазанов и глухарей. Подбитую дичь сразу же уносили на кухню – приготовить и подать удачливому стрелку в соответствующем антураже.
Возможность пострелять пернатую дичь владельцы «Валежника» продавали всем - по прейскуранту.
А вот, чтобы удостоиться права засадить из карабина «Лось» в кабана и оленя, требовалось личное знакомство с владельцами. Поэтому о разумности расценок речь уже не шла.
А для элиты…
Для элиты существовали медведи и волки – и здесь выбор покоился на показаниях сверхточных кулуарных рублёвских весов.
Роль гирьки, отмечающей нужный вес, играла специальная медвежья пуля Ширинского-Шахматова.
Только высокий политико-финансовый вес стрелка и только на текущий политический момент давал право жахнуть с горки шестнадцатым калибром по рычащему медведю, находящемуся в нескольких шагах, за редкими кустами.
С человеком, вечером стрелявшим в «Валежнике» по волку и медведю, совершенно иначе здоровались в московских кабинетах днём.
Даже стоянка у «Медведей» была особая, дальняя: у боковой - «неогневой» - ограды вольера с хищниками. Чтобы присмотреться заранее к своему зверю.
Иллюзия смертельной опасности ценилась так высоко, что денег за неё владельцы «Валежника» не брали.
Избранные гости платили бОльшим.
Тропинки и живые изгороди ( маршруты стрелков не пересекались ), искусственное редколесье, куртины и вьющиеся растения поверх электрической проволоки вольер - не говоря уже о клумбах, рабатках, рокариях, беседках «для встреч» и четырёх альпийских горках – всё нуждалось в постоянном уходе и внимании.
А ещё того лучше - в кардинальной реконструкции.
Поданный мной через полтора месяца план реконструкции был основан на двойном дренаже и замкнутой системе ручейков-арыков, разделяющих дорожки. Увеличить подпор воды на верхней прудовой плотине, развести арыки по всей территории и засадить берега так, чтобы они не просматривались ни зимой, ни летом.
План так понравился владельцам, что мне повысили зарплату на триста долларов и вручили привиледж-бэйдж с красной полосой, дававший право работать во всех зонах клуба-ресторана.
Я уже, впрочем, и без бэйджа везде ходил.
На меня свалили все спорные работы, вечно подгнивающие на стыках должностных обязанностей.
Отвалилась плитка на цоколе? – Федя!
Поставить на кулер в бухгалтерии бутыль с водой? – Федя-а!...
Очумевший от перепоя гость выворотил колесом бордюрный камень – Федя, сюда!
Повесить картинку в фойе, помочь разгрузить машину, сломался электропривод, надо сбегать закрыть ворота… - Федя, Федя, Федя!
…И не забывал основных Фединых обязанностей: с утра до вечера подрезал живые изгороди, готовил дренаж вдоль арыков, косил траву. В Красной Зоне бунгало треск газонокосилки не допускался, косили с Сергеичем вручную, литовками. Сергеич обучил меня приятным премудростям косца – не дёргай, не задирай, плавно веди, полотно чаще отбивай…
Ильяс недополучил с меня оговоренное, уехал - родственник устроил его в Казани на хорошее место.
Я прополз через весну и лето как улитка, оставляя клейкий след покорности и трудолюбия.
Не смотреть в глаза, кивать, не спорить. Делать всё для всех.
По собственной инициативе мыл машины избранных «Медведей», старательно сгоняя струёй из шланга в ливнёвку грязную пену.
Избранные воспринимали это благожелательно, расценивая как дополнительную иерархическую льготу.
Спал всего три-четыре часа в сутки.
Сначала думал, что не выдержу и сойду с ума от недосыпания.
Потом привык. Сознание как-то по-другому заработало, а органы чувств необычайно обострились.
Правда, охранник Лёньчик назвал это по-другому: «Глюки у тебя пошли, Федя».
Стал предугадывать обращённые ко мне слова, слышал копошение ползающей в цветке пчелы, за тридцать метров чувствовал табачную вонь брошенного окурка. Без слов разговаривал с кабанами и оленями.
Кабан – прекрасная боевая машина, даже разворачивается рывками, как танк. Хрупает и хурчит, скашивая на тебя занятой взгляд.
Удивительный взгляд оленя – понял, почему на Востоке «олений взор» - высший комплимент для женских глаз. Смотрит чуть пугливо и одновременно с доверчивым ожиданием счастья.
Алёна смотрела не так. На первом плане высокомерие, за ним – сложная смесь кислой настороженности с постоянной готовностью к скандалу.
Я даже удивился, вспомнив про Алёну.
Забыл?…
Забыл.
В сентябре привезли трёх медведей и две группы волков, рассадили по разным вольерам, начали готовить.
Медведи за время неволи и переезда запаршивели, ежедневно приезжал ветеринар.
Волки тяжело отходили от потерянной свободы, лежали, отказывались от пищи. Полиняли.
Выглядели звери не грозно, побито и жалко. А должны быть свирепыми и грозными.
Я по ночам разговаривал с ними, носил с кухни свежие куски мяса с кровью. Потихоньку очухивались.
----------------------------------------------------------------------
----------------------------------
По четвергам Дергунов ужинал недолго.
В восемь часов «Хаммер» въехал на своё «медвежье» место, Дима проводил Дергунова в ресторан и пошёл в «караулку».
Лентяй-водитель сразу зарыскал глазами: «…где Федя?»
Коврики запылились, торпеда несвежая…
Я ползал около стоянки на коленях, выщипывая сорняки. Подбежал, показушно высоко подбрасывая колени, покивал.
Помыл машину, подтащил шланг, согнал пену.
Спросил позволения удалиться и, получив милостивый кивок, продолжил выщипывание на дальнем краю клумбы.
Дергунов вышел к машине в начале десятого, Дима прикрыл за ним дверь, уселся сам. Машина проехала несколько метров и остановилась. Правое переднее колесо спустило.
( Я не рискнул действовать просто шилом, мне требовались надёжные проколы. Пассатижами загнул кончик шила узким крючком и подточил место сгиба. Получился почти индонезийский крис – крючок, выходя из резины, раздирал края и вытаскивал за собой лохмотушки )
- Эй, Федя! – водитель махнул рукой. Дима и Дергунов вышли из машины, встали неподалёку.
Под водилиным руководством я открыл багажник, отсоединил от левого борта огромную запаску - до чего ж тяжёлое колесо!!! Килограмм сорок точно есть…
Поддомкратил машину, снял-поставил.
Потупив глаза, подкатил спущенное к багажнику.
Попытался поднять, охнул, оступился, упал за бордюр.
Упавшее колесо чуть не испачкало Димины ботинки.
Я жалко стонал в траве. Прискуливал даже.
Дима хмыкнул, взял у водителя перчатки в липкую крапчатую точечку.
- Ну, что – взяли?! Да, ёпта, в нём и центнера-то нет!
Они сделали шаг, второй. Дима держал свой край колеса на отставленных и вытянутых руках, чтобы не испачкать обшлага костюма. Манжеты белели в сумерках.
…Зажило у него укушенное запястье? – подумал я.
Белые манжеты – хороший ориентир.
Продолжая поскуливать, я поддёрнул к себе запрятанный в траву полуметровый сучкорез Fiskars c силовым приводом для толстых веток, встал, сделал три больших шага, и перекусил Диме сначала левое, а потом правое запястье.
Нажимая на длинные рукоятки, я сначала дёргал ими под углом, добиваясь точной посадки, чтобы опорное лезвие надёжно попало под головку локтевой кости запястья–caput ulnae, а уж потом нажимал изо всех сил.
Я хотел, чтоб лезвия прошлись по связкам запястья мимо os lunatum-полулунной кости, потому что сомневался, что для широкой локтевой кости усилие ножниц будет достаточным, и не хотел рисковать.
Кисти отпали невероятно легко. Гораздо легче сучков.
Димин край колеса пошёл вниз, водитель выронил свой, и невезучее колесо плоско бухнулось на асфальт, придавив пальцы отрезанных Диминых кистей.
Дима взвыл и всплеснул руками, как жалующийся Пьеро в старом фильме «Буратино», обдав свежевымытую машину струями крови, толкающимися из запястий.
Рухнув на колени, он попытался достать из-под колеса свои придавленные кисти.
…Интересно, какое время необходимо человеку, чтобы осознать факт отсутствия своих ладоней и держательно-хватательного аппарата?
А для того, чтобы примириться с этим фактом? – бэк-вокалом подумал я, делая шаг назад и хватая лежащую в траве косу-литовку.
Дергунов, завороженно наблюдая за Димой-без-рук, тоже сделал шаг назад и стал поворачиваться, облегчив мне задачу.
Ни коса, ни секатор не были предназначены для таких непрофильных работ, а возможность потренироваться у меня отсутствовала. Я боялся, что лезвие косы может завязнуть в тканях, причинив глубокий, но неопасный порез.
Как в школе на уроках труда – режешь пластилин, а нож в нём залипает.
Я сделал плавный мах под колени Дергунова, стараясь точнее попасть на сгиб, поверх большеберцового мыщелка, и повёл косу на себя. Он не упал, не закричал.
Его рука прыгнула к левой подмышке характерным полицейским жестом. Как в кино.
…Пистолет, наверно? Да и чёрт с ним.
Я, не дёргая, без рывков продолжал вести косу. Дергунов шатнулся вперёд, потом назад, крутанулся, пытаясь опереться на машину, и упал.
Со всей силы ударил его по правому и левому локтю пяткой тяжёлой косы – если не достал пистолет сразу, теперь уже и незачем. Локтевые суставы чвакнули как смятые пивные банки.
Теперь оставалось самое главное.
Самое главное и очень быстро, пока не дошло до охраны у мониторов.
- Вы меня - помните?!
« Фокус» на Тимура Фрунзе - помните?!
На мой «Фокус» ехали – помните?! Я – Епифанцев! С бородой и в очках был – помните?!
Мне руку ломали и в суд на меня подали – помните, твари??!!
Ты меня узнал, тварь?!
А ты, Дима?! Ну!!! Ну!!!
Дима отвлёкся от бесплодных и нелогичных попыток вытащить из-под колеса свои кисти при отсутствии таковых и проорал что-то грозно-матерное. Заметно ослабшим голосом, правда.
Кровь всё-таки хлестала из него будь здоров! – мясной бычок такой.
Водитель опустился на асфальт и, не отрывая глаз от быстро растущей кровяной лужи, елозил ногами, пытаясь уползти за машину.
…Кровь хорошо бы из шланга смыть, пока не засохла, - мелькнула в голове практическая мысль.
- И что ж ты, пиздёныш, думаешь, это всё?… – раздался развалистый и неожиданно спокойный голос Дергунова.
… Ты, козёл, пидор гуммозный, даже представить себе не можешь, что я с тобой сде…
- Нет, это не всё. Наказание должно быть адекватным, - ответил я, разворачиваясь в сторону вольера. Уголки я заранее надкусил ножницами по металлу, оставалось только изо всех сил дёрнуть секцию ограды.
«…Не достал бы пистолет. Да нет, теперь разве что зубами вытащит. Водитель? Да нет, слабак…», - мелькали обрывки мыслей.
Этот кусок моего плана был самым слабым, но не решающим.
Пусть стреляет, чёрт с ним. Неважно. Теперь неважно.
Я вцепился в вертикальные стойки ограды и рванул звено на себя. Тяжёлое, гораздо тяжелее, чем я ожидал.
Отшатнулся и разжал пальцы. Металл упал на газон с глухим успокоительным звуком.
Волки стояли вдали, около кустов. Они не выскочили из вольера сразу, несколько секунд стояли неподвижно. Я прошёл полдороги до «Хаммера», когда они побежали. Как-то боком, не спеша, отклонив большие головы в сторону, будто задумчиво прислушиваясь к чему-то.
- В машину, быстро! – крикнул я водителю.
…Не послушает – не надо. Как-нибудь сам управлюсь.
Нет, череда быстротечных событий этого вечера взбодрила водителя – он бросился к левой дверце, я сел рядом с ним.
Звук двигателя, рёв Димы, крик Дергунова, подбежавшие звери.
Меньший по размеру принялся было лакать кровь, растёкшуюся по асфальту, но старший что-то коротко ему буркнул, и они принялись за живую плоть.
Слева, от общей стоянки уже бежала охрана.
Вожак, дёргая лобастой головой, рвал горло отбивающемуся Дергунову, двое других деловито терзали крутящегося на асфальте Диму.
- Трос у тебя в машине есть?! – крикнул я побелевшему водителю.
- Да!!! Нет!!!…Трос-с!!! Ес-сть! - выкрикнул он, вцепившись в руль и прогазовывая в пол на нейтральной. Чёрт знает, что уж там пришло ему в голову относительно моих планов на трос.
Дёрнул огромный рычаг передач, похожий на левостороннее «Г», тронулись. По газонам и клумбам, через арыки – к плотине.
- Газу, газу!! – требовал я.
«Хаммер» скакал и переваливался по клумбам мягко, как на подушках. Хорошая машина всё-таки, несмотря на золотую наружную отделку.
Если троса нет, ничего страшного. Приготовленный канат лежал около ворот прудовой плотины.
Зацепили и дёрнули сразу оба плотинных затвора - и основной, и аварийный.
Водяной вал упал из пруда мутным комом и, снося ограждения вольеров, хлынул навстречу охране в сторону ресторана с Красной и Синей зоной, отсекая от Зелёной.
Кабаны, похрюкивая, устремились в сторону леса. Олени бежали не торопясь, будто бы рисуясь.
Отняв мобильный, высадил водителя у развязки с Новой Ригой, неподалёку от дорожки к больнице.
Отъехал триста метров и наконец-то дал волю сдерживаемой рвоте. Вырвало прямо в кабине, на огромную панель с блестящими винтами.
Бросил машину, пошёл по шоссе.
Поймал «Волгу» в сторону Истры.
Меняя попутки и направления, встретил рассвет в кабине «КАМаЗа» около Воронежа.
Курорт Красная Поляна президента Путина находится выше.
А я работаю в посёлке Красная Поляна, расположенном ниже. В большом саду Аршака Вазгеновича.
Его дом стоит не около Мзымты, ближе к Адлерскому шоссе, а правее, с другой стороны, возле речки Бешенки - узкой, но с диким холодным потоком.
Сад спускается террасами к реке, возле неё всегда прохладно. Земля здесь, хотя и каменистая, но очень благодарная. Аллювиальная почва нижних террас на верхних сменяется перегнойно-карбонатной, плотно проросшей таинственным «адамовым корнем» - тамусом.
Убедил хозяина не выкапывать весь тамус, для его любимых роз места и так хватит с избытком. А тамус, несмотря на ядовитые ягоды, имеет корень с фантастически целебными свойствами. И почти неизученными.
Я живу в комнате «малого» флигеля, есть печка, тепло, хорошо кормят. Встаю и ложусь с солнцем, ни с кем из обслуги не разговариваю, да и со мной никто не говорит.
Только Аршак Вазгенович. Только вечером. И только про сад.
Он хорошо понимает цветы и растения; не приказывает, а рассуждает вслух - советуется со мной, что где сделать.
Я в основном киваю, говорю мало, смотрю вниз.
Сегодня поднял глаза, потому что Аршак заговорил со мной не про сад.
- Послушай, Фёдор. Не отвечай сразу. Послушай и подумай.
Я у тебя не спрашивал, кто ты, откуда пришёл, и что с собой принёс. Я людей вижу. Ты за восемь месяцев ни на одну женщину не посмотрел, но ты не гётферан. Нет.
С людьми не говоришь, но они тебя боятся. Весь посёлок боится. А собаки мои любят. Кавказская овчарка – самый умный зверь. Умнее людей.
Глаза у тебя всегда внутрь, в себя. Холодный огонь в себе носишь, он тебя сожжёт.
…В Москве есть человек, который сделал мне большую подлость.
Я хочу, чтобы он ответил за свою подлость. Я уверен, ты можешь сделать с ним то, что я хочу.
- Что за подлость?
- Я был уверен, что ты про это спросишь. Не про деньги, а про это.
Это судья. Осудил моего племянника Лалаяна. Студента. Единственный сын у отца. Несправедливо осудил, подло. Я отдал семьдесят тысяч, он ничего не сделал.
Ни по закону, ни по совести, ни за деньги.
В той Лаликовой компании у всех остальных отцы – большие люди, а его отец, мой брат – врач-рентгенолог. Кто такой сейчас рентгенолог?
В колонии Лалаяна убили. Через три месяца. Независимый парень, с резким характером. Зарезали как барана.
Брата похоронил через два месяца.
Подумай об этом.
Я тебе за это хочу заплатить так: куплю тебе дом с участком. Хорошее место, далеко только. Но тебе, думаю, чем дальше - тем лучше. Да?
На Эстонке, повыше в горы… - знаешь?
Я кивнул.
- Будешь там жить, тебе надо женщину, детей. Надо забывать обо всём, что у тебя было. Иначе сгоришь.
Подумай.
Есть люди, кто мог бы мне помочь, но это всё мясники, бандиты.
Я не хочу.
Ты же знаешь мой бизнес – форель. Я не бандит, не уголовник.
Я хочу, чтобы этот гётферан-судья ответил за свою подлость так, как я хочу.
Подумай.
- А какой суд?
- Хамовнический. Хамовнический районный суд.
- Седьмой Ростовский переулок?
Аршак отшатнулся.
- Да. А…
- Фамилия судьи – Повиликин?
Аршак молчал и смотрел на меня. Полез за сигаретой, закурил.
- Нет. Но Повиликин там есть. Через него деньги давали. Откуда ты знаешь?
- Один японец сказал: «Всегда готовься к встрече заранее».
Я подумаю, но я согласен.
Я готов к этой важной встрече. С судьёй-гётфераном, с судьёй Повиликиным и с Диминым напарником – тем самым, кто вышвырнул Павлика из машины плечом в бордюр.
А Павлику понравится в Красной Поляне, хорошо здесь необыкновенно. Правда, на уроки далеко будет его из Эстонки возить, но зато школа здесь замечательная – лёгкое красивое здание, даже не верится, что в советское время построено.
Мне нравитца, даффай исчё, хочу продолжения про армию :)
Мечтатель Вова
06.04.2008, 22:11
юмор? =))) но я тож про армию хочу продолжения. в приведенных ссылках нет продолжения о судьбе криницина, или я криво смотрел? не хочу продолжать читать оставляя пятно.
Ворон, редискО, "почти нет матов" не означает, что они допустимы без тега
О.К Выкладываю продолжение про армию.Кстати,господа,оставляйте почаще ваше мнение о прочитанном,именно оно даёт мне индикацию,продолжать,или не надо,и каких авторов выбирать.О "Кирзе" до вас высказался только Илс,и высказался негативно.Потому продолжение и не выкладывал.
И так,глава вторая."Духанка"
Нам ничего нельзя.
Нельзя садиться на кровать. Нельзя совать руки в карманы. Нельзя расстёгивать крючок воротника, даже в столовой.
Чтобы войти в бытовую, ленинскую или каптёрку, мы обязаны спросить разрешения находящихся там старых.
Иногда говорят “заходи”, иногда - “залетай!”
Если последнее, то отходишь на несколько шагов, растопыриваешь руки, и изображая самолёт, вбегаешь.
В туалете курить нельзя, могут серьёзно навалять. Только в курилке, и только с разрешения. Да и то даётся время - например, минута. Как хочешь, так и кури.
Все наши съестные припасы - “хавчик” - а так же сигареты и деньги из нас вытрясли. Оставили мелочь и конверты с тетрадками.
Посещать чипок - солдатскую чайную, - нам тоже не положено.
Нельзя считать дни собственной службы - не заслужили ещё. Но мы всё равно считаем.
А вот старому ты в любой момент должен ответить, сколько ему осталось до приказа. Проблема - не спутать старого с черпаком. Иначе навешают такую кучу фофанов, что голова треснет.
Ремни затянули нам ещё туже, чем в карантине. Пригрозили, что если кто ослабит, затянут по размеру головы. Кое-кому из наших в других ротах так уже сделали. Берётся ремень, замеряется по голове от нижней челюсти до макушки, сдвигается бляха и приказывают надеть.
Получается балерина в пачке цвета хаки.
Пилотку тоже заставляют носить по-особому. Не как положено - чуть набок и два пальца над бровью, а натянув глубоко на голову.
Называется - “сделать пизду”.
Фофаны раздаются направо и налево.
Но по сравнению с “лосём” это ерунда.
“На лося!” - орёт кто-нибудь, замахиваясь кулаком.
Скрещиваешь запястья и подносишь тыльной стороной ко лбу.
В образовавшиеся “рога” получаешь удар. Опускаешь руки и говоришь: “Лось убит! Рога отпали! Не желаете повторить?”
Если желают, всё повторяется.
Есть ещё разновидность “лося” - “лось музыкальный”. Медленно скрещивая руки, должен пропеть: “Вдруг, как в сказке, скрипнула дверь!..” Получив, разводишь руки в стороны и продолжаешь: “Всё мне ясно стало теперь!..”
Вторично принимали присягу. На этот раз “правильную”. Ночью в туалете.
Выстроили всех со швабрами в руках на манер автомата.
Мы читаем такой текст:
Я салага, бритый гусь!
Я торжественно клянусь:
В самоходы не ходить,
Про домашнюю про хавку
Основательно забыть.
Деньги старым отдавать
Шваброй ловко управлять.
Службу шарить и рюхать
Я клянусь не тормозить,
Стариков своих любить!
Тут мне уже не до силлабо-тоники.
На душе мерзко. Не знаешь, чем всё это закончится.
В тёмном окне я вижу наше отражение. Лысые, в майках, трусах и сапогах. Со швабрами у груди.
Остро пахнет потом и хлоркой. В туалете холодно. Снаружи идёт дождь и мелкие капли влетают в раскрытую форточку.
Я, Макс и Паша Секс стоим у самого окна, и наши плечи покрыты холодной влагой. Чуть дальше остальные – Кица, Костюк, Гончаров и Сахнюк. Нет только Чередниченко – того заслали куда-то.
Страшно и противно.
- А теперь целуем вверенное вам оружие! - командует Соломонов, длинный и худющий черпак. - Что не ясно?! Целуем, я сказал!
Одна за одной швабры подносятся к губам.
Кица нерешительно разглядывает деревяшку и получает пинок в голень.
Нога его подламывается в колене, он охает и опирается о швабру. Мощный, мясистый Конюхов бьёт его в грудь.
Мы с Максом переглядываемся.
По идее, имеющимся у нас “оружием” мы можем попробовать отмудохать всю собравшуюся толпу. Но это если не зассым и нас поддержат другие. А судя по лицам, не поддержат.
Вспомнился Криня, Криницын с его “один за всех и все за одного”. Первый же и получил, едва в часть попал. И никто за него не вписался.
- Там, в спальном, ещё человек сорок, - негромко говорит нам уловивший наши мысли Паша Секс.
- Ты чо там пиздишь?! - Соломон подбегает и бьёт Пашу в голень.
Паша кривится, но терпит.
От Соломона несёт перегаром. Глаза карие, мутные и пустые. Нижняя губа отвисает. Вид у него удивлённого дебила.
Паша бросает швабру на мокрый кафель и негромко говорит:
- Я целовать швабру не буду.
Надо что-то делать.
Голос у меня срывается, я злюсь на это, и сипло выдавливаю:
- Я тоже.
- Та-а-ак!.. - тянет Соломон и оборачивается к батарее. На ней восседает сержант в накинутом на тельняшку парадном кителе.
- Колбаса! - кричит сержант в приоткрытую дверь туалета.
Колбаса - шнур, солдат, прослуживший полгода, вбегает почти сразу же.
Борода, такая кличка у сержанта, скидывает китель ему на руки и командует: - Съебал!
Колбаса расторопно исчезает.
Борода словно нехотя слезает с батареи и не спеша подходит к нам. Разглядывает всех троих.
Я так хочу ссать, что все мысли об одном - не обмочиться бы прилюдно.
- А ты? - спрашивает Борода Макса.
Макс быстро подносит древко швабры к губам, обозначая поцелуй. Борода треплет его по шее и отталкивает в сторону.
Теперь мы с Пашей у окна вдвоём.
Макс стоит и смотрит куда-то вниз и в сторону.
В карантине он злился на полученную кличку и не отзывался на неё.
Теперь кличка подкрепилась поступком. Здоровый, спортивный малый за месяц с небольшим превратился в трясущийся студень.
В Холодец.
Борода бьёт умело, и становится ясно - долго мы не продержимся. Особенно ловко сержант орудует ногами. Мы то и дело отлетаем к умывальникам, натыкаясь на чьи-то руки, и нас выталкивают обратно.
Меня впервые бьют вот так, равнодушно, расчетливо и без ответа с моей стороны. Был бы другой момент – я бы посмеялся. Одна из причин, почемы меня поперли из универа – драка в общаге.
Неожиданно побои прекращаются, и нас больше не трогают, лишь заставляют отжиматься под счёт.
Делай раз! Опускаешься к полу. Делай два! Выжимаешь тело вверх. Делай раз!.. Делай два-а!..
Соломон харкает на пол, и теперь моё лицо прямо над его харкотиной. Когда я опускаюсь, я вижу в мелких пузырьках отражение тусклых и жёлтых сортирных ламп.
Главное - не упасть.
Борода меняет тактику:
- Так, Секс и Длинный отдыхают. Все остальные - упор лёжа принять!
Вот это хуже. Называется - воспитание через коллектив. Твои товарищи начинают смотреть на тебя со злобой уже через пять-десять минут.
Криню, я слышал, избили вчера свои же. На зарядке Криня заявил, что устал. Его насильно оставили отдыхать, а остальных загоняли так, что те еле доползли до казармы. После отбоя старые усадили Криню на табурет, а вокруг него отжимались другие. Под Кринин счёт.
Потом старые ушли, сказав: “Разбирайтесь сами.”
На Крине живого места не осталось.
Судорожно пытаюсь найти выход, хоть что-то сказать. Ничего не могу, лишь страх, один только страх... Пашка, кажется, ушёл в себя и отрешённо наблюдает за происходящим.
Мы оба понимаем, что влезли в большую залупу, и теперь можем надеяться лишь на чудо.
Я пробую вспомнить лицо печального дедушки с бумажной иконки, что подарили нам в поезде бабки-богомолки. Куда делась иконка, и как звали изображённого на ней старика, я не помню.
Почему-то мне кажется, что это был Никола-Угодник.
Никаких молитв я не знаю, поэтому просто прошу его помочь.
- Шухер! - вбегает дневальный. - Дежурный идёт!
- Быстро по койкам! - командует Борода. - Суки, резче, резче!
Мы несёмся в спальное помещение.
Лупя нас кулаками по спинам, следом бегут деды.
Все успевают улечься, но дежурный, какой-то капитан, долго ещё расхаживает по казарме, словно заподозрив что-то.
Постепенно все засыпают.
Фамилия капитана, потом я узнал, была Соколов.
Много позже мы сильно сблизимся, до дружбы. Несмотря на разницу в возрасте и званиях.
Но это потом. А сейчас я проваливаюсь в тяжёлый короткий сон.
Подшивались ночью, или просили дневального разбудить за полчаса до подъёма.
Костенко, плотный, как племенной бычок, сержант, если обнаруживает на утреннем осмотре грязный подворотничок, отрывает его одним махом и заставляет раз десять, на время, подшивать и отрывать его снова.
На жалкие оправдания он реагирует всегда одним вопросом:
- А мэнэ цэ ебэ? - и тут же отвечает сам себе: - Мэнэ цэ нэ ебэ!
Щетины у меня почти нет. Но бриться приходится каждую ночь. Если заметят на подбородке хоть пару волосков, могут побрить полотенцем.
Некоторые из нашего призыва уже испытали это на себе.
На лицо натягивают вафельное полотенце для рук и быстрыми движениями дёргают его с двух сторон туда-сюда. Человек вырывается, не в силах терпеть жжение, но держат крепко.
Кожа лица потом багровая, саднит с неделю.
Уборка помещения. Не знаешь, где ты сдохнешь – на зарядке, или тут, в казарме.
- Ще воды! - орёт сержант Костенко
Мы - я, Паша Секс и Кица - в замешательстве. Под каждую койку уже вылито по ведру. Вода огромной лужей растекается по спальному помещению, не успевая стечь в щели пола.
Костенко бьёт сапогом по ведру в моих руках.
- Ще воды, я казав!
Грохоча вёдрами, бежим в туалет.
Вёдра выливаются в проходы между койками.
- Стягивать! - отдаёт команду Костенко. - Три минуты времени!
Плюхаемся на карачки и начинаем гнать тряпками воду в угол. Там Сахнюк и Гончаров собирают её и выжимают в вёдра.
Тряпки разбухшие, тяжёлые и осклизлые. Воду они уже не впитывают, отжимай - не отжимай.
Пальцы у всех нас красные, скрюченные. Руки сводит судорога.
Главное, пока стягиваешь воду, не повернуться к Костенко задом. Иначе от пинка полетишь в лужу и сам будешь как тряпка.
Всё это называется “сдача зачёта по плаванию”.
За две недели, что мы во взводе, на такой “зачёт” мы нарываемся уже не первый раз. Малейшее недовольство качеством уборки - и “плавание” обеспечено.
Особенно любит принимать зачёты сержант Старцев, Старый. Если Костя ограничивается двумя-тремя вёдрами под каждую кровать, то Старый заставляет выливать не меньше пяти. Но сейчас он в наряде на КПП, поэтому у нас относительно сухо.
Во взводе три сержанта - Костя, Старый и Борода. Костя и Старый осенью уходят на дембель. Борода - младший сержант Деревенко - черпак.
“Я вас буду ебать целый год!” - дружелюбно подмигнул нам Борода в первый день нашего появления во взводе. И в ту же ночь подкрепил слова делом.
Пытался приморить меня и Секса за отказ от “присяги”. Два дня не давал нам продыху, пока не вступился Костенко.
“Уймись, Борода!” - набычился немногословный Костя. “Пока это мой взвод. И мои бойцы. Всосал?”
Сплюнув на пол, Борода отвернулся.
Несмотря на хохляцкую фамилию, Борода - стопроцентный молдаван из города Бендеры. Да ещё дружит с Романом, главным теперь по котельной. Чем-то они даже похожи – наверное, нехорошим безумием в глазах и той радостной улыбкой на лицах, когда прибегают к насилию.
Ходит Борода вразвалку, немного сутулясь при этом и размахивая широко расставленными руками. Невысокий, но мускулистый, жилистый. Движения – от нарочито небрежных до стремительно-точных, особенно при ударах. Похоже, на гражданке чем-то боевым он занимался.
Сержант любит читать. Часто вижу его лежащего с книгой на перед заступлением в наряд. Что он читает, спросить не решаюсь, но название одной книги удалось подсмотреть. Я ожидал что-нибудь из научной фантастики, и просто опешил, увидев: “А. Чехов. Дама с собачкой. Рассказы”.
Не прост этот молдаван, совсем не прост.
Бриться Бороде приходится дважды в день – утром и перед построением на обед. Через пару часов после бритья лицо его снова аж синее всё от щетины. За это, видать, у него и такая кликуха.
Между призывами - дедами и черпаками - идёт борьба авторитетов.
У дедов, или старых, за плечами которых полтора года службы, авторитет выше. Но черпаки стараются своего не упускать тоже. Между молотом и наковальней находимся мы, бойцы.
“Ко мне!” - орут тебе с разных концов казармы. Если позвал один, тут же зовёт второй. “Э, воин, ты охуел?! Я сказал - ко мне!”
Игра в перетягивание каната.
Пометавшись, бежишь всё-таки к старому.
“Ну, су-у-ука...” - зло щурит глаза черпак. “Помни, падла - они уйдут, а я останусь!”
Сейчас Бороды во взводе нет. На вторые сутки он заступил в караул.
Свободна от наряда лишь треть взвода - мы, бойцы, Костя и несколько старых – Пеплов, Дьячко, Самохин и Конюхов.
Пепел и Самоха из Подмосковья, из какого-то неизвестного мне Голутвино. Оба без лишних слов заявили, чтобы я сразу вешался, потому что москвичей они будут гноить с особым удовольствием.
Пепел – плечистый, с чуть рябоватым и каким-то озлобленным лицом. Его земляк Самоха – белозубый, вечно с дурацкой улыбкой, болтливый и подвижный. Энергия бьёт в нём через край, и лучший для неё выход, конечно, мы – бойцы.
Дьяк и Конь – здоровые, внешне флегматичные. Но Конь может в любую минуту подойти и “пробить фанеру” – так заехать кулаком в грудь, что отлетаешь на несколько метров. При этом Конь подмигивает и ободряюще кивает: ничего, мол, мелочи жизни…
Дьяк тоже мастер в этом деле, но любит поставить в метре от стены - чтобы отлетев от удара, ты приложился ещё и об неё головой.
Дьяк откуда-то с Украины, по-моему, из Ивано-Франковска. Бендеровец, в общем. Но говорит по-русски чисто. Окончил десятилетку и поступал в Москве в Тимирязевку, но недобрал двух баллов.
Наш взвод состоит из трёх отделений и именуется взводом охраны. На тумбочку и «дискотеку», то есть на мытьё посуды в столовую, не заступает. Караул, КПП, штаб и патруль - места нашей будущей службы.
Сашко Костюк, Макс Холодков и Саня Чередниченко по кличке Череп, сейчас стоят на КПП.
Пока стажёрами.
Это значит - сутками, без сна, на воротах.
Взводом командует прапорщик Воронцов Виктор Петрович. Ворон.
Плотный, с мощной шеей и огромным животом. Низкий лоб, массивные надбровные дуги и тяжёлая челюсть делают его похожим на знаменитые репродукции Герасимова первобытного человека.
У Воронцова, по его собственным словам, за плечами пять образований. Начальная школа, вечерняя школа, школа сержантов, школа прапорщиков и школа жизни.
Солдат он называет ласково “уродами”, “монстрами” и “ёбаными зайчиками”.
Одно из любимых развлечений взводного - имитировать половой акт с дикторшами телевидения.
Этим он здорово скрашивает просмотр программы “Время”.
Стоит несчастной появиться на экране крупным планом, как Воронцов обхватывает телевизор руками, прижимается животом к экрану и делает характерные движения.
При этом он запрокидывает голову и раскатисто хохочет
Ширинку, слава Богу, не расстёгивает.
Отец двух дочерей – толстеньких, но симпатичных, тринадцати и пятнадцати лет.
“Жалобы какие имеются?” - каждое утро на разводе спрашивает нас Ворон.
В ответ на молчание поглаживает себя по животу и кивает: “Ну и правильно! Жаловаться в армии разрешается лишь на одно - на короткий срок службы.”
Одно из любимых его высказываний:
- Солдат не обязан думать! Солдат обязан тупо исполнять приказания!
Сморкается прапорщик следующим образом. Наклонясь вперёд и чуть вбок, зажимает волосатую ноздрю и ухх-х-хфф! – выстреливает соплю на асфальт. Если тягучая субстанция не отлетает, а, повиснув под мясистым носом, начинает раскачиваться туда-сюда, он неспеша подцепляет её большим пальцем и рубящим движением руки сбрасывает вниз. После чего достаёт из кармана носовой платок и тщательно вытирает пальцы.
“В целях экономии имущества и содержании его в чистоте” – поясняет он, аккуратно складывая и убирая платок.
Появляется во взводе редко. Дыша перегаром, ставит на разводе боевую задачу и исчезает. Зато обожает завалиться в казарму после ужина и учинить разгром тумбочек – навести уставной порядок.
Служба вся держится на сержантах и неуставщине.
Как и полагается.
Мы, однопризывники, начинаем понемногу узнавать друг друга. То, что не проявилось в карантине, вылезает наружу здесь.
Сахнюк родом из Днепропетровска. Утиный нос, маленькие вечно воспалённые глазки, низко скошенный лоб, безвольный подбородок и истерично сжатые губы. Сам невысокий, ноги несуразно короткие. Ходит как-то странно, размахивая руками и подав корпус вперёд. “Ему бы чёлку с усами отрастить, и вылитый Гитлер!“- хмыкнул как-то раз Борода и кличка прилепилась к Сахнюку намертво.
Чёлку ему, понятно, отрастить не дали, а вот под нос заставляли прилеплять квадратик чёрной изоленты, и после отбоя Сахнюк изображал фюрера. Влезал на табуретку и, вскидывая правую руку, орал что есть мочи: «Фольксваген! Штангенциркуль! Я-я! Натюрлих!»
Раз попробовал отказаться, был избит в туалете и полночи простоял на табуретке с приклеенными усами, отдавая гитлеровский салют жрущим картошку старым.
На просьбу оставить покурить Гитлер реагирует нервно. Делает быстрые глубокие затяжки и, уже передавая, словно раздумав, возвращает сигарету в рот и затягивается ещё несколько раз.
- Ну, хохлы!- усмехается Паша Секс, принимая от него замызганый окурок. – Вот уж оставил, так оставил… “Докуры, Пэтро, а то хубы пэчэ!” – передразнивает Пашка хохляцкий говор.
Толстый Кица, Костюк, Паша и я сдружились ещё в карантине и держимся вместе. С Холодцом я стараюсь не общаться, его постоянное присутствие рядом сильно тяготит. Ту ночную присягу простить ему я не могу. Макс, похоже, виноватым себя не чувствует. Бороду он боится панически, подшивает его и Соломона кители, заправляет и расстилает их койки.
Однако терпеть земляка пришлось недолго.
Холодца неожиданно избил Саня Чередниченко, Череп. Что они не поделили – осталось тайной. Здоровенного бугая Макса Холодкова Череп уделал как Бог черепаху – тот получил сотрясение мозга. Драка случилась ночью, в бытовке. Дневальный потом утверждал, что Череп бил Холодца утюгом.
Макс заявил, что поскользнулся на мокром кафеле. Полежал немного в лазарете, а потом отбыл в Питер, в военный госпиталь, и больше в часть не вернулся. Говорили, устроился там в обслуге, в банно-прачечном отделении.
Странно, но Черепу за это от старых почти ничего не было – наваляли, по обыкновению, в туалете после отбоя, но больше для проформы.
Сам Череп парень сильный, с немного совиным лицом, но не глупым и безвольным, как у Криницына. Близко посаженые глаза и тонкий, чуть загнутый книзу нос выдают в Черепе человека жесткого и упрямого. Быть ему или сержантом, или залётчиком и постояльцем “губы”.
Не повезло Бурому – Мишане Гончарову. На свою беду, кроме таланта матершинника, Мишаня умеет играть на гитаре, чем и решил похвастать перед старыми. Теперь, очумелый от бессонных ночей, разучивает новые песни, пополняет репертуар и готовится к очередному ночному концерту. Так же, за склонность к месту и не к месту рассказывать анекдоты, его зачислили во взводные клоуны, к имеющимся уже там двум шнуркам – Колбасе и Уколу.
Взвод живёт в одной казарме с ротой связи.
Связистов называют здесь “мандавохами” за то, что вместо пропеллеров у них в петлицах какой-то пучок молний, действительно похожий на насекомое.
Из моих знакомых к “мандавохам” попали Патрушев и Димка Кольцов.
Серёга Цаплин и Криницын в роте материально-технического обеспечения, МТО. Там же и Ситников. Их всех троих отправили в кочегарку. Там они встретили скучающего Романа.
Видим мы теперь их редко. Пришибленные, даже Ситников притих. Чумазые, в дочерна грязных спецовках.
Вовка Чурюкин в первой роте сразу был определён замполитом в художники. Целыми днями рисовал стенгазеты и боевые листки. По ночам делал старым альбомы. Под глазами - синие круги от недосыпа.
Но это лучше, чем синяки.
Художников ценили, сильно не били.
У первой роты, их казарма напротив нашей, прозвище “буквари”.
Командир роты, майор Волк, завёрнут на соблюдении устава. У каждого его подчинённого в тумбочке имеется подписанный своей фамилией серый томик. Проводятся ежедневные занятия со сдачей зачётов на предмет знания статей.
Козыряют не только офицерам, но и друг другу. При приближении старшего по званию, будь то хоть ефрейтор, переходят на строевой шаг.
Никаких гнутых блях и подрезанных сапог. Все застёгнуты на крючок.
Курилка возле их казармы испещрена поэтическими размышлениями на заданную тему.
“Устав знаешь - метче стреляешь!”
“О воин, службою живущий! Читай Устав на сон грядущий! И поутру, от сна восстав, усиленно читай Устав!”
И почти есенинское:
“Что ты смотришь, родная, устало,
Отчего в глазах твоих грусть?..
Хочешь, что-нибудь из Устава
Я прочту тебе наизусть?..”
Поначалу, в карантине, мы мечтали о том, чтобы служить у “букварей”. Ну что, тот же карантин, только подольше. Трудно, но жить можно. Главное - нет дедовщины.
Рыцк, прослышав, замахал ковшами своих ладоней:
- Да вы что! Там же смерть! Косите под дураков, в кочегарку лучше проситесь, только не к “букварям”! Я врагу не пожелаю... Нет, вот Торопову - пожелаю! Ему там самое место!
При упоминании Андрюши Рыцк начинал нервно моргать.
Опытный Рыцк оказался прав.
Замордованные уставным порядком солдаты с нетерпением ожидали ночи.
Самая зверская, бессмысленно-жестокая дедовщина творилась именно в казарме “букварей”.
Бить старались, не оставляя следов - по животу, почкам, ушам. Почти все бойцы мочились кровью.
Чурюкину, как человеку искусства, доставалось по минимуму. Согнувшегося, его лупили кулаком по шее, чтобы не оставалось синяков.
При этом глаза следовало придерживать, прижимать пальцами. Чтобы не вылетели.
Периодически у “букварей” кто-нибудь так сильно “падал с лестницы”, что в часть приезжал военный дознаватель. Бродил по казарме, беседовал, оценивал чистоту и порядок. Сытно обедал и, пьяный вдребадан, уезжал обратно.
Раз, когда рядовой Потоску “поскользнулся в туалете” и лишился сразу пяти зубов, из Питера приехал капитан-особист.
Майор Волк в тот день был дежурным по части. Мы с Пашей Сексом стояли на КПП.
Капитан позвонил от нас в штаб.
- Дежурный по части майор Волк! - услышал он в трубке рокочущий голос.
Капитан замялся, обвёл нас глазами и пискляво произнёс:
- Это капитан Заяц, из прокуратуры.
На обоих концах провода пауза.
- Что, правда, что ли, Заяц?! - оправился первым дежурный.
- А что, правда, Волк? - неуверенно пропищал капитан.
Капитан Заяц оказался человеком въедливым, проторчал в части несколько дней. Новая серия “Ну, погоди!” - острили в полку. Заяц заставил майора понервничать, подолгу беседуя с каждым солдатом в отдельном кабинете за закрытой дверью. Но и он в конце концов уехал ни с чем.
Это в мультфильмах зайцы такие ушлые.
В жизни всё совсем наоборот.
Когда наш взвод проходит мимо других рот, например, в столовую, отовсюду слышится лошадиное ржание: “Иго-го! Пошла конюшня сено жевать!” Или звонко цокают языком, изображая стук копыт.
Причина проста.
До Воронцова, который получил взвод полгода назад, командовал здесь некто прапорщик Гуляков, по кличке Гуливер.
Прозвище своё Гуливер оправдывал сполна - росту в нём было два метра семь сантиметров. Длинное, рябое от оспинок лицо, мелкие и короткие кудри, голубые глаза убйцы.
Два раза в месяц Гуливер страшно напивался и крушил всё, слоняясь по военгородку. Справиться с ним никто не мог. Из основания избушки на детской площадке прапорщик вытягивал длинное бревно и, размахивая им как палкой, отгонял патруль.
Побуянив, Гуливер сдавался сам, покорно давал себя связать и отправлялся на гауптвахту, которую охраняли его же подчинённые. В камере, понятно, он не сидел. В караулке, не разрешая включать телевизор, грустно отпивался чаем и читал наизусть стихи Есенина.
В конце концов его сняли со взвода и отправили заведовать столовой.
Там он неожиданно подобрел и успокоился, но не совсем, конечно.
С легендарным этим человеком мне удалось завести приятельские почти отношения.
На втором году службы, во время очередной отсидки Гулливера на губе, я принёс ему несколько привезённых из отпуска книг. Только что вышедшие сборники - Клюев, Кольцов, Заболоцкий, Северянин... Цветаева, ещё кто-то там...
Манерные “ананасы в шампанском” Гуливер отверг сразу. А вот Клюев, и как не странно, Пастернак пришлись ему по душе.
Почти каждый вечер я заходил к Гуливеру в столовую, и за миской варёного мяса рассказывал ему об обериутах и маньеристах, серебряном веке и ремизовской школе...
Задумчиво слушая, Гуливер время от времени прерывался, как он говорил, “на раздачу пиздюлей” поварам и наряду.
Затем возвращался, усаживался напротив, и если я забывал, напоминал, на чём мы остановились.
В бытность свою ещё командиром взвода охраны, прапорщик Гуляков личный состав подбирал себе по каким-то своим, особым усмотрениям.
Под его командованием служили: рядовые Рябоконь, Черноконь, Конюхов, Рысаков, Коновалов, Коньков и Конев, ефрейторы Белоконь, Лошак и Жеребцов, сержанты Кобылин и Копытин. Ну и по мелочи - Уздечкин, Подкова, Гнедых... Верховодил всем этим табуном старший сержант с соответствующей фамилией - Гужевой.
Гуливер пытался заполучить и солдата по фамилии Кучер, но того, с медицинским образованием, отстояла санчасть. Гуливер негодовал страшно. Перестал здороваться с начмедом Рычко.
В общем, во взводе не хватало только Овсова, для комплекта.
Половина из лошадиных фамилий уже давно на дембеле, но слава за взводом осталась.
У нас и песня была строевая - про коня.
Длинная, от казармы до клуба доходили, допевая последний куплет.
Пели с чувством, “якая” на хохляцкий манер:
Як при лужке, при лужке,
При широком поле,
При знакомом табуне
Конь гулял на воле...
Ты гуляй, гуляй мой конь,
Пока не споймаю!
Як споймаю - зауздаю
Шёлковой уздою...
И целая романтическая история о поездке за любимой.
Ну, и другая ещё песня была, для вечерних прогулок.
Печатая шаг, орали во всю глотку:
Купыла мама коныка -
А конык бэз нохы!
Яка чудова ыхрушка!
Хы -хы! Хы-хы! Хы-хы!
Вообще, по песне сразу можно было понять, какая рота идёт.
Особенно в темноте, на вечерней прогулке. Лиц не видно, лишь прёт многоногая масса. Но ты чётко знаешь, кто есть кто.
Если вопят про стальную птицу - это “буквари”. Если “батька Махно” из группы “Любэ” - рота МТО пошла. “Мандавохи” любили из Цоя - про группу крови или пачку сигарет. Вторая рота - в ней больше всего москвичей - “Дорогая моя столица! Золотая моя Москва!”
Как ты там без нас, Москва-матушка?..
Старики обычно идут сзади, не поют. Покуривают в рукава и пинают впереди идущих бойцов.
Но иногда, под настроение, или если строй ведёт Ворон, могут и попеть вместе с нами.
Правила пения простые.
Петь надо громко. Желательно, чтобы рот открывался на ширину приклада.
Всего делов-то.
В репертуаре обычно несколько песен.
Те же “буквари” часто исполняют про дурака-солдата, у которого выходной и пуговицы в ряд. Ему улыбаются девушки, а он знай себе шагает по незнакомой улице.
Изредка, правда, “буквари” бунтуют, и горланят на тот же мотив:
У солдата выходных
Не было и нет!
Эту песню просто так
Выдумал поэт!
Часовые у ворот
Мёрзнут и дрожат.
Как сурово нас ебёт
Товарищ старшина!
Товарищ старшина!
Зам командира полка, подполковник Порошенко, за характер и внешний вид получивший кличку Геббельс, вечернюю прогулку обожает.
Является на центральную аллею, берёт под козырёк и приветсвует проходящие строевым шагом роты. Если прохождение не нравится, разворачивает и прогоняет по новой. И ещё раз. И ещё.
- Здравствуйте, товарищи!
- Здра-жлам-тащ-падпаковник!
Дождь ли, ветер, или мошкара, забивающая глаза, ноздри и рот, - если Геббельс пришёл, прогулки не миновать.
Зловещая сутулая фигура на посту.
Ну неужели нечем больше заняться, думаю я, глядя на его свисающее из-под фуражки лицо. Взрослый человек... Дома семья ждёт...
Меня ведь тоже ждут. Но мне до дома – как до Луны.
http://www.udaff.com/netlenka/proza/69659.html
http://www.udaff.com/netlenka/proza/69699.html
Это продолжение и окончание второй главы.Вечером кину третью. "Шнуровка"
Обратите внимание,как с "пазамом" меняется и психология главного героя.Лично мне в книге именно это понравилось больше всего.
Кстати серия про Князева понравилась?Продолжение нужно?
Аффтар Енот.Прошу любить и жаловать.И не стесняйтесь высказывать своё мнение.
- Лех, здарованах. Тут такая тема, жениццо надумал. Свидетелем пойдеш?
- Ты охуел штоль?
- Да лано намано фсе, рульная дефка все путем карочи
- Хуле, те видней. Оторваццо хош по полной перед свадьбой? Хотя перед смертью не надышишся, но фсетаки
- Епть, а то
- Карочи пиши адрис, кантора называиццо "Жена на вечер"…
В обеденный перерыв я рванул по указанному Лехой адресу. Гнездо разврата представляло собой небольшой офис на окраине города. Цветочки на подоконнике, игрушки на компе, милая улыбка секретарши (мамки?).
- Вы для себя будете заказывать?
- Ну…
- Пожалуйста, ознакомьтесь с каталогом
- Ну … может эту …
- У вас прекрасный вкус. Это Оксана, одна из лучших наших сотрудниц. Давайте подпишем с вами Договор на оказание услуг, я выпишу приходный ордер и оплатите в кассу. Вы когда планировали воспользоваться услугой?
- Да можно и сегодня
- Тогда оставьте нам ключи от квартиры. Не беспокойтесь, фирма гарантирует сохранность вашего имущества …
Я еле дождался конца рабочего дня. Не то чтоб тела женского песдец как хотелось, но наличие в моей скромной обители незнакомой самки децл смущало.
Из-за двери моей квартиры доносилась музыка. Я позвонил в дверь, подождал немного и позвонил снова. Хуй. Минут через пять непрерывных звонков ключ в замке нехотя повернулся. На пороге стояла Оксана, миловидная девушка лет двадцати пяти. Немытые волосы собраны в пучок, какой-то мудацкий халат, а так прям мечта.
- Ой, а я и не слышала что ты звонишь, музыка громко орёт. Ты хлеб купил?
- Чо?
- Через плечо. Хлеб купил?
- Неа
- Твои проблемы, будешь есть без хлеба. Мой руки, ужин на столе
Хуя се сервис. Помыв руки я прошел на кухню. Холодная яичница, ледяной чай. Послав про себя всё на хуй я полез в холодильник.
- Оксан, пиво куда делось?
- Подружка заходила, Машка, выпили немного, - сцука ещё и улыбается
- А колбаса?
- Съели
- А вино?
- Слушай, если тебе чего-то не хватает сходи в магазин
- Чего бля? - еле сдерживаясь я взял пузырь водки и плавленый сырок. Наверно не влезло в них бля всё.
- Выключи нахуй ето эмтиви ёбанное, слушать невозможно
- Да? А мне нравиться. А я тиряю корни-и-и-и
Вечер был испорчен наглухо. На эту суку я уже просто смотреть не мог. Правда, после пузыря я её почти простил, а хуйле, баба все таки - мозгов нет нихуя.
- Ну чо спать пойдем?
- Да милый, канешно
- Ну ты это, в душ сходи штоль
- Ой, я так устала, утром помоюсь.
Пиздец.
- Ну ты что … ну куда ты лезешь … у меня месячные …
- Чего нах? Да … да ты чо охуела чтоли?
- Ты чего такой нервный то
- Ну давай в рот штоль
- Извини, голова болит, может завтра?
- А жопа у тя не балит?
- И жопа у меня болит, и вообще как мужчина ты меня не интересуешь
- Чего бля сцука бля? Нахуй схади. Что не слышишь? НА ХУЙ!!!
Она как будто только этого и ждала. Быстро оделась и метнулась в коридор.
- Я к маме, дверь за мной закроешь?
- НА ХУЙ!!!
Я пошел на кухню и достал ещё пузырь водки. Сцука бывает же такая хуйня в жизни. От мирного употребления напитка меня отвлек телефонный звонок.
- Алло, милый, я так скучала … а ты ресторан уже заказал? А на сколько человек? Ты знаешь, ещё дядя мой двоюродный с семьёй …
- НА ХУЙ!!!
- Енот, ты чего?
- НА ХУЙ!!!
……………………………………………………………………………………………………
some time later
- Алло, дароф Енот, тут дело такое жинюсь я, свидетелем буш на свадьбе?
- Колян, а оно те надо?
- Ты б её видел - песдец а не дефка
- Ну тогда щастья вам. А свидетелем лехко.
- Ну фсе, спасиб, забили нах.
- А хошь перед свадьбой оторвацца шо песдец? Низабываемые фпечатления гарантирую
- Ну это… гы … канешна нах!
- Карочи пиши адрис …
Я предлагаю выкладывать по разным темам а не всё в одну...
Боюсь,что 20 темм,связанных с удафкомом народ просто не выдержит.
Глава третья "Кирзы".Шнуровка.
За неделю до Нового года у духов закончился карантин. Присягу принимали они в ангаре – прятались от непогоды. Ветер с Ладоги дует жуткий - пару раз видели, как через плац, визжа и кувыркаясь, летели собаки.
При ветре не особенно сильном у собак отрывается от земли лишь задняя часть и, ловко руля хвостом-парусом, они стремительно проносятся мимо, быстро, по-беличьи, перебирая передними лапами.
Нам приходится хуже – сдует с тебя шапку – бежишь за ней, пригибаясь, через весь плац, а перед лицом хлопают войлочные полы собственной шинели. Натыкаешься на такого же, как ты, бедолагу, схватившего что-то скачущее по снегу, и жмурясь от колючего крошева, орёшь на ветру, что это твоя, на хуй, шапка. Добавляешь про маму.
Получаешь за это руковицей в нос, бьёшь в ответ и вырываешь имущество из рук. Бежишь в строй.
Сапоги скользят по наледи, машешь руками для равновесия, но всё равно падаешь. На тебя наваливаются, но ты уже успел сбросить рукавицу и тыкаешь ему голым кулаком в то, что до морозов и ветров было лицом, а сейчас просто кусок мяса. Вскакиваешь, добавляешь сапогом и догоняешь едва различимый уже сквозь метель строй.
И только в казарме, стряхивая снег, замечаешь, что шапка-то и впрямь не твоя.
Во взвод к нам пришли семеро бойцов. Дождались мы всё-таки. Вот они, родимые.
Видеть новые лица непривычно. Все разглядывают их, как обезьян в зоопарке.
Выстроили бойцов шеренгой в коридоре. Ворон, здорово датый, представил им сержанта Бороду, навёл шороху в спальном расположении, вломил в “душу” дневальному и свалил.
Пакеты с едой, что привезли родители на присягу, конечно же, у бойцов отобрали. Нам, шнуркам, пара банок сгущёнки тоже перепала.
На душе – нехорошая, и оттого сладкая радость. Вот те, жизнь которых явно похуже твоей. Кто своим появлением изменил твоё положение.
Бойцы робко озираются, сутулясь. Не лица – бледные кляксы.
Из туалета, с полотенцем на плече, выходит только что побрившийся Вася Свищ.
Облик его ужасен. Лучшего кандидата на роль в фильме о Советской угрозе не найти. Грудная клетка - с полковой барабан. Нижняя челюсть - бульдозерный ковш.
Вася с любопытством разглядывает новобранцев. Те притихли и стоят, стараясь не встречаться с ним взглядом.
К Васе подбегает Борода. Делает испуганное лицо, хватает за плечи и уводит в сторону, приговаривая:
- Вася, не сегодня! Я тебя прошу, не сегодня! У людей присяга только прошла! Сегодня не бей никого, ладно? Зачем сразу людей калечить...
Бойцы сникают окончательно.
Окружающие начинают посмеиваться, потом уже, не сдерживаясь, ржут в полный голос.
Вася Свищ за всю службу дрался всего раз, с парнем своего призыва Уколовым. Да и то, драка та ещё была. Вся казарма сбежалась смотреть. Поддатый Уколов наскакивал на Васю как болонка на бегемота. Вася лишь выставлял руку и отмахивался от него ладонью. Уколов падал, тряс головой, но с пьяным упорством поднимался и лез снова.
Минут через двадцать выдохся и сдался.
- Вася, дал бы ему в рога разок, и всего делов! - сказал кто-то после их сражения.
Вася удивился:
- Рази можно?.. А убыв бы, тода шо?..
Никого из молодых Вася никогда и ни о чём не просил. Что нужно было, делал сам. Но и не вмешивался, когда кого-то шпыняли.
Самодостаточная единица - Василий Иванович Свищ.
Среди бойцов выделяется Арсен Суншев, кабардинец, призван из Подмосковья.
Сам Арсен ростом чуть больше метра, но фигура ладная, борцовская. Не заискивает, и не выёбывается. Весёлый и бесхитростный.
Мы с ним сдружились почти сразу. Я чуть не в два раза его выше.
- О, бля, Штепсель и Тарапунька пиздуют! - завидя нас вдвоём, острит взводный.
Мы, шнурки, знакомимся с бойцами. Ближайшие полгода нам шуршать вместе, причём вся черная работа ляжет на них. Правда, если что, отвечать придётся всем вместе.
Саню Белкина, спокойного коренастого парня, призвали из подмосковных Электроуглей. Забавное название, раньше не слышал о таком. Вообще, замечаю, что существенно расширил свои познания в географии.
Мищенко и Ткаченко хохлы, причем один обрусевший совершенно, другой, Ткач – полная деревенщина. Оба мелкие, узкоплечие,
Трое молдаван, низкорослых и кривоногих, из одного села, названия которого невозможно выговорить. Молдаван среди моего призыва не любит никто – спасибо Бороде и Соломону. “Вешайтесь, твари!” – первое, что говорит им при знакомстве Гончаров. Череп и вовсе замахивается кулаком. Но не бьёт – не положено. Молдаване испуганно жмурятся.
С уборкой стало значительно легче. Бойцы вскакивают утром и бегут за швабрами – опередить “мандавох” – инструмента на всех не хватает. Белка и Ткач под моим началом отправляются в военгородок на расчистку территории. Темень, холод, синий снег. Скрежет лопат. Всё как раньше, с той лишь разницей, что я не бегаю туда-сюда, а неспеша отбрасываю снег и даже успеваю покурить.
Молдаване таскают бачки в караул, моют там полы и расчищают снег под чутким руководством Черепа.
Никто из нас не собирается огрести от старых, поэтому ‘тормозить” бойцам не даём.
Жизнь налаживается.
В казарме процветает воровство.
Тащат друг у друга всё, что плохо лежит. Хлястики с шинелей, значки с кителей, кокарды с шапок снимают. Шарят по тумбочкам. Пропадают часы, конверты, тетради, ручки. Деньги, сигареты по ночам из карманов вытаскивают.
Из каптёрки целиком портфели и вещмешки исчезают. Каптёрщик лишь разводит руками. Несколько раз его били, но вора так и не нашли.
Дежурному по роте завели особый журнал. В нём ведётся опись сданных на ночное время денег и вещей. Желающие подходят перед отбоем и дежурный принимает на хранение.
В наряде. Иду на сон в казарму.
Морозец лёгкий. Воздух чистый, ключий. Тишина. Свежесть особая, ночная. Скоро утро. Под сапогами снег - скрип-скрип.
Поднимаюсь по лестнице, тяну на себя дверь казармы.
Натыкаюсь на стену тяжёлого, спёртого воздуха. В казарме сотня с лишним человек.
Четыре часа. Все спят.
Дневальный сонно вскидывает голову. Нехотя отрывает задницу от тумбочки. Гремит ключами, возится с железным ящиком, принимает на хранение штык-нож.
Вспоминаю, что у меня с собой целое богатство - двадцать рублей и две пачки “Космоса”. Но возиться со сдачей лень, мы с дневальным вовсю зеваем.
Время - пятый час, до подъёма всего ничего, и решаю оставить всё при себе. Спят же все. Да и светить лишний раз деньги и курево не хочется.
Раздеваюсь, ныряю в койку. Укрываюсь с головой двумя одеялами и шинелью. Согреваясь, уже почти засыпаю, как внутренний голос говорит: “Хотя бы под матрас сунь, раз сдавать не стал!”
Уже становится так тепло и уютно, что снова вылезать из койки нет сил.
“Да ладно, спят же все!” - отвечаю сам себе и проваливаюсь в короткий сон.
На подъёме, ощупывая пустые карманы, качаю головой и ругаюсь сам с собой.
***
За годы службы в лесном захолустье многие из офицеров спиваются или начинают чудить.
Начхим части капитан Рома Кушаков – метр шестьдесят ростом, копия разжалованного в капитаны Советской Армии императора Наполеона. Убеждённый трезвенник.
Офицеры Рому побаиваются.
Каждого встречного – когда офицеры, едва завидя Рому, стали разворачиваться и убегать, он перешёл на безответных солдат, - начхим хватает за пуговицу и принимается посвящать в “теорию жизни”.
Суть его идеи такова – нас окружает мир мёртвых. Покойники указывают, как нам жить. Мы слушаем музыку, написанную мертвецами, читаем их книги. Видим их на экране. Присваиваем их имена кораблям и народно-хозяйственным объектам. И умираем сами.
- А я не умру, - убеждённо шепчет капитан химической службы. – Не на того напали! Я просто так не дамся!
Прежде чем взяться за книгу, Кушаков дотошно выясняет, здравствует ли ещё автор. Незамедлительно изъял из казармы “букварей” пластинки “Кино”, не успела ещё страна понять, что Цоя больше нет и кина не будет...
С замполитом на почве своей теории капитан Кушаков имеет немало проблем – упрямо отказывается посещать собрания и не признаёт тезиса “Ленин жив!”
Если ему известно, что хотя бы один из артистов уже умер, о фильме он даже говорить не хочет.
- Только живых! Только живых! Живым – живое искусство!
Как-то вечером его жена звонит в санчасть и, рыдая в трубку, спрашиает, что делать. Капитан пятый час не выходит из ванной.
Прибежали, выломали дверь. Посиневшего от холодной воды капитана отправили на медицинском уазике в Питер.
Оказалось, через душ он обменивался энергией с инопланетянами.
Из людей попроще примечателен старший лейтенант Колесников, связист. Колесников часто остаётся ответственным за ночной распорядок в нашей казарме.
Мужик он неплохой, на мелкие нарушения смотрит сквозь пальцы. И покурить, и чай попить, и телевизор посмотреть – всё это им не запрещается. Нас, молодых, трогать не разрешает.
У Колесникова родился сын.
Несколько недель он отмечал своё отцовство, но в меру – не на службе и не позоря “высокого звания советскогофицера”.
В очередное его ночное дежурство по казарме старые нажарили картошки и пригласили старлея на поздний ужин.
- И вот представляете, гугукает, ручки тянет! – делится радостями отцовства Колесников. – Никогда не думал, что так зацепит меня... А Мишуньчик мой, как увидит меня, заулыбается сразу так, ножками засучит… Хорошо отцом быть, мужики!
- Да ну… - приподняв голову с подушки, вдруг хмыкает Патрушев. – На фиг нужно…
Старые в недоумении замирают.
- Это кто там такой умный? – подаёт голос один из них.
- Погодь, - кладёт ему руку на плечо Колесников, поднимаясь. – Чё сказал? – глаза старлея наливаются бешенством.
- Да не, я так… - Патрушев растерянно озирается. – Так просто…
Колесников уже нависает над над его койкой:
- Ты чё, падла такая, тут хмыкаешь? А, урод лопоухий?! Вста-а-ать!!! Сорок пять секунд – подъём!
Патрушев вскакивает и мечется среди одежды.
- Гнида! Залупа сраная!- старлей неожиданно бьёт его ногой в грудь.
Патрушев отлетает на соседние койки. Оттуда его выталкивают опять к старлею.
Тот добавляет ему кулаком в грудь.
- Товарищ лейтенант, да хуй с ним! – пробуют заступиться старые, но Колесникова уже несёт:
- Отбой! Отбой, бля, сказал! Всех касается! Сорок пять секунд! Чё непонятно?! Съебали по койкам все!!
Походив ещё минут пять по спальному помещению, Колесников, пнув на прощание дневального, уходит из казармы.
Ещё через пять минут “мандавохи” почти полным составом встают и окружают койку Патрушева…
Я помню, как скучал он уже в поезде по маме и бабушке, как рассказывал о приготовлении его бабушкой пшённой каши... И мне становится жаль парня до слёз...
Но сделать я ничего не могу.
Поэтому просто засыпаю.
Мы в наряде по КПП. Ночь. В литровой банке заваривается чай.
Радио выключено, надоело.
- Вот, смотри что есть! - жестом знатного бая Арсен вываливает на стол колоду карт.
Карты порнографические, цветные.
- Мой гарем! Каждый день новую! - Арсен делает характерный жест правой рукой. - Пока весь круг пройду - первая опять как новая! На месяц с лишним хватает!
От разглядывания картинок я прихожу в волнение.
- Слышь, Арсен, подари пару штук! Ты же ими всё равно не играешь. А в месяце ведь не тридцать шесть дней. Поделись с другом, а?
Арсен с минуту думает, забрав у меня колоду и тасуя её.
- Тебе, как другу, не жалко! Возьми три штуки! - протягивает карты обратно.
Я выбираю двух лесбиянок, потом пухлую блондинку и напоследок - нимфетку с коротким каре и острыми сисечками. Уже засовываю их под обложку военбилета, как Арсен вдруг просительно произносит:
- Слушай, вместо белой возьми других, пожалуйста, две штуки возьми! - и смущённо добавляет: - Любимая! Люблю вот её... Очень…
Со временем подаренные Арсеном красотки куда-то делись. Лесбиянок передал Димке Кольцову, тому, что исходил поллюциями на соседней койке в карантине. Другие то ли украдены были, то ли выпали где… И только худенькую девочку с козьей грудкой, бесстыдно раскинувшей голенастые ноги я бережно хранил всю службу.
Серые будни… Тупые, тягучие будни…
Не сдохнуть бы. Не озвереть. Не сойти с ума…
В роте МТО придумана новая шутка. Сортирная.
В сортире всегда кто-нибудь торчит. Кто стирается, кто бреется. Кто просто курит или на гитаре бренькает. Народу полно, так что шутника не найти потом.
Подкарауливается кто-нибудь из засевших в кабинке по большой нужде. Приносится швабра. Один конец её упирается в дверь кабинки, другой в край сливного отверстия в полу. Дверка заблокирована. Поджигают одновременно несколько листов газеты и через верх забрасывают их сидящему. Пока тот бьётся и орёт в тесном пространстве, тащут несколько вёдер воды и с воплем: “Пожар!” выливают их сверху на несчастного.
Быстро разбегаются и возвращаются к прежним занятиям. Особое удовольствие – наблюдать как наконец освободившийся мечется по казарме в поисках шутников.
Одно из развлечений в столовой - пришедшая первой рота быстро разбирает тарелки с тушёной капустой и сливает жир из них в проход между столами.
Когда запускается следующая рота, впереди со всех ног на раздачу несутся бойцы, чтобы успеть получить свою порцию и съесть её до того, как их начнут гонять за пайкой и горячим чаем.
Каменный пол, жёлтые разводы жира и подошвы кирзачей общего языка найти не могут. Даже просто стоять трудно, а уж если человек бежит...
Сначала, взмахнув руками и ногами, падают первые, на них, безуспешно тормозя, налетают следующие...
Подолгу ещё барахтаются на полу, пытаясь подняться.
От хохота в столовой звенят стёкла.
Жизнь – монотонная, тупая, от подъёма до отбоя, от завтрака до ужина, невылазно в нарядах, порождает забавы весьма специфические.
Только что прошёл ужин. Тихий, безветренный вечер.
Трое старых, обступив лежащую на асфальте эмалевую кружку, внимательно к чему-то прислушиваются. Лица серьёзные, как у врачей на операции.
Невольно остановился рядом.
Кружка издаёт отчётливый беспрерывный треск. Словно негромкие помехи в радиоэфире.
- Чё стал?! Слинял быстро! - шугнул меня один из троицы, оторвавшись от занятия.
Позже я узнал, что если обычную солдатскую кружку положить на бок и ударом каблука немного её смять, то эмаль внутри начинает трескаться сама по себе, и происходит это довольно долго.
Называется это дело “солдатская погремушка”
Вся жизнь наша солдатская вертится вокруг столовой.
Огромная, гулкая, шумная. С клубами пара, грохотом посуды и неизменным матом старшего по “дискотеке”. Наш взвод в наряд по столовой не ставят, лишь иногда, когда людей не хватает, кидают в помощь посудомойщикам.
Это и есть “дискотека”.
Мятые, гнутые алюминиевые тарелки. Исцарапанные тысячами ежедневно скребущих их ложек. На некоторых посудинах встречается штамп: “МО СССР 1952 г.”
- Антиквариат! – любуется такими Паша Секс. – Сталинская! Вот вещь, так вещь – сносу нет!
Объедки с тарелок сбрасываются в огромные баки для пищевых отходов. Затем посуда летит на мойку и со страшным грохотом падает в лохань с горячей водой. Голый по пояс в любое время года мойщик, он же “ди-джей”, едва различимый сквозь пар, тычет в лохань здоровенным веслом, преремешивая тарелки, поднимая их со дна на поверхность. Там их подхватывает второй “ди-джей”, в резиновых перчатках-раструбах и швыряет в соседнюю ванну, где их обдают струёй холодной воды из шланга.
“Помойка посуды” закончена. Теперь её можно сваливать на решётчатые подносы – сушку, и оттуда уже снова тащить на раздачу.
К мытью кружек подходят проще – кидают их в ванну, заполняют её водой до краёв, затем воду спускают.
Ложки моются аналогичным способом. Поэтому, выбрав из груды лежащих на подносе наименее грязную и жирную, ложку всё равно следует протереть внутренней стороной полы гимнастёрки. Или хотя бы платком.
Смотря что чище.
Одна из стен столовой украшена фотообоями с изображением горы. Череп утверждает, что это Фудзияма.
Так это, или не так, я не знаю. Меня в этой горе привлекает другое.
У самого её подножия неизвестным художником пририсовано грустное привидение в пилотке и сапогах. Весь склон горы утыкан флажками с цифрами от 1 до 12.
У флажка под номером “6” стоит, обливаясь потом, маленький человечек и в вытянутых перед собой ручках держит длинные шнурки. Глаза человечек скосил вниз, на свои сапоги, и вся его рожица выражает недоумение – на кой хер ему сдались эти шнурки.
На заснеженной вершине, у двенадцатого флажка, машет рукой человечек, опираясь на длинную ручку кухонного черпака. С другой стороны горы посередине склона сидит длиннобородый старичок и то ли рисует, то ли пишет что-то в лежащем на его коленях альбоме.
И наконец, в самом низу горы виден радостно сбегающий с неё молодец-удалец в парадной форме с аксельбантами. Чуть поодаль, явно другой рукой пририсован пассажирский вагон с надписью “ДМБ” и торчащей из окна по пояс голой девкой. Девка радостно улыбается и тянет к удальцу руки, в одной из которых огромная бутылка водки.
Каждый из нас, поедая пайку, ищет взглядом своё место на горе, оценивая уже пройденный и ещё оставшийся путь.
Когда в столовой появляются вилки и чайные ложки, а на обед давали котлеты, это верная примета - в часть пожаловала инспекция.
Особенно любит инспектировать нашу службу генерал Чичеватов.
Невысокий, кривоногий, с седым ёжиком волос под фуражкой, больше всего он походит на печально известного наркома Ежова. Злобные глазки его придирчиво буравят пространство.
“Чичевато последствиями” - бубнят под нос офицеры и стараются не попадаться ему на пути.
Чичеватов обожает заглядывать в сортиры, рыться в солдатских тумбочках и, подзывая какого-нибудь зазевавшегося бедолагу, проверять свежесть и толщину подшивы.
Если что-то кажется не так, лично отрывает подшиву и пересчитывает количество слоёв. Если больше двух - даёт трое суток губы, гауптвахты.
Если подшива оказывается в порядке, генерал не ленится пересчитывать стежки. Сверху их полагается иметь двенадцать, снизу - шесть и по бокам два.
За неправильные стежки, правда, не сажает, а лишь раздаёт наряды вне очереди.
Генерал, твою мать.
В столовой шарится с белым платком по углам.
Гуливер, начальник столовой, которому Чичеватов не достаёт и до груди, мрачно взирает на него из под полуприкрытых глаз и довольно внятно матерится.
После очередного разноса, когда генерал наконец отбывает, Гуливер произносит что-нибудь вроде:
- Покатились глаза собачьи, золотыми звёздами в снег… Сука, бля…
Достаёт из шкафчика банку “шила”.
Патруль приводится в готовность. С детской площадки военгородка мамаши расхватывают детей.
- А-А-А-А-А-А-А-А!!! - страшно кричит через полчаса прапорщик, стоя в расстёгнутом кителе посреди городка. - Какая-то тля в лампасах! Меня! А-а-а-а-а-а-а-а!
Патруль с опаской наблюдает за ним из-за деревьев.
Надвигаются очередные “есенинские чтения”, “губа” приводится в готовность...
С куревом беда полная.
В стране ввели талоны. В чипок не привозят даже “Приму”.
Какое-то время стреляли у офицеров, но и у тех скоро всё вышло.
Кто-то додумался выломать доски из пола казармы. Там, под ними, оказались залежи закатившихся в щели бычков. Налетели на них, как голодающие Поволжья на хлеб.
Пробуем курить чай, сухие листья дуба.
Если где разживёшься целой сигаретой, выкурить её в одиночку не получится. Табачный дым чуют за километр, бегут на запах табунами.
“Оставишь!” - тянется десяток рук к тлеющему белому столбику.
Блядь, что такое со страной? Ни жратвы, ни даже курева…
Как комендантский взвод, нас иногда привлекают помогать вновь прибывшим офицерам с переездом.
Разгружаем контейнеры с вещами и таскаем в общежитие. Обычно на последний, пятый этаж.
По пути, конечно, вскрываем коробки, шарим по мешкам. Наворованное, продукты в основном, прячем под лестницей. Потом проносим в часть под бушлатами.
Никогда не знаешь ведь, отблагодарят тебя, или так, на халяву используют.
Иногда офицеры сами одаривают нас консервами, чаем или сигаретами. В такие минуты я всегда испытываю угрызения совести и хочу вернуть украденное. Но никогда не возвращаю
Некоторые наливают, грамм по сто, прижав палец к губам. Таких мы уважаем особенно.
Однажды тащили мебель, в том числе и пианино для дочки, новому зампотылу, подполковнику Банину. На пианино мы чуть не сдохли. Разделись до исподнего. Переносных ремней к нему нет. Поясницы с руками хрустят и трещат.
- Блядь, ну почему, как Свищ нужен, он всегда в наряде! - ною я на перекуре между первым и вторым этажом.
- Ребята, отблагодарю! - заговорщески подмигивает нам подполковник. - Я ж всё понимаю! В долгу не останусь. Будет сюрприз вам! Только между нами!
И так он подмигивает, что мы с Костюком решаем - не меньше пузыря нам обломится.
- Литруху, литруху нам он должен! Два пузыря, меньше не возьму! - хрипит скрывшийся почти за торцом проклятого инструмента Паша Секс.
Как лошади, чующие водопой, обретаем силы и втаскиваем всё-таки его бандуру на четвёртый этаж. Слава богу, ему выделили квартиру здесь. На пятом селят обычно лейтёх с капитанами.
- Садитесь, орлы! - Банин скидывает шинель, китель, снимает галстук. - Я сейчас!
Скрывается в комнате.
Мы сидим на узлах, переглядываемся и потираем руки. Если ещё и закусь хорошую организует, вообще мировой мужик, значит...
Выходит Банин.
На груди у него висит новенький баян.
Банин усаживается на стул перед нами. Растягивает меха.
- За то, что вы мне так помогли, ребята, давайте, я вам на баяне сыграю! У нас вся семья музыкальная! И жена, и дочка, и я вот увлекаюсь.
И минут сорок наяривает перед нами на баяне.
Потом пожимает руки и отправляет в казарму.
Паша Секс начинает материться ещё в подъезде, и до казармы ни разу не повторяется
А на следующий день мы ложку только двумя руками можем держать.
Шаэпешь.
Это слово надо произносить с эстонским акцентом, делая ударение на “а” и растягивая слоги - “шааээпешшь”.
Автор слова - эстонец Регнер.
Вернее, полунемец-полуэстонец. Каким чудом он попал к нам в часть - неизвестно. Вся подобная братия давно отказалась служить “у русских”. Этот же - служил.
Правда, недолго, всего полгода. Потом не выдержал и убежал на родину. Родина его обратно не выдала.
Пример Регнера оказался заразителен. Через полгода после него из части побежали молдаване. А ещё через полгода - хохлы-западэнцы.
Поначалу поднимали всех по тревоге, офицеры рыскали по трассе и райцентру.
Кого удавалось отловить – самим или с помощью питерских патрулей, - возвращали в часть, на губу. Но до дембеля их там не продержишь, гауптвахта переполнялась и бегунков становилось всё больше и больше.
Теперь лишь посылают телеграмму в военкомат - так, мол, и так, сообщаем, что покинул место службы призванный вами рядовой такой-то.
Те даже ответа не присылают.
Потому как заграницей стали.
Объект постоянных насмешек и издевательств, Регнер по-русски говорил с большим трудом. Был флегматичен и немногословен.
Обходился в основном двумя - “туртоом” и “шаэпешь”.
Если с первым было понятно – дурдом, он и в Африке дурдом, то второе слово вызывало всеобщий интерес.
Регнер уверял, что оно русское, и “отчен хароошее”.
Ко мне Регнер относился тепло, после того, как я спас его от двух дневальных-хохлов.
Он имел неосторожность сходить по-большому в только что вымытое “очко”, чем просто взбесил дневальных.
На побои прибалт реагировал недоумённым вздрагиванием и повторял, как зацикленный: “Яа тсыфилисофаный шелафек! Кте мне сраать ищио?”
Мне удалось оттащить от него хохлов и Регнер, преданно глядя, объявил мне, что я, хоть и русский, - шаэпешь.
Когда его угощали, особенно сгущёнкой, Регнер чуть не плакал от радости, и, крутя банку в руках, приговаривал: “Этоо - о, этоо шаэпешь!”
- Ребята! - сказал однажды кто-то проницательный. - Да, по-моему, это он наше “заебись” так говорит!..
Спросили прибалта.
Тот закивал головой: “Та, шаэпешь - этоо оотчен хаарошоо! Шаэпешь!”
Жаль, что он сбежал. Хороший, в общем-то, парень. Хоть и прибалт.
Одна из обожаемых всеми телепередач – “Утренняя гимнастика и аэробика”.
Набиваемся в ленинскую комнату и таращим глаза на девчонок в обтягивающих одеждах.
У каждого - своя любимица. Знаем всех по именам. До хрипоты спорим, чья лучше. “Ебливее”, как говорят. У какой из девчонок рот более рабочий, обсуждаем. Кто ногу в сторону лучше отводит...
Дебаты жаркие. Защищают своих, высмеивают чужих. Когда на экране появлялся парень, дружно орут: “Пидор!!”
Наверное, в отместку за то, что он там, а мы – здесь.
Девчонки в “аэробике” на загляденье. Спортивные, грудасто-бедрастые...
Но у самого моего сердца, рядом с комсомольским и военным билетами, лежит распахнувшая своё сокровенное худенькая брюнетка, вызволенная мной из суншевского гарема.
Её я не собираюсь делить ни с кем.
И уже без усмешки вспоминаю просьбу Арсена оставить ему блондинку, любимую…
О своих подругах, тех, что на гражданке, больше молчат.
Обсуждать их, делиться подробностями - не принято. Не каждому даже показывается фотография.
Их письма носятся в нагрудном кармане. В отличии от писем родителей и друзей – те хранятся в тумбочке.
Им посвящяются трогательные и неумелые четверостишия в дембельских альбомах:
Привет из мест, где нет невест,
Где звёзды достают руками,
Где девушек считают за богинь,
И видим мы их только на экране
Иногда кто-нибудь начинает вспоминать, как и в каких позах он имел свою бабу. Слушают такого с удовольствием, поухивая и подначивая. Знают – врёт, брешет. Пиздит. Нет у него никакой бабы. Или давно она уже не его.
Ждёт ли тебя твоя любимая – тема болезненная. Звучит по-солдатски грубо – “Тебя баба ждёт на гражданке-то?”
А ответ дать нелегко…
Два года – срок немалый.
Мрачнеют, задумываются, закуривают и уединяются.
Из духовной пищи – кино, газеты, собрание сочинений В.И. Ленина в 55 томах и музыка.
В казарме, возле тумбочки дневального, проигрыватель “Орфей“. Пластинок всего две – Пугачёва и “Ласковый май”. Новых винилов замполит не покупает, а у нас самих денег нет. А если и есть, то тратить на духовное рука не поднимается. Пожрать бы пирожков в чипке, и то уже счастье.
От подъёма и до отбоя дневальными “мандавохами” заводится сначала одна пластинка, потом вторая – “Миллион-милион-милион а-алых роз!” “Бе-е-елые ро-озы, бе-е-елые ро-озы!” И опять. И снова. И без конца.
В столовой вот уже полгода за завтраком, обедом и ужином крутят “AC/DC”. Может, и больше, но я помню это со времени карантина.
Неожиданно появляется ужасного качества запись группы со странным названием “Сектор Газа”. Кто солист - неизвестно, мелодии явно стырены у западных групп. Многих слов просто не разобрать. Но юмор и темы приходятся всем по душе.
“Сектор” играет во всех казармах. Какие-то их песни начинают петь на вечерних прогулках, назло замполиту. Играют под гитару после отбоя.
“Любимец армии и народа” – прочту я спустя десять лет о лидере группы Юре Хое в его некрологе.
А написанная им за полгода до смерти “Демобилизация” будет заигрываться до дыр в холодных казармах сжавшейся, развалившейся, но всё ещё огромной страны…
Ну и продолжение главы.
http://www.udaff.com/netlenka/proza/69916.html
http://www.udaff.com/netlenka/proza/70021.html
http://www.udaff.com/netlenka/proza/70117.html
тож с удава....
В лето 1398-ое от Рождества Христова. …Странные и весьма наводящие ужос события происходили и в достославном нашем аббатстве, и в селении, под монастырским холмом лежащем. Предшествовали им вполне попутные знамения, каковы были рождение смерть кардинала нашей округи, дивные огни в небесах и порча всех монастырских запасов вина. А после сего налетел ураган, каковых давно в нашем краю никто не видел. Забрал он немало душ, и скрылся без следа. Подозреваю, что всемилостивый Господь предупредил нас о временах исчо более тяжких. Ибо после нашествия урагана и в аббатстве, и в принадлежащем нам селении начали плодицца богомерзкие отвратительные деяния, о коих и писать не хочу, но нужно, так как должно появицца у потомков verbum mentis и о кознях Сотоны в пределах земли, а также о глубинах греха, свойственных временам нашим. Суть же в том, что не то карающая десница Всевышнего, не то происки врага человеческого сделали славные доныне монастырские земли прибежищем ахтунга и различных извращений, виды которых не поддаюцца никакому исчислению. И весьма размножился содомский грех по округе, и каждый третий мирян, а также каждый четвёртый духовник, были замечены соседями или же монахами в противоестественном совокуплении с лицом своего же пола или, хуже того, с домашней скотиной или трупами. Появились и заёбаные насмерть нечистой силой, коих находили под утро мёртвыми не дома, а в лесу, обнажёнными, с распухшим и отёкшим хуём.
Не оставляя таковые происшествия без внимания, проводили мы неоднократное освящение домов прихожан, а также пробовали выследить беса, соблазняющего слабых духом мирян нашей паствы. Однако напрасным было и то, и другое, а Диавол, растлевающий людей наших ахтунгом и прочими мерзкими перверсиями, был слишком силён. Потому аббат наш попросил руководство ордена Св. Доминика прислать в обитель монаха, утвердившего себя борцом с нечистой силой и хорошим инквизитором. На той же неделе прибыл знаменитый экзорцист из Испании, брат Себастьян Севильский, истинный враг аццкого владыки и неутомимый его преследователь. Прославился он сожжением ахтунговской мерзоты и совокуплявшихся с демоническим отродьем не только в испанском краю, но и в Италии, а также в Провансе. С виду это был весьма кроткий и спокойный человек, до тех пор, пока не уловили на содомской ебле двух монахов, келаря нашего и исчо одного. Весьма распалившись, брат Себастьян приказал сжечь обоих в деревне, перед очами собравшихся мирян. Это должно было подействовать на них устрашающе, однако богопротивная ебля в аббатстве продолжалась, потому брат Себастьян учинил исчо и пытки с допросом в подземельях монастыря. В ходе допроса виновные в отправлении ахтунга рассказали, что действовали по наущению коварного и неуловимого суккуба, присланного нам Сотоной и его приспешниками во грехе. Суккуб тот имеет вид невероятно красивой пелотки, и приходит по ночам, совращая паству. Особо понравившихся мужей суккуб выводит из дому бесовским чародейским способом в лес, где и заёбывает до смерти. Остальные же совращённые под впечатлением соития с блядовствующей демоницей проводят дни свои, греша всеми грехами уничтоженных Господним велением Содома и Гоморры.
Узнав это, брат Себастьян Севильский дал братьям по церкви инструкции, кои они должны соблюдать при посещении суккуба. Монахи вооружились и оставили возле кровати сосуд со святой водой. В ту же ночь сам брат Себастьян был посещён аццкой блудницей, алчущей его плоти. По рассказу Себастьяна, она и впрямь выглядела красивой, однако, развеявши молитвой наваждение Диавола, он увидел у пелотки некое подобие рогов и перепончатых крыльев. И когда демоница протянула к нему лапы свои, брат Себастьян уебал её по рогам тяжёлым подсвечником, забыв про лежащий под кроватью меч. Ебоша грязного демона подсвечником, пиная его ногами и читая громко молитву, брат Себастьян достал нательное своё распятие и к упавшей блядине аццкой на чело приложил. От того действия задёргалась она и истинный свой облик открыла. Тогда брат Себастьян, взявши со стола сосуд со святой водой, облил тварь рогатую сей благословенной жидкостью, отчего суккуб начал шипеть, дымицца и блевать на пол кельи. А через мгновения и вовсе сгинул он, сгорев от очищения и вернув грешную душу свою в лоно Господне. Брат же Себастьян позвал нас и показал обгоревший след от тела на полу, а также обломанные подсвечником рога и выбитые у демоницы зубы. Вознеся хвалу Господу и всем святым за избавление от кошмарной напасти, монахи и аббат пошли спать.
Кроме этого случая, ad placitum Господнему не происходило значительных событий. Стоят упоминания лишь два события – обрушение кельи, где брат Себастьян бился с чёртовым выродком, и неплохой урожай винограда, полностью восстановивший монастырские запасы вина…
Немного поэзии с удафкома.СлиффНеЗощитан.
Ось,на которой вращаецца мир.
Вот – Ось, на которой вращается мир.
А вот – Отверстье мохнатое, влажное,
Что прячет меж бедер хозяюшка важная,
Которая сдуру порой обижается,
Когда в нее с чмоканьем, бля, погружается
Ось, на которой вращается мир.
А вот – мальчишки, хорошие, разные.
С отверстий вылазят они – безобразные,
Орут штапесдец, но потом обсыхают,
Гоняют на роликах, курят, бухают,
Влюбляются, дрочат, идут в институты
(на дрочку - часы, на учебу - минуты),
Мечтают меж звезд провести звездолеты,
Но вот повзрослели - и стали Пелоты,
И порют пелотки мохнатые, влажные,
Ведь это занятие - самое важное,
Хотя эти телки порой обижаются,
Когда в них со скрежетом аж погружается
Ось, на которой вращается мир.
А вот экономика: маркетинг, бизнес,
На бирже игра, производственный кризис,
Стабфонд, авизо, бухучет, дистрибьютор,
Манагер задроченный, суперкомпьютер,
Вот целый квартал Уолл-стрита таинственный,
И все это создано с целью единственной:
Чтоб жарить отверстья мохнатые, влажные,
Которые любят купюры бумажные,
Берут – и ужасно потом обижаются,
Когда в них без долгих словес разгружается
Ось, на которой вращается мир.
А вот небольшие, почти невесомые,
Бесценные Игрек- и Икс-хромосомы.
Но если Иксов повсеместно хватает,
То Игрек – он лишь у Пелотов бывает.
Эйнштейн, Лобачевский, Ньютон, Ломоносов,
Линкольн (легендарный начальник пиндосов),
Петрарка, Толстой, Казанова, Гагарин,
Шекспир и Де Сад (охуительный парень),
Христос и Аллах, Иегова и Будда,
Апостолы Петр, Андрей и Иуда,
Колумб, Лаперуз, Америго Веспуччи,
Валерий Меладзе, ублюдок ебучий,
Гомер, Жириновский и вождь Монтигомо –
Все это носители У-хромосомы,
Гиганты прогресса, истории вехи –
Без них так и жили бы в каменном веке.
И мир потому создан так, не иначе,
Что люди великие тоже хуячят
Все эти отверстья мохнатые, влажные,
Ебут их во имя Добра – и неважно,
Довольны пелотки иль вдруг обижаются,
Когда в них со смыслом большим погружается
Ось, на которой вращается мир.
А вот и Земля – колыбель человечества,
Где мать и отец, где страна и отечество,
Где тысячи видов, где семь чудес света –
Пусть кружится вечно живая планета!
Мы, зная, что служит ей осью вращения,
Заранее просим у девок прощения,
Но суть такова, что бессмысленным шаром
Была бы Земля: очевидно, недаром,
В пустых океанах не рыбки, не лодки
Сперва зародились – хуи и пелотки!
Хоть я не историк, но знаю наверное,
Что эти пелотки амебные, первые
Первичным падонкам, такие заразы,
Привычно втирали все те же отмазы:
Сейчас неприлично, не та ситуация,
Болит голова, ПМС, менструация,
До брака соитье отсрочить просили…
Но мнения их, как всегда, не спросили –
Ебали, отбросив любые приличия!
Минули века. Мы достигли величия:
Нам космос подвластен, земля, океан,
Решил теорему Ферма Перельман,
Раскрыты великие тайны генома,
Мы можем летать, мы на Марсе – как дома,
И все потому, что опять и опять
Ебали, ебем и продолжим ебать
Любые отверстья – большие и малые,
Веселые, грустные, злые, усталые,
Сухие и влажные, старые, новые,
Пусть сыплются целки, как листья кленовые -
Мы любим вас, девочки! Не обижайтесь,
А лучше в колонну поштучно равняйтесь
И с чмоканьем сочным скорей одевайтесь
На Ось, на которой вращается мир!
Многие из вас хоть раз написали "1Нах".Вот вам скасска,о том,откуда первонахи беруцца!
Аффтар Питон.
Один мальчик всегда был последним. Ну, по жизни такой бедолага - учился хуже всех, на уроки всегда опаздывал, подарки от Деда Мороза постоянно получал последним, даже на уроке физкультуры он стоял последним в шеренге. И от этого он люто комплексовал. Плакал по ночам и дрочил без всякого энтузиазма.
А тут однажды конфуз с ним приключился. Да небывалый такой конфуз!
Подловил его как-то раз возле собственного подъезда один пожилой дядька, заманил обманом в подвал и выебал его там в жёпу!
Выебал дядька мальчика и расплакался навзрыд. И плачет так, не то жалостливо, не то радостно. Плачет, слёзки текут, нахуй, и улыбается.
А мальчик тоже плачет. От неожиданности более, нежели от боли и обиды. Понравилось ему ебаться в жёпу. Хули, молодой еще, по-иному он-то поди и не пробовал.
Вытер мальчик слёзки и спрашивает:
- Дяденька, а почему Вы плакаете?
И дяденька тоже слёзки вытер, улыбнулся счастливо и говорит так проникновенно:
- Как же мне не плакать, сынок? Первый ты у меня. Первый, слышишь? Такие дела….
А мальчик как услышал такие добрые слова, как догнал, что и он наконец-то первым стал, так прямо весь преобразился, стал радоваться мощно, кричать от радости великой всякие радостные выкрики и лобзать незнакомого дяденьку в его туберкулёзные щёки.
Впоследствии он стал пассивным педерастом и при всяком удобном и неудобным случае немотивированно орал "Я первый! Я первый!!!"
Уже представленная мной здесь старая пелотка. "Мы за ценой не постоим".
Часть первая.
Стою у зеркала. В розовых пижамных штанах, и в тапочках.
Всё.
И внимательно себя изучаю.
Прихожу к выводу, что тому мудаку, который придумал моду на двухметровых сисястых сволочей, с параметрами метр дваццать-пиисят-девяносто – надо лицо обглодать. Зажыво.
Патамушта я этим извращённым параметрам не соответствую нихуя.
Так, импирически, я прихожу к выводу, что все мужики – козлы.
Вы не поняли логики рассуждений? Ебитесь в рот. Это ваши проблемы.
А теперь – о моих.
***
- Сука ты, Лида! – с чувством выплюнул мне в лицо контуженный боксёр Дима, с которым я на тот момент нежно сожительствовала, и уже начинала смутно догадывацца, что год жизни я уже бессмысленно проебала.
- Пиздуй к Бумбастику! – Сурово ответила я своей зайке («зайка» в моих устах, штоп вы знали – это страшное ругательство, ага), и захлопнула дверь.
Потом села, и перевела дух.
Так, если зайка меня послушаецца, и попиздует к Бумбастику – значит, через пять минут мне позвонит Бумбастикова жена, по совместительству моя подруга Юля, и нецензурно пошлёт меня нахуй, пожелав мне покрыцца при этом сибирскими язвами и прочей эпидерсией.
Теперь всё зависело от зайки…
И зайка не подвёл. Зайка совершенно точно пришвартовался у Бумбастика…
Дзынь!
Я побрела на кухню, на звук звонящего телефона, быстро репетируя кричалку, которой я сейчас должна Юльку обезоружить.
Зайка, беспесды был долбоёбом. Раз послушался моего бездумного совета.
- Алло, Юлька! – Заорала я в трубку, - Моя карамелька пошла к вам в гости! Ты ему дверь не открывай, и скажи ему, чтоб уёбывал к себе в Люблино. К бабке.
- Штоп ты сдохла, жаба… - грустно перебила меня Юлька, - что ж ты заранее не позвонила, ветошь тухлая, а? А мне чо теперь делать? Твой сукодумец сидит щас с Бумбой на кухне, ржот как лось бомбейский, сожрал у меня кастрюлю щей, и собрался тут ночевать. Понимашь, жаба жырная? Но-че-вать! А что это значит? Молчи, не отвечай. Мне убить тебя хочецца. Это значит, моя дорогая подрушка, штоп тебе здоровьица прибавилось, что я щас беру свою дочь, и мы песдуем с ней ночевать К ТЕБЕ! Понятно? Я с этими колхозными панками в одной квартире находицца отказываюсь.
Чего-то подобного я и ожидала, поэтому быстро согласилась:
- Иди. Я вам постелю.
- А куда ж ты денешся? – ответила Юлька, и повесила трубку.
…Очень непросто вставать утром в семь часов, если накануне ты пил сильноалкогольные напитки в компании Юли. И не просто пил, а упивался ими. Осознанно упивался.
И ещё более непросто, чем встать в семь утра - это разбудить двоих шестилетних детей, накормить их уёгуртами, одеть в пиццот одёжек, и отбуксировать в деццкий сад, который находится в Якино-Хуякино. То есть в нескольких автобусных остановках от твоего дома.
Это пиздецкий подвиг, скажу честно.
При этом надо постараться выглядеть трезвой труженицей и порядочной матерью. Штоп дети не пропалили, и воспитательница.
На Юлю надежды не было никакой. Никакой, как сама Юля.
Значит, быть мамой-обезьянкой сегодня придёцца мне. И тащить двоих киндеров в садик, сохраняя при этом равновесие – тоже выпадает мне.
А почему я этому ниразу не удивлена? Не знаете? И я не знаю. А косить-то надо…
Бужу, кормлю, одеваю детей. Параллельно капаю в глаза Визин, и закидываю в пасть пачку Орбита. Выгляжу как гуманоид, который всю ночь пил свекольный самогон, сидя в зарослях мяты. Но это – лучшее, что я могла из себя вылепить на тот момент.
Запихиваю детей в битком набитый автобус, утрамбовываю их куда-то в угол, и, повиснув на поручне, засыпаю…
- Мам… - как сквозь вату голос сына, - мам, а когда мне можно женицца?
Ну ты спросил, пацан… Вот маме щас как раз до таких глобальных вопросов…
- Когда хочешь – тогда и женись.
Ответила, и снова задремала.
- Ма-а-ам… - сыну явно скучно. С Юлькиной Леркой он бы, может, и поговорил. Только я ей рот шарфом завязала. Не специально, чесслово. Поэтому Лерка молчит, а я отдуваюсь.
- Ну что опять?!
- Знаешь, я на Вике женюсь. На Фроловой.
Тут я резко трезвею, потому что вспоминаю девочку Вику. Фролову.
Шестьдесят килограммов мяса в рыжых кудрях. Мини-Трахтенберг. Лошадка Маруся. Я Вике по пояс.
- Почему на Вике??!! Ты ж на Лиле хотел женицца, ловелас в ритузах! У Лили папа симпатичный и на джыпе! Зачем тебе Вика, Господи прости?!
На меня с интересом смотрит весь автобус. Им, пидорам, смешно! Они видят похмельного гуманоида с двумя детьми, один из которых замотан шарфом по самые брови, а второй зачем-то хочет женицца. И смеюцца.
А мне не смешно. Мне почему-то сразу представилась картина, как в мою квартиру, выбив огромной ногой дверь, входит большая рыжая Годзилла, и говорит: «А ну-ка, муженёк, давай твою мамашку нахуй ликвидируем экспрессом с балкона четвёртого этажа. Она у тебя в автобусах пьяная катаецца, в мужиках не разбираецца, и вообще похожа на имбецыла». И мой сынок, глядя влюблёнными глазами на этот выкидыш Кинг-Конга, отвечает ей: «Ну, конечно, Вика Фролова, моя жена ахуенная, мы щас выкинем эту старую обезьяну из нашего семейного гнезда» И молодожены, улюлюкая, хватают меня за жопу, и кидают вниз с балкона…
В ушах у меня явственно стоял хруст моих костей…
- Почему на Вике?! – снова заорала я, наклонившись к сыну всем туловищем, насколько позволяла длина моей руки, которой я держалась за поручень. Отпустить этот поручень я не могла. Хотя автобус уже приближался к нашей остановке. По ходу, я этот поручень возьму с собой…
Сын моргнул. Раз. Другой. А потом вскинул подбородок, и ГРОМКО ответил:
- А ты видала, какие у Вики сиськи???!!! Больше, чем у тебя даже!
Занавес.
Из автобуса я вылетела пулей, волоча за собой сына и Лерку, а за спиной дьявольски хохотали бляццкие пассажыры автобуса.
Им смешно…
Когда я вернулась из сада, Юлька уже проснулась.
- Кофе будешь, пьянь? – спрашивает меня, а сама уже в кофеварку арабику сыпет. Полкило уж нахуячила точно.
- Буду. – Отвечаю, и отбираю у Юльки банку с кофе. – Нахаляву и «Рама» – сливочное масло. Ты хоть смотри, скока ты кофе насыпала.
- Похуй.. – Трёт красные глаза Юлька, - я щас кофе попью – и домой. Сдаёцца мне, наши панки у меня дома погром в Жмеринке устроили. Ты щас на работу попилишь, спать там завалишься, а мне говно возить полдня придёцца. Из-за тебя, между прочим.
Ага, спать я на работе завалюсь…
Очень смешно.
Провожаю Юльку, смотрю на себя в зеркало, вздрагиваю, и снова иду в ванну.
Заново умывацца, красицца, и заливать в глазные орбиты Визин. Ибо с таким пластилиновым ебалом как у меня на работу идти совершенно неприлично.
Дзынь!
Ёбаная тётя, как ты исхудала… Кому, бля, не спицца в полдевятого утра?!
С закрытыми глазами, патамушта рожа в мыле, с пастью, набитой зубной пастой, по стенке пиздую на звук телефона.
- Алло, бля!!!
Рявкнула, и почуфствовала, как зубная паста воздушно-капельным путём распространилась по стенам кухни.
- Срочно ко мне!
И гудки в трубке. Чозанах? Я понять не успела, чей там голос в трубке…
Наощупь нахожу полотенце для посуды, вытираю им глаза, и смотрю на определитель номера.
Юлька.
«Срочно ко мне!» А нахуя? Мне, если что, на работу выходить через десять минут. С какого члена я должна срывацца, и срочно бежать к Юльке?
Набрала Юлькин номер. Послушала пять минут длинные гудки. После чего автоматически стёрла со стены зубную пасту, бросила полотенце в стиральную машину, схватила сумку, и вылетела на улицу, забыв закрыть дверь.
…Юльку я нашла в состоянии странного ступора на лестничной клетке возле её квартиры.
- Пришла? – вяло поинтересовалась Юлька, и хищно улыбнулась.
- Прибежала даже. Где трупы?
- Какие трупы?
- Не знаю. Но за своё «Срочно ко мне» ты должна ответить. Если трупов нет – я тебе пизды дам, ты уж извини. Я на работу уже опоздала, мне теперь всю плешь проедят и выговор влепят. Так что причина того, что я прискакала к тебе должна быть очень веской.
Юлька затушила сигарету в банке из-под горошка, и кивнула головой в сторону двери:
- Иди.
Я сделала шаг к двери, и обернулась:
- А ты?
Юлька достала из пачки новую сигарету, повертела её в пальцах, сломала, отправила в банку, и ответила:
- Я рядом буду. Иди…
Мне поплохело. По ходу, я щас реально увижу жосткое мясо. Зайку своего, с топором в контуженной голове, Бумбастика с паяльником в жопе, и кишки, свисающие с люстры…
К такому зрелищу надо было основательно подготовицца, но мы с Юлией Валерьевной всё выжрали ещё вчера. Так что смотреть в глаза смерти придёцца без подготовки.
Я трижды глубоко вдохнула-выдохнула, и вошла в квартиру…
Странно.
Кровищи нет.
В доме тихо. И относительно чисто. Не считая кучи серпантина и блёсток на полу.
Автоматически смотрю на календарь. Февраль. Новый Год позади. Какого хуя тогда…
И тут я вошла в комнату. В первую из трёх…
И часть вторая.
…В комнате стояла кровать, а на кровати лежала жопа. Абсолютно незнакомая мне жопа. Совершенно точно могу утвеждать, что с этой жопой мы ранее не встречались, и в близкий контакт не вступали.
За плечом тихо материализовалась из воздуха Юлька. Я вопросительно на неё посмотрела.
- Это Бумба… - Юлька шмыгнула носом, и сплюнула на пол, - ты дальше иди…
Я прикрыла дверь в комнату с Бумбиной жопой, и открыла следующую.
- Это чьё? – шёпотом спросила я у Юльки, глядя на вторую жопу. Снова незнакомую. Блять, куда я попала?!
- Это Серёга Четвёртый…
Четвёртый. Гыгыгы. Неделю назад я гуляла на его свадьбе. Четвёртый радостно женился на сестре Бумбастика. Сестра, правда, радости особой не испытывала, ибо для неё это уже был четвёртый брак. Отсюда и погоняло Серёги. Брак был в большей степени по расчёту. Ибо Четвёртому нужны были бабки на открытие собственного автосервиса, а Алле нужен был узаконенный ебырь. Ебать Аллу бесплатно не хотел никто. Стописят килограммов жыра это вам не в тапки срать.
К слову, Четвёртый весил ровно в три раза меньше своей супруги. Поэтому на их свадьбе я даже не пила. Мне и так смешно было шопесдец.
Итак, свершилось то, ради чего я забила на работу, и непременно выхвачю пиздюлей от начальства. Но оно того стоило. Я воочию увидела жопу Четвёртого! Это ж празник какой-то просто!
Я с плохо скрываемым желанием дать кому-нить пизды, обернулась к Юльке, и прошипела:
- У тебя всё?
Юлька даже не отшатнулась. Она, наоборот, приблизила своё лицо к моему, и выдохнула в него перегаром:
- У меня – да. А у тебя – нет. Ещё третья комната осталась… А главный сюрпрайз ждёт тебя даже не в ней…
И демонически захихикала.
Я без сожаления оторвала взгляд от тощей жопки Четвёртого, и открыла третью дверь…
На большой кровати, среди смятых простыней и одеял, лежала третья жопа. Смутно знакомая на первый взгляд. На второй, более пристальный – ахуенно знакомая. Жопа возлежала на простыне, как бля арабский шейх, в окружении обёрток от гандонов. Они удачно оттеняли красоту знакомой жопы, и весело блестели в лучах зимнего солнца.
Я обернулась к Юльке, и уточнила:
- Это зайка?
Юлька кивнула:
- Наверное. Я эту жопу впервые вижу. Она тебе знакома?
- Более чем.
- ТОГДА УЕБИ ЕМУ, ПИДАРАСУ ТАКОМУ!!! – вдруг завизжала Юлька, и кинулась в первую комнату с нечленораздельными воплями, зацепив по пути в правую руку лыжную палку из прихожей.
Я прислушалась. Судя по крикам, Бумбе настал пиздец. Потом снова посмотрела на своего зайку, тихо подошла к кровати, присела на корточки, и задрала простыню, свисающую до пола.
Так и есть. Пять использованных гандонов… Ах, ты ж мой пахарь-трахарь… Ах, ты ж мой Казанова контуженный… Ах, ты ж мой гигант половой.. Супер-хуй, бля…
Я огляделась по сторонам, заметила на столе газету Спид-Инфо, оторвала от неё клочок, намотала его на пальцы, и, с трудом сдерживая несколько одновременных физиологических желаний, подняла с пола один гандон.
Зайка безмятежно спала, не реагируя на предсметные крики Бумбастика, доносящиеся из соседней комнаты.
Я наклонилась над зайкиной тушкой, и потрепала его по щеке свободной рукой.
Зайка открыла глаза, улыбнулась, но через секунду зайкины глаза стали похожи на два ночных горшка.
- Ли-и-ид… - выдавила из себя зайка, и закрыла руками яйца.
- Я не Лида. – Широко улыбнулась я, - я твой страшный сон, Дима…
С этими словами я шлёпнула зайку гандоном по лицу… И это было только начало.
… Через полчаса мы с Юлькой пинками загнали два изуродованных лыжными палками тела на кухню.
Тела эти тихо сидели на табуретках, и даже не сопротивлялись.
Я тяжело дышала, и порывалась ткнуть в зайкин глаз вилкой. Юлька держала лыжную палку на яйцах Бумбастика, и запрещала мне лишать зайку зрения:
- Ты притормози. Щас я тебе такой прикол покажу… Ты ему глаза потом высосешь!
- Показывай! – скомандовала я, не сводя хищного взгляда с расцарапанного зайкиного еблета.
- Сидеть! – рявкнула Юлька, слегка тыкнула в Бумбины гениталии палкой, и кивнула головой куда-то в сторону: - Открой дверь в ванную. А я пока этих ёбарей покараулю, штоп не съеблись.
Я вышла с кухни, и подёргала дверь ванной. Странно, но она была закрыта. Изнутри. Я вытянула шею, и крикнула:
- Юль, а там кто?
- Агния Барто, - ответила Юлька, и завопила: - Открывай! Пизды не дадим, не ссы!
В ванной что-то зашуршало, щёлкнул замок, дверь приоткрылась, и в маленькую щёлку высунулся чей-то нос.
Я покрепче схватилась за дверную ручку, и сильно дёрнула её на себя. Я, еси чо, в состоянии аффекта сильная што твой песдец. За дверью явно не рассчитывали на такой мощный рывок, и к моим ногам выпало тело в Юлькином халате.
- Здрасьте, дама.. – поздоровалась я с телом, - Вставайте, и проходите на кухню. Чай? Кофе? Пиздюлей?
- Мне б домой… - жалобно простонало тело, и поднялось с пола.
- На такси отправлю. – Пообещала я, и дала несильного пинка телу. Для скорости.
Завидев свой халат на теле, Юлька завизжала:
- Ну-ка, блять, быстро сняла мой халат!!! Совсем ахуела что ли?! – и занесла над головой лыжную палку.
Тело взвизгнуло, и побежало куда-то вглубь квартиры. Я подошла к зайке, присела на корточки, и улыбнулась:
- А что, денег на что-то более приличное не хватило, да? Почём у нас щас опиум для народа? Пиццот рублей за ночь?
- Штука.. – Тихо буркнула зайка, и вовремя зажмурилась. Правильно: зрение беречь надо.
- Слыш, Юльк, - я отчего-то развеселилась, - ты смари, какие у нас мужуки экономные: гандоны «Ванька-встанька» за рупь дваццать мешок, блядь за штуку на троих…Одна на всех – мы за ценой не постоим… Не мужуки, а золото! Всё в дом, всё в семью…
- Угу, - отозвалась Юлька, которая уже оставила в покое полутруп супруга, и деловито шарила по кастрюлям, - Зацени: они тут креветки варили. Морепродуктов захотелось, импотенты? На Виагре тоже сэкономили? Ай, маладцы какие!
В кухню на цыпочках, пряча глаза, вошла продажная женщина.
- Садись, Дуся. – Гостеприимно выдвинула ногой табуретку Юлька, - Садись, и рассказывай нам: чо вы тут делали, карамельки? Отчего вся моя квартира в серпантине и в гандонах? Вы веселились? Фестивалили? Праздники праздновали?
- Мы танцевали… - тихо ответила жрица любви, и присела на краешек табуретки.
- Ай! Танцевали они! Танцоры диско! – Юлька стукнула Бумбастика по голове крышкой от кастрюли, и заржала: - Чо танцевали-то? Рэп? Хип-хоп? Танец с саблями? Бумбастик-то у нас ещё тот танцор…
Меня уже порядком подзаебала эта пьеса абсурда, да и на работу всё-таки, хоть и с опозданием, а подъехать бы надо. Поэтому я быстро спросила:
- Вот этот хуедрыга тебя ебал? – сопроводив свой вопрос торжественным ударом кастрюльной крышкой по зайкиной голове.
- Пять раз. Два раза в жопу. – Сразу призналась жертва групового секса, и потупилась ещё больше.
- Угу. В жопу. Жопоебля – это наше всё…Вопросов больше не имею.
Я кинула взгляд на Юльку:
- У тебя ещё есть вопросы?
Юлька задумчиво посмотрела куда-то в сторону, и ответила:
- Вопросов нет. Нахуй тут они нужны, эти вопросы? Есть предложение… Интересное.
- Какое?
- Четвёртый… - расплылась в странной улыбке Юлька, и нервно дёрнула глазом пять раз подряд. – Сдаёцца мне, Алла даже не подозревает, где щас отвисает её молодой супруг. Исправим это?
Я посмотрела на часы. Хуй с ними, с начальниками… Ещё на час опоздаю.
- Исправим.
…Через полчаса, когда мы с Юлькой стоял на улице и курили, к подъезду со свистом подлетел Алкин Мицубиси Паджеро.
- Быстро она… - шепнула я Юльке.
- А ты через сколько бы прилетела, если б я тебе позвонила, и сказала: «А где твой муж? Ах, к дедушке в деревню поехал, лекарств старику отвезти? Ну-ну. Приезжай, щас покажу тебе и деда, и мужа, и лекарства»
Я почесала нос, и ничего не ответила.
Из салона машины вылезла огромная женщина в песцовой шубе, и, тяжело дыша, подошла к нам:
- Где он?! – взревела Алла, и страшно завращала глазами.
- Подожди, - притормозила родственницу Юлька, - ты помнишь в каких трусах твой муж уехал к дедушке?
- Да!!! – снова взревела оскорблённая супруга. – Сама лично гладила!
Юлька сплюнула себе под ноги, и достала из кармана пакетик с трусами Четвёртого:
- В этих?
Невинно так спросила, и пакетиком этим перед Алкиным носом качает, как маятником.
Три секунда Алла смотрела на пакет, потом вырвала его из Юлькиных рук, и ринулась в подъезд.
- Подождём тут, - философски сказала Юлька, и, задрав голову посмотрела на свои окна на пятом этаже, - щас Алка за нас всю грязную работу сделает…
- Ах ты пидор! – донёсся откуда-то сверху голос Бумбастиковой сестры, - К дедушке поехало, чмо поносное?! Я тебе щас покажу дедушку, быдло лишайное! Я тебе щас яйца вырву! ААААААААААААЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫ!!!
Нечеловеческий вопль, вырвавшийся из Юлькиного окна, вспугнул стаю ворон, сидящих на мусорном баке, и меня до кучи.
Я вздрогнула, и сказала:
- Юльк, я к тебе больше не пойду. Мне на работу надо. Ты уж там сама потом приберись, ладно? Только сразу домй не иди. Алке под горячую руку попадёшься – не выживешь ведь…
- Иди, - махнула рукой Юлька, - я тебе потом позвоню.
И я ушла.
***
…Юлька позвонила мне только в шесть часов вечера. Из Склифа. Куда на двух машинах «Скорой помощи» привезли мою зайку и Бумбастика. Тело Четвёртого Алла привезла лично. В багажнике джипа.
Через два месяца в Медведковском ЗАГСе было расторгнуто два брака. Между Юлией Ершовой и Анатолием Мунтяну, и между Аллой Денисовой и Сергеем Кузнецовым.
Я ничего не расторгала, а просто выпиздила зайку вместе с его шмотками в тот же день, как он выписался из больницы.
А на память о том дне нам с Юлькой осталась алюминиевая кастрюля, с вдавленным вовнутрь днищем в форме головы Четвёртого.
Иногда достаём, смеёмся, ага.
А ещё со мной навсегда осталась пара комплексов неполноценности.
Мужики, всё-таки, редкостные сволочи, в своей общей массе. Особенно один из них. Тот, который придумал моду на сисястых двухметровых сволочей.
Я не соответствую этим параметрам. Поэтому импирически приходим к выводу, что все мужики – козлы.
Вы не поняли логики моих рассуждений? Ебитесь в рот. Это ваши проблемы.
:evillaugh :evillaugh :evillaugh :evillaugh :evillaugh
а где продолжение про армию? :)
Сегодня - трудный день. Не КПП, а проходной двор. Дверь хлопает ежеминутно. Куча гражданских снуёт туда-сюда. Целый день стреляем у них сигареты и жратву. С каждым рейсовым автобусом приваливает целая толпа новых. Папы, мамы, девки иногда, даже бабушки и дедушки.
В части – событие. Молодое пополнение принимает присягу.
Кончился духовский карантин.
Оттопало их стадо по плацу у клуба, под ругань Арсена – тот лычки младшего получил и у духов отделением командовал. Отбегали они своё на полигон и спортгородок.
Кончилась их халява.
На нашем столе – гора печенья, куча банок сгущёнки, несколько батонов полукопчёной колбасы. Под столом, за ящиком – пара пузырей водки.
Сала нет – в этом году с Украины никого не набрали. Не даёт больше самостийная держава своих граждан нам, москалям. Весь призыв с Урала и Поволжья.
Раньше мне казалось, что на Урале живут крепкие, могучие люди. Закалённые суровым климатом и жизнью. Но взглянул на марширующую в столовку карантинную роту, и стало ясно – если на Урале богатыри и есть, то в армию они почему-то идти не спешат. Духи, как один – тощие, маломерные. Плечи узкие, шейки тоненькие. Про таких говорят – соплёй перешибёшь.
Я вспоминаю гигантов Рыцка и Зуба, толстого и сильного Конюхова, от чьих фофанов гудела голова, сержанта Костенко с фактурой племенного быка, культуриста Саню Скакуна, и даже нашего некрупного, но жилисто-мускулистого Бороду. Могучий Вася Свищ дослуживает последние полгода. Да и у нас в призыве хватает впечатляющих людей – Сито и Череп из роты МТО, или вон Костюк наш как заматерел, черпаком став. Кица, тот тоже, похудев поначалу, опять в толщину пошёл…
Может, и эти откормятся, когда послужат немного?..
Хотя вряд ли. Со жрачкой у нас херово. В апреле вообще кормили одной квашеной капустой и хлебом. На завтрак капусту подавали обычную, на обед – варёную, а на ужин, её же, капусту, только жареную. Из хлеба пару недель вообще одну чернуху жрали. Воротили морды поначалу, потом точили, куда денешься.
Удивляют солдаты, которых переводят иногда к нам с Байконура. Те не только капусту уминают, а ещё и за добавкой бегут. Едят они странно – наклонясь над тарелкой, быстро-быстро черпая ложкой. Левой рукой огораживают тарелку, словно боясь, что отнимут.
Их там, у казахов, похоже, вообще не кормили.
В чипке голяк полный, даже пересохшие “полоски” раскупили давно, а завоза всё нет.
Спасает одно – хозяйственный сектор в военгородке, “шанхай”. Куча сарайчиков и гаражей с погребами.
Осторожно подворовываем оттуда по ночам, не наглея. Если есть деньги, а с уходом старых они появились, просим водил закупиться в Токсово или Питере.
Подсобники из полковых чухарей-чумаходов сделались важными людьми, блатными.
Повара-шнурки, вчерашние духи, в силу вошли, ведут себя борзо, наглеют. Могут послать и старых своих – дело неслыханное раньше.
Сам о себе не позаботишься - на казённом харче долго не протянешь. Не самый хороший год для страны. Девяносто первый.
Кица заваривает в банке чай.
- Бля, даже не верится! – говорит он, откусывая прямо от батона колбасы. – Прикинь, мы с наряда сменимся, а в казарме – наши бойцы! Наши!
За окном КПП – яркое солнце. Зелёная ветвь берёзы, покачиваясь на ветру, шуршит по стеклу.
Настроение у нас приподнятое.
- Кица, ты бойцов будешь ебать? – спрашиваю я друга, открывая банку сгущёнки.
Перестав жевать, Кица смотрит на меня несколько секунд.
- Ох, как буду! – наконец, отвечает. – Как и меня в своё время, так и я их. А ты что, нет?
Мотаю головой:
- Не, я не буду. У меня на мужской пол не встаёт!
Кица замахивается на меня батоном:
- Да пошёл ты!..
Смеёмся и смотрим на часы. До сдачи наряда – два с половиной часа.
Лето. Нежаркое в этом году, недождливое.
На майские щедро раздавали лычки. Арсен получил младшего, Колбаса стал старшим. Мне и двум хохлам – Свищу и Костюку – повесили по сопле на погон. Дочери у моих родителей нет, так что будет сын ефрейтор.
Из новшеств – весной всех переодели в “афганку”, и теперь нас трудно отличить от курсантов Можайки, наезжающих в часть на “войнушку”. Но тем вскоре приказали нашить на погоны полоски и буквы “К”, чтоб отличать всё же.
Смешно – на мой взгляд, солдата по роже всегда видно.
Что злит – нам пришлось проходить полгода застёгнутыми на крючок под горлом. В “афганке” крючка нет, и духам неслыханно повезло. Многие наши уже призадумались – как компенсировать несправедливость.
Вторая досада – в новой форме плоские пластиковые пуговицы. “Орден дурака” с пары раз не набьёшь, как Роман у нас в карантине умел.
Кто-то в шутку предложил заставить духов пришить пуговицу от пэша – всё равно всё скрыто тканью. Посмеялись и снова задумались.
Седьмой час.
Наряд принимают шнурки – Белкин и Мищенко с Ткачом. Старшими у них Мишаня Гончаров и Сахнюк.
Сахнюк, как всегда, долго и нудно проверяет каждый закуток. Жадно поглядывает на свёртки с хавчиком.
Оставляем смене половину раздобытого.
Сменившись, идём в казарму. Кепки у нас сдвинуты на затылок, на ремнях болтяются штык-ножи. Форма белёсая, застиранная. Каждую неделю драили, с хлоркой.
Мы – черпаки. Бывалые солдаты.
И духи, в новеньких парадках гуляющие по части со своими родителями, это прекрасно видят. Смотрят на нас пугливо. Кто-то из них попадёт к нам во взвод.
После ужина я, Паша Секс и Кица заруливаем в курилку. Там на лавочке небрежно сидит Череп, расстёгнутый почти до пупа. На его погонах – сержантские лычки. Череп недавно вернулся из учебки.
- Ваши уже пришли? – пожимая нам руки, спрашивает Череп.
- Хер знает, наверное, пришли… - Паша кивает в сторону входа в казарму. – Вон, видал – Костюк утерпеть не смог, уже попёрся “бачиты-шукаты”.
Череп длинно сплёвывает в сторону.
- Я своих уже видел. Чмошники одни… Одному даже въебать пришлось – тормозит, сука… Курить будете?
Череп протягивает пачку «Мальборо».
Под дружное “О-о-ооо!” угощаемся и усаживаемся рядом.
- Ты не круто начал, Санёк, случайно? – говорю я Черепу. - Их родаки ещё не все уехали… Потом, у людей присяга только прошла… Не порть им праздник… Помнишь, нас в первые дни ведь не трогали.
Череп резко разворачивается ко мне:
- Я случайно ничего не начинаю, понял? Или ты думаешь, я их конфетками угощать буду, да?
- Меня Скакун угощал. И ничего, не переломился…
Череп встряхивает чёлкой:
- Меня не ебёт никакой там Скакун! У меня в роте будет по моим правилам! А этим чмырям только на пользу пойдёт! Как там нас заставляли говорить, помнишь?
- “Нас ебут, а мы крепчаем”, - киваю. – Такое не забывается.
- Вот и я о том же, - Череп встаёт. – Ладно, пора мне! – машет он нам рукой и направляется к казарме.
Дверь за ним захлопывается, и до нас доносится его зычный голос:
- Ду-ухи-и! Ве-е-шайте-е-есь!
Докуриваем и поднимаемся.
- Ну что, пошли и мы тоже? – подмигивает Кица.
В казарме нас встречает Костюк. Рот у него до ушей. Вид – самый счастливый.
- Ты тилькы подывысь! Це наши бойцы! – радостно гогочет Костюк и тычет пальцем в стекло бытовки. – Пидшываются! Можэ, и наши пускай пидошьют?
Сашко возбуждён.
Это – переломный момент в нашей службе. Мы – самый злой народ в армии. До хуя прослужили, до хуя осталось.
А это – наши бойцы. Вешайтесь, духи…
- Пойдём, Сашко. Пощупаем братву.
Заходим в бытовку.
Бойцы, как один, откладывают кителя и встают.
Лица – рыхлые, бледные и настороженные. Какая-то угодливость в их глазах. Блядь, неужели, мы такими же были год назад?.. Быть такого не может…
Может. Так оно и было.
Они не лучше и не хуже. Они – бывшие мы.
Именно за это начинаешь ненавидеть их.
Вид у меня правильный. “Афганка” расстёгнута на три пуговицы. Ремень, где ему и положено. Надраенная и сточенная до гладкости бляха загнута по-черпаковски. На сапогах – подковки. Ими-то я и царапаю паркет бытовки, проходя к окну.
Взгляды бойцов прикованы к моим сапогам.
“Нехуёво таким по ебалу получить!” – как говорил Вовка Чурюкин в первую нашу ночь в этой ёбаной части.
Ну, посмотрим, кто вы, да что вы…
-Здорово, пацаны! – улыбаясь, присаживаюсь на подоконник.
Бойцы переглядываются и нестройно отвечают:
- Здравия желаем, товарищ ефрейтор!
Вспоминаю сержанта Рыцка и выдаю бойцам:
- Я. Вам. Не ефрейтор. Я. Товарищ черпак. И я. Вас. Буду ебать. Сигарету.
Четверо суетливо вынимают из карманов пачки сигарет и протягивают их мне.
“Ява”, “Космос”, “Родопи”, “Полёт”.
- Ты подъебал меня, воин, что ли, со своим “Полётом”? Дедушке своему без фильтра хуйню подгоняешь?
Сам себе не верю. Мне через год на гражданку. В универ опять. Меня же не примут обратно. Я же по-другому уже общаться не смогу. Как я декану скажу – “не понял. блядь, где приказ о моём зачислении? Минута времени – курю, удивляюсь - я снова зачислен! Время пошло, родимый!”
Но это будет лишь через год – срок огромный. До этого ещё надо дожить. А пока…
Отбираю у бойца всю пачку “Космоса” и подмигиваю:
- Откуда сами будете?
Бойцы - их всего семь человек – наперебой отвечают:
- С Челябинска… Пермь… Свердловкие…
Двое оказываются из Московской области. Один из Люберец, другой из Пушкина. Земляки почти.
- А, Люберцы… - киваю. – Слыхали, слыхали… Хорошо вы Москву держали раньше! Правильно. Москвичи – народ говёный. Здесь их никто не любит. Считайте, повезло вам, что никого с Москвы нет.
Тот, что из Люберец, клюёт на это:
- У меня много пацанов на Арбат и в Горького на махач ездили! И я пару раз за город с ними в Москву выходил… А то живут там, суки....
Оглядываю его. Парень не качок, но и не хилый совсем чтобы уж... Хоть кто-то нормальный в призыве есть…
- Как фамилия? – спрашиваю его.
- Рядовой Кувшинкин! – по-уставному отвечает боец. – Товарищ черпак, а вы сами откуда?
- Я-то?.. Я, ребятки, как раз оттуда, где живут они, суки.
Кувшинкин сглатывает и оторопело смотрит на меня.
- Что? – усмехаюсь. – Ну, пойдём, земеля…
- Куда?.. – упавшим голосом спрашивает боец.
- За мной, куда же ещё, - подхожу к двери.
Мы с Кувшинкиным выходим и я веду его в спальное помещение.
Костюк, Кица и Секс остаются в бытовке. “Как служба?” – слышу голос Кицы.
Кувшинкин следует за мной и пытается объясниться:
- Товарищ черпак! Товарищ черпак! Вы меня не так поняли… Я…
Поднимаю руку:
- Спокойно, зёма! Солдат ребёнка не обидит!
Проходим между койками и останавливаемся возле моей.
- Вот эта, - показываю на соседнюю койку, - ничья, пустая. Раньше на ней Пепел спал. На дембель ушёл весной этой. Теперь – твоя будет. Рядом со мной. Вот наша тумбочка. Понял?
Боец кивает.
Сажусь на свою койку. Смотрю на напряженное лицо Кувшинкина.
- Ставлю тебе первую боевую задачу!
Боец – весь внимание.
- Завтра же найдёшь текст стихотворения “Москва! Как много в этом звуке…” Помнишь такое, нет? Лермонтова, “Бородино” читал? В школе плохо учился? Уроки прогуливал, в Москву подраться ездил, да?
Боец молчит.
- Так вот. Найдёшь текст и выучишь. Наизусть. И мне будешь перед отбоем рассказывать. Понял? Вместо этой сказочки мудацкой, что в карантине учил… Учил ведь сказочку?
- Да. Так точно.
- Ну, значит, и про Москву выучишь. Будем прививать тебе любовь к столице нашей великой Родины через искусство. Съебал!
Кувшинкин убегает.
Сбрасываю сапоги и заваливаюсь на койку. Закрываю глаза. Мне кажется, что я вижу своё отражение в одном из кривых зеркал дурацкой комнаты смеха, куда все мы попали бесплатно и на два года.
Отражение мне совсем не нравится.
И здесь, как заметил когда-то Паша Секс, далеко не смешно.
Бойцов к нам пришло всего шесть человек. Кроме виденных мной четверых, на следующее утро к построению прибыли ещё двое – Новиков и Максимов.
Такое бывает, если приехавшие на присягу родители останавливаются в гостинице военгородка на несколько дней. Командование разрешает солдату проводить время с ними, но обязывает являться на построения.
Максимов родом из Челябинска, высокий и ширококостный, с приплюснутым боксёрским носом и накачаной шеей. Это радует - всё же не весь призыв плюгавым оказался.
Максимов держится спокойно, приветливо. Сообщает нам свою кликуху – Макс. Спрашиваем его – действительно, боксёр, кандидат в мастера.
- Тогда не Макс будешь, а Тайсон! – решаем мы.
Паша Секс радуется:
- Наконец-то дождался! У нас спортзал есть, от Скакуна остался, был тут у нас гигант один… Две груши висят. Сходим как-нибудь, поспарингуем…
Я смеюсь. Паша, хоть и коренастый, ниже Тайсона чуть не вполовину.
Новиков – пермяк, маленький и лопоухий. Впрочем, после карантиновской стрижки наголо все обычно лопоухие. Новиков притащил в казарму два огромных пакета с едой.
Костюк протягивает к ним руку, но его вдруг отстраняет Колбаса. Колбаса старше нас по призыву на полгода.
- Съеби, тебе не положено, - небрежно роняет Колбаса, роясь в пакете. – Сначала всегда старый! - поучительным тоном обращается он к бойцу.
Костюк смотрит на меня.
Я оглядываюсь. Из офицеров – никого. Парахин и Воронцов должны явиться с минуты на минуту, но пока всё чисто.
Киваю Костюку.
Тот молча бьёт Колбасу кулаком в лицо и тут же добавляет ногой. Носок его сапога попадает Колбасе точно в пах, и сержант, выронив пакет, приседает, а затем и валится на пол.
Боец перепуган происходящим.
Вижу, как из-за его спины появляется двое осенников – Укол и Гунько.
- Ты охуел, что ли?! – орёт Уколов. – Ты на сержанта руку поднял!
Подхватываю табурет и встаю рядом с Костюком. К нам бегут Кица и Секс.
Колбаса всё ещё на полу, рядом с пакетом. Поджав колени к груди, перекатывается с боку на бок, беззучно раззявив рот.
Здорово ему Костюк заехал.
- Рот закрой! Уставник хуев нашёлся! Сейчас рядом с ним ляжешь! – говорю я, надвигаясь на Укола.
Подбежавшие Кица и Паша, с ремнями в руках, встают сзади осенников. Гунько озирается по сторонам и понимает - заступиться за них некому. Все другие из их призыва в наряде.
Мандавохи лишь наблюдают за нами со стороны, в наши взводовские дела не лезут. Да и Колбаса, это все понимают, был не прав.
Не надо выёбываться, как говорится.
- Я так розумею, це все ж моэ… - Костюк поднимает пакет и передаёт его Кице.
Конфликт исчерпан.
Гунько и Укол помогают Колбасе подняться и ведут его в сортир.
Паша Секс подходит к посеревшему лицом Новикову и хлопает его по плечу.
- Я надеюсь, ты и все остальные, кто с тобой, поняли, кто ваши настоящие дедушки?
Боец часто-часто кивает.
Осенники просто так власть не сдадут, это ясно. Теперь за каждым шагом следить надо. Это только начало.
Не нравится мне это всё. Даже наши старые за нас с дембелями не пиздились.
После отбоя в казарму заваливают сменившие нас на КПП Гитлер и Бурый.
- Ну, чё, бля, - с ходу начинает Бурый. – Сейчас посмотрим, чему вас в духанке учили.
Бойцы уже лежат под одеялами и внимательно наблюдают за ним.
Мишаня выдерживает паузу и вдруг орёт на всю казарму:
- Сорок пять секунд – подъём!
Бойцы вскакивают и, натыкаясь друг на друга, судорожно одеваются.
Гитлер пинает никак не могущего справиться с брючным ремнём Новикова:
- Воин, резче давай!
От пинка Новиков падает на прикроватные тумбочки. Одна из них опрокидывается и из неё вылетают во все стороны мыльно-рыльные принадлежности.
Это тумбочка Кицы. Толстый хохол мрачнеет:
- Э, Хытлер, полехче там!
Сахнюк взвивается:
- Я тебе не Гитлер, ты понял?! Ещё раз назовёт кто так…
- То шо? – спокойно спрашивает Кица.
Мелкий, плюгавый Сахнюк молчит.
Всё-таки есть в его внешности что-то такое… Ему бы в кино играть. Особенно в старых, чёрно-белых фильмах про войну. Если не Гитлера, то полицая, старосту-холуя, или просто предателя, провокатора.
- Боец на хавчик проставился, не трогай его, - говорю я Сахнюку.
Бойцы, одетые уже, стоят по стойке смирно.
- Слушай сюда! – командует Гончаров. – Крокодилов сушить умеем?
Бойцы переглядываются.
- Я не понял, воины!.. – Гончаров подпрыгивает к одному из них – Кувшинкину – и бьёт его кулаком в живот.
Боец морщится, но удар держит.
Гончаров оглядывается на нас:
- А вы хуль сидите – не видите, службу воины ни хуя не шарят!
К стоящим навытяжку бойцам, закусив губу, подходит Сахнюк и начинает пинать их по голеням, одного за другим. Достаётся и здоровому Максимову, но тот понимает, что рыпаться нельзя.
Я ухожу в сортир умыться и покурить.
Стоя у окна, разглядываю своё отражение.
Мыслей у меня в голове нет никаких.
Когда возвращаюсь, бойцы уже “сушат крокодилов”.
Максимова, как самого рослого, заставили растянуться над проходом. Пальцами ног он едва держится за дужку верхней койки одного ряда, а вытянутыми руками уцепился за спинку койки другого.
От напряжения его уже начинает трясти. Спинки коек ходят ходуном. Ещё минута – и Макс упадёт.
Сахнюк вдруг расцветает улыбкой. Вынимает из ножен не сданный ещё штык-нож, встаёт на колено чуть сбоку от висящего над ним Максимова. Устанавливает нож на полу острием вверх.
- А теперь попробуй, ёбнись! – Гитлер аж светится от удачной шутки.
Через несколько секунд Макс действительно падает, но Сахнюк успевает убрать нож.
Тщедушного Надеждина посадили на одну лишь перекладину – как Мишаню в своё время. Надеждин сидит с багровым – видно даже в темноте – лицом и неудержимо заваливается вперёд.
Гончаров бьёт его со всей силы подушкой по лицу и тот падает, задрав ноги, на койку.
- Скажи спасибо, я добрый сегодня, - комментирует Гончаров, закуривая. – Ёбнул бы сзади тебе, щас бы на полу с еблом разбитым лежал.
На Мишаню накатывает великодушие.
- Ладно, на первый раз хорош будет. Сорок пять секунд отбой!
Бойцы шустро раздеваются и прыгают в койки.
- Бойцы-ы! – ревёт вдруг медведем Костюк.
- Мы-ы-ы-ы! – отвечают духи.
Правила им известны.
- Спать хотим? – включаюсь в игру я.
- Не-е-е-ет!
- А что будем делать? – Паша Секс.
- Спа-а-а-ать!
Ну и правильно. Спите пока.
- Спокойной ночи! – ухмыляется Гончаров.
- Завтра присягу принимать будут, - подмигивает мне Кица. – Чайку попьём?
- Давай, - достаю из своей тумбочки кружку.
- Э, воин! - Кица пинает сапогом соседнюю койку.
Кувшинкин вскакивает и замирает по стойке “смирно”.
- Взял кружку, вторую – мне найди где хочешь – и съебал за водой! Минута времени! Время пошло! – рычит Кица страшным голосом. Пытается подкрепить слова пинком, но шустрый боец уже убегает.
- Шарит! – одобрительно роняет Кица и усаживается на койку. – Ну шо там поисть у нас?
Достаю кульки и кладу на одеяло. Из кармана на рукаве выуживаю кипятильник из лезвий.
- Завтра, бля буду, на зарядку с духами побегу. На озеро погоню.
Боец приносит кружки.
Прежде чем кипятить, подозрительно принюхиваюсь к воде.
Вроде не из параши.
http://www.udaff.com/netlenka/proza/70356.html
http://www.udaff.com/netlenka/proza/70628.html
http://www.udaff.com/netlenka/proza/71509.html
Аффтар Геша."Вера,Надежда,Любовь"
Суббота обещала быть суетной. Необходимо было приготовить еды на всю предстоящую неделю, отнести костюм в химчистку, и, что немаловажно, успеть всё это до футбола.
Слава Богу, мне повезло с соседкой. Элина Яковлевна Кац – золотое сердце. Несмотря на преклонный возраст, сохранила ясный ум и отзывчивую душу. Своих ровесниц, собиравшихся на скамейке у подъезда, считала за куриц, поголовно поражённых птичьим маразмом, из чего делала закономерный вывод, что «всей этой говорящей плесени таки место в городском крематории за номером два, имени товарища Жданова, потому что в нормальный крематорий если такое говно и возьмут, то за очень дополнительные деньги, и при этом косо будут смотреть».
- Женечка! Вы можете очень спокойно идти в химчистку. Я не съем Ваш суп, и даже очень его помешаю, не беспокойтесь, - как родная бабушка произнесла Элина Яковлевна, - только очень Вас прошу, Женечка, купите мне по дороге два десятка яечек, только не тех яечек, что Вы неразумно покупаете в магазине за углом (директор того магазина человек неправедный), а не поленитесь, дойдите до «Диеты», и купите мне нормальных яечек. Ну, тех, что раньше были по рупь тридцать.
Вот откуда у человека, родившегося, выросшего и состарившегося в Москве вот этот местечковый говор, оставалось для меня загадкой. Но бабка была кремень. Её дети, очень уставшие по пятому пункту, давно жили в Хайфе, и, приезжая два раза в год, жаловались, что правды нет нигде: тут их считали евреями, а там – русскими. Дядя Миша, сын бабы Эли, так мне и говорил, наливая по пятой рюмке на нашей коммунальной кухне: «Женя, уж коли родился инородцем, то куда не приехай, инородец везде. Лехаим!»
В полном спокойствии за судьбу моего недельного рациона, я взял пакет с костюмом, и отправился по маршруту. Хотел отправиться, вернее. Потому как, открыв входную дверь, я обнаружил в полумраке лестничной площадки девушку, робко тянувшую к звонку руку.
- Здравствуй, Вера, - вежливо поздоровался я, и, более твёрдо, но всё-таки вкрадчиво, спросил, - а что ты тут делаешь?
Девушка заметно смутилась. Видно было, что он и сама толком этого не знает.
- Я…..я к тебе….. в гости, - тихим одуванчиком шепнула она, - ты уходишь?
Думал я недолго. Коль скоро такие девушки, да в гости, да без приглашения – день явно можно занести в графу «заебись».
- Ухожу ненадолго. Мою дверь помнишь? Она не заперта. Заходи, располагайся, я буду через полчаса.
Окрылённый такой удачей, я бэтманом хищным выпорхнул на улицу и включил спортивный режим передвижения, так как покупать надо теперь не только «яечки».
Химчистка была безосновательно закрыта, чему я, если честно, нисколько не огорчился. Перехватив поудобнее пакет с одеждой, я рванул по пунктам выдачи продуктов питания, алкогольных напитков и презервативов, на ходу вспоминая, какие девушка курит сигареты и что пьёт.
«Опа! – радостно взвизгнул щеночек счастья у меня в голове, - она ведь канабис употребляет. Это очень кстати. Да. Очень»
У меня был небольшой запас искромётной травы. Как сказала девушка, которая мне его оставила, «продукт натуральный, но очень правильный».
Многие мне скажут, мол, разве можно подарок одной девушки тратить на другую? Я скажу так: точка актуальности всегда сдвинута, а жить надо здесь и сейчас. Если по-русски, то скажу ей, что в одно жало выдул. Пьян был. А со своей совестью я очень дружу, и договорюсь с ней всегда.
В полчаса я уложился. Весело гремя ключами, отпер входную дверь.
Элина Яковлевна встретила меня в прихожей согбенной фигурой и тихим взглядом мудрых глаз. Я протянул ей пакет с заказом.
- Женечка, у Вас гостья! – ровным голосом сообщила мне бабка.
- Спасибо, я знаю.
- Не, это тока что. Вы, Женечка, знаете только про одну. Теперь их Вам две.
Меня качнуло. Прощай секс, здравствуй скандал!
Унылым чебурашкой я поплёлся к холодильнику, стоявшем напротив моей двери.
На шум дверь моей комнаты приоткрылась, и, освещая коридор, показалась светлая, с рыжинкой, голова. Из-под чёлки на меня внимательно смотрели замечательные глаза цвета ртути. Каждая веснушка этого хитрого лица показывала на меня пальцем и звонко смеялась.
- Тельман, морда фашисткая, ты где лазаешь?
- Здравствуй, Надя, - осторожно поздоровался я, - в магазин ходил.
- Да ты что! – бодро воскликнула Надежда, и, перейдя на заговорщицкий тон, спросила, - чего-нибудь вкусненького принёс?
- Принёс, - буркнул я, и поплёлся на кухню. В комнату, почему то, заходить не хотелось.
Задумчиво помешивая суп, я генерировал отмазы. С шумом открылась дверь моей комнаты, и жизнерадостный голос Наденьки заорал на всю квартиру:
- Тельман, морда фашисткая, куда ты дел гидропон, что я тебе оставила?
-Позже! – в ответ прокричал я.
Мне расхотелось вообще всё. Единственным желанием было выгнать всех нахуй, открыть пива и подумать о несоразмерности наших желаний с возможностью их реализации. То есть, о мировом всепоглощающем геморрое.
- Тельман, морда фашисткая! – снова раздался крик, - а ты Верку уже ебал, или только собирался?
От стыда у меня свело пальцы ног. Окаменев лицом, я пошёл на балкон курить.
В коридоре раздался звонок и тапочно-лыжные шаги бабы Эли. Ни на что уже не надеясь, я поплёлся так же в коридор. Потому как к Элине Яковлевлене приходить было некому.
В дверях стояла милая тихая девочка по имени Люба. Ноги у меня ослабели, потому как эту радость я старался укрыть от цинизма мира.
Бабка, как гостеприимный человек, ласково поздоровалась:
- Здравствуй, Танечка!
- Я не Таня, я Любовь, - тихо прошептала девушка.
- Извини, дорогуша, но я в вас, в блядях, уже совсем запуталась. Ты проходи, проходи, - и, махнув рукой в сторону моей двери, пошла к себе.
Я подошёл к Любови, галантно поздоровался, поцеловал в щёчку, и, проведя до своей двери, впихнул её в комнату. Сам при этом трусливо скрылся в кухне.
Минут через двадцать меня всё-таки одолело чувство, что я рыцарь и мужчина, и прятаться на кухне – это мелочно и пошло. На самом деле, меня одолело любопытство: в комнате было необычайно тихо. Я решился на вылазку.
- Девушки, вы есть будете? – с самой умиротворяющей фразой появился я в комнате. Оглядевшись, я понял, что не будут:
На пастели сидела Вера, с расстегнутой блузкой и задранным бюстгальтером. Надежда, изящно наклонившись ласкала губами ей грудь. Вера сидела с таким лицом, как будто ещё не осознала, нравится ей это, или нет. Видно было, что девушка знакомится с лесбийским опытом.
Люба сидела в кресле, и с огромным увлечением листала «Солдер оф форчьюн».
Я тихонько вышел.
На кухне я налил себе суп и стал вдумчиво есть.
- Тельман, морда фашисткая! – я вздрогнул, - у тебя алкоголь в доме есть? Любочка у нас стесняется.
- В стенке водка и абсент, в холодильнике пиво и белое вино, - и, богохульно добавил – берите, пейте, сие есть кровь Моя.
Сам же, охватив голову руками, с тихим рычанием убрался на балкон. Курить.
Курил я долго. Вернее, стоял с зажженной сигаретой многосерийным образом. Кажется, мне обожгло пальцы раз шесть.
Дверь приоткрылась, и, зябко ёжась, вошла Надя.
- Дай сигаретку. – без «морда фашисткая» её просьба звучала как-то пресно.
Пару минут помолчали.
- Вера говорит, что вы с ней познакомились в музее. Правда, что ли?
- Угу, – коротко кивнул я.
- А Люба говорит, что с ней – на концерте. Тоже - правда?
- Правда, - тихо выдохнул я.
- С ума сойти! А ты, Женя, оказывается фанат культурных мероприятий!
- Угу.
Я уж не стал рассказывать Надежде, что в музее я оказался потому, что с утра поправлялся тан-айраном, а это вещь коварная. Не найдя сортира в пределах шаговой доступности, но найдя по пути следования музей, я устремился туда однозначно и безапелляционно. Отстрелявшись там быстро, и по существу, как призывная комиссия, я вернул себе уверенность, что мир прекрасен. В фойе, именно под этим настроением я встретил Веру и признался ей в любви.
И с Любой я встретился именно на концерте. На концерте одной рок-группы, в ночном клубе. Я там оглядывал действительность ужасно пьяным образом, и милая девушка Люба сжалилась надо мной, и увезла меня к себе. То, что мы знакомы, я узнал только на утро. В благодарность выебав, и почитав Есенина, я ушёл.
- Слушай, раз ты такой культурный, ты ведь не оставишь меня одну?
- В смысле?
- «В смысле, в смысле», - передразнила меня девушка, - а там что, одна отдуваться буду? Тельман, морда фашисткая, идём в комнату, девки стынут!
Извини, дорогуша, но я в вас, в блядях, уже совсем запуталась
УЛЁД :)
только "фашистская" пишется через известный телеканал "СТС" :)
ILS, ,это удафком,здесь кто как хочет,так и пишет! :-)
Ворон, шнуровку ты уже выкладывал давай черпачество!!!!
Прошу прощения,сношу "шнуровку" и вклеиваю "черпачество" на её место.
Мечтатель Вова
10.04.2008, 15:08
Alex R,
я через автора уже всю серию прочитал :)
http://www.udaff.com/users/kirzach/
там в списке "Креативы пользователя:" они почти подряд идут, там с низу поищи.
Ну и ещё немного поэзии.
Его подбородок потвёрже гранита.
Работа его сверхсекретно закрыта.
В очах просветлённых - горящая литера.
Он правит отделом морального быта -
Начальник очистки от пидоров Питера.
В его автомате патронов не пусто.
Его дарованье - энергии сгусток.
Поскольку он лучший стрелок среди асов
Имеет лицензию он от Минюста
На круглогодичный отстрел пидорасов.
Два дня на неделе на геев облавы
Не ради медалей, наград или славы,
Начальник очистки проводит по выбору.
Он любит как пули свинцовые сплавы
В тщедушное тело вонзаются пидора.
Он пидоров чует почище собаки:
В подъезде, в метро, в казино, в <Кадиллаке>.
Ему обонянье природою дадено -
Не спрячете, геи, разбитые сраки -
Повсюду очистка найдёт вашу гадину.
Дрожи междуножье мужской суфражистки,
Вибрируйте мелко нейлонные сиськи,
Тряситесь поджилки у сального пидора -
<АК> заряжает начальник очистки -
Глава подотдела из города Питера!
хех, не политкорректно :lol:
Стишок зачотный. А кирзу читал ещё на удаффе. Но всё равно рульно.
Кирзач.Старость.
Ночью неожиданно включается свет и командуют “подъём!”
Тревога? Не похоже. Время тревоги всегда заранее известно. К тревогам у нас готовятся по несколько дней.
По взлётке ходит смурной дежурный по части майор Прокофьев. За ним семенит сержант Самойлов из роты связи с журналом учёта личного состава.
- Вызывайте командира роты! – приказывает дэчэ и кричит в нашу сторону: - Сержант Колбасов, стройте взвод охраны! Команда “подъём” была!
Строимся, сонные, с опухшими мордами.
И тут только замечаем, что койка Нади пуста.
- Всё. Пиздец... – негромко говорит Колбасов. – Теперь всем пиздец...
Проводят прекличку.
Нет Надеждина у нас и двух бойцов у “мандавох”.
- Да был он после отбоя... – Колбаса растерянно смотрит на дежурного по части.
- Воронцова вызывайте. И старшину роты связи.
Дневальный отзванивается в военгородок. Колбаса берёт у него трубку и что-то говорит. Взводный орёт так, что Колбаса отдёргивает голову от трубки. Слов не разобрать, но рычание слышится отчётливо.
Поворачиваюсь к Кувшину:
- Слышь, если ты в курсе – говори прямо. Знаешь, куда Надя подорвался?
Кувшин мотает головой.
- Ты мне не пизди, воин! – замахивается на него Кица но осекается под взглядом Прокофьева.
Дежурный подходит к нашему строю и с минуту разглядывает всех.
- Доигрались? – неожиданно визгливым голосом произносит он и оборачивается на дежурного по роте: - Дневальных сюда!
Подбегают оба дневальных, из молодых.
Ничего не видели и не слышали. Казарму никто не покидал.
- Суки, бля! – расхаживает дежурный по казарме. – Ёбаные суки! Именно в моё дежурство...
На удивление знакомая фраза... Точно так причитал весной помдеж, когда из окна выкинули казарменную “крысу” Чернику.
Колбаса о чём-то переговаривается с дежурным по роте.
Стоим минут двадцать. Разглядываем стенд с инструкциями и узоры линолиума под ногами
Всё, о чём думаю – будет ли пиздец лично мне и не сильно ли я чморил Надю. Вспоминаю недавний с ним разговор в сортире. Особо плохого, вроде, ему не делал. В том, что Надя сдаст всех, кто над ним издевался - не сомневаюсь.
Больше всех нервничают осенники. Из наших – Кица и Гитлер.
Вася Свищ стоит с непроницаемым лицом, разглядывая потолок.
- Ты подковки-то доделал? – спрашиваю его, пытаюсь отвлечься от неприятных мыслей.
Вася поворачивает голову и мрачно усмехается.
- Ось будут тоби пидковкы... Нэ потрибно було бийцив чипаты...
Вот и отвлёкся...
- Вася, причём тут я? Хуль ты пиздишь... Бендеровец, бля... Я его вообще не трогал...
Гитлер, стоящий позади меня, тут же вскипает:
- А ты теперь самый чистый, типа того? Типа, не при делах? А кто его на “рукоходе” отпиздел, а?
- Да уж чья б мычала, Гитлер... Он как ноги свои покажет – тут тебе и пизда.
- Последний раз кажу – я не Гитлер тебе!
Встревает Колбаса:
- Э, тихо там!
Гитлер что-то ещё бормочет под нос, но затихает.
Теперь я уверен и в том, что и наш призыв закладывать друг друга будет по-полной.
Всё же удачно тогда я поговорил с Надей. Может, и не сдаст меня. Хотя – сдаст, конечно же. Бля, если дойдёт до следствия и “дизеля”...
Сейчас бы поссать и покурить. Обдумать всё. На “дизель” из-за чмо... Хоть самому сваливай.
- Вася, ты куда патрон тот дел? – шёпотом спрашиваю Свища.
Ефрейтор молчит.
- Слышь, Василий... Дело-то верное... - мгновенно просекает тему Паша Секс.
Строй оживляется. Появился шанс “перевести стрелку” на самого бойца. Хищение боеприпасов – тут ему самому отмазываться придётся. Нас взъебут за “неуставняк” и что не доложили – но основное на Надю ляжет.
Судьба такая у него. Лучше бы он повесился, что ли...
Свищ стоит каменной глыбой и даже ухом не ведёт. Его призыв лишь матерится вполголоса. Но если Вася упёрся – не сдвинуть.
Приходит злой и невыспавшийся ротный связистов Парахин. Сразу за ним – наш Воронцов.
Ворон тяжело дышит, супит косматые брови и нехорошо скалится.
- Ну вот вам всем и пиздец. Домой – года через два. А то и три, - сипло говорит взводный.
Взгляд его останавливается на непроспавшемся ещё Уколе.
- Та-ак, бля...
Дальнейшее происходит быстро.
Укола до утра запирают в оружейке.
Ротный “мандавох” быстро раскалывает дневальных – те сообщают, что Надя и другие два бойца вышли из казармы в три часа. Сейчас десять минут пятого. Далеко не ушли, значит.
Находятся дружки сбежавших мандавох. Вместе с Кувшином их ведут в канцелярию. Там с ними уединяются офицеры и наш взводный. Одного из бойцов направляют на беседу с сержантами. Из ленинской комнаты, где проходит беседа, слышны звуки падающей мебели.
Поступает информация - бойцы двинули на подсобку, к землякам-свинарям. Там планируют переодеться в “гражданку” и утром, в обход части, пробираться в Токсово, на электричку до Питера.
- Долбоёбы... – удрученно говорит наш Ворон. – Возьмёте – не пиздить. Ко мне сюда, целого и невредимого.
Нас разделяют на “тройки” и расслылают по объектам. Со мной вместе Арсен и Секс. Наша задача – шароёбиться по трассе на райцентр в надежде встретить беглецов, если те уже свалили с подсобки.
Чем мы и занимаемся без особого энтузиазма.
Ранее утро. Холодно и сыро.
Мы идём по мокрому асфальту шоссе, раскуривая одну на троих сигарету.
С табаком в части напряг. Как и везде. Говорят, в Питере “бычки”, или, по-местному, “хабарики”, продают прямо на улице, в банках литровых.
- Как думаешь, правда? Нет? Ты бы купил чужие окурки, на гражданке? – спрашиваю Пашу Секса.
Тот отмахивается:
- Отвянь...
Паша мрачен и напряжён.
Нет, приятно сознавать, что тебе меньше всех грозит, если что...
- Да расслабся ты, - протягиваю Паше его долю сигареты. – Нашли их наверняка уже. Записки выпишут об аресте, и на губу. А мы туда по-любому сегодня заступаем.
Паша останавливается и в несколько затяжек докуривает “бычок”.
- Пусть сразу вешаются, - говорит он.
Ещё пару часов мы сидим на одной из автобусных остановок, прячась от ветра за исписанную матом бетонную стену.
Арсен пытается накарябать на ней карандашом “ДМБ-92 осень”, но грифель быстро истирается, и на букве “о” кабардинец бросает своё занятие.
Сидим почти молча, разглядывая редкие машины.
Пытаюсь повесилить друзей историей о Свище - как прошлым летом неподалёку отсюда он вытянул из земли дорожный указатель. Но настроение у всех паскудное и тревожное.
Курить больше нечего. Стрельнуть не у кого.
Возвращаемся в часть.
На КПП узнаём новости. Как и ожидалось, бойцов нашли на подсобке.
С ними уже ведут беседу. С остальными – тоже. Нас ожидает в канцелярии Ворон.
Беседа нас пугает – если Ворон будет бить, яйцам – хана.
Но всё обходится на удивление мирно. Много мата и пара тычков в грудь – вот и вся “профилактика”.
После развода бойцов доставляют на губу. Туда же отправляют и Укола. Посадили всех в одну камеру. В караул в этот день заступаем не мы, а осенники. Начкаром – Ворон. Подменился с кем-то.
После неудавшегося, но заставившего сжаться не одно очко побега бойцов жизнь в казарме входит в подобие уставного русла.
Построения и переклички – с утра до вечера. Канцелярия забита офицерами. Чтобы занять всех делом, проводят строевой смотр и дополнительный ПХД.
Короче – вешаемся.
Укол сидит на губе недели две уже. Сидит неплохо, с подгоном хавчика и сигарет – от своих же.
Ответственные теперь не покидают казарму всю ночь. Помдеж или дэчэ по нескольку раз обходят ряды, светя фонариком в лица спящих.
Надю неделей позже перевели в батальон обеспечения в Питере. От греха подальше. Говорили, к нему приезжала мать. Упрашивала комбата отдать ей сына. Ходила за ним по пятам. Дошли слухи, что и из Питера Надю направили куда-то в другую часть, чуть ли не в Крым.
В ночь, когда узнали про приезд его матери, долго не мог заснуть. Лежал на койке, ворочался, скрипя пружинами. Садился и курил, сплёвывая горечь на пол. Хотелось нажраться, и всё настойчивей крутился в голове образ заначенного фунфырика “Фор мэн”. Не “Ожон”, но - тоже нормально идёт. Утро только вот потом... Лучше не просыпаться...
Пытался представить себе незнакомую женщину, проехавшую полстраны... Не на присягу. Не в гости.
За сыном – в наивной надежде вырвать его из зверинца.
Вместо Надиной мамы почему-то виделась больше своя. В каком-то нелепом платке...
Хуёво. Стоп. Нельзя так.
Раскиснешь – и станешь Патрушевым.
Москвич Патрушев... Земляк... Доставалось ему с самого карантина. Неслабо доставалось, от Романа больше всего. “Орден дурака” носил Патрушев знатный. Без отца парень, мама и бабушка воспитали. Cкучал по ним уже в поезде. Мягкий, тихоголосый. Веселил нас в столовой, вспоминая, как бабушка крупу перебирает. У нас-то в пшёнке какого дерьма только не было. Даже крысиное.
С Серёжей Патрушевым был у меня не один разговор о дедовщине. Не поняли друг друга. Меня не хватило признать, что буду самим собою - не выживу тут. Против правил играть – не моя дорожка.
Серёга только усмехнулся и руками развёл. На том и разошлись. Но вот чего он никак не ожидал – удара с другой стороны.
Патрушев был готов к неприязни со стороны осенников и особенно – своего призыва. Сносил насмешки, отовсюду идущие. Молча, не огрызаясь. Но и не унижался. С молодыми обходился на равных. Не припахивал, работал, как боец. Разрешал при работах расстегнуть воротник и ослабить ремень. Ходил им в чипок за пряниками – духам туда не положено.
Бойцы в нём души не чаяли, особенно первое время. Защиты у слабого черпака они найти не могли, но поддержку, хотя бы моральную, получали.
Как и не мелкие “ништяки” - конфеты, курево или хавчик. В чём-то Патрушев пытался копировать Скакуна, своего старого. Того самого, культуриста. Да, Саня конфетками молодых тоже угощал. Но ведь Скакун был совсем другим. Куда там Патрушеву...
Никак не ожидал он получить от молодых в ответ такого.
Исподволь, незаметно почти, но начали духи над ним подсмеиваться. Начали отлынивать от работы, если под его руководством посылали их. Тормозить с порученьями. А то и просто хамить в ответ.
Несколько раз Патрушева заставали в курилке, стоящего перед духами. Те же, расстёгнутые с его разрешения, развалясь, курили на скамеечке.
Воинов застёгивали и пинками гнали в казарму. Патрушеву высказывали, что думают, но сдерживались. До поры до времени.
А потом подняли Патрушева ночью, оба призыва – наш и осенний. Сопротивляться Патрушев не решился. Да и не смог бы.
Сначала били просто, отшвыривая на спинки коек. “Ты не черпак!” - орали ему. “Ты дух, бля! Чмошник ссаный!”
Поднимаясь, Патрушев упрямо твердил: “Я – черпак”. Удивительно стойким оказался.
Взвод охраны в дела “мандавох” не влезает. Как и они – в наши.
В ту ночь я был несказанно рад этому правилу.
Патрушева сломали морально лишь когда подняли молодых и заставили их пробивать ему “фанеру”.
“Ты чмо!” - кричали ему в лицо духи и били в грудак.
По приказу, да. Но – не отказались.
Патрушева опустили до “вечного духа”. Запретили расстёгиваться, курить в казарме. Получать он стал ежедневно, от каждого, кто пожелает.
Особенно доставалось ему от шнурков и тех же духов.
Осенники дождались своего приказа. Как всегда, ходили слухи о задержке и вообще его отмене. Мы, издеваясь, как могли, поддерживали эти слухи и раздували. В душе надеясь на скорый уход этого призыва.
Следующий приказ – наш. Ждать целых полгода. Мне не верится уже, что когда-нибудь это время придёт.
Друзья с гражданки почти перестали писать. Да и письма их - раньше с жадностью пречитывал, а теперь – как чужие мне люди пишут. Университетские сплетни – кто с кем и кого, зачёты-экзамены, сессии... Какие-то купли и продажи – некоторые подались в бизнес. Цены и суммы упоминались для меня нереальные.
Какие бартеры... Какие сессии... Тот мир – совсем чужой для меня.
Выходит, этот, кирзовый – ближе...
Тянутся нудные, тоскливые дни, похожие один на другой, как вагоны километровых товарняков. Лишь, как колёса на стыках, монотонно постукивают команды “подъём!”, “отбой!”, “строиться!” и чередуется пшёнка с перловкой на завтрак...
Новое поветрие в казарме. Не зачеркивать или прокалывать в календарике каждый прожитый день, а терпеть почти неделю. Затем сесть и с наслаждением нарисовать целый ряд крестиков. Те, кто дни прокалывает, вздыхают и непременно разглядывают календарик на свет.
Созвездия крохотных точек на прямоугольничке моего календаря растут, будто нехотя. Чтобы “добить”, потребуются целых три месяца, даже чуть больше. А там ещё один, новый. Правда, не весь – месяцев пять, а повезёт – так четыре. Календарь на девяносто второй уже куплен, с “Авророй” на картинке.
Сваливают на дембель первые осенники – в нашем взводе Колбаса и Вася Свищ. Колбаса уезжает с другими в Токсово сразу после инструктажа.
У Свища поезд поздно вечером, поэтому до обеда он шарится по казарме. “Мандавохи” прощаются с легендой казармы. Васины сапоги, с так и неистершимися подковами из дверных петель, торжественно уносят в каптёрку.
После обеда Ворон лично провожает Васю до автобуса. Отпросились на полчаса с работ и нарядов все наши, кроме караула. Все призывы. На КПП Васю угостили прощальной кружкой его любимого чая со слоном и подарили на дорогу кулёк пряников.
Каждый жмёт ему руку. Вася неожиданно для всех прослезился. Обнимает каждого и застенчиво улыбается.
Здоровенный, бесхитростный парень с далёкого хутора Западной Украины. Великан с душой ребёнка – единственный из нас остался самим собой. Не примеряя масок. Не пытаясь выжить в стае. Отслужил так, как не дано никому из нас.
Два года прошли не бесследно и для него. В армии он увидел первый раз телефон и телевизор. Обожал смотреть фильмы – любые. Ухмыляясь, молча слушал россказни о девках. Обмолвился раз, что есть у него невеста. Большего вытрясти из него не смогли. “Последний из могикан” – приходит мне на ум. Не просто так – именно эту книгу холодной дождливой ночью дал ему почитать в наряде на КПП. Вася оказался читателем хоть куда, прочел её за несколько нарядов. Попросил ещё что-нибудь. Любимой была у него “Пылающий остров” Беляева.
И вот он уезжает - последний из могикан.
Как ни уговаривал его Ворон остаться на “сверчка” - не согласился.
- Вася, если тебе до поезда снова полдня, ты уж на вокзале-то не сиди... Как в прошлый-то раз, - под общий смех хлопаю его по спине.
История эта известна всем. Получив отпуск, Вася признался взводному, что ни разу в городе не был. Что боится потеряться в Питере и не найти вокзал. Ворон поехал с ним. Довёз до вокзала, взял в воинской кассе билет. Посадил в зале ожидания, объяснив, что до поезда шестнадцать часов и Вася может смело погулять если уж не по городу, то вокруг вокзала – точно. Свищ не решился и всё это время просидел на вокзале.
Обратно, правда, добрался уже сам.
На дембель я подарил Васе набор открыток “Ленинград – город-Герой”. Вася набору обрадовался. Сначала собрался вклеить в свой альбом, затем передумал и убрал в дипломат.
“Виддам матуси ци листивкы. Вона тоды нэ змохла на прысяху прыихаты. А так хотила мисто подывытыся”, - объяснил, улыбаясь.
Правда, открытки неожиданно устарели. Ленинград пару недель назад стал Санкт-Петербургом.
- Та ни... – басит Вася. – Тильки четыре ходыны. А запизнюся?
Все опять смеются, окончательно смущая его.
На остановку приходят несколько лейтёх и пара капитанов из Можайки.
Ворон просит их довести Васю до города и посадить в метро. Офицеры удивлены, но соглашаются. С любопытством поглядывают на дембеля-ефреётора и окружающую его толпу.
Начинает моросить дождь. Все жмутся под козырёк навеса, поглядывая попеременно то на небо, то на дорогу.
- Плачет Лехтуси. Плачет дождём. Не хочет тебя отпускать, - говорит склонный иногда к лирике Ворон. – Оставайся. У меня заночуешь. А завтра – к начштаба. Оформим тебя.
Вася как-то странно дёргает головой, будто пугается.
Опять общий хохот. Похлопывания, снова рукопожатия. Какие-то напутствия и советы.
Мне кажется, что Свища это уже порядком утомило.
Наконец, показывается рейсовый “лиаз”.
Все начинают разом галдеть и снова тянуть руки.
Автобус подкатывает к остановке. Хлопает раздолбанными дверями.
Водила терпеливо ждёт.
Васе удаётся вырваться из окружения и влезть в салон.
Фыркнув вонючим выхлопом, рейсовый отъезжает.
Вася стоит на задней площадке, и машет нам рукой. Сквозь грязное и мокрое стекло уже не видно его лица. Лишь широченная темная фигура и огромная ладонь.
“Бип! Бип! Бип-бип-бип!” - на футбольный манер вдруг неожиданно сигналит водила автобуса. И даёт ещё один гудок – длинный, затихающий и теряющийся в сыром воздухе.
Вот и всё.
Лишь рябь дождя на лужах. И тоска.
В части событие – привезли первых новых духов. Всё в ту же казарму, что приняла когда-то и нас. Цейс больше в карантине не командует – ушёл в Можайку. Вместо него старлей по кличке “Тычобля” из “мазуты”.
Нам духи уже не интересны почти. Так – любопытно, кто и откуда. Новые лица, всё же. “Вешайтесь!”, завидя их, не кричим. Это дело тех, кому на дембель через год. Лично мне надоело всё уже – вся эта осенне-весенняя круговерть. Складки, бляхи, кокарды, крючки и количество тренчиков на ремнях...
Отпустите, отпустите меня домой... Да сколько ж можно-то...
Через неделю, к общей радости, ушёл на дембель Укол. До Нового года, хоть и обещали ему, держать не стали.
“Пиздуй, и не встречайся...”- сказал ему на прощанье Ворон.
Ещё неделю назад Укол каждую ночь мечтательно расписывал, как он собирается навалять взводному на свой дембель.
Узнал об этом Ворон, или нет – неизвестно. Но от греха подальше взводный свалил в город в день увольнения Укола.
Укол торжествует, собираясь на инструктаж.
- Чуваки, зла на меня не держите, кого обидел если, - говорит он, шнуруя ботинки.
Их Укол отобрал у Трактора, при мне. Другие, с обрезанными рантами и сточенным каблуком, спрятаны в военгородке, у буфетчицы.
Я лежу на койке. Случайно повернув голову, замечаю стоящего у начала взлётки Кувшина. Тот, очевидно, давно уже делает мне какие-то знаки руками. Стоит он так, чтобы его не было видно с рядов осенников.
Всё это удивляет так сильно, что сую ноги в тапочки и иду к Кувшину.
- Ты не охуел дедушку к себе подзывать? – беззлобно усмехаюсь, подойдя.
Кувшин на шутку не отвечает. Собран и бледен – больше обычного.
- Чего такое? – беру его за плечо и веду в сушилку.
Выгоняю оттуда пару копошащихся в куче сырых бушлатов “мандавох”. В сушилке стоит плотная вонь сапог и гнилой ваты.
- Вадим... – впервые по имени обращается ко мне боец. – Есть дело...
Блядь, залёт, что ли, какой...
- Говори.
Кувшин, глядя прямо в глаза, тихо просит:
- Отпусти меня до обеда. До построения. Пожалуйста.
- Куда?
Кувшин, по-обыкновению, молчит. Бледное лицо его покрывается пятнами.
Упрямый. Не пустить – сам сбежит. Видать, сильно нужно ему.
- Залетишь – сам отвечаешь. Я тебя никуда не пускал. Иди.
Кувшин улыбается одними губами. На выходе оборачивается:
- Спасибо.
Укол c другими осенниками отправляется в штаб. Я не прощаюсь с ним – ухожу курить в умывальник. Выпускаю дым в приоткрытое окно. Хорошая погода для дембеля. Небо, солнце, листва под ногами на влажном асфальте.
На мой дембель листва будет зелёной. А хорошо бы – при голых ветвях ешё, в апреле...
Что я буду делать дома – не знаю. Не важно. Главное – дома быть.
Блядь, не сдохнуть бы зимой от тоски.
Вечером – новость с КПП.
Кто-то подловил Укола на выходе из чипка. Тот уже успел переодеться в парадку с аксельбантом и начесанную шинель.
Отмудохали его знатно. И от формы, и от лица – одни ошмётки оставили.
Кто его так уделал, Укол не сказал. Переоделся в ‘гражданку” и свалил в Токсово на попутном кунге.
После отбоя толкаю Кувшина в плечо.
- Опять про Москву читать? – открывает глаза тот.
Так и ожидаю услышать “Не заебало ещё?” в продолжение. Кувшин дерзкий. Пока молчит, но рано или поздно...
- Ну тебя на хуй... – смеюсь. – Мне ж тоже на дембель скоро...
Кувшин делает вид, что не понимает.
- Спи, военный, - говорю ему.
Кувшин поворачивается на другой бок.
Лежу минут пять и тыкаю его кулаком в спину:
- Кувшин!
- Ну чего? – поворачивается боец.
- Не “чаво”, а “слушаю, товарищ дедушка”! Совсем охуели, бойцы. Ты вот что скажи – если почти каждый дух может навалять старому... Как же в жизни тогда получается наоборот?
- Я не знаю. У меня времени думать нет. Мне не положено ещё, - нехотя отвечает Кувшин. – Вот постарею, стану, как ты... Тогда и подумаю.
- Тогда уже нечем будет, Миша... Давай спать.
Засыпая, удивляюсь – сегодня мы впервые назвали друг друга по имени.
Ночью повалил неожиданно снег, крупными хлопьями – первый этой осенью. Утром начал таять, чавкая под нашими сапогами. Строй опять поредел, как листва у деревьев вдоль дороги.
После развода вместе с Пашей Сексом отпрашиваемся в санчасть.
Сегодня на дембель уходит Кучер. Временно санчасть остаётся без фельдшера. Замены Кучеру пока не нашли. Но уже известно, что среди привезённых духов есть один из ветеринарного техникума. Его-то и приметил начмед Рычко на замену Кучеру.
- Это пиздец, Игорёк, - не верю я своим ушам, когда фельдшер сообщает новость. – Бля, только бы не заболеть за эти полгода. Чего мы без тебя делать тут будем...
Кучер – последний мой друг из старших призывов. Через пару часов его не будет в части.
Даже не хочется думать об этом.
Паша Секс крутит головой:
- Я, в принципе, знал, что солдат – не человек. Но, ветеринар в санчасти – это круто.
- И ведь это даже не смешно, - печально кивает Кучер. – Берегите здоровье.
Сидим у него в боксе и завариваем чифир.
В боксе жарко, и Паша расстёгивает пэша. На груди у него просверленная пуля от “калаша”, подвешенная на капроновый шнур.
Кучер украдкой подмигивает мне.
Как он тогда догадался, что это моя проделка – загадка. Паше он ничего не сказал про меня. Наоборот, нагнал мистического туману и убедил того в действенности талисмана. Паша уверен, что найденная в яйце хранит его от залётов в самоволках.
Адресами и фотками мы давно уже обменялись. Подарки на дембель убраны в дипломат.
На душе тоскливо. Кучер выходит и возвращается через минуту с двумя склянками.
- Быстро! – шёпотом говорит он. – В этой спирт, тут – вода. Хотите, разведите. Я не буду, мне в штаб ещё.
Решаем “в запивон”.
Спирт обжигает,. перехватывает горло спазмом. Почти мгновенно становится тепло и весело. Глаза немилосердно слезятся. В желудке приятно жжёт.
Ещё минута – и я пьяный. Совсем разучился пить.
Замечаю, что Пашу тоже повело. Ему-то что, он не залетит. У него – талисман.
Наперебой приглашаем друг друга в гости.
Решаем проводить Кучера до штаба.
Снег уже растаял совсем. Порывистый ветер хлопает полами шинели дембеля. Шинель самая обычная, с хлястиком от другой – видно по цвету. Кучёр ёжится и встягивает голову в плечи. Нам с Пашей тепло. Спирт ещё греет тело, но уже не властен над душой. На ней опять тоскливо.
- Мы тут как сироты без тебя будем, - говорю другу. – Как тебя жёны офицерские отпустили-то... Кто им теперь гадать будет?
- Я бы на них порчу и сглаз навёл, если бы не пустили, – усмехается Кучер.
У штаба мы обнимаемся. Кучер роется по карманам. Достаёт пару пачек сигарет.
- Держите, - суёт их нам. – До встречи! Давайте!
Паша дёргает воротник бушлата:
- Кучер, погодь!
Секс снимает с шеи свой амулет – слегка сплющенный кусочек металла.
- Носи, нас вспоминай, - подкидывает пулю в ладони и отдаёт Кучеру.
- Это тебе от нас двоих, - подмигиваю я.
Обнимаемся.
Из окна дежурного по части раздаётся стук по стеклу. Дежурный машет рукой и беззвучно шевелит усами.
Пора на инструктаж.
Кучер поднимается по ступенькам, машет нам рукой.
Хлопает за ним дверь.
Обратно мы с Пашей бредём молча.
Снова налетают серые низкие облака. Опять начинает идти снег. Хлопья падают и сразу же тают. Но это не надолго. Скоро, совсем скоро снег завалит тут всё...
Спрятав пальцы в рукавах бушлатов и втянув головы, мы понуро проходим мимо учебной казармы.
На плацу перед ней строится рота духов. Новенькие шинели и шапки. Пятна незнакомых лиц.
Командует ими какой-то сержант из “букварей”.
- Духи-и-и! – кричит вдруг Паша. – Сколько дедушкам осталось?
Порыв ветра доносит до нас ответ.
Цифра такая пугающая, что лучше бы Паша не спрашивал...
Фил,
Слава богу,хоть на Удаве пишут неполиткорректно!
Совместное творчество Удава с Вулканом.Называецца "Чёрно-белая любовь".Прекраснодушным (В первую очередь Мерле) не читать.Дабы не ранить тонкий душевный механизм.
5 марта
«Любимый мой мальчик, увидишь ты сон,
Где мы с тобой будем навеки вдвоем...»
Господи, как же я счастлива, я счастлива... счастлива... СЧАСТЛИВА... Я хочу петь, летать, это так чудесно, так волшебно! Как прекрасно, Господи, что ты придумал Любовь... Врут те, кто говорят, что любви нет, они просто никогда не встречали ЕЕ, они никогда не встречали того единственного, того самого замечательного и неповторимого... Боже! Как же он не похож на всех остальных... Он не такой, как все остальные парни, которым нужно только одного... ОН особенный, Он самый нежный и самый ласковый...
Сегодня Он позвонил..., какой же сладкий у него голос, я готова слушать его часами... И это свершилось..., Он такой милый и стеснительный, долго не мог набраться смелости пригласить меня... И потом я услышала словно музыку его фразу «Может сходим в кино?»... У меня просто внутри все перевернулось, я была не в силах произнести и слова... Какой же он все-таки милый, специально выбрал мой любимый фильм, хоть это и был самый последний сеанс, маму я еле уговорила меня отпустить... Я не могла воспринимать ничего того, что было на экране, я только чувствовала его прерывистое дыхание, чувствовала его тепло... О Боже!... А когда Леонардо Ди Каприо начал признаваться в любви, я почувствовала его пристальный взгляд... я повернулась... и наши губы слились.... сердце готово было выпрыгнуть из груди...
Скорее бы наступило завтра и скорее бы увидеть его снова... ОН!... мой ласковый... мой нежный... мой единственный... мой ЛЮБИМЫЙ!...
Нет, это пиздец – в ларьке нет «Золотой Бочки». Одна «Балтика», да и та ссука тёплая. Опять блять обломы. Мда…
А эта тоже… мандула блять… Спрашивается – нахуй она мне вперлась, а? Нет, выглядит она пиздато – ножки, юбочка коротенькая, грудка стоит, сосочки торчат… Я как её увидел – ахуел, честное слово. И слоник мой почуял молодое мясо – вскочил как оловянный блять солдатик. Конечно, трахнуть её обязательно надо, а то заебало уже бабло минетчицам раздавать. А нормальные тёлки че-то не очень ведутся на паибаться – тоже бабок хуй знает скока истратишь, пока разведешь…
Но про кино – это меня прям осенило. Чё я её туда пригласил – до сих пор удивляюсь, сам ведь сто лет там не был. Ну хули – звоню ей, пижжу о всякой поеботе, лишь бы загрузить, а сам думаю – куда, блять, куда? Ну и ебанул сдуру – в кино! А эта ссыкуха повелась влёт, пойдем – кричит – конечно. Только у мамы отпрошусь, гыыыыыыыыы. Ну, натурально, пошли – на последний сеанс.
Я специально не покупал ни попкорна, ни лимонада – во-первых нехуй бабки тратить, а во-вторых, чтобы руки свободные были. Сеанс, думаю, начнется, свет погаснет, приобниму её сначала, то-сё, повожу по ляжкам, а там посмотрим. Ну, реально – свет выключили, я подождал минут 10, чтобы ё фильмом загрузило, потом взял её руку в свою. А она вроде как не замечает. Ладно, думаю, а как тебе вот это – а сам приобнимаю её за плечи. И тут она разворачивается ко мне и бля прямо набрасывается – начинает сосаться со мной неподетски. Я сначала прихуел малость, а потом – хули, самого впёрло, сасались весь сеанс, я ей и язык в рот запихивал, и дёсна облизывал, а ей хоть бы хуй – тащится ссука всё больше и больше.
Вышли из кино, я сразу взял быка за рога – пойдем, говорю, ко мне, отдохнем, музыку послушаем, то-сё. Она отнекивается, дескать не могу, мама ждет. В конце концов меня запарило уговаривать – пездец, думаю, малолетка выебонистая, сделал вид что обиделся. И вот тут она меня огорошила – она оказывается еще ЦЕЛКА! Ц-Е-Л-К-А! Нормально, нет?! Йобтваю, где вы видели, чтобы 16тилетняя кобыла целкой была? Я в полном ахуе проводил её до дому, а сам пошел к ларьку – попить пивка и подумать – что делать дальше. Ну и хули толку – стою тут, ебашу уже третью бутылку, а в голове тока одна мысль – похую, всё равно выебу!
И самое главное – ведь так и сделаю. Теперь это уже дело принципа – нехуй ей было выёбываться, ссуке запечатаной. Да и ноги у неё – это нечто…
7 марта
“Лишь ты один мною любим,
И жизнь мы вместе разделим...”
Господи, Господи, Господи... Я чуть не сошла с ума от нетерпения, я думала, что он больше не позвонит... Не находила себе места, все валилось из рук... Одна и та же мысль снова и снова возвращалась ко мне, может я зря сказала ему что я девственница?... Но неужели это могло Его, такого чистого и светлого отпугнуть? Я уверена наверняка, что он тоже девственник и мы с ним пройдем этот путь вместе, сразу же после нашей свадьбы... Свадьба! Свадьба!.... Мы обязательно поженимся, ведь ОН сегодня сказал мне, что любит меня больше всего на свете... Как это прекрасно МЫ ЛЮБИМ друг друга, МЫ созданы друг для друга и будем жить вечно и счастливо... Я выйду за него невинной и достанусь ему и только ему, О ГОСПОДИ, умоляю Тебя, сделай так, чтобы это произошло как можно скорее!
И после всех тех ласковых и нежных слов ОН пригласил меня гулять... Ах! Я надела самую красивое из того, что у меня было и на крыльях Любви вылетела на улицу... Только от того, что я увидела Его, мое сердце сжалось... Тот, которого я искала всю свою жизнь и наконец-то НАШЛА...
Дальше все было словно во сне... все вокруг плыло в тумане, голова кружилась, сердце готово было выскочить из груди... Его губы, такие нежные и сладкие, ах какой он чувствительный... Какой у него вкусный запах, жаль что он перебивает его... пивом, конечно если я скажу ему, то он обязательно перестанет, ведь ради меня, ради Нас он готов на все... Он дарован мне судьбою!...
Время остановилось в нашем парке, были только его нежные губы, его горячее дыхание и ОН – мой рыцарь, мой котик, мой самый самый любимый человек во всем этом сумасшедшем мире...
Какой он все-таки добрый... Я приоткрыла глаза и не могла поверить им..., в траве лежал мертвый голубь без головы... Я так испугалась, что закричала на весь парк, а Он когда увидел, Он тоже испугался... Я на секунду представила, что такое может произойти и с Ним, моим единственным... мне стало еще страшнее... Не бойся, малыш, я оберегу тебя от всех бед, ведь теперь Ты мой навеки... Слезы стояли в его глазах, когда он хоронил бедную птицу... Если он так переживает о голубе, представляю что творится в его сердце, когда он думает обо мне... Он без ума от меня, Я без ума от него... Он был так расстроен, что сразу же отвел меня домой, ему нужно сегодня побыть одному... Скорее бы Он позвонил снова... Скорее бы... Скорее...
Вчера снова ей позвонил. Бля, началось сразу – охи, вздохи, ты меня любишь и прочая поебень. Люблю, говорю, конечно, а про себя думаю: «А хули толку-то? Вот если б ты дала мне хоть разок хоть на полшишечки присунуть, гыыыыыыыыы». А сам заливаюсь блятской птицей соловьём, гружу её так, что у самого уши вянут, дескать солнышко, рыбка, хуё-моё бараньи яйца. А она хоть бы хуй – ведется как маленькая. Да вобщем-то она и есть маленькая – ссыкуха малолетняя. Еще не ёбаная. Но я это исправлю.
О чём я начал-то? А, позвонил я ей. Ну да, позвонил, договорились встретиться. Пошли – говорит – в парк погуляем.
Ну, мне уже похую, куда с ней идти, понятно, что окучивать её придется долго, прежде чем я её ломану. Пошли, говорю.
Жду её около дома, выходит. Вернее, выплывает. Я думал – на ней в прошлый раз короткая юбка была. Оказывается – нет, та была ещё длинной. А то, что нам ней было сейчас… Короче, если бы не прохожие, я бы её изнасиловал прямо на тротуаре. Чтобы немножко остыть, по дороге купил в ларке пивка. Так мы и шли до парка – она чуть впереди, я сзади – иду пиво отхлёбываю.
В парке народу совсем почти не было. Заебца, думаю, никто не помешает моим коварным планам. Увлёк её на скамейку и сразу сосаться полез. Она голову чуть назад запрокинула, рот приоткрыла – короче насосались мы с ней до одури. Только раз она пробормотала, дескать от меня пивом пахнет. Да пошла ты нахуй, думаю, пивом. Не говном ведь, скажи спасибо, что я хоть и забыл сегодня зубы почистить, зато перед встречей сразу два орбита зажевал.
Короче, вскоре меня это подзаебало. Хочется развития событий, а эти сраные события не то что не развиваются – нет их блять вообще, событий этих, отсутствуют как класс. А, хуй с ним, думаю, будь что будет – полез к ней под юбку. Нет, не нахрапом, чтобы сразу к трусняку, а аккуратненько так провёл по бедру, потом сжал рукой коленку, а потом…
…а потом она как заорёт! Я аж отпрыгнул, пездец думаю – ещё ментов тут не хватало, вот дура блять! Ты что, ненормальная – сам кричу, а она орёт и на что-то рукой показывает. Я пригляделся – блять, вот дура! В траве лежит дохлый голубь с оторванной башкой. И из-за такой хуйни, думаю, она не дала мне сеансу набаться – ну пездец.
Кое-как её успокоил. Она вопить перестала, только всхлипывает носом. Давай, говорит, его похороним. Я как услышал, ахуел. Ага, говорю, и оркестр пригласим, а потом поминки в «Волне» устроим, да? А она смотрит так пристально на меня и говорит: «Если ты меня любишь, давай его похороним». Я подумал секунду, ладно – говорю – похороним, если тебе так хочется.
Ну, сказано – сделано. Хуй там, а не сделано. Как голубя-то похоронить, а? Это я бабушку недавно хоронил, так там всё просто – бабла засылаешь и тебе всё делают. А тут кому бабло засылать? Не говоря уже о том, что тратить бабки на такую хуйню мне совсем не хочецца. Ладно, голь на выдумки хитра. Постоял я минуту, сообразил наконец, что нужно сделать, и принялся действовать. Сбегал в близлежащий ларек, купил пакет полиэтиленовый за два рубля и пива бутылку. Потом пошел назад в парк, нашел детскую площадку и выпросил у одного ребенка детский совок на пару минут. Вернулся к ней – сидит, ждет. Я открыл пиво, сунул ей в руки и суровым голосом сказал: «Пей живо». Потом совком подцепил голубя, погрузил его в пакет, завязал пакет узлом, выкопал совком ямку и бросил туда пакет с голубем. Живо это все присыпал и повернулся к ней. А она так посмотрела на меня и тихо говорит: «Спасибо тебе, родной». Дура, дура блять, нахуй мне твоё спасибо, мне достаточно одного минета! Вслух я, разумеется, этого не сказал.
Естественно, вечер был испорчен. Я её проводил до дому, чмокнул в щечку, и попиздил к себе домой. И вот счас сижу дома, один, пью водку и думаю – нахуй мне на жопу такие приключения, а? Бляяяяя…
9 марта
“Я кажется сошла с ума,
И виновата я в этом сама... ”
Мы собирались пойти с Ним на дискотеку... Я хотела выглядеть как можно лучше, поэтому немного задержалась... Я знала, что Он ждет меня внизу и позвала его подняться ко мне, пока я собираюсь... Он очень стеснялся, но я уговорила его зайти, Он просто не мог зайти в гости с пустыми руками, поэтому Он сходил и купил красивую бутылку какого-то очень хорошего вина... Я никогда раньше не пила, только пиво один раз... Он сказал, что во имя Нашей Любви мы должны поднять бокалы и скрепить Нашу Любовь красным как кровь вином...
Я поставила свою любимую группу «Руки вверх», как здорово, что Мы любим одну и ту же музыку, Мы так похожи, Мы просто две половинки одного целого, большого и светлого... Мы обречены на Любовь, Мы обречены на взаимность... Вино обожгло горло и кровь ударила в лицо... Мне показалось, что музыка затихла, краски вокруг стали ярче, заходящее солнце отливало ослепительным золотом... И Он, такой ласковый и нежный, Он еще раз признался мне в Любви... Он был таким внимательным, а его прекрасное, загорелое лицо светилось добротой, случайное прикосновение его руки было таким приятным... Голова кружилась от Любви, сердце бешено колотилось в груди...
Тут я вспомнила, что уже давно пора было выходить и пошла переодеть кофточку... Я попросила его отвернуться, но Он просто не мог оторвать от меня глаз... Когда я была в одном лифчике, Он потрогал меня за грудь, мне было так хорошо и приятно, что я закрыла глаза, а Он продолжал меня трогать, так мягко, так тепло, так хорошо... А потом я ничего не помню, наверное я потеряла сознание... Очнулась я от дикой боли между ног...
Господи... Господи, ЧТО ЖЕ ПРОИЗОШЛО?... Как же так?... Все как-то неправильно, нелепо... А может это у всех так в первый раз?... Но ведь ЭТО должно было произойти в нашу первую брачную ночь, я ведь хотела надеть фату невинной... Как же так, Господи?... Как же так?... Почему же так больно, Господи?... Почему так много крови?... Почему вместо той радости, о которой пишут в романах, Это одни мучения?... Почему?... Может это из-за того, что и у Него это в первый раз, и он как-то неправильно Это делает?... Мы обязательно сходим к специалисту, чтобы он Нас научил... Ведь теперь он совершенно точно на мне женится, потому что он ОЧЕНЬ порядочный и честный... Теперь Мы с ним связаны ЭТИМ навечно... Мы будем вместе всегда... Только Я и Он... Он и Я...
Ну что, гыыыыыыы…Как говорится – как честный человек, теперь я обязан на ней жениться, гыыыыыы. Но хуёво то, что человек я сугубо нечестный. Для неё хуёво, а для меня очень даже пиздасто.
Звоню ей, говорю: «Я тут приобрел за бешенные деньги два билета в ночной клуб, пойдешь?» На самом деле я просто прихватил два флаэрса у метро, но ей-то, думаю, нахуй знать об этом. Конечно – кричит – пойду, зайдешь за мной? Забились на десять. В десять минут одиннадцатого я как штык стоял внизу. Тут эта малолетка высовывается из окна (второй бля этаж) и говорит – поднимайся, родители на дачу уехали. Опа – думаю – ништяк бля! Это шанец, и его надо использовать! Но хули – такое дело без смазки не канает. Поэтому я крикнул – дескать джаст э момент, поднимусь через пару минут. Быстро проверил балабасы – бля, думаю, в обрез. Ладно, разберемся. Домчался до ларька, купил портвешка за 42 рубля – хуй с ним, заебца и без закуси. Примчался к ней, поднялся, позвонил. Открывает. Видно, что волнуется, дышит глубоко. А, думаю, сучка, это еще хуйня, подожди немного! Вошел. Квартирка у них богатая, нечего сказать. У меня даже мелькнула мысль – напоить её и по хате золотишко пошарить, потом думаю – не, палево – она телефон мой знает, не переезжать же потом из-за такой хуйни. Ладно. Пришли в комнату, хочешь – говорит – музыку послушать? Да с удовольствием! Ага, удовольствие было пездец – пидерасты «Жопы вверх» начали петь что-то про «Алешке не давала ты» или что-то в этом роде. Вот, думаю, пизда с ушами, Мэнсона или Металлику походу даже не предлагать и вслух не произносить. Как – спрашивает – музыка? Хули, «музон просто отстой» (с) Грув, однако щерюсь довольно, отлично – кричу – самоя моя любимая группа. Может винца выпьем на посошок…в смысле – на брудершафт? Короче, за встречу. Она согласилась, приносит…рюмки. Ебанько блять, она бы еще напёрстки принесла. Знаешь, говорю, любимая – вино вообще-то пьют исключительно из СТАКАНОВ. Бля, она поверила! Приносит, в натуре, два стакана тонкостенных – опа. Наливаю ей до краев, себе до краев. Мне пох, это пойло я могу литрами хлебать. Выпили по стакану, по второму. Параллельно я ей гружу про любовь – морковь и всю такую хуйню. Смотрю, её развезло уже нихуёво, глаза косые стали, язык заплетается – клиент дошел до кондиции. Начал её гладить по коленке, вдруг она встает и говорит: «Надо уже идти на дискотеку, а то опоздаем. Отвернись пожалуйста, я переоденусь». Ага, отвернись, как же. Сел в пол-оборота, а сам искоса пялюсь на неё – смотрю, она блузку сняла, стоит в одном лифоне. Я встал, подошёл к ней и стал мять её сиськи. А она повелась ссука сразу – глаза закрыла и на диван легла. Я встал перед диваном на колени, стащил с неё трусняк, лизнул лобок – она застонала, изогнулась вся – и немного потеребил её клитор. Потом все было достаточно банально – я харкнул на ладонь, намазал харчёй хуй, чтобы легче шло, и потихоньку начал вводить его. На удивление её пизда была совсем не узкой. Ну хули, заебца - начал её ебать по взрослому. Она пару секунд лежала без движения, а потом открыла глаза и закричала: «Ой, больно! Больно, прекрати!». Гыыыыы, прекрати. Хуй тебе, думаю, сучка. Выебал её, вытащил хуй – весь в крови – и кончил ей на живот. Поднялся, счас приду – говорю – и пошел в ванную. Поссал в раковину, помыл хуй теплой водой, вытер его полотенцем, минутку постоял – надеюсь, думаю, я её ничем не заразил. И пошел назад. Она сидит на диване, глаза заплаканные, между ног зажала простыню. Кровь, видимо, хуярит. Бля, смотрю на неё – и ничего, кроме отвращения, не испытываю. А она ебанула – мы поженимся? – спрашивает. Чего?!!! Поженимся?!! Да блять если бы я каждый раз женился, когда целку ломал – у меня бы счас целый гарем был. Соси, думаю, хуй, а не поженимся. Нахуй ты мне нужна, мало ли на свете пиздатых тёлок, иди нахуй. Ну, пробормотал я её что-то, типа – конечно поженимся, а как же. И съебался по быстрому. Блять, опять придется телефон на месяц отключать….
Директор завода окинул взглядом новый цех, сверкающий и блестящий современным оборудованием. На церемонию собрались почти все рабочие завода, все начальство, журналисты и даже телевидение... Сказав несколько громких слов, директор подошел к традиционной красной ленточке и взяв с бархатной подушечки ножницы аккуратно произвел два надреза под гром аплодисментов. Отрезанный кусочек директор свернул и положил в карман, в кабинете он его положит к еще десяти таким же кусочкам - по числу открытых при нем новых цехов... Новый цех был полностью готов к работе и с нетерпением ждал новых рабочих, которые с усердием примутся за нужное и любимое ими ДЕЛО...
Фил,
Слава богу,хоть на Удаве пишут неполиткорректно!
политкорректность в жопу :thumbup:
мдааа... последний рассказ, кстати, очень поучительный. для девушек, которые ведутся на очевидный бред, когда им говорят этого не делать...
Мне про армию очень понравилось. Натуралистично, правдоподобно, зло.
В последнем рассказе, ИМХО, последний кусок хоть и сверкает аналогией, но лишний
В последнем рассказе, ИМХО, последний кусок хоть и сверкает аналогией, но лишний
про цех? вообще зря это там... :)
Окончание кирзы.Дембель.
К ноябрю в части из осеннего призыва не осталось уже никого.
Мы – самые старшие.
Я, Кица и Костюк лежим на койках. На заднице каждого из нас по три подушки. По бокам, в проходе, стоят наши бойцы – Макс, Новый, Кувшин и Гудок. В руках у них – белые нитки с узелками. Узелков – восемнадцать.
Наши молодые будут переводить нас в «стариков».
- Раз! – считают они, опуская нитку на подушки.
- О-о-ой! – кричит лежащий под койками Трактор. – Ой! Больно дедушке!
Положено по бойцу под каждую койку, но людей не хватает.
- Два!
Кица деланно кряхтит и свешивает голову под койку:
- А шо так тихо?
- Ой! Ой, больно! – орёт Трактор. – Суки, бейте легче – дедушке больно!
- Три! Четыре! Пять!..
- Больно мне, больно! Не унять ничем эту злую боль! – исполняет Трактор песню “Фристайла”.
На восемнадцатом “ударе” прибегает дневальный:
- Да хуль вы орёте на всю часть? Щас набегут сюда...
Смеясь, поднимаемся.
- Да всё, всё... Теперь тихо всё будет. Ну, бойцы, пишлы!
Кица накручивает свой ремень на кулак. Размахивается и бьёт им по табуретке. Бляха звучно впечатывается, оставляя заметную вмятину.
Бойцы вздрагивают.
- Не ссыте! – подхватываю свой ремень. – Пойдём, пока шакалов нет. Щас постареете чуток. Кувшин, ты – мой! Лично переводить тебя буду!..
В умывальнике – очередь. “Мандавохи” переводят своих. У каждой раковины, вцепившись в неё и зажмурясь, стоят бойцы. Получившие своё отбегают в сторону и прислоняются задницей к холодному кафелю.
Через три дня – баня. Как обычно, после таких дней, полная сине-чёрных отпечатков блях.
Отводим своих в сушилку – там свободнее.
Отвешиваем каждому положенные шесть раз.
Во время процедуры в сушилку заходят Арсен и Костя Мищенко. Прибежали с КПП, с наряда. Слухи по части быстро расходятся. Прознав о переводе, эти двое не утерпели до вечера. Понимаем их – сами ждали момента, когда становишься полноправным черпаком.
Покончив с бойцами, расстёгиваем им крючки на пэша. Угощаю новоиспеченных шнурков сигаретами.
- Ну что, Кувшин? Постарел, да? – спрашиваю сидящего с блаженным видом на ледяном подоконнике бойца.
- Хуйня. Я думал – больнее будет...
- Ну, вот придут весной твои духи – покажешь им, как надо. Ладно, шнурки – на выход все! Но помните – пока духи в казарму не придут – вы всё равно младшие самые. Не охуевать чтобы, ясно? Придут духи – их всему учить будете. Если что не так – пизды на равных получите.
Мне кажется, я почти дословно повторяю обращение к нам Бороды той ночью, когда мы стали шнурками.
- Ну шо, кабарда... – Кица щёлкает ремнём. – Вставай в позу. Харэ в шнурках лазить.
Арсен смотрит на часы.
- Давай, по-быстрому. Мы ж в наряде.
- Куды ж тоби поспишаты? – смеётся Костюк. – Ще цилый рик служыты...
***
У новых осенников закончился карантин. Под вой метели прошла их присяга, в том же ангаре, что и наша когда-то. Только у нас летом дело было, и дождь хлестал. Мать приезжала ко мне, отец не смог.
Над плацем хлопает на ветру непривычный флаг – трёхцветный. За время карантина текст присяги поменялся у духов трижды. Сначала учили старую, советскую. Потом прислали другой текст. Через неделю заменили на новый.
Всю осень никто вообще не знал, что говорить вместо “Служу Советскому Союзу!”. “России” – непривычно, да и с хохлами как быть, молдаванами... Просто “спасибо” - вообще смех.
Этот призыв целиком из России. Ей, новой стране, они и клялись. Мы все гадали, не заставят ли нас заново присягать, с духами наравне. Почти все решили отказаться.
Но оставили, как есть. Замполит объяснил с суровой прямотой: “Всё равно не служите ни хуя. Толку от вас никакого. Отбудете своё – и скатертью дорога”.
Непонятно одно – зачем тогда нас держат тут...
В остальном - обычно всё. В столовой праздничный обед, часть сумками с жратвой завалена. Всё вычищено, убрано, спрятано. Папы-мамы по части с сынками шарятся, несмотря на мороз.
Всё как обычно. Тогда лишь тоска другая была. Тёмная, густая. Сжимала, заливала. Омутом душу холодила...
Сейчас не так уже. Задубело внутри все, кирзой покрылось. Да и теперь-то что... Других очередь пришла тосковать.
Во взвод к нам дали пять человек. Откуда-то с Урала все.
Всё повторяется. Когда-то мы стояли на взлётке, тоскливо глядя пред собой в никуда. Потом стояли осенники, среди них мои друзья Арсен и Костя Мищенко. Прошёл длинный год и точно так же, с тем же выражением глаз стояли наши бойцы – Кувшин, Надя, Макс, Гудок, Трактор...
Отслужившие полгода, сейчас они, сдерживая радость, поглядывают на прибывших. И хотя им летать ещё до нашего дембеля, всё же будет полегче. Как сложилась судьба Нади, мы не знаем. От него нет известий, если верить Кувшину, единственному его другу.
Среди бойцов один – особый. Чучалин, из Челябинска. Неприметный щупленький парнишка. Маленький острый подбородок, уши торчат, голова лысая. Вроде такой же, как все. Но не совсем.
Женатый, с одним ребёнком. Жена беременна вторым. А парню всего-то восемнадцать лет.
По положению, с двумя детьми на службу уже не призывают.
Сидим в бытовке, единственном теплом помещении казармы. Радиатор здесь слабо булькает и не протекает почти.
В стекло окна будто крупу манную кто-то горстьями швыряет. Метель вторые сутки.
Вечер. Скучно.
Насыпаю заварку в “чифир-бак”.
- А что у нас там этот многодетный? – вдруг спрашивает Паша Секс.
Сашко Костюк, вытыкает из розетки “Харьков”, оглаживает свою рожу, больше похожую на топор-колун, открывает дверь и зовёт бойца на беседу.
Тот входит, бледный, напуганный.
- Как же ты попал сюда? - спрашиваем.
Чуча радуется, что разговор не о “залётах”. Пожимает плечами:
- Военком сказал: “Сейчас у тебя один. Второй будет ли ещё - неизвестно. А приказ на тебя есть. Вот, - говорит, - родит жена, тогда и домой отправишься”.
- Вот ведь суки бывают! - качает головой Костюк.
- А ты шо, закосить не мог, до весны? - спрашивает толстый Кица.
Чуча лишь опять пожимает плечами.
Кица раскладывает на “гладилке” свой китель. Плюёт на подошву утюга и задумчиво прислушивается к шипению.
- Ну ты и мудак... – усмехается, наконец. – Причём дважды.
Боец виновато кивает.
- Ладно, иди пока,- отпускаем его. – Папаша...
Пьём чай с засохшими пряниками. Вкус у них – будто кусок дерева грызёшь.
Спать не ложимся – сказали, сегодня всех повезут на уголь, если вагоны придут.
Может, топить будут лучше после. Хотя вряд ли. В прошлом году постоянно на разгрузку ездили. Как был дубак в казарме, так и остался.
Уголь – это очень херово. Уголь – ветер и холод. Темень. Гудки тепловоза. Блики прожектора на рельсах. Лом, высказьзывающий из рукавиц. Мат-перемат снующих повсюду ответственных “шакалов”. Не спрятаться, не свалить в тёплое место – некуда.
Греешься долбёжкой мёрзлой чёрной массы. Скользишь сапогами. Скидываешь бушлат – жарко. Сменяешься. Одеваешься опять и идёшь на погрузку. В ожидании кузова жмёшься к соседям возле непонятной бетонной будки. Дрожишь, чувствуя, как остывает на ветру пот и немеют пальцы в сапогах...
Так было в прошлом году.
Так будет и в этом. На угле особо не закосишь. Сегодня старшим – ротный “мандавох” Парахин. Вечноугрюмый шкаф в шинели с лицом изваяния с острова Пасхи. Парахин знает нас всех по призывам. Никогда не ставит на один вагон старых и молодых.Каждому выделяет свой. Сам же расхаживает вдоль путей, следя за работой.
В бытовку заглядывает лейтенант Вечёркин, ответственный.
- Давайте, закругляйтесь. Отбой. Угля не будет сегодня.
Вот оно – солдатское счастье.
А завтра всё равно в караул.
...Почти под самый Новый год из строевой сообщают, что на Чучалина пришла заверенная телеграмма. Родилась вторая дочка. Завтра с утра прибыть за документами. На дембель.
Чуча сидит ошалевший, мнёт шапку и смотрит, улыбаясь, в окно. Окно всё в морозных разводах, с наледью у подоконника. В казарме плюс шесть.
- Ты хоть рад? - спрашиваю его. - А то, смотри, оставайся!
- Не-е-е-е!... - трясёт головой Чуча.
Из старых во взводе свободны от наряда только я да Паша Секс.
- Давай его в чипок, что ли, сводим, - говорю Паше. - Когда у тебя родился-то?
- Родилась. Позавчера. Ещё не назвали никак. Меня ждут.
Паша лежит на кровати и ковыряет в носу.
- Вот так, Чуча, - говорит он, вытирая руку о соседнюю кровать. - И не поймёшь, служил ты, чи шо, как хохлы наши говорят.
- Ты сколько прослужил-то? - интересуюсь я.
Чуча недоверчиво смотрит.
- Да не, без подъёбки! - успокаиваю его.
- Октябрь, ноябрь, ну, и декабрь почти, - застенчиво отвечает Чуча.
- Три месяца, стало быть. Даже шнурком не успел побывать. И - уже дембель! - смеёмся мы с Пашей и переглядываемся. - Ну-ка, иди сюда!
Мы поднимаемся с кроватей.
Чучалин подходит, настороженно разглядывая нас.
- В позу! - командует Секс и не успевает Чуча взяться за дужку кровати, перетягивает его ремнём по заднице: - Раз!
- Два! - мой черёд.
- Три!- снова Пашин ремень. - Хорош! Больше не выслужил!
Чучалин ошарашенно трёт обеими руками задницу и хлопает глазами.
- Ну что, распускаем его по полной? - подмигиваю Сексу. - Это ж дембель, а мы только деды!
Расстёгиваем Чуче сразу три пуговицы. Дверью бытовки сгибаем бляху и спускаем ремень на яйца. Велим подвернуть сапоги. Шапку сдвигаем на затылок. Гнём кокарду. Паша выдаёт ему кусок подшивы и объясняет, как подшиться в десять слоёв.
- Можешь курить на кровати и руки в карманы совать. Никто тебе слова не скажет. Ты - дембель! Понял?
Вид у Чучи дурацкий. Клоунский. Выражение лица соответствует наряду.
Я занимаюсь с Чучей дембельской строевой подготовкой. Сцена напоминает мне эпизод из “Служебного романа”:
- Главное, что отличает дембеля от солдата – это походка.
Чуча старательно сутулится и волочит ноги по полу.
Мы уже развеселились вовсю.
- И чтобы в строю, в столовую когда пойдём, сзади шёл, как положено!
- А пойдём щас к роте МТО в гости! Пусть за куревом их сгоняет! - уже не может удержаться от смеха Пашка. Отсмеявшись, добавляет: - Ты, вообще-то, от нас не отходи. Народ, сам знаешь, разный. Могут и не понять. А мы объяснить можем и не успеть.
Из наряда возвращаются Кица и Костюк.
Замирают у прохода, разглядывая лежащего на кровати Чучу.
- Я шо-то не понял... - наконец произносит Кица.
Чуча ёжится, но нас ослушаться не решается. Продолжает лежать.
Объясняем ситуацию.
Хохлы сперва качают головами, но потом начинают улыбаться.
Костюк даже роется в кармане и протягивает Чуче несколько значков - “бегунок”, “классность”, и “отличника”.
- Бля, а мне “отличника” зажал! - возмущается Паша.
- Тоби ще нэ положэно! Трохи послужити трэба! - ржёт Костюк.
В столовой на Чучу пялятся все - бойцы, шнурки, черпаки и деды.
Чуча сидит с нами за одним столом и не знает, куда деться.
Общий ор и шум в столовой сам собой затихает.
- Э, воин! - подаёт с соседних рядов голос Ситников. - Ты не охуел, часом?
Паша Секс разворачивается вполоборота и солидно произносит:
- Глохни, Сито! Он раньше тебя на дембель уходит.
Объясняем, что и как.
Кивают, но одобрения не выражают.
Неожиданно к нам подходит Череп, из МТО.
Расстёгнут, как обычно, до пупа. Из-под вшивника торчит тельняшка. Чёлка закрывает глаза.
Черепа недавно разжаловали из сержантов, за то, что он послал на хуй ротного, и если бы его не оттащили, надавал бы он этому ротному по рылу. На плечах Черепа ещё виднеются следы от лычек.
Все напрягаются.
С Черепом так просто не поговоришь.
- А меня не ебёт, когда ему на дембель! - заявляет Череп. - Боец, десять секунд времени - и ты в положенном виде!
Чуча дёргается было, но справляется с собой и сидит неподвижно, вперив взгляд в доски стола.
Надо что-то делать.
- Череп, дай пацану старым походить и нам настроение не порть! - говорю я . - Потом это наш боец, и делать он будет, что мы ему скажем.
Череп молчит. Тяжело развернувшись, уходит на раздачу.
Мы облегчённо вздыхаем, но Череп появляется вновь. С кружкой и несколькими пайками в руках.
- Товарищ дембель! Разрешите вас угостить! – Череп ставит пайки перед Чучей и дурашливо прикладывает руку к голове. - На хавчик прогнулся салабон Череп!
Все смеются и расслабляются.
Череп подсаживается сбоку и дёргает за ремень Чучалина.
- А чего подъёбку такую носишь? Пожидились старые на кожан, да? На вот, - снимает с себя кожаный ремень Череп. - Махнёмся, не глядя. Кто доебётся, скажешь, Череп дал.
Всё. Теперь Чуча в безопасности полной.
От “дембельского ужина” Чуча отказался. Сразу после отбоя попросился спать.
Дело хозяйское. Перечить дембелю никто не стал.
На следующий день Чучалина провожает чуть ли не полчасти.
Вываливаем через проходную КПП на шоссе.
Деревья вдоль шоссе больше похожи на снежные кучи. Лишь кое-где чернеют ветви. От дыхания пар. Сапоги скользят по наледи. Тусклая блямба солнца сидит на верхушках елей. Половина неба залита холодной желтизной. Ссловно великан поссал и прихватилось тут же морозом.
На сердце – тоска. Не такая, когда друзей провожал осенью. Черная, нехорошая.
Ловлю себя на том, что хочется дать Чуче по затылку, сбить с него шапку, добавить пинка, когда он за шапкой нагнётся...
Протягиваю ему конверт:
- Слышь, опусти в Питере, в междугородку, лады? Ну, бывай!
- Ты возвращайся, если что! – говорит ему кто-то.
Все ржут. Быстро смолкают.
Глядя вслед автобусу - за ним спиралью закручивается в морозном воздухе облако выхлопа, Паша Секс задумчиво произносит:
- Вот так. Пришёл и ушёл. А мы остались. А с другой стороны - двое детей... Ну на хуй такой дембель. Я бы лучше ещё год отслужил.
Смотрю на Пашу.
Он думает и говорит:
- Ну, не год, может быть. А полгодика бы точно, послужил...
Солнце незаметно проваливается за ели.
Небосклон принимает свою обычную сизую серость.
Холодает. Темнеет.
До весны ещё далеко.
***
Входят во власть новые черпаки.
Совсем недавно они ещё бегали за водой Уколу и Колбасе. Гладили и подшивали форму Гунько. Носились по казарме в поисках “фильтра”.
Кто-то из них даже клялся никогда не припахивать “своих” молодых.
Всё это знакомо. Сами были такими.
“Крокодильчики” и “попугаи”, разбавленные “лосями” и держанием табуреток, черпакам быстро надоедают. Помаявшись пару недель, начинают поиски нового.
Арсен придумал игру - “в бая”.
Каждый вечер пристаёт теперь ко мне:
- Давай в “бая” играть! Давай! Вчера не играли!..
- Отстань, иди на хер! Сколько можно! Не видишь, я читаю?!.
Арсен подсаживается ближе и притворно вздыхает:
- Скучно ведь! Пойду дедовщину зверствовать.
Молчу.
Арсен не выдерживает:
- Ну разок давай в “бая” поиграем, разок и всё, а?
- Ладно, разок только. И не будешь читать мешать?
- Не буду, не буду! Ай, спасибо! Эй, бойцы, сюда все! В “бая” играть!
Как и в столовой, стены казармы были украшены фотообоями. На одной стороне поле и лес, а на другой - снежные горы.
Около нас с Арсеном выстраиваются две группки бойцов.
- А чьи это поля и леса? - спрашивает одна группа другую, показывая на обои за моей спиной.
- А вот барина нашего, - кланяясь, отвечают другие.
В свою очередь интересуются:
- А горы вон те, чьи они?
- А вот нашего бая! - указывают на Арсена бойцы, и, приплясывая, поют: - Ай-ай-ай! Самый лучший у нас бай!
Арсен откидывается на кровать и звонко хохочет, дрыгая ногами.
Лицо его совершенно счастливое.
В “бая” он готов играть ежедневно. Смеётся при этом искренне, от души. По-детски почти.
Никто на него не злится даже.
Костя Мищенко, по кличке “Сектор”, каждый вечер разучивает с духами песни любимой группы, под гитару. Играет Костик здорово. Подобрал все аккорды и записал слова. Получается у него похоже.
Бойцы петь не умеют совсем. Блеют, не попадая в такт. Костя злится. Остальные гогочут.
Песня про подругу, которой обещают “дать под дых”, давно уже наша строевая, с одобрения Ворона.
Кто-то из черпаков додумался выдать бойцам из каптёрки летние синие трусы. Приказали подвернуть их как можно туже. Получилась пародия на плавки. Выбрали самых тощих духов и заставили изображать позы культуристов на соревновании. Конкурс назвали “Мистер Смерть-92”.
Тот же Костик подбил бойцов на постановку спектакля.
На представление собралась вся казарма. Пришли даже снизу, из МТО.
Бойцы постарались на славу.
Из одеял соорудили ширму-занавес.
Самый толстый, Фотиев, в накинутой на плечи шинели с поднятым воротником изображает царя. На его голове корона из ватмана. С плеч свисает одеяло – мантия. В руке швабра – посох.
Трое других сидят рядком на табуретах, изображая вязание. Головы покрыты полотенцами на манер платков.
Рассказчик – самый разбитной из духов, с весёлой фамилией Улыбышев, начинает вступление нарочито старческим голосом:
- Три блядищи под окном пёрлись поздно вечерком...
Вступает первая “девица”:
- Кабы я была царица, я б пизду покрыла лаком и давала б только раком...
Стоит такой хохот, что не слышно слов второй «героини».
- Царь во время разговора хуй дрочил возле забора.
Фотиев старательно изображает дрочку. По-царски, отложив посох, двигает обеими руками, намекая на размер.
Смеюсь вместе со всеми, сгибаясь пополам. В моё плечо, хрюкая, утыкается Сашко Костюк. Если бы мои знакомые на гражданке узнали, над чем я веселюсь... Особенно те, с кем я ходил в московские театры...
Успех у зрителей бешеный. Премьера состоялась.
Предлагаю дать артистам на сегодня поблажку. Черпаки соглашаются. Посылаем недовольных Гудка и Трактора в столовую за картофаном. Шнурки собираются нарочито медленно, поглядывая из-подлобья на духов.
- А ну резче, военные! – гаркает на них Бурый. – Постарели невъебенно? Щас, бля, омоложу!
Бурый спрыгивает с койки и хватает ремень.
Шнурки расторопно исчезают.
Через час сидим все вместе в дембельском углу, сдвинув табуреты. На них – подносы с хавчиком. Бойцы жадно едят картошку. Запасливый Костюк откуда-то притащил кусок пересоленного сала и зелёный лук. Костик Сектор приносит “чифир-бак”.
-Да-а... – откидывается на койку Паша Секс и закуривает. – Я даже представить не могу, чтобы мы вот так с нашими старыми сидели.
- Ну хуле... Заслужили, ладно тебе, - подмигиваю бойцам.
Пытаюсь отрезать от твёрдого сала хотя бы кусок.
- А покурить можно? – спрашивает наглый Улыбышев.
- Ты не охуел ли слишком, Улыбон? – усмехается Кица. – Сектор, шо за хуйня?
Костик вытирает губы, дожёвывает, поднимается и орёт:
- На “лося”, блядь! Музыкального!
Улыбон получает в “рога”, разводит руки в стороны и поёт:
- Вдруг как в сказке скрипнула дверь! Всё мне ясно стало теперь!
Костик неожиданно сердится:
- Так, всё! Хорош тут охуевать! Съебали по койкам! Сорок пять секунд – отбой!
Бойцы, едва не опрокинув подносы, бросаются к своим местам.
- Ну и правильно, - говорит Паша. – Не хуй...
Мне, в общем-то, всё равно. Отдохнули – и хватит.
Это молодые осенников. Им с ними служить целый год. Им и решать.
Утром Улыбону и вовсе не везёт.
На осмотре Арсен доебывается до его неглаженной формы.
- В бытовку, мухой! – командует Костик.
Вслед за залетчиком туда заруливают сразу несколько человек. Выставляют “шухер”.
Белкин пробует утюг пальцем:
- Заебца. В самый раз...
Улыбона скручивают и валят на пол. Затыкают рот его же шапкой и придавливают коленом.
Белкин проводит утюгом по ноге бойца. Тот дёргается и извивается, глухо мыча. Но держат крепко.
Спасает Улыбона лишь приход старшины.
Бойца возвращают в строй.
Арсен придирчиво изучает его подбородок. Но, вроде, бритый. Полотенца избежать удалось. В каждом призыве находится кто-нибудь, вкусивший такого “бритья”. У нас – Гитлер. У черпаков – молдован по кличке Сайра. Среди шнурков – покинувший часть Надя.
.
От него все же пришло в часть письмо. Получил письмо Кувшин. Обычный конверт с тетрадным листком и вложенной черно-белой фоткой. На ней Надя - не Надя уже, а отъевшийся, с наглой ухмылкой солдат в боксёрских перчатках. Не узнать. На заднем фоне – горы. Служит он теперь на каком-то аэродроме. Кажется, в МинВодах. Служба непыльная, климат хороший. Письмо Кувшин никому не показал. Пробовали забрать силой – не нашли. Так и не узнали подробностей. Но фотография обошла всю казарму.
- Наглядный пример, как место красит человека, - ухмыльнулся зашедший по такому поводу к нам Череп. – Этот своим душкам ещё даст просраться.
Череп редко когда ошибается.
***
Затяжная снежная зима нехотя идёт на убыль.
Пару раз были совсем уже весенние оттепели. С крыш казарм свисают устрашающего вида сосульки. Их дневальные сбивают швабрами, высовываясь из окна. Глыбы льда разбиваются об асфальт, брызгая крошевом.
Проседают некогда идеальные, выровненные по веревке сугробы в форме “гробиков”.
Те бетонные чушки, которые таскал я, выпучив глаза и обливаясь потом, выкладывая поребрик, за время зимы растрескались и покрошились, от ударов скребков и ломов.
Снова облупились звёзды на въездных воротах. Опять барахлит связь с «нулёвкой» - постом между частью и городком.
Описывать события последних месяцев службы – дело неблагодарное. Событий особых нет. А если и есть – то давно уже не события. Серая рутина мёрзлых будней. Тупость. Скука.
Даже происшедшее чэпэ – смерть в роте “мазуты” солдата Довганя – затронуло мало.
Пусть шакалы волнуются. Те действительно напуганы – бегают с журналами по технике безопасности. Заставляют всех расписываться за какой-то инструктаж. Всем срочно оформили “допуска” к работе с электричеством. Даже мне, путающему “плюсы” и “минусы” у батареек. Теперь я - электрик.
У Довганя допуска не было. Он полез в котельной чинить провода и взялся рукой за что-то не то. Полез не сам – по приказу. Разряд пробил его наискось – через правую руку в левую ногу. Да так, что подошва кирзача задымила. Мгновенно умер.
“Досрочный дембель”. Полгода не дослужил.
Но даже об этом поговорили пару дней, и то – вяло как-то.
Все мысли – о доме.
Каким я вернусь. Что делать буду.
Появилось много свободного времени. Ни альбом, ни парадку делать не собираюсь. Почти никто из москвичей этим не занимается.
Пытаюсь занять себя чтением – любимым занятием до службы. Перечитал от скуки всего Достоевского – в полковой библиотеке целых десять томов собрания сочинений. Никогда не любил Фёдора Михайловича. Хоть и приходилось отвечать на билеты по нему, в той, прошлой жизни.
“Записки из Мёртвого дома” выучил почти наизусть. Читаю в нарядах, вечерами перед отбоем. Натыкаюсь на пугающие места книги. Которых не замечал на гражданке.
Не касались они меня.
“Кто испытал раз эту власть, это безграничное господство над телом, кровью и духом такого же, как сам, человека, так же созданного, брата по закону Христову; кто испытал власть и полную возможность унизить самым высочайшим унижением другое существо, носящее на себе образ божий, тот уже поневоле делается как-то не властен в своих ощущениях. Тиранство есть привычка; оно одарено развитием, оно развивается, наконец, в болезнь. Я стою на том, что самый лучший человек может огрубеть и отупеть от привычки до степени зверя”.
Если чудеса и преображения случаются, то не с нами. И не у нас.
Очень хотел бы сказать, что после прочтения книги стал другим. Что-то осознал. Чему-то ужаснулся. В чём-то раскаялся.
Это было бы красиво, литературно.
Но было бы неправдой.
Всё, что хочу – домой. Убраться отсюда навсегда.
Всё в части знакомо. Всё обрыдло. От всего воротит.
Аккорда дембельского у нас нет. Через день в караул, неделями, не сменяясь – на КПП. Какой тут аккорд...
“Дробь-шестнадцать” на завтрак. Комок серых макарон “по-флотски” на обед и неизменная гнилая мойва на ужин.
Кормят так херово, что во время стодневки, наплевав на “традиции”, решили масло своё не отдавать. Пайка – единственное, что можно есть.
Если выдают варёное яйцо – сразу же делается “солдатское пирожное”, как назывет его Паша Секс.
Извлекается желток и смешивается в алюминиевом блюдце из-под пайки с размоченными в чае кусками сахара и кругляшом масла. До кашеобразного состояния. Полученый “крем” намазывается на кусок белого хлеба, накрывается другим. Откусывая, почему-то всегда закрываешь глаза.
В караулке висит прибитая к потолку портняжная лента. Каждый день от неё отрезается очередной сантиметр.
Давно уже выгнали полотенцами зиму из казармы, а весна всё не спешит.
Взгляд у всех какой-то тусклый, оловянный.
Ждём приказ.
***
Курим в сушилке.
Окно, несмотря на хмурое утро, распахнуто. Табачный дым тянется, ползёт наружу извилистыми линиями.
Сижу на подоконнике, вполоборота к остальным, и время от времени стряхиваю пепел за окно. Мне видна жестяная крыша нашей с ротой МТО курилки, чуть поодаль – потемневший уже слегка щит с изображением “Бурана” – гордости нашего рода войск, российского “шаттла”.
Я помню, что Вовка Чурюкин начал рисовать этот щит ещё в карантине, грунтуя и разлиновывая огромный прямоугольник железа. Заканчивал он его уже в роте “букварей” – вон их казарма, за тонкими берёзовыми стволами.
Вовка уходит на дембель в следующей партии, через три дня.
К началу мая из наших не останется здесь никого.
Не верится, что это – мой последний день в части. Какой там день – последние часы!
Три дня назад уехал в свои Ливны Паша Секс. Уволили его ещё раньше, но Паша завис в гостинице военгородка, ожидая земляков. Из Питера привозил каждый вечер водяру и звонил нам с КПП.
От водки наутро трещала голова. Лежали на койках, накрывшись с головой. Молодые приносили с завтрака пайки. К обеду мы просыпались, съедали пайку и шарились по казарме. Вечером опять звонил Секс...
Ну вот и конец всему этому.
Через двадцать минут мы должны быть в кабинете начальника штаба, на инструктаже. Вручение воинских проездных билетов и осмотр внешнего вида.
Хохлы сидят в самых обычных парадках.
Другие, настоящие, дембельские – заныканы в укромном месте где-то в военгородке. Скорее всего в чипке, у буфетчицы Любы.
Люба, добрая и толстая тётка лет пятидесяти, совершенно бескорыстно предоставляет “мальчишкам”, как она нас называет, свою кладовку.
Непременный атрибут дембеля – кожаный чемодан-“дипломат”. Худенький Мишаня Гончаров сидит прямо на нём, слегка раскачиваясь в стороны. Более солидные Кица и Костюк держат дипломаты на коленях.
Мишаня, закуривая по-новой, искоса поглядывает на меня. Наконец, не выдерживает:
- И тебе не западло вот в таком виде на дембель ехать?
На мне – шинель, которую относил обе зимы. Левая пола вытерта до рыжей проплешины ножнами штык-ножа.
Ремень простой, “деревянный”, правда, расслоённый мной ещё год назад. “Кожан” я отдал Кувшину - на днях он станет “черпаком”, тогда и наденет.
Под шинелью у меня самое обыкновенное пэ-ша с одним-единственным значком – синим “бегунком” .
На ногах – приличные ещё, не в конец разбитые сапоги, не кирза даже, а юфть. Привезённые старшиной под Новый год с какого-то склада в Питере. До этого я полтора года отходил в тех самых, в карантине выданных кирзачах. Мой сорок восьмой размер не ходовой, замены найти оказалось не просто. Во что превратились те, первые сапоги – смешно вспоминать. Разве что верёвочкой подошву не подвязывал...
Дипломата у меня нет. Всё добро – мыльно-рыльные принадлежности, полотенце и пара книг, - уложено в обычный, затасканный слегка вещмешок. Его я выменял на значок “Отличника” у каптёрщика “букварей”.
Думаю, что ответить.
- То есть, как чмо я домой еду, ты считаешь? – спрашиваю Мишаню и спрыгиваю с подоконника.
Тот делает вид, что не услышал и заговаривает о чём-то с Костюком.
В сушилку заходит дежурный по роте, сержант Миша Нархов. Штык-нож болтается у него где-то возле колен. Головного убора нет, в руке – кружка с чаем. Нархов нашего призыва, но ротный связистов с увольнением “мандавох” затягивает.
Мише скучно. Во всей внешности сержанта читается только одно – “посмотрите, как я заебался”.
Миша известен своим коронным портняжным “номером” этой зимой. На выданном нам пэша пять пуговиц со звездой. Бляхе ремня полагается быть между четвёртой и пятой, нижней. Миша не поленился вырезать и обтачать шестую петлю и пришить ещё одну пуговицу. Пересчитывать пуговицы никому в голову не пришло. Несколько месяцев он спокойно носил ремень бляхой книзу, но формально – над последней пуговицей. Пока матёрый старшина всё же не заподозрил подвоха и не пересчитал пуговицы. Миша не учёл мелочи – нижняя пуговица у старого стирается бляхой до серого цвета. Она же у него было новая, золотистая.
Мы с Мишей в приятельских отношениях. Угощаю его сигаретой, и он, попеременно затягиваясь и шумно отхлёбывая чай, принимается расхаживать по сушилке. На одном из крюков, вделанных в бетонный потолок, висят чьи-то постиранные брюки пэ-ша. Когда Нархов проходит под ними, влажные лямки задевают его голову. Сержант недовольно кривится и снова марширует от окна к двери, время от времени выглядывая к дневальному.
- Ну что, бойцы, - останавливается Нархов, наконец, возле хохлов. – При параде домой едем, а? После штаба – бегом к Любке?
Хохлы степенно улыбаются.
- Мы-то домой, а ты здесь вешайся! – огрызается Гончаров и кивает на меня: - Ты, вон, как этот вот поедешь, тоже небось…
- А что! - веселится Нархов. – Может, и поеду! Хули – альбома нет, впадлу было делать. Парадку тоже ни хуя не приготовил ещё… Слушай, Бурый, а ты правда, что ли, в генеральской фуре дембельнуться собрался?
- Тебе не похую? – злится уже всерьёз Гончаров. – В чём хочу, в том и еду!..
Нархов снова ходит туда-сюда. Штрипки брюк опять задевают его лицо.
- Какая падла тут сушится? – с искренним возмущением Нархов разглядывает висящие над ним брюки. – Нашли место, бля…
Смеясь, напоминаю ему о прибалте Регнере, получившем от дневальных за то, что посрал в начищенном сортире.
- Ту-уртоо-оом! – легко соглашается Нархов. – А ничего не поделать. С кем служим… - кивает он на хохлов и Гончарова. – Как на гражданке жить после – не представляю! Ты адрес мой не проеби. Хотя я в Москве чаще бываю. Скоро затусимся по-полной!
Нархов в очередной раз цепляется головой за брюки и, выпучив глаза, орёт в сторону двери:
- Дневальный!!! Дневальный, ёб твою мать!
В дверь суётся испуганная голова бойца.
- Ножницы мне! – приказывает сержант. – И табуретку!
Не проходит и минуты, как всё доставлено.
Миша залезает на табуретку, и вытащив от усердия кончик языка, собственноручно обрезает обе брючины по колено.
Слезает, возвращает инструмент расторопному дневальному и удовлетворённо цокает языком:
- Ну совсем другое дело!
Снова расхаживает по сушилке. Проходя под укороченными брюками, задирает голову и довольно улыбается.
- Миш, это чьи? – спрашиваю я.
- А я ебу… Да мне по хую... – сержант вскидывает руку и смотрит на часы: - Чего расселись? Домой не хотите? Ну щас тогда я вместо вас поеду! А ты, Кица, на, подежурь, подмени меня!
Нархов делает вид, что стягивает с рукава повязку дежурного.
Кица вздрагивает и торопливо поднимается.
Нархов заливисто смеётся.
Мы с ним крепко обнимаемся и хлопаем друг друга по плечам.
- Ну, давай!
- И тебе тоже! Давай!
***
Инструктаж. Получение военников и проездных. КПП.
В кунге связистов доезжаем до Токсово. Провожающие нас лейтёхи предлагают по пивку у киоска. Неожиданно холодает и начинает валить снег. Лейтёхи оба в бушлатах, им тепло. Я в шинели, мне тоже нормально. На хохлов и Гончара в их парадках смешно смотреть – синие губы прыгают по краю кружки. Не лезет в них ледяное пиво.
- Чё-то жарко, бля, - отдуваюсь, расстёгиваю пару крючков и отворачиваю лацканы шинели. – Тебе как, Мишань?- заботливо спрашиваю Гончарова.
Мишаня беззвучно матерится.
Кица заботливо прикрывает кружку ладонью, сердито поглядывая на небо.
Костюк смахивает с фуражки снег.
От пива нас начинает колотить дрожь, даже меня и лейтёх.
Закуриваем в надежде согреться. Хуй на-ны.
Вот тебе и апрель.
- Да ладно, дембель ведь, дома девки согреют! – говорит один из лейтёх, Вечеркин.
Мишаня вполголоса бубнит:
- Д-д-дембель-хуембель, д-дома-хуёма, согреют-хуеют... Когда вы съебёте-то...
Лейтёхи, наконец, сваливают на кунге обратно в Лехтуси. Мишаня и хохлы бредут к остановке рейсовых. Ближайший автобус в сторону части будет минут через сорок. Электричка на Питер – через пять.
- Поехали, - говорю им. – Два года ждали, дни считали. Хули вам эта парадка сдалась, папуасы, бля. Поехали в город.
Хохлы с сочувствием смотрят на меня.
У Кицы, я знаю, в чипке спрятаны сапоги со шнурками. У Костюка – комплектов десять белья, спизженых ещё зимой и парадка с аксельбантом.
Про Мишаню и говорить нечего. Генеральская фуражка – чистая правда.
Вот наши дороги и расходятся.
Жмём руки, обнимаемся.
Бегу на платформу.
Снег прекращает идти и неожиданно выглядывает солнце. Весна, весна, как бы там ни было. Весна, дембель. Домой.
Подъезжает электричка, с шипением раскрываются двери. Не оглядываясь, захожу. Пшшшихххх... Дёрг. Лязг. Поехали.
Всю дорогу до Питера стою в холодном тамбуре и курю беспрестанно, одну за одной, до горечи на языке. Вглядываюсь в серый пейзаж за мутным окном. Он ничуть не изменился за эти два года.
Изменился ли я?..
Не важно. Пока – не важно.
Домой, домой, домой.
***
Поезд мой в двадцать два сорок. Сейчас около двенадцати дня, и я стою, сильно пьяный, на Дворцовом мосту в ожидании выстрела пушки. Нева безо льда, жутковато-свинцовая, медленно ворочает своим холодным телом. Я выбрасываю в воду допитую “чекушку”. Всплеска почти не видать. Слева от меня шпиль Петропавловки и её уныло-желтые стены, точь-в-точь как у нашей казармы. Ветер пытается сорвать с меня фуражку. По небу, торопясь и обгоняя друг друга, летят тяжёлые облака, на ходу превращаясь в медведей, слонов, ботинки и носатых старух.
Качается на волнах маленький катер, попеременно задирая то нос, то корму.
Почти неподвижно висят в воздухе грязные чайки. Неожиданно резко уходят вниз и в сторону.
Свежо.
Медь, латунь, олово, свинец – цвета Питера. Военные цвета.
Зачем-то снимаю фуражку и подкидываю вверх..
Ветер подхватывает её, швыряет туда-сюда и забрасывает куда-то под мост.
Мысль о патрулях даже не приходит в мою счастливую голову.
Вдыхаю полной грудью тугой, наполненный ветром воздух Невы.
- Ветер свободы, - пьяно и торжественно говорю сам себе. – Прощай, армейка, бля. Прощай. Здравствуй, гражданка!
Выстрела пушки я почему-то не слышу.
Я ещё не знаю, что через год с небольшим, серым октябрьским утром, буду бежать от Останкино, и то, что было предназначено мне, пройдёт чуть в стороне и наделает дыр в киоске “Союзпечати”.
Ещё не знаю, что буду годами скитаться по съёмным углам, пытаться закончить универ и шарашиться по стрёмным конторам то грузчиком, то охранником, то рубщиком мяса...
Ещё не знаю, что буду валяться мертвецки пьяным в сильный мороз возле дома бывшей жены, и если бы не какая-то спешащая по утру в магазин старуха, что вызовет “скорую”...
Ещё не знаю, что увижу разные города и страны. В одной из них меня глухой ночью на промерзшей улице чуть не убьёт компания негров.
Ещё не знаю...
Ещё не знаю...
Я молод, счастлив и пьян. Вся жизнь – впереди.
Я еду домой.
Домой, домой, домой.
Енот.12 месяцеф.
Фсетаки странно у бап организмы устроены, не в смысле тушки, а по мировосприятию. Фстречаешься с ней, практически фсю свою сперму на неё сцуку расходуешь а ей бля чигото не хватает постоянно. Такие нидавольства иногда проскакивают, что впору и нахуй послать. Но бля молчишь, терпишь. Потому што ибаццо то надо ёпта.
Вот Валюха майа, вроде фпалне адыкватнайа самачка, но как ебанет чонить в голову и песда. Вчера вот звоню ей в прикрасном распалажении духа и с пахатливым састоянием тела.
- Дарованах! Чо сигодня вечером делаешь?
- Не знаю …
- А я знаю! Са мной ибешься!
- Ты о чем нибудь кроме ебли можешь думать? – сказала, как камень бросила.
- Э … течка?
- Представь себе, нет! – и блять повесила трупку.
Настроение сцуко испортилось, но ибаццо не перехотелось. Я ёпта не гордый – перезваниваю.
- Ну так чо, приедешь?
- Нет
- Нипонил
- Что ты не понял? Знаешь, такое чувство что я тебе нахуй не нужна. Тебе ебаться больше не с кем?
- Ну почему … (хотя сцука права, как не стыдна признавацца – больше не с кем)
- … Хоть бы раз в театр пригласил, цветы подарил, - миня песда не слушает и свае трендит.
- Цветы?
- … Подснежники какиенить сраные, ну неужели так трудно?
- Нивапрос, у миня в универсаме гваздики пласмассовые прадают, говорят стоят долго
- Мудак
И что то разъединилось нах. Пиризваниваю – хуй, наверна на линии траблы.
Васче падснежники можна былап и купить ёпта. Хуле – рублей триццать за пучок, гандоны и те дороже. Но блять етож первацветы нахуй! А первацветы пакупать риальный ахтунг, беспесды сам па тиливизару слышал. «Покупая первоцветы с рук, вы поощряете уничтожение растений, занесенных в Красную книгу». С другой стараны, а хуле самаму не нарвать? И паащрять ничо нинадо. Одиваю куртку и песдую ф тимирязевский лесапарк.
Пришол блять, а тимно уже ёпта. Пару сугробов разрыл – три алюминиевые баначки и никаких адуванов. Хуяк, сматрю дед какойта чешет, па виду из местных блять, лисавичкоф. Ко мне подошол, баначки молча спиздил и дальше папесдавал. Я нескалька охуел, но не расстроился.
- Слыш тимуравец, - в дагонку ему кидаю.
- Ась? – ко мне павирнулся а сам сцука боязлива сумку за спину прячет.
- Где у вас тут падснежники растут?
- Чо?
- Цветы блять где тут?
- Цветы? – подозрительна миня так оглядел, - Ну пойдем, провожу.
Идем нах, банки с бутылками сабираем по ходу, за жизнь трем. Так за разговором незаметил как забрели песдец в какую чащу. Уже и ништяки фсе реже попадаюццо. Смарю бля, пряма па курсу кастер гарит. Выходим на поляну, вакруг огня чуваки какиета сидят, руки нахуй греют. Пасчитал на фсякий случай – двенаццать ёпта! Двенаццать месяцеф бля! Толька патрепанные все какието, хотя оно и панятна, канец зимы бля, паизнасились. «Хуя се папал», - думаю.
Дед мой тем временем шапку стинул уважительно, грит типа вот бля, привел, цветоф ему нахуй. Встает старший, древний такой дед в вязаннай шапачке и седой барадой да пояса. Дикабрь паходу. Пасмарел на меня сцуко, прям холодно стало, и молвит:
- А бабло у тя есть?
- А скока надо то?
- Питцот, - сказал аж снег с ёлак пасыпался.
Хуясе, думаю, вримина года карыстные пашли. Но бля хуле делать, двенаццать рыл ёпта! Па карманам пашарил:
- Сто дивяносто тока
- Мало бля
- Скока есть
- Ну ладно, - сука до нитки обирает, а как одолжение делает, - и курево отдаш тогда
- Хуй с табой, - сам потихоньку ф кармане сигареты ис пачки сам у ся пижжю.
- Малой, принеси, - властна так в талпу митнул и снова к огню присел.
Пацан маладой, апрель или май - я не ебу ёпта, падарвался в тимнату и вазврасчаеццо с ахуительным букетом роз. Я блять чо угодно ожидал, смену времен года там, грибы-ягоды нах под ногами, но штоб розы ф тимерязефском парке росли – я ахуел. Дажи сигареты пирикладывать пиристал.
- Чо застыл? – испад шапачки с нихарошим названием «питушок» на меня смотрит и тычет в ебло букетам, - Бабло давай.
- На, - пратягиваю деньги и беру цветы, - А как отсюда выйти?
- Прямо пойдеш, не заблудишся
- Спасибо, - развирнулся было по съебкам …
- Эй, а сигареты?
Природу не наебеш ёпта, отдал ему сваю приму и не прасчаясь слил.
Из леса вышел и к Вальке нах. Иду бля, цвитами любуюсь. Не хуета какая нить, и упаковано красиво. Салафан бля, ленты нах, фсе как надо. Не за проста хуй бабло барыги календарные бирут.
Пришол и в дамафон званю:
- Спускайся ёпта!
- Зачем?
- Сурприз нахуй!
Через минуту уже вылезла бля, дажи тапки не переадела. На лице радость загодя нарисована. Я из-за спины букет достаю, у неё чуть глаза не вылетели.
- Вот … тибе …
- Ой, сладкий мой, спасибо! – и цылаваццо лезет, - Енот, ну ты с ума сошел, такой букет…
- Да лана
- Ой, как пахнут!
- Хуле
- Такие красивые!
Никагда её такой радостной не видел. Вся аж светиццо, букет в руках крутит нах, цылофаном шылестит, ленту расправляет. И бля на етой ленте сцуко падвисла ёпта, улыбка с лица медленна спалзла, слеза навернулась. Посмотрела на меня недобро савсем и хуяк – цвитами в меня кинула. А сама ф падъезд резко метнулась, я дажи дернуццо не успел. Чо за хуйня думаю, поднял букет, фтыкаю в лентачку: «Николаю Марковичу от сослуживцев. Скорбим и помним». В дамафон званю штоб объясниццо, а хуй там. Беспезды полчиса трезвонил, так и не ответила. Жилезные фсетаки у Валюхи маей нервы.
Валюха! Еси ты читаеш ети строки, а ты я знаю сцуко один хуй их читаеш, я хачу штоб ты знала што ето мудацкий маладой месяц чо то напутал а не я. Эти цветы я беспесды тебе купил а не Никалаю Маркавичу. И блять сними наканец трупку, заибала.
З.Ы. Дикабрь нах! А еси и ты читаеш ети строки, ф чом я нимного самниваюсь, дай пажалуста песды етаму весеннему пидару.
Фил, а я что говорю?
дык я поддерживаю :D
И опять Енот.Требуеццо помощ.
Вчера Валюха мая хуяк, и к маме жить паехала. И главнае из за ерунды ёпта. У нас в субботу встреча одноклассников была, ну бля и не пришол начевать. Причом случайна все получилось, не па маей вине собствинна. Светка все, Соловьева ёпта. Развелась недавна и типа травма у ние психалагическая. Весь вечер мне трендела как адной хуево. Дефка та не асобо кросивая, но груть зато питерачка и волосы в белый покрашены. В школе то чорненькая была. Хуле, паехал провожать, на чай зашол, заадно и пожалел пару раз. Один рас в песду и столькаже в рот. Ну и заснул, разморило, хуле. А эта песда не разбудила нихуя.
В обед только дамой приперся, а Валюха уже сумку собрала. «Скатина!» - тока и сказала. И к маме бля, а куда ей еще подаццо. Ушла так ушла, хуле. На самом деле в разлуке чуфства крепнут, это даже полезно иногда отдельно пожить. Пообедал и лег спать. А ведь мог и к Светке Соловьевой поехать, уже сваю психалагическую травму залечивать. Но бля не поехал, потому што часто ебать пастаронних бап счетаю неправильным. У меня на каждый день Валюха есть, и даже если она далеко не вижу причины предавацца разврату. Нечесна это по отношению к ней. Карочи подрочил на сытый желудак и заснул.
Но это все вчера было, а сегодня на работу прихожу ёпта, и бля естественна сразу в инет. Для ночала полез почту проверить. Завожу пароль, пишет непрально нихуя. Есчо рас – таже камбинация буков. После раза десятого стали мысли нихорошие закрадываццо что чота у меня с паролем хуйня какая та. Полез в «востановление пароля», а там вместо кантрольнага вапроса «Девичья фамилия матери» выдает «Как можно назвать человека, которому насрать на тех кто его любит».
Валюха ёпта! Хуле, сам виноват, пароль надо втайне держать дажи от близких. Но бля ктож знал что она спасобна на такой подлый поступок. Карочи ввожу «скатина» - она так часто ругаеццо. Хуй. «Сволач», «ебанат», «казел» - тажи хуйня. Пашол пакурить. Стаю бля, дым через легкие прапускаю а в голове все вертиццо – кто жи я такой? И тут как озарение: мудаг! Бля, точна мудаг! Акурак выплюнул и бигом к кампьютыру. Пишу «мудаг» - хуй. Вот теперь сижу бля и суко не знаю как себя исчо назвать то. Можит паможите? Кто жи я, ёпта?
ГЫЫЫЫ, свинью не пробовал? :)
Засранец.В гостях у сказки.
Чебурашка кончил на лицо Калобка и задумался. Калобок, несмотря на то, что состояла только из головы, не думала никогда, а только счастливо улыбалась беззубым ртом. С заляпанным спермой лицом она выглядела довольно глупо.
«Надо бы комплимент какой-нибудь сказать» - подумал Чебурашка, хотя не умел и не любил этого делать. Он вообще терял всякий интерес к своим партнершам после того, как кончит. Даже более того, он их почему-то начинал ненавидеть, они раздражали его своей навязчивостью и придурковато-счастливыми лицами.
- Ты это…У тебя чертовски красивые дёсны… - выдавил Чебурашка и смутился.
«Блядь, вот хуйню спорол» - вовремя подумал Чебурашка, но Калобок не обиделась, а только преданно посмотрела ему в глаза и произнесла:
- Че, спасибо…
Она прижалась к огромным ушам Чебурашки и щекотно задышала.
- Ты мне щас ухи испачкаешь! – вспылил Чебурашка и вроде не сильно оттолкнул Калобка, однако, она довольно далеко откатилась.
- Что случилось, Че? – Калобок сделала обиженное лицо.
- Ничего.
Чебурашка снова задумался.
«А не ахтунг ли? С чего я взял, что Калобок – она? Действительно, почему я уверен, что Калобок баба?». Он попытался вспомнить, когда впервые назвал Калобка женщиной, но не смог. Этот вопрос стал его сильно волновать, он немного вспотел.
- Слышь, а ты это… Какого полу будешь? – решился на вопрос Чебурашка.
- Че, у меня нет половых признаков. Я не знаю, какого я пола. А ты сам-то какого?
- Мужского, или ты не видела, что у меня хуй есть?
- Не всяк мужик, у кого хуй есть – парировала Калобок.
Она начинала раздражать. То, что Калобок неизвестного полу, Чебурашку совсем расстроило. «Что же я выебал только что? Ну почему я не задумался об этом раньше?» Чебурашку охватило отчаяние, к горлу подступила тошнота.
- Ну, хоть родители у тебя есть? Они-то тебя кем считают? – не унимался Чебурашка.
- Меня выпекли, Че – Калобок по-прежнему преданно смотрела заляпанными глазами и придурошно улыбалась.
Чебурашка немного посидел, переваривая услышанное. «Я выебал хлеб» - подытожил он.
Че встал, прошел в конец комнаты и достал лопату с антресоли. Затем он подошел к Калобку и со всего размаху ударил ее лопатой, приплюснув к полу. Он небрежно раскатал ее в лаваш и забросил в духовку.
«Заибись. Даже крови нет, не то что у этих….»
СлиффНеЗощитан.Где Ёжик.
Этот телефон был – единственное, что я взял из родительского дома, уходя.
Авторитетный, массивный, выполненный в две краски (кофе с молоком и шоколад), басовитый, с толстым диском прозрачного пластика, вмещавшим под собой и благородные черные цифры, и соответствующие буквы. Он стоял на столе в отцовском кабинете. Как же это было здорово: набрать по буквам «ГДЕ ЕЖИК» и с подвыванием, замогильным голосом спросить:
- Где ёжиииыыык?
И услышать приятный, с легким прононсом баритон профессора Аршанина:
- Когда же закончится это хулиганство? Какой еще ёжик, молодой человек?
В семидесятый раз это было не менее увлекательно, чем в первый. Были и другие варианты, например «где баба?», или «где елка?», но там быстро бросали трубку, бывало, что и ругались. А профессор был добр и терпелив, у него было двое сыновей и трое внуков. Он жил в соседнем доме.
…Я уходил со скандалом: жить со своей первой женщиной на первой съемной квартире, где была розетка, но аппарата – не было. Попроси я что другое, скорее всего, мне бы просто отказали, или презрительно дали денег (в семнадцать лет я очень нагло заявил о своей самостоятельности), но я просил телефон. И отец – понял: этот кусок дома и детства, отрекшись, я все же хочу сохранить. Не говоря ни слова, он отсоединил провод и вручил мне шоколадно-кофейное чудо советского дизайна.
А аппарат – испортился…
Не сразу, конечно. Просто с годами стал работать все хуже и хуже.
Я заметил, например, что мне совсем перестала звонить зеленоглазая красавица с летящими по ветру рыжими кудрями, в бело-зеленом платье в широкую косую полоску. Она спрашивала:
- Что в школе, сыночка?
- Пятерка по математике, мамуль! – кричал я в шоколадную трубку. – И по географии четыре с плюсом!
- Умничка мой с плюсом, - говорила мама. – Я через час освобожусь – подходи к остановке, съездим в булочную?
И я, конечно, шел. И в очередном синем пузатеньком троллейбусе мелькало белое, рыжее и зеленое, я прыгал в двери и целовал маму, не претендуя на самостоятельность, и мы ехали еще две остановки – до булочной. И однажды, углядев освободившееся местечко, заявил на весь троллейбус:
- Мамуль, садись скорее, ведь тебе уже целых сорок лет!
Все, что не было белым, рыжим и зеленым, сделалось вдруг пунцово-алым. По-моему, это тоже было красиво. И несколько женских голосов тут же подтвердили мою догадку, назвав меня «маленьким рыцарем», и только один хриплый мужской произнес, как мне показалось, с разочарованием:
- Не, ну надо же… никогда бы не подумал…
…Где все это? Нет, и сегодня на мой телефон иногда звонит очень немолодая, не очень здоровая, увлеченная дачным хозяйством женщина. Я люблю ее, она меня – тоже. Но та, зеленоглазая и золотоволосая красавица-мама, чувствую, окончательно запуталась где-то в пропыленных медных кишочках старого телефона. И – не может мне дозвониться…
Вряд ли когда ликующим апрельским утром мой аппарат разразится какой-то особенно торжественной трелью, и я, схватив трубку, услышу веселый и бешеный (успел выпить, что ли?) голос дяди Толи, сослуживца отца:
- Мелкий, ты? Батю свистать к аппарату, живо! С какой еще собакой, куда? Из-под земли достань! Завтра им вручают премию Совета Министров!
Потом трубку перехватил старший брат. И я, изгнанный из кабинета, слушал под дверью вполне невнятные слова о каком-то самолете (разработанным в отцовском КБ), который «расчесочкой» пронесся над каким-то афганским ущельем (с непроизносимым именем) и «снес яичко тютелька в тютельку» туда, куда прежде и за пять километров было не подступиться…
Не позвонит… Нет КБ, и Совета Министров нет, а с Кабулом у нас прочные торговые связи, мы гордимся стабильным ростом товарооборота – одного чистейшего героина в год поставляют до двухсот тонн! А по ущелью с прекрасным именем на фарси, где некогда с советской «расчесочки» упало «яичко», стройными рядами идут к границе драг-караваны, надежно прикрытые с двух сторон и талибскими, и пендосскими штыками – что бы там не брехали по этому поводу СМИ.
Батя… Сколько мог, ты защищал страну от этой нечисти. И несколько поколений – отстоял. А тех, кто младше, меня в том числе – уже не смог. И напрасно ты пилишь себя: мол, «где-то мы сблядовали». Тут нет твоей вины, и не нужно раздражаться перед дибилятором, играя в свое стариковское политсру. Ты так и не понял, какая силища стояла против вас? А потом вас бросили одних – и где тебе было, с горсткой друзей, совладать с этой жадной громадой? И я тебе не помог, хуже того – умыкнул телефон…
А брат? Разве позвонит он, не пожалев двушки, из автомата, разве заорет:
- Джоник, бегом во двор за Учколлектором, тут собаки трахаются!!!
И разве будем мы смотреть: я – с немым восторгом первоклашки, а он – со снисходительной ухмылкой четырнадцатилетнего пацана, на чудо природы – двух дворняг, которые «попами склеились и никак не расклеятся»?
Брат бы, может, и позвонил, да некогда ему, сам трахается как собака: две жены, дети, дом недостроенный, деньги нужны. Я понимаю его: жен-детей-домов у меня хотя и нет, зато есть целый выводок каких-то холодножопых блядей, на согрев которых тоже нужны деньги. Бляди на городской телефон не звонят, предпочитают мобильный – плоский, маленький и безликий «Сименс». Выбирают для звонка моменты, когда я делаю деньги. И «деньги», как сговорившись, звонят – и тоже на мобильный – как правило, в те моменты, кода я развлекаюсь с одной из этих пустопорожних, хихикающих шлюшек, ища в их организмах хоть толику того тепла, которую, по идее, должна давать мужчине женская любовь.
А старый телефон – молчит… И никогда не прозвонится по нему та единственная, от звуков голоса которой, бывало, разом теряли силу законы гравитации… Я очень любил тогда опровергать старые законы, доказывать новые теоремы – для нее, чтобы она улыбнулась. И главная теорема, которую я, взбунтовавшийся кретин, наконец доказал – что не с ней одной Земля бывает невесомой… Почему именно она так и не простила мне этого доказательства? Ведь все, бывшие после нее – прощали, и довольно легко?
А может, и к лучшему… Она в разводе, живет с доктором каким-то, у них симбиоз: когда сердце прихватывает, доктор ее пользует на дому. А ведь у нее и раньше прихватывало частенько, вот только – не страшно. И лучшим средством от этого недуга были – мои руки, мои губы. Я бы и сейчас не сплошал, пожалуй, да вот телефон испортился, барахлит. Не узнать вовремя, не поспеть… так и не рисковать лучше. Пусть все останется, как есть.
И друзья, которые остались, звонят все реже и реже, да и то:
- Привет, старик, чертовски рад слышать, давно не виделись!
- Да, давно.
- Надо бы, черт возьми, встретиться, посидеть, потолковать о том, о сем!
- Да, надо бы. Давай в эти выходные?
- Ой, в эти… боюсь, вряд ли… понимаешь ли, старик…
Я – все понимаю. Раньше вы ничего не боялись – ни в будни, ни в праздники – теперь боитесь… аппарат ли так исказил ваши голоса? Суди вас Бог, не я. Я-то по-прежнему ничего не боюсь, да хуле толку в моем бесстрашии? Ну, тренькнет в кои веки осипший звонок, схватишь трубку цвета залежалого шоколада, услышишь далекий и нежный девичий голос, а он тебе:
- Извините, можно отнять у Вас несколько секунд Вашего времени? Спасибо. Вас беспокоят с телеканала «Пиздопропажа ТV», мы проводим социологический опрос. Скажите, какой телеканал Вы сейчас смотрите?
- Милая, я выкинул свой дибилятор с балкона два года назад, когда на нем вырос слой пыли в палец толщиной, - пытаюсь шутить.
- Благодарим за ответ. Ваше мнение очень важно для нас. Всего Вам…
- Девушка, а мне очень важно ваше мнение: может, выпьем по чашечке кофе сегодня вечером? А после кофе…
…би-ип… би-ип… би-ип… Даже не обиделась, просто разговор исчерпал себя – и повесила трубку. Таких унылых остроумцев, как я, в день ей надо обзвонить пару сотен, с каждым не нашутишься – останешься без колбасы.
Да это б еще ладно, все ж – живая душа. А в последние времена все больше механический мужик звонить повадился. Трубку возьмешь, а он тебе – в час по чайной ложке – втирает: мол, ты, мудак, в прошлом месяце (по запарке) позвонил с городского телефона на чей-то мобильный. И теперь тебе, мудаку этакому, предстоит взять (хуй знает где) новую квитанцию на оплату переговоров (потому что старую ты проебал – выкинул вместе с кучей бумажного спама из почтового ящика), явиться в Сбербанк (до 19.30), и внести на счет Петровского телефонного узла оплату за переговоры в размере 6 рублей 60 копеек. А не то – отключим связь.
Да ебись ты в рот, мразь, мудило электронное – отключай!!! В хуй бы мне не всралась твоя ебаная связь, по которой только блять и слушать, что тебя, пидара крытого. Три дня сроку он мне дает, хуеглот поганый…
А с другой стороны, поставленный срок – это даже неплохо. За эти три дня я успею разобраться: нужен ли мне стационарный телефон в принципе? Не пора ли избавляться от него – так же решительно, как мы избавились от черно-белых телевизоров, катушечных магнитофонов, печатающих машинок, проводных радиоприемников, бумажных книг?..
И самым первым делом, пока еще есть связь – с детством, со всем этим отошедшим, нелепым, но уютным мирком – позвоню-ка я вот куда…
…тррррынц… тррррынц… кряхтит диск старого аппарата, пружину один раз уже меняли… «Г», «Д», «Е»… а голосок-то не заменишь, две пачки сигарет без фильтра в день, не считая всего прочего… «Е», «Ж»… и что-то скажет мне профессор Аршанин, узнает ли он меня? …«И», «К»… ту-уу… ту-уу…
- Алло? Слушаю Вас?
Далекий, милый, нежный девичий голос… Внучка? Невестка?
- Где ёжик?
- Ежик Абдулвахитович сейчас уехал в мэрию на заседание комиссии по малому и среднему предпринимательству. Чем могу быть Вам полезна?
- … … …
- Алло?
- Простите, куда я позвонил?
- Это приемная генерального директора ООО «Мегаказбек Плюс». Ежик Абдулвахитович вернется, ориентировочно, через два часа. Может быть, что-нибудь ему передать?
- Врешь ты, сука, – внезапно срываясь и леденея от ненависти, хриплю я. – Ежик никогда не вернется! Он умер, понимаешь ты это, мразь? И ничего ты ему не сможешь передать, понятно? Его никогда больше не будет! И не пизди о том, чего не знаешь, тварь ты офисная, прошмандовка, - и, не дослушав скрипящих «Что?! Кто говорит?!? Откуда вы..?», с лязгом и дребезгом грохаю трубку на никелированные рычажки.
С протяжным стоном лопается что-то в потрохах телефона и, горестно прошуршав, замирает. Пружина наборного диска – что же еще? Снимаю трубку – гудок пока есть. А диск – заклинил, и позвонить больше нельзя – ни ёжику, никому. И гудок в трубке – как траурная сирена, прощальный салют всему, что не вернется.
Все. Трубит гудок – ровно минуту. Вот теперь уже окончательно – все.
Выдергиваю аппарат из розетки, борюсь с искушением тут же и грохнуть его об пол, изо всех сил, чтобы вдребезги… Нет. Пусть память останется.
Наматываю на уголок аппарата, в несколько витков, телефонный провод. В таком виде, с траурной лентой наискосок, телефон вдруг делается похожим на скромный, но достойный надгробный камень, выдержанный в стиле эпохи – той эпохи, которой и предстоит под ним лежать. В таком виде и ставлю его на шкаф – покрываться пылью и молчать. Отныне – молчать.
Покойся с миром, ёжик.
Грустно
Только не представляю, как можно набрать "где елка", если "л" - одиннадцатая буква
1-АБВ 2-ГДЕ 3-ЖЗИ И т.д :-)
Эта аффтарша мной здесь уже представлена.Старая пелотка.Креатив называецца "Мстя кровавая"
Любовь и мстя - очень часто встречающиеся обстоятельства. У кого-то чаще, у кого-то реже.
Что касается меня - со мной это происходит с завидной регулярностью раз в полгода.
В последнее время, правда, реже.
Это, видно, старость уже подкрадывается.
Любить и мстить за неоценённую мою любовь я начала ещё в деццком саду. Когда всем сердцем полюбила мальчика Щипанова Сашу.
Саша был воистину неотразим ни в одной луже: у него была рубашка в клеточку, огромный нос картошкой, и ещё он сцался в кровать в тихий час.
Видать, комплекс матери Терезы заявил о себе именно тогда. Потому что было всё почти по классике "Она его за муки полюбила, а он её - за состраданье к ним.."
Тока с одной разницей: МЕНЯ Саша Щипанов НЕ ЛЮБИЛ!
Я воровала дома шоколадные конфеты, и приносила их Саше. Дома я получала пиздофф, и стояла в углу, гордая собой. Потому что страдала во имя любви.
Я рисовала ему на листочке писю, намекая таким образом Саше, что обязательно покажу её ему в тихий час, но объект моей любви тупо не понимал намёков, и в ответ рисовал мне на том же листочке танк с пушкой и фашиста без трусоф.
Тогда я рисовала ему голую девочку. Над её неправдоподобно большой, как у гидроцефала головой * у миня с деццтва проблемы с рисованием и пропорцыями*, я писала своё имя, и это был более чем толстый намёк.
В ответ он снова рисовал фашыста, танк, и что-то похожее на ночной горшок с пятиконечной звездой, и гордо подписывал этот шедевр: САША.
На новогоднем утреннике я отдала ему свой подарок, и заплакала. Потому что, с одной стороны, очень хотелось сожрать конфеты самой, а с другой - Сашу я любила больше конфет.
И ещё он сцался.
А это значит, он достоин сочувствия и моего подарка.
Моя мама отобрала у Саши подарок, и тихо сказала мне на ухо: "Нашла в кого влюбиться.. он же страшненький! Угости лучше конфетой Борю."
Но я хуй положила на мамин совет, что продолжила впоследствии делать всю жызнь, и Борю вниманием не одарила.
Через месяц я поняла, что Саша - обычное ссыкло, и он был разлюблен. А в знак мести я в
тихий час нассала ему в сапожок.
* * *
В 14 лет я полюбила Лёшу. И он стал моей первой серьёзной любовью. Ему я отдала девичью честь, *не сразу, естессна*, и начала ваять стихи:
"Итак, прощай, любимый мой Алёшка!
Мы разошлись как в море корабли,
И вот теперь страдаю я немножко
И не забуду никогда твоей любви!»
Стихи ниибические. Горда была шопесдец. И, хотя я сама была инициатором посыла нахуй, меня жгла страсть. Имя которой - Мстя Кровавая.
И тогда я позвонила подружке Маринке.
И мы с ней держали совет.
И, после двухчасовых дебатов, приступили к делу.
В мешочки-кулёчки было сложено:
1)бутылка нашатыря.
2)геркулесовая каша, в которую мы настругали на тёрке морковки
3)крем от прыщей "Подросток", который долгое время лежал на отопительной батарее, и протух. Вонял он гнилой картошкой.
4)на улице набрали в пакет собачьего говна
Подготовка к делу прошла успешно.
Со всем этим стройматериалом мы с Мариной поднялись на Лёшкин этаж, вывалили геркулес ему на половик под дверь *сей натюрморт был призван изобразить блевотину. Получилось похоже*, туда же добавили нашатыря *шоп сцакой пасло* и тухлого "Подростка" *для пущей вони*.
И последним штрихом стало выписывание на входной двери слова ХУЙ собачьим говном. Говна осталось с избытком, поэтому мы им намазали ещё дверную ручку, звонок, и глазок.
Мстя на редкость удалась…
Лёша влез во всё это всеми конечностями, чему мы с Мариной были очень рады.
Но он быстро нас вычислил, даже не прибегая к спектральному анализу копролитов. Просто на такую шляпу, среди всех его друзей и врагов, была способна только я.
Лёша был воспитанным мальчиком, и он меня не побил.
Он просто никогда на мне не женился, хотя и собирался…
* * *
А потом случилось моё замужество.
И пошли мы с мужем Володенькой на свадьбу к его другу Гене Муливанову.
Там Володенька зело переусердствовал с возлияниями, и домой я его тащила на горбу. Тащила, тихо материлась, и, осмелев, стала материться громко.
На беду мимо проходили Володенькины друзья-товарищи, услышали, как Лида громко скандирует: "ОПЁЗДАЛ!! ОПОССУМ!! О.. О.. ОНАНИСТ!!!!! ШОП-ТЫ-СОННЫМ-УСРАЛСЯ-СЦУКО!!!!!!!!" – и басисто захохотали.
Муж Володенька очнулся, понял, что смеются над ним, болезным, и дал мне в гычу. Предварительно оторвав мой шиньон с головы. Для тех, кто не в теме - это хвост такой, из искусственных волос. Он меня украшал, если что.
А вот тут Володя ошибку совершил. Ибо не надо было так бездумно любимой жене увечья наносить. И этого простить было нельзя.
Что было дальше?
А всё очень просто. Я пришла домой, написала на листке бумаги пылкие слова: "Владимир! Ты хуёвый муж, у тебя маленький хуй, и я с тобой развожусь! - прилепила сию декларацыю магнитом на холодильник, и ушла горевать и ночевать к подруге Сёме.
О которой я уже песала в высере про "Минет со льдом".
Сёма жыла тогда у славного молдавского сожителя Гарика, а Гарик изволил куда-то съебаться на неделю, оставив Сёму жить с пятилетним чёрным догом Скифом.
Учитывая вес Сёмы *33 кг. в сапогах, и в мокрой тилагрейке* и вес Скифа *чё-та около 80-ти кг. без ошейника* гулялось с ним Сёме весело и вкусно. Дог летел по улице стрелой, по своим делам и траектории, а Сёма болталась на конце поводка типа брелока.
А ещё Скиф обладал повышенной гиперсексуальностию, и норовил выебсти фсякого, кто перед ним наклониться хотя бы шнурки завязать.
И вот, пришла я такая сирая, убогая, без шиньона красивого, к Сёме.
Пусти, говорю, мать, переночевать сироту отпизженную и оскорблённую.
Пустила.
Естессна, я ей в красках расписала картину избиения моей тушки Володенькими пудовыми кулаками, Сёма, естессна, ахала, и подливала мне в кружку вотки,и к утру мы совместными усилиями сочинили план Кровавой Мсти, и легли спать.
Сёма спала как удав, а вот я фсю ночь лежала и тряслась, ибо мне под одеяло сунул свою прямоугольную голову Скиф, лизнул мне песду, и зарычал…
Я покрылась пОтом, и пересала дышать. Песда мне была дорога.
Так всю ночь я и лежала с собачьей харей на гениталиях, и больше всего боялась бзднуть…
Наступило утро.
Проснулась Сёма.
Весело смеясь, она отогнала от меня Скифа, и призывно погремела ошейником.
Пёс потерял интерес к моей песде, и убежал в коридор.
Кряхтя, я встала, и наклонилась, чтобы застелить постель…
Народ, вы проебали кодовое слово.
НАКЛОНИЛАСЬ!!!!!!!!!
Ага-ага.
Через секунду я почувствовала лёгкий дискомфорт…
На спину мне, легко и непринуждённо, взгромоздилась собачья туша.
Туша обхватила когтистыми лапами мои бока, вывалила мне на шею язык, и принялась ритмично куда-то меня сношать, весело рыча мне в правое ухо.
Я так же ритмично орала, и, в промежутках между собачьими фрикциями, взывала к помощи.
Сзади стояла Сёма, и философски разглагольствовала: "Я тя предупреждала - не наклоняться? Ну, вот и не песди теперь. И не дёргайся. Ща он тебе на жёпу кончит, и уйдёт. Не ссы, я тебя потом вытру.."
…Я стояла раком, меня имела куда-то в область жопы страшная слюнявая собака, я рыдала от унижения и страха, и понимала, что Володенька попал шопесдец..
Ведь это ОН виноват в том, что мне пришлось ночевать в обществе озабоченной псины, бездушной её хозяйки, и рисковать самым ценным, что у меня есть!
Скиф кончил мне на жопу и в тапочек…
Сёма, неприятно смеясь, меня вытерла, и ушла гулять с моим насильником, а заодно осуществлять первую часть плана Кровавой Мсти..
Я, в ожидании прихода подруги, скинула с себя обдроченное шмотьё, живописно упала на Сёмину кровать, радуясь тому, что собачьи когти оставили на моих боках кровавые царапины, сплющила харю, и замерла в ожидании…
Через полчаса в коридоре послышались голоса.
Сёмин:
- Ой, Вова-Вова.. Что же ты натворил… Пиздец теперь Лидке. Ага. Помирает подруженька моя-я-я-я-я… - Тут Сёма очень неправдоподобно завыла, и добавила: - Я б на твоём месте даже не заходила бы… Прибежала она ко мне ночью, бедненькая, вся в кровище, ебло разбитое, нос - набок, в жопе костыль. Кровью блевала… Стонала и кричала... Всё, Вова. Точно говорю, не жилец Лидка. Да.
И Вовкин:
- Бля… Сёма… Ничего не помню… КАК?? КАК я мог??? Девочка моя… Лидушенька моя… На кого ж ты меня покинула-а-а-а-а-а?!
Я скорчилась ещё больше, вывалила язык, и на челе моём проступила информация, что мне до смерти пять минут осталось.
В комнату, на трясущихся ногах вполз Вова…
Мои зелёные глаза, подёрнутые бельмом, медленно открылись, кровь на моих разодранных боках запеклась, придавая моему телу отвратительный вид, рот приоткрылся, и я хрипло каркнула:
- Прощай, муж… Я простила тебя…. Недолго мне уж осталось... Пришло время прощать… Мать за мной пришла… Вижу…
Тут я стала простирать руки к небу, и биться в корчах, а Вовка отмер:
- Какая мать?! Мать твоя, сука лысая, жива-здорова, и ещё нас переживёт!
Я поняла, что спезднула лишнее, и вновь завыла:
- Мать Божья за мной пришла! Вижу! Вижу её лик божественный, и сияние небесное!
Вовка кинулся мне в ноги, и зарыдал:
- Прости, меня, жёнушка! Только не умирай! Я ж это самое… Всё сделаю! Только не мри раньше времени, а?
Тут Сёма сзади подсказала:
- Сдохнет Лидка. Точно говорю. Ежели ты шубу ей не купишь. Ценный мех возвращает здоровье. Недавно в газете научной прочитала.
Вовка был убит горем, иначе бы вспомнил, что за всю свою жизнь Сёма прочитала только букварь, и три страницы книги «Ягуар – вождь араваков».
Но он не вспомнил.
А я вывалила язык, и принялась давить из себя слюни…
В конечном итоге, я разжилась песцовой шубой, бриллиантовым кольцом, и непьющим мужем.
А мораль сей басни такова: просто так, без выгоды, мстят только лохи.
Умные люди мстят корыстно.
Жаль, что я за все последующие годы так и не встретила никого, кому можно было бы достойно отомстить.
Жду предложений.
Ещё один аффтар.Ренсон.Бабушкино несчастье.
Нельзя сказать, что я нинавижу бабушек. Но, справедливости ради, надо заметить, что также я не противник тех, кто пиздит бабушек. Как говорится не пиздите, да не пиздимы будете, бабушки-старушки блядь, ушки на макушке. Короче, к чему я клоню. Хоть мне и не нравица то апстаятельство, что моя соседка снизу, пианистка сраная, хуячит скрипичным ключом по батарее водяного отопления каждый раз, когда я начинаю пердеть, смеяца или петь слишком громко, но это еще не повод для того, чтобы намеренно затопить эту агрессивную тупую старую чирипаху, а когда она поднимется ко мне для разборок по этому поводу, типа случайно открыть дверь ногой и размазать пенсионерку по стенке падьезда. Я не такой. Я пиздец какой миралюбивый.
Тем не менее, так уж повелось, что нисчастным божьим адуванчикам регулярно перипадает от меня на орехи. Чиста случайно, клянусь барадой пророка.
Например, в шестнадцать лет, пиздую я как-то раз на тринировку по греко-римской борьбе. Тогда она почему-то называлась классической, но это к делу отношения не имеет, так, инфармация к размышлению. Я уже здоровенький кабанчик тогда был, несмотря на юные лета. Пиздую, значит, так целенаправленно, никого не трогаю, вдруг вижу, что у подвала, где наша секция борьбы распалагалась, хипеж стоит какой-то непонятный, местные жители чевой-то толкуца. Падхажу такой, любопытно стало, может пиздят кого? А для меня нет большего удавольствия, чем зазырить, как посторонние граждане чистят друг другу ебла. Так радосно всегда в такие моменты становица, что пиздят не тебя.
Ан нет. В центре крушка прямо на снегу валяеца вполне прилично одетая старушка.
Нет, не мертвая. Вполне живая еще, только пьяная в жопу. Как сейчас помню, еще подумал тогда, с хуя ли так с утра нахуячиваться? Вроде не День Канституции. На пьянь вроде тоже не похожа.
Тетки, что опступили ее, вроде соседками оказались. "О, говорят, Орел. Ты то нам и нужен. Видишь бабушке хуйово (ага, хуйово ей. То-то лыба до ушей). Помоги, парниша, хоть в подъезд ее занести, а то околеет старая, на таком морозе-то". Я им: "Не вопрос, жэнчины. Только мне помощник нужен. А то уж больно она у вас крупная, прямо танк, а не бабушка".
Через пару минут тетки выцепили из числа прохожих какого-то задохлика лет сорока. Я смотрю на этого бухенвальского рестлера и мне плакать хочеца. Люди мира, на минуту, встаньте… Ветер того и гляди, унесет чудака, а он в Носильщики Стокилограмовых Пьяных Бабушек подписываеца.
"Ну ладно, -говорю доходяге,- хватай ее за ноги, а верхнюю палавину я беру на себя"
Ладно, взяли, патащили. Бабка по ходу, до пенсии, наверна, работала прадавщицей мароженого, тяжолая, как наковальня, бля. У напарника моего ножонки стали подкашиваца. Да и мне, пиздец несладко. А еще и скользко до опизденения.
Тащили, тащили, вот и подъезд. Тут этот дистрофик вдруг ловко поскользнулся и подался резко вперед на меня, но ноги бабкины, сцука, не выпустил. Я от такой подлости с его стороны сам потерял равновесие и выпустил бабку тушку из рук.
Как же она уебалась… Вниз головой. Прямо о бетонный козырек, бля. При соприкасании ее затылка с козырьком раздался такой аглушительный хруст, что все разговоры теток вокруг нас резко прекратились.
Ебучий напарник все еще стоял с бабушкиными ногами в руках. Он посмотрел на бабулю, посмотрел в мои охуевшие падрастковые глаза, выпустил из рук бабулины ноги… Да как даст по газам! Как кролик Роджер, ей богу.
Я еще секунды две простоял в полном ахуе, после чего резко въебал за ним, крикнув на последок теткам какую-то чушь типа "Я его сейчас догоню!"
Догнал и перегнал, хули говорить. На измене потом еще дома недели две сидел, ждал, когда за мной придут суровые парни в штатском. Потом, канешна, падуспокоился и перестал носить накладные бакенбарды, но секцию греко-римской борьбы больше не посещал. Да ну ее- эту Классику.
Или вот еще один случай в квадрате тридцать семь восемьдесят:
В армии дело было. Ехали мы в поезде десять суток по маршруту Иркутск- Моздок, Северная Осетия. Почему десять, а не трое? Это армия, сынок. Как водица, нас регулярно забывали пакармить, хотя прием пищи в походных условиях в целях экономии и происходил всего один за день. Так как из поезда нас не выпускали ваапще, приходилось питаться, тем, что взяли с собой в дорогу.
У нас, как у старослужащих, были, канешна кое -какие припасы. Точнее- пятьдесят банок сгущенки и мешок галетоподобного печенья "Звирята", вылепленного искусными кандитерами в форме различных ебаных зверей. К слову сказать, сгущенка с тех пор навсегда исключена из моего рациона, а при слове Звирята у меня высыпает сыпь между пальцев на ногах. А тогда приходилось, за неимением другой альтернативы, жрать то, что было. А жрать хотелось пиздец как, несмотря на то, что вроде ни хуя не делали, только вялились на полке, как моржи, да почитывали всякую детективную муру.
На крупных станциях мы почему-то стояли всегда ночью, когда все бабушки- тарговки уже съябывали с перрона. А тут я выхожу как то ночью покурить, смотрю, пиздячит одна мимо нашего вагона. С ведром яблок. "Кому яблочки? Пиздатые чернобыльские яблочки!".
Я приоткрыл окно, которое напротив толчка, кричу ей: "-Бабка, давай свои яблочки". Та такая: "А деньги?". Карыстная какая-то попалась.
"Не сцы бабуля, салдат старуху не обидит, ща чекиста свистну, принесет", а сам в окошко высовываюсь.
Только ухватился за ведро- поезд тронулся. Я ведро не выпускаю, потому что пиздец, как яблочек захотелось. Бабка тоже крепко за него держица, начиная разгоняца вместе с поездом. "Отпусти ведро, солдатик!", "Лучше ты отпусти, а я тебе его сейчас выброшу без яблок, но с деньгами" "Наебешь, родимый","Вы что нибудь слышали о чести офицера, мадам?" (эти слова говорил разжалованный в рядовые ефрейтор), "Отпусти, милок", "Сама отпусти, родная" …….
Пока шел примерно такой по содержанию диалог, поезд все разгонялся. Соответственно разгонялась и намертво вцепившаяся в ведро старушенция. Все быстрее, быстрее…
К сожалению, о приближении перонного продуктового ларька я придупредил бабулю слишком позно. Да она, адин хуй не повелась на мое придуприждение. Со всего своего старушечьего разбега бабка въехала башкой прямо в угол этого убогава страения и, как следствие, тут же погрузилась в глубокую нирвану. В поединке молодости и опыта победила молодость. Хоть мне и больно было смотреть на эту страшную жилизнадорожную катастрофу, но ведра с яблоками из рук я так и не выпустил. Вечером все наше купе лакомилось сочной спелой антоновкой…..
И не смотрите на меня щас так. Во первых, я не спицально, я заплатить хотел, а во вторых, я же не для себя старался, для галадающего каллектива.
Года четыре назад был еще один жилизнадорожный инцидент с пенсионеркой.
Я ездил в Хуевск, где по абыкновению, в день отъезда нахуячился в розовые сопли с местным обитателем, падонком Синглом. Когда, на весьма приличной качерге я садился в сваю плацкарту, Сингл вручил мне типа на пращание плетеную трехлитровую бутыль с домашним вином, порекомендовав не распивать оное в ближайшее время, а хранить его три года, по прошествии которых, оно должно было стать ну савершенно распиздатым. "Тогда и разопьем его вместе, кореш, вспоминая старые добрые времена"- ляпнул он напоследок синтиминтальную банальность. "Понял твой сюжет, братан,- отвечал ему я. -будь спок, так и сделаю"
Стоит ли говорить, что прихлебывать винцо я начал уже в тамбуре, как только Сингл исчез из поля зрения. Я довольно шумный, и люди вагоне стали залупаца и песдеть насчет того, что, видите ли, я ,в три ночи, мог бы вести себя и паскрамнее..
Я вежливо паслал их на хуй и полез на свою верхнюю бакавую полку. Вино я поставил на самый верх и периодически к нему прикладывался.
Внизу, кто-то недовольно чо-то пробухтел, типа, ох уж эти мне алкаши…. Тут то я и заметил старушку, лежащую своим сморщеным ебальцем прямо к проходу слева внизу.
"Бабушка,- сказал я ей- не песдите пажалуста. И зря, кстати, вы легли спать к проходу летсом. Вас могут случайно задеть по нему каленкой"
"Мне по другому душно"- сообщила старушка. Ну ладно, душно, так душно, мне то какое дело? Мне фиолетово. Отхлебнув еще раз хорошенько на сон грядущий из бутыли, я тут же выключился.
Проснулся я от того, что кто-то трогал меня руками. А я пиздец какой чуйствительный к таким делам. Просыпаюсь влет.Пьяный, непьяный, похую. Тем более в поезде.
Воры же блядь, кругом. Жулики, бандиты…
Хуйово только то, что во сне мне приснилось, что ниибической красоты правадница сосет у меня хуй на нижней полке. Поэтому резко подорвавшись, чтобы схватить за руку наглого вора я пизданулся головой о верхнюю полку, а сам рухнул вниз, как летчик Гастелло.
Естественно, куда же еще, ногами прямо в табло бабуле, которая от такого ночного сюрпрайза заорала так, как будто ей кто-то в жопу засунул оновременно паяльник и морскова ежа.
Во мне килограм девяносто тогда было, приличный такой хряк, мало не покажеца.
Поднимаюсь я с пола (вроде все цело), встаю, опачки, пиздец, мой "Титаник " кажеца приплыл. Два мусора передо мной стоят и неодобрительно так смотрят. Это они, сцуки, меня трогали на предмет выяснения легальности моей персоны.
В вагоне суета, бабка орет как патерпефшая (хотя почему Как, реально патерпефшая), остальные уебанцы свои рыльца павысовывали: "Он- кричат- уже всех тут достал. И как эту пьянь вообще в вагон впустили?"
Я все еще пиздец как нетрезф, стою, не могу никак срастить, чо за паника в селе?.
Тут меня канешна прихватили за белы рученьки, вывели в тамбур и в течение часа пытались раскрутить на бабло. Я в ответ дебильно улыбался, засыпая на хаду съезжал по стене как сопля и пьяно размахивал два года назад просроченным студенческим билетом. Денег у меня не было. Зачем пытали, не пайму, по-моему, это и так было ачивидна. Пару раз прибегала бабка с распухшим, как после укуса осы, еблом, требовала ссадить уроца с поезда или хотя бы расстрилять, как Тухачефскаго, без суда и следствия.
В общем, отпустили, предварительно конфискаваф астатки вина. Хули взять с люмпена?
Вот так и бывает всегда. Придупреждаешь кого-нибудь об опасности, придупреждаешь… Сам потом виноватым оказываешься.
Ну и на десерт история из совсем недавнего прошлого:
Еду, блядь в электричке. На соседней лавочке улеглась бабуля- бомжиха. Видно что бомжиха, хоть и не вонючая, потому то я и не пересел. Еду, значит, читаю пиздатую книжку и как-то невзначай пускаю шептуна. А я не привык себя стиснять в общественном транспорте. Как бывало, начну пердеть в полный рост в общественном транспорте, пассажиры морщатся, друг на друга косяца, типа что это за скунс такой завелся? И невдомек им, глупым, что виновник торжества вот этот вот сирьезный парень в очечках.
Вот и в этот раз накатило что-то. А пердло я изрядное. Кагда настает послеобеденное время со мной рядом лучше не прикуривать.
Сижу, тихо пра себя пасмеиваюсь, глядя как вытягиваюца ебла у окружающих.
Одна особо впечатлительная особа даже достала платок, стала дышать через ниво, как через распиратор.
Тут, бля останофка. В вагон заходит банда каких-то отморозков, по всем приметам бонхедов. Проходят мимо нас. Один так втягивает глубоко носом воздух: - Блядь, чо за вонь,. Как заебли уже эти бамжи!- да ка вьебет бабке по ебальнику гриндерсом. Ту, бедняшку, аж в воздух подбросило. Сидит, жадно воздух хватает, пытаеца вернуца к жизни.
Все пассажиры ахуели, конешна с этава беспредела, одному мне почему-то стало смишно, что аж не сдержался, прыстнул. Бонхед глянул на меня, подмигнул, дескать наш человек, юмар панимает. А меня от этого еще больше развезло. Пришлось сходить на близжайшей станции, штобы папутчики не подумали, что я урод какой.
Так что, милые бабушки, не пападайтесь, пажалуста у меня на пути. Я очень вас об этом прошу. Искренне ваш. Ренсон.
1-АБВ 2-ГДЕ 3-ЖЗИ И т.д :-)
аааа, теперь понял :) там по три буквы на цифру :)
Опять Ренсон.Чемпион.
В то далекое зимнее утро мама сказала мне:
-Сынок, как ты относишься к тому, штобы паучаствовать в городских соревнованиях лыжников в возрастной катигории от семи до девяти лет?
- Положительно, - ответил я маме. -Тем более лыжы у меня есть.
Как раз за пару дней до этава мне купили замичательные деревянные лыжы. Красные.
Название не вспомню сийчас, но точно помню, што на них был изображон Волк из мультфильма про Ну погоди.
Отец сделал мне на них крепления из резинок, штобы можно было катаца прямо в валенках и смазал спицыальной мазью, которая была похожа на шоколадный батончик. Я даже попробовал откусить кусочек, но вкус у мази оказался сафсем не шакаладный, а горький-пригорький с отвратитильным еловым привкусом. "Гавно а не мазь"- подумал я, а сам улыбнулся и сказал:
- Отличная мазь, папа!
- Скользить будут, што твой песдетс - сказал отец и залихвацки подмигнул мне правым глазом.
В тот же день чюдесные лыжы были опробованы во дворе и висьма успешно. Правда я пару рас лофко наибнулся, но это ж хуйня, не больно падать сафсем, в пехоре-то. Зато сразу видно- скользят.
Паэтому к перспективе паучаствовать в гарадских соревнованиях я относя с энтузиазмом.
- Мама, я же их всех там парву, как стаю прамакашек- сказал я маме.- У меня же к лыжам талантище.
- Ах ты мой скромняшка- умилялась мама.
В общем к двинадцати часам мы уже были в гарадском парке культуры, где всех жилающих потягаца в лыжном спорте записывали в спицыальную титрадку и выдавали тряпошный номер, каторый надо было привязывать по бокам виревочками. Мне дастался номер двацать один.
- Двацать один- мы пабедим!- сымпровизировала на ходу мама.
- Двацать один- говна поедим!- весело атазвался чей-то чужой родитель.
Я пагразил ему лыжной палкой: иш ты, шутник какой выискался. Щас типо ничаяно ткну палкой в глаз- будеш знать, говноед хуев.
Рядом гатовились к забегу другие рибята. У бальшинства из них лыжы были не диривянные, а дешовые- пластикавые. И без волка. Зато с надписью "Fisher" на англицком языке.
- Фишер, это в преводе рыбак,- сказала мне мама.
- Какие же придурки эти мальчишки- сказал я.- Зачем им рыбацкие лыжы? Мы ж не на рыбалку сабрались, а на гонку. А поодивались -то как, фраера: адни ширстяные костюмы, какие-то сафсем несирьезные ботинки, каторые к лыжам пристегиваюца, да шапочки с неприличным названием "петушки". Разве они не видят, што зима на дваре? Холодно ведь до опиздинения.
Рыбаки, бля. Модники нахуй.
То ли дело я: на ногах - штаны-комбез, туловище надежно защищино от морозов и ветров пехорой, на галаве- кроличья шапка на ризиночке, на руках - михавые рукавицы (тоже на резинке, штоб не проебал). Ну и валенки канешно. Я ж не рыбак. Я нармальный.
Все канкуренты ахуеть как сасредоточенно надрачивали сваи лыжы своими мазями-шакалатками и косились на миня, а те кто стоял подальше, тыкали в маю сторону пальцами и хихикали.
"Смейтесь, смейтесь, рыбаки ебаные"- подумал я- "Хорошо ебется тот, кто ебется последним" - и попытался самастаятильно завязать номерок. Этот номер у меня не прошол, пришлось задействовать маму.
Наконец появился толстый мужык с пистолетом.
- Ща он подстрелит хохотунов сраных, - абрадовался я, но мужык ни в каво стрилять не стал, а выстраил всех участникав, включая миня вдоль нарисованной красной краской полоски и сказал:
- Объявляется забег на трикилометра среди участникав от семи до девяти лет. Старт- после сигнального выстрела. На старт, внимание, марш!- и выстрелил в небо.
Все рыбаки ломанулись впиред. Я же немношко протупил и оказался позади всех.
"Ничиво"- падумал я-"Сейчас они посдыхают и замерзнут и я их всех сделаю"- и прибавил хода.
Но рыбаки все никак не сдыхали, а все дальше и дальше удалялись от меня
- Лыжню! лыжню!- яросно кричали они.
Зато внезапно сдох я. В пехоре мне вдрук стало очень жарко, голова тоже вспотела, хотя на улице был зверский мороз, а валенки пастаянно выскальзывали из резинок. Вскоре я потерял из виду паследнего из рыбаков.
"Иш ты, какие шустрые"- подумал я- "ничиво, скоро сдохнете"- и попытался прибавить скорости, но тут у миня вдруг сбилось дыхание и закалоло в боку.
Я остановился и стал ждать, кагда придет второе дыхание. Второе не приходило, оставалось первое. Хуевое такое первое. Постояв немного для приличия я потихоньку попиздовал дальше. Хули стоять-то. Тем более, пока я стаял, то изрядно замерс, а стикающиий с ебла пот застыл на шапке мелкими сасульками.
Пройдя еще метров сто я абнаружыл развилку. Куда идти налево, или направо я не знал и попиздошил налево. Я всегда, если чо, хожу налево.
Иду значит ниторопливо так, жду когда впереди покажеца первый сдохнуфший рыбак.
Хуюшки! Съебались падлы.
"Ну и хуй с вами, идиеты"- думаю. -"Зато так здоровски, как я, никто из вас Гитлера из пластилина не слепит. И к математике у меня способности есть. А бегать на сраных лыжах бальшова ума не надо. Беги себе и беги.
Тут мне вдруг приперло посрать. А посрать на лыжах ой как непросто. Тем более, кагда ты в комбезе. У нас один мальчик со смишной фамилией Рокахулин попытался как-то в таком камбезе поссать. Результат получился плачевный- нассал себе в лицо. С тех пор мы с ним больше не дружили, с обоссаным-то. Он обижался, даже плакал, а мы шутили над ним.
"Это слезы"- спросим- "или саки?".
Такая вот петрушка. А представляете как в этом комбезе среца?
В общем пришлось мне снять пехору, стянуть этот ебаный комбез и сесть срать прямо на лыжню. Получилось все ахуеть как нелофко- я насрал себе на лыжы.
К тому же бумашку для подтирания жоппы мама мне положыть в карман не догадалась. Так что вытирал я жоппу снегом. Очень неприятно вытирать жоппу снегом- такое ащущение, как будто тебя начинает ебать снигавик. Или снежный челавек какой. Нет сынок, это фантастика.
Пока я срал, на развилке вдрук появился мужык в блистящем спорткастюме, спицыальных ачках и на лыжах. Если б я хуячил на такой скорости, я давно бы низложыл всех рыбаков к ебеням.
- Лыжню, блядь!- заорал мужык.
Я, как был, с голой жопой, попробовал спрыгнуть с лыжни, но запутался в штанах и рухнул на бок. Гавно соскользнуло с лыж и угодило в лыжню.
Мужык сваими беласнежными лыжами как въедет в гавно!
- Ах ты засранец мелкий!- кричит.- Уебыш бля! Ты чо вабще делаеш на взрослой трассе? Пиздуй атсюда!- и пребольно ткнул миня в голую жопу лыжнай палкой, а патом почесал дальше. А я ему вслед кинул гавняный снежок, каторым вытирал жопу. Попал.
Сам же атчистил снегом лыжы от гавна, натянул штаны и пехору и попиздил дальше.
Чириз несколько минут я напаролся на ище одну развилку. Свирнул налево, кудаж еще. Хуячу значит, хуячу, вдуг бац! Что я вижу! Финиш, бля! Толстый мужык, мама, родители придурашных рыбаков. Ура!
А сзади кто-то пыхтит. Абернулся- а это один из рыбакоф меня настигает, самый шустрый каторый. "Ну уш хуй"-думаю, да как вьебу вперед. Сам ат сибя такой прыти не ажидал. И втарое дыхание аткуда-то появилось. Вобщем не дагнал миня рыбак. Я опиридил ево на адин метр.
-Ур-ра-а!- закричала мама- Двацать один- мы победим!
- Надо жэ, на деревяшках и -первый.- удивился толстый мужык. - Да еще и в валенках. Кстати, от кого это так гавном несет?
- Не ебет, -гаварю, - давайте свой приз ебучий и я пашол.- А то скушно с вами, лошками, саревнаваться. Пиздуйте лучше на рыбалку, может хоть там у вас чево палучица.
- Что-то я не припомню, что-бы он миня абганял,- сказал тот мальчик который так и не смог миня дагнать и палучил пачетное втарое место.- Срезал! Он срезал!
Я ничиво не стал ему гаварить, а просто, как бы ничаянно ткнул его палкой в пах, ат чево он лофко слажился, как складной ножык "Белка" и притих, а сам пашол к толстому за призом.
Приз был гавеным- шахматы.
"На хуя мне эти ебаные шахматы?"- падумал я- "У меня уже дома есть одни, сафсем еще не старые", но шахматы взял, а, впослетствии падарил их адному лошку на день ражденья.
Так же на мае имя выписали грамату, типа чемпиен и все такое. Патом я ее повесил на стене, где ана висела до самого дисятова класса.
- Как я их фсех!- гордо сказал я маме.
- Я знала, што ты пабедишь сынок. Ты же у меня самый-самый.- ответила мама.
Я взвалил на плечи лыжы, мы взялись за руки и попиздили дамой.
Позади группа рыбаков пыталась што-то доказать толстому мужику, но нам на них было насрать. Хуй бы я им што отдал, пидарасам. Пускай сначала на лыжах катаца научаца как следует.
А к лыжам, кстати, я после этава случая савершенно ахладел. Увлекся ананизмом.
И опять Ренсон. (Ну неравнодушен я к нему!)
Как я проучил Траволту.
У каждово свои недастатки. Ктото например в очко интенсивно долбица, я ногти грызу, а один мой знакомый, Слава Радченко по прозвищу Траволта, ибо похош сцука, што твой песдец, любил брызгаца в гостях чужым парфюмом.
Придет бывалыча ко мне домой, первым делом хопачки такой к халадильнику на предмет пробивона, нет ли чево заточить по рыхлому, калбасы капчоной там сырка плавленово или ещо чево из ништякоф (вот бля сцука ещо одна беспезды крысиная повадка) а оттуда, поздаровафшысь с гражданином Обломидзе, как правило, прямиком к трюмо, где у меня был абустроен угалок красаты.
Ну а там (бля как жэ я это ненавижу, сцука, убить готоф прямо), давай сразу причосывать свои траволтовидные волосы моей масажной росчоской и обильно абрызгивать королефские газоны своих пожызнено небритых падмышек моим опять же дезадарантом Кобра.
Гавно дэзик к слову сказать, на другие у меня сроду шэршунов не водилось (на вотку сцуки вылетали все).
Но МОЙ блянах!!!
Сколько раз я говорил этому мутанту НЕ ПШЫКАЙСЯ СЦУКАНАХ МОИМ ДЭЗИКОМ ХУИЛА И НЕ ПРИЧОСЫВАЙСЯ МАЙЕЙ РАСЧОСКОЙ ПЕДАРАЗ!!!
Даже пару плюх сочных влепил ему за ето в качестве прафилактики. Только все бестолку.
Есть знаити ли такие тупые скоты. О них дажэ Высотский пел в сваё время: «все равно што в лоб ему што по лбу- всё едино»
По ряду причин, каторые я сейчас не буду расписывать, патамушто долго нахуй, и ваабще нахуй, я не мог этово урода навсегда вычиркнуть из сваей жызни и перестать пускать на парог сваей квартиры (и без ахтунгов тут, пжлста).
Хуле, он вынудил меня пойти на радиКАЛьные меры.
Я купил в магазине китайских приколоф, ну знаете, таком, где всякие там накладные носы продаюцо, ватные бороды, падушки для пердежа, паддельный сабачий кал и прочий утиль, дезадарант с запахом гавна.
На вид такой абыкнавенный дэзик, типа Кобры, написано ФОР МЭН ПАРФЮМ ДЭ ПАРИ, все в опщем как положэно, а прыснеш на ково будет всю неделю ходить и вонять гавном как бомж-гамасек.
Я сразу, кстати, как купил ево, прыснул для пробы в одного мелкого ушлепка во дворе. Он заплакал и убежал, а я громко крикнул ему вслед: Абасрался! Он абасрался! Так он и прослыл потом во дворе среди малышни серуном.
Люблю я пошутить, посмеяцца.
Принес я его короче домой (всмысле дэзик), поставил на трюмо, а Кобру убрал с глаз долой в ящик стала.
Прошла значитсо пара-тройка дней, пришол Траволта ебучий, нарядный весь по какомуто случаю как новогодняя йолочка.
Пришол, и, конечно же, прямиком ломанулся по привычному моршруту ближнево следования: станцыя Халадильник- станцыя Трюмо. В халадильнике (вот веть гандон) ухватил какуюто сардельку чтоли, сразу заглатил ее цэликом, как сцука аллигатор и, весело навистывая песенку Ю махоу-Ю масоу направился к трюмо.
Там, лофким движением зачесал моей, сцука, росчоской чуб назад, прям как ево сраный двойник в филме Бриолин. Ну и канешно, как жэ иначе, ухватился сходу своей цепкой грабкой за баллончик с новым дэзиком.
- О, у тебя новый дезик. Правильна, что сменил, старый мне никагда не нравился- кричит, пидрилла.
И давай себя им ацки поливать как из агнетушытеля. Хуле, чужово дабра не жалко ни хуя. А я сою рядом, пасмеиваюсь.
- Ты, чо, настрал опять, скотина? - спрашываю
- Да нет, тут у тебя просто дэзик какойто странный, -атвечает
- Хуй знает,- гаварю- вчера только телка одна подарила ещо не пользовался. Только сдается мне, братец, дэзик тут не причом совсем. Патамушто несет гавном, а не дэзиком никаким вофсе.
Тут Траволта начал шумно втягивать наздрями воздух и принюхивацо, после чево признал, что вонища стоит самово что ни на есть гавняново праисхождения.
А патом закатил небольшую истерику, сообщиф, что у нево через полчаса типа свиданка с какойто ниибической кросоты фифой и если он, мол, проколет стрелу, то хуй кагда эта красафица с ним ещо куда пайдет, патамушто у нее таких Траволт, как у меня грязных бумерангов под краватью.
- Твои праблемы , братан. Никто тебя не просил пользоваца МОИМ дезадарантом.- сказал ему в ответ я и шыроко улыбнулся.
После этово Траволта кудато съебался, а черес полчаса апять забежал ко мне переодетый в другую одежу и надушенный какимто убойным адеколоном потипу Спорт или Шыпр, причом в той жосткой канцентрации, кагда, папав в зону действия парфюма мухи падают мертвыми на лету, а встречные прахожие шустро перебегают на другую сторону улицы, побелефшыми пальцами судорожно зажымая носы.
- Понюхай, как пахнет?- паинтересовался Траволта размахимая падмышками
- А чо? Нормальный запах.- сказал я задержывая дыхание. Хотя самое грамотное апределение для этой скоцкой вони было бы: «как будто под йолкой ктото насрал».
«И наблевал»- мысленно добавил я от себя.
Убедифшись что все в шоколаде Траволта лехкой трусцой попиздошил на свиданку, которая закончилась гдето минут чериз питнаццать после ее начала, так как у телки вдрук очень реско «паявились какието неотложные дела».
Больше они не стрелковались походу никогда.
Гдето черес год после этого, мы сней лежали на маем диване , атдыхая от жосткой ебли в элиментами содомии и порки, трещали за жызнь и както вышли на разговор об общих знакомых, а в часности о старике Траволте.
- Знаеш, сказала мне она, теребя мой хуишко своим холеными пальчиками,- Такой симпатичный мальчик, на актера моево любивово похош. Я бы ему отдалась , наверное , дажэ.
Но вот пахнет от нево как от…… как от казла.
- А он и есть казел- сказал я и мы весело и громко заржали
Новый,ранее не представленный тут аффтар.Глупый Пингвин.Креатив "Мокрые киски".Наслаждайтесь!
Кассету эту, с многообещающим названием «Мокрые киски-3», я еще с месяц назад купил и в валенок спрятал до поры до времени. А вчера Верка с соседкой в театр упиздячила, ну думаю, пришел и мой час культурного досуга. Кассетку извлек, в магнитофон вставил, удобно расположился на диванчике и «play» на пульте жму. Еще первая киска до конца раздеться не успела, хуяк – в дверь звонят. На паузу нажал и нехотя в коридор поплелся.
Дверь открываю, стоит хуй какой-то незнакомый.
- Вам кого? – спрашиваю.
- Я жену вашу люблю, - на одном дыхании выпалил, готовился наверно.
- А ее дома нет. – Дверь пытаюсь закрыть, а эта сука ногу подставил и собственно препятствует.
- Знаю, я вообще то к вам.
- Ну проходите, - пропустил засранца и дверь захлопнул.
- Куда?
- На кухню, извините в комнате не прибрано. - Еще не хватало мне с этим мудаком «Кисок» смотреть.
На кухню заходим, оглядывается – не знает куда жопу свою пристроить.
- На табуреточку присаживайтесь, - подсказываю. - Водки?
- Не откажусь.
- Вас как зовут, кстати?
- Сергей. – «То ли пидор, то ли гей», сходу срифмовал я, но вслух сказать постеснялся.
- Вадик. – Водку по стопкам разлил, из крана кружку воды набрал и на стол поставил. – За знакомство что ли?
- Ага.
Выпили, запил, кружку ему передаю:
- Угощайтесь.
- Спасибо. Я жену вашу люблю.
- А как вы познакомились? – ради приличия спрашиваю.
- Работаем вместе. Как-то задержались допоздна с отчетом и …
- И познакомились, - сам по второй наливаю. - Знаете, а я служебные романы не понимаю. Раз-другой выебать коллегу можно конечно, но так чтобы любовь и семьи разрушать... Ну что, вторая за родителей?
- Ага.
- Она, я так понимаю, тоже вас любит? – по третьей лью.
- Да, конечно. Если бы не любовь, разве мы бы…
- За любовь тогда?
- Ага.
Выпили, вода закончилась, еще кружку налил и стопарики по четвертому заходу наполнил.
- Ну а от меня то что хотите, благословения, что ли?
- Так, поговорить пришел. Как нам дальше жить.
- Она с вами от хуя кончает?
- В смысле? - Глазами хлопает и покраснел. – А как же …
- Понимаете, я вот сколько ее ебу, а так что бы от хуя кончила не было такого.
- Как, совсем?
- Она кричит конечно и прочая хуйня, но реально тащится только от пальцев.
- Это как?
- Четыре в пизду и два в жопу. Только так. Причем те, которые в зад, лучше скрестить. Вот так, - я скрестил два пальца и показал ему.
- Ну не знаю, мне кажется…
- Жаль в театр ушла, а то бы подтвердила. Давайте, что ли, за отсутствующих здесь дам.
- Ага.
- Четыре пальца, только так. Пизда то у Веры сами знаете, не маленькая.
- У Веры?
- А у кого ж.
- Разве вашу жену не Галя зовут?
- Молодой человек, - я с сожалением посмотрел на почти пустую бутылку. – Так вы Галину Сидорову ебете?
- Ну …
- Там же на двери русскими буквами написано: «Сидоровы – 3 звонка, Воробейчиковы – 4». Вы что, считать не умеете?
- Извините, - видно расстроился. – Неловко так получилось.
- Да ладно, - мне стало его даже жаль. – На посошок?
- Ага.
- Вы сейчас выйдите и три звонка, это к Сидоровым. Петр у себя сейчас, а Галина в театре вместе с Верой. И это … Галя тоже любит, когда два пальца в жопу. Крестом. – Я снова скрестил пальцы и показал ему.
- И четыре в пизду?
- Нет, туда три. Ну, всего доброго.
Пропустил Сергея на лестничную клетку и закрыл дверь. Не успел дойти до комнаты, как раздалось три звонка. Ненадолго задержался у двери, слушая как шуршит по коридору тапками Петр.
- Вам кого?
Я сел на диван, нажал «play» и сделал погромче. Не люблю совать нос в чужую жизнь.
Своего давай ещё, Ворон :)
Себя,ясен пень,не ровняю с мэтрами,здесь мною представленными,но на правах ведущего колонки запощу здесь свой креатив.Называется "Любовь".Строго не судите,до удафкомовских гениев мне ещё далеко.
Сижу я тут давеча с подругой,досматриваю приключения половозрелого Поттера.
Вдруг чото на хавчик пробило.Время не раннее,уже часов десять натикало.А я падонок цывилизованный-на ночь нажирацца моветон и порнография.Дай думаю заточу чо-нибудь простое,желудок не напрягающее.А то с пельменьками да колбаской на ночь немудрено и брюхо себе к сороковнику отъесть.Заглядываю в холодильник,там как-раз кукуруза лежит в количестве шести початков.
У подруги спрашиваю:
-Сколько асилишь?
-Один.
Пожрали.Тут как раз Поттер финальных песдюлей от Тёмного лорда получил и подруга моя спать пошла.А мне чо-та не спиццо.Пошарился я по сетке ещё часок,чуствую в жопе какой-то переворот готовицца.Верхи не могут,низы не хотят.Сходил просрацца.Бляяяя.....
Поток жидкого помёта чуть стульчак насквозь не пробил!Ну у меня кишечник всегда слабым был.Дрищ на меня по паре раз в неделю стопудофф нападает,так что на этот перформанс я внимания не обратил и с сожраной кукурузой его не связал.Вытер жопу (я культурный и чистоплотный ниибаццо) и спать пошёл.
Просыпаюсь через два часа,чую что в жёппе моей временное правительство собираецца сдавать свои полномочия,а пролетарские матросы реально решили идти на штурм Зимнего.Короче подпирают каловые массы прямо к сфинктеру.Сбились сцуки у выхода и наружу просяцца.
Только сделал я рывок с кровати,чую головокружение,тошноту,короче полный Пэ.Я аж от слабости и болей обратно повалился.Лежу,стенаю.Подруга мне говорит: -Что,плохо тебе?
Да куда уж хуже-Отвечаю.
-Вот и мне чего-то хуевато.
-Головные боли,тошнота?
-Ага.
-Ну всё понятно.Это кукуруза.Отравились мы с тобой походу.
Подняли мы вдвоём моё бренное тело и к сортиру потащили.Сижу,сру.Чую,щас через верх попрёт.Санузел у меня совмещённый.Прямо напротв сральника раковина.Воспользовался удобной компановкой.Сру в унитаз и блюю в рукомойник одновременно.Комфорт-наше фсё!
Оклимался слегонца,ебало отмыл.Слышу подруга,не дождавшись своей очереди в сортир в кухне блюёт.В раковино повидимому.
Выхожу.”Тебе полегчало?”-Говорю.”Да,оклемалась вроде”-отвечает.
Легли в кровать обратно.Вроде поспать неплохо бы,а у меня брюхо крутит.Час как-то себя сдерживал,а там совсем поплохело.Даже встать сам не могу.Отволокла меня подруга к толчку.Побливал.Чую,бес промывания желудка не обойтись.Наботяжил себе марганцовки.Вроде отпустило.Тут у подруги подошло.Теперь я её до унитаза отволок.
Так всю ночь и бегали.Ослабли конечно.На работу не пошли.Меня вроде отпустило немного.Качает ещё,голова кружицца,подташнивает,но блевать не кидает.Уже облегчун.А подругу всё плющит.Каждые пол часа из сортира соответственные звуки.
Надо,думаю к врачу её отвести.До больничной кассы не далеко,минут десять езды.Загрузились мы в пепелац и потрюхали потихоньку.Каждый ухаб прям по желудку лупцует.Два раза по дороге срать останавливался.Хорошо хоть заранее туалетной бумагой запасся.
Врач поздравил нас с отравлением и велел побольше чая пить.Жрать только хлеб.Короче песдец.Лекарств от такой напасти непредусмотренно.Решили мы ехать к матушке моей лечицца,т.к живёт она в двух минутах от больничной кассы,а дороги домой моя жёппа не перенесла бы.
Приехали в отчий дом.Мать бегает вокруг нас,засранцев.Взволновано кудахчет.Чаем угощает.
-”Ты ей промывание желудка делал?”-говорит.
-неа!
-А почему.
-Не хотела она.
-А почему не заставил?
-Так я же сам полумёртвый был!
Короче приготовила матушка трёхлитровую баклажку марганцовки.Где-то минут за 15 дама моя её ополовинила.Сама от натуги фиолетовой,как раствор стала.Пошла блевать.Возращаецца минут через пять,как хамелеон.Постоянно цвета меняет.От тёмно-синево до жолтово.
“-Что случилось?”-спрашиваю.-”Не блюёцца!”-говорит.
“Ладно,пойдём вдвоём.Помогу.”
Заходим в душ.Садицца она на стул,тазик на колени берёт и смотрит на меня тоскливо,в глазах вся скорбь еврейсково народа.
-Ты чего не блюёшь?
-Не идёт.
-Ну так сунь два пальца в рот.
-Не умею.
-Давай помогу!
Засунул я ей палец в глотку.Второй рукой по голове глажу,добрыми словами успокаиваю.Секунд через пять полилось.Потом по второму кругу.Опять марганцовка,опять я пальцы в пасть сую.Вроде отошла.На следущий день были свежи и бодры,как два огурца с грядки.
И вот о чём я подумал:Сколько пьяный шмар я за свою жизнь откачивал.Скольких специально напаивал,чтоб трахнуть.И каждый раз при виде блюющей бабы у меня было одно желание-держацца от неё подальше,от твари мерзотной.
Может быть любовь,это когда суёшь пальцы в рот близкому человеку,и это совсем не противно?Как вы думаете,падонки?
И ещё раз йа.Малярийный комарег.В принцыпе,я это уже на "ролевике" постил,но в другой ветке,с удавом не связанной.
С этой скотиной я познакомился ещё в децтве.Здоровые,размером в половину моей тогдашней лодошки, твари.Внешне выглядят,как обычные комары.Только большие.А ещё они не пищат тонко над ухом и не мешают спать.Ну и не кусаюцца,что само по себе довольно позитивно.
Тогда мы все их жутко боялись.В школе их называли “малярийными”.Считалось,что они переносят одноимнную болезнь.Если такой звероящщер влетал в класс,парни вооружались мётлами и,как загонщики диких мамонтов, медленно и с опаской к ним приближались,с целью устроить ему маленький гинацыт. Девчёнки в это время с визгом прятались под партами.
Настоящих малярийных комаров я увидел только в Израиле.Ни чем они внешне от обычных не отличаюццо. По крайней мере на мой,не вооружённый микроскопом взгляд.В нашу маленькую,но гордую страну комара приносит ветром из Египта.
Оттуда вообще много интересного к нам приносит.Например оружие в сектор Газы,в дар арабским братьям.Или украинских блядей и гашыш нам.
Видимо египтяне щитают,что вред,нанесённый комарами и терраристами надо невелировать чем-то хорошым.
Лежу я тут недавно в кровати.Спать готовлюсь.Рядом подруга потягиваецца.Надо бы макнуть на сон грядущий.Полез целоваться.А она ручкой меня нежно так отпихивает и приговаривает:”Отстать,кобель!Ну устаю я каждый день,дай хоть севодня продыху!”
“Ну ладно!-Думаю-Воздержусь разок для разнообразия.”
Отодвинулся к себе на подушку,положил комп на брюхо и начал в удафком фтыкать.Вдруг дама моя каааак взвизгнет!Кааак заорёт:”Убей ево,Убей!” Интересно,каво это мне надо жызни лишыть?Посмотрел,летает пад паталком камарег здоровенный.Из тех,каво мы в децтве “малярийными” называли.
“А нафиг мне надо каво-то убивать?-Отвечаю-Ты же мне даже не даёш!” -Дам,Дам!
“Когда?”-Уточняю.А то патом ведь и наебать могут.Типа камарика я севодня убью,а дадут мне через неделю.У нас тут на ближнев востоке падобные хитрости в ходу.
“Прям сейчас дам!”-Верещит.
Ну хуле,вооружылся я газетой “Маарив” и переебал летучуюю скатину.
Барышня моя меня не обманула,к нашему обоюдному удовольствию. А “малярийных” комариков я теперь,если случицца увидеть ,окуратненько ловлю в банку и держу их под кроватью.Вечером,пока подруга в ванне выпускаю их порезвицца.Очень уж они мне в сексуальной жызни памагают.
Обещанный Ренсон.
Как я с Тайлером роман крутил.
Всем и каждому извесно, что восемдисят восемь и три десятых працента сваево рабочево времени я висну на сайте дамачка точка ру. Когда и ково я с этово сайта йоб я расскажу как-нибудь в следующий рас (читай также как Никагда), а сейчас я расскажу про нашу виртуальную любофь с отмороженным рамантиком Тайлером.
Дефки на дамке сказочно хараши канешно, но сташные што твой песдетс и тупые как сабака Колли. Не смеяца с них невазможно, а смеяца над убогими грешно. Такой вот замкнутый круг получяеца..
Вазможно именно паэтому (а вазможно и не паэтому) я завел себе вторую анкету с ником ХОЧУ СЕКСА, в котором поместил несколько спижженых с фотосайтоф фатаграфий бландинок с валасами закрывающими щщи и анкету следующево садержания:
«О себе: Я хороша собой, сексуальна, обворожительна, умна, проницательна, беспринципна и жестока. Комплексами, детьми и проблемами необремена. Люблю искать приключений на свою красивую попу. Очень люблю секс во всех его проявлениях, для меня нет запретных тем, особенно нравится делать оральный. В постели неутомима, могу заниматься сексом круглые сутки и где угодно. Люблю экспериментировать, испытывать новые ощущения. Материально независима.
О партнере: Ты должен быть сексуальным зверем» http://damochka.ru/userinfo.phtml?uid=804128
Любители паарать: Ахтунг! Ахтунг! Могут начинать прямо сейчас.
Бля, парни, вы не представляете дажэ, какое каличество сэксуальных зверей висит на дамке. Имя им Легион. Или Вагон, кому как удобнее.
Эти бесячьи парняги атаковали меня всю неделю в режыме ноностоп с различными заманчивыми предложэниями по типу отсрочить ему прямо сейчас миньет (так и писали Миньет, безграмотные твари) в салоне ево роскошной «Оки» или поехать в шыкарную гастиницу «Ебеня с клопами» для ебли в жопу с перверсиями.
Рассказы этих бравых ебак о себе напоминали мне сцену из фильма «Трест каторый лопнул», ну, там где пра брачное агенство было: «Я такой жэ как он, только без дурацково кастыля под мышкой» (с)
Приходили и фотоизображения героеф, как же без тово. Во всех ракурсах, с надроченными хуями наизготофку.
Не буду ходить далеко за примерами. Вот соопщения за последние сутки:
- давай трахнимся и я обсосу твои сиськи а потом письку и прикушу твой клитор…
- Карин, прошу тебя написать мне, как появишься.. Хочу девочку!.. Хочу такую опытную, как ты. Хочу только тебя!.. Напиши мне…
- Да-да, милая Джозефина, если бы я был Наполеоном, я б кокорил для Вас Россию ( П-13)!!!...)))
- Я молодой и симпатичный. Люблю экспериментировать с внешностью, постоянно меняюсь. А вот в сексе я люблю экспериментировать ещё больше. Готов на всё, кроме контактов с мужиками. ЕСЛИ ТЫ КРАСИВА, ВСЕ ТВОИ ФАНТАЗИИ РЕАЛЬНЫ…
- Привет, скоко за встречу??...
- может поделишся опытом?...
Это ещо цветочки, само собой, бывали такие пассажыры, что я под стол от них валился как потстреленый. Реально валился, не пизжу.
Поначалу меня это забавляло, потом умиляло а патом заебло. Я перестал выводить этих обсосов на чистую воду и уличать в пиздеже и лохофстве, а начал атсылать на хуй сходу и в прямо лоб. Типа палучаю смску привычново садержания: «Привет, солнышко» и сразу в ответочку хобачки такой:
«Пошол в хуй пидрилла».
Или: «Через восемнацать дней ты умрёш».
Или: «Выеби свою сабаку, задрот».
Скучные и тоскливые все были претедентики, надо атдать им им должное. Предсказуемые, как каток и косные, суки, как косный мозк. Даже на хуй никто грамотно не послал.
Угрозы какието невнятные…. Тыблясукаблятварьблядищщаятебяурою и все такое. Не отчево вздрогнуть дажэ.
Я на это им писал обычно: «Ты знаешь, залупы кусок, что абщаешься со старшым следавателем пракуратуры по сэксуальным приступлениям майором Потаповым?»
После чево отважные посылальщики тут жэ сдристывали в пустоту.
Кароче дрючить этих сосунков во все дыры было так же просто, как отпиздить карлика.
Мне это быстро прискучило и я решыл развести каво–нибудь из «коллег», типа случайно выйдя с ними на свясь. Питон сразу паслал меня на хуй абазвав пидорасом и бес суда и слетствия поместиф в игнорлист, но зато повёлся дорогой наш товарищ Тайлер.
Переписывались мы с ним с неделю гдето.
Тайлер касил под ниибическово дартаньяна, слал мне всякие пошлые стишки и отвешывал не менее пошлые камплименты. Ну а я, канешно, типа па сикрету паплакался ему в жылетку, какое нынче пашло казлиное мужычьё (не то что ты, Лёша), как всем надо только аднаво, а ебацо то всё равно не умеет никто и типа как бутто проневзначай расписывал падробности всяких диких скоцких оргий, в каторых якобы участвовал.
Тайлер, яростно дроча левой рукой, правой набивал мне трогатильные мессаги нащот тово, как он меня типа понимает и соболезнует и вызывался помочь в чом угодно савершенно бескорысно (вот веть добрая душа).
Вскоре аказалось, что мы любим адни и теже книги и кинафильмы и придержываемся похожых взглядоф на жызнь (а то нах я тайлера не знаю).
Тайлер паплыл. Рассказывал мне, какой я пиздатый бап и как прикрасно панимаю мужыкоф (Ещо бы не понимать).
Дошло до тово, что этот рыцарь печальново образа паабещал мне звезду Сириус с неба и всё такое.
Никогда бы не подумал, что этот убийца тиливизороф и жэноненависник такой рамантичный тип. А кагда Тайлер узнал, что на ближайшых выходных я буду в Питере то чють на жыдкий азот не изошол.
Я ему пишу: ты мол типа особенно не раскатывай свою эротичную губищщу, я к любовнику еду, но, вазможно и тебе выделю парочку человекочасоф.
Типа пазваню тебе есло чо, симпампусик.
После этово я, канешно, связался с Питоном и расписал ему ситуацыю. Нельзя было упускать такую вазможность паглумицца над человеком.
Питону общее палажение вещей было ужэ извесно. Вот уже третий день он пытался заяснить Тайлеру, что Карина (это типа имя такое было у меня) это злосный пидарас, пытающийся завлеч ево, Тайлера, в сваи пидерастические сети. Тайлер же, само сабой, не слушал ни хуя опытново Питона и бегал по офису вприпрышку, как влюблённое кенгуру. От дрочбы он стёр себе до крови обе руки и теперь драчил свой стручок ногами впредкушении ёбли с пафосной москофской сучкой.
Кароче, хули там боты тормозолить, мы решыли разыграть парня. Я по приезду должэн был набить стрелу Тайлеру в людном месте, причом тот дожжен был по замыслу акцыи припиздячить на неё с пышным букетом гладиолусоф, а мой брат Алик с професианальным фотиком пад предлогом фотаграфирования дастапримечательностей отфотать сутьбоносную встречу нашэво Казановы с Кариной.
На роль Карины решено было апределить адну знакомую Питона: ставасьмидеситесантиметровую скотину с лошадином профилем. Та, по нашему скоцкому плану, должна было заключить тщедушново Тайлера в сваи гидравлические абъятия, а Алик всё это снять. Потом же далжны были паявицца из-за угла мы с Питоном и астальной бандой скотоф и начать публично насмехаца над чудаком.
На следующий день, ясна панама, саберались вывесить фотки на скоцтве в виде комикса «Тайлер и ево Буцефал».
Всё было на мази. День маево приезда в Питер стримительно приближался. Раз уш еду, падумал я, надо срастить себе там какую-нибудь ящирицу с питерской дамочки и там, абаяв сталичным шармом, жостко выебать в жёпу.
Перебраф несколько левых вариантоф я астановился на девушке с многоабещающим ником: ХОЧУ ТОЛЬКО ТЕБЯ.
Надо жэ, падумал я, только меня хочет. Ещо больше я заинтересовался этой дамой, абнаружыф в её анкете несколько фотографических изображэний без трусоф.
Не моих, её, дураки.
Эта блядь в платиновом парике апределённо мне пришлась по душе. Совершенно бездуховная тварь и развратная сучонка. То что нужно, чтобы жыть дружно.
Почитав её дневник, я убедился, что на уме у этой ачаровашки только ёбля. А кроме тово, был приятно удивлён, абнаружыф у неё довольно развитый интеллект и нихуёфское чуфство юмара. На фото девочка была чудо как хороша и я не атказал себе в удавольствии передёрнуть на её светлый образ десяток – другой раз.
Вот ково в Питере ебать-то буду, подумал я, радосно патирая руки, как сидящая на куске гавна муха.
Сначала я связался с красоткой со своево женсково ника, саабщил, что буду у сваево любовника в Питере в ближайшые выходные и предложыл скоцкую еблю втроём. Развратная платинавая бландинка паначалу было павелась и дала своё сагласие на групповик. Но патом, в працессе абщения вдрук саабщила, что отсекаеца и пиздеть со мной далее не намерена.
Переиграл, падумал я и зашол к ней со своей настоящей анкеты. Тут дело пошло гараздо лучшэ. Мы вели эротичискую пириписку пару дней, прониклись взаимной симпатией и дагаварились встретица в Питере.
Об этом я паспешыл пахвастаца Питону. Срастил себе типа падрушку на выходные учитесь сасунки и завидуйте. И ссылу дал канешно.
Ну а напаследок паслал сообщение Лене (так звали эту развратную платиновую блядь), что, мол, помниш к тебе стучалась такая ХОЧУ СЕКСА, так вот это был я.
Только я заслал ей эту мессагу, как получаю атвет от Питона
Какой?
Правильно, догадливый ты наш: «Рен не ведись, эта Лена - Тайлер»
Следующая вскоре пришла от Лены-Тайлера, содержанием: «Ну и гандон жэ ты, Ренсон»
Этот хуй (Тайлер) оказываетца уже два дня рассказывал всем заинтересованным и незаинтересованным лицам, какой он маладец и как лофко наебал этово наивново дурачка Ренсона.
Аднавременно (вот ведь идиот) продолжая как ни в чом не бывало посылать любовные паслания мифической Карине и яросно надрачивая на её фатаграфии под своим замдиректорофским столом.
Вот так вот мы с Тайлером гламурно подрачили друг на друга.
Ну а теперь….. Все вместе….. Начинаем…..
Ахтунг! Ахтунг! Ахтунг!
девочка-припевочка
19.04.2008, 15:38
ворон, а пред-предыдущий рассказ это реальная история? :)
В принцыпе всё,что я пишу,состоит из смеси реального и выдуманного.Варьируется только соотношение.Если тебя интересует "Любовь",то она соответствует процентов на 90.
Обычно я фантазирую больше. :-)
"Любоффь" - нистытичный аццтой. КГ/АМ (Куда Глядит Администрация, Млин!) :(
Куда Глядит Администрация, Млин!
Одминестрацыя глядит на наличие в посте тега мат. Нинравицо - ничитай
Вот ещё из меня,недостойного:
Вряд-ли израильские камрады меня поддержат,но чем больше смотрю вокруг,тем больше замечаю общева между евреями и арабами.
Вот например включаю я каг-то дибилятор,а там джедаев наших забрасывают камнями.Я конечно расстроился,опять думаю ослоёбы страх потеряли,власти перечить удумали,а потом присмотрелся-Хуяг!-то пейсатые воины ментовозку булыжниками отоваривают за то,что в Иерусалиме какую-то дорогу в шаббат закрывать не стали.Конечно в том,что труженник полосатого страпона отхватит кирпичём в репу есть определённый пятничный пазитиф,но то,что богоизбранный народ ведёт себя,как толпа хачей немного напрягает.
Или вот поехал я недавно к зеленщику.Лавочка принадлежит бухарским жидовинам.А надо сказать,что бухарские сплош да рядом люди религиозные,кипу носящие.
Подхожу я со своей тележкой к кассе,а там на стене портрет групповой,да не простой,а весь в сусальном золоте.На портрете том туева хуча всяких клованов,а внизу надпись:"Легендарное семейство равинов Абу-хацира".
Ну само имя уже каким-то арабским ахтунгом папахивает,так что присмотрелся я поближе,аж ахуел:Старший абухацир,самый пархатый, копия шейха Ясина (уже покойного),а младший-вылитый шейх Насрала (Пока жыв)!
Тождество портретов шо песдец.Единственное,что остаётся,вместо надписи восхлавляющей абухацир,написать "Почётные борцы с мировым сионизмом" и повесить эту шнягу в арабской мирной хате.
Кстате нащёт портретов в домах.У меня знакомый как-то пришёл забирать свою дочку от её подруги.Обычно он снизу звонил и она спускалась.А тут поднялся к ним почему-то.Семейство там-мароканские евреи.Типажи весьма колоритные.Дед в галабие шастает (такой халат-ночнушка у арабцов есть).
Товарищ мой дома никогда не был и с ихней мишпухой знаком не был.Ну а тут звонит в дверь,а ему открывает какой-то ослоёб приклонных годов в национальных одеждах,а за спиной у него на стене,прямо на против двери портрет Бин-ладена висит.
Тот как увидел-аж охуел.Возмущаться стал.На ломанном иврите.Пидарасы мол,гондоны.У пиндосов трагедия,а вы тут Беню ладена повесили.Терористы!
Дед от такого напора на мароканское наречие перешёл.
"Абу!"-орёт,и то в портрет тычет,то в небо.
Знакомый мой то же разаряется-"Так ты его ещё отцом родным завёшь!?!"
В общем пока разобрались,пока извинились,чуть до погрома дело не дошло.А хуле?Любимого покойного прадеда,честь и гордость еврейской фамилии Бен ладеном оскорбить?
И вот смотрю я на всё на это и думаю:Если заядлые враги,арабы и евреи так друг на друга похожи,то может не стоит нам тут воевать?Может устроить мир во всём мире?
И удафкомовец вместе с хохлом в обнимку пойдут жрать сало?
Шпроты возлюбят латышей,а латыши отнесут цветы к памятнику воина-освободителя?
Ох и жизнь бы тогда настала!
Ну, то, что евреи на арабов похожи, не удивительно: шемитские племена, однако :) И арамейский йазыг :)
Сойдём немного с юморной темы и заодно представим нового аффтара:Имперская разведка (Доложись и обратно)
Креатив "Девушка по имени "Отъебись""
Если бы вы когда-нибудь подошли бы к ней с бесконечно оригинальным вопросом: «Девушка, а, девушка, как вас зовут?», вы бы поняли, почему я так её называл.
Она была красива. Как говорится, радовала глаз. Независимая, своевольная.
Мы ладили. Мы были хорошими друзьями. С ней можно было поговорить обо всём, она была умная. Согласитесь, редкость для красавиц. Мне не так много попадалось в жизни действительно, по настоящему, красивых девушек, но большинство из них были умницы. Наверное, везло.
Как я сказал, мы были друзьями. Во-первых, я бы не позавидовал её парню, с её-то характером. Представляю, как бы она капризничала и измывалась. Такими можно владеть, только если она влюблена в тебя как кошка. Тогда она даже будет терпеть и невнимательность и пренебрежение. Глубоко уязвляемая этим, она (королева!) будет стараться завоевать и покорить тебя. Свести с ума, как всех… И лишь держа на расстоянии, ты сможешь удерживать её рядом. Парадокс.
Но как же она будет страдать… В общем, это страшно…
Во-вторых, в первые месяцы нашего знакомства мы выяснили, что оба «не совсем в моём вкусе» по отношению друг к другу. Не знаю, кто больше врал.
Кроме того, я хорошо знал, что случись между нами что-то – это быстро закончится - и всё. Мне не хотелось её терять.
И - так она всегда оставалась предметом моего легкого тайного вожделения, и каждую нашу встречу я любовался ей.
Иногда это было часто, иногда мы виделись раз в несколько месяцев. Я ждал её в какой-нибудь кафешке. Она входила свежая, разгоряченная от быстрой ходьбы, плюхалась рядом, вытягивала свои красивые ноги в сапожках-чулках, и мы долго смотрели друг на друга, лыбясь как идиоты.
Мы рассказывали друг другу обо всём. Единственное, о чем мы никогда не говорили – личная жизнь каждого. Наверное, это было чувство сродни ревности.
Какой там секс. Чувства, которые я испытывал, когда она, смеясь, падала лицом мне на плечо, а я аккуратно придерживал её за талию, когда в холодные дни она шла рядом, взяв меня под руку и прижимаясь ко мне, когда я держал её, выпившую, весёлую, нетвердо стоящую, в метро, провожая домой, – не описать…
Секс бы всё испортил. Мы были выше этого. Звучит пафосно, но…
Когда она была трезвой, а так оно, как правило, и было, домой она уезжала сама. Я провожал её к метро, если было поздно – сажал в машину. Отъезжая, она улыбалась, слегка махала мне рукой. Закуривая, я подмигивал ей и брел ловить машину себе.
Почему в прошедшем времени рассказываю? Поднимает глаза. Да нет, жива.
Замуж она потом за кого-то вышла. Это я – умер.
Тоска и небо. Небо и тоска…….
Хм... мне кажется, я знаю одну такую...
Опять Иван с очередным рассказом о Князеве.Рассказ называется "Аллергия"
В детстве Князев был болезненным ребенком, часто простужался, сопливил и кашлял. Но в последствии возмужал и окреп, приобретя к зрелому возрасту одну-единственную, зато совершенно уникальную и вдобавок хроническую болезнь. У него была аллергия на работу. Любой трудовой процесс, подразумевающий некие физические упражнения, за которые начисляется жалованье, спустя короткое время вызывал в организме Князева особую химическую реакцию, причем реакцию весьма болезненную и совершенно непредсказуемую.
Началось с того, что, отдав ебучий долг Родине, дембель Князев, как обладатель профтехобразования по спецальности "контрольно-измерительные приборы", определился на работу в центральную котельную. В первую смену было весело. Котельная напоминала голливудские технотрущобы, в каких уебки типа терминатора или фреди крюгера огребают пизды от реальных жеребцов с мускулистыми жопами. Для пущего колорита Князев надыбал в раздевалке ватные телогрейку, штаны и кирзовые опорки, набил это дело песком и стекловатой, сочленил кусками проволоки, приспособил вместо лица сварочную маску - и подвесил голема под потолок в одном из корпусов.
Первой висельника узрела семипудовая начальница смены. Заорав басом, она хряпнулась в обморок, сорвавшись с трапа, сильно ушибив телом бетонный пол и сломав лодыжку. На счастье Князева, он раньше других услышал вопли и поспешил порадоваться произведенному эффекту. Узрев могучее бездыханное тело, юноша смекнул, что случившееся может обернуться для него нехуевым дисциплинарным взысканием, посему быстро спрятал имитацию подальше за трубы, а уж потом принялся приводить в чувство мадам начальницу, поливая ее ржавой водой из консервной банки.
Начальница отправилась на больничный, а через пару дней больничный лист выписывали уже для Князева: правую сторону его лица разворотил чудовищный флюс, от которого не спасали ни водка, сочувственно предлагаемая коллегами, ни лекарственные препараты, ни народная медицина (та же водка, но замешанная на сигаретном пепле, дубовых опилках, листьях алоэ и прочей поебени). И только после заявления "по собственному желанию" флюс волшебным образом сдулся.
После инцидента Князев сделал первые выводы, которые вскоре переросли в уверенность. Еще бы. Двухнедельные труды в гараже промкомбината обернулись трехнедельной лихорадкой с судорогами и подергиваниями конечностей. Десять дней работы грузчиком в универмаге закончились чудовищной силы расстройством кишечника, к финалу которого Князеву пришлось даже изобрести универсальный способ быстрого спускания штанов. Еще трагичнее завершилась летняя экспедиция в тайгу с геологической партией - Князев пустился на эту авантюру, рассчитывая отдохнуть от шума цивилизации, а так же насобирать для себя и друзей мухоморов, волшебное действие которых они довно мечтали изведать. Однако никаких псилоцибов, мескалинов и мускариев не понадобилось: уже на третьи сутки новоявленный изыскатель в бреду и галлюцинациях валялся в палатке, а начальник партии спешно вызывал по рации вертолет - налицо были все признаки поражения энцефалитным клещем.
Транспортировка умирающего Князева на Большую Землю обошлась геологам дороже, чем три подобные экспедиции, а Князев, ощутив себя на Большой Земле, умирать и бредить оперативно прекратил, и вскоре был здоров и крепок как голландский огурец.
Дольше всех он продержался в бригаде кровельщиков. Возможно, потому, что бригада состояла из таких же, как он, аллергетиков, и работать выходила не чаще раза в неделю. Получив на складе рубероид и кирпичи, трудяги на грузовике отвозили материалы к предполагаемому фронту работ, сгружали - и отправлялись на обеденный перерыв, который по старой рабочей традиции обильно спрыскивали спиртными напитками. По той же традиции перерыв на обед перерастал в пьянку, пьянка - в запой, кирпичи и рубероид либо заносило снегом (дело было зимой), либо их просто разворовывали ушлые граждане типа князевского другана Вовы. О Вове позже будет подробнее, ибо к аллергии Князева он еще поимеет непосредственное отношение.
Кровельщиком Князев пробыл всю зиму и почти всю календарную весну. На удачу работяг, наряды им закрывало хрупкое болезненное существо, которую бригада ласково звала "сукой Терешковой". Лазать зимой по крышам и проверять качество работы суке Терешковой было в лом, а так как в мороз крыши не текут, то и от жильцов жалоб не поступало. Так что все было заябись, кроме одного: денег за работу блядское ЖЭУ все равно ни хуя не платило. Мудрый его руководитель чуял подвох, а потому держал бригаду на голодном пайке, отделываясь мелкими авансами и продуктовыми отоварками. Но Князев был доволен: в счет зарплаты он оттопырил мешок муки и по паре ящиков тушенки и консервированных помидоров - и всю зиму пек мясные пироги, баловал себя пиццами и сэндвичами. А потом пришла настоящая весна...
Настоящая весна на Колыме начинается поздно. Зато и проистекает стремительно, чтобы дать дорогу столь же стремительному лету. Компенсация за долгую зиму: охуеваешь, когда буквально на твоих глазах лед и сугробы сменяет жирная черная грязь, а ее в свою очередь - беспредельная буйная зелень. Вот таким погожим весенним днем, радостно охуевший от весеннего воздуха Князев шлепал по грязи на работу. Намедни он как следует нажрался, и теперь, выдвинувшись аккурат к обеду, твердо рассчитывал на опохмел.
Хуй там. Подходя к пятиэтажке, еще с февраля облюбованной как очередной объект, Князев уже издали увидел подозрительную нездоровую возню. Так и есть: бригада, весело матерясь, устанавливала мачту подъемника. За зиму у подъемника добрые люди спиздили электродвигатель, и когда объявился поскучневший Князев, бригада как раз решала, где же спиздить новый. И начались трудовые будни: битум в стоящей на костре бочке коптил и вонял, корзина подъемника с визгом сновала вниз-вверх, кирпичи выворачивались из рук и падали на ноги. Перекуривали на ходу, за обедом пили кефир и минералку...
На третьи сутки таких блядских будней Князев почувствовал первые признаки недомогания. Однако развиться недомогание так и не успело, потому что на четвертые сутки будней Князев уебался с крыши. На самом-то деле трос подъемника лопнул на уровне третьего примерно этажа, но факт остается фактом - спускался Князев именно с крыши, с самой верхотуры. Оттуда, следовательно, и ебнулся - лично ему такая версия нравилась больше, так как трагичнее звучала. Спасло его то, что падение, во-первых, было не таким уж стремительным - корзина подъемника, внутри которой молодой кровельщик летел к грешной земле, все же цеплялась за какие-то тормоза и ступоры. А во-вторых, удар смягчили рулоны рубероида.
И все же катастрофа со стороны выглядела чрезвычайно эффектно. Минуты три после удара конструкции о землю стояла звенящая тишина - бригада уже решила, что молодому пролетарию пришел скоропостижный пиздец, и потянула с похмельных голов шапки-пидорки. Однако тут из эпицентра катастрофы послышались удивленные матюги, затем контуженый пролетарий кое-как выбрался из-под скособоченной корзины и поковылял в сторону конторы ЖЭУ
- увольняться.
После происшествия некоторое время осмысление собственной биографии приобрело у Князева мистический оттенок. Вероятно, думал он, существует какой-то ебнутый на голову ангел-хранитель, не допускающий, чтобы он, Князев, осквернял свои руки таким вульгарным занятием, как работа. И это само по себе неплохо. Хуево только, что нельзя у этого хранителя поинтересоваться - где в таком случае ему, Князеву, брать балабасы на жизнь и ея удовольствия? Где, блядь? А? Истина была где-то рядом, и в поисках ответа Князев погрузился уже в самый конкретнейший мистицизм, стараясь попасть в пятое измерение всеми известными ему способами. Но даже допиваясь до вполне уже материальных чертей, ответа он так и не нашел. Оставалось только заключить: "хуйня, пусть все так и будет".
Все так и было до самой осени - ничего тяжелее собственного хуя и емкостей с алкоголем Князев в руки не брал. Чувствовал себя превосходно, если не считать перманентного наличия двух других болезней, тоже хронических, но отнюдь не эксклюзивных - абстиненции и разбитого еблища. А осенью из мест заключения вернулся друган Вова... Но это действительно - уже совершенно другая история, которая, впрочем, не заставит себя ждать.
Уже представленный мной здесь 10 метров охуительного провода."Маслёнка"
Все знают, что такое «маслёнка». Если конечно найдутся ебланы, для которых это слово не значит ни чего, или приблизительно то же, что и тавромахия, то специально для таких поясню: это такая хуйня в виде коробочки, в которой дома хранится сливочное масло. Внешний вид коробочки может быть различен, от обычной мыльницы, до самых нелепых стилизаций преимущественно фермерской направленности. Если кто-то не знает что кроется за словом «мыльница», чтож объясню и её назначение: мыльница- это маслёнка для мыла. За сим вводную часть считаю законченной и перехожу к сути.
Утро. Я двигаюсь по коридору в сторону кухни. Коридор у нас большой, квартира коммунальная, идти далеко. По дороге мне попадается сосед Миша - добродушный интеллигентный Питерский алконавт, соседка Верочка смазливая выпускница института имени Герцена, естественно еврейка. Из туалета гремит орденами и попёрдывает Иван Александрович- герой войны, золотой медалист по взятию Берлина, контуженый несколько раз, всеми уважаемый ветеран. Настоящий тёртый калач, пришедшийся не по зубам вермахту и написавший на Рейхстаге: «Ебитесь в рот, Ваш Иван». Непьющий.
Соседи - клад, даже Миша. Не бузит, курит только в своей комнате, собутыльников не водит. Пишет стихи на обоях в туалете, посвящая их естественно Верочке:
Смогу ли я забыть тот миг,
Когда входил в ворота храма.
А вы сидели среди книг
И побледнев, сказали - «мама…»
Однажды перед девятым мая появился и такой шедевр:
В долгу неоплатном сидим и стоим
И какая - помним, и, писая - чтим!
Довольно неплохо, по-моему, хотя местами пошловато.
Верочка. Вспоминается Пушкин «…ах как была еврейка хороша…». Ещё симпатичная, молодая. Вечно спешащая. Всегда читающая последнею периодику. Целеустремлённая и счастливая.
И так, иду я по коридору. Где-то посередине он изгибается вправо, сразу за поворотом, на стене висит картина «Бурлаки На Волге». Висит она ещё от прошлых жильцов, которых сменили мы с женой. Повесили они её перед переездом, сказав
Ивану Александровичу как старожилу «Пускай хоть какая-то память о нас останется».
Картина ни кому не мешала и посему прижилась. К тому же сюжет вечен - мы и власть.
На кухне у каждого жителя квартиры свой стол, общие только раковина и газовая плита. Я завтракаю и обедаю на кухне, Верочка на бегу, Миша не ест, только закусывает. Иван Александрович предпочитает питаться у себя в комнате. Жена всегда на диете. С утра я пью чай, и съедаю два бутерброда с маслом. С хорошим финским маслом. Я люблю масло. Всегда в моей маслёнке лежит аккуратный жёлтый кирпичик, от которого я отсекаю лишнее как скульптор от камня. После отсечения «лишнее» не торопясь намазывается на булку и медленно поедается мною. В этот день я как всегда подошёл к холодильнику, потянул за ручку. С тихим щелчком дверь распахнулась, и я протянул руку к маслёнке. Тут в кухню вошёл Иван Александрович. Думая, что он успеет пройти у меня за спиной, я, взяв маслёнку, развернулся и наткнулся на ветерана, тормознувшего, чтобы поправить слетевший с ноги тапок. Маслёнка вылетела из руки и разбилась об стену. Я разочаровано вздохнул, выслушал извинения Ивана Александровича, успокоил его, сказав, что давно хотел поменять маслёнку. И ушёл на работу непозавтракав.
Об утрате маслёнки я вспомнил уже вечером. По дороге домой заскочил в посудную лавку. Симпатичная рыженькая продавщица беззаботно ковыряла в носу пока я не отвлёк её своим вопросом.
- Извините, у вас есть в продаже маслёнки?
- В том углу – и махнула рукой со скатанной козявкой.
- Жаль что у человека только две ноздри, да? – сказал я, подмигнув ей, и направился в указанную сторону, а именно прочь от неё, что как нельзя лучше соответствовало направлению обозначенному во взмахе руки рыжей феи из посудной лавки.
Выставленные на продажу маслёнки предлагали себя как бляди на староневском. И только одна потупив глаза смотрела в пол. Решил купить скромницу. Тем более размер у неё был подходящий. Большой. И цвет тоже. Жёлтый. Как у масла.
Придя домой, я тут же обдал её кипятком, на предмет возможных козявок, потом окатил холодной водой, чтобы масло не подтаяло и наконец положил в неё заветный брикет. Убрал в холодильник. В предвкушении утра прошёлся по квартире. Прислушался. Иван Александрович явно смотрел фигурное катание, Миша уже довольно долго сидел в туалете, видимо подбирал рифму, Верочка ещё не пришла с очередного симпозиума. Чтобы как-то убить вечер поебались с женой. Закончили в ничью.
Звон будильника выдернул меня из сладких объятий сна. Продирая глаза, я сел на кровати, потянулся. Встал и одел халат. Взяв полотенце, пошёл в ванную. Встаю я раньше всех, и проблем с очередью в места общественного пользования у меня не возникает. Помывшись, направился на кухню, поставил чайник, и пока он грелся, вернулся в комнату, чтобы переодеться. Когда чайник начал свистеть, я уже освободил его маленького брата от вчерашней заварки, и засыпал новой, потом залил кипятком. Теперь надо отрезать два куска булки. А теперь… Я открыл холодильник и достал маслёнку. Поставил её перед собой и с вожделением открыл. Масла не было! Блядство, я же не мог его вчера не положить, да я и ПОЛОЖИЛ его в маслёнку! На всякий случай я распахнул холодильник в надежде найти там нераспечатанный брикет. Его там не было! Неужели жена съела? Я побежал в комнату. С трудом растолкал супругу, дождался, когда выражение её глаз станет более- менее осмысленным.
- Ты не брала масло?
- Какое масло, откуда?
- Из маслёнки, я купил вчера новую маслёнку, положил в неё масло, а сегодня она пустая!
- А я то при чём здесь? Который час то хоть? – она посмотрела на прикроватный будильник. – Ты, что совсем офонарел, меня в такую рань поднимать!?
- Дак ведь масла то нет! – как она не понимает!
- Да иди ты в жопу со своим маслом! Мне ещё два часа спать!
- То есть ты не брала?
- НЕТ!!! – и она рухнула на подушку.
Не ужели соседи? Но кто? Верочка отпадает сразу, ветеран тоже, разве, что поэт-алкоголик, да и тот под большим сомнением. Мне не терпелось спросить их про судьбу пропавшего масла, но в столь ранний час это было бы неэтично. К тому же брикет масла – не велика потеря. Так я и ушёл на работу непозавтракав.
Возвращаясь домой, купил два куска масла. Один сразу же положил в маслёнку, другой закамуфлировал полиэтиленовым мешком в недрах холодильника. На кухне как раз что-то готовил Иван Александрович.
- Иван Александрович, представляете, вчера положил в маслёнку масло, а сегодня утром его там не оказалось, ума не приложу, куда могло деться?
- Знаете, у меня тоже несколько раз масло пропадало, как раз с того момента, когда вы переехали, я ещё грешным делом подумал, что вдруг какие-то шалопутные, потом смотрю - приличные люди. На Мишку тогда эт самое, но он аж обиделся, не похоже, что он… - Иван Александрович замолчал.
- Дак кто ж тогда?
- Ну, кто, кто, и думать нечего.
- Да нет, что вы, что вы, Вера не может, она из интелигентнейшей семьи!
- Знаем мы, из какой она семьи. – Ветеран недовольно засопел и принялся что-то мешать в алюминиевой кастрюльке.
- Нет, всё-таки мне кажется, что это совершенно исключено.
Иван Александрович выключил газ, и, сняв кастрюлю с плиты, ушёл к себе. А я решил спросить Мишу. Постучал к нему в дверь.
- Да?
- Миша, это я, можно мне войти?
- Да.
Я открыл дверь и вошёл в его комнату. Оказался я тут в первый, и надеюсь последний раз. Из мебели, только старая кровать, стул и почему-то большой красный огнетушитель в углу.
- Миш, привет, тут такое дело, у меня в холодильнике масло пропало, прямо из маслёнки… - я не договорил, как он перебил меня запинающимся от волнения голосом:
- А, это старый хрыч ко мне послал? У него тоже вроде кто-то масло тискал, сначала на вас думал кстати, а теперь значит меня подозревает.
- Да нет, как раз не тебя! – я попытался обуздать его эмоции.
- А кого же тогда? Верку что-ли? Да он что, совсем ёбнулся старый пидарас?
- Миш, он герой войны, зачем ты его так? – мне стал неприятен разговор в такой плоскости, надо было его как-то сворачивать, и так уже ясно, что Миша тут не причём.
- Ну и хули с того, что он герой, я может тоже герой, а понты не кидаю! – тут я понял, что Миша был хорошо поддатый. – А Верка она же учёная! Она медуз изучает!
Так я узнал, что Вера специалист по медузам.
- На хуя ей масло? – Миша не унимался. Типичный рыцарь синего ордена.
- Миш, ты извини, я пойду, в другой раз подискутируем.
- Ага, давай, а старпёру скажи, чтобы на Верку не гнал.
Сев на диван и хорошо подумав я всё-таки стал подозревать жену. Во-первых она вчера несколько раз ходила на кухню. Зачем? Вечернее поедание масла казалось мне самой логичной причиной. Потом её вечная недосказанность, во всём, и поздние приходы с работы. Где она сейчас, с кем, не ест ли моё масло? Если она вчера переложила моё масло куда то к себе, а теперь ест. Должна быть улика, тара под масло. Я набрался терпения и стал ждать жену. Она пришла около восьми вечера. Под предлогом поухаживать за ней, я взял её сумочку и отнёс в комнату. Быстро раскрыв её я сразу увидел пластмассовый контейнер, в котором носят бутерброды. Взяв его, прошёл на кухню, достал маслёнку, вынул из неё брикет и переложил в контейнер. Они были, как специально сделаны друг для друга. Я подошёл к жене и молча продемонстрировал ей эту неоспоримую улику.
- Что такое? – на её лице было лёгкое удивление.
- Нет, это ты мне скажи, что ЭТО ТАКОЕ!!!
- Масло – немного испуганно и оторопело произнесла она.
- Я тоже вижу, что масло, а где вчерашнее масло?
- Какое, «вчерашнее»?
- Не прикидывайся, ты выносишь из дома масло в этом контейнере!
Она внимательно посмотрела мне прямо в глаза:
- Ты идиот?
Я попытался проигнорировать это прямое оскорбление и ещё раз добиться чистосердечного признания.
- Скажи, ты выносишь из дома масло?
- Господи! – жена присела на диван – не знаю, откуда теперь тут масло, но я ношу в нём диетический хлеб, который ем на работе, а ты дорогой, сходи, пожалуйста, к врачу.
Мы уснули не разговаривая. Утром, придя на кухню, я сразу проверил маслёнку. Она была пуста. Ворвавшись в комнату, я схватил спящую жену за руку, и, не дожидаясь пока она проснётся поволок её на кухню.
- ГДЕ? ГДЕ МАСЛО?? ОТВЕЧАЙ!!! – кричал я.
- Отпусти меня, псих! – жена вырывалась, но я крепко держал её за запястье.
- Пойдём-ка проверим твой контейнер для хлеба - сказал я злорадно улыбаясь. Я был уверен в том, что мне удалось поймать её с поличным.
Открыв её сумку, я увидел то, что и хотел увидеть. В контейнере лежал уже подразмякший кусок масла.
- Что это? – ледяным голосом спросил я.
- Это то масло, которое ты не выложил вчера, после своих следственных экспериментов, скотина! – ни когда не видел свою жену такой злой.
Признаться её ответ смутил меня, я действительно не помнил, выложил ли я масло или нет.
- Знаешь, дорогая, ни когда больше не бери моё масло! – я взял контейнер и ушёл на кухню. Там, аккуратно переложил подтаявший брикетик в маслёнку, и поставил её в холодильник. Когда я вернулся, жена стояла в уличной одежде.
- Уже на работу?
- Я ухожу, ты псих, жаль, что поздно поняла, тебе надо к врачу, прощай.
- Где ты будешь жить? – я был уверен, что это плохая шутка.
- У мамы.
И она ушла…
Верочка стала мне больше улыбаться. Иван Александрович укоризненно качать головой. Миша подмигивать. Я не ел около недели, очень переживал. А когда решил позавтракать и открыл холодильник, то первое, что бросилось мне в глаза - открытая и соответственно пустая маслёнка. Я решил всё выяснить окончательно и постучался к Верочке в дверь.
- Войдите! – чуть-чуть удивлённый голос.
- Верочка, извините ради бога – сказал я, протискиваясь в дверной проём.
- Да, что-то случилось? – она казалась поправде взволнованной.
Маленькая комнатка, от пола до потолка полки с книгами, на рабочем столе банка, в которой плавает что-то похожее на гигантский сгусток спермы. Видимо медуза.
- Видите ли, у меня было масло, в холодильнике, а теперь его нет, пропало, и это не первый раз, я прям не знаю, что и думать. Со всеми уже говорил кроме вас.
- Я не брала.- пролепетала она побледнев, её губки выпятились и слегка задрожали.
- Нет, что вы, я не в коем разе не подозреваю вас, я просто не знаю, кто это может быть, признаться, сначала я думал, что это моя жена, но теперь ясно, что она тут не при чём…
- Дак вы из-за этого расстались, из-за масла? – Верочка изумлённо уставилась на меня - я слышала, как Иван Александрович бубнил про это на кухне, но не верила!
Вот ведь старый хрыч! И тут я всё понял! Это он!!! Все эти россказни про якобы тоже пропавшее масло. Вор всегда кричит –"держите вора!" Ну всё, пиздец тебе старый пидарас! Я отомщу! НИ КТО, НИ КОГДА НЕ СМЕЕТ ПИЗДИТЬ У МЕНЯ МАСЛО!!!
- Спасибо Вера, вы мне очень помогли – и я пулей вылетел из её комнаты.
План мести созрел мгновенно. Во дворе спиливали старые деревья, и повсюду валялись здоровенные поленья. Оставалось дождаться темноты. Когда часы пробили полночь, я спустился во двор и незаметно как ниндзя перетащил невьебенную колоду на лестницу, потом подумал и приволок ещё парочку. Чтоб наверняка. Потом ещё подумал и отнёс два полена назад из соображений гуманности. После чего выкрутил в подъезде все лампочки. Засада была подготовлена, осталось дождаться утра.
Утром Иван Александрович как всегда собрался за молоком. Есть такая традиция у пожилого поколения, ходить за молоком к приезжающим утром жёлтым бочкам. Якобы там оно (молоко) чуть-ли не прямо из-под коров. Ну что ж за глупость надо платить. Я услышал, как хлопнула входная дверь. У меня есть тридцать минут. Проследив в окно, как Иван Александрович, (в дальнейшем старый пидарас), не спеша прошагал в сторону сбора таких же любителей молока как он, я приоткрыл входную дверь. В квартире кроме меня ни кого не было. Верочка ушла рано. Миша не приходил уже двое суток. А я был на законном выходном. Наконец, старый пидарас начал движение через двор в вечность. Я злорадно потёр руки и вышел из квартиры. На лестнице была темень, хоть глаз коли. Заняв стратегическую высоту, я обратился в слух. Хлопнула парадная дверь. Недовольное ворчание по поводу темноты. Ну-ну поворчи напоследок. Шарканье старческих ног было всё ближе и ближе. Я обхватил колоду руками и резко поднял её над головой. Прикинув, что жертва вышла на финишную прямую, я выдохнул и метнул бревно в темноту…
Он выжил. С ногами, правда, пришлось распрощаться, но он выжил. Врачи сказали, что год в больнице ему обеспечен. Мы все, конечно, долго обсуждали это происшествие. Верочка плакала два дня.
- Кто посмел, кто посмел так поступить со стариком! – шептала она сквозь рыдания.
- Мерзавцы, какие мерзавцы!- вторил ей, я.
- Дааа, хоть и геморройный был старикан, но жалко беспесды. – соглашался Миша.
На следующее утро масла опять не было.
Я был в растерянности. Неужели я ошибся? Но ведь всё так логично складывалось! Не может быть, чтобы я что-то упустил. Тем неменее провал был на лицо. Я попытался думать логически. И так старик всё же виноват, но так как хищения масла продолжались, значит, значит, значит… Значит, он был НЕ ОДИН!!! Этот простой вывод ошарашил меня. И тут мне всё стало предельно ясно. Миша - вот его подельник. Неспроста старик пытался оговорить Верочку. Ох, не спроста. Ну чтож, я поставил на место одного, доберусь и до другого. Однако устранение Миши задача посложнее. Есть несколько мест, где он проводит много времени - своя комната, туалет, и улица. Логичнее всего провести операцию на улице. Два происшествия на одном адресе уж больно подозрительны. Я решил пригласить его съездить за грибами.
Электричка несла нас прочь от города. Я делал вид, что дремлю. Миша нервно вертелся напротив. Ему ненравилось решительно всё. Жёсткость сидений, ранний час, размер своей корзинки.
- Может, тяпнем? – наконец не выдержал он.
- Доедем до места, там и тяпнем – я приоткрыл глаза.
- Ты как хочешь, а я уже не могу.
Он достал из кармана плоскую бутылку коньяку, именуемую в народе «плечики», и жадно припал к горлышку. «Пей, пей, перед смертью не напьешься» подумал я. Миша поймал мой взгляд и вздрогнул.
- Ты чё? – испуганно выдавил он
- А что такое? – я сделал вид, что удивлён вопросом.
- У тебя взгляд, как будто покойника увидел.
- Не выспался, наверное.
- Вот и я говорил, нехер ехать, только невыспимся и устанем.
- Я покемарю пока, а ты неперебирай сильно, а то грибов не увидишь - я усмехнулся.
Отойдя от платформы километров пять, мы вышли к старой оборонительной линии времён финской кампании. Я продолжал двигаться вдоль окопов, подыскивая подходящий. Миша плёлся сзади и радовался каждому найденному грибу. У меня в ведре было пусто.
- Невезёт тебе чего-то, - кричал Миша – у меня уже пол корзинки, а ты даже сыроежки не нашёл.
- Повезёт в любви – отшучивался я.
- А ты бы Верку смог-бы? – неунимался удачливый грибник.
- Я теперь мужчина свободный, почему бы и нет – я остановился рядом с глубоким окопом, подходящим по всем параметрам. Огляделся.
- Ты это, ты смотри, она девушка хорошая. – он догнал меня и хрипло дыша посмотрел из под лобья.
- Хорошая, хорошая - я шагнул к нему навстречу и достал нож.
- Ты чего - Миша испуганно попятился.
- Да гриб, наконец, увидел!
- Ааа.
Я резко воткнул ему нож чуть пониже рёбер, и, провернув, поддел наверх. Он удивлённо хрюкнул и непонимающе смотрел на меня, пока его взгляд стекленел.
- Значит и старика ты тоже кончить хотел, ссука…
- Это вам за масло – но он уже этого не слышал.
Пересыпав его грибы к себе в ведро, я разжёг костёр и сжёг на нём всю Мишину одежду, включая сапоги и корзинку. Потом углубил окоп, бросил туда тело, засыпал его пеплом и закидал землёй с бруствера. Получилась глубокая могила. Всё Миша, доигрался хуй на скрипке. Побродив ещё с пару часов по лесу, я вышел к какой-то железнодорожной платформе, с которой и вернулся в город.
На следующее утро масло опять пропало. Оставалась только Верочка. Неужели и она с ними? Слишком уж рьяно Миша её защищал, слишком рьяно. Ну что ж, я доведу дело до конца.
- Вы не видели Михаила? – Верочка стояла в дверном проёме и была крайне испугана.
- Нет, а что случилось? – я изобразил искреннее удивление.
- Его нет уже целую неделю, раньше такого не было.
- Может, напился где нибудь? – я постарался ответить как можно более безразличным голосом.
- Мне кажется, что что-то произошло.
- Я не думаю, Михаил взрослый человек, пусть и с определёнными слабостями, но, на мой взгляд, он вполне адекватен.
- Знаете, мне очень страшно, наша квартира так быстро опустела, по ночам я не могу заснуть, лежу и дрожу от страха.
- Хотите, оставайтесь у меня.
В ту же ночь я её выебал…
После работы мы договорились встретится в метро, на станции Невский Проспект, её я выбрал не случайно, на ней всегда много народу, давка. Я предложил вместе сходить в Русский музей, посмотреть выставку «Митьков». Она с радостью согласилась. Видать подзаебали её медузы. Встретившись, мы радостно поцеловались, как счастливые влюблённые, я неторопливо повёл ей к краю платформы, в том самом месте, где поезд выныривает из тоннеля на станцию. Был час пик и мы пробирались с трудом. Я старался двигаться, чтобы не попадать в объектив камеры, прячась за более рослыми пассажирами. Наконец я остановился у самого края. Приближался момент истины. Перед моими глазами всплыл кусок масла, который я уже не мог съесть несколько недель. Скоро это закончится. Из тоннеля пошёл мощный поток воздуха. Я чуть-чуть отступил назад и в сторону, моё место тут же заняла какая-то тётка. Верочка непонимающе смотрела на меня. Я улыбнулся ей как можно ласковее. Она улыбнулась в ответ. Из тоннеля ударил яркий свет фар и в ту же секунду я незаметно, но сильно толкнул Верочку с платформы. Всё так же избегая смотреть в камеру слежения, я затерялся в толпе.
Утро. Я стою перед холодильником и смотрю на пустую маслёнку. Я стою уже пол часа. Я думаю. Позвонил на работу, сказал, что беру «от отпуска». Сослался на трагическую смерть соседки. Тут же припомнил вчерашние разговоры с милицией. Но всё это не давало ответа на главный вопрос - куда делось масло! Одевшись, я поехал в ближайший магазин, продававший аппаратуру для видео наблюдений. Человек без мимики рассказал мне, сколько нужно камер на мою квартиру. Я вернулся домой взял сберкнижку. Сняв все деньги, вернулся в магазин и оформил заказ. На следующий день бригада молодых обалдуев установила всю аппаратуру. Из своей комнаты я получил возможность контролировать всю кухню, коридор, и входную дверь. Вечером я положил масло в маслёнку, а сам сел за монитор и стал ждать. Естественно я уснул в кресле, так ни чего и не заметив. С утра маслёнка опять оказалась пустой. Тогда я начал просмотр записей камер наблюдения. То, что я увидел, лишило меня дара речи.
Где-то в три ночи из картины в коридоре вылезли бурлаки и на цыпочках прошли на кухню. Там, с помощью своей невьебенно длинной верёвки они накинули петлю на ручку холодильника, потом впряглись точь в точь как на картине и открыли его. После чего, проявляя чудеса альпинизма, двое пиздёнышей добрались до маслёнки, открыли её и столкнули кусок масла вниз. Сжирали они его тут же. Наверное, были голодные.
Картину я сжёг в толчке. Предварительно вырезав каждого из бурлаков тупыми ножницами, потом сжёг и их, высыпав пепел в унитаз. Спустил воду. И лёг спать. Я знал, что, проснувшись завтра, я смогу позавтракать двумя бутербродами с маслом. И ни кто, ни когда, не сможет лишить меня этого удовольствия.
Вот ещё одно произведение Енота.Наслаждайтесь! :-)
В субботу эту сижу бля дома, телек зырю, хуяк – звонок тилифонный тривожит мой покой. Валька бля.
- Привет сладкий (это типа я сладкий, а хуле). А ты в кинотеатрах разбираешься?
- Ну бля
- А какой посоветуешь?
- Еси на поебаццо, то Баку, туда ниходит никто
- Да не, я про домашний
- Домашний? Падъебываеш?
- Понятно всё…спасибо…, - бля и трупку павесила.
Падумал нимнога о ебанутости бап и дальше продолжил прасмотр праграмы телепередач. Люблю по выходным ТНТ пасматреть, там такое ниибательское каличество юмаристических передач показывают. Сидиш, пиво пьеш, в телек фтыкаешь а в мазгу одна тока мысль вертиццо – бля, и за такую хуйню есче и бабло кто то получаит. Мозк атдыхаит адним словом. Карочи, на очиридном витке искраметнава юмара заснул нах.
Сницо мне гимнастка Алина Кабаева и её выступление на паследних олимпийских играх. Для далбоёбоф - в Афинах. Типо ввели на олимпиаде новый вид гимнастических састязаний для девачек - с шестом. Алинка зажигает так не по децки, фсе хлопают нах а я в жюри сижу. Повирнулась она ко мне попай, павиляла так призывно, павирнулась и падмигивает типо иди ко мне камрад, зажгём на пару. Ну и я не мудак, вылез на арену и… званок бля. Валька ёпта.
- Енот, ну чего к телефону не подходишь. А я кинотеатр купила!
- Баку?
- Домашний!!!
- А… смишно…
- Да не, я серьезно, в кредит взяла. Приезжай, обмывать будем
- Хуле, с этово и надо было начинать, еду!
Пазитивно так обмыли, с маласольными агурчиками и кунанием пульта в миску с водкай. Хуле, и диманстрационный прасмотр естесна, фсё как у людей. Я тока проебал большую часть – чувандосу одному на кухне фтирал о преимуществах ловли на живца перед отвесным блеснением. Я б и вам рассказал, но не особо прикалывает ебать мозг людям, близким те па духу. Хуле, канцерт окончился, народ разошолся, а Валька киноленту по второму кругу пустила, тасчиццо. Я подсел к ней так романтично – в руках по бокалу водки, ф зубах огурец. Она выпила ниглядя и смотрит сцуко дальше.
- Слыш, - говорю, - а можит поебемся?
И по коленке её глажу. Нежна.
- А? Чо? Круто, да?
И сцуко снова в экран.
- Ну я чо, пойду штоль?
Бля обидно что то так стало. Наверно с выпитого.
- А? Да, захлопни за собой
На меня даже не взглянула. А хуле мне, фстал и ушол. Спиздив попутно пару огурцоф.
Все васкресенье дома просидел – водку пил. Думал, позвонит типо «а не фстретиццо ли нам сигодня», скажу нихуя, нихочиццо сигодня чо то. Нипазванила сцука.
В понедельник та же хуйня. С работы пришол, афтоответчик пустой нах. Никаму нинужен бля. Хуй с ним, я не гордый, звоню сам. Как нифчом не бывало.
- Здароф Валюх
- Привет
- Мож на ВэДэНХа сходим?
- А?
- Ну бля, атракцыоны, фся хуйня, зарплату палучил
- Не, хочешь ко мне приезжай
Вот песдец. Васче для Валюхи больше счастья в жизни нет, как на атракцыонах покатаццо и в комнату ужасов сходить. Особенно ей нравиццо атракцыон где тибя привязывают, наверх поднимают, а потом следует резкое опускалово. Ето надо видеть бля, визжит как резаная, юпка задираеццо и фсе бля с интересом изучают Валькино белье. И отпечаток ниибательского счастья на лице (бля рука ниподнялась «на ибле» нахуячить). Есть какой то налет эксгибиционизма в этом развлечении.
А комната ужасоф ето тоже хуй оттасчиш. Для тех кто в танке, объясню чо там как. В начале пара ебланов с самнительным актерским дарованием изображают из себя ниебательских монстроф далекого космаса, кидаюццо резиновой головой и вытваряют прочие нименее оригинальные трюки. Потом выключаиццо свет и ети представители культмассового сектора бродят по рядам и хватают зрителей за коленки и прочие выступающие части тел. А благодарный зритель как правило визжит. Когда первый раз ходил на эту хуйню, меня тож за коленку схватил латентный ужас. Я ниожидал такого, но бля не растерялся и поразил темноту резким поднятием ноги. Мрак ответил мне жалобным «бляяяяя». С того инцыдента меня запомнили и больше не трогали. А Валька так постоянно визжит над ухом, но я не ревнивый. Да и не до неё мне в эти волнующие минуты тьмы.
Когда перед прецтавлением мы занимаем места, я стараюсь расположиццо так, чтобы сзади сидела какая нить миловидная какетка. Вот её, под видом страшнага ужаса, я минуты две за соски и дергаю.
Бля, отвлекся нимного. Приезжаю к Валюхе, дверь открыла, привет-привет и в комнату попесдовала. Захажу – сидит на полу, вокруг диски, кассеты и кинотятр свой смотрит. Меня как будто нет. Ну я резину тянуть не стал.
- Ебаццо то бум?
- Ага, подожди, ещё пару фильмов посмотреть надо, завтра отдавать
- Ну ты посмотри, я щас прийду
- Ага…
Ебошу домой, беру любимую кассету с немецкой парнухой и обратно. Немного удивилась открыв дверь типо «а ты куда ходил» и недождавшись ответа обратно к бледно синему экрану похуячила. Девачка с бульвара Капуциноф бля.
- Как у тебя кассета тут фставляица?
- Дай сама вставлю, а что это?
- Настоящее искуство
Сидим, фтыкаем, я Вальку поглаживаю ласково. Никакой ответной реакции. Начинаю раздевать – не сопротивляиццо. Но и от экрана свой взгляд не отрывает. Раздел полностью, сам портки скинул. На экране в это время кучерявый усатый еблан ебёт раком пышногрудую блондинку. Нежно беру Валюху за филейную часть, распологаю в той же позиции и ввожу хуй. Валька завороженно следит за актёрской игрой.
- Я-Я даз ис фантастиш, - кричит с экрана потный фашист.
- Я-Я бля дас нах фантастиш бля, – фторю ему я.
Немчуга достает горбатого и сходу засовывает его в жопу партнерше. Ей песдец как нравиццо и она кричит от щастья. Повторяю тот же маневр. Валька тожи вскрикнула, но менее радостно. Хуле, продолжаем ебать на пару.
- Я-Я бля, натюрлих нах
По ебалу арийца видно что он щас кончит. Подперло и мне. Пачти синхронно (хуле, эту кассету я рас педесят сматрел) выдергиваем сваи агригаты, хватаим тёлок за волосы и засаживаем хуи в ротовую полость. Немецкая фрейлин причмокивает от удавольствия, Валюха начинает давиццо. Децл освобождаим хватку и наши хуи – лоснящийся немецкий и мой с астатками каловых масс – выплевываюццо партнершами. Додрачиваем на лицо. Немчушка ловит сперму и по прежнему радуеццо. Валюшке что то ниочень, фскочила бля и паебала в сортир. С желудком что то по ходу. Пытаюсь догнать, но расплескиваю всю сперму ещё в коридоре.
- Енот, а что ты там про ВДНХа говорил? – стоит в дверях и смущённо улыбается.
- А чо говорил. Атракцыоны говорил. Фся хуйня.
- Сходим?
- Поздно уже, да и фильм какой-то тебе посмотреть надо сегодня
- Да ну его нах, пойдем погуляем лучше.
……………………………………………………………………………………………………
Была у меня в школе одноклассница, Ленка. После просмотра кинокартины «Танцор диско» песдец завернулась на индийском кино и культуре одноименной народности. На перемене рисовала помадой на лбу жирную точку, а дома ходила исключительно в простыне и воображала что это сари. Я отъебал ее в 8 классе за несколько аллюминиевых индийских монет. Воздух приторно благовонял, чуждая мне музыка индийского народа била по ушам. Я долго не мог кончить, смотрел на точку на лбу и пытался сосредоточиться.
А друг мой, Колян, ебал её за слоников. Семь раз. За семь слоников.
Про масло перегнул, я бы сказал :)
девочка-припевочка
20.04.2008, 05:23
Ворон, не, это я спрашивала по поводу темы поноса :)
пиздец бред про телевизор, вообще не понятно в чём смысл...
девочка-припевочка,
Так это и есть "Любовь"
Старая пелотка.Взрослые игры.
- Слушай, у меня есть беспесды ахуенная идея! – муж пнул меня куда-то под жопу коленкой, и похотливо добавил: - Тебе понравицца, детка.
Детка.
Блять, тому, кто сказал, что бабам нравицца эта пиндосская привычка называть нас детками – надо гвоздь в голову вбить. Вы где этому научились, Антониобандеросы сраные?
Лично я за детку могу и ёбнуть. В гычу. За попытку сунуть язык в моё ухо, и сделать им «бе-бе-бе, я так тибя хачю» – тоже. И, сколько не говори, что это отвратительно и нихуя ни разу не иратично – реакции никакой.
- Сто раз говорила: не называй меня деткой! – я нахмурила брови, и скрипнула зубами. – И идея мне твоя похуй. Я спать хочу.
- Дура ты. – Обиделся муж. У нас сегодня вторая годовщина свадьбы. Я хочу разнообразия и куртуазности. Сегодня. Ночью. Прям щас. И у меня есть идея, что немаловажно.
Вторая годовщина свадьбы – это, конечно, пиздец какой праздник. Без куртуазности и идей ну никак нельзя.
- Сам мудак. В жопу всё равно не дам. Ни сегодня ночью. Ни прям щас. Ни завтра. Хуёвая идея, если что.
Муж оскорбился:
- В жопу?! Нужна мне твоя срака сто лет! Я ж тебе про разнообразие говорю. Давай поиграем?
Ахуеть. Геймер, бля. Поиграем. В два часа ночи.
- В дочки-матери? В доктора? В прятки? В «морской бой»?
Со мной сложно жыть. И ебацца. Потому в оконцовке муж от меня и съёбся. Я ж слОва в простоте не скажу. Я ж всё с подъебоном…
- В рифмы, бля! – не выдержал муж. Пакля!
- Хуякля. – На автомате отвечаю, и понимаю, что извиницца б надо… Годовщина свадьбы веть. Вторая. Это вам не в тапки срать. – Ну, давай поиграем, хуле там. Во что?
Муж расслабился. До пиздюлей сегодня разговор не дошёл. Уже хорошо.
- Хочу выебать школьницу!
Выпалил, и заткнулся.
Я подумала, что щас – самое время для того, чтоб многозначительно бзднуть, но не смогла как не пыталась.
Повисла благостная пауза.
- Еби, чотам… Я тебе потом в КПЗ буду сухарики и копчёные окорочка через адвоката передавать. Как порядочная.
Супруг в темноте поперхнулся:
- Ты ёбнулась? Я говорю, что хочу как будто бы выебать школьницу! А ей будеш ты.
Да гавно вопрос! Чо нам, кабанам? Нам што свиней резать, што ебацца – лиш бы кровища…В школьницу поиграть слабо во вторую годовщину супружества штоле? Как нехуй делать!
- Ладно, уговорил. Чо делать-то надо?
Самой уж интересно шопесдец.
Кстати, игра в школьницу – это ещё хуйня, я чесно говорю. У меня подруга есть, Маринка, так её муж долго на жопоеблю разводил, но развёл только на то, чтоб выебать её в анал сосиской. Ну, вот такая весёлая семья. Кагбутта вы прям никогда с сосиской не еблись… Пообещал он ей за это сто баксоф на тряпку какую-то, харкнул на сосиску, и давай ею фрикции разнообразные в Маринкиной жопе производить. И увлёкся. В общем, Маринка уже перецца от этого начала, глаза закатила, пятнами пошла, клитор налимонивает, и вдуг её муж говорит: «Упс!». Дефка оборачивается, а муш сидит, ржот как лось бамбейский, и сосисную жопку ей показывает. Марина дрочить перестала, и тихо спрашывает: «А где остальное?», а муш (кстати, ево фамилие – Петросян. Нихуя не вру) уссываецца, сукабля: «Где-где… В жопе!» И Марина потом полночи на толкане сидела, сосиску из себя выдавливала. Потом, кстати, пара развелась. И сто баксоф не помогли.
А тут фсего делов-то: в школьницу поиграть!
Ну, значит, Вова начал руководить:
- Типа так. Я это вижу вот как: ты, такая школьница, в коричневом платьице, в фартучке, с бантиком на башке, приходиш ко мне домой пересдавать математику. А я тебя ебу. Как идея?
- Да пиздец просто. У меня как рас тут дохуя школьных платьев висит в гардеробе. На любой вкус. А уж фартуков как у дурака фантиков. И бант, разумееца, есть. Парадно-выгребной. Идея, если ты не понял, какая-то хуёвая. Низачот, Вольдемар.
- Не ссы. Мамин халат спиздить можешь? Он у неё как раз говнянского цвета, в темноте за школьное платье прокатит. Фартук на кухне возьмём. Похуй, что на нём помидоры нарисованы. Главное – он белый. Бант похуй, и без банта сойдёт. И ещё дудка нужна.
Какая, бля, дудка????????? Дудка ему нахуя?????
- Халат спизжу, нехуй делать. Фартук возьму. А дудка зачем?
- Дура. – В очередной раз унизил мой интеллект супруг. – в дудке вся сила. Это будет как бы горн. Пионерский. Сечёш? Это фетиш такой. И фаллический как бы символ.
Секу, конечно. Мог бы и не объяснять. В дудке – сила. Это ж все знают.
В темноте крадусь на кухню, снимаю с крючка фартук, как крыса Шушера тихо вползаю в спальню к родителям, и тырю мамин халат говняного цвета. Чтоб быть школьницей. Чтоб муж был щастлив. Чтоб пересдать ему математику. А разве ваша вторая годовщина свадьбы проходила как-то по-другому? Ну и мудаки.
В тёмной прихожей, натыкаясь сракой то на холодильник, то на вешалку, переодеваюсь в мамин халат, надеваю сверху фартук с помидорами, сую за щеку дудку, спизженную, стыдно сказать, у годовалого сына, и стучу в дверь нашей с мужем спальни:
- Тук-тук. Василиваныч, можно к вам?
- Это ты, Машенька? – отвечает из-за двери Вова-извращенец, - Входи, детка.
Я выплёвываю дудку, открываю дверь, и зловещим шёпотом ору:
- Сто первый раз говорю: не называй меня деткой, удмурт!!! Заново давай!!!
- Сорри… - доносицца из темноты, - давай сначала.
Сую в рот пионерский горн, и снова стучусь:
- Тук-тук. Василиваныч, к Вам можно?
- Кто там? Это ты, Машенька Петрова? Математику пришла пересдавать? Заходи.
Вхожу. Тихонько насвистываю на дуде «Кукарачю». Маршырую по-пианерски.
И ахуеваю.
В комнате горит ночник. За письменным столом сидит муж. Без трусов но в шляпе. Вернее, в бейсболке, в галстуке и в солнечных очках. И что-то увлеченно пишет.
Оборачивается, видит меня, и улыбаецца:
- Ну, что ж ты встала-то? Заходи, присаживайся. Можешь подудеть в дудку.
- Васильиваныч, а чой та вы голый сидите? – спрашиваю я, и, как положено школьнице, стыдливо отвожу глаза, и беспалева дрочу дудку.
- А это, Машенька, я трусы постирал. Жду, когда высохнут. Ты не стесняйся. Можешь тоже раздецца. Я и твои трусики постираю.
Вот пиздит, сволочь… Трусы он мне постирает, ога. Он и носки свои сроду никогда не стирал. Сука.
- Не… - блею афцой, - Я и так без трусиков… Я ж математику пришла пересдавать всё-таки.
Задираю мамин халат, и паказываю мужу песду. В подтверждение, значит. Быстро так показала, и обратно в халат спрятала.
За солнечными очками не видно выражения глаз Вовы, зато выражение хуя более чем заметно. Педофил, бля…
- Замечательно! – шепчет Вова, - Математика – это наше фсё. Сколько будет трижды три?
- Девять. – Отвечаю, и дрочу дудку.
- Маша! – Шёпотом кричит муж, и развязывает галстук. – ты гений! Это же твёрдая пятёрка беспесды! Теперь второй вопрос: ты хочешь потрогать мою писю, Маша?
- Очень! – с жаром отвечает Маша, и хватает Василиваныча за хуй, - Пися – это вот это, да?
- Да! Да! Да, бля! – орёт Вова, и обильно потеет. – Это пися! Такая вот, как ты видишь, писюкастая такая пися! Она тебе нравицца, Маша Петрова?
- До охуения. - отвечаю я, и понимаю, что меня разбирает дикий ржач. Но держусь.
- Тогда гладь её, Маша Петрова! То есть нахуй! Я ж так кончу. Снимай трусы, дура!
- Я без трусов, Василиваныч, - напоминаю я извру, - могу платье снять. Школьное.
Муж срывает с себя галстук, бейсболку и очки, и командует:
- Дай померить фартучек, Машабля!
Нет проблем. Это ж вторая годовщина нашей свадьбы, я ещё помню. Ну, скажите мне – кто из вас не ебался в тёщином фартуке во вторую годовщину свадьбы – и я скажу кто вы.
- Пожалуйста, Василиваныч, меряйте. – снимаю фартук, и отдаю Вове.
Тот трясущимися руками напяливает его на себя, снова надевает очки, отставляет ногу в сторону, и пафосно вопрошает:
- Ты девственна, Мария? Не касалась ли твоего девичьего тела мушская волосатая ручища? Не трогала ли ты чужые писи за батончег Гематогена, как путана?
Хрюкаю.
Давлюсь.
Отвечаю:
- Конечно, девственна, учитель математики Василиваныч. Я ж ещё совсем маленькая. Мне семь лет завтра будет.
Муж снимает очки, и смотрит на меня:
- Бля, ты специально, да? Какие семь лет? Ты ж в десятом классе, дура! Тьфу, теперь хуй упал. И всё из-за тебя.
Я задираю фартук с помидорами, смотрю как на глазах скукоживаецца Вовино барахло, и огрызаюсь:
- А хуле ты меня сам сбил с толку? «Скока буит трижды три?» Какой, бля, десятый класс?!
Вова плюхаецца на стул, и злобно шепчет:
- А мне что, надо было тебя просить про интегралы рассказать?! Ты знаешь чо это такое?
- А нахуя они мне?! – тоже ору шёпотом, - мне они даже в институте нахуй не нужны! Ты ваще что собираешься делать? Меня ебать куртуазно, или алгебру преподавать в три часа ночи?!
- Я уже даже дрочить не собираюсь. Дура!
- Сам такой!
Я сдираю мамашин халат, и лезу под одеяло.
- Блять, с тобой даже поебацца нормально нельзя! – не успокаиваецца муж.
- Это нормально? – вопрошаю я из-под одеяла, и показываю ему фак, - Заставлять меня дудеть в дудку, и наряжацца в хуйню разную? «Ты девственна, Мария? Ты хочеш потрогать маю писю?» Сам её трогай, хуедрыга! И спасибо, что тебе не приспичило выебать козлика!
- Пожалуйста!
- Ну и фсё!
- Ну и фсё!
Знатно поебались. Как и положено в годовщину-то. Свадьбы. Куртуазно и разнообразно.
В соседней комнате раздаёцца деццкий плач. Я реагирую первой:
- Чо стоишь столбом? Принеси ребёнку водички!
Вова, как был – в фартуке на голую жопу, с дудкой в руках и в солнечных очках, пулей вылетает в коридор.
… Сейчас сложно сказать, что подняло в тот недобрый час мою маму с постели… Может быть, плач внука, может, жажда или желание сходить поссать… Но, поверьте мне на слово, мама была абсолютно не готова к тому, что в темноте прихожей на неё налетит голый зять в кухонном фартуке, в солнечных очках и с дудкой в руке, уронит её на пол, и огуляет хуем по лбу…
- Славик! Славик! – истошно вопила моя поруганная маман, призывая папу на подмогу, - Помогите! Насилуют!
- Да кому ты нужна, ветош? – раздался в прихожей голос моего отца.
Голоса Вовы я почему-то не слышала. И мне стало страшно.
- Кто тут? Уберите член, мерзавец! Извращенец! Геятина мерская!
Мама жгла, беспесды.
- Отпустите мой хуй, мамаша… - наконец раздался голос Вовы, и в щель под закрытой дверью спальни пробилась полоска света. Вове наступил пиздец.
Мама визжала, и стыдила зятя за непристойное поведение, папа дико ржал, а Вова требовал отпустить его член.
Да вот хуй там было, ага. Если моей маме выпадает щастье дорвацца до чьего-то там хуя – это очень серьёзно. Вову я жалела всем сердцем, но помочь ему ничем не могла. Ещё мне не хватало получить от мамы песдюлей за сворованный халат, и извращённую половую жызнь. Так что мужа я постыдно бросила на произвол, зная точно, ЧЕМ он рискует. Естественно, такого малодушия и опёздальства Вова мне не простил, и за два месяца до третьей годовщины нашей свадьбы мы благополучно развелись.
Но вторую годовщину я не забуду никогда.
Я б и рада забыть, честное слово.
Но мама… Моя мама…
Каждый раз, когда я звоню ей, чтобы справицца о её здоровье, мама долго кашляет, стараясь вызвать сочувствие, и нагнетая обстановку, а в оконцовке всегда говорит:
- Сегодня, как ни странно, меня не били членом по щекам, и не тыкали в глаза дудкой. Стало быть, жива.
Я краснею, и вешаю трубку.
И машинально перевожу взгляд на стенку. Где на пластмассовом крючке висит белый кухонный фартук.
С помидорами.
Я ж пиздец какая сентиментальная…
Дмитрий Гандонский.Вся правда о Простоквашино.
Хорошо в деревне летом, бабы радуют минетом. Дядя Федор тащился, съебав в Простоквашино от родаков. Завел хозяйство, дом отремонтировал с котом и Шариком. Но одна крепкая заноза сидела в жопе его благополучия. И звали эту занозу почтальон Печкин.
Появился он, откуда не ждали. Зашел однажды в избу незнакомый дяденька в усах с толстой сУкой на ремне и достал из широких штанин метр.
- Сейчас я вашего мальчика измерять буду.
- А Вы кто, простите? – интеллигентно поинтересовался кот.
- Я гробовщик тутошний, Печкин. Бу-га-га, шутю, - мужчина спрятал линейку и съебался.
- Идиот какой-то, - решили друзья и забыли о почтальоне.
Но Печкин напомнил о себе. Он чуть не спалил приятелей, когда они труп колхозного сторожа прятать везли. Сторож вредный попался, запрещал им комбикорм с фермы пиздить. Вот они и зацарапали его, уложили в сундук и понесли закапывать. А почтальон беспокойный был, как все пожилые. Встретил друзей, и давай расспрашивать, мол, куда идете? За грибами? А какие сильнее торкают? А почему с сундуком? Да вы бы еще с чемоданом пошли! А чем это воняет? А откуда кровь на дорогу капает? А если в ментовку стукануть? Затрахал, короче. Пришлось ему лопатой переебать, спрятать в сундук и закопать вместе со сторожем.
Как же был удивлен Шарик, когда встретил живого и невредимого Печкина, возвращаясь с охоты. Тот на телеге куда-то ехал. «Тут что-то нечисто!» - подумал Шарик, ступив в говно, и попросил его подвезти.
- А хорошо ли ты, охотник, стреляешь? – подъебнул в дороге почтальон. – В шапку мою сможешь попасть?
- Кидайте вашу шапку, дядя Печкин! – ответил пес. - Сейчас от нее ничего не останется, одни дырочки.
Почтарь кинул шапку, Шарик прицелился и … выстрелил тому в башку. Голова разлетелась, как арбуз, даже дырочек не осталось. Пес слез с телеги и свалил смешно дергающееся тело в речку. А что, бобры тоже есть хотят!
- Нет больше Печкина! - обрадовал он друзей с порога, вернувшись домой.
- Ура!!! – заорали дядя Федор с Матроскиным. – Наконец-то наш любимый дядя Печкин окочурился! Качать собаку!
Только Шарика подбросили, глядь – на пороге почтальон собственной злобной персоной. Друзья малость охуели. Из-за этого пес не только в потолок впечатался, но и об пол пизданулся.
- Здравствуйте! – говорит Печкин. - Вам тут посылочка пришла. Но я вам ее не отдам, потому что у вас докУментов нету. Буду к вам ходить, пока они не появятся. До свидания!
А откуда у них документы? Дядя Федор мелкий еще, да и не в себе – со зверями разговаривает. У тех из документов только усы, лапы, хвост и справка о кастрации. Сели друзья и стали думать, как жить дальше.
- Надо его зацарапать. Хороший индеец – мертвый почтальон! – заявил Матроскин.
- Я и не знал, что коты такие умные бывают, - удивился дядя Федор и погладил мохнатого.
- Я еще и уебать могу… И по мошонке тоже умею…- замурлыкал кот от удовольствия.
- Нет, бить мы его не будем! Мы ему посылку подменим, - решил дядя Федор, и друзья пошли искать похожую коробку.
На следующий день почтальон приволок свой трофей и присел в теньке поиздеваться.
- Кто там? – спросил галчонок Хватайка.
- Сто грамм! – остроумно ответил Печкин.
- Я вас попрошу птичку нашу не дразнить, - заворчал кот. – Мы ее только позавчера закодировали.
На крыльцо вышел дядя Федор:
- Хватит вам ссориться. Пойдемте лучше чай пить. С коньяком!
Хитрожопый Печкин прошел к столу, наебенил себе в кружку бухла и сел, но не на стул, а на посылку. Друзья загрустили, а Печкин наоборот повеселел, и веселел все больше от чашки к чашке. Казалось, план не удался, но вдруг Хватайка подлетел к почтовой голове и серанул прямо в центр лысины.
- Блять! – заругался Печкин, размазывая по лицу какашки. – Страус ебаный, чтоб у тебя крылья отсохли!
- Опять вы птичку нашу обижаете, - возмутился Матроскин. – Вас надо в поликлинику сдать, для органов.
- Не волнуйтесь, дяденька, Вы лучше помойтесь сходите, - попытался успокоить лузера дядя Федор.- Я Вам полотенце дам и мыло.
Пока почтарь во дворе приводил себя в порядок, друзья быстро обменяли ящики и уселись пить чай.
- Вот, бывают же люди, до чужого добра жадные, - злобно проскрипел вернувшийся старик. – Например я.
Взял он псевдопосылку под мышку и отбыл восвояси.
Друзья постояли у окна, провожая взглядами его сутулую спину, а потом кот взмахнул лапой:
- Давай!
- Пропадай моя «Мурзилка»! – сказал дядя Федор и нажал на кнопку пульта управления. Окрестности потряс нехилый взрыв.
- Готов! – сказал Шарик, завидев высоко в небе знакомую шапку.
- А неплохая взрывчатка, - заметил хозяйственный кот. – Жаль, что вся на посылку ушла. Надо будет еще прикупить, для рыбалки.
Спустя некоторое время дым над местом взрыва развеялся. Все живое затихло, лишь странное шуршание нарушало окружающее безмолвие. Это сползались друг к другу ошметки почтальона Печкина.
Ещё один ранее не представленный мной аффтар.Безобразная Эльза.Яблоко раздора.
- Натаска, дай куснуть? Ну пазалуста… - Ленка заискивающе посмотрела в голубые Наташкины глаза.
Наташка смерила Ленку равнодушным взглядом и с хрустом впилась молочными зубами в яблочную мякоть.
- Ладно-ладно, задина-говядина, я тебе плипомню! – прохныкала Ленка, встала с горшка, натянула трусики, оправила платьице и пошла в группу, где дети старательно рисовали домики.
Так началась вражда Ленки и Наташки. Поначалу она была немудреной и наивной: Ленка запорошила Наташке глаза песком, Наташка сломала ленкин совочек, Ленка вылила суп на голову Наташке, Наташка растоптала ленкину куклу, Ленка порвала наташкин рисунок, Наташка плеснула киселем на новое ленкино платье, и так далее в том же духе, до самой школы.
В школе вражда обострилась, девчонки взрослели и гадили друг дружке все более изобретательно. От банальных кнопок на стуле они перешли к брызгалкам с чернилами, потом настал черед склеенных страниц в тетрадях и дневниках, маленькая мышка в портфеле довела Ленку до истерики, а телефонный звонок маме с ябедой на кол по литературе доставил массу неприятных ощущений наташкиной заднице. Девчонки изощрялись в пакостях, чуть ли не ежедневно одна из них злорадно хихикала, глядя на расстроенную соперницу, а та, в свою очередь, уже обдумывала план мести.
В старших классах, когда вчерашние девчонки с косичками стали молодыми девушками, вражда Ленки и Наташки перешла в новую фазу. Наташке нравился Сережка, Ленка всеми правдами и неправдами старалась понравиться ему первой, на школьных дискотеках девчонки даже несколько раз подрались, выясняя, кто с ним будет танцевать, Ленка однажды натравила толпу своих приятелей-хулиганов на парня, который провожал Наташку домой, в ответ та подкупила двух десятиклассниц, и они в женском туалете разбили Ленке нос. Разумеется, регулярно продолжали происходить и обычные мелкие подлянки: надпись “сука” мелом на спинке стула, которую потом так трудно оттереть со школьной формы, затяжка на колготках, сделанная ловким движением руки в давке на перемене, использованная прокладка, подброшенная под парту соперницы, красной от смущения, подножка на физкультуре во время разбега перед прыжком. Да мало ли способов досадить, когда желание отомстить полыхает в груди сверхновой звездой?
Школа осталась позади. На выпускном вечере Наташка злорадно пролила полбутылки красного полусладкого на белоснежное Ленкино платье, но не успела насладиться триумфом, как села задом в шоколадный торт…
Ленка пошла учиться в ПТУ на закройщицу, Наташка попыталась поступить на истфак пединститута, провалилась на экзамене по литературе, с которой у нее всегда были проблемы, и теперь коротала год до следующей попытки, работая курьером в типографии.
Обе девушки встречались с парнями. Дима, друг Ленки, осенью должен был уйти в армию, а наташкин Вадим учился на математическом факультете, у него была отсрочка. Парочки время от времени пересекались на дискотеке в единственном клубе их маленького городка. Серьезная стычка произошла всего один раз, когда Вадим в толпе ненароком толкнул Ленку, за что тут же выхватил в торец от Димки, усиленно занимавшегося боксом в ожидании грядущей дедовщины. К чести Вадима, он ответил ударом на удар, да и Наташка тоже не стала наблюдать, как избивают ее парня, и с визгом вцепилась Ленке в волосы. Драка мгновенно разрослась, замелькали кулаки, подвыпившей молодежи было плевать, за что и кого колошматить. Подъехавшие менты распихали особо буйных по машинам и повезли в райотдел. Среди схваченных оказался и Вадим. Бумага, отправленная из милиции в институт, перечеркнула его планы на отсрочку, он был отчислен и с ужасом думал о предстоящем призыве в ряды СА.
Через полгода после того, как молодых людей забрали в армию, Наташка сфотографировала Ленку, обнимающуюся с каким-то парнем на вечеринке, и отправила фотку своему Вадиму, который служил с ленкиным Димкой в одной части. Вскоре Ленка получила из армии письмо, после чего неделю рыдала, заперевшись дома, забив на ПТУ и вообще на все в мире, а потом подпоила тех самых приятелей-отморозков со двора, и через пару дней изнасилованная Наташка лежала в больнице. Разумеется, весточка об этом событии была немедленно отправлена в воинскую часть, и планы Наташки на Вадима растаяли, как дым…
Ленка вышла замуж за слесаря местного ДРСУ по имени Анатолий. В ресторан, где гудела свадьба, ввалилась пьяная Наташка и устроила жуткий скандал, сопровождавшийся битьем посуды и невестиного лица. Через пару месяцев Ленка проколола ночью шины на автомобиле Дениса, с которым Наташка жила гражданским браком. В ответ Наташка отравила собаку, охранявшую частный дом молодоженов, и подожгла забор, ограждавший их двор. Ленка незамедлительно отреагировала, разбив ночью все стекла в квартире Дениса и Наташки. Наташка написала анонимку в управление ДРСУ, в которой обвиняла Анатолия в сексуальных извращениях, и пустила по городу слух, что он педераст. Ленка позвонила наташкиным родителям и сообщила, изменив голос, что их дочери сделан аборт, после которого у нее никогда не будет детей. Мама Наташки слегла с инфарктом. Наташка, работавшая в налоговой инспекции, организовала в ответ проверку магазина тканей, в котором трудилась Ленка. Недостача оказалась внушительной, и Ленка едва не получила срок.
Толик с Ленкой купили RAV4. Наташка и Денис приобрели подержанный “Ландкрузер-Прадо”. Ленка заставила мужа продать частный дом, а на вырученные деньги супруги приобрели трехкомнатную квартиру, в которой и поселились с двумя своими детьми. Денис взял кредит, продал свою двушку, и на десятилетие встречи подарил беременной Наташке четырехкомнатную квартиру в центре. Ленка поехала отдыхать в Египет. Наташка на следующий год полетела в Австралию к какой-то дальней родне мужа.
Закончилась вражда просто и банально. Однажды на светофоре авто Ленки оказалась рядом с Наташкиным джипом. Соперницы обменялись гневными взглядами, моргнул желтый, и две машины рванули с места, визжа покрышками. Гонка продолжалась около получаса, и закончилась на загородной трассе, когда “Прадо”" вылетел на встречку, совершая обгон, и лоб в лоб поймал груженого углем КАМАЗа. “Равчик” мог бы объехать аварию, но скорость была так высока, что Ленка не успела среагировать и воткнулась в обломки джипа соперницы на 160-ти км/ч.
В реанимации женщины лежали на соседних койках. Денис и Анатолий, галопом примчаавшись к разбившимся супругам, понатащили им фруктов и соков, но им это было уже не нужно, и та и другая почти не имели шансов. Перед смертью Наташка пришла в сознание, и шепотом попросила мужа дать ей яблоко. Денис зашуршал пакетами, суетливо отыскал яблоко и протянул его жене.
- Ленка…- чуть слышно прошептала Наташка. – Ленка… Яблоко… Ты просила откусить, помнишь?
- Да… - так же шепотом ответила Ленка, - помню…
- Держи, - рука с яблоком с трудом протянулась в сторону ленкиной койки.
Ленка протянула руку навстречу, ее пальцы почти дотянулись до яблока, и в этот момент жизнь покинула ее. Через несколько секунд умерла и Наташка, пальцы ее разжались, яблоко упало на пол и закатилось под койку.
***
Ленка и Наташка висели кверху ногами на огромных крюках, на каких обычно висят туши в холодильниках. В задницы обеих были вставлены воронки, в которые тоненькими струйками лился расплавленный свинец. Кожа у недавних соперниц была начисто содрана, ногти на руках вырваны с мясом, кровь капала на пол, усыпанный обломками человеческих костей. Женщины яростно переругивались.
- Ну ты и дура, Натаха! Ну что тебе стоило дать мне откусить яблоко тогда, в детском садике?
- Сама ты дура! Стоило из-за червивого яблока такую вендетту устраивать!
- Да пошла ты! При чем тут яблоко. Ты мне не нравишься, вот и все.
- Взаимно! Ты как была дурой в детстве, так на всю жизнь дурой и осталась!
- Да пошла ты, овца ошкуренная!
- На себя посмотри, прошмандовка! Вон, вся жопа разворочена нахуй.
- Можно подумать у тебя она лучше? Ты и при жизни в сраку трахалась с радостью, сука похотливая!
- Ой-ой-ой! Можно подумать, можно подумать! А ты прям целкой была ни разу не ебаной. Скажи спасибо, что я твоему уроду не рассказала про групповуху на базе отдыха, когда тебя чурки четвером пердолили!
- Да пошла ты, ебанушка. Понапридумывала хуйни всякой и сама в нее поверила. Кстати ты в курсе, что я с твоим Денисом еблась периодически?
- Ты?? С Денисом?? Да он тебя терпеть не мог, чудовище ты прыщавое!
- Терпеть не мог, говоришь? Ха-ха! Жаль, теперь уже поздно, а то бы ты спросила у него, как он мне вылизывал, когда ты своего ублюдка в палате молочком кормила!
- Ах ты сука сраная! Блядь, если б руки не связаны были, я б с тебя сейчас остатки мяса бы сорвала нахер!
- Сорвала одна такая! Залепи дуло, шалава!
- Сама залепи, шлюха!
Соперницы замолчали. Свинец продолжал литься в воронки и исчезать в разорванных задницах, кровь все так же капала на усыпанный костями пол.
Дьявол щелкнул пальцами, промеж рогов у него сверкнул электрический разряд, и картинка с висящими на крюках тушами растворилась в воздухе.
- И что, вот эта вот хуета происходит постоянно? – спросил он, почесывая копытом за ухом.
- Так точно, ваше сиятельство, круглые сутки, вот уже пару тысяч лет! – отрапортовал вытянувшийся в струнку бес-экзекутор, одетый в пропитанную кровью джинсовую спецовку.
- Да это же охуеть, как надо друг друга ненавидеть, чтобы от злобы не чувствовать боли и страданий! – дьявол даже присвиснул от удивления.
- Так точно, - робко поддакнул бес.
- Короче. Слушай мою команду. Задействуй отдел реинкарнации, надави там на кого следует. А мне такие грешницы тут на хуй не нужны. Понятно?
- Так точно! – снова вытянулся в струнку бес.
- Выполняй! – дьявол так ударил кулаком по крышке стола, что по черному полированному мрамору зазмеилась тоненькая трещина.
***
- Натаска, дай куснуть? Ну пазалуста… - Ленка заискивающе посмотрела в голубые Наташкины глаза.
Наташка смерила Ленку равнодушным взглядом и с хрустом впилась молочными зубами в яблочную мякоть.
Два червяка, живущих внутри яблока, сосредоточенно продолжали поедать друг друга…
Ворон, классику надо знать. Модель Т3000 из жидкого металла :)
Вот именно.Классику знать надо.Т-800 это Арни,Т-100 из жидкого металла,ТХ это баба. :-)
ТХ - я не спорю, а остальных... ушёл пересматривать :)
Пересмотрел. Вношу поправки: Арни - Т101, жидкий - Т-1000
И он - форева (про Печкина)
Я описался.Последний ноль не пропечатался.Я Т-1000 хотел сказать.
На счёт же Арни ты ошибаешься.Арни он Т800.
От фильма к фильму менялась версия "прошивки" (гы-гы!) от 1.0.0 до 1.0.2
Базука."Квик"-значит быстро.
«Молоко и сено! Что может быть лучше!
Всегда думаешь: « Это я ещё успею! Ещё будет много в моей жизни молока и сена!» А на самом деле этого никогда больше не будет»
Ильф и Петров, «Золотой телёнок»
- …Салатик, салатик…Ну что ж, можно и салатик… «Бриз» - что это такое? Ну,
давайте «Бриз».
Я перемешал ложкой порезанное крутое яйцо, креветки, зелень – люблю, чтобы все ингредиенты ощущались в салате равномерно – тщательно распределил густой соус, начал жевать. Опустил ложку. Сглотнул, положил ложку на стол и уставился в тарелку.
В бельгийском фаст-фуде « Квик»(большая белая”Q” на красном фоне) этот салат назывался «Океан».
Креветки, яйцо вкрутую, зелень, черри, морковка и густой соус. Совершенно незнакомый вкус, даже в кооперативных кафе таких салатов не делали.
Правда, последние десять дней «Океан» мы уже не брали: грянула финансовая катастрофа - обещанный пароход из Антверпена в Ленинград отложил выход на десять дней.
Не послезавтра, а через десять дней!
Мы переехали из трёх звёзд на площади Луизы в полупритон коридорного типа с общим душем на этаже, оплатили вперёд( здесь не церемонились), и денег у нас осталось 40 долларов на двоих, не считая бельгийской мелочи.
На десять дней жизни.
Конечно, мы ругали себя за расточительство, закупку подарков, полные багажники запчастей и расходных, но кто знал? Нам железно обещали 12-е декабря – и капитан, и евреи-эмигранты из гаража. И вдруг выход теплохода с нашими ненаглядными вольвушками-пятилетками «240» и «740» отложили на десять дней.
Мы сделали ужасающее открытие: ничего из прекрасных дивных вещей, накупленных нами в Брюсселе, продать нельзя.
Удивительно, но факт.
Изумительные, прекрасные майки, куртки и туфли невиданного качества, которые оторвали бы с руками в первом московском коммерческом магазине ( на месте подземного туалета у памятника Тимирязеву) никому не нужны. Ни за полцены, ни за треть.
Здесь нужны только деньги и покупатели.
Но нам тоже нужны были деньги, чтоб прожить десять дней.
О картах, транзакциях и «Вестерн Юнион» мы в то время не имели понятия – валюту в Москве покупали в суточной очереди у банка на Калининском или с рук. Устроиться на работу в Брюсселе двум русским весьма проблематично, значит, надо растягивать сороковник на 10 дней.
Гостиница – какая-никакая, но завтрак давали. Шведский стол - нарезанный сыр, ветчина, кувшины с разведённым порошковым соком, галеты, хлеб, молоко, кислый гнусный кофе.
Весь шведский стол на двух столах в семи тарелках.
Мы подгадывали, чтоб выйти на завтрак вместе с китайцами – их там жило человек двадцать пять, три группы с руководителями.
Раздатчица-официантка выносила тарелки и смотрела. Все чинно брали по два-три кусочка, отходили к столам.
Раздатчица поворачивалась, шла на кухню за кофе. Мы подлетали к раздаче, скидывали с тарелок сыр, ветчину и хлеб в заранее приготовленные пакеты, оставляя на каждом блюде по ломтику, садились за свой стол и чинно - нехотя даже так - ковырялись в тарелках. Пакеты составляли наш дневной рацион до ужина. Ужин состоял из большого гамбургера в «Квике» через дорогу.
Выходила раздатчица, недоуменно таращила глаза на пустые блюда. Китайцы, умяв первоначальную порцию, подходили за добавкой. Негритянка, пробурчав на французском что-то типа: «Скоты узкоглазые! Жрут и жрут, не напасёшься…», уходила на кухню подрезать сырку.
На третий день китайцев прямо обвинили в обжирательстве и хищении продуктов, они что-то лопотали и попискивали, диалога не получилось.
Через четыре дня хозяин явно озаботился перерасходом продуктов, стал выходить в столовую сам. Тем не менее, фокус с пакетами удавался ещё два раза.
И вот шведский стол прекратился, рационы раскладывали порционно каждому, хозяин с дочерью встали возле нашего стола – кто-то стукнул, видать.
Перед нами встал костлявый призрак голода, болтались по Брюсселю в непрестанном размышлении где бы подкормиться.
На ловца и зверь бежит.
Бог послал ловцам растяпу-развозчика. Оставил коробку с продуктами у входа в итальянский ресторан и пошёл внутрь разговаривать. Может, грузчиков ждать…Мы не стали искать грузчиков, подхватили двухпудовую коробку и потащили её через весь город к вокзалу, в наше логово. Хамона на всю жизнь наелись.
Теплоход «Комсомолец Латвии» (ничего названьице спустя пятнадцать лет, а?) тащился сквозь жуткое сивое море трое суток, всё это время мы столовались в комсоставовской кают-компании, слушали морские басни капитана Валерия Александровича и выпивали.
Выпивали и закусывали.
Закусывали и выпивали.
Когда капитан засыпал (редко), мы заходили, как бы случайно в матросскую столовую, где всегда был чай, хлеб, масло для дежурной смены и немножко перекусывали. А там и капитан снова просыпался.
Обходя Данию, в проливе попали в ледяное поле, жуткое ощущение льдин, скрежещущих в борт, в нескольких, кажется, сантиметрах от тебя.
«Хуйня», - сказал Валерий Александрович, - ещё один пластырь наложат, всё равно последний рейс. Помощь из Дании дорого вызывать. Выебут меня за это». Мы вздрогнули.
Бандюки в порту, ледяная дорога из Питера в Москву.
Впервые в жизни в руках руль с гидроусилителем – после двадцатьчетвёрки чувство нереальности, баранка будто совершенно ни с чем не связана, а крутится просто так. Такое же ощущение от коробки без хруста и скрежета, ручка передач словно болтается в тёплом масле.
Я ушёл в кювет на Валдайских горочках, он тросом вытянул. На машине – не царапинки.
Приехали в Москву за четыре дня до нового, 93-го года, еле успели растаможить по каким-то, уже не помню, по каким, но по старым, более выгодным правилам.
Через пять лет, другие, совсем на других машинах, через Белоруссию, Польшу и Германию приехали в тот же Брюссель, на ту же площадь Луизы, зашли в тот же «Квик».
Сидели, и хохотали, вспоминая, как воровали сыр, хамон и питались на два доллара на день.
Как разбирались на брюссельском вокзале в принципе работы кофейного автомата (сфотографировали даже на память) – разобрались, он нам выдал-таки по чашке кофе с молоком и сахаром.
Как врезались в огромное, чистое до невидимости, стекло ресторанной витрины в переходе метрополитена – грохнуло, бельгийцы за столиками повернулись и внимательно воззрились на двух русских медведей в кожаных куртках и ондатровых шапках, потирающих лбы у стекла. На следующий день, проходя мимо этого кафе, обратили внимание на красные кружки, украшающие стёкла.
Как ходили в российское консульство, надеясь на вспомоществование.
Как я пытался клеить дочь хозяина в расчёте на смягчение режима кормёжки.
Как недалеко от Ельца оживляли бензонасос в темноте и под снегом.
Как тёрли с бандюками в 93-м, 94-м, 95-м.
Как стояли по три часа за бензином в 91-м с пятью канистрами в багажнике.
Как везли кожаные куртки из Ставрополя и нас остановили ночью в чистом поле.
Как попали под СОБР в казино «Панда» в Питере на канале Грибоедова и два часа пролежали на полу…
Казино его и уложило. Пять лет назад. Проиграл всё, что можно, потом – что нельзя. Потом поиграл ещё два месяца в состоянии невесомости и застрелился.
Зачем я это написал?
Он не был офицером, он не служил в армии, этот день – не его праздник. Но без его поздравления в этот день мне тухло.
Тухло оттого, что я не подколю его в ответ на поздравление, тухло и пусто без человека, с которым росли и выросли, встречались почти каждый день и отбегали все девяностые.
Это не сидит в голове каждый день, с утра до вечера крутишься, бегаешь, но в праздники остываешь, замедляешься и тупо ждёшь поздравления. Которого не будет.
Невозможно найти другого друга… - нет, даже не так.
Друга найти невозможно.
Только в детстве и молодости, пока мы ещё мягкие и неокостенелые, раскрываем наши изгибы и раковины души навстречу друг другу и срастаемся до понимания без слов. Когда он уходит, от тебя отрезают этот срощенный кусок и закапывают вместе с ним. И там, под землёй, он продолжает болеть.
Так зачем я это пишу?
Тем более - сюда?
Для себя, наверно.
А, может быть, чтобы ценили молоко и сено, пока оно есть. Пролетает ведь всё очень быстро.
На счёт же Арни ты ошибаешься.Арни он Т800.
От фильма к фильму менялась версия "прошивки" (гы-гы!) от 1.0.0 до 1.0.2
По-моему, там от фильма к фильму меняется метод классификации, в результате:
Фильм первый: T800 CS101 (и вскользь упомянут Т600)
Фильм второй: Т101 vs T1000
Фильм третий: T850 vs TX
Но Т1000 всё равно форева :)
Сегодня разговаривал с израильским председателем АрниФанКлаб,так он подтвердил,что все Арни 800-тые! :-)
А в Вики другое писано :) А в фильме Т2 Арни представляется, как "кибернетический организм модели 101"
Следующий креатив представляю ввиде ссылки,бо фотографий там дофига!
http://www.udaff.com/creo/80667.html
"Девушка по имени "Отъебись", "Взрослые игры" и "Вся правда о Простоквашино" неплохо :)
На пробу кидаю две первые главы из повести Хрена "Эльдорадо".Ваше мнение?
Глава первая.
Казино Bellagio находится на Тверской. Если идти по улице от Пушкинской площади к Маяковской, то примерно посередине. Нужно повернуть налево сразу после книжного магазина, и будет виден яркий, светящийся красными огнями, вход. Выиграл деньги в карты - рядом всегда готовы помочь тебе их потратить. "Легко пришли - легко ушли" - вот девиз многих посетителей казино. Многих, но не всех. К сожалению, приходят деньги далеко не всегда. Гораздо реже, чем уходят. Я из тех игроков, которые выигрывают больше, чем проигрывают. Победы и поражения сменяют друг друга, но в целом я всегда в плюсе. И это дается мне непросто. Я считаю карты на блэкджеке. Тяжелый и кропотливый умственный труд, которому предшествовали месяцы постоянных тренировок. Мой баланс встреч с казино положителен. Игра - это моя работа, выигрыши - моя зарплата. Честно и справедливо заработанная.
Четверг. Десять вечера. Захожу в Bellagio.
- Выньте металлические предметы, - охранник окидывает взглядом.
Вынимаю телефон и зажигалку. Прохожу через металлоискатель. Я внутри. Сдаю куртку в гардероб, иду к кассе и меняю пятьсот долларов.
Поднимаюсь на второй этаж, на первом делать нечего - в одном зале автоматы, во втором покер и блэкджек. Четыре стола, на блэкджеке - шаффл-машины. Такие специальные ящики, в которых постоянно тасуются колоды. Считать бесполезно, у чертовых машинок выиграть невозможно. За этими столами играют те, кто приходит, чтобы проиграть. А я пришел, чтобы выиграть. Поднимаюсь по лестнице, ступени обиты чем-то мягким, шагов не слышно. Никаких посторонних звуков, ничто не должно отвлекать от игры. Только шелест карт и стук шарика по рулетке. На втором этаже маленький зал. Приглушенный свет. Два стола, один для джека, один для покера. На блэкджеке ручная сдача, игра в восемь колод. Стандартные правила, есть surrender на тусе. Тут и ставки побольше, минимальная - десять долларов против пятерки этажом ниже. Сразу играть не сажусь, заказываю минералку со льдом, встаю около стола, наблюдаю.
Свободны только два первых бокса. Четверо играют, еще двое смотрят. Первый игрок - мужчина лет пятидесяти. Мятый коричневый пиджак, нервные трясущиеся руки. Пьет водку, закусывает бутербродом с семгой. Инженер-алкоголик. Всю жизнь страдает от злобной жены и перманентного похмелья. Когда удается заныкать от супруги немного денег, бежит в казино и спускает все подчистую. Играет стандартно для людей с большим опытом. Близко к базе, но не идеально. В тонких ситуациях постоянно допускает ошибки. Не рискует и не перегибает палку. Каждый кон - десять долларов и ни фишкой больше, для такого игрока результат не имеет значения, важно лишь ощущение свободы. Эти два часа, проведенные вдали от жены. Он готов заплатить за драгоценные минуты, и он платит. Немного. Баксов двести. Больше такие не проигрывают.
Второй - мужчина кавказской наружности. На вид около сорока, типичный таксист, эмоциональный и громкий. Комментирует действия игроков за столом. Играет плохо и азартно. Ставит тоже по десять долларов, это минимум на столе. Если проигрывает три раздачи подряд - поднимает до двадцати пяти. Если снова проигрывает, то накидывает еще пятачок. Около него столбик высотой в сто пятьдесят грина, думаю, что это все его деньги. Кавказец подтверждает мою догадку, меняя фишки по пять баксов на одну стодолларовую, когда ему приходит крупный выигрыш. Сразу же бережливо прячет фишку в задний карман джинсов. Через пятнадцать минут, агрессивно матеря дилера, достает ее обратно, меняет на двадцать фишек по пять. И заходит по десятке на бокс. Ему приходит пятерка и тройка, дилеру четверка. Удваивается и проигрывает. С такой игрой по моим подсчетам ему остается не больше десяти минут. Пьет коньяк.
Слева от "таксиста" сидит девушка, достоинства которой исчерпываются длинными ногами. Играет равнодушно и по подсказкам дилера. Второй или третий раз в казино. Курит тонкие сигареты. Такое ощущение, что проигрывает не свои деньги. Точно, так и есть. Встает и идет за покерный стол к своему пожилому спутнику, берет у него фишки на триста долларов и продолжает спускать их в блэкджек. Девушке скучно.
На последнем боксе играет молодой парень. Денег немного, баксов пятьдесят - семьдесят. Рубит точно по базе, один в один, ровно и правильно. Карты не считает. "Инженер" и "таксист" злятся на него, когда он по их мнению запарывает раздачу и дилер набирает двадцать одно вместо перебора. Парень не обращает на них внимания. Пьет виски с колой, курит халявные давыдов лайтс.
Около стола стоят двое. Товарищ "студента" тоже пьет бесплатный виски с колой, по ходу они заехали бухнуть перед дискотекой. Высокий мужчина, коротко-стриженые седые волосы, одет просто, но со вкусом. Внимательно следит за игрой и собирается войти, как только кто-то освободит место. "Таксист" сливает ровно по моему прогнозу, через десять минут. Он хлопает в ладоши, увесисто матерится, встает из-за стола и уходит. Впереди у него бессонная ночь бомбилы, в течение которой он будет отбивать проигрыш. Седой сразу занимает его место, разменивает пять сотен по двадцать пять, заходит на два бокса по четвертаку. Играет по базе.
Я дожидаюсь шаффла и занимаю два первых бокса. Собираю свои фишки в несколько ровных столбиков. Играю на двух боксах по десять долларов. Считаю. Есть несколько систем, чтобы считать карты. "Hi-Opt", "Половинки", "Система Торпа", "Плюс-минус". Смысл этих систем состоит в том, чтобы игроку не приходилось запоминать все карты, которые вышли из колоды. Распространенная схема - "Плюс-минус". Если выпадает двойка, тройка, четверка, пятерка или шестерка, то к текущему счету прибавляется единичка. Если семерка, восьмерка или девятка, то ничего не прибавляется и ничего не отнимается. Если выпадает десятка, картинка или туз, то отнимается единичка. В самом начале счет равен нулю. Например, дилер сразу сдает двойку и пятерку, а себе вальта. Текущий счет равен один плюс один минус один. То есть единице. И так далее. В контрольные моменты игрок делит текущий счет на количество колод, которое осталось, и получает "реальный счет" карт. Чем больше "реальный счет", тем больше шансы игрока на победу. Если "реальный счет" равен плюс десять, то шансы игрока повышаются на семь и четыре десятых процента. Если плюс пять, то на три и тридцать две сотых процента. Это значит, что чем больше счет, тем агрессивнее должен выступать игрок - поднимать ставку, изменять базовую стратегию в зависимости от счета. Самое сложное – это определять "на глазок" сколько карт из восьми колод осталось у дилера. Дело опыта. Счет же и база идут автоматически. Если меня разбудить среди ночи и спросить, какой ход делать, при таком-то счете при таком-то раскладе, то отвечу, не задумываясь.
Два шаффла неудачные. Счет постоянно отрицательный. Поэтому просто играю по базовой стратегии. Бултыхаюсь в нуле. Проиграю баксов пятьдесят, потом выиграю. То плюс, то минус. Когда дилер начинает третий раз мешать карты у меня четыреста восемьдесят баксов. Баланс - минус двадцать. Парень на последнем боксе все проиграл. Они с приятелем допили виски и ушли. "Инженер" выиграл долларов пятьдесят - шестьдесят. Временное явление. Седой так же, как и я, на нулях. За девушкой не слежу. Дилер раскладывает карты в несколько стопок. Тщательно мешает каждую. Потом собирает все карты вместе. Девушка тянет руку, чтобы срезать. Для нее эта самая интересная часть игры. Никто за столом не против. Она довольная срезает. Начинается третий шаффл. Снова играю по минимуму на два бокса. Жду благоприятного расклада. Может так случиться, что сегодня он не наступит. Ничего. Тогда просто поиграю по базе. Если повезет, то что-нибудь выиграю. Может, проиграю. Когда-нибудь счет все равно будет благоприятный. Не сегодня, так в следующий раз.
На глаз определяю, что вышло уже примерно две колоды из восьми. Счет плюс два. Маловато. Жду плюс пяти. Пару раз ловлю блэкджек. Карта идет неплохо. Шестьсот двадцать долларов на руках. Выходит третья колода. Счет плюс четыре. Остается еще чуть-чуть. Я не замечаю ничего вокруг. Все внимание только на картах. Хорошо, что девушка играет плохо и игра постоянно замедляется из-за нее, потому что дилер начинает объяснять, какой ход лучше сделать. Успеваю считать. Не сбиваюсь. Несколько сдач подряд выходят мелкие карты. Счет увеличивается. Меряю взглядом оставшееся число карт в "башмаке". Осталось четыре колоды. Столько же ушло. Счет плюс пять с копейками. Поднимаю ставки на боксах до двадцати долларов на каждом. Две сдачи подряд у дилера перебор. Выигрываю. Счет почти плюс шесть. Поднимаюсь до тридцати долларов. На первый бокс приходит четверка и семерка. На второй - дама и туз. У дилера пять. Супер. На первом удваиваюсь. На втором блэкджек - выплата три к двум. В этот кон я зарабатываю сразу сто пять баксов. А счет тем временем все растет. Прочь страхи и сомнения. Нужно брать свое. И я беру. Выступаю по сто долларов. Как там дела у остальных, мне уже по барабану. Я весь в игре. Чувства накалены до предела. Я наэлектризован. Напряжен. Вот оно - то самое, ради чего люди приходят в казино. То состояние, ощутив которое однажды, ты - на крючке. Попался. Хороший ты игрок или плохой, считаешь карты или нет, мошенник или просто лох - это уже не имеет значения. Сути дела это не меняет. Теперь ты не человек - ты оболочка. Пустая и бесчувственная. И жизнью ты наполняешься только здесь. В этих обитых темным бархатом стенах. В этом тихом царстве игры и азарта.
Седой встает со своего места и подходит ко мне:
- Не возражаешь, если я поставлю на тебя?
- Можно.
Он сгребает свои чипы и ставит по пятьдесят долларов на мои боксы так, чтобы его фишки стояли под моими. Сам отходит в сторону. Это означает, что он просто предоставил мне свои деньги. Я делаю ходы, я решаю брать карту или останавливаться, удваиваться или сплитовать. Если бокс выигрывает, то деньги получаем и я и он. Я - за свою ставку, он - за свою. Если бокс проигрывает, то проигрываем мы вместе. Он просто понял, что у меня пошло. И он прав. Карты выходят из игры, а счет постепенно растет. Когда дилер доходит до засечки, то есть когда в "башмаке" остается две колоды, он интересуется - хотим ли мы добить все до конца или можно перемешать колоды. Я прошу доиграть, еще бы такой отличный расклад. Девушке все равно. "Инженер" кивает. Доигрываем. Дилер начинает мешать колоды. Четвертый шаффл.
Фишки разбросаны вокруг меня, их очень много. С какого то момента я перестал складывать их в столбики. Подсчитываю сколько всего. Тысяча двести сорок долларов. Седой доволен. Он тоже в плюсе. Протягивает мне руку:
- Молодец.
- Стараюсь, - пожимаю руку ему в ответ.
- Хорошая игра, - "Инженер" поворачивается ко мне, поднимает стопку водки и выпивает.
Тем временем дилер закончил перемешивать карты и, игра началась. Вхожу по десять баксов. Счет-то нулевой. Следует несколько неудачных конов. Черная полоса, но это естественно. За взлетами следуют падения, за падениями - взлеты. В картах все как в жизни. Пересижу этот момент на минимуме и потом снова подниму. У пит-босса ворчит рация. Она тихо переговаривается с кем-то, потом что-то шепчет дилеру. Дилер смотрит на меня и произносит:
- Вам отказано в surrender на тузе.
- Почему? - Спрашиваю.
- Без объяснения причин.
- Вот уроды, - ругается инженер и жестом показывает пит-боссу, чтобы принесли водки и бутерброд.
Отказ в surrender на тузе это сразу минус пять-семь процентов. Другими словами даже счет карт не спасет. Теперь я буду просто проигрывать. Но этого я делать не собираюсь. Двигаю фишки дилеру и прошу разменять на крупные, чтобы не тащить всю эту кучу в кассу. Получаю тысячу двести, встаю и ухожу.
Обмениваю деньги, подхожу к гардеробу, одеваю куртку. На выходе рядом с охранниками стоит симпатичная девушка-администратор.
- Молодой человек, - обращается она ко мне, - у вас Black Card.
- Не понял?
- У вас черная карта. Больше в нашем казино вы играть не сможете.
Молча улыбаюсь ей в ответ и выхожу из казино.
На улице достаточно прохладно.
И вторая глава.
Я снимал комнату в районе Академической. Сталинский дом, огромная лестница в подъезде, высокие потолки. Во дворе фонтан. Летом он даже работал. Никогда до этого не видел фонтаны во дворах. По утрам около него тусовались бомжи. Мылись и стирались. Вечером жители окрестных домов расслаблялись пивом. Недалеко находился супермаркет, лавочки около него облюбовала для себя местная молодежь. Был слышен мат и смех. Рядом всегда стояло несколько машин, из открытых дверей тянуло блатняком. Человек в телогрейке, жиган-лимон, централ. В общем, стандартно.
Когда дама бальзаковского возраста с именем Джульетта, (больше подходившим для сценического псевдонима какой-нибудь стриптизерше, чем сотруднице риэлтерского агентства), вела меня на рандеву с хозяйкой квартиры, я искал положительные моменты в близости к станции метро и центру Москвы.
Когда хозяйка знакомила меня с проживавшими в двух других комнатах семейными парами, я радовался, что договорился о хорошей цене. О том, что с этим зоопарком мне предстояло прожить целый год, я особо тогда не задумывался. Наверное, зря.
Кузя и Аленка приехали в Москву из Воронежской области. Кузя работал охранником в банке. В основном, в ночную смену. Охранником он был не только по профессии. Охранником он был по жизни. Высокий, большой, тупой и угрюмый. Контактов с ним я старательно избегал. Вообще-то в реальности его звали Миша, но я и мои друзья всегда называли его Кузя. Почему Кузя? Кузя - друг Аленки, все просто.
Аленка работала периодически. Периоды были короткими. В свободное время она сидела на кухне и болтала по телефону. На другом конце провода висела некто Анька. Аленка щелкала семечки и обсуждала свои насущные проблемы. Кузя приходил утром, ел и ложился спать. Просыпался под вечер, снова ел и. они с Аленкой шли в душ. Из-за двери через некоторое время раздавались звуки любви. По ходу у этого мутанта вставал только в ванной. Если кто-то из жильцов не успел помыться до этого времени, то крупно обламывался. Водные процедуры Кузя с Аленкой принимали долго, и заходить в ванную после них категорически не хотелось.
А еще Аленка пела. По вечерам, когда Кузя уходил охранять, разговаривать с Анькой не хотелось, а из чатов ушли в оффлайн все Аленкины друзья, в такие моменты она брала в руки гитару и начинала музыкальные экзерсисы. Ее репертуар сельских песен по-настоящему ужасал. Однажды Кузя подарил ей караоке. Наверное, у Аленки был день рождения. В этот день живые позавидовали мертвым.
Другая семейная пара набрала на несколько очков больше по моей шкале оценки соседей. Накинул им пару пойнтов исключительно из-за отсутствия интимной близости в ванной комнате, а так все остальное, конечно, присутствовало и отталкивало.
Гене сорок лет. Тучный и бесформенный. Когда он не пьяный - у него похмелье. Когда пьяный, то еще не факт, что у него его нет. Лицо нездорового цвета, то синее, то зеленое, то сине-зеленое. Этакий хамелеон, меняющий окрас в зависимости от названия выпитого напитка. Говорят, что хозяева собак со временем становятся похожи на своих питомцев. С Геной похожая тема, только он похож не на собаку, а на своего тезку из мультика про Чебурашку. Добрые глаза, здоровая рожа, ну, и зеленоватый оттенок. Куда без него?
Гена ходил по дому в белой, ну как в белой, в изначально белой, майке и китайских тришках спортивного покроя. Работал он предпринимателем.
Его жена большую часть своей жизни проводила на кухне, и что-то жарила, жарила, жарила. Фанатично и со злорадством. С большим количеством масла, гарью и дымом.
У Гены была фирма. Рекламное агентство, как он говорил. Они занимались наружней рекламой. Растяжки и прочее говно. Гена - генеральный директор. Три раза в неделю к нему приходил партнер по бизнесу, чувак со взглядом хронического неудачника. Заместитель генерального директора, по-видимому. Они с Геной оккупировали кухню и распивали водку. Наверное, это было либо совещание, либо переговоры. Короче, бизнес-процесс. Генино предприятие явно функционировало.
Зато у меня в комнате был балкон. Знаете, такие балконы бывают только в старых советских домах. Маленький по площади, незастекленный, с проржавевшими шатающимися перилами. Я выходил на него, внизу по тротуару бежали люди, чуть дальше по проезжей части сновали автомобили, справа два раскидистых тополя степенно раскачивали на ветру своими косматыми шевелюрами, а вверху синело небо. В тот год всегда стояла хорошая погода, летом тепло и ясно, зимой солнечно и морозно. И небо было удивительно синим. Я смотрел на прохожих, роняя пепел. Полгода назад я окончил университет, о прошлом еще не вспоминал, о будущем пока не думал.
В субботу я проснулся раньше, чем обычно, потому что Кузя пришел с работы и врубил Сектор Газа. Мудак. Дверь в его комнату была открыта нараспашку. "Солнышко лучистое улыбнулось весело..." - проорало из колонок. Девять утра, выходной день. Когда этот тупой урод поймет, что соседи спят в такое время? Поворочался в кровати, заснуть не получилось. Я встал, огляделся. Одежда раскидана по комнате, телевизор работал всю ночь, фикус на окне совсем загнулся от сигаретного дыма. Я нашел около кровати пульт и выключил телевизор. "Водки пять бутылочек, завались и месиво. И поэтому мы, блин, затянули песенку..." Это прекратится или нет? Я подошел к шкафу, включил музыкальный центр, повернул ручку громкости до упора и ушел чистить зубы. Дверь в комнату оставил открытой. Когда я вернулся, то соседняя комната была закрыта. Оттуда не раздавалось ни звука. Я выключил центр.
В холодильнике из еды было только шампанское. В фужере оно вызывающе зашипело. Зазвонил телефон:
- Проснулся? – Голос у Нинзи бодрый. Слишком бодрый для человека, которого вчера ночью я запихивал в такси в бессознательном состоянии. Похоже, что он уже выпил.
- Вроде проснулся, – ответил я.
- Я сейчас приеду.
- Купи шампанского.
Через полчаса в мое тихое субботнее утро ворвался Нинзя. Спокойные выходные с «валянием» в кровати и просмотром один за другим фильмов были обречены. Да здравствует двухдневное пьянство!
- Приколи, пальто вчера в такси оставил. А в карманах мобила была и десять штук, – прокричал Нинзя с порога. Огорченным он не выглядел, скорее наоборот. Несомненно, это был его плюс не переживать при потере денег.
- А звонил мне как? - Спросил я.
- Да утром новый телефон купил.
- А что ты лыбишься тогда, как идиот? Просрал пальто и лыбишься, - я скрутил пробку от шампанского, раздался хлопок, из горлышка повалила пена, - шампанского?
- Погода хорошая. Тепло. Вот и радуюсь, - Нинзя протянул фужер.
Я распахнул шторы и зажмурился, "солнышко лучистое улыбнулось весело". Открыл балкон, легкий весенний воздух рванул в комнату, прогоняя сигаретные выхлопы.
- Пошли на улицу. И пальто мне купим заодно, - Нинзя вопросительно посмотрел на меня.
Мы шли по направлению к Ленинскому проспекту. На улице было тепло, но я на всякий случай одолжил Нинзе свою куртку.
Наступила весна. Не по календарю. По-настоящему. Она ощущалась во всем. Витала в воздухе, оживала в деревьях, отражалась в лужах. Снег потемнел, смешался с землей, как будто зачерствел. Собаки не злились на прохожих, а лениво валялись, подставляя свои мохнатые спины солнечным лучам. Около кинотеатра Улан-Батор собралась толпа коллекционеров. Филателисты, филокартисты, нумизматы. Они разбились на кучки и оживленно переговаривались. Некоторые слонялись от одной кучки к другой. Около фонтана стояли парень с девушкой, держались за руки. Девушка смущенно улыбалась. На перекрестке Профсоюзной и Дмитрия Ульянова водители уступили нам дорогу и подождали, пока мы пройдем.
- Я – пьяный, - зачем-то сказал Нинзя. Видимо, он хотел, чтобы я это знал.
Мы дошли до площади Гагарина, пальто так и не купили, свернули к академии наук, высокому зданию с "золотыми мозгами" на крыше. Около академии наук есть смотровая площадка. Красивый вид на Москву-реку и Лужники. Мы встали, облокотившись на блестящие металлические перила. Смотрели и курили. По третьему транспортному сновали тачки. Их было много, ехали они быстро.
- Когда машину купишь? - Спросил я Нинзю.
- Не знаю, - Нинзя поплотнее запахнул куртку, на смотровой дул сильный ветер. - Мне на ней ездить некогда.
- Почему?
- По выходным я пьяный, - Он на несколько секунд задумался, потом произнес: - А по будням у меня похмелье.
- Купишь машину - перестанешь пить. Плюс? - Спросил я и сам же ответил: - Плюс.
- Никакой не плюс. Мне нравится так жить, и я пока живу. Как надоест - перестану.
- И что будешь делать тогда?
- Перестану пить, буду спортом заниматься, заведу семью, куплю машину, буду ходить в офис, приходить из офиса, смотреть телек, трахать жену, ложиться спать. И так каждый день. Правда, все это очень скучно, - он улыбнулся.
- А сейчас не скучно? Все одно и то же. По выходным бухать, по будням похмеляться. Клубы, бары. Бары, клубы. Занимаемся каким-то скотством. Смысл жизни - нажраться и потрахаться. У меня все это уже вот здесь, - я провел рукой по горлу.
- Эээ, парень, да ты взрослеешь, - как-то грустно произнес Нинзя. - В бильярд идем играть?
В здании РАН на втором этаже находилась бильярдная. Очень уютная. Мы иногда заходили туда поиграть в русский.
- Не, надоело. Пошли в казино. В Luxor. Тут рядом, - предложил я.
- Я ни разу не играл. Даже правил не знаю, - ответил Нинзя.
- Я тебе объясню по дороге. Идем.
- Ладно, - согласился Нинзя, - идем.
Три самые популярные игры в казино – рулетка, покер и блэкджек. Простые правила в рулетке – делай ставку на события и получай выигрыш, если повезло. Поставил пять баксов на красное. Выпало красное – получил десятку. Выпало черное - отдай пятерку. Можно играть на число, тогда выигрыш составит тридцать пять умножить на ставку. Можно на сплит или на стрит, то есть на два или на три соседних числа. Выигрыш семнадцать или одиннадцать к одному. Чем больше полей ты накрываешь, тем увеличивается вероятность того, что ты поднимешь, соответственно коэффициенты уменьшаются. Все просто и понятно. Поэтому рулетка - самая популярная игра.
Чтобы садится играть в блэкджек или покер, нужно для начала выучить основные стратегии, соблюдая которые, ты не будешь сливать деньги впустую, а хотя бы минимизируешь свои потери. Запомнить базовые стратегии не так уж и просто. Например, для блэкджека нужно держать в голове более двухсот вариантов расклада. Пара дней потребуется на запоминание таблиц, а дальше только постоянная игра в казино доведет все до автомата. Не зная основы, подходить к столу для блэкджека – пустая трата времени. Тупо надеяться, что казино даст тебе выиграть. С покером ситуация похожая. Не зная основных принципов игры, будешь обчищен в момент. Ты даже не заметишь, как это произойдет. Просто в какой-то момент засунешь руку в карман и поймешь, что у тебя только двести рублей на такси до дома.
Больше всего различных стратегий на рулетке. Правда, ни одна из них не приведет к победе, и результат всегда будет одинаковый – ноль. Самая старая и самая известная тактика игры – это мартингейл. То есть, когда игрок ставит на цвет и в два раза увеличивает ставку в случае проигрыша. Казалось бы, все отлично. Поставил доллар – проиграл. Поставил два - снова проиграл. Поставил четыре – проиграл. Поставил восемь - выиграл. Итого, чистый доллар прибыли. Ведь рано или поздно твой цвет все равно выпадет. Значит, все потраченные деньги ты вернешь. Понятное дело, что если бы все было так просто, то никаких казино не было бы и в помине. Максимальная ставка. Все из-за нее. На каждом игровом столе можно ставить только в определенном диапазоне. Минимальная ставка - десять баксов. Максимальная - пятьсот. Как-то так. Сколько раз можно удваивать ставку от десяти до пятисот? Десять, двадцать, сорок, восемьдесят, сто шестьдесят, триста двадцать. Шесть раз. Не густо. Вероятность того, что шесть раз подряд выпадет не ваш цвет, равна, примерно, тринадцать тысячных. Это значит, что такое происходит где-то один раз за семьдесят пять спинов. Рискованная стратегия. Учитывая то, что когда вы шесть раз подряд проиграете, то поймете, что находитесь в полной жопе. А именно минус шестьсот тридцать баксов. Может это и не много, зато проиграете вы их очень быстро.
Есть две модификации мартингейла – даламбер и уайтакер. Игрок должен менять ставки в случае проигрыша. Но не удваивать. Немного иначе. Тогда число проигрышей подряд будет больше шести, но не ощутимо выше. Все равно рано или поздно вы проиграете. Существует также множество стратегий, когда игрок должен запоминать, какие числа выпадают и в соответствии с этим ставить или не ставить некую сумму денег. Все эти системы основаны на предположении, что существует закономерность в том, куда в очередной раз попадет шарик, потому что крупье раскручивает рулетку всегда с одинаковой скоростью и кидает шарик через одинаковые промежутки времени после раскрутки. Казалось бы, так оно и есть, но проверить это не представляется возможным. В любом случае все эти темы пробованы-перепробованы и ни одна не позволила игроку выиграть.
Лично мне оптимальной виделась стратегия, когда игрок ставит на шесть чисел (сикслайн), а в случае проигрыша увеличивает ставку, как в мартингейле, только не в два раза, а поменьше. В этой схеме можно играть, даже если выпадет восемнадцать проигрышей подряд, вероятность чего очень мала. Но уж если произойдет девятнадцать неудачных спинов, то не обессудь, но ты попал на очень круглую сумму.
Все это я рассказывал Нинзе, пока мы шли к Luxor. Он молча слушал. Иногда курил. Наконец, я закончил.
- И давно ты играешь? - Спросил Нинзя.
- Ни разу не играл. В теории все знаю. По работе пришлось разбираться.
- А в казино был до этого? - Поинтересовался он.
- Был несколько раз, - ответил я, - но не играл. Только смотрел.
Вообще-то Luxor - это отель. А казино там на первом этаже. Мы прошли через стеклянную крутящуюся дверь, пропищали ключами в металлоискателе, улыбнулись девушке-администратору.
Что сразу подкупает в казино, так это атмосфера. Войдя в Luxor, мы словно оказались в другом измерении. На полах мягкие ковры, ноги в них словно утопают, стены обиты звукоизолирующей тканью, окон нет. Со всех сторон раздаются звуки игровых автоматов. Внутри невозможно определить, сколько сейчас времени, день сейчас или ночь. В казино вообще не существует такого понятия, как время. Есть только игра. И ничего больше.
Мы прошли по длинной ковровой дорожке. По обе стороны ряды автоматов. Их так много, что разбегаются глаза. Куда ни глянь - везде автоматы. Наконец, мы попали в центр казино. Маленькое пространство заставлено игровыми столами. Они стоят почти вплотную друг к другу. Вокруг них толпа народа, взгляды сосредоточены, чувства накалены.
Мы обменяли деньги на фишки, заказали выпить и сели играть в рулетку. Новичкам везет. Это совершенно реальная тема. Не могу этого объяснить, но так есть на самом деле. То ли дилер на глаз определяет, что ты первый раз в игре, и кидает шарик в ту ячейку, в которую надо. А уж что-что, а это дилер точно умеет делать. То ли ты, плохо ориентируясь в правилах игры, делаешь нелогичные ходы и неоправданно рискуешь, что в конце концов дает результат. То ли ты совершенно мистическим образом притягиваешь к себе деньги. Но факт остается фактом - новичкам, действительно, везет.
И тогда нам тоже повезло. Мы ставили на сикслайн. Если проигрывали, то чуть-чуть увеличивали ставку. Самое длинное число проигрышей подряд было одиннадцать. В тот момент я думал, что мы слились подчистую. Нам хватало фишек еще на один спин. На кону стояло что-то близкое к ста долларам. Когда на двенадцатый раз выпало число из нашей шестерки, мы с Нинзей облегченно вздохнули. Получили фишки и встали из-за стола. Чистый выигрыш составил четыреста долларов или по две сотни каждому. Естественно, эти деньги мы пропили в тот же вечер. Точнее той же ночью. Ясное дело, что домой я попал только в пять утра. Пьяный, уставший и, главное, довольный.
Играть мне понравилось. Нинзе тоже. Мы всю ночь вспоминали подробности игры, наперебой обсуждая запомнившиеся моменты. Хотелось продолжать. Играть, играть и играть. Ощущение было такое, что мы знаем что-то, чего не знают остальные. Что у нас есть какое-то качество, которое позволяет побеждать. Такая смесь теоретических знаний, наглости, азарта и выдержки. Настоящий игроцкий коктейль. Мы не думали, что подсели на азартные игры. Мы вообще не задумывались над тем, что это может затянуть. Напротив, казалось, что в любой момент можно сказать - "Хватит" и этого будет достаточно. В любое время можно соскочить. Ведь мы же контролируем себя и свои чувства. Мы никогда не позволим страсти возобладать над разумом.
А раз так, то мы обязательно пойдем играть еще.
Как можно скорее.
ILS, Вот,раздобыл точную информацию.Это о первом терминаторе.
T-800
Classification: T-800 Model 101
Creator: Skynet
User/Possessors: Skynet normally, but in at least three instances the human resistance have managed to capture and reprogram T-800's to work for them.
First Appearance: The Terminator (1984)
Powers/Abilities/Functions: Superhuman strength; Detailed files on human anatomy; Can perfectly mimic voices;
T-800 (Terminator)
Real Name: T-800 Model 101
Identity/Class: Cyborg
Occupation: Terminator - hunter/killer of specified targets
Affiliations: Skynet
Enemies: Sarah Connor, Kyle Reece
Known Relatives: None
Aliases: None
Base of Operations: Los Angeles
First Appearance: The Terminator (1984)
Powers/Abilities: see Powers/Abilities/Functions of the model above
History: Skynet's first attempt to kill John Connor utilised a T-800 model, but the resistance captured the time travel facility, and sent back a human soldier called Kyle Reese to protect Sarah. With most records destroyed during the war, the Terminator lacked exact details of it's target's whereabouts, knowing only the name and city where she lived, so upon arrival, it checked a phone book and began to track down and kill each and every Sarah Connor therein. Fortunately for the future humanity, the Sarah Connor it wanted was the third and last one listed, providing her with a level of advanced warning that she was in peril. By the time it arrived at her apartment, Sarah was absent, out on the town for the night; the Terminator slew her roommate instead before realising she was not it's target. Sarah, having heard of the other killings and fearing for her life, had called the police, and was waiting in a public place, a nightclub, where she hoped she would be safe until law enforcement arrived. The Terminator tracked her there, and was about to slay her when Kyle intervened; after a protracted battle and chase, they managed to temporarily evade the Terminator but were captured by the police.
After making repairs to itself following damage it had received from Reese, the Terminator assaulted the police station where Sarah and Kyle were being kept, slaying most of the cops within, but again Sarah managed to evade it. Having narrowly escaped the attacking T-800, Kyle and Sarah hid away in a motel, where Kyle admitted his love for Sarah and the two of them slept together. Unfortunately, the Terminator located them once again, after Sarah phoned her mother to placate her worries, unaware the Terminator had already killed her parent and was the person on the other end of the phone. As the Terminator arrived, the couple fled; the chase left a swath of destruction along L.A.'s nightime freeways. Kyle managed to blow up the vehicle the Terminator was driving, destroying its organic outer coating, but the relentless machine continued the pursuit. It chased them into a factory, where Kyle was killed. However he managed to get the Terminator into a position where Sarah could destroy it in a car crusher, and (it was later revealed) be the father of his own commander, that one night they spent together resulting in them conceiving a child.
Comments: Created by James Cameron, played by Arnold Schwarzenegger.
Это о втором.
T-800 (Terminator 2)
Real Name: T-800 Model 101
Identity/Class: Cyborg
Occupation: Terminator - hunter/killer of specified targets
Affiliations: John Connor, Sarah Connor, formerly Skynet;
Enemies: T-1000
Known Relatives: None
Aliases: Uncle Bob
Base of Operations: Mobile
First Appearance: Terminator 2: Judgement Day
Powers/Abilities: see Powers/Abilities/Functions of the model above
History: The second Terminator Skynet sent back was a T-1000, a Terminator made of a liquid metal that could change into anything it touched and also form any kind of stabbing weapon. It would have been more than a match for any human that went back to fight it, but the Resistance sent a reprogrammed T-800 back in time instead. While fighting alongside John and Sarah, the T-800 became something rather unexpected for a machine- it became a father figure to John Connor. In the words of Sarah Connor;
"The Terminator wouldn't stop, it would never leave him. It would never hurt him, or shout at him, or get drunk and hit him, or say it was too busy to spend time with him, and it would die to protect him. Of all the would-be fathers that came over the years, this thing, this machine, was the only thing that measured up. In an insane world, it was the sanest choice."
In the struggle against the T-1000, it even managed to delay Skynet's developement, after John and Sarah discovered that Skynet had been created by a scientist named Mike Dyson. Dyson was an employee of a company called Cyberdyne, who'd based their entire reseach on nothing more or less than the CPU and right arm of the original T-800, sent back in time to eliminate Sarah Connor all those years ago. In the resulting fight, the Terminator developed an actual awareness of the value of human life, going out of its way to ensure there were no human casualities while it drove back the policemen surrounding Cyberdyne while John, Sarah and Dyson set the bombs to destroy the company. After they had escaped the building, the Terminator was badly beaten by the T-1000 in a metalworks factory, but recovered just in time to knock the T-1000 into a vat of molten metal. Rather than risk its own continued existence bringing about the holocaust, this T-800 then voluntarily destroyed itself, by having Sarah and John lower it into the vat.
Comments: Created by James Cameron, played by Arnold Schwarzenegger.
Это о третьем.
T-850 (Terminator 3)
Real Name: T-850 Model 101
Identity/Class: Cyborg
Occupation: Terminator - hunter/killer of specified targets
Affiliations: John Connor, Kate Connor, Kate Brewster, formerly Skynet
Enemies: T-X, T-1, formerly John Connor
Known Relatives: None
Aliases: None
Base of Operations: Mobile
First Appearance: Terminator 3: Rise of the Machines
Powers/Abilities: see Powers/Abilities/Functions of the model above, plus see comments.
History: John Connor was eventually slain in the future by a T-850, specifically chosen because it had the same appearance as the one which protected him as a boy, and thus Connor had a certain affection for it.
This T-850 was then captured and reprogrammed to obey Connor's widow, Kate. Learning of Skynet's latest attempt to pervert the timelines by sending back the T-X, a Terminator with built-in weapons and shape shifting abilities, Kate sent her T-850 back to stop it, programming it to not kill any humans and only target the T-X. The T-X managed to put up an even greater fight and do even more damage, targetting not only Connor, but also his various lieutenants in the resistance. However, it ran into Connor and the T-850 when it tried to kill Connor's future wife, Kate Brewster, and sustained a fair ammount of damage in the struggle, although it was only delayed for a time.
The T-850 took John and Kate to the 'grave' of Sarah Connor, who had died of leukiemia some years ago, where she had left her son an extra stash of weapons in the event of Judgement Day not being averted. Despite this new weaponry, all the T-850 was able to achieve was the destruction of one of the T-X's weapons- a laser cannon of some kind- and sending it on a second hunt for Kate's father, the military officer in charge of the Skynet project. As Skynet went online, the T-X ensured Judgement Day by killing General Brewster and activating the T-1's within the base to kill any humans they encountered. Confronting the T-850 again, it managed to take over the older models physical form, sending it to kill John and Kate for it.
However, despite the strength of the T-X's reprogramming, the T-800 was still able to counter the conflict within its prime directive, and it merely shut down briefly to fight off the control virus. Having recovered, it chased the T-X to stop it killing John and Kate as they fled to a nuclear bunker that they believed housed Skynet, crashing a helicopter into the T-X to buy John and Kate time to get into the bunker. With no remaining weapons and no other means of stopping the T-X's slaughter, the T-800 triggered the destruction of its remain hydrogen fuel cell, destroying both Terminators in a massive explosion.
Comments: Created by James Cameron, played by Arnold Schwarzenegger.
Thanks to the unnamed correspondant who informed me "In T3 Arnold Schwarzenegger played a T-850 Terminator. The changes included 2 hydrogen fuel cells instead of one, the ability to access its own fuel cells, it was made easier to remove the cultured tissue from the endoskeleton, and it was able to shut itself down (not self terminate, just shut down and restart). The T-850 can also run 46mph for 20 minutes and survive 960 degree heat for 7 hours." Strictly speaking, I should probably make a separate page for this higher grade version, but I think a lot of people would get confused and think I missed him out, so I'll leave him here.
Глава 3
- Вставай, вставай. В школу пора. - Мать трогает меня за плечо и легонько трясет.
Я потягиваюсь, приоткрываю глаза. Делаю вид, что просыпаюсь. Она уходит на кухню. Слышен звук наполняющегося водой чайника. Хлопает дверца холодильника. У меня есть еще десять минут до того, как она придет будить меня второй раз. Проваливаюсь в легкую приятную дрему.
- Все готово. Подъем. - Она снова тормошит меня. - Завтрак на столе.
Откидываю одеяло и сажусь на кровати. От холода кожа на руках покрывается маленькими бугорками. С кухни приятно тянет кофейным ароматом. Иду в ванную, засовываю руки под горячую воду, до красноты растираю лицо.
По смоленским меркам моя школа находится далеко от дома. Школа в центре, а живу я на Киселевке, это почти окраина. Рядом есть две школы, где я мог бы учиться, ходу до них пять минут. Но каждое утро я должен идти до остановки, ехать на автобусе, потом топать через парк. Потому что в гимназии специализированные классы, потому что школа нацелена на поступление своих учеников в институты, потому что там строгая дисциплина и лучшие учителя в городе. По крайней мере, так мне отвечали родители, когда я спрашивал их - почему все ребята из нашего двора ходят в шестнадцатую, а я должен каждое утро тащиться в эту дурацкую гимназию?
Автобус идет в семь тридцать пять. В семь тридцать я на остановке, хожу туда сюда до фонарного столба и обратно, стоять на месте очень холодно. Февраль в этом году в ударе, уже две недели температура не поднимается выше минус пятнадцати. Сегодня утром вообще минус двадцать три. Эх, еще бы два градуса вниз и можно было не идти в школу, при минус двадцати пяти отменяют занятия. На прошлой неделе во вторник отменили. Мы завтракали, а по радио объявили, что из-за холодов школы работать не будут. Я очень обрадовался, доел и пошел спать. Автобус приходит через шесть минут. Почти по расписанию. Проталкиваюсь через толпу к окну, царапаю ногтем заледеневшее стекло, потом дую на него, потом большим пальцем увеличиваю глазок и снова дую. Наконец, через него можно смотреть. Лбом прислоняюсь к стеклу, гляжу в окно. В темноте различаются силуэты деревьев, они причудливо изогнуты. Деревья плавно проплывают мимо. Становится плохо видно, глазок затягивается ледяной паутинкой.
В школе пусто, до занятий еще полчаса. У входа в раздевалку на стуле сидит пожилая уборщица, в ее глазах усталость и покой.
- Здрасьте, тетя Зина! - Звонко чеканю я.
- Давай, давай, проходи, не топчи, - ворчит она.
Спускаюсь в подвал, вытаскиваю сменку из шкафа, снимаю куртку и переобуваюсь.
Первый урок - география. Поднимаюсь на второй этаж, учительская открыта, внутри никого. Беру ключ от своего кабинета. Около дверей стоит бюст Пржевальского, путешественника, который что-то искал в Азии и нашел странную лошадь. Бюст большой и белый. Мраморный что ли? Пржевальский похож на Сталина, такие же солидные усы. Отвешиваю ему оплеуху и выхожу. Класс географии - соседний, открываю его и включаю свет. В кабинете тепло, мерно шумят батареи.
Сажусь за последнюю парту. Слева на стене висит огромная фотография, на ней Сенкевич с командой путешественников. Они стоят на палубе небольшого корабля, их лица спокойны. Внизу размашистая подпись - "Смоленской гимназии. Юрий Сенкевич". Класс постепенно заполняется, обмениваются кассетами с новыми частями "тигра каратэ", списывают домашку по математике. Я разглядываю фотографию, представляю себя на корабле вместе с этими моряками, перед глазами плывут картинки из "Клуба Путешественников" - джунгли Новой Гвинеи, лазурные воды Индийского океана, скалистые горы Норвегии, белоснежный песок на островах Фиджи. За окном темно, еще только полдевятого утра, стекло дрожит от ветра, из щели между стеной и рамой тянет холодом.
Начинается урок, учительница вызывает меня к доске:
- Животный мир тундры. - Спрашивает она злым невыспавшимся голосом.
- В тундре холодно, еще холоднее, чем здесь, поэтому в тундре вряд ли кто-то живет. Соответственно никакого животного мира там нет. - Отвечаю я, разглядывая ее серую, накинутую на плечи, шаль.
Она отрывается от заполнения классного журнала и внимательно, как будто с любопытством, смотрит на меня. Я знаю, что на самом деле ей все равно, хорошо ли я знаю ее предмет или плохо. Ее уже давным-давно ничего не волнует в этой жизни. После того, как ее муж не вернулся из экспедиции в горах Средней Азии, она потеряла интерес к происходящему вокруг. И вот она сидит и сверлит меня взглядом. А я отвожу глаза.
- Учил? - Устало выдыхает она.
- Нет.
- Давай дневник.
Приношу дневник, она открывает его, изучает мои оценки, перелистывает на прошлую, а потом и на позапрошлую неделю. Красные пятерки по математике бросаются в глаза. Они выделяются на фоне двоек и троек по остальным предметам.
- Нравится математика? - Спрашивает она.
- Ну, так...
- А география, что, совсем не интересна?
- Да нет. Интересна. Просто вчера Спартак играл, и животный мир тундры как-то прошел стороной.
Она рисует аккуратную двойку в моем дневнике и расписывается.
- Знаешь, а ведь ты мог бы хорошо учится, если бы захотел. Держи, - она протягивает мне дневник.
Я пожимаю плечами, беру дневник и сажусь за парту. Оставшееся до конца урока время вывожу на последнем листе тетради название панк-группы The Exploited.
Следующий урок - алгебра. Илья Аркадьевич, наш учитель, орет с порога:
- Сегодня контрольная, с парт все убрали.
Раздает специальные тетради для контрольных. Многие его не любят и даже боятся. Спрашивает он строго, но справедливо. В Смоленске это лучший учитель математики.
Я быстро решаю свой вариант, тетрадь с задачами сразу уходит по рядам. Илья Аркадьевич сидит за столом около доски, грызет карандаш, трет рукой морщинистый лоб и немного покачивается на стуле. Взад, вперед. Взад, вперед. По ходу не может решить какую-то задачу. Киря толкает меня в спину. Поворачиваюсь.
- Чего? - Тихо спрашиваю я.
- Помоги решить, - шипит он в ответ.
- Давай условие.
Он протягивает бумажку с задачами. Они такие же, как в моем варианте, только числа другие. Быстро решаю и передаю Кире. Он списывает, и его тетрадь также расходится по классу.
Наконец, звонок. Мы по очереди встаем, подходим к столу и кладем тетради перед Ильей Аркадьевичем. Он дожидается, когда все сдадут, выравнивает стопку, запирает тетради в шкафу на ключ и уходит обедать.
Полчаса перемена, надеваем куртки и выбегаем на улицу покурить. Прячемся за угол, чтобы директор не заметил нас с крыльца, Киря достает пачку союз-аполлона и угощает всех сигаретами. Обсуждаем контрольную, кто, сколько решил, кто, сколько успел списать. Я понимаю, что неправильно решил последнюю задачу. Нужно исправить.
Заходим в школу, от никотина кружится голова. Илья Аркадьевич еще обедает, это хорошо. Ключ от шкафа лежит у него в столе в верхнем ящике. Мы открываем шкаф, достаем тетради и начинаем исправлять последнюю задачу. У половины класса такая же ошибка, потому что они списывали у меня. Никто не спешит и не нервничает, пять человек на стреме по всему пути от столовки до кабинета математики. Да и исправляем ошибки мы таким образом после каждой контрольной. Так что дело привычное.
- Шухер. Идет, - раздается из дверей.
Мы кладем тетради в шкаф и запираем его. Ключ отправляется на свое место в верхний ящик стола. Завтра Илья Аркадьевич вновь будет приятно удивлен результатами работы.
На геометрии к доске отправляются сразу пять человек. Решают задачи из домашнего задания. Илья Аркадьевич подходит ко мне, пишет условие.
- Вчера решал варианты вступительных в МГУ. Вот эту задачу решить не могу. Посмотри, может, надумаешь чего.
Урок заканчивается. У нас обед, ученики вываливаются в коридор и спешат в столовку. Я задерживаюсь в кабинете.
- Не знаю пока, как решать. Дома еще подумаю. - Я подхожу к Илье Аркадьевичу.
- Давай. Через две недели уже олимпиада по математике. Ты готовишься?
- Ну, так, немного.
Он достает из стола книжку. Потрепанная обложка, мятые засаленные страницы. Сборник задач с областных олимпиад.
- Порешай дома. Тут хорошие примеры есть.
- Хорошо. Спасибо.
Я кидаю книжку в портфель и бегу в столовку.
После обеда только история и всё - можно идти домой. Слушать эту нудятину про политическое устройство буржуазной Европы невыносимо скучно. Я рву тетрадный лист на несколько кусков, разжевываю их во рту и слепляю шарики. Ручка тут же трансформируется в плевательное приспособление. Через несколько минут весь класс плюется друг в друга и давится от смеха. А история буржуазной Европы безвозвратно забыта. Карлон, так мы зовем препода, просит меня встать и покинуть его занятие. Встаю и покидаю. Да и пошел он со своей историей, пидор конченый.
Прихожу домой, включаю телевизор, там передача "Парламентский час". Придумать что-то еще более унылое очень сложно. От скуки начинаю решать задачи из сборника, который мне дал Илья Аркадьевич. В шесть часов звонит Киря.
- Пошли в гараж, - предлагает он.
- А что там? - Спрашиваю.
- Ну, пива попьем.
- Ну, пошли.
Гаражи находятся на самой окраине Смоленска, сразу за ними овраг, еще дальше - лес. В одном из них собираются знакомые чуваки, играют на гитаре, выпивают. Почти треть всего пространства занимает барабанная установка, пол усеян пустыми бутылками из-под пива и слабоалкогольного напитка "Крейдяночка", на стене нарисована огромная анархия, рядом портрет Сталина, в углу стоит старый телевизор с разбитым экраном, на нем трехлитровая банка, доверху набитая бычками. У входа пыльный диван, прожженный сигаретами везде, где только можно.
В гараже уже тусуются два чувака, один из школы, другого я не знаю. Здороваюсь, они протягивают пиво. Киря приходит минут через десять, приносит бутылку водки. Мы вчетвером бухаем. Появляются какие-то люди, приносят еще алкоголь, начинают играть музыку. В десять вечера я, шатаясь, выхожу на улицу. Темно и холодно. Пешком иду домой и постепенно трезвею. Прихожу, родители уже спят. Я тихо пью чай на кухне и смотрю в окно, где снежные хлопья кружат в оранжевых отсветах фонаря. Валит снег, а, значит, завтра будет не так холодно. И это хорошо.
И 4
В июне я переехал на новую квартиру. Прожил год в коммуналке на Академической и покинул ее без сожаления. Ежедневный зоопарк соседей, наглухо прибитая старуха-хозяйка, шансон во дворе из настежь открытых шестерок реальных пацанов. Я остался должен соседям за свет и старухе за месяц проживания. Маленькая месть маленького человечка.
Я снял двухкомнатную квартиру на улице Гарибальди. Рядом находилось казино Four Seasons. Это заведение стало для нас с Нинзей вторым домом.
Выиграв в Luxor в рулетку, мы еще несколько раз играли в нее, но неудачно. «Если хотите выиграть в рулетку, то никогда в нее не играйте». Ага, Эйнштейн был умный чувак. Честно заработать денег на рулетке невозможно. Мы с Нинзей остановили свой выбор на блэкджеке. Единственной игре в казино, где можно заработать деньги своим собственным умом. Да и соображать то особо не требовалось. Сиди себе, да карты считай, а в нужные моменты просто поднимай ставки. Нужно только иметь хорошую память и натренироваться быстро считать, складывать, отнимать и иногда делить. И придет успех.
Блэкджек похож на «очко». Игровой процесс таков: дилер сдает игроку две карты, а себе одну и открывает ее. Игрок смотрит на свои карты, например, валет и восьмерка. В сумме этот составляет восемнадцать, потому что все картинки дают десять очков, а туз дает либо одно, либо одиннадцать. Итак, у вас восемнадцать на руках, а у дилера пятерка. Вы говорите "еще", и дилер сдает вам карту. Или говорите "хватит". Если "хватит", то дилер набирает себе. Причем набирает он до того момента, пока у него на руках не будет семнадцати очков или больше. Если он взял семнадцать или больше, то он обязан остановиться. Если дилер перебрал, то игрок выиграл. Когда дилер останавливается, то у кого больше очков – тот и победил. Выигрыш выплачивается один к одному. То есть ты поставил сто баксов, набрал больше, чем дилер, и получил двести баксов. Сто своих и сто выигрыша. Вот такая арифметика.
А если повезло и тебе выпало двадцать одно двумя картами, десятка и туз. То это называется блэкджек. Выигрыш - три к двум. Ставишь сотку, получаешь двести пятьдесят. Чистый плюс сто пятьдесят долларов.
Вот почти все правила классического блэкджека. Есть еще несколько – double, split, surrender, бонусы, но это уже мелочи.
Этих знаний о блэкджеке уже достаточно. Можно садиться за стол и играть. Дилер подскажет в трудных ситуациях и посоветует, какой ход сделать. Можно играть, даже ничего не зная о правилах, а просто слушать дилера и делать так, как он говорит. Естественно, вы все проиграете, но сделаете это существенно медленнее, чем, если бы играли без подсказок. В казино нельзя проиграть немного, в казино нельзя проиграть половину от той суммы, которая у вас есть, нельзя проиграть десять долларов, встать и уйти. Можно проиграть только всё. Целиком и полностью. Таковы правила игры. Таков закон казино. Это знают все, причем знают еще до того, как первый раз зашли в заведение, чтобы поглядеть, что оно представляет изнутри. Знают, но заходят. Знают, но несут свои кровью и потом заработанные деньги. Чтобы отдать всё, чтобы заплатить и получить еще каплю наркотика, наркотика, гораздо опаснее героина, наркотика, который не убивает избранных членов общества, а который серпом срезает их под самый корешок. Наркотика мирового, планетарного масштаба. Наркотика под названием "азарт".
В Luxor я получил ощутимый внутривенный впрыск. Несколько проигрышей в дальнейшем лишь усилили эффект. Происходит привыкание, адаптация и, наконец, зависимость. Ты еще не понимаешь, но уже сидишь и сидишь плотно. И чем дальше, тем глубже "азарт" проникает в твой организм, подавляя спасательные инстинкты. Подавляя и сжирая всё на своем пути.
И через несколько месяцев ты больше не человек!
Пути назад нет, мосты сожжены!
Ты – игрок!!!
Добро пожаловать в мир удачи!!!
Все стратегии игрока в блэкджек сводятся к следующему: в игре восемь колод, то есть восемь умножить на пятьдесят два, джокеров нет, получается четыреста шестнадцать карт. Вероятность того, что дилер достанет из колоды определенную карту, например, туза червей, равна восемь разделить на четыреста шестнадцать, то есть одной пятьдесят второй. И такая вероятность выпадения изначально для всех карт. Но как только игра начинается и, карты из колоды потихоньку выходят, все вероятности изменяются. Идеальный игрок должен после каждого хода вычислять вероятности появления каждой карты и считать свои шансы, исходя из конкретного расклада. То есть, глядя на свои карты и карту дилера. У игрока есть несколько возможностей продолжения игры – взять карту (take), остановиться (stand), удвоить ставку (double), разделить карты (split) или отказ от игры (surrender). Он подсчитывает свои шансы, учитывая все возможные варианты развития игры, и делает тот ход, где шансы на победу больше. Вот и вся стратегия блэкджека в общем случае. Больше тут выдумать с математической точки зрения нечего.
Но как использовать эти знания в реальной игре? Не будем же мы прямо в казино высчитывать на компьютере все вероятности. Заранее все рассчитать не удастся, потому что различных раскладов в восьмиколодной игре миллионы, если не больше. Запомнить их все, конечно, нереально. Смотрели фильм "Человек дождя"? Там Дастин Хоффман поднимает кучу лаве на блэкджеке. Полная чушь. Это невозможно. То есть в блэкджек можно выиграть и можно делать это регулярно. Но для этого нужно сутками сидеть за столом. Нужно ждать определенного состояния колоды, которое наступает редко. И только в эти моменты взвинчивать ставки и играть агрессивно. Только так и никак иначе.
Чтобы применить свои математические способности на практике делается следующее предположение – колода бесконечна. Тогда вероятность появления каждой карты в любой момент равна одной пятьдесят второй. И пересчитывать варианты, после того как дилер достает карту из колоды, не нужно. Они не меняются. Так как колода всегда остается бесконечной. Возникает определенная схема действий, которая называется базовой стратегией игры в блэкджек или базой. База говорит игроку, какой ход он должен сделать в данной ситуации. Чтобы ее выучить, нужно зазубрить двести – двести пятьдесят вариантов расклада. А это не так трудно, как кажется. Мы с Нинзей запомнили базу за два часа и через неделю ежедневной игры в казино знали ее идеально. База снилась мне по ночам, базу я видел в электронных часах в метро, видел ее в цифрах на ценниках в магазине. База являлась мне в любом числе от двух до двадцати одного. Базу я знал идеально.
Но, к сожалению, не все так просто. Базовая стратегия не увеличивает выигрыш, она всего лишь уменьшает проигрыш. А если точнее, то она сводит его почти к нулю. А если совсем точно, то со ста долларов вы оставите дилеру лишь девять центов. Неплохо? Я считаю отлично.
Почти каждый день мы с Нинзей встречались после работы около метро Новые Черемушки и шли в Four Seasons. Играли в блэкджек примерно два часа и разъезжались по домам. Чтобы поспать, протянуть на работе следующий день и снова вернуться сюда. Мы жили по два часа в день. Время вне казино тянулось как резина. Казалось, что днем часы замедляли свой ход. Абсолютно никакого интереса, никаких желаний, никаких эмоций, пока ты вне игры. И только за карточным столом оживаешь.
Мы играли и играли. Но не зарывались. Не поднимали ставки и не давали азарту завладеть нами. Мы не пили алкоголь, чтобы не опьянеть и не сорваться. Не брали с собой больше трехсот долларов. Не отвлекались на автоматы, рулетку и покер. Только блэкджек и только базовая стратегия. Иногда мы проигрывали все, что было в карманах. Иногда уносили с собой двести – триста долларов выигрыша. Но в сумме мы так и бултыхались около нуля.
В один из вечеров мы привычно сидели за столом. Дилер тасовал колоды. Я заказал чай. Кроме нас никого не было.
- Сегодня днем зашел пообедать в кабак рядом с работой. Поел, покурил и двинул в офис, приколи, – сказал Нинзя, – а за счет забыл заплатить. Просто встал и ушел.
- И что дальше? - Спросил я.
- Официантка догнала. Заплатил. Только долго тупил – почему я должен за еду платить. Привык, что в казино бесплатно все. Даже как-то непривычно было деньги отдавать.
- Я тоже все время думаю об игре и о казино. Больше ничего не интересно, - протянул я.
- Так и подсесть можно. - Нинзя собрал свои фишки в ровный столбик.
- Ставки будете делать? – Вернул нас в игру дилер.
Я выступил по десять долларов на два бокса. Шелест карт прервал дурацкие мысли.
Нинзя был неправ. Мы не могли подсесть на азартные игры по одной простой причине - это уже давно произошло.
Пожалуйста.Глава 5
Первое, что я сделал приехав в Москву, купил здоровенные гриндера черно-белой раскраски с солидными железными мысами. На это ушли все деньги, которые родители дали мне на месяц. В Смоленске такие носили только самые модные чуваки. Эти ботинки были для меня тогда пределом мечтаний. Я вышел из магазина, выкинул свои рваные кеды в мусорный бак, достал пачку синего LD и закурил. На душе легко и радостно. Был конец августа 2000-го года.
Двумя месяцами ранее я закончил школу, Смоленскую гимназию номер семь, получил аттестат о среднем образовании, честно нажрался на выпускном вечере и поехал в Москву поступать в университет. Московский Государственный Университет имени М.В. Ломоносова, механико-математический факультет. Сдал два экзамена по математике. Получил восемнадцать баллов из двадцати. Написал сочинение и, уехал домой ждать результаты. За сочинение поставили трояк, а это означало, что у меня на один балл больше проходного.
Меня заселили в ФДС, Филиал Дома Студентов, на Ломоносовском проспекте. Короче, в общагу рядом с площадью Индиры Ганди. Первые месяцы я никак не мог привыкнуть к своим однокурсникам. Дистрофическое телосложение, толстенные очки, взлохмаченная шевелюра, рожа, сплошь усыпанная прыщами, тошнотворный запах и нечищеные зубы - типичный студент нашего факультета. Если добавить к этому еще то, что все они мыслили и действовали согласно своим, очень странным для остальных людей, понятиям, то получалась адская смесь. Общение с ними у меня долго не складывалось. Хорошо, что на нашем этаже в общаге из ста человек нашлось десять-пятнадцать обычных чуваков. Они, также как и я, шарахались от этих немытых динозавров. Мы познакомились в первый день на лестнице в курилке. Было первое сентября. Для студентов это праздник, а праздники принято отмечать. Денег у меня не было, но как оказалось, они и не были нужны. Водка появлялась ниоткуда в самый нужный момент. Второго сентября я проснулся в восемь утра и пошел учиться. Мне было семнадцать лет. О том, что после попоек бывает похмелье, я еще и не подозревал.
Отсидел лекцию по истории и семинар по алгебре. Больше в этот день пар не было. Пошел в общагу. На улице перед ФДСом сидели вчерашние знакомые и пили пиво. Я поздоровался и подсел к ним. Мне протянули бутылку. Второе сентября закончилось так же, как и первое. Последнее, что я помню, это как незнакомый парень вваливается в комнату и с грохотом ставит на стол четыре бутылки водки.
Мы бухали постоянно. Раз в два месяца я уезжал на выходные в Смоленск и в эти дни не пил. Приезжал в понедельник и все начиналось по новой. До двух часов дня учеба, потом бухалово в общаге. Проблемы денег не существовало. Есть бабки – идешь в магазин и покупаешь водку на все, нет - пьешь за чужой счет. Дают стипендию – все идут в магазин. Вход в общежитие прекращался в двенадцать ночи. Потом начинался обход. Два охранника и дежурная ходили по коридорам и прислушивались к ночным шорохам. Не бухает ли кто-то за дверью? Запалят – докладная на факультет. Две докладные – строгач и вон из общаги. Два строгача – прощай университет.
Мы лазили на улицу через окно на лестничной клетке третьего этажа. Нужно было, чтобы один человек стоял на подоконнике и, крепко держа тебя за руку, спускал вниз, пока не ухватишься за решетку окна на втором этаже и по ней не доползешь до решетки на первом. Если хватка ослабнет и твоя рука выскользнет, то при хорошем раскладе можешь несколько месяцев не ходить на физкультуру. А про остальные варианты лучше вообще не думать. Зимой начиналась жесть. Решетки покрывались льдом. Лазание по ним становилось реально опасным занятием. Думаете, это кого-то хоть раз остановило?
Мой сосед по комнате один раз упал из окна. Лез ночью за водкой, пальцы соскользнули. Он пролетел несколько метров, ударился о козырек подъезда, скатился по нему и упал на землю. Встал и, как ни в чем не бывало, пошел в магазин. Купил водки, залез обратно, побухал и лег спать. Утром проснулся и не смог пошевелить ногами. Приехали врачи, поставили диагноз - смещение позвонка. Два месяца больнички и год в корсете. Думаете, это кого-то остановило?
Чувак, который жил от нас через две комнаты, тоже однажды полез ночью в магазин. За водкой разумеется. Мы его держали, чтобы опустить на пролет ниже. Конечно, мы были пьяные. Его рука выскользнула, и он упал. На тот же злосчастный козырек. В этот раз обошлось. Он купил водку, упаковал ее в портфель. К нему подошел кто-то из местных. Достал нож и пырнул. Спасла толстая куртка. Нож порвал ткань и скользнул по телу. Нападавший убежал. Какие цели он преследовал, так и осталось тайной. Все равно это никого не остановило.
Денег не хватало. Не хватало катастрофически. Пирожок с картошкой и много чая без сахара - наш обычный дневной рацион. Мы начали тырить бухло и продукты в супермаркетах на Мичуринском проспекте. План простой – заходишь в магазин большой группой. Через несколько минут в магазин заходит еще один человек. Первые активно привлекают к себе внимание, хватают товары, потом ставят их на другие стойки, вызывающе ведут себя с охраной. Когда все внимание телекамер сосредоточенно на первой группе, то они берут две бутылки водки и передают их тому парню, который зашел на несколько минут позже, в месте, где нет видеонаблюдения. В супермаркете "Любимые продукты", сейчас там "Азбука Вкуса", такое место было в самом конце зала около стеллажей с хлебом. Мы быстро скидывали водку своему товарищу, который "совершенно случайно" проходил мимо, брали буханку хлеба и, подождав, когда он расплатится за бутылку минералки, шли на кассу. Минут пятнадцать нас обыскивали. Еще бы, вся охрана видела, как мы взяли две бутылки русского стандарта, но никто не видел, чтобы мы их поставили обратно. И на кассу мы их не поставили и под куртками у нас они не были спрятаны. Чудеса, да и только. А чувак с двумя литрами водки, чуть-чуть выпирающими из под громоздкого шерстяного свитера, уже ждал нас недалеко от магазина. Охрана нервничала, злилась, ругалась, но ничего предъявить не могла. В итоге нас отпускали. Скрепя сердце, но отпускали.
Один раз нас поймали. Причем именно в "Любимых продуктах". Уж слишком часто мы туда заходили. Охрана просекла тему и, когда Костя выносил водку, его тщательно обыскали. А на нас даже не посмотрели. Начали прессовать - плати штраф в десятикратном размере стоимости бухла или сдадим мусорам. Откуда у нас столько денег? Почувствовав, что охрана на мгновение расслабилась, Костя выдернул у них из рук свой студенческий и пулей вылетел на улицу. Мы стояли около входа и курили, ожидая, чем закончится. Не глядя на нас, он пронесся мимо и нырнул во дворы. Два массивных охранника выбежали на крыльцо, грозно помахали своими резиновыми дубинками, незлобно матернули нас, пообещав, что в следующий раз так легко с рук не сойдет и ушли внутрь. После этого случая набеги на супермаркеты мы стали делать гораздо реже.
Бухали в Солнцево на квартире у знакомого. Алкоголь кончился, пошли в Седьмой Континент. Денег не было. Мы отвлекали, чувак выносил, охранник палил. Охранник был пьяный и злой. Чувак был пьяный и с текилой под свитером. Охранник бычил, чувак тоже. Охранник не выдержал, завел чувака в подсобку, достал ствол и засунул его тому в рот. Сказывалась напряженная работа и вторые сутки без сна. Да и алкоголь, наверное, обострил нервы. Стрелять он, конечно, не стал, но ярких впечатлений парню хватило. Текилу пришлось оставить и заплатить штраф. Кажется, договорились до ста рублей.
На территории ФДСов стоял маленький магазинчик желтого цвета, да он и сейчас там стоит. Все называли его "Золотой". Держали его приезжие кавказцы, а продавщицами там работали полупьяные-полусонные телки. Когда я учился, там продавали паленую водку, «палево». Бутылка стоила сорок рублей и называлась она либо "Корабельная роща", либо "Три по сто пятьдесят". Недавно я зашел в этот магазин купить сигарет. Оказался в том районе и захотелось взглянуть на общаги, посидеть-покурить под козырьком ФДС-2. Передо мной таджик-рабочий покупал пузырь. Пятьдесят рублей за флакон. Называлась "Бурый медведь". Только названия поменялись, да цена подросла, а так все по-старому. Я купил сигарет, вышел из магазина, огляделся. Было лето и, студенты разъехались по домам. Я покурил, вспоминая нашу жизнь в общаге.
Как-то раз мы с Пашей вынесли из "Золотого" двенадцать бутылок пива, четыре пиццы и восемь сэндвичей за один заход, купив при этом только пачку винстона. Это был наш личный рекорд. Паша десять минут гонял продавщицу к витрине с сигаретами и обратно, потому что внезапно передумывал брать парламент и решался покупать мальборо. Потом мальборо его тоже чем-то не устраивало, и он просил винстон. В это время я выносил по несколько бутылок пива и ставил их у входа, заходил обратно, отодвигал стекло на витрине, пока телка стояла ко мне спиной и доставала сигареты, вынимал еще пиво и снова выносил на улицу. Напоследок, мы с Пашей сунули по две пиццы под футболки и несколько сэндвичей в карманы штанов. Это была наша маленькая месть за то, что они травили студентов своим левым алкоголем.
А ночью, осторожно спустившись по решеткам с третьего этажа, водку можно было купить только в "Золотом", это был единственный магазин в округе, который работал после одиннадцати. Нет, были еще "Любимые продукты", но до них пятнадцать минут туда и пятнадцать обратно. Не очень-то хотелось тащиться по морозу. В "Золотом" входная дверь закрывалась на ночь, продукты покупали через маленькое окошко сбоку. Стратегия ночных закупок была следующая: купить водки, сколько надо, и самый дешевый товар, лежащий в противоположном углу магазина. Пока сонная продавщица ходила за пакетом лапши за два рубля пятьдесят копеек, какой-нибудь худой парень просовывался в окно по пояс и хватал все, что под руку попадется. Блоки сигарет, жвачки, шоколадные батончики. Приоритетом, конечно, пользовались сигареты кент, парламент и мальборо. Потом их убрали подальше, и приходилось довольствоваться сникерсами.
Паша по натуре был разведчиком. Он уделял большое внимание мелочам. Никогда и нигде не оставлял свои паспортные данные. Ходил с поддельным студенческим билетом на чужое имя, но со своей фотографией. При просьбе охранников ФДСов или при проверке документов милицией он предъявлял этот свой паленый студак. Правда, студак был не совсем паленый. Паша сделал его сам. Он съездил в контору, изготавливающую печати по оттискам и за шестьсот рублей ему сделали две печати, которые ставятся в деканате на студенческий билет. Корку купил в обычном канцелярском магазине. Дальше дело техники. Полчаса набиваешь руку, чтобы почерк был похож на тот, которым подписаны настоящие документы. Копируешь подпись начальника курса и билет готов. Быстро осознав полезность поддельных документов, мы начали штамповать себе медицинские справки, освобождающие от физкультуры, пропуски в общежитие для своих друзей, которые там не жили, студенческие билеты и регистрации. Конечно, тысяча рублей за медицинскую печать была для нас большой суммой, поэтому мы продавали москвичам-однокурсникам освобождения от физры за пятьдесят-сто рублей, чтобы отбить вложенные капиталы. Паша - это был наш "талантливый мистер Рипли", мастер наебалова.
Экзамен в университете можно было сдавать тремя способами. Первый - весь семестр посещать занятия, кропотливо писать лекции, делать домашние задания, честно сдать зачет, допуститься к экзамену, за неделю до экзамена уехать из общаги куда-нибудь на квартиру к дальним родственникам или целыми днями сидеть в читальном зале, чтобы никто не мешал, и заучить всю теорию. Перед экзаменом нервничать, скрещивая пальцы на удачу в момент вытаскивания билета, потому что выучить все по вопросам, с обычной головой, невозможно. Кое-как ответить теорию, если повезет, решить пару задач и, если звезды на небе сойдутся в знаке весов, претендовать на хорошую оценку. Способ распространенный. Отнимает много времени и сил. Оценка за экзамен обычно тройка.
Второй способ - забить на лекции, ходить на семинары, кое-как сдать зачет с третьей попытки, за три дня до экзамена начать листать отксеренные лекции, перед экзаменом стрельнуть шпоры у уже сдавших студентов, на экзамене не париться ни о чем, все технично перекатать. Если повезет, решить задачи и получить заслуженную четверку.
И способ третий - не ходить ни на одну лекцию, чтобы лектор не запомнил тебя в лицо. Не ходить на семинары, чтобы семинарист не запомнил тебя в лицо. Проставить умному парню из другой группы пару пива, чтобы он пришел за тебя два раза на контрольные работы и написал их на пятерки. Получить зачет автоматом. За неделю до экзамена начинать бухать и веселиться. За час до экзамена сфотографировать умного парня, предварительно надев на него черную рубашку. Аккуратно острым канцелярским ножичком поддеть фотографию в своей зачетной книжке и также аккуратно и осторожно срезать ее, стараясь не повредить обложку. Далее вклеить на это место фотографию умного парня в черной рубашке из соседней группы и торжественно вручить ему "его" зачетную книжку. Зачем нужна черная рубашка? Если сфотографировать так, чтобы плечо в рубашке занимало достаточное место в правом нижнем углу фотографии, то, вклеив эту фотку вместо своей, на черном фоне не будет видно оттиска печати и кажется, что так и было изначально. То есть получается достоверная картина. Фотография, а на ней печать. В процессе экзамена и на фотку-то почти никто не смотрит, а уж под микроскопом сверять, есть ли на фотографии печать или нет, точно никто не будет. Далее умный парень идет на экзамен, отвечает первым, получает пятерку и честно заработанный ящик клинского, который через полчаса с ним же на двоих и выпивается на фонтанах у метро Университет. Схема работала безотказно. Придумал ее, конечно, Паша.
Кстати говоря, тактику выноса алкоголя из супермаркетов также придумал он. Сначала мы действовали довольно тупо. Заходили по два-три человека. Прятали бухло под свитер, запахивали куртку и выходили. Ловили нас в пятидесяти процентах случаев. Еще бы, голодные рожи, быстро бегающие глаза, палевная одежда. Другое дело нахлобучить охранников. Заставить их все внимание сосредоточить на одних, а действующим лицом сделать другого. Вот, где во всю работала Пашина голова, а никак не в университете.
Самое смешное, что его выгнали после первого семестра. Он учился на ВМК (факультет вычислительной математики и кибернетики). Естественно, за полгода он посетил считанное число пар. И те пришлись только на сентябрь. Все экзамены, кроме одного, он сдал по своей схеме. Причем без троек. А до последнего его не допустили. Паше не повезло. Он попал на слишком принципиального преподавателя, который, посчитав в своем журнале, что этот студент был только на первых двух семинарах, решил его отчислить. И как решил, так и сделал. Но Паша не унывал. Сдать вступительные экзамены еще раз? Да не вопрос. Для этого мы с ним разработали первоклассный план.
Как поступить в МГУ и не потратить при этом ни копейки?
Да, легко!
Из универа Пашу поперли в конце января. Вступительные экзамены проводили в июле, а в марте и в мае можно было попробовать поступить на олимпиадах. Это немного сложнее, чем на основных, но попробовать все же стоило. Суть олимпиады в том, что нужно сдать два экзамена, письменную и устную математику. И если результат восемнадцать, девятнадцать или двадцать баллов, то за сочинение засчитывали результаты школьного сочинения. Паша написал сочинение на четыре, а, значит, в этом случае он автоматически попадал в МГУ. Нужно было лишь сдать два экзамена по математике.
В феврале начался второй семестр. ФДСы наполнились студентами, вернувшимися с каникул. Понеслось все по новой. Утром занятия, вечером пьянки, на выходных пьянки без занятий. Дни пролетали так быстро, что мы не ориентировались в датах. Помнили только, что если суббота, то завтра выходной. А если среда, то завтра две лекции, на которые можно не ходить.
Наступило пятое марта. В этот день объявили набор в приемную комиссию факультета. Ровно в четыре часа дня я зашел в аудиторию двенадцать ноль восемь и сел за последнюю парту. В помещении уже набилась целая толпа. В основном то были старшекурсники. Они работали не первый год. Председатель комиссии, молодой доцент кафедры функционального анализа, около двадцати минут подводил итоги прошлогоднего набора, рассказывал о перспективах нового и, закончив речь фразой - "Приемный сезон объявляю открытым", попросил желающих записаться в члены приемной комиссии. Я и еще пять-шесть человек подошли к столу и по очереди написали свои фамилии на листе. Так я стал работником приемки. Первый пункт плана успешно выполнен.
Через неделю мы начали оформлять документы у желающих поступить на мехмат. Довольно муторное и унылое занятие. Паша появился в последний день приема за десять минут до окончания. Абитуриентов уже давно не было, да и сотрудники комиссии почти все разошлись по домам. В гордом одиночестве он прошествовал через всю аудиторию и вручил мне свой паспорт.
- Чего так долго? - Я для вида попялился секунд десять на фотографию, типа проверяю.
- Пиво пил на фонтанах, думал еще есть время. - Паша тяжело дышал. – Пойдем, покурим?
- Сейчас печать ебну и пойдем.
Я подошел к секретарю, взял печать и с силой опустил ее на экзаменационный лист с Пашиной фотографией.
- Готово.
- Поздравляю, вы наш последний зарегистрированный абитуриент на мартовской олимпиаде. - Неожиданно появившийся председатель комиссии взял у меня экзаменационный лист и вручил его Паше. - Все могут быть свободны. Закрываемся.
Я отметил в ведомости время своего ухода, и мы с Пашей вышли в курилку.
- Как работается? - Он достал сигареты.
- Да нормально, - ответил я, - только телок симпатичных почти нет.
- Мехмат, что ты хотел?
- Ага. А те, кто документы подал - все равно не поступят.
- Макс подал документы? - Спросил Паша.
- Да. Еще утром. И кореш его тоже. - Я подошел к заплеванной урне и стряхнул пепел. Над урной на стене красовалась надпись "Геологи лохи, мехмат короли".
- Ну, круто. По пиву, может, дернем на фонтанах? - Предложил Паша. - Или ты в общагу спешишь?
- Не. Пошли.
Письменный экзамен по математике состоит из шести задач. Чтобы пройти на второй тур нужно набрать восемь баллов или больше. Восемь баллов - это четыре правильно решенные задачи. Четыре задачи самостоятельно может решить только человек с математическими способностями намного выше среднего. Пять задач могут решить человек пятьдесят из всех выпускников России этого года. Шесть задач могут решить единицы. На решение четыре часа. Выходить в туалет только в течение второго и третьего часов. Максимум выходов в туалет - один раз и строго в сопровождении работника приемной комиссии. Пользоваться на экзамене можно ручкой и циркулем. Заметят калькулятор - ты не поступил. Заметят мобилу - ты не поступил. Заметят шпоры - ты не поступил. Пишут экзамен одновременно две тысячи абитуриентов в шести огромных аудиториях. Из них на второй тур пройдет четыреста. Из них восемьдесят поступят. Еще сто двадцать человек возьмут на майской олимпиаде и двести летом. Четыреста человек - это первый курс мехмата.
Перед письменным экзаменом Паша усиленно пил. Спал он в эту ночь около двух часов. С бутылкой минералки и на очень сложных щщах он явился ровно в десять утра. Паша пошел в середине толпы, чтобы занять место при рассадке в удобной части аудитории. Макс с товарищем пошли самыми последними, через одного. Соответственно посадили их тоже через одного. Преподаватели раздали задания. Объяснили, как подписывать титульные листы и время пошло. Зашелестели черновики, заколыхались головы, склоненные над вариантами. Вариантов задач четыре. Увидев свой, Паша почесал за левым ухом. Это означало, что у него третий. Я стоял в дверях и должен был палить, чтобы никто не списывал. Вместо этого я усиленно чесал за левым ухом, чтобы Макс понял, что у Паши третий. Макс понял, незаметно достал тетрадный лист и начал скатывать условия задач. Повезло. У него оказался нужный вариант. Если бы у Макса, скажем, был первый, то тогда у его знакомого был бы третий. А если бы у Макса был второй, то у его соседа справа был бы третий. При любом раскладе либо у них, либо у их соседа должны были оказаться те же задачи, что и у Паши.
За пятнадцать минут Макс все переписал, и началось шоу. Он закапал себе в нос какую-то шнягу, посидел минуту, подождал, пока у него не хлынет кровь, и поднял руку. Преподаватели всполошились, ведь выпускать никого нельзя. Нужно, чтобы прошел час с начала экзамена. Но это был нестандартный случай. Кто повел Макса в туалет? Ну, конечно, я.
По пути я передал листок с заданием заранее предупрежденному чуваку. Макс умыл лицо, и я отвел его обратно. В это время специально подготовленная бригада из четырех умных парней уже решала Пашин вариант.
Когда до конца экзамена оставался час и двадцать минут, я подал знак. Паша поднял руку и попросил выйти. В туалете, во второй кабинке от окна в ящике для бумаги, он обнаружил пять полностью решенных задач своего варианта. Остальное дело техники. Уж что-что, а скатать со шпоры, чтобы этого никто не запалил, мы умели.
Через неделю в фойе главного здания вывесили результаты экзамена. У Паши было девять баллов из десяти. Это означало, что если ты не полный лох, то ты уже поступил. Так и произошло. Хотя на устном экзамене пришлось надиктовывать ему по телефону решение задачи, все прошло успешно. Получив десятку за устный, Паша поступил на мехмат. С первой мартовской попытки. План сработал на двести процентов из ста. Не потратив ни копейки, (если не считать ящика пива Максу и чувакам, которые решали вариант), Паша снова поступил в МГУ.
Дальше - больше. После того как ты провернул несколько маленьких, но хитрых афер, появляется ощущение безнаказанности. Возникает естественное желание осуществить что-то, действительно, серьезное и опасное. Например, ограбить контору компьютерной техники. Это уже не игра. Если поймают, то не просто отчислят из университета. Впаяют на всю катушку. Ты молод, умен и решителен. А риск? Риск опьяняет. Ты получал крохотные порции адреналина, когда воровал в магазинах, когда дурил приемную комиссию, когда подделывал документы. Тебе понравился приход. Теперь ты хочешь проверить свои нервы на прочность.
КТО?
Паша не просто старался заработать деньги. Ему нужно было ощущение опасности. Когда ты предельно мобилизован. Когда ты собираешь всю свою волю в кулак. Его это перло. Но нужен был напарник, потому что в одиночку спланировать и реализовать такую акцию очень сложно. Косте, напротив, позарез нужны были деньги. Он приехал в Москву из Рязани. Поступил на мехмат. Все кое-как перебивались на крохи, которые родители переводили раз в месяц. Ему денег никто не присылал. Вот и вынужден он был постоянно исхитряться и зарабатывать себе на учебу. В этом деле у него был обычный меркантильный интерес.
КАК?
Ограбить контору, торгующую компьютерами, можно на их территории. Для этого нужно залезть на склад, отключить сигнализацию, взять товар и смотаться. А можно заставить фирму привезти все в удобное для тебя место и там забрать у них технику. Гораздо удобнее действовать на знакомой территории. Нужно лишь позвонить в службу доставки и заказать десять ноутбуков. На машине курьер привезет их в условленное место. Вы выкидываете его из тачки, садитесь в нее и спокойно уезжаете. В соседнем дворе перекладываете ноуты в сумки и сваливаете в неизвестном направлении. Все просто, легко и красиво.
ГДЕ?
Они нашли подходящее место в районе метро Профсоюзная. Тихий безлюдный дворик. Пятиэтажная хрущевка. Темный подъезд. Несколько дней наблюдали за жильцами дома. Кто и когда выходит, когда заходит, как заезжают машины во двор, как паркуются. Дежурили по очереди. Один день Костя, другой Паша. Составили график движения жильцов и выбрали подходящее время для ограбления. Пол-второго дня.
Остался еще один маленький вопрос - как выкинуть курьера из тачки? И вообще будет ли он один? Оказалось, что не один, а с водителем. И работают они следующим образом - машина подъезжает к дому, курьер берет товар, идет с ним в нужную квартиру, отдает товар, получает деньги, садится в машину и уезжает. Водитель никуда не выходит. Как вытащить водилу из тачки? Физическими данными ни Паша, ни Костя не отличались. Обычное телосложение для восемнадцатилетних подростков. Так само собой вышло, что понадобилось оружие. Парни достали электрошокер. Чувак, давший им его, сказал, что одно прикосновение вырубает человека на несколько минут. В смысле обездвиживает. Такую тему необходимо было проверить. В тот же вечер они отправились на ночную прогулку по Мичуринскому проспекту. Образец для опытов был найден довольно быстро. Пьяный мужик полусидел-полулежал на автобусной остановке. Без угроз, без требований денег они просто подошли к нему и ткнули шокером в живот. Мужик дернулся, прохрипел - "вы чего?", выпрямился и замахал руками. Судя по его энергичным движениям, прибор работал не так, как требовалось. Ребята приуныли. На обратном пути они по привычке зашли в "Любимые продукты" и подрезали бутылку "русского стандарта". На следующее утро Костя уехал в Рязань.
Вернулся он через пару дней со стволом. Ходить по проспекту и проверять, стреляет или нет, парни не стали. Но выяснить, хватит ли у них смелости, все же решили.
Опять Мичуринский проспект. Ночь. Одинокий клерк засиделся на работе допоздна и торопится домой. У него в руке полиэтиленовый пакет с надписью "перекресток". Там еда и пиво. Извини, парень, тебе просто сегодня не повезло. Негромкий окрик. Удар под дых. Тычок стволом в ребра. "Не дергайся и гони бабки". На кармане у него было две с чем-то тысячи рублей. Смелости хватило.
Итак, все этапы подготовки и планирования проведены успешно. Пора применять свои навыки и знания в реальных условиях.
Машина доставки с техникой опоздала на пятнадцать минут. За это время у Кости промокла насквозь футболка, а Паша выкурил три сигареты.
- Вышел из тачки, заходит в подъезд. - Паша отодвинулся от окна на лестничной площадке между третьим и четвертым этажом. - Надеваем чулки.
- Бля, воняет. - Костя поморщился, натягивая капроновый чулок на голову. - Чьи это?
- Сеструхи. Тихо!
Внизу хлопнула дверь. Послышался звук шагов.
Курьер удивленно уставился на чуваков. Не каждый день видишь перед собой кадры из американских боевиков про ограбления. Он перевел взгляд с чулок на их головах на дуло пистолета, и замер.
- Где ноуты?
- Внизу. В машине. - Пробормотал он.
- Стоишь тут десять минут, потом можешь уебывать. Понял?
- Да.
Парни выбежали из подъезда. Костя открыл дверцу автомобиля, прыгнул на свободное сиденье и ткнул пушкой в водилу:
- Съебал в подъезд! Быстро! Закричишь - тебе пиздец!
Водитель вышел и побрел к подъезду. Паша сел за руль. Трясущейся рукой повернул ключи. Раздалось ворчание двигателя. С первого раза тачка не завелась. Не завелась она и со второго раза. И с третьего. И вообще не завелась.
- Все. Надо сваливать. - Крикнул Паша и выскочил из машины. Костя выскочил следом.
Они стащили чулки и дворами пробрались к метро Академическая.
В общаге мы их увидели только через три недели. Так из-за маленькой случайности обломалось "ограбление века". Но парни не унывали. Особенно Паша. Острые ощущения он получил по полной программе, и у него навсегда исчезла тяга к подобному движу. Универ Паша так и не окончил. С мехмата его опять отчислили после первой сессии. Все-таки иногда на занятиях нужно появляться. После этого у него еще было две попытки. Не в МГУ, а в других ВУЗах. Нигде он не смог доучиться до второго курса. Для упорной учебы он не был создан.
Сейчас Паша работает админом в маленькой турфирме. О его бурной студенческой молодости напоминают только печати, которые в большом количестве валяются у него дома.
А Костя не успокоился. Его целью были деньги, а их то он и не получил. Зато у него остался ствол. Чем он занимался дальше мне неизвестно, но после того случая деньги у него всегда были. Кроме того, он закончил мехмат с красным дипломом, защитил диссертацию и теперь работает в одной крупной финансовой конторе. Что-то там с ценными бумагами. Поднимает, короче, нормальный лавандос.
И 6.
Офис компании, где я трудился, находился в самом начале Ленинградского шоссе. Каждый день я поднимался по эскалатору со станции Белорусская, проходил через мутные стеклянные двери. Из выхода направо, потом под мост и налево. Переход был забит пятирублевыми игровыми автоматами. Возле них всегда терлось несколько человек с потухшими глазами. Они методично запихивали в "столбы" пятачки. Потом пятачки кончались, они меняли сотню в ларьке и с завидным упорством продолжали.
Далее надо было перейти железную дорогу и спуститься на Ленинградку. В узком проеме между угловым домом и железнодорожным забором была дверь в наш офис, пятикомнатное полуподвальное помещение.
Сразу у входа сонный охранник, правее деревянная стойка, дающая понять, что это ресепшн. Прямо коридор, соединяющий комнаты между собой. Была еще кухня на восемь квадратов и маленький кабинет директора. Фирма не тратилась на антураж. Не тратилась она и на сотрудников. Мы делали игровые автоматы для казино. То есть писали программы, которые потом вшивались в аппарат, и он ставился в казино. Моя основная задача - найти, как расположить символы на лентах, и какие за них назначить выигрыши, чтобы игрок, засовывая в автомат сто рублей, получал девяносто пять обратно. В среднем, конечно. Такая вот околоматематическая деятельность.
Работа отнимала у меня, примерно, два часа в день. Свободное время нужно было как-то использовать, и я начал обсчитывать игровые автоматы еще для двух контор. Нашел в интернете контакты, связался с ними и предложил свои услуги. Понимание было достигнуто быстро. Суммарно мои доходы за месяц колебались от трех до семи. В зависимости от заказов. Короче, примерно пятерка. В нашей компании больше зарабатывал тока гендир.
Сегодня я приперся в офис к двенадцати. Планировал появиться раньше, но утром ломало вставать. Прошел в свой отсек, включил компьютер. За соседним столом уже сидел Макс, мой однокурсник и коллега. У Макса было такое сложное лицо, что сразу становилось понятно, чем именно он занимался на выходных.
Открыл почту, три новых письма. Техническое задание попросили переписать. Так, это потом. Расчеты не сошлись с тестированием. Спрашивают - "Что делать?" Ответил - "Тестируйте дальше, должно сойтись". Ага, сейчас. Как они сойдутся, если все результаты мы с Максом придумали минут за десять? Третье письмо - "Можно подъехать сегодня за деньгами". Отлично.
Зазвонил телефон. Я снял трубку:
- Да.
- Алексей, зайди ко мне, как будешь свободен. - Послышался недовольный голос директора. Он всегда был чем-то недоволен.
- Хорошо, сейчас зайду. - Я повесил трубку.
Директор редко вызывал меня к себе. Только, если обнаруживались косяки в расчетах. Их почти никогда не находили, потому что никто ничего за нами не проверял. Этим мы с успехом и пользовались. Ничего хорошего приглашение в его кабинет не сулило. Два часа сидеть и слушать, как я херово работаю. Тут главное не отвечать. Просто, молча, сидеть и кивать. Мол, виноват, исправлюсь. В конце концов, его запал сам собой иссякал и, устало кидая на прощанье, - "Иди, работай", он меня отпускал.
- Съездишь в Слот-империю, в главный офис, за баблом? - Спросил я у Макса. - А то меня Семенов вызывает. Там надолго, по ходу.
Слот-империя - самый крупный производитель игровых автоматов в России. Их аппараты стоят, практически, во всех казино. Мы с Максом уже, примерно, год проводили для них расчеты. В свободное от работы время, разумеется. В Слот-империи были довольны нашей работой. И платили достаточно неплохо. Звали нас перейти к ним в штат на постоянку, но мы отказались.
- Могу сгонять. - Макс отвлекся от чтения сайта спорт-экспресса. На его лице калейдоскоп эмоций. - Только я оттуда сразу домой поеду, а то мне что-то нехорошо.
- Давай. - Согласился я.
Я несильно постучал в дверь директорского кабинета и, не дожидаясь приглашения, зашел внутрь. Деревянный стол с массивными ножками и широкой темно-красной столешницей был завален бумагами, распечатками с описанием игр, математическими расчетами, результатами тестов и прочим говном. Посреди этого хлама гудел ноутбук, рядом стояла пепельница. Из нее торчала дымящаяся сигарета мальборо. Директор сидел в черном кожаном кресле и смотрел в окно. Когда я вошел, он повернулся:
- Здорово. - Он устало потер переносицу.
Наш директор мне нравился. У него был оригинальный подход к сотрудникам компании, с помощью которого он поднимал производительность труда. Раз в две недели Семенов собирал ответственных работников у себя в кабинете. В течение нескольких часов материл каждого по очереди. Таким незамысловатым способом он отлично создавал видимость и непрерывность бизнес-процессов. После совещания коллеги с необычайным рвением приступали к своим обязанностям. Все ясно понимали, вместе мы делаем важное дело - отнимаем у людей их деньги.
Я сел за стол, достал сигареты, закурил. Настроение Семенова мне нравилось, такая задумчивость с оттенком философии. Ругаться точно не будет. Скорее всего, снова захочет попытаться понять основы теории вероятностей.
- Ты дабл в наших аппаратах как считал? - Семенов затушил почти до конца истлевшую в пепельнице сигарету.
- Никак не считал. Он не влияет на процент возврата.
- Это еще почему?
Меня всегда злили вот такие его вопросы. Вызовет, начнет спрашивать про математику. Как человеку, который отлично умеет впаривать неработающий софт, но упорно отказывается понимать, что если сто раз выпала решка, то вероятность орла на сто первом разе все равно одна вторая, можно объяснить статистические законы?
Я быстро набросал на листе бумаги элементарные формулы.
- Ну ладно, ладно. - Он понял, что опять ничего не понял и сменил тему. - Короче, автомат один есть. Математику считала американская контора. Там дабл с отказом.
- Это как? - Спросил я.
- Вот я и хочу, чтобы ты на автомате этом поиграл и сказал мне - как. Занят сейчас?
- Нет. - Ответил я.
- Тогда иди, собирайся. - Семенов захлопнул ноутбук и встал. - Поедем на завод. Поиграешь пару часов, посмотришь, что к чему.
Мы въехали на территорию завода "Полет" в Текстильщиках. Попетляли некоторое время между маленьких кирпичных домов и выехали к большому металлическому ангару. Семенов пошел внутрь выписывать пропуск, а я вылез из машины и огляделся. Слева находилось двухэтажное здание. Справа деревянный сарай. Чуть поодаль можно было заметить скопление вертолетов. Я подошел к ограждению. За ним было настоящее вертолетное кладбище. Старые, кривые, проржавевшие машины. Искореженные лопасти, мятые корпуса. Вертолеты были разных размеров. Попадались и маленькие одноместные, и огромные военные вертолеты. Сбоку у них были носители для ракет, наподобие крыльев. Кривой пулемет торчал спереди. Когда-то давно они наводили страх на жителей маленьких, но гордых, южных стран. А теперь были свалены на заводе в одну кучу металлического мусора. В советское время это было оборонное предприятие. Теперь заводские площади сдаются в аренду разным конторам. Ангар, например, снимала фирма, которая производила игровые автоматы.
Семенов выглянул из-за двери и помахал мне рукой.
Мы прошли через проходную, свернули в узкий коридор и уперлись в дверь. Семенов приложил пропуск к электронному замку. Послышалось пищание, и дверь открылась. Мы попали в огромный зал. По всей его площади ровными рядами стояли аппараты. Отовсюду было слышно характерное музыкальное сопровождение одноруких бандитов. То там, то здесь мелькала анимация бонусов. Почти везде крутились колеса. Автоматы стояли повсюду. Их были сотни.
Неожиданно перед нами появился усатый мужик в затертой спецовке.
- Палыч, здорово. - Семенов пожал ему руку. - Вот, покажи ему "Crazy Monkey", а я отъеду. - Он повернулся ко мне, - В общем, ты поиграй, я часа через два часа приеду, заберу тебя.
Палыч вел меня минут десять. Как он ориентировался в этом бесчисленном множестве мелькающих всеми цветами радуги автоматов, было загадкой. Наконец, он остановился перед аппаратом. На экране прыгали три коричневые обезьяны.
Он извлек из штанов ключ, открыл корпус, щелкнул какими-то переключателями, и сумма игрока составила десять тысяч кредитов. Если играть по девяти линиям сразу по кредиту на линию, то получалось девять кредитов на прокрутку.
- Должно хватить на два часа. - Сказал он. - Если что, то зови, я вон там буду. - Он махнул рукой куда-то вправо.
Я выбрал девять линий, поставил ставку и нажал на "спин". Барабаны завертелись. Игра началась.
Суть дабла в следующем: после каждой прокрутки игроку может выпасть выигрышная комбинация символов. В этом случае на счет прибавляются кредиты. Но девять кредитов отнимаются в любом случае. Если повезло и что-то выпало, то можно сделать удвоение. То есть нажать на кнопку double. Тогда на экране появится пять карт. Первая карта откроется автоматически. Это карта дилера. То есть автомата. Игрок может выбрать любую из четырех оставшихся. Он тыкает пальцем в свою карту, и она открывается. Если карта игрока больше карты дилера, то выигрыш удваивается. Если меньше, то ты проигрываешь свой приз. Если карты одинакового достоинства, то игроку остается его выигрыш. Так как карты распределены равномерно, то вероятность выиграть - одна вторая. Вероятность проиграть тоже одна вторая. Поэтому в среднем удвоение ничего не дает. То есть если сыграть миллион спинов без дабла и миллион с даблом - результат будет один и тот же. Сделано же оно для азартных игроков, которые постоянно хотят рискнуть и удвоить свои деньги. Просто с удвоением они проигрывают намного быстрее, чем без него. Следовательно, для казино это выгодно, потому что на место разорившегося игрока придет другой, за ним третий и так далее.
В автомате "Crazy Monkey" дабл был с отказом. После того как дилер открывал свою карту, игрок мог решить будет он удваивать или нет. Например, дилер открыл карту и у него либо туз, либо король. Естественно, удваиваться нет смысла, потому что вы, скорее всего, проиграете. Поэтому логично отказаться от дабла и сохранить свой выигрыш. Или, напротив, если у дилера два или три, то нужно идти в удвоение, так как шансы на победу высоки. То есть игроку предоставляли возможность самому решать - удвоиться или нет, видя карту дилеру. Это меняло все расклады и увеличивало шансы на победу.
Я играл следующим образом - после каждого выигрыша шел в удвоение и, если карта дилера была меньше девятки, то удваивался, если больше - отказывался от удвоения и оставлял свой выигрыш. Когда Семенов приехал за мной, у меня на счету оставалось тысячи четыре кредитов. То есть шесть штук я проиграл.
На следующий день я утром приехал в офис. Макс уже сидел за компьютером.
- Деньги забрал? - Спросил я.
- Да. Держи. - Он протянул мне конверт. - Три штуки.
Я достал деньги, отсчитал половину и отдал Максу.
- Говорили насчет новых игр?
- Покер хотят посчитать. Сказали, что сегодня ТЗ пришлют.
Через несколько часов, проверяя почту, я обнаружил письмо от Слот-империи. Писали, что хотят рассчитать покер для игровых автоматов и высылают по этому поводу техническое задание. Я распечатал документ, пробежал глазами по тексту. Вроде несложно на первый взгляд. Протянул Максу:
- Посмотри - сложно или нет.
Макс читал минут десять, потом отложил задание в сторону и сказал:
- Ничего сложного. За два дня посчитаем. Только там дабл с отказом. Такой, как ты вчера смотрел с Семеновым. Но это легко посчитать.
- Хорошо. - Я снова открыл почту и написал ответ:
"Добрый день. Я прочитал ТЗ. Так как покер заметно отличается от тех игр, которые мы считали для вас ранее, плюс удвоение нестандартное, то расчеты займут у нас больше времени. Примерно неделю. Соответственно цена расчетов тоже меняется с трех тысяч долларов до семи тысяч. С уважением, Алексей".
- Семерку, короче, загнул для первого раза. - Сказал я Максу, отправив письмо.
- Много. Не согласятся. - Макс откинулся на кресле.
- Конечно, не согласятся. До пятерки скинут. Я как раз на пять штук и хочу договориться.
Через час из Слот-империи прислали ответ:
"Алексей. Насчет нестандартного удвоения - мы вышлем вам готовые расчеты американских математиков, поэтому останется только прибавить их к своим, а удвоение трогать не нужно. В связи с этим считаем, что уместно было бы снизить цену до пяти тысяч долларов".
Я ответил: "Ок. Мы согласны".
- Ну, все. Договорился с ними. Можно приступать.
- Давай я тогда удвоение посчитаю, а ты игру? - Предложил Макс.
- Они написали, что у них там уже какой-то американский математик все посчитал в удвоении. Так что давай ты половину комбинаций посчитаешь. И я половину.
Я подошел к Максу, достал лист бумаги. Выписал на нем по очереди все выигрышные комбинации - пара, две пары, тройка, стрит, фулл-хаус и так далее. Посередине я провел вертикальную черту. Те, что слева достались Максу. Остальные мне.
К десяти часам вечера все вероятности были рассчитаны. Мы оформили расчеты в удобоваримом для чтения виде. Покер готов. Вся работа заняла десять часов.
Макс свалил домой, а я просидел в офисе еще час. Залез в инет. В комнату зашел охранник, сказал, что поздно и он хочет спать. Поинтересовался, когда я уйду. Не стал его напрягать. Выключил компьютер и вышел на улицу. Ехать домой не хотелось. Я купил в магазине бутылку пива, прошел по мосту и зашагал по Тверской-Ямской к центру. На улице почти никого не было. Только редкие прохожие, спешащие к метро. Я достал плеер, поставил на рандом. Зазвучала Агузарова, "В городе моем". Допил пиво как раз около книжного магазина "Республика". Зашел внутрь. Из посетителей никого. Усталый продавец у кассы. Я подошел к стенду с бестселлерами. Хотел купить что-нибудь почитать в метро. Ничего интересного не нашел. Купил Дуги Бримсона. Повелся на фотографию футбольных хулиганов на обложке книги. Люблю футбол и истории про хулс.
Я вышел из "Республики", купил еще пива и пошел дальше. В плеере играл Дистемпер. "С утра стоял на остановке и радовался жизни. Смотрел на некрасивых баб. Троллейбус двадцать семь, переполненный совсем, ехал медленно, подняв рога". У Маяковской торчала куча бомжей. Один подошел ко мне и стрельнул сигарету. В метро заходить не стал. Решил прогуляться пешком до Парка Культуры, а оттуда поехать на троллейбусе, если они еще будут ходить. Это недалеко, пешком максимум час. Спуститься к набережной за Охотным Рядом и пройти по ней мимо храма Христа Спасителя до Крымского моста. В Москве центр только на карте метро большой, а на самом деле все рядом.
На Тверской народу стало побольше. Никогда не любил эту улицу. Мне почему-то кажется, что там энергетика плохая. На Тверской-Ямской хорошая, а после Маяковской сразу плохая начинается. Люди злее что ли. Днем идешь, каждый норовит плечом двинуть, ощущаешь на себе эти загнанные ненавидящие взгляды. Не по себе становится. Проходя мимо казино Bellagio, вспомнил, как Нинзя месяц назад там нажрался, и я его еле утащил. Тяжелый гад. Труба зазвонила. Легок на помине.
- Здорово, что делаешь? – Нинзя, как всегда, весел и бодр.
- По Тверской иду. Как раз мимо Bellagio.
- А я свалил оттуда полчаса назад. Жалко. Немного разминулись.
- Играл? - Спросил я.
- Да так. Немного.
- Ну и как?
- Да при своих. Два часа играл, тридцать баксов сверху.
- Не густо. - Согласился я. - Считал?
- Не. Тупо по базе долбил. После работы решил расслабиться. - Ответил он.
- Ясно.
- Завтра, пошли по Новому Арбату пройдемся ночью? Там подряд штук десять казино. - Предложил Нинзя.
Я подумал, есть ли у меня дела на завтрашний вечер и, что намного важнее, на следующее утро. Вроде свободно все.
- Ну, давай попробуем. - Согласился я. - Созвонимся, короче, днем тогда.
Около Охотного Ряда ко мне пристал хачик. Хотел толкнуть ролекс за пятьсот рублей. Прошел мимо, не поворачивая головы. В плеере "Монгол Шуудан". "Что ты смотришь на него, рубай его, батя! И пущай орет, а из рожи кровь идет. Наше дело правое". Хачик волочился рядом еще метров двадцать, потом махнул рукой и переключился на какого-то запоздалого клерка с дешевым коричневым портфелем.
На набережной вообще никого не было. Только машины, светя фарами, проносились мимо. Зарядил дождь. Домой идти было неохота. Раньше трех все равно не засну. Я тянул пиво и курил. Начал думать, кому позвонить. Бухать не хотелось. Все-таки на следующий день нужно было появиться на работе. Полазил в записной книжке мобильного телефона. У меня были три подруги. Ни к чему не обязывающие отношения, то есть секс по обоюдному желанию в удобное время. Первый номер сонным голосом сказала, что я ее разбудил, и встретиться со мной она сможет на выходных. А сегодня уже поздно и вообще ей завтра на работу. "Ладно, в субботу позвоню" - сказал я и подумал, что в субботу я найду занятие поинтересней. Второй номер механическим голосом телки-робота сообщил, что абонент недоступен. А третий номер начала эмоционально кричать в трубку, что круто, что я позвонил и, что она скучала, и сама хотела мне позвонить на днях. Я уже был не рад, что дозвонился. Спросил - "Приедешь ко мне?" Она ответила, что обязательно приедет, но только не сегодня, потому что сейчас не в Москве. Потом мы для вида поговорили минуты две. Поинтересовались друг у друга как дела, чтобы скрасить гнетущий цинизм ситуации, и распрощались. Видимо сегодня было суждено провести вечер в одиночестве. "Дубовый Гаайъ" заиграл как раз вовремя. "Когда ты вернешься - я буду другим, а может быть останусь таким, как был".
Припоздавший троллейбус спешил в парк. Я замахал рукой шоферу и побежал. Он увидел меня в зеркало, остановился, открыл переднюю дверь. Я кивнул, прошел в салон и уставился в окно. На стекло косыми штрихами ложились капли дождя. За окном проплывали сталинские дома Комсомольского проспекта. Солидные, серьезные и спокойные. Их построили пятьдесят лет назад. И они стоят. И через пятьдесят лет они тоже будут стоять. Так же незыблемо. Вокруг носятся люди, бегают, суетятся. А они стоят. Я достал мобилу, покрутил ее в руках несколько секунд и стер номера трех своих знакомых. Когда-нибудь и у меня все тоже будет спокойно, солидно и серьезно.
Команда "Bad Balance" сообщила, что "Все будет хорошо, поверь нам, верь. All right, - говорит новый день".
Проснулся рано, в восемь утра. Отлично себя чувствовал. Даже странно. Поставил lounge на центре и пошел мыться. Из ванны услышал, как звонит телефон:
- Алло, здорово, на работу идешь сегодня? - Спросил Макс.
- Иду. Ты, что так рано звонишь? - Я удивился.
- Просто сегодня до двенадцати в офисе буду, потом уеду.
- Ну, уезжай. Мне то что?
- Хотел тебе одну тему рассказать. - Нетерпеливо сказал Макс. - Вчера вечером рюхнул.
- Какую тему?
- Про дабл с отказом.
- А что так срочно?
- Приезжай, короче, в офис, я тебе все объясню. - Макс явно был чем-то взбудоражен.
Я выпил кофе, быстро собрался и поехал в офис.
- Лена, привет. - Я улыбнулся секретарше, когда вошел, и помахал рукой.
Она посмотрела на меня с такой злобой, что если бы взглядом можно было убивать, то я бы уже мерил белые тапки. Переспал с ней месяц назад и не захотел больше встречаться, вот она и злится.
- Не поздороваешься с коллегой? - Продолжал я подначивать ее.
- Пошел ты. - Прошипела она сквозь зубы.
Я не стал доставать ее дальше и пошел в свой отсек. Макс уже был на месте.
- Ну что ты там нарюхал? - Обратился я к нему. - Давай показывай.
- Короче, ты, когда на автомате на заводе играл, то ты удваивался только если у дилера карта была меньше либо равна восьмерки. Так?
- Ну.
- И это логично. Потому что восьмерка - средняя карта. То есть больше восьми и меньше восьми - одинаковое количество карт. То есть если у дилера семь, то тебе выгодно удваиваться, потому что шансов, что тебе выпадет карта выше - больше, чем, если тебе выпадет меньшая карта. - Объяснил Макс.
- Я, поэтому так и играл.
- Вот. И американцы в своих расчетах учитывали, что оптимальной стратегией игрока будет такое его поведение, когда он удваивается только на карте дилера, которая меньше либо равна восьмерки.
- И? - Я непонимающе уставился на него.
- И это не правильно. - Макс выдержал театральную паузу. - Потому что удваиваться нужно, даже если у дилера девятка и десятка. - Он помедлил несколько секунд и задумчиво добавил, - И иногда даже когда валет.
- Что значит "Иногда"? - Спросил я.
- Ну, типа если количество удвоений ограничено сверху. Так бывает иногда. Например, пять раз подряд удачно удвоился и все. Больше нельзя. Или десять раз подряд и все. У каждого автомата по-разному. Вот если пять раз можно удваиваться, то тогда надо идти в дабл, если у дилера меньше либо равно десятки. А если десять раз можно удваиваться, то и на вальте надо в дабл заходить.
Макс достал чистый лист бумаги и начал покрывать его несложными выкладками из теории вероятностей. Через десять минут небольшой дискуссии он мне доказал, что прав. Американцы неправильно посчитали.
- В общем, ты напиши им, что, мол, так и так, у вас ошибка в расчетах удвоения. Поэтому мы можем вам все пересчитать за отдельные деньги. - Сказал Макс.
- А насколько процент возврата вырастет, если игрок будет играть по твоей стратегии? - Игнорируя его фразу, спросил я.
- Процентов на двадцать пять.
- И чему он будет равен?
- Ну, где-то сто пятнадцать - сто двадцать процентов.
Это означало, что игрок будет в плюсе. Причем всегда. И его выигрыш будет постоянно расти вверх. С каждой игрой. Но только если он будет играть в удвоение по стратегии, которую придумал Макс. Если нет, то он как обычно все сольет.
- Не буду я в Слот-империи ничего говорить. Это не наше дело, как там им американцы насчитали. - Сказал я.
- Ну, тогда игра кривая получится. - Макс почесал лоб.
- Этого то я и хочу. - Сказал я.
- Почему?
- Потому что я узнаю в Слот-Империи, где стоят их автоматы и пойду играть.
Макс задумчиво посмотрел на меня:
- Если тебя запалят, то ты крупно попадешь.
- С чего это вдруг?
- Потому что если ты будешь регулярно снимать с их автомата лавандос, то в казино начнут пробивать - кто ты, где ты и с кем ты. Узнают, что ты имеешь отношение к разработке игр и прихватят тебя за жопу.
- Может ты и прав. Но в любом случае я ничего говорить не буду. Наша работа сделана. Пусть башляют. А ошибки американцев - это ошибки американцев.
Макс уехал. Я остался в офисе. Работы не было. Прибегала Ольга, просила что-то срочно посчитать. Была отправлена со своим "срочно" подальше. Начала кричать, что я замедляю процесс, потому что долго работаю. Сказал ей, что свои претензии может изложить на бумаге в письменном виде и предъявить Семенову. Она развернулась и ушла. Конечно, Семенову совершенно не нужно ускорять рабочий процесс. Он выкинет ее жалобы, как только она закроет за собой дверь.
Я все думал о словах Макса. Если постоянно обыгрывать автомат, то это привлечет внимание казиношников. Это факт. А если они начнут копать, то выяснить, что я сам делал их аппарат, не составит труда. Поэтому регулярно опускать их автомат я не буду. Я сделаю все за одну ночь. Пока не знаю, как, но сделаю.
Я набрал номер Нинзи:
- Гуляем сегодня по Новому Арбату?
- Гуляем.
- Короче, тема есть в автоматы немного поиграть. - Предложил я.
- Не люблю автоматы. - Нинзя вздохнул. - Давай в блэкджек.
- Макс фишку одну придумал, надо проверить. Если сработает, то мы с тобой поднимем такой лавандос, что тебе и не снилось. Просто в казино будем искать нужный автомат. Если найдем, то поиграем часик, просто чтобы проверить - работает или нет. А если не найдем, то в блэкджек порубимся.
- Ну, если так, то давай. - Согласился он. - Когда встретимся?
- Заезжай ко мне к семи.
Зашел тестировщик Дима. Что-то у них там опять не сходилось с моими расчетами. Дима грустно попросил, чтобы я посмотрел и нашел ошибку. Он заранее знал мой ответ. Но подойти нужно было. Ведь шел непрерывный рабочий процесс. Конвейер.
- Дима, я обязательно посмотрю. Но завтра. А сейчас я ухожу домой. Пока.
Глава 7
Негромко затрещал дверной звонок. Нинзя приехал ровно к восьми. Я щелкнул задвижкой замка и открыл дверь, Нинзю было не узнать. Костюм, туфли, запонки, парфюм. Даже волосы уложены. В общем, картинка из глянцевого мужского журнала, а не заебанный после работы клерк.
- Ты чего вырядился как пидор? - Удивился я.
- Настоящие мошенники должны хорошо одеваться, - сказал он, - слыхал про Микки Свифта?
- Читал кое-что.
Естественно, я слышал про него. Микки Свифт - это легендарный мошенник. Истории об его аферах похожи на сказку, так красиво, элегантно, если хотите, и ловко он обставлял свои дела. Он не просто громил казино, он их сравнивал с землей. Не в прямом смысле, конечно. То, что он вытворял за карточным столом, это волшебство. Фантастика. Из казино он выходил королем, оставляя за своей спиной униженных дилеров, пит-боссов, да весь персонал заведения. Правда, о том, что их только что наглым образом обманули, они еще не догадывались. Микки Свифт - это был настоящий, идеальный, игрок.
- Я вчера всю ночь в интернете лазил. Читал истории о его наебках, - нинзя прошел в комнату.
На небольшом столе стоял ноутбук, на экране мерцал симулятор блэкджека. Рядом с ноутом двумя ровными стопками лежали карты. В одной пять колод, в другой три. Это я тренировался на взгляд определять число карт в башмаке. Справа от окна старенький диван. Его нужно было раскладывать, чтобы поспать. В другом конце маленький телевизор на тумбочке. Работал без звука. Канал "спорт", естественно. Другие каналы я даже не настраивал.
- Решил стать, как Микки Свифт? - Спросил я Нинзю. - Поэтому так оделся?
- Таким разве станешь, - протянул он, - пять колод? - Внезапно спросил он, ткнув пальцем в большую стопку карт на столе.
- Да. Тренировался на взгляд определять.
- Я тоже такой темой дома занимаюсь, - Нинзя взял карты, разложил их в несколько маленьких стопок и начал ловкими движениями перемешивать каждую по очереди. - Сколько бабла с собой возьмешь? - Спросил он.
- Триста баксов. А ты?
- Штуку взял. Расскажи, что там с автоматом за тема?
Я кратко объяснил Нинзе то же самое, что мне утром объяснял Макс. В математические подробности вдаваться не стал. Он недоверчиво посмотрел на меня:
- А почему ты думаешь, что автоматы посчитаны неправильно? Может там есть какие-то мелочи, которых вы не знаете?
- Не, понимаешь, нам чувак, которому мы игры считаем, все расчеты прислал. У них реально ошибка.
- Да не может быть. Что там математиков нормальных нет? - Спросил Нинзя.
- В том то и дело, что нет. В России всего пять контор, которые делают игровые автоматы. И только в нашей математику рассчитываем мы сами. В остальных просто берут уже готовые американские игры и вшивают их в аппараты, - объяснил я.
- Ну и что?
- Не знаю, кто в Америке занимается этой работой, но я постоянно нахожу у них в расчетах элементарные ошибки. А тут ошибка нетривиальная. Я сам бы не заметил. Только Макс нашел.
- Макс - это мозг! - Уважительно сказал Нинзя.
- Красный диплом, что ты хотел.
На этом сомнения Нинзи были развеяны. Просто круче красного диплома мехмата в мире нет ничего.
- В любом случае, мы не будем сразу играть по-крупному. Давай проверим, - предложил я, - найдем автомат и поиграем несколько часов. Если по минимуму ставить, то можно играть хоть всю ночь и потратить копейки.
Мы ехали по Ленинскому проспекту. Я глядел в окно на сверкающие витрины магазинов, огни рекламы. Над дорогой по всей ее ширине висела огромная растяжка с рекламой казино. Громадными буквами было написано "Добро пожаловать в мир удачи!". Ночная Москва распахнула перед нами свои объятия, гостеприимно впуская в город развлечений. Я представил, как часов через восемь, под утро, она совсем негостеприимно даст нам ногой под зад и, мы протрезвевшие и злые на последние деньги поедем домой, чтобы в одежде бухнуться на кровать и заснуть. А, проснувшись на утро с раскалывающейся головой, мы поймем, что жизнь говно и опять клятвенно пообещаем самим себе, что все это в последний раз.
- На Новом Арбате, где остановить? – Спросил водитель.
- Напротив Palms, – ответил Нинзя.
Мы решили пройти по всем казино Нового Арбата, чтобы поискать нужный автомат. Сложность была в том, что мы не знали, где именно он стоит. Но деньги за вход все равно надо было платить. Поэтому если автомата не оказывалось внутри, нужно было отбивать лаки чипс. Делать это мы собирались, конечно же, на блэк-джеке. Уговор такой – если автомата нет, то играть ровно до того момента, когда последняя входная фишка будет поставлена на кон. После этого уходим, несмотря на то, сколько денег осталось на кармане, в плюсе мы или в минусе. Заканчиваем в любом случае. А если внутри будет стоять автомат, то играть мы будем только на нем, причем как можно дольше. Чтобы проверить стратегию. Такой был план.
В Palms шумно и многолюдно. Контингент тот еще. Пьяная молодежь и куча кавказцев. Автоматов там немного. Мы прошли вдоль них, все они были мне хорошо знакомы. Удвоение везде обычное. Не такое, которое мы искали. Нинзя потянул меня к столу для блэкджека. Мне тоже не терпелось начать играть. Я испытывал маленький дискомфорт. Такое ощущение всегда возникает, когда входишь в казино и осматриваешь заведение. Невыносимо тянет сесть за стол, выстроить перед собой фишки ровными столбиками, закурить и скорее сделать ставку. Но необходимо изучить обстановку, свыкнуться с атмосферой. Рассмотреть, где покер, где блэкджек. Отыскать глазами бар и фуршет. Не стоит сразу нырять с головой в пучину азарта, ибо в этом случае ты рискуешь быстро пойти ко дну.
Мы играли в блэкджек по минимальной ставке. За десять минут обернули входные фишки. Даже выиграли сверху двадцать долларов. Рядом с нами пятеро пьяных парней проиграли все фишки и агрессивно выясняли, чья очередь идти в кассу. Играть за таким столом было не в кайф. Мы с облегчением вышли из казино, вернув свои двести долларов.
- Для начала неплохо, - сказал Нинзя.
Я согласилcя:
- Хорошо, что отбились. Куда дальше?
- В Hooters.
Вход в Hooters переливался яркими огнями, зазывая лохов оставить там свои денежки. Мы обменяли на фишки по три тысячи рублей, и зашли внутрь.
- Схожу в туалет, а ты пока автомат ищи, – Нинзя оставил меня одного.
Я выцепил официантку и спросил, у кого можно узнать информацию об игровых аппаратах. Она указала пальцем на мужчину в другом конце зала.
- Добрый вечер, - подошел я к работнику казино, - у кого я могу проконсультироваться насчет автоматов?
- У меня.
- У вас есть игры, где удвоение с отказом?
- В смысле?
- Ну, где, когда входишь в удвоение, то сначала открывается карта дилера, а потом можно в зависимости от карты отказаться от удвоения или играть дальше, - объяснил я.
- А, понял. Такой автомат был раньше, но его потом убрали. Так что ничем не могу помочь. Показать остальные? - Предложил он.
- Нет. Спасибо.
Я вернулся к столу для блэкджека, поставил двести рублей. В этот момент был шаффл и дилер сосредоточенно тасовал колоды. Кроме меня игроков не было. Играть один на один мне нравилось, потому что никто не отвлекал и, игра проходила в быстром темпе. Наконец, дилер закончил мешать, я срезал и, началось. На первой раздаче мне выпал блэкджек. На второй и третьей дилер перебрал. На четвертой я удвоился и выиграл. Потом несколько сдач проиграл, несколько выиграл, один раз удачно сплитанул и снова поймал блэкджек. Когда Нинзя подошел к столу, около меня валялась куча фишек.
- Поднял? – Спросил Нинзя, пытаясь разглядеть, сколько именно фишек я выиграл.
- По ходу.
- Сколько?
- Не знаю, кажется, пару штук. - Рассеяно ответил я, пытаясь вспомнить брать карту на мягких семнадцати против восьмерки или нет.
Нинзя начал играть на двух боксах сразу.
- Торопишься? – Поинтересовался я.
- А что тормозить? Сейчас быстро лаве солью и дальше пойдем.
Слить не получилось, потому что через двадцать минут игры мы обернули входные двести долларов и в чистом плюсе еще получили по три-четыре тысячи рублей каждый.
- Может, тут поиграем дальше? – Нинзя отхлебнул виски и посмотрел на меня.
- Договорились автомат искать, значит уходим.
Мы вышли на улицу. Прохожих не было. Мы шли одни по Новому Арбату и ощущали невероятный эмоциональный подъем. Кровь пульсировала в венах, в висках стучало. Внутри нас одновременно заработали две мощные турбины – азарт и жадность. Ты ощущаешь радость и облегчение оттого, что еще ничего не проиграл. С другой стороны ты выиграл около пяти тысяч рублей и, теперь ты хочешь выиграть еще пять, чтобы было десять тысяч. Потом ты захочешь выиграть еще десять, чтобы у тебя уже было двадцать тысяч. И так далее. Ты чувствуешь – карта идет. Ты чувствуешь – тебе везет. Ты чувствуешь – сейчас надо поднимать ставки. В этот момент уже нельзя соскочить, уже поздно прыгать с подножки уходящего поезда под названием «игромания». Ты болен и ты тяжело болен. И никому неизвестно вылечишься ты или сгоришь. Мы шли по Новому Арбату. На часах было около часа ночи.
В двух следующих казино мы тоже играли в блэкджек, потому что автомата не было. И везде выиграли. Немного, но выиграли.
Далее на нашем пути было маленькое казино с не запомнившимся мне названием. Даже не казино, а заведение с одними автоматами. Быдловатая публика. Дурацкое обслуживание. Несомненным плюсом являлся бесплатный вход. А еще там был наш автомат, который мы искали. Назывался он толи «Lucky Cars», толи «Gold Cars», толи «Garage». Короче, игра была связана с автомобилями. Пришлось, правда, полчаса ждать, пока эмоциональный мужчина не закончит играть. Автомат с таким удвоением был только один. И именно он был занят. Мужчина громко матерился, проигрывал, сильно бил кулаками по однорукому бандиту и являл собой яркий образ игрока, которому на километр нельзя подходить к казино. Потому что после первого случайного выигрыша у него напрочь сносило башню. Такие персонажи если садятся за автомат, то сливают все до копейки.
Наконец, он, исчерпав все свои финансы, свалил, и мы заняли его место. Нинзя сразу заказал две пачки сигарет и кофе.
- Ну что же, приступим, – он бережно засунул в автомат три тысячные купюры. - По минимуму начнем, если тема работает, то потом поднимем ставку.
Я выбрал на автомате двадцать игровых линий, это был максимум из возможных вариантов, и ставку рубль на линию. Получалось, что за одну неудачную прокрутку мы проигрывали двадцать рублей. То есть на три тысячи можно было играть всю ночь. Проверяй стратегию, хоть запроверяйся.
Выигрыши на автомате делятся на два типа – обычные, когда на линии выпадает призовая комбинация, и бонусы, по сути, тоже самое, только перед выигрышем на экране появляется анимированная заставка и выигрыши в бонусе на порядок больше. Все действия игрока сводятся к тому, чтобы постоянно жать на кнопку прокрутки и смотреть на цифру в углу экрана, означающую текущие бабки. Обычно процесс идет так – выпадает бонус и, ты выигрываешь некую сумму денег, потом за прокрутки до следующего бонуса ты медленно сливаешь эту сумму и еще немного сверху. Потом снова бонус и твой счет растет вверх. Потом медленно вниз. И так далее. В итоге деньги игрока скачут то вверх, то вниз, но в результате все равно в минус.
То, что на нашем аппарате удвоение было рассчитано криво, давало нам преимуществом перед этим кровожадным куском железа. Мы поднимались на бонусах, а в промежутках между ними стояли в нуле за счет нашей стратегии на дабле. Поэтому число в правом верхнем углу экрана равномерно росло и через час непрерывной долбежки по кнопке оно из трех тысяч превратилось в пять. Число окурков в пепельнице и чашек рядом с нами тоже увеличивалось. Сменить пепельницу никто почему-то не хотел.
- Время пришло, поднимем ставки! – Нинзя театрально взмахнул рукой.
И мы начали играть по десять рублей на линию, то есть по двести рублей на кон. Наша прибыль возросла соответствующе, а именно в десять раз. Через час мы усталые, но довольные, вальяжным жестом подозвали оператора зала и попросили выдать нам наличными двадцать четыре тысячи рублей. Неплохой заработок за два часа, учитывая то, что таким образом можно зарабатывать в любой момент, когда заблагорассудится. Мы забрали выигрыш, молча выкурили по сигарете и вышли на улицу. Настроение было, как будто мы только что нашли клад. Такой, знаете ли, небольшой деревянный сундучок с заплесневелыми стенками доверху набитый старинными золотыми монетами. Ведь то, что мы выиграли это уже хорошо, но намного лучше то, что наша тактика работала. Значит, все расчеты Макса были верны. И в любое время можно садиться за нужный автомат и за час выкачивать из него ту сумму, которая требуется. Нужно только знать, где именно стоят такие автоматы и дело в шляпе. Главное не зарываться, делать вид, что «неожиданный» выигрыш пришел случайно и все будет хорошо. Жизнь, как говорится, засверкает новыми красками.
Почему мы не остались в зале и не выпотрошили автомат полностью? Жадность в этом деле ни к чему. Всегда нужно иметь холодную голову и трезвый расчет. Игроки, ошивающиеся рядом с нами, и так начали коситься в нашу сторону. Не хватало еще, чтобы нам выдали по черной карте на выходе. Место, куда в любое время можно зайти и подрезать немного деньжат, надо держать в секрете.
- Рванем на Кубу? – Спросил Нинзя.
Некоторое время назад, когда наш путь по игорным заведениям только начинался, мы с ним договорились, что если будет вечер, за который мы поднимем пятнадцать тысяч долларов на двоих, то мы едем в первую же туристическую фирму, покупаем путевки и валим на Кубу, просаживать заработанные бабки. Учитывая, что стратегия удвоения работает, эта мечта не была такой уж и несбыточной. По крайней мере, поднять пятнадцать штук грина, а может и больше, становилось нам вполне по силам. Нужно было только все хорошенько обдумать.
Было около четырех утра. Мы находились в конце улицы. Осталось только казино Excalibur. Искать автоматы нам надоело, поэтому мы зашли просто поиграть в блэкджек. Для души. В ту ночь звезды были на нашей стороне и, через сорок минут мы стояли Садовом кольце, а сто пятьдесят долларов из этого заведения присоединились к своим зеленым и деревянным друзьям из остальных казино.
- Хватит. Спать, – сдался я, – ловим тачку и по домам.
- Может, напоследок зайдем в Riviera? - Предложил Нинзя, - вон слева горит.
- У меня уже глаза слипаются.
- Быстро. Десять минут, - не сдавался он, - полтинник проиграем, встаем и уходим.
- Ладно, – согласился я, – Полтинник сливаем и уходим.
В шесть утра мы, шатаясь от игры и алкоголя, вышли из Riviera. В наших глазах была пустота. Просто пустота и все. Нинзя, молча, курил, а я стучал в ларек, пытаясь добудиться до продавца. Громко требовал бутылку минеральной воды.
- Не ори, всю Москву перебудишь, - попросил Нинзя.
- Да, пошел ты, урод, – не оборачиваясь, злобно ответил я, – полтинник проигрываем и уходим, десять минут и домой.
- Подумаешь. С кем не бывает.
- Да ни с кем не бывает. Только с тобой так бывает. Ты же не можешь остановиться. Сколько раз договаривались, что уходим, когда я скажу? Ты же сам знаешь, что без тормозов. Да откроешь ты холодильник или нет? – Я в сердцах ударил ногой по аппарату с минералкой.
- В конце концов, ты сам виноват, что не настоял на своем. Сказал бы тогда твердо – едем домой, и поехали бы.
- Да пошел ты, – только и смог повторить я.
- Подумаешь, проиграли две штуки грина, завтра вечером на автоматах отобьемся, – Нинзя пытался сделать вид, что проигрыш его не волнует.
Он всегда становился таким деланно беспечным, когда сливал в казино. Но это его равнодушие было всего лишь прикрытием, которым он пытался отгородиться от ужасного факта потери денег.
- Не отобьемся, - сказал я.
- Почему? - Нинзя выкинул сигарету и посмотрел на меня.
- Все. Это были последние бабки. У меня больше нет.
- Я тебе займу, не страшно.
- Не надо. Я с тобой больше не пойду в казино. Ты – псих, - я вспомнил, как мы сорвались в Riviera и как быстро и тупо мы все проиграли. - Зачем ты весь стол на шестьсот баксов накрыл? Зачем ты начал играть в конце по две сотни на бокс?
- А сам не играл? Сам не сидел рядом и не говорил – «Закрой все боксы, у меня такое ощущение, что он переберет сейчас»? – Нинзя поправил растрепавшиеся волосы.
Мне тоже было нечего сказать. Проигрывать всегда обидно, а особенно обидно проигрывать всё. Я сунул руку в карман, хотел достать сигареты, и нащупал две фишки. Две фишки по пять долларов.
Две фишки по пять долларов в сумме дают десять. Десять долларов – минимальная ставка на блэкджеке в Riviera. Это единственное, что я знал в тот момент. И этого было достаточно.
- Сигареты забыл внутри, сейчас приду, – сказал я и зашел обратно в казино.
Не глядя на дилера, я кинул две фишки на стол и показал – «сдавай». Повезло. Выигранные фишки я положил на свои сверху. Опять выиграл. Сорок баксов на бокс. Снова победа. Восемьдесят. Удача. Таким образом, я дошел до максимальной ставки в двести долларов. Выше поднимать было нельзя и, я начал играть по двести. Через некоторое время я играл по двести на трех боксах сразу. Из пяти сдач я проигрывал одну, карта шла так, что дух захватывало.
- Долго тебя ждать? – Нинзя схватил меня за плечо, но, взглянув на стол, одернул руку и больше не говорил ни слова.
Когда дилер начал тасовать колоды, я подсчитал выигрыш – тысяча восемьсот сорок долларов. Я сгреб фишки и, не меняя их на крупные, пошел в кассу. Получил деньги, половину отдал Нинзе, а вторую половину сунул в карман пиджака.
- Круто, – сказал Нинзя, ошарашено глядя на меня.
- Все. Я спать. И теперь ты меня не остановишь.
Я вышел на улицу, поймал тачку и уехал. В зеркало я видел, как Нинзя тоже ловил машину.
Ночь закончилась, и наступило утро. Поливальные машины орошали тротуары. Первые прохожие спешили на работу. Я смотрел на проплывающие за окошком дома и не думал ни о чем. Думать просто не было сил, настолько я был опустошен. Когда машина подъехала к дому, я сунул водителю тысячу и вышел. Войдя в квартиру, я ногами снял ботинки и, не раздеваясь, уснул на диване.
И 8
Игра на деньги - это поединок. Победитель забирает выигрыш, проигравший отдает. Игра на деньги в казино - это иллюзия, потому что на самом деле никакого поединка нет. Исход заранее известен - казино всегда выигрывает, а игрок проигрывает. Если бы это было не так, то никаких казино не существовало бы. Это понятно каждому, но люди все равно приходят в казино. Снова и снова. Снова и снова.
Почему?
Допустим, вы первый раз попробовали алкоголь. Вам понравилось? Конечно, понравилось. Такое ощущение легкости, раскрепощенности, эйфории. Негативные эмоции уходят. Приходят радость и уверенность. После первого раза, вы выпиваете второй раз. Потом третий. Потом еще. Если в определенный момент не тормознуть, то алкоголь плотно войдет в вашу жизнь. Вы уже не представляете себе выходных без него. Вы не можете нормально расслабиться, если градус не разгоняет кровь. Без алкоголя вы уже не тот. Вы вялый, скучный и угрюмый. Вам нужен этот катализатор. Чем больше, тем лучше. Это наркотик. Чем дольше вы его употребляете, тем сложнее сказать самому себе - "Стоп".
Да, практически, невозможно.
Азарт - это очень сильный наркотик. Подсаживаешься быстро. Болевые ощущения, сравнимые с ломкой и похмельем, отсутствуют. Слезть проблематично. Проще вылечится от алкоголизма, чем перестать играть. Потому что игроки не подозревают о своей зависимости. То, что они больны, видят их родные, друзья, коллеги. Все вокруг, но только не они сами. Азарт - дело благородное. Кто не рискует - тот не пьет шампанское. Всё - правда. Азарт - это болезнь сильных и смелых, умных и благородных, красивых и одиноких. Алкоголь и наркотики косят слабаков и неудачников.
Азарт под корень срезает лучших людей. И это самое страшное.
Театр, как известно, начинается с вешалки, казино начинается с кассы. У кассы дежурит пара-тройка девушек с длинными ногами. Если вы первый раз в казино - они вам покажут, что где находится в заведении и, объяснят правила игры. Вход обычно платный. От пятидесяти долларов до нескольких тысяч. Эти деньги вам обменивают на фишки. Называются - lucky chips. На них можно только играть, менять обратно на деньги нельзя. А вот выигрыш уже выплачивается нормальными чипами, которые потом можно обменять. В залах стоят столы для рулетки, блэкджека и покера. Отдельно стоят автоматы. Есть также бар, ресторан и концертный зал. Пока вы играете - вам все бесплатно. В смысле еда, выпивка, сигареты. Если вход в казино не дорогой, то алкоголь лучше не пить. В общем-то, есть тоже не стоит.
Если вы садитесь за стол, значит, вы вступаете в игру. Просто сидеть и смотреть нельзя. С одной стороны стола дилер, с другой игроки, сбоку сидит ассистент дилера. Дилер сдает карты и ведет игру. Помощник следит за игровым процессом, решает проблемные ситуации. Если между игроком и дилером возникает спор, то он вызывает пит-босса. Пит-босс по рации сообщает работникам казино, чтобы спорный момент разобрали в записи. Над каждым столом висит камера, которая снимает игру. Чтобы играть и не выглядеть при этом клоуном, нужно запомнить характерные жесты, которые показывают дилеру, что именно вы хотите сделать. Для каждого вашего хода есть свой жест. Играйте молча, думайте быстро, пейте умеренно. Это хороший тон. Никому не понравится, если за столом сидит пьяный тупой урод, который полчаса думает перед тем, как сделать ход. При этом он размахивает руками, проливает алкоголь на стол, матерится. Самое дурацкое, что его вряд ли выгонят из казино. Потому что такие клиенты приносят огромную прибыль. Они проигрывают деньги тоннами, но ведут себя при этом очень некрасиво. С одной стороны их можно понять. Пришел в казино, незапланированно проиграл пару тысяч. Обидно, конечно. С другой стороны, если ты мужчина, то и вести себя ты должен, как мужчина. А не как быдло. Но каждый для себя решает сам. Лично мне кажется, что если играть красиво, то карта сама к тебе идет. Если вести себя по хамски, то ноль в кармане и похмелье утром - вот печальный итог твоего вояжа.
Игрок и дилер - два непримиримых врага. Не стоит этого забывать. Дилер никогда не будет на вашей стороне. Его работа - выигрывать, иначе его уволят. Если дилер подсказывает, то это не потому что он хочет, чтобы вы выиграли. Он хочет, чтобы вы выиграли сегодня, потому что тогда завтра вы обязательно проиграете в десять раз больше.
Как-то я играл в блэкджек в казино Bally’s. Симпатичная девушка-дилер ненавязчиво флиртовала со мной. Мы шутили и подкалывали друг друга. Я выигрывал. Настроение было хорошее. Незаметно для самого себя я начал играть гораздо азартнее. Эффект самца. Мои ставки почему-то увеличились, раз в пять. Когда очнулся, было уже поздно. Я проиграл всё. Дилер - это враг. Не стоит этого забывать.
Работа дилера по-настоящему тяжелая и очень неблагодарная. Далеко не все смогут так работать. Нужно иметь, действительно, крепкие нервы. Дилер не имеет права грубить, отвечать хамством на хамство. Игроку можно все, дилеру нельзя ничего. Молчать и терпеть издевательства - вот, что такое работать дилером. Я бы не смог. В казино Four Seasons давно работал некто Сергей. Это был высокий, худой и некрасивый мужчина. Изможденное лицо, нервный тик под глазом. Он сильно переживал. Каждая сдача карт была для него новым испытанием. У него очень сильно тряслись руки. Карты разлетались в стороны, столбики фишек рушились, когда он считал выигрыш. Игроки смеялись над Сергеем. Знаете, что такое, когда дилер непрофессионально сдает? Если кто-то за столом проигрывает, то он спускает всех собак на сдающего. Он придирается к любой мелочи. Опускает дилера при каждом удобном случае. При проигрышах проявляется истинное лицо человека. Если ты сильный человек, то ты молча уйдешь, не теряя лица. Отпустишь пару шуток по поводу себя и уйдешь. Быть благородным тяжело. Гораздо легче быть скотом. Ты проигрываешь, отрицательные эмоции копятся в тебе и в определенный момент все это выплескивается за столом. Естественно, под раздачу попадает ни кто иной, как дилер.
Дилеры работают минут по двадцать за столом, потом меняются. Например, начинается сдача. Вы отыгрываете всю колоду минут за пятнадцать. Дилер тасует карты, начинается вторая сдача. В середине колоды приходит новый дилер, а старый уходит за соседний стол. И так далее. Они постоянно меняются. Примерно через час за ваш стол снова придет первоначальный дилер. Сделано это с целью, устранить возможные сговоры дилеров и игроков. Когда Сергей сменял дилера за столом и начинал сдавать карты, то игроки просто убирали свои ставки и демонстративно ждали, когда тот уйдет. Они не хотели играть с ним. Над Сергеем смеялись все, включая пит-боссов. Я не понимал, почему он не сменит работу. Было очевидно, что казино - это не его тема.
- Делайте ставки, господа. - Срывающимся голосом произносил Сергей и трясущимися руками мешал карты. Карты мешаться не хотели, они разлетались по всему столу. Сергей нервничал еще больше. - Делайте ваши ставки, господа, - дрожа, повторял он.
- Сначала ты, пидор, уйдешь с этого стола, а потом мы сделаем ставки. - Отвечал ему мужик с некрасивым, в крапинках, лицом.
- Делайте ваши ставки, господа. - Сергей беспомощно призывал игроков начать игру.
- Сдавать научись, клоун. - Отвечал молодой парень. У него были грязные жидкие волосы и маленький лоб. По внешнему виду было сразу понятно, что он мудак.
- Я не буду с тобой играть, ты плохо сдаешь. Мне карта не идет. - Капризно надула губки женщина, похожая на жабу.
Честно говоря, я сам не хотел с ним играть. Если бы кто-то из игроков сделал ставку, то я бы пропустил раздачу. Но никто не захотел выступить. И я начал играть. Просто, чтобы разрядить ситуацию. Тогда мне не было его жалко. Да, какое там "жалко". Я только что проиграл две сотни. Все сотрудники казино были для меня заклятыми врагами.
Я начал играть с ним один на один. Игроки облегченно вздохнули. Ситуация за столом разрядилась. Сергей благодарно посмотрел на меня. Ту сдачу я сыграл в одиночку. Выиграл, кстати. Играй красиво и удача не обойдет тебя стороной.
А через пару дней я играл в одном из арбатских казино. Сидящий рядом со мной мужчина поставил сто долларов на бокс. Это было много для него. Дилер, молодая девушка, сдала ему четыре и семь. Это одиннадцать очков. Любому, мало-мальски знакомому с блэкджеком, ясно, что нужно удваиваться, потому что у дилера была дерьмовая карта. Пятерка. Мужчина удвоился, он достал из кармана еще сто баксов и доставил их на бокс. Это были все его деньги. Девушка сдала ему девятку. В сумме у него вышло двадцать очков. Почти стопроцентный выигрыш, учитывая, что у дилера пятерка. Набрать с пятерки двадцать одно маловероятно. Но небольшие шансы все-таки есть. Так и случилось. Девушка набрала двадцать одно. Человек проиграл все деньги. Он покраснел, потом побледнел, потом отпил воды, потом снова покраснел. А потом он схватил пепельницу и со всей силы запустил ее дилеру в голову. Повезло и, он промахнулся. Пепельница пролетела совсем рядом. Охранники скрутили этого урода и выкинули на улицу.
Игрок и дилер - два непримиримых врага. Не стоит этого забывать. Но не стоит забывать и о том, что к врагу нужно относиться с уважением. Уважай труд других. Тем более, если это неблагодарная тяжелая работа. И придет успех.
Кому-то, кроме меня, интересно? Мне интересно просто жутко - есть такие, кто со мной солидарен?
Кстати, азарт сам по себе не наркотик. Наркотик - адреналин. И очень сильный, кстати. Неудивительно, что на него подседают
Кому-то, кроме меня, интересно? Мне интересно просто жутко - есть такие, кто со мной солидарен?
+1
Кстати эту вещь я читаю вместе с вами,в процессе опубликования.Она только что вышла.Вчера кстати посленюю главу аффтар на Удаве запостил.
Глава 9
Я сидел дома и не знал, чем заняться. По телеку только что закончился футбол. Пойти гулять? Не с кем. Почитать что-нибудь? Ломает конкретно. В общем, сидел и тупил. По-настоящему. Просто смотрел в одну точку на стене. Нда. Такие вот выходные. Спустя некоторое время, я достал со шкафа свой цветок. Длинный фикус с крепким стеблем и широкими кислотно-зелеными листьями. Он начал заваливаться на бок. То ли от старости, то ли от скуки. Я пересадил его в новую землю. Что только не сделаешь, чтобы убить время?
Утром я проснулся, дошел пешком до Лужников и поплавал час в бассейне. Проржавевшие железные кабинки в раздевалке, черно-белые фотографии советских чемпионов на стенах, просторные душевые, кое-где треснувшая кафельная плитка, пустые потрепанные трибуны, видавшие еще олимпиаду 80 и лозунг "Быстрее, выше, сильнее" выцветшей краской на доске над термометром.
После бассейна я поехал домой. Посмотрел футбол, пересадил цветок и теперь думал, чем заняться. Единственное, что мне пришло в голову, это дойти до магазина, купить пару дисков и заснуть при просмотре какого-нибудь гангстерского кино. Перспективы вырисовывались дурацкие.
Я уже оделся, когда позвонил Артем:
- Здорово, урод, - заорал он в трубку.
- Здорово, жирный, - обрадовался я.
- Что делаешь?
- Ничего. Хуйней какой-то весь день страдаю. По пиву может? - Предложил я.
- Подъезжай к нам, - сказал он, - мы с Ромой в пабе на Новокузнецкой.
Я пообещал, что приеду через полчаса.
Артем - большой и громкий. Его движения размеренные и чуть-чуть с ленцой. Бывший спортсмен со всеми атрибутами нынешней вполне успешной жизни. Рома, напротив, маленький и крепкий. У него цепкий взгляд с хитринкой. С ними я познакомился три года назад, с ними первый раз пошел в казино. Артем любит напиваться и дебоширить, Рома любит играть.
В баре я их сразу нашел, точнее услышал. Голос Артема звучал на все помещение. Когда я приехал, он пил гиннесс. Рома цедил виски.
- В казино заедем через час? - Спросил Артем. - Ненадолго.
- Зайдем на десять минут, быстро выиграем и дальше бухать, - подмигнул Рома.
- Поехали, - с радостью согласился я, - куда?
Бомбить по казино с этими персонажами было безумно интересно. С Артемом просто весело, а с Ромой познавательно. Я всегда ждал, что нового он выкинет в этот раз. Да и просто попить с ними пива и послушать истории об их казиношных выкрутасах уже здорово. Парни любили играть. Причем любили играть нечестно.
- В Wynn давайте. Там фуршет неплохой, - предложил Рома.
Возражений не было.
Мы проехали пару кварталов после пересечения с Ломоносовским, когда Рома попросил водителя остановить. Мы с ним вышли, а Артем поехал дальше.
- Давай пешком дойдем. Нам просто надо отдельно от него зайти, - сказал Рома.
Я не стал спрашивать, почему входить мы должны отдельно. Очевидно, что они задумали какую-то тему, чтобы обдурить казино. Я хотел до всего додуматься самостоятельно.
- Короче, заходим внутрь и на Артема не обращаем внимания, - предупредил Рома, - мы его не знаем. Да, и ты деньги не меняй на фишки, мы только один кон сыграем на рулетке и уедем.
В Wynn Рома купил фишек на пятьсот долларов, и мы прошли внутрь. Народу в зале много. В толпе вокруг рулетки я заметил Артема. Как и просил Рома, задерживать взгляд на нем я не стал. Рома потянул меня к фуршету. Все-таки в Wynn он довольно неплохой. Мы заказали выпить.
- Как там Нинзя? - Поинтересовался Рома. - У него все еще рвет планку?
- Почти нет, - ответил я, - сейчас очень редко.
Мы вспомнили, как были полгода назад в маленьком казино на проспекте Мира. Я, Нинзя, Артем и Рома. Мы с Нинзей тогда только начинали. Играли в блэкджек, каждый за своим столом. Нинзя напился и проиграл все деньги плюс зарплату своих подчиненных, которую он должен был выплачивать утром, и которая совершенно случайно оказалась у него в портфеле. Мы упустили момент его морального падения. Обратили внимание, только когда он громко затребовал себе еще карту на двадцати очках. В этот момент он был в тотальное говно и проиграл почти всю наличку. Мы схватили его под руки, вынесли из казино и увезли домой. Нинзя всю дорогу умолял занять ему денег, чтобы отбиться. Минус пять тысяч долларов за вечер - было чересчур даже для него. Отбивался он потом месяц - не пил и работал по двенадцать часов в сутки. Без выходных и без казино.
Прошло двадцать минут с того момента, как мы вошли. Наконец, Рома сказал:
- Пора сыграть в рулетку.
Я кивнул. Мы поднялись и пошли в зал.
Возле рулетки толпа не уменьшилась, даже наоборот. Все было очень эмоционально. Атмосфера накалена, наэлектризована. Со всех сторон доносились громкие возгласы, крики радости и разочарования. Артем не ставил. Он стоял рядом и наблюдал за игрой. Мы встали с другого края стола. Рядом с нами сидела женщина и курила длинную сигарету через мундштук. Ее молодость давно прошла, ее вырез пугал своей глубиной. Она ставила на красное и на зеро.
Не обошлось и без шумных мужчин с южной внешностью, гордыми подбородками и колючими взглядами. Мне кажется, дилер хотел, чтобы они постоянно выигрывали, потому что при проигрышах он едва заметно вздрагивал от их криков отчаяния.
Помощник дилера был сама невозмутимость. Седеющий мужчина с морщинистым лицом и усталым взглядом. Он примирительно говорил - "В следующий раз вам обязательно повезет", когда гордые подбородки проигрывали и шлепали себя по бокам, где висели воображаемые кинжалы.
В общем, стандартная публика на рулетке.
Рома ждал три кона. Как только крупье разрешил делать ставки в четвертый раз он зарядил все пятьсот долларов на черное. Остальные игроки тоже начали ставить. Отовсюду потянулись руки, стол заполнился фишками. Все кричали, толкались, ругались. Артем поставил пятьсот долларов на красное.
- Ставки сделаны, - сказал крупье и выпустил шарик на стремительно крутящуюся рулетку.
Шарик запрыгал, завертелся, зажужжал и опустился на красное. Артем выиграл, Рома проиграл. Артем - плюс пятьсот, Рома - минус пятьсот. В сумме ноль.
Так в чем же смысл?
Нет, крупье двигает и Артему и Роме по тысяче долларов. Рома тоже выиграл. Но он же поставил на черное. Крупье просто ошибся. Сейчас он сам поймет или его помощник подскажет, и он заберет фишки. Но нет, он позволил Роме забрать выигрыш. Я ничего не понимал. Как чипы, которые Рома ставил на черное, оказались на красном поле?
Больше ни одной ставки мы не сделали. Подошли к кассе и получили деньги. Я ничего не спрашивал. Чувствовал, что произошло какое-то мошенничество, но не понимал какое. В любом случае в казино выяснять подробности не стоило. Позже.
Мы вышли на улицу, поймали машину и вернулись на Новокузнецкую, в паб, где сидели. Только успели заказать выпить, как появился Артем. Он широко улыбался.
- Победа, пацаны, - Артем сжал руку в кулак и победоносно потряс им.
- Как получилось, что ты выиграл? - Спросил я у Ромы - Ты же поставил на черное, а выпало красное.
- Сам не знаю. По ходу дилер ошибся и случайно дал мне тысячу баксов, - он засмеялся.
- Ладно, расскажи.
- Я его фишки подвинул на красное, когда ставил, - сказал Артем. - Пинту гиннесса. - Попросил он у бармена.
- Зачем ты их подвинул? - Все еще не понимал я.
В ситуации, которая произошла в казино, я чувствовал мошенничество. Но никак не мог понять, в чем именно оно состояло. Ну, подвинул Артем Ромину фишку. Ну, выиграли они по пятьсот долларов. Но ведь могли оба и проиграть. Просто повезло. В чем же разгадка? Я мысленно представил себе этот кон. Крупье объявляет, что можно делать ставки. Рома сразу же ставит пятисотдолларовую фишку на черное. Остальные игроки ставят на разные события. Артем тянется через гущу рук, ставит свою фишку на красное и чуть-чуть сдвигает Ромину фишку так, что она едва переваливает через границу черного поля и оказывается на красном. Рулетка крутится, шарик опускается на красное поле. Обе ставки выигрывают. Если бы шарик попал на черное, то обе бы проиграли. Где подстава?
- Все равно не догоняю. В чем тема?
- Если бы выпало черное, то я бы ничего не выиграл, - ответил Рома, - так?
- Так.
- Но я ведь ставил на черное. Мне все равно, кто и что там передвинул. Я то ничего не двигал. Я просто поставил на черное.
- Если бы выпало черное, - продолжил за него Артем, - то Рома бы сказал, что кто-то сдвинул его фишку. Пит-босс попросила бы отмотать пленку с камеры над столом назад и посмотреть, как было на самом деле. Они бы посмотрели запись, я бы сказал, что по ходу случайно задел его фишку и ему бы выплатили штуку.
- То есть вы бы остались при своих, - закончил я мысль, - но второй раз так сыграть вы бы уже не смогли. Первый раз это может сойти за случайность, но если ты второй раз подряд сдвинешь его фишку - это сговор, и дураку понятно.
- Вот поэтому мы и играли только один кон. Больше в Wynn эту тему мутить нельзя, - сказал Рома, - хорошая задумка, но одноразовая. Для развлечения в основном, денег на этом не поднимешь. Кстати, ты слышал про трюк "Саванна"?
- Когда ты ставишь на бокс несколько мелких фишек и в случае выигрыша подменяешь дешевые дорогими? - Уточнил я.
- Да. Именно этот. Я проделывал его несколько раз. Работает. На следующей неделе хочу прокатиться в Питер, побомбить местные казино на эту тему. Если хочешь, поехали вместе, - предложил он.
Саванна - это один из самых простых трюков. Настолько же простой, насколько дерзкий. Его суть в следующем, игрок ставит на бокс несколько фишек, например три по пять баксов, всего пятнадцать. Они стоят друг на друге. Если игрок выигрывает, то дилер ставит рядом еще пятнадцать баксов. Далее дилер выдает фишки следующему за вами игроку. Вы в этот момент тянете руку, чтобы забрать свой выигрыш, но вместо этого просто подменяете два нижних пятибаксовых чипа двумя десятибаксовыми. И тут же трогаете дилера за руку и говорите, что он ошибся, когда платил вам пятнадцать. Так как на самом деле вы выиграли двадцать пять. Дилер настолько обескуражен тем, что вы его тронули, что на автомате выплачивает вам двадцать пять. Психологический момент. Если хорошо подгадать ситуацию, выбрать шумный стол с множеством игроков, подобрать нерешительного дилера и подменить пять баксов стодолларовой фишкой, то никто не заметит. Все просто, легко и доступно. И вместе с тем невероятно дерзко. Чтобы провернуть этот трюк нужно иметь, действительно, железные нервы.
- Не знаю еще, как через неделю со временем будет. Созвонимся. - Сказал я.
- Договорились. Ну, выпьем за победу? - Он поднял бокал.
Алкоголь приятно расслаблял. Голоса посетителей бара слились в единый, громкий гомон. Предметы утратили четкость контура. Краски стали ярче. Вечер прошел пьяно, проносясь мимо вереницей баров, сверкая гранями бокалов, заманчиво покачивая женскими бедрами. Все ускорилось, все осветилось, все стало красивым и волнующим. Бар. Такси. Бар. Такси. Бар. Такси. Голова кругом, алкоголь рекой. Расплата придет утром, но это будет завтра, а завтра еще так далеко...
Ну и традиционно 10 (последняя не за горами)
Едем в метро. Мы с Мешком сидим рядом, Паша напротив. Паша пьяный, мы так себе. Мешок держит в руках Ильича. Бронзовая скульптурка вождя высотой в двадцать сантиметров. Ильич на маленьком постаменте. Он задумчив и угрюм. По ходу, думает о судьбах Родины.
- Может, не поедем? Еще не поздно обратно, - в третий раз начинает Мешок.
- Мне уже тоже не хочется, но раз решили, то надо ехать, - отвечаю я.
- Ну, да.
- Может, еще билетов не будет, - говорю.
- Ага. Смотри на Пашу.
Паша согнулся и связывает шнурки мужику, который сидит рядом. Вечер субботы, он спит пьяным сном. Пассажиры обращают внимание на Пашу. Смеются. Молодой парень со своей подругой подначивают:
- Морским вяжи.
Паша затягивает узел и удовлетворенно выпрямляется. Проходит минута. Слышатся возмущенные возгласы. Ворчливый дед затягивает свою унылую телегу о нынешней молодежи. Мы с Мешком ржем. Дед злится, его речь все агрессивнее. Настроение в вагоне меняется. Теперь уже половина пассажиров на стороне бухого мужика. Недавние союзники превратились в врагов. Парень с девушкой молча сидят. Шутки стихли. В воздухе нарастает напряжение. Дед чувствует силу:
- Развяжи шнурки, щенок, - кидает он Паше.
- Следи за словами, - огрызается Паша, которого по пьяни пропирает на бычку.
- Не хами, парень, - вступается сердобольная дама бальзаковского возраста. Две минуты назад она улыбалась во все лицо, наблюдая за Пашей.
Наконец, поезд останавливается на станции Комсомольская. Мы встаем, дед хватает Пашу за руку:
- Не выпущу, пока не развяжешь.
Несильно пихаю его под дых. Просто, чтобы отпустил Пашу. Не хватало еще проехать остановку из-за него. Дед разжимает руку.
- Не злись, он просто пошутил, - примирительно говорю я.
- Ильич тебя осуждает, - Мешок лыбится и трясет перед дедом статуэткой Ленина.
Выходим из вагона. Двери закрываются. Угрозы и злобные выкрики поезд тащит в темный туннель. А мы едем в Питер. Так же, как и год назад, седьмого мая.
В прошлом мае мы отмечали день рождения однокурсника. По старой студенческой привычке он проводил это мероприятие в парке на Воробьевых горах. Когда мы учились, то все дни рождения, отмечались там. Рядом с общагой, и какая никакая, но природа. Схема была стандартная - ящик водки и немного закуски. У товарища день рождения седьмого мая. Он решил поностальгировать. Купил бухла, еды и мы собрались на старом до боли знакомом месте. В восемь вечера, когда все начали расходиться, мы с Мешком и Пашей решили поехать в Питер. Потому что впереди было два дня выходных, а делать нечего. Как решили, так и поехали. Собственно тогда в одном из дворов-колодцов в центре города мы и нашли Ильича. Никому не нужный он стоял на скамейке.
В этот раз мы решили заранее, что поедем в Питер втроем, сразу после дня рождения. И даже взяли Ильича. Все очень сильно напоминало прошлогоднюю тусовку. То же место, та же водка, те же люди. Только на год старше. В восемь часов мы зашли в метро Университет с твердым намерением завтра утром проснуться от слов проводницы - "Питер. Приехали".
К сожалению, мы покупаем билеты в купе. Мешок вздыхает:
- Ладно, чего уж тут. Значит едем.
- Конечно, едем, - радостно замечает Паша.
Мы идем в супермаркет Рамстор через дорогу и берем две бутылки дешевого виски и большую бутылку колы. Паша цепляет еще пиво. Он говорит, что на утро.
В поезде все происходит вспышками. Вот, мы курим около вагона за пять минут до отправления. Вот, мы стоим в тамбуре, и Паша просит бить его кулаком в грудь, потому что он икает. Вот, молодая пара приглашает нас на свою свадьбу через неделю. Они счастливые и пьяные. Вот, Мешок прется через весь состав к какой-то девушке с редким именем Роза, а мы премся за ним, потому что с Розой еще три суровых друга.
Проводница трясет мою ногу:
- Подъезжаем. Просыпаемся.
Открываю глаза. Голова гудит. Во рту сухо. Поворачиваю голову, Паша спит на верхней полке. Смотрю вниз, там Мешок. За окном проплывает перрон. Черт, мы в Питере. Спускаюсь. Пашино пиво стоит на столе. Очень кстати. Открываю его и делаю глубокий глоток, с которым приходит более ясное понимание действительности. Мешок просыпается. Протягиваю ему бутылку.
Сидим на скамейке, на маленькой улочке, недалеко от Инженерного замка. Солнечно и тепло. Пьем вино из пластиковых стаканчиков, разбавляем минералкой. Подходит небритый мужик. Одежда затасканная и грязная. Лицо опухшее.
- Налейте художнику, - протягивает он свой стакан.
Наливаем художнику. Залпом выпивает и тянет снова. Наливаем второй.
- Старик, понимаешь, я картину задумал, - обращается он почему-то к Паше, может, чувствует в нем родственную душу, - холст натянул, два метра высотой, полтора шириной. Громада. Краски, кисти подготовил. Грунт положил. Неделю уже вокруг хожу, а начать не могу. Непруха.
Мы молчим. С таким только начни говорить, потом не отвяжется.
- Империя, возведенная в абсолют. Царь и Путин - одно лицо. Новая Россия. Авангард, понимаешь?
- Мужик, ты просил налить? Налили? Давай-ка, не грузи, без тебя непросто, - не выдерживает Паша.
Художник отворачивается, не найдя в нас собеседников. Уходит.
- Странные люди в Питере, - замечает Паша.
- Культурная столица, что ты хотел? Давайте на катере покатаемся, - предлагает Мешок.
- Поехали просто к морю и там потусуемся до вечера, - говорю я, - Только сначала билеты обратно купим.
Стоим в очереди в кассу. Перед нами молодая девушка. Кудрявые волосы собраны в пучок. Она несколько раз оборачивается и подозрительно смотрит на Пашу. Наверное, боится, что он залезет ей в сумочку.
- Мы не хотим у вас ничего украсть, - пытаюсь ее успокоить.
- Да я просто... - краснеет.
- Я - Алексей. Это Паша, это Миша, - представляю ей своих друзей.
- Лена, - говорит она и улыбается.
- Из Москвы?
- Да.
Стоять в очереди скучно. Показали Лене Ильича, рассказали, как нашли его год назад и в красках описали поездку. Лена успокоилась, мы больше не внушаем ей опасения. Она приехала с подругами на выходные. Девушки ушли гулять, а Лена решила сдать билет на поезд, чтобы улететь на самолете. Так как делать ей было нечего, то она согласилась потусоваться с нами.
Таксист останавливается у гостиницы Приморская. Финский залив совсем рядом. Мы подходим прямо к воде. Лена распускает волосы. Ветер сразу же подхватывает их и разбрасывает во все стороны. Паша разливает вино по стаканчикам. Мешок ставит скульптурку на камень:
- Ильич увидел море.
Перебираемся в кафе на берегу. Пластиковые стулья, на скатертях грязные разводы, посетителям приносят шашлык на картонке, вырезанной из молочной пачки. Заказываем только шампанское. Оно внушает опасения, но меньше, чем шашлык. Лена говорит, не замолкая. Перескакивает с одной темы на другую. У нее это получается смешно и непосредственно. Она похожа на взрослого ребенка. Рассказывает о своей работе, потом внезапно переключается на Голландию, она отдыхала там полгода назад. Тема снова резко меняется и вот уже мы слушаем о том, какую классную сумку она видела утром в бутике на Невском. Постепенно темнеет. Сидеть становится холодно, и мы уезжаем. Немного тусуемся в Грибоедове. Пьем коктейли в таком же порядке, в каком они указаны в меню. В час ночи провожаем Лену в аэропорт. Ее подруги так и не появились, остались в каком-то клубе. После аэропорта едем на Фонтанку, мы там сняли квартиру. Засыпаем почти сразу. Поезд в Москву в десять утра.
В Москве лето. Светает рано, темнеет поздно. Деревья оделись листвой, девушки разделись почти полностью. Включились фонтаны. Бары опустели. Скверы и парки заполнились молодежью и пустыми бутылками. На улицах просторно и свежо. В метро тесно и потно. В утренней подземной парилке джинсы врастают в тело, футболка угрожает темными пятнами. Жара невыносимая, прохладно становится лишь под вечер. Лето - хорошее время года, но только не в Москве.
Я шел по Тверской-Ямской, была середина рабочего дня. Сидеть в офисе скучно, решил прогуляться. Слушал плеер и высматривал, где пообедать. Позвонил Мешок.
- Вечером что делаешь? - Спросил он.
- Да, в общем-то, ничего.
- Я тут с Леной договорился встретиться. Приходи тоже.
- С какой Леной? - Спросил я.
- В Питере, помнишь, познакомились?
- А, помню. А что делать будем?
- Я ее в кино позвал. Она сказала, что с ней еще какая-то подруга будет. Придешь? - Спросил Мешок.
- Приду, - я подумал, что вечером мне нечего делать и сходить в кино не самый плохой вариант. - Что за кино?
- Тебе не все равно?
- Все равно, - ответил я, - ты работаешь сейчас?
- Пытаюсь. Ничего не получается. Лень, - протянул он.
- Может, пива попьем в центре? Я сейчас на Маяке и возвращаться на работу мне не хочется, - честно признался я.
- Можно, - согласился Мешок, - давай на Новокузнецкой через сорок минут? Около "Серны".
- Давай.
Я позвонил в офис, секретарша сказала - "Офис компании слотгеймс", а я сказал, что на работу сегодня уже не вернусь, потому что появились срочные дела. Она сказала - "Окей". Ехать в метро не хотелось. До Новокузнецкой я дошел пешком. Раньше на Пятницкой был бар "Серна". В доме соседнем с церковью. Бара уже давно нет. Теперь там магазин. Мешок пришел через пять минут после меня. Он работал недалеко. Мы купили в магазине по два пива и пошли на набережную. Встали на мостике около памятника Репину.
- Как работа? - Спросил Мешок.
- Как всегда. Идет, - я открыл пиво зажигалкой.
- Ты там хоть что-нибудь делаешь? - Мешок протянул мне свою бутылку, так и не научился сам открывать.
- Для своей конторы - нет. Для чужих - да.
- Ловко устроился, - сказал он.
- А ты, я смотрю, тоже особо не утруждаешься.
- Сегодня просто ломает. А так работаю иногда. Как казино? Играешь еще?
- Играю.
- Часто?
- Пару раз в неделю, - сказал я, - вчера вот в Stratosphere на Таганке был.
- Ну и как? - Мешок прищурился, солнце светило прямо в глаза.
- Выиграл сотку и уехал. Народу много было. Не люблю, когда много народа.
- А Нинзя как? - Поинтересовался он.
- Нинзя что-то увлекся.
- В смысле?
- Играет почти каждый день. Причем напивается каждый раз. Трезвый-то он нормально играет, а по пьяни у него башню клинит.
- И что, проигрывает?
- Практически, всегда. Азартно слишком рубится, - я с удовольствием отметил, что немного расслабился от пива.
- Много проигрывает? - Спросил Мешок.
- Когда как. Вчера звонил из Wynn, сказал, что штуку проиграл. Позавчера пятьсот выиграл. В какой кинотеатр пойдем вечером? - Я перевел тему.
- В Калужский. Питер-фм смотрел?
- Нет. Говно, наверное.
- Посмотрим.
В семь вечера мы с Мешком стояли около входа в торговый центр Калужский. Рядом тусовалась местная молодежь, чуть подальше стояла группа армянских юношей. Девушки отсвечивали разноцветными нарядами, парни играли мышцами под обтягивающими футболками, в туфлях у армян отражалось солнце. Лена с подругой опоздали минут на десять.
- Привет, - сказала Лена, - это Маша, - представила она свою подругу.
- Привет, - ответили мы с Мешком одновременно.
Маша посмотрела на нас с едва заметным пренебрежением. Так богатые смотрят на бедных, умные на дураков, москвичи на приезжих, а начальники на подчиненных. Она работала руководительницей отдела в крупной компании. Ее взгляд был следствием офисной работы. Он выработался со временем. У Маши были тонкие черты лица, каштанового цвета волосы, небрежно собранные в пучок, острые плечи и озорные глаза. Они искрились, когда она улыбалась. Маша не обладала какой-то сногсшибательной красотой. Она не заставляла мужчин с хрустом выворачивать шейные позвонки, смотря ей вслед. Но было в ней что-то притягательное. Смесь легкой надменности, недоверия, нарочитой вежливости и кокетства. Она была из тех девушек, чью красоту замечаешь не сразу. И чем дольше вы встречаетесь, тем красивее она становится.
Мы посмотрели фильм. Мне лично понравился. Ненапряжное сентиментальное кино с хорошим саундтреком. Потом сидели в баре, вспоминали поездку в Питер. Где-то в одиннадцать Лена сказала, что ей пора домой. Маша тоже засобиралась. Я спросил:
- Можно, я тебя провожу?
- Можно, - просто ответила она.
Она жила на Мичуринском проспекте. Мы проехали немного на автобусе, потом шли пешком, было тепло. Я рассказывал, как несколько лет назад пошел на концерт электронной музыки, а попал на металлический сейшн. Что понял это, только когда рядом со мной в зале одновременно начали трясти гривами сорок волосатых парней, а солист со сцены проорал в микрофон - "Добро пожаловать в ад" и тоже начал осыпать перхотью пол. Потом мы с товарищем поняли, что перепутали названия "хардкор" и "хардрок" в афише. Маша смеялась. Я думал, что круто бы было, если бы какой-нибудь пьяный мужик докопался до нас. Тогда я бы полез в драку, а Маша потом благодарно на меня смотрела. К счастью этого не произошло.
- Я позвоню тебе завтра? - Спросил я, когда мы подошли к ее дому.
- Звони, - и мы обменялись номерами.
Маша исчезла в подъезде. Мне не хотелось, чтобы этот вечер быстро заканчивался, и я пошел домой пешком. По дороге купил себе пива в ларьке. Пришла смска от Маши, только два слова - "Ты милый". И вечер из хорошего превратился в прекрасный. Я сделал крюк, чтобы пройти через территорию МГУ. Так идти на полчаса дольше. Главное Здание светилось разноцветными огнями. Площадь перед ним утопала в мягком свете фонарей. Подошел автобус, открыл двери на остановке. Никто не вышел и никто не зашел, пустой он поехал дальше. Я подумал, что, в принципе, вот оно счастье, когда ты просто идешь по ночному городу и не паришься ни о чем. Когда у тебя нет никаких дел на завтра. Когда тебя не волнует ни вяло развивающаяся карьера, ни долги, ни мысли о том, как протянуть неделю до зарплаты. Когда в руке у тебя есть бутылка пива, пара сигарет в пачке и хорошая музыка в плеере. Когда красивая девушка пишет тебе "Ты милый". Когда у тебя просто все хорошо и спокойно. И так не хочется, чтобы это быстро заканчивалось.
Однажды мы стояли на Фрунзенской набережной. Маша смотрела в сторону памятника Петру первому. Я курил и глядел на уток, которые барахтались в мутной воде Москвы-реки. Они сбивались в кучки, пытаясь опередить друг друга в борьбе за куски хлеба, которые кидала в реку маленькая старушка. Мимо проплывал прогулочный катер, с него доносились звуки эстрады восьмидесятых. Разгоряченные алкоголем люди плясали на палубе, махали руками и что-то кричали.
- Ты странный, - сказала Маша, - в смысле не такой, как все.
- Почему? - Спросил я.
- Ты живешь как-то по-другому.
- Все так живут.
- Нет. Почти никто так не живет, - сказала она.
- А как я живу? Все обычно. По будням работаю, по выходным не работаю. Вот и вся жизнь, - ответил я сам себе, - на футбол еще хожу иногда.
- Нет. Так у всех. У тебя не так. Ты работаешь, только когда захочешь. Если тебе не хочется идти в офис - ты не идешь. Разве не так?
- Так, - согласился я, - это плохо?
- Это не плохо, - сказала она, - Это не так, как у всех. В Москве все делают карьеру. У нас в компании все работают с девяти утра до десяти вечера. Рабочий день кончается, но люди остаются еще на два-три часа, чтобы показать начальнику, что они стараются.
- Ну, и дураки эти люди.
- Я тоже так работаю. Мне кажется это правильно.
- В чем прикол тратить свое время на бессмысленную работу? Тебе это нравится?
- В общем, да.
- То есть, если бы тебе предложили такие же деньги, которые ты зарабатываешь, безвозмездно, то ты бы отказалась? - Спросил я.
Она подумала некоторое время, потом ответила:
- Наверное, да.
- Почему? - Я удивился.
- А что бы я делала в свободное время? - Спросила она.
- Книжки бы читала. Путешествовала. Да много что можно делать.
- Каждый человек должен делать свое дело. Просто так жить нельзя, - твердо сказала она.
- Каждый человек должен жить в свое удовольствие, иначе, зачем вообще жить?
- Чтобы получать удовольствия, нужно сначала создать все условия для их получения.
- Как это? - Не понял я.
- Работать в стабильной компании, сделать хорошую карьеру, обеспечить будущее и настоящее.
- Боюсь, что когда ты всего этого добьешься, то у тебя уже не останется времени на пожить в удовольствие. Жить надо сейчас. Пока живется. Пока есть ЖЕЛАНИЕ жить красиво и пока есть СИЛЫ жить красиво.
- Ну, ладно. Вот сейчас ты работаешь и у тебя все хорошо?
- Да.
- А потом?
- А что потом?
- Когда твоя фирма развалится? А она, судя по твоим рассказам, обязательно развалится. Причем в скором времени.
- Ну, когда развалится - тогда и буду думать. Сейчас-то зачем напрягаться? Сейчас я работаю четыре-пять часов в день, а то и меньше. Захочу - иду на работу, не захочу - не иду. Денег мне хватает, чтобы удовлетворять свои запросы. Что еще надо?
- Уверенность в завтрашнем дне, - сказала она.
- Мне и так неплохо.
- Вот видишь, ты не такой, как все. Никогда не встречала человека, который рассуждал бы так же.
- Может, ты просто общаешься не с теми людьми?
- Может.
В тот вечер она осталась у меня. Бархатистый голос Фрэнка Синатры из колонок, пляшущие тени от огонька свечи на стенах, шипение шампанского в фужерах, звуки редких машин, доносящиеся из распахнутого окна, чуть уловимый запах ее парфюма. Мы заснули только под утро. Странно, но я до сих пор помню ее запах, помню, какие песни Синатры тогда играли, помню, как она немножко смутилась, снимая одежду.
Мы виделись с Машей раз в неделю. В пятницу. Мы встречались в центре и шли в кино или на концерт. Иногда просто гуляли. Я хотел видеть ее каждый день, я был готов видеть ее каждый день, я просил ее видеться каждый день. Но получалось не чаще, чем раз в неделю. А иногда и реже. Почему? Всё дурацкая Машина работа. Огромная корпорация, ответственная позиция и серьезное отношение к делу. Она работала до десяти вечера. С понедельника по пятницу. В выходные она с родителями ехала на дачу. Каждую неделю. Это, действительно, было так. Она не врала мне, ничего не придумывала, не отмазывалась своей работой просто, чтобы не встречаться со мной. Она хотела встречаться чаще, но у нее ничего не получалось.
Я звонил ей:
- Привет, - говорил я.
- Привет, - отвечала она.
- Хочу тебя увидеть.
- Я тоже хочу. Правда.
- Давай сегодня вечером?
- Сегодня не смогу. Прости.
- Почему?
- В офисе придется задержаться до десяти.
- Можем встретиться в десять. Мне все равно во сколько.
- В десять поздно. Мне нужно сегодня выспаться. Завтра совещание утром.
- Тогда приезжай ко мне после работы. Останешься у меня.
- Я не смогу нормально выспаться у тебя. Сам понимаешь. К тому же не пойду же я завтра в офис в этой же одежде.
И так каждый раз.
Виделись мы только по пятницам. Встречались, гуляли, ехали ко мне, а утром она уезжала, когда я еще спал. Время на неделе тянулось как резина, по пятницам оно разгонялось до невероятных скоростей. Вроде бы мы только-только встретились, и вот за ней уже захлопывается дверь. И снова тягучие дни до встречи. Суббота, воскресенье, понедельник... Нет, я не изменил прежний образ жизни. Мы с Нинзей все так же бомбили по казино два-три раза в неделю. Играли, напивались, отжигали по барам и клубам. Но ощущения притупились. Как будто кто-то взял и добавил в палитру немного темных красок. Картина вроде та же. Только предметы не такие яркие, а лица не такие веселые. Что-то изменилось. Потухло. И только по пятницам все возвращалось и освещалось.
- Долго мы так не протянем, - говорил я ей.
- Я знаю, - отвечала она.
Так прошло лето. Три долгих месяца, которые разбились на тринадцать промежутков от пятницы до пятницы. Наступила осень. Дольше терпеть я не мог. Я хотел все вернуть. Хотел веселиться и радоваться, как до встречи с ней. Хотел простых и понятных отношений с девушкой или никаких вообще. Хотел видеть ее, когда захочется. Хотел дарить ей цветы, когда захочется. Хотел приходить домой, и видеть ее там. Хотел просыпаться утром и бежать в магазин за завтраком для нее. Либо так, либо никак. Получилось никак. В какой-то день я просто ей не позвонил. Она тоже не позвонила мне. Она все поняла. Мы расстались, не говоря ни слова, не выговаривая друг другу гадостей, не кидая ненужных обвинений. Я просто не позвонил ей, а она мне. Вот и все. Больше я ее ни разу не видел.
Я спрашивал себя - а была ли любовь? И не находил ответа.
Не знаю... Иногда мне кажется, что в этом городе мы не успеваем любить...
По мимо обычных креативов на удаве есть много разных рубрик.Спорт,политка (Называется Полит.сру),Кулинария (Фкусно жрать) и пр.
Приведу тут спортивный обзор аффтара по имени Санёк.
Обзор называется
"Детальный отчёт о прошедшем матче Израиль – Россия, состоявшийся 17.11.2007г. на земле обетованной, скурпулезно изученный автором этого крео, плюс некоторые мысли о работе российских футболистов, тренеров и РФС, в надежде, что эти мысли помогут определиться Российскому Футболу (понятие спорное) в будущем, и занять достойную нишу в истории отечественного спорта"
Ну а дальше ссылка! :-)
http://www.udaff.com/sport/79597/
Старая Пелотка.О пользе гаданий.
Однажды, тоскливым осенним днём, я смачно нассала на бумажку, которая называется «тест на беременность», и приблизительно через десять секунд выяснила, что я на этом свете уже не одна. Поскольку к тому времени я была замужем, эта новость меня не огорчила, несмотря на мой юный возраст. Огорчила она, скорее, будущего папу. Но тот всё же нашол в себе силы выдавить жалкую лыбу, и сказать: «Я рад, я очень-очень рад», а потом прошептать в сторону: «Блять, это всё тот рваный гандон…»
А мне было похуй. И я действительно радовалась. И тут же кинулась к телефону, чтобы рассказать о своём чудесном зачатии подруге Юльке.
- Аллё! Слыш, Пыпындра Кыкындровна, угадай чо у меня есть? – крикнула я в трубку, и начала всячески кривляться перед зеркалом, ибо, напоминаю, радость из меня так и пёрла.
- На жопе шерсть. И та клоками. – Отчего-то очень недружелюбно ответила Юлька, и добавила: - Лучше ты первая угадай, что теперь есть у меня.
- Ммм… Триппер? – Предположила я, зная привычку Юлькиного бойфренда дарить ей раз в месяц всякую трисичуху.
- Ммм.. Хуипер. – Передразнила меня мрачная Юлька, - Вторая попытка. Ну?
- Иди нахуй. И даже угадывать не буду. Дура зловещая.
Я очень расстроилась, что не получилось у меня вот этой киношной хуйни, типа как в сериале «Просто Мария или Волшебная любофь Кончиты и сеньора Гумерсинда», когда одна подружка говорит другой: «Я.. Я хочу тебе сказать, дорогая моя душенька…» - «Да! Говори же скорее, милая! Что опять? Сеньор Гумерсинд изменил тебе с Марихуаной?» - «Нет, душенька, я… Просто я… Я беременна! – «Ах, дай я тебя расцелую! Это так прекрасно! Я пиздецки рада за тебя, милая Мария! У тебя будет бэби!» - «Даже два бэби» - «Ах-ах!» - «Чмок-чмок!» - «Ты будешь крёстной, любимая Кончита?» - «Да как нехуй срать, дорогая моя Мария!»
Ну, короче, чего-то такого я и хотела. Но я - не Мария, а Юлька не… Хотя, вообще-то, Кончитой Юльку иногда тоже обзывали, но почему-то всё пошло не по плану.
- Ладно, не ори, - устало выдохнула Юлька. – Пиздец мне. Я в залёте. Лучше б триппер, бля… А у тя чо за новость?
И я, понимая, что киношной хуйни с крещением двух бэбей не будет, вяло ответила:
- Я тоже вообще-то. В залёте. Но я буду рожать. А ты?
- А я не буду рожать. Патамушта у Серёги на яйце подозрительная бородафка, я подозреваю, что это – завуалированный твёрдый шанкр, стало быть, мои дети будут уродами, похожими на Серёгу. А это само зло.
Почему-то в тот момент мне очень захотелось, чтобы Юлька решила рожать, патамушта вдоём ходить беременными веселее. Но, с другой стороны, я была замужем, а Юлька просто периодически ебалась по пьяни со сборщиком мебели Серёжей Поросюком. Как выяснилось, экономя на гандонах.
- Юльк… А может подумаешь, а? Может…
- Нет. Иду на аборт. Это моё последнее слово.
Я положила трубку, погладила свой живот, и поплелась в гостиную, чтобы отрыть в шкафу книжку Бенджамина Спока «Воспитание ребёнка». Ибо я твёрдо решила стать хорошей матерью.
Восемь месяцев спустя…
- Юльк… Я больше не могу. Я на улицу ходить не могу! А знаешь почему?
- Знаю. Там девки на каждом шагу. Красивые, загорелые, в майках на полпузика, с фоткой Дикаприо-о-о-о…
- С Дикаприо-о-о-о…
- О-о-о-о-о-о!!! (Хором) Дикаприо-о-о-о!!!
- А мы? А мы как два, блять, трамвая! Я ног своих уже три месяца не вижу!
- А я песду полгода не брила! Патамушта тоже её не вижу!!!
- Су-у-у-уки!!! (Хором)
- Юльк, а у меня щас справа нога вылезет.
- А у меня пятка слева. Вот, щас… Смотри!
Смотрю на Юлькин огромный живот, и вижу, как слева на нём появляется выпуклость, которая медленно начинает переползать куда-то вправо. И тут такая же выпуклость, только справа, вылезает уже на моём пузе.
Сидим, чешем животы:
- Лерка, - говорит своему животу Юлька, - спи уже. Хочешь, я тебе ананас дам?
- Андрей, - сурово и громко обращаюсь к своему пузу, - перевернись на другой бок, шоле… Ты мне на аппендикс лёг. Прям чую.
- Девки!!!! – в комнату врывается моя младшая сестра, и заставляет нас оторватся от священной медитации, - Девки!!! Дайте мне обручальное кольцо на десять минут, а? Срочно надо… Ну, не будьте вы жопами?
- Я, например, буду жопой. Мне похуй. Кольцо не дам.
Я разозлилась на сестру. Что, вообще, за мерзкая привычка заходить ко мне в комнату без стука, в момент священной медитации?
Юлька, сожрав кружок консервированного ананаса, уже, видимо, достигла просветления, поэтому благодушно потрепала Машку по светлой головёнке:
- Гадать собралась, зассыха? На мальчиков-женишков?
Машка покраснела:
- Нет… Не совсем… Это Наташка придумала…
Наташка Калинина, Машанина подрушка, давно получившая в наших с Юлькой беременных кулуарах погоняло «Мишка Гамми» за толстую жопу и рост в метр триццать, подсадила мою двенадцатилетнюю систер на фанатичное поклонение группе «Иванушки Интернешнл». Подсадила плотно и безжалостно. Патамушта ей наверняка было очень скушно лазить в одиночестве по помойкам, выискивая обрывки газеты с фотографией Кирилла Андреева, которой кто-то ещё в прошлом году вытер жопу. И вот уже год моя младшая сестрёнка каждый вечер притаскивает домой ворох какой-то хуйни, среди которой я пару раз видела грязные полиэтиленовые пакеты с затёртыми лицами Иванушек, и развешивает добычу на стене. А потом сидит возле неё, и рыдает, наслаждаясь миазмами, и песней «Тучи, тучи, а тучи как лю-ю-юди». Зрелище, если что, пиздец депрессивное. Машку было жалко. Но не настолько, чтобы я погнушалась её атпиздить за то, что она проебала мой фотоаппарат за очередном концерте своих кумиров. Атпиздила безжалостно.
И вот щас Мишка Гамми вновь затеяла, судя по всему, какую-то мерзкую хуйню.
Я сложила руки на животе, и важно, как подобает старшей сестре, которой завтра-послезавтра уже рожать, сказала:
- Или ты мне щас говоришь, что за гадость выдумала твоя Калинина, или я встану, и ткну ей в ебло лыжной палкой. Ибо я её не люблю. Кстати, могу и атпиздить.
Машаня насупилась, и решила ничего не отвечать беременной сестре, переключив своё внимание на обожравшуюся ананасами добрую Юльку:
- Ершова, дай колечко, а? Ну пожа-а-алста…
- На. В жопу попрошайка…
Машаня взвизгнула, и упиздила к себе в комнату. А я посмотрела на Юльку:
- Ну вот чо ты сделала, а? Щас Гамми Машку какой-нить хуйне научит. Мне Иванушек мало что ли? К тому же, даже подзырить нельзя, чо они там делать с твоим кольцом будут. Они дверь закрыли. Суки.
Юлька вздохнула:
- Ну вот чо ты за человек такой? Тупой, жадный и недальновидный. Кто мне вчера рассказывал, что у тебя розетка из стены вывалилась, и теперь у тебя тут окно в Париж? То есть, к Машке в комнату.
Ыыыыыы! Точно! У меня вывалилась розетка. Старая такая розетка. Которая торчала в стене как прыщ на носу у девственницы, и я завесила её пирсиццким ковром. Хотя ненавижу ковры на стенах. Но у мужа руки не доходили её перенести ниже, а розетка была сквозная. То есть, теперь у меня в стене получилась нехуйственная такая дыра размером с блюдце, с прямым выходом в Машанину дрочильную келью. Как я забыла?!
Мы с Юлькой переглянулись, и одновременно кинулись задирать персиццкий ковёр, с целью подзырить чо там за мистическое мероприятие Гамми затеяло.
Зырим в дыру. Там пиздец.
Горит свеча в виде абизьяны. Это у нас мама любит коллекцыонировать свечи в виде жывотных. Про себя я сразу отметила, что за сожжённую абизьяну Машке дадут пизды. Ну вот, горит абизьяна, отбразывая зловещие тени на развешанные по стене ебальники певунов Иванушег, а на столе стоит стакан с водой, над которым, трепеща, склонились Машка и Гамми, которые дрочат в нём привязанное на нитку кольцо.
- Это чо? – шепчу я Юльке, - Они ёбу дались?
- Заткнись. Это они гадают, дура.
- А как?
- Ну ты чо, не знаешь что ли? Щас они будут хуйню разную спрашивать, а кольцо им отвечать будет?
- Чо, прям так и ответит?!
- Заткнись ты уже, а? Смотри. Щас поржём.
Ну, сморю. Абизьяна уже до половины сгорела, а Машка с Гамми всё сиськи мнут, в стакан зырят, и молчат. И вдруг моя систер, таким трупным голосом жрицы Вуду, ка-а-ак заголосит на ультразвуке:
- Колечко-колечко, скажы нам с Наташкой Калининой, мы выйдем замуш за Иванушек Интернешнл?
Я вздрогнула, и тут Юлька отпихнула меня от стены, сложила ладони рупором, и как завоет в дырку басом:
- НИХУЯ-Я-Я-Я-Я-Я!
На две секунды повисла пауза, а потом в тишине кто-то пёрнул. После чего девки побросали свои магические девайсы, и с визгом выскочили из комнаты. Гамми бежала и голосила:
- Маша! Это пришла Пиковая Дама! Щас нам всем настанет пиздец!
В унисон ей орала Машка:
- Калинина!!! Я не хочу умирать!!!
А мы с Юлькой, обхватив руками животы, и сложывшысь пополам, валялись на моей кровате, и выли от смеха. Ачо? Пиздато пошутили, между прочим. Вам бы хуй такое в голову пришло.
Через полчаса у меня начались схватки, и меня увезли в роддом. Досмеялась. Юльку, правда, увезли туда через три дня. Наверное, ананасов пережрала.
В роддоме я ржать прекратила. Часа на четыре. Не до этого было. Зато потом я ещё два часа развлекала медперсонал рассказом про пользу гаданий и дырку в стене.
А когда меня с Андрюшкой выписали домой – стена в Машкиной комнате была абсолютно пуста. Конечно же, я не удержалась, и спросила:
- Машк, а как же Кирилл Андреев и тучи как люди?
И, конечно же, Машка ответила:
- Иди ты нахуй. Вместе с Юлькой. Дуры старые.
А что ещё могла ответить мне МОЯ сестра?
Прошло десять лет…
По старой, давно заведённой традиции, укладывая сына спать, я десять минут сижу с ним на кровати, и рассказываю ему в темноте всякие байки из склепа. О том, каким он был, когда был маленьким, и всякое разное на эту же тему.
- Мам, - вдруг спросил меня сын, - а что ты чувствовала в тот день, когда я должен был родиться? Ну, ты волновалась? Ждала?
На секунду я задумалась, потом заржала, и ответила:
- Честно говоря, я ждала тебя на две недели позже. Но у меня же есть Юлька…
- Дальше можешь не расказывать. Я тебя люблю.
- Я тебя тоже.
- А тётя Юля – это чума-тётка… Ничо, что я так о ней?
- Ничо. Она не обидится.
- А ты мне завтра расскажешь, как Юлька выпила воду из стакана с бабкиной вставной челюстью?
- Ты же сто раз слышал.
- Ещё хочу.
- Расскажу. Спи.
- Сплю.
Я закрываю дверь в детскую, и улыбаюсь…
А ещё есть раздел "Гамесы".Там,как можно понять из названия рассказывают об играх.Обычно компьютерных.
И так,аффтар Уибантуз.Креатив "Хотим поиграть в старые игры?".
В креативе много фото,потому публикую ссылкой.
http://www.udaff.com/game/76295/
Ворон, сколько мне за тобой теги мат расставлять, а?
Кстати, фотки мог вставить wink
Илс,господь с тобой!Где ты в последнем сообщении мат увидел?
В имени афффтара и в содержимом ссылки :)
Продолжаем Эльдорадо.
Глава одинадцатая.
В казино мы с Нинзей играли в блэкджек. Иногда могли перекинуться в покер или посидеть на рулетке, но это для развлечения. По серьезному только в джек. Базу мы выучили почти сразу. Первый раз играли, зная только правила, да и то на пальцах. Естественно, проиграли все деньги, причем очень быстро. Это нам не понравилось. Перед вторым заходом в казино мы сидели у меня дома и штудировали таблицы базовой стратегии. Нужно было запомнить, какой ход делать в каждом из около двухсот вариантов расклада. Мы потратили три часа времени, но запомнили. И сразу же ломанулись в Four Seasons, благо мой дом находился в пяти минутах ходьбы, проверить базу. Мы играли всю ночь. С одиннадцати вечера до семи утра. Когда за столом было много народа, то приходилось быстро принимать решения. В такие моменты мы путались. Когда кроме нас за столом никого не было, то можно было подумать подольше, посоветоваться с дилером, вспомнить таблицы. Так было полегче. Раз в полчаса мы бегали в туалет и там сверялись с таблицами. Правильно ли мы действуем? На исходе четвертого часа играли мы уже достаточно быстро и, практически, без ошибок. Утром мы вывалились на улицу, в наших красных глазах прыгали цифры. Восьмерки, девятки, пятерки. Еще там прыгали валеты, дамы, короли и тузы. Дома я мгновенно уснул. Абсолютно точно помню, что мне снилась база. Как я играю, мне выпадают карты, я показываю дилеру, что беру или удваиваюсь или стою, что при любом раскладе я абсолютно четко знаю, что надо делать. Через неделю оптимальная стратегия глубоко засела мне в мозг. Я помнил ее лучше, чем таблицу умножения. Нет, не так. Я не помнил ее. Это было на уровне рефлексов.
- Сколько времени? - Спросил я однажды у ковокера.
- Восемь. - Сказал он.
- Еще карту. - Автоматически ответил я.
Базовая стратегия отложилась у меня на молекулярном уровне.
Через два месяца непрерывной долбежки в блэкджек мы с Нинзей решили подбить баланс. Сидели в баре и вспоминали, сколько выигрывали и проигрывали. Получилось, что если откинуть те случаи, когда мы напивались в казино и играли слишком азартно, не по базе, то каждый из нас в нуле. Нинзя минус двести долларов, я плюс сто с чем-то. По теории базовый игрок должен быть в нуле. Ну, или в маленьком минусе, если точнее. Так и было на деле. Все работало.
Итак, мы научились не проигрывать. Пришло время научиться выигрывать. Мы купили восемь колод, башмак для максимального сближения обстановки с боевой и начали тренироваться считать карты. Встречались у Нинзи дома, садились на кухне и играли друг против друга. Один час он был дилером, а я игроком. Другой час - наоборот. И так далее. Делали мы это в основном на выходных, все-таки о работе не стоило забывать. Играли по ночам с пятницы на субботу и с субботы на воскресенье. С вечера и до шести-семи утра. Мы даже не пили алкоголь. Для счета карт нужна трезвая голова и ясный ум, что, правда, было достаточно проблематично под утро, когда глаза слипались от усталости, а живот скручивало от кофе.
Чтобы считать карты не нужно запоминать, какие именно вышли из игры. Нужно прибавлять и отнимать единички, в зависимости от того, какая вышла, и помнить только этот результат суммы и разности единиц. Это число нужно постоянно делить на количество оставшихся в колоде карт, чтобы вычислить реальный счет. В зависимости от реального счета можно уже делать тот или иной ход, поднимать или уменьшать ставку, играть агрессивно или пассивно. Чтобы не считать, сколько именно карт вышло и сколько осталось в игре, надо было научиться на глаз определять по высоте стопки в башмаке, сколько осталось. Это было самое сложное. Мы разложили карты по кучкам. В первой полколоды, во второй колода, в третьей полторы колоды и так далее. Заварили себе кофе, достали сигареты, сели за столом перед этими горками из карт и смотрели на них, изредка переговариваясь. Просидев так два часа подряд, мы сложили все в башмак и опять начали играть в блэкджек, чередуя игрока и дилера. На следующий день каждый из нас купил по пятнадцать колод и разложил у себя дома на самом видном месте карточные горки разной высоты. Проходя мимо этих карт, я всегда останавливался и несколько мгновений смотрел на них. Чем лучше ты научишься определять высоту колоды, тем точнее реальный счет. А чем он точнее, тем больше ты выиграешь.
Стратегия игры, считая карты, примерно такая - постоянно вычислять реальный счет и, когда он станет больше определенного числа менять свою базовую стратегию на более агрессивную. Поднимать ставки, удваиваться на восьми, брать карту там, где обычно не нужно этого делать... Если счет не превышает контрольное число, то надо играть по базе, минимизируя потери. Может случиться, что за десять шаффлов вы так ни разу и не достигнете нужной отметки. Что ж, значит нужно играть еще. Нужно ждать своего часа. Когда-нибудь он обязательно настанет. И тогда вы получаете преимущество перед казино.
И ТОГДА ВЫ ВЫИГРЫВАЕТЕ!
Естественно, сотрудники казино без дела не сидят. Их задача определять вот таких вот счетчиков и выписывать им черные карты. Совершенно неправильно считать, что казино не обращает внимания на тех, кто мало выигрывает, а черные карты выдает тем, кто крупно поднимает. Если ты выиграл много, то тебе, как правило, просто повезло. Один хрен ты завтра же прибежишь сюда и оставишь в десять раз больше. Зачем казино тебя выгонять? Наоборот, теперь ты самый желанный гость. А вот если ты выигрываешь мало, но постоянно, то черная карта тебе обеспечена. Зачем казино такой посетитель? Играет часто, никогда не проигрывает, не зарывается, есть халявную еду, курит халявные сигареты, пьет халявный алкоголь. Он просто сидит и занимает место, на которое мог бы присесть какой-нибудь тупой жирный кошелек, который засадит кучу денег, выкурит сигару, махнет рюмашку дорогого коньяка, достанет из кармана лопатник и вынет из него новые тысячи долларов. Такой парень нужен казино, а ты, хитрый и умный счетчик, ты казино совсем не нужен. Играй себе на здоровье, но только не в этом заведении.
На деле все вежливо и безопасно для счетчика. Игрока не поджидают на улице крепкие ребята, не вытрясают из него деньги и не избивают до полусмерти. Просто, когда игрок приходит в казино в следующий раз, то симпатичная девушка ему вежливо сообщает, что "Извините, молодой человек, но, к сожалению, для вас вход закрыт. У вас черная карта. Всего доброго".
Думаете тяжело выпалить счетчика? Да проще простого. Когда вы первый раз приходите в казино, то вам заводят личный файл в базе данных. Вы сообщаете девушке за ресепшном свои паспортные данные, показываете документы. Она фотографирует вас и выдает личную пластиковую карточку, которую вам нужно будет предъявлять каждый раз, когда вы играете в этом казино. Когда вы обмениваете деньги в кассе, то это отмечается в вашем файле. Игрок, который постоянно играет в блэкджек, имеющий положительный баланс - кандидат в счетчики. Таких игроков единицы. За ними начинают наблюдать. Играете вы по базе или нет - может определить любой дилер. Далее сотрудники заведения смотрят, когда игрок начинает отходить от базы. У любого казино есть аналитик - бывший игрок, как правило, сам отличный счетчик. Определить считает человек карты или ему просто везет, он может легко, так как знает все тонкости игры. Так что сильно не удивляйтесь, когда вам, только почувствовавшему себя властелином мира, начнут выписывать, одну за другой, черные карты.
А кто сказал, что будет легко?
По первой черной карте нам выдали сразу же, как только мы начали считать. Уже месяц мы играли у Нинзи дома и научились достаточно хорошо считать. По крайней мере, нам так казалось. Пора было проверить свои знания в реальной игре. Мы поехали в казино Flamingo на Проспекте Мира. Небольшое, уютное казино, где всегда мало народа, вход двести долларов, минимальная ставка на блэкджеке десять баксов, ручная сдача и игра в восемь колод. Пропалились мы, конечно, глупо, но ведь это был наш первый опыт.
Мы с Нинзей играли вдвоем. Кроме нас за столом никого не было. Игра шла в достаточно быстром темпе. Дилер молча сдавал, мы молча делали ставки, не переговаривались друг с другом, не подкалывали дилера. Каждый был сосредоточен только на своих картах. Полная концентрация. Мы волновались. Пили минералку и чай литрами, часто курили. Шла четвертая сдача. За три предыдущих шаффла реальный счет так и не достиг нужного порога, начиная с которого нужно выступать агрессивно. На входе мы купили фишек на шестьсот баксов на двоих, и сейчас наш баланс был около нуля. Может немного в плюсе. На четвертой сдаче пришел новый дилер. Он слишком быстро сдавал. Карты летали по столу, только успевай считать. Я посмотрел на Нинзю, у него едва заметно шевелились губы. Он считал. Пока мы играли по базовой стратегии. Мне пришла хорошая комбинация, и я удвоил, а ему пришли две одинаковые карты. По базе нужно было сплитовать и он, естественно, это сделал. Дилер мигом сдал ему еще две карты. Нинзя на одной руке добрал до девятнадцати, на другой перебрал. Дилер сдал себе двадцать три очка. В сумме мы выиграли сорок долларов, но все это происходило так быстро, что я запутался и сбился со счета. Я помнил сумму перед этой сдачей и начал пересчитывать, пока карты еще открытые лежали на столе. Так как я удвоился, то дилер выдал мне одну карту. По правилам после удвоения - вам сдается ровно одна карта. А я забыл, что удвоился и на автомате попросил еще карту. Дилер удивился, что я не знаю правил. Потому что играли мы быстро и производили впечатление опытных игроков. Он внимательно посмотрел на меня и сказал, что, так как я сделал дабл, то мне положена одна карта и все. Я извинился и сказал, что перепутал. Так мы привлекли к себе ненужное внимание персонала казино. Мы сыграли еще два шаффла и выиграли триста долларов. Один шаффл был очень удачный. Но счетом карт ни разу не воспользовались. Просто колода так и не попала в нужное состояние. То есть нам повезло и не более того. Каково же было наше удивление, когда через два дня на входе девушки за ресепшном сообщили, что у меня и у Нинзи черные карты. Видимо мы считали слишком явно. Поняв это, никто даже не стал разбираться, повезло нам или мы, действительно, воспользовались своим умением. Нам просто запретили играть в этом казино. Но мы не расстроились. Даже наоборот. Наконец-то в нас признали профессиональных игроков. настолько профессиональных, что испугались пускать в свое заведение. Несмотря ни на что, это было чертовски приятно. Мы с Нинзей переглянулись, вышли из казино и поехали в следующее.
Подумаешь, черная карта.
В Москве еще так много казино...
И 12
Городок Лас-Вегас, что в штате Невада, жил обычной жизнью. Люди проигрывали и выигрывали, радовались и страдали, напивались и трезвели. Еще одна сумасшедшая ночь подходила к концу. Стрип опустел, заведения подсчитывали выручку, дилеры устало сдавали карты, мечтая поскорее закончить смену и упасть в кровать. Часы показывали четыре утра.
В Queens, крупнейшем казино, расположенном прямо на Стрипе, посетителей оставалось немного. Атмосфера была расслабленной. Игроки шатались от усталости и алкоголя, пит-боссы зевали. Казалось, что даже какофония игровых автоматов стала тише. Все ждали новой безумной ночи.
Четверо студентов тихо играли в блэкджек по минималке в пять долларов. Они накрывали все семь боксов на столе, потягивали коктейли и спокойно наблюдали, как их фишки потихоньку перебираются к дилеру. Они просто расслаблялись и проигрывали.
Напротив них играл мужчина средних лет. Также в блэкджек. Его скорее интересовала симпатичная девушка, которая сдавала ему карты, чем игра. Карточные столы стояли рядом, поэтому дилеры были спиной друг к другу, а игроки, наоборот, лицом. Он ненавязчиво флиртовал и проигрывал. Это его не напрягало.
За студентами в ряд стояли игровые автоматы. Штук десять или пятнадцать. У одного из них ошивался подвыпивший тип. Он, как заведенный, всаживал свои деньги в автомат и пил пиво. Спин, минус доллар, глоток. Спин, минус доллар, глоток. Он тоже проигрывал. Правда, немного.
В казино вошли трое, двое мужчин и девушка. Они - уверенные в себе дельцы с цепкими взглядами. Она - вызывающе красива. Мужчины разменяли деньги в кассе, и троица пустилась сливать свои доллары. Ставили они крупно, играли они во все подряд, проигрывали они везде. Просадили пять тысяч на рулетке, две спустили в крэпс, отдали около штуки игровому автомату. Они отдыхали, а казино им в этом активно помогало. Все были довольны.
Когда компания дошла, наконец, до блэкджека, у них в плюсе было разве что виски со льдом и маргарита. В минусе было около десяти тысяч долларов. Студенты все еще играли по пять баксов и каждый кон накрывали стол целиком. Дельцы разделились, они любили играть в блэкджек один на один, и заняли столы слева и справа от студентов. Играли они по максимуму, по тысяче долларов на бокс.
У студентов сменился дилер, и через несколько раздач начался новый шаффл. Он тщательно перемешал карты, дал срезать, положил колоды в "башмак", и игра началась. В этот момент пьяный тип слил в автомат всю наличку и встал за столом одного из дельцов. Это интересно, когда кто-то проигрывает тысячи долларов. Он десять минут понаблюдал за игрой и вышел из казино. Сегодня был не его день.
Студенты добили "башмак", забрали остаток фишек и ушли. Дельцам совершенно не перла карта, и они, решив сменить стол, оба уселись за "студенческий". Дилер начал тасовать колоды, а за столом напротив повздорили игрок и пит-босс. Мужчине надоело проигрывать, и он вымещал свою злобу на персонале. В конце концов, он плюнул на все и ушел. Сегодня также был не его день.
Настроение у дельцов было так себе. Они проиграли уже кучу денег, около тридцати тысяч. Они попросили поднять лимит стола до пяти тысяч долларов за ставку. Они хотели отыграться. Казино всегда идет навстречу таким клиентам. Потому что они все равно проиграют. Пит-босс позвонил наверх, там дали добро, максимальную ставку подняли.
Дельцы начали с места в карьер, накрыли сразу пять боксов, а дилер перебрал. На следующей раздаче они закрыли четыре дома по пять штук, а дилер снова перебрал. В третий раз они закрыли весь стол, семь боксов, и дилер опять перебрал. За три кона они выиграли восемьдесят тысяч долларов. ВОСЕМЬДЕСЯТ ШТУК!!!
Бизнесмены встали, собираясь уйти. Они выиграли достаточно, и больше играть им не хотелось. Чуть ли не весь персонал заведения сбежался, чтобы уговорить их остаться. Казино совершенно не хотело, чтобы парни покинули их с пятьюдесятью тысячами чистого плюса. И это им удалось. Они уговорили игроков остаться.
Один из них сказал дилеру - "Окей, мы останемся до первого проигрыша. Как только мы проиграем, мы уйдем отсюда".
Следующие двадцать раздач они выиграли. Всякий раз у дилера был перебор. На двадцать первом кону они, наконец, проиграли и, как обещали, встали и пошли в кассу. Там им выплатили порядка полумиллиона долларов.
Одного из дельцов звали Микки Свифт. И для Queens все, в принципе, уже было кончено, когда он только перешагнул порог казино. Служба охраны совершила единственную ошибку - пустила Микки в свое заведение.
Никакие это были не дельцы. И не студенты. И не пьяный неудачник, спустивший свою зарплату в игровой. И не стареющий ловелас. И не дилер. Все это - банда мошенников. И во главе ее стоял Микки Свифт, легенда игрового мира.
А в замедленном варианте трюк выглядел следующим образом:
Над столом, где играли "студенты" висела камера, которая обслуживала еще и стол напротив. Там мужчина строил глазки девушке-дилеру. Обычно одна камера - один стол. Но в этом месте было так. Поэтому "студенты" и сели за него.
"Дельцы" вошли в казино и начали просаживать огромные суммы. Крупных игроков всегда ведет служба безопасности. "Дельцы" постоянно были в прицеле видеокамер. Они сели играть в блэкджек за два стола. Электронные глаза моментально нацелились на них.
У "студентов" сменился дилер. Теперь это был "свой" дилер. Дилер, обученный Микки Свифтом. Он перемешал карты, и игра началась.
"Пьяный неудачник" стоял за Микки Свифтом, но смотрел он только на "студенческий стол". В его бутылке был маленький передатчик. Вместо того, чтобы пить пиво, он сообщал по рации, какие именно карты выходят из игры. Член банды, сидевший в микроавтобусе на парковке казино, тем временем вводил эти данные в компьютер.
"Дилер", помещая карты в "отбойник", неуловимым движением наклеил маленький кусочек латекса, который все время находился у него под ногтем, на верхнюю карту. Теперь между картами образовалась щель, невидимая видеокамерам и легко различимая глазом игрока. Он подал знак "пьяному неудачнику". Тот сказал в бутылку - "Всё", и покинул казино. Парень в машине запустил программу, которая рассчитывала оптимальную стратегию. "Студенты" начали затягивать игру. Они спорили между собой, сколько денег им ставить. Пытали дилера, какой именно ход сделать. Заказывали выпивку и сигареты. Они проигрывали деньги, но выигрывали время. Время, за которое, программа рассчитывает оптимальную стратегию.
Программа выдала ответ, результат был записан на стодолларовой купюре. Числа 50, 52, 31 говорили, что игрок должен накрыть пять боксов и не взять ни одной карты, накрыть пять боксов и взять две карты, накрыть три бокса и взять одну карту. Заветные сто баксов "курьер" передал спутнице Микки Свифта в туалете.
Когда она вернулась, "студенты" быстро добили "башмак", поднялись и ушли. "Дельцы" пересели за их стол.
"Дилер" стал мешать карты. В этот момент "любвеобильный" игрок за столом напротив начал шумно вымещать свою злобу на сотрудников казино. Внимание камеры над "студенческим" столом сразу же переключилось на него. И "дилер" произвел "нулевой шаффл". То есть сверху все выглядело так же, как и всегда. Но на самом деле карты не меняли свой порядок. То есть в колоду они попадали в той же последовательности, в которой покинули игру. Он выполнил шаффл и предоставил колоду игрокам для срезки. Микки Свифт ловко разрезал в том месте, где была прикреплена латексная прокладка. И заранее известный кусок колоды отправился наверх. "Дилер" сказал - "Спасибо" и его сменил другой. Игрок напротив устал бороться и ушел. Новый дилер сказал - "Здравствуйте и удачи!". И сдал карты.
Когда Микки Свифт со своим товарищем встали после третьей раздачи, чтобы уйти, то никуда уходить они не собирались. Они просто издевались над казино, получая от этого ни с чем несравнимый кайф.
Микки Свифт и его банда не просто выиграли полмиллиона. Они унизили казино Queens.
Они проиграли последний кон. Микки Свифт подвинул дилеру фишки на пол миллиона и сказал:
- Спасибо, ребята! Это было весело!
Пит-босс чуть не задохнулся от его слов.
- Пожалуйста, приходите играть еще! - Едва слышно протянул он.
- А знаете что? - Ответил Свифт. - Нам здесь очень понравилось.
Микки Свифт шел по жизни, улыбаясь. Его путь был усеян новенькими долларами, зеленые президенты приятно хрустели под ногами. Свифта ждали новые трюки, мошенничества и огромные выигрыши. За его спиной оставались разграбленные казино и дилеры с разинутыми от удивления ртами. Он жил не как должен был, а как хотел.
А мы с Нинзей пытались хоть чуть-чуть быть на него похожими.
Дмитрий Гандонский. (Я его уже здесь пердставлял)
Гриня, сука, был не дурак пожарить колбасы и отжарить свою телку Любку. Целыми днями лежал он с любимой перед телевизором и наебывал «Докторскую». Но однажды Люба внесла в эту идиллию диссонанс.
- А я к Лехе уебываю, - безмятежно поведала она, облизывая пальцы.
Гриня чуть с дивана не пиздякнулся:
- Ты чо, охуела?! Он же мой друг!
- Видимо, уже нет. Теперь я буду трахаться с ним.
- Не понял, а как же я?! – от волнения Гриня начал наебывать салфетку.
- А ты мне остопиздел, - спокойно заявила Люба. - Лежишь как пень целыми днями, скоро мхом покроешься.
- Пни стоят, а не лежат, - возразил педантичный сожитель.
- Видишь, даже пни не лежат, - парировала девушка. – Завтра заявлюсь к Леше в эротическом костюме. Снегурочки!
- Почему Снегурочки? – Гриня машинально наебнул еще одну салфетку.
- Для прикола! Зря купила, что ли? И вообще, послезавтра Новый год.
- Во сколько пойдешь?
Люба слегка охуела от деловитости партнера, но ответила:
- В восемнадцать нуль-нуль. Еще вопросы есть?
После чего она оделась и упиздила.
Гриня, бля, в непонятках дохуярил горчицу. Потом встал с дивана и начал мотать круги по своей конуре. Тут смотрит - газета бесплатных объявлений. Гриня раскрыл ее, отыскал рубрику «Вызов Деда Мороза со Снегурочкой» и начал внимательно читать. После чего хмыкнул и потянулся к телефону.
***
Тридцатого декабря душа Лехи начала петь задолго до шести часов. Парень в музыке ни в зуб толкнуть, а тут тащился. Хренакс – в дверь звонят! Чикса уже припиздила? Леха ломанулся к двери, открывает – а там, бля, какой-то хуй с горы в ватной бороде и красном тулупе.
- Здравствуйте! – дураковатым голосом возопил визитер. – А где у нас мальчик Леша?
- Тебе чо, сука, в шары нассали?! - охуел хозяин. – Я Леха, но ты мне тут в хуй не уперся!…
Деда Мороза в его служебном рвении остановить невозможно.
- Ну, дружок, расскажи дедушке стишок, - срифмовал незваный гость.
- Или песенку спой, - подхватила, невесть откуда вынырнувшая, щуплая Снегурочка. – Ой… Мы, наверное, к вашему ребенку?
- Типун тебе на язык! – испугался Леха. - Нахуя мне эти короеды?! Нету у меня детей…
- Будут! – заверил добрый старик.
- Вот я ща твою Снегурку трахну – когда родит, тогда придете! – Леха попытался захлопнуть дверь, но не тут-то было.
- Погодь! – протрезвел Дед Мороз. – А кто за вызов будет платить?
- Пушкин, бля! Мадам! Вы ошиблись адресом!
- Какой – ошиблись?! – заволновалась Снегурочка и протянула бумажку. – Вот адрес, Ваш?
Координаты были Лехины, но ясности это не внесло. Сладкая парочка насела на хозяина, требуя платы за визит. Леха сначала отпирался словесно, но когда ряженый ебнул его посохом по ноге, терпение иссякло. Парень сдвинул бороду старику на глаза и, развернув, пизданул ногой в широкую жопу. Дедушка сбрякал костями по лестнице, оглашая подъезд матюками, мало похожими на «Елочка, зажгись!» Снегурочка слетела Морозу на помощь, и Леха быстро захлопнул дверь. Музыка в душе немного поутихла, зато с лестницы доносились громкие проклятия. Наконец все стихло. Хозяин попиздил смочить горло на кухню, но его опять отвлек звонок. На пороге стояли новые уебки. Тулуп у вновь прибывшего Деда Мороза был синий, а Снегурочка жирная. История повторилась, и опять пришлось намять им бока. Затем Морозы и Снегурочки повалили косяком с интервалом в десять-пятнадцать минут. Третью и четвертую парочку пришлось угостить рюмочкой, потому, что Леха подустал. Пятая и шестая ссыканули кухонного ножа, а седьмой Дед Мороз ушлепал сам, получив по ноге «случайно» уроненной гирей. Леха обреченно вздохнул и, прислонившись к косяку, стал ждать новых гостей.
***
Гриня лежал на диване и безучастно пялился в экран. Колбасы не хотелось. Жизнь пиздой накрылась, по телевизору шла какая-то хуерга. Звонок в дверь поднял его с постели. На пороге скуксилась его шалава в грязном и рваном костюме Снегурочки.
- Вернулась, сучка мерзлая? - спросил Гриня.
- Ты возьмешь меня обратно? – виновато прошептала девушка.
- Возьму. Что случилось?
- Представляешь, - оживилась изменщица, - этот Леха какой-то козел! Я к нему стучусь, он выскакивает, хватает меня и швыряет с лестницы! Молча! Прикинь? Я даже головой ебнулась…Настоящий психопат!
- Хм, чего это он? – удивился Гриня и попиздил жарить колбасу.
И опять сказки.Аффтар Рак-рак."Красный стручок и Бедный Маугли"
В джунгли затекали сумерки, верхняя кромка солнечного диска, закатывающегося за горизонт, вспыхнула зелёным лучом и погасла. Человеческий детёныш - волчий выкормыш Маугли - устраивался под раскидистым деревом на ночлег со своими верными товарищами: пантерой Багирой и старым медведем Балу. В воздухе потекли прозрачные струи холодного воздуха, остужая перегретую тропическим солнцем землю, и трёх усталых друзей. Маугли сладко зевнул, и растянулся на траве, положив под голову мягкую лапу пантеры, а Балу не ложился - он стоял поодаль и нервно переминался с лапы на лапу, поглядывая на засыпающего Лягушонка. Он вообще последнюю неделю был странный: рассеянно отвечал на вопросы, не соблюдал чистоту шерсти, и даже, преподавая волчатам урок плавания, перепутал Заветное Слово, чуть не погубив всю группу в озере с крокодилами. Темнело довольно быстро, и на фоне закатного марева теперь вырисовывалась только его чёрная косматая фигура.
- Багира, - вдруг попросил Маугли. - Расскажи мне про Красный Цветок.
- Про Красный Стручок, маленький брат, - поправила пантера.
- Да, Красный Стручок! - хрипло подтвердил из темноты Балу.
- Ну да, по него, - Маугли завозился, устраиваясь поудобнее, и лёг на живот, согнув одну ногу в колене, располагая своё тело в очень аппетитном ракурсе для медведя. Балу шумно засопел и отвернулся: у него уже год не было случки, а сейчас была весна, цвело его любимое дерево Махуа, с узким дуплом у корней, заляпанным по краям вовсе не мёдом, и только с ним несчастный старый медведь мог поделиться своей безутешной звериной тоской. Багира приоткрыла один глаз и покосилась на обнявшего её лапы мальчика.
- Ну расскажи, Багира, - сонно проговорил человеческий детёныш, уже временами погружаясь в океан сна.
- Хорошо, маленький брат, - пантера прищурила глаз. - Но уверен ли ты, что хочешь это узнать?
- Да, - беспечно ответил наивный мальчик джунглей. - О, Маугли, - пропыхтел Балу, подходя ближе и усаживаясь рядом. - Самый лучший мой ученик!
Уже совсем стемнело, в озерах всплывали на поверхность ночные кувшинки, отражая белыми лепестками мертвенный свет огромной луны, дикие пчёлы облепили прибрежные ущелья и впали в оцепенение до утра, а мать-волчица ждала в берлоге своего приёмного сына. И напрасно, потому что Багира уже начала свой рассказ:
- Красный Стручок, он сначала маленький и незаметный, - мурлыкала пантера. - Он может быть робким, как мотылёк:
- Как мотылёк!.. - простонал Балу, энергично массируя свои гениталии мохнатой лапой.
-:Но стоит его раздразнить: - продолжала Багира, глядя широко раскрытыми зелёными глазами на яростную медвежью мастурбацию.
- О да: Да!.. - Старый мишка всё больше распалялся, ощупывая взглядом обнажённое тело спящего человеческого детёныша.
- :и от него нет спасенья:- Багира осторожно вытащила из-под головы мальчика лапы, и легла рядом, придавив ему руки.
- Это уж точно, - шумно дыша, согласился Балу, не прекращая упражнений, и выпрямившись в полный рост.
-:Он вырастает выше деревьев, и даже Хатхи бежит и прячется...
Балу подошёл к спящему мальчику сзади и опустился на колени, примериваясь. На дереве, под которым находились все трое, послышался визг и крики - это бандер-логи, увидав медвежие проделки, пытались спасти своего брата по крови:
- Проснись, Маугли! - кричали они, кидая вниз сучья и недозрелые плоды. - Ну проснись же скорей!!!
Один орех попал мальчику по спине, он пошевелился, сонно приподнял голову, и тут старый медведь навалился на Маугли сзади, схватил лапами за лодыжки, раздвинул ему ноги, и сделал такое, от чего тот взвизгнул и дико заорал, а обезьяны в ужасе подпрыгнули на ветвях, и завизжали, швыряя в извращенца всем, чем попадалось под руку.
Мальчик попытался вывернуться из-под навалившейся туши, но его руки намертво прижала к земле пантера-предательница.
- А-а-а!!! Балу миленький, не надо, не надо, пожалуйста!... - верещал истязаемый Маугли, но его вопли не сколько не трогали взбесившегося медведя.
- Мой ЛЯГУШОНОК!!! - ревел он, ритмично работая тазом. - Я покажу тебе Красный Стручок!
Тот же аффтар."Суринамская пипа"
Мама Лены безумно любила дерматологические эксперименты. Не то, что бы она пользовалась всей косметикой подряд, о нет. Мама покупала только самую новую, дорогую, сочетающую в себе все передовые достижения научного мира косметологов. Лучшим подарком для неё были не цветы, а какая-нибудь новинка из серии кремов по уходу за кожей. Коже своей Ленина мама уделяла внимание больше, чем уделяла его своей дочки в младенчестве, - это была по сей день её гордость, в отличие от дочери-троечницы.
Действительно, гордиться было чем: в свои без малого солок лет мамино лицо и тело были практически безупречны с точки зрения мужчин, и заставляли её подруг исходить в душе чёрной завистью, скрытой от окружающих под завесой восторженного восхищения. Многие из них обрились бы налысо, чтобы приподнять завесу тайны Ольгиной мамы, (пора, наверно, поведать, что её звали Инна), но тайна сия была надёжно скрыта под ласковой, но слегка пренебрежительной улыбкой и ироническим прищуром зелёных глаз, когда подруги в очередной раз окольными путями выводили беседу на тему, направленную на изобличение причин Инниного успеха.
Но причину его знала только сама Инна, её дочь, да ещё, пожалуй, и муж. Впрочем, последний не особо мучался догадками, и с радостью принимал это как данность, будучи дома редким гостем в перерывах между рейсами. А Инна сначала хоть и слегка досадовала на свою судьбу - быть супругой капитана, - но быстро нашла даже очень приятные стороны в долгой разлуке с мужем. Будучи женщиной весьма обстоятельной, она прекрасно сохраняла прочность семейных уз, к прибытию мужа домой была воплощением выстраданной, но соблюдённой женской чести, а отсутствие каких-либо доказательств её измены надёжно удерживало завистливых подруг от дурных наветов в её сторону.
Дочке Леночке исполнилось уже тринадцать лет, но и от неё отец не слышал ни о каких "дядях Андреях" и "дядях Серёжах", и, исполнив свой супружеские долг, отбывал на два-три месяца, оставив любимой жене и дочке массу поцелуев и денег.
День рождения Инны пришёлся как раз в один из четырёх дней, когда её муж отдыхал от бесконечного плавания: последний рейс был затяжным, но весьма необычным, - его направили во Французскую Гвиану - место, полное экзотики и причудливой природы. Навидавшись чудес, и отдав должное местной кухне, они с напарником стали собираться в обратной путь, посвятив полдня покупкам подарков и сувениров для родных. Пока муж Инны, которого звали Виталий, договорившись с помощником встретится у причала, шатался по магазинам, внимание его привлекла витрина с надписью на нескольких языках, в числе прочих на русском предлагающая оценить новейшую линию омолаживающей косметики, включающей в себя несколько различных кремов, лосьонов и пилингов. Как выяснилось, салон с представленным товаром непосредственно принадлежал местному государственному институту дерматологии, в лабораториях которого на самом современном оборудовании велись неустанные разработки, тестирования, и производство косметики и лечебных препаратов, направленных исключительно на уход за кожей. Его продукция была представлена к множеству мировых наград, соответствовала всем нормам и стандартам, и, согласно рейтингу, указанному в рекламном каталоге, стойко выдерживала западную конкуренцию.
Салон выглядел вполне прилично, сертификаты на товар не вызывали сомнение в его подлинности, и мужчина решил сделать жене подарок - набор самой лучшей и новой косметики. Поскольку цену она имела запредельную, контора могла себе позволить принимать и консультировать каждого клиента лично, в отдельном кабинете.
Виталия принял высокий человек, внешне похожий на индуса, только вот рот его окаймляли тонкие, почти неразличимые с цветом лица, губы. А поверхность кожи была испещрённой странными маленькими вздутиями, которые выглядели как следы от оспы; только от оспы не остаётся таких бугорков, подумал Виталий, и деликатно не останавливал взгляд на отталкивающих особенностях открытых частей тела консультанта. Тот довольно сносно вёл беседу на русском языке, только говорил странно, с гортанным придыханием чревовещателя, причём губы его практически не шевелились, только вибрировал огромный зоб под кадыком; и при описании фармакологического действия крема на кожу, он акцентировал внимание покупателя на входящий в состав одного из кремов компонент.
- Сссперррма ижшшааа! - с хриплым шипением сообщал "индус". При произнесении этой фразы глаза смуглого человека расширялись, и лицо искажалось в подобие улыбке, обнажающей неровный ряд верхних зубов, тоже странных: слегка заострённые на концах, они были у основания толстые, как грубо оструганные капустные кочерыжки. Всякий раз, поминая сперму ежа, он указывал ладонью с необычайно тонкими, растопыренными пальцами, на картину, где был изображён "морской ёж".
Хоть Виталий и не представлял какого-либо особого целебного преимущества именно этого вида подводной фауны, но решил довериться прогрессу научных исследований, и, расплатившись, покинул магазин с красиво упакованной коробкой в пакете, горячей линией связи с консультантом - в телефоне, и со сладостным предвкушением радости скорой встречи с любимой - в душе.
Инна встретила мужа как всегда с лаской и нежностью, дочка повисла на шее, и, когда отшумела буря первых эмоций, Виталий открыл сумки, и стал выкладывать на стол гостинцы. Воздух в квартире до самого вечера пронизывали вздохи удивления и восхищения, а ночью, естественно, сменились измождёнными стонами сладострастия.
А Лена слушала, как за стеной занимались любовью папа и мама, и теребила писю, тщетно пытаясь достичь столь же полного ощущения счастья встречи с отцом, как и мать.
Утром Виталий позволил себе хорошо выспаться, после чего поехал с дочкой в магазин за продуктами, ибо у жены завтра наступал юбилей, а от посещения ресторана она отказалась, предпочитая встретить день своего сорокалетия в тесном кругу семьи, и вовсе не для того, чтобы очередной раз доказать мужу свою любовь - Инна просто сама умела готовить не хуже, чем повара в ресторанах, и ей действительно хотелось отметить этот праздник только с самыми близкими людьми. Исключения составили только две закадычные подружки со своими мужьями.
День за хлопотами пролетел незаметно, минула ночь, и утро, вопреки прогнозам погоды, встретило Инну сияющим сквозь тюль ярким осенним солнцем, серебряным подносом с чашкой кофе в руках мужа, и букетом роз, держа который, дочка наполовину скрывалась за ним. Счастливая Инна приподнялась на кровати, и с нежностью обняла любимую семью, чашечка с кофе пошатнулась, и опрокинулась на поднос, одеяло впитало в себя коричневые кляксы, но этот факт не мог служить даже ничтожным поводом для огорчения.
Весь день Инна провела у плиты, готовя самые изысканные блюда, ингредиенты для которых муж вчера сбился с ног искать. Но результат её кулинарного творчества был всегда неизменно хорош, и, когда вечером все сели за накрытый стол, и, с опаской рассматривая причудливую форму и загадочную консистенцию кушаний, попробовали их, то в сторону именинницы посыпались искренние похвалы от гостей и домочадцев.
Прозвучали все поздравления и пожелания, и наступил момент вручения подарков. Зная пристрастие виновницы торжества, гости прежде созванивались, и координировали свои действия, чтобы не попасть перед другом впросак, купив один и тот же набор косметики.
Подарки были приняты с восторгом и восхищением, подруги, краснея от лицемерного смущенья и неутолимой зависти, целовали своими дряблыми, шелушащимися под тройным слоем помады губами упругую двадцатилетнюю кожу сорокалетней именинницы; зависть подруг с каждым годом прогрессировала, и скоро уже готова была переродиться в отчаянную решимость подмешать в крем для лица какую-нибудь едкую гадость, и преподнести его в подарок Инне на её очередной день рождения.
Подарок, вручённый мужем, Инна открывать не стала, шепнув любимому в коридоре "откроем вечером вместе", и возвратилась с кухни к гостям, неся на противне горячее.
Нескучно проведя время до ночи, гости стали прощаться и расходиться, набив желудки пищей, а головы - хмелем; супруги проводили их до такси, и вернулась в квартиру.
Инна чмокнула мужа, тут же побежала в ванну - пользоваться подарком супруга прямо сейчас. Она закрыла дверь, разделась, пустила воду, и углубилась в изучение содержимого коробки, расписанной под миниатюрный аквариум, где роль причудливых рыб и растений выполняли закреплённые в прозрачном пластике флаконы, искусно выполненные в виде обитателей подводного мира. Название фирмы женщине не было известно, что само по себе довольно удивительно, ибо Инна постоянно читала самые свежие выпуски всевозможных журналов о красоте и здоровье, а так же специализированные по косметике издания, отслеживая все новости, касающиеся внедрению на рынок нужной продукции. Название состояло из двух слов "Pipa pipa", и в скобках буквосочетание GM, вероятно аббревиатура.
Фирма "Pipa pipa(GM)" никогда не фигурировала на страницах настольной литературы Инны, и она предполагала, что это какой-то эксклюзивный вариант, а качество упаковки не давало сомневаться в ценности содержимого. Само содержимое делилось на четыре стадии последовательного использования:
Сначала на влажную кожу всего тела, включая лицо, наносится крем-пилинг, от которого, согласно инструкции, можно почувствовать лёгкое жжение (реакция на принудительное расширение пор), и выждать десять-пятнадцать минут, пока зуд не утихнет.
Потом использовать лосьон для удаления остатков невпитавшегося пилинга. Инструкция повелевала ни в коем случае не использовать воду.
Затем равномерным слоем покрыть тело кремом, извлекаемым из флакона в форме какого-то шарообразного морского животного. Далее по инструкции следует специальной зазубренной лопаточкой, улучшающей приток крови к капиллярам, опоясывающим раскрывшиеся поры, втирать этот густой, жирный, голубоватый крем в поверхность кожи, нанося его на лопатку прямо из тубы, чтобы не дать ему высохнуть.
После выполнения всего вышеописанного необходимо извлечённой из герметичной упаковки влажной губкой, лёгкими движениями удалить остатки крема. После этого рекомендовалось лечь в постель, если накрываться, то накрыться только тонкой простынёй, и до утра пребывать в полном покое, иначе эффективность не гарантируется. По утверждениям создателей, пот может быть причиной нарушения протекающих в коже процессов омоложения.
Инна, конечно, прежде всего, перед использованием понюхала из каждого флакона и тюбика, удивляясь необычности запаха, непохожего на сотни других, ранее перепробованных искушённой в подобной дегустации женщиной.
Осталось взглянуть на состав. В нём, кроме всяческих глубоководных водорослей, сложных молекул белков, липидов, и прочих органических и химических соединений, содержался ещё один важный компонент - белок из спермы "морского ежа". Инну очень порадовал этот факт, так как она знала толк в подобного рода уходе за кожей, что составлял один из нюансов секрета её "вечной молодости".
Инна решительно полезла в ванну, и через час выполнила все указания инструкции, голышом проскочила в спальню, легла на кровать, и попросила мужа оставить её в покое до рассвета, объяснив ситуацию. Виталий был, конечно, раздосадован, но, уважая её методы сохранения красоты, спорить не стал, а только поцеловал жену, и лёг рядом, отвернувшись к стене.
Этой ночью Леночка не слышала за стеной того, что хотела услышать, и ей ничего не оставалось делать, кроме как просто уснуть.
Пробуждение Лены нельзя было назвать приятным - в понедельник она не привыкла просыпаться в пять утра. Но ей пришлось проснуться, так как в коридоре горел свет, и в туалете раздавался натужный кашель, поминутно сменяющийся курлычущими звуками рвотных спазмов. Она приоткрыла дверь, и увидела полуголого отца, с тревогой стоящего перед дверью в туалет, из которого и доносились тошнотные звуки.
В туалете блевала мама. Отец глянул на дочь, и ласково попросил её не беспокоится, и лечь спать, так как утром ей в школу. Леночка послушно легла, но уснуть её так и не удалось - жёсткий, сипящий кашель отхаркиваемой пустоты продолжался с короткими перерывами до самого утра.
Перед уходом Лена позавтракала, и заглянула в спальню к родителям: отец сидел на табуретке, уставленной какими-то лекарствами, и звонил куда-то, а мама лежала на кровати, тяжело дыша и глядя в потолок покрасневшими, слезящимися глазами.
Леночка подошла к маме. Её поразил желтоватый оттенок кожи, и проступившие на лице и руках частые, красноватые вздутия. Отец, зажав трубку рукой, приказал дочери идти в школу, и как мог успокоил её, сказав, что у мамы скорее всего неожиданная аллергия на косметику. И Лена ушла, полная дурных предчувствий.
Виталий вызвал скорую, и принялся дозваниваться до "индуса", продавшего ему косметику, что бы хоть что-то выяснить. Гудки продолжались долго, потом сквозь треск помех в трубке послышались квакающие и булькающие звуки, после чего связь прервалась. Инна привстала на локтях, и попросила попить. Виталий принёс стакан воды, и сообщил жене, что сбегает в аптеку, и вернётся через десять минут. Женщина слабо кивнула, и откинулась на подушку.
Пока она слушала, в коридоре как одевается муж, у неё сильно закололо глаз, и она стала его тереть, думая, что в него попала ресница, но, когда хлопнула входная дверь, глаз стал болеть так, что, превозмогая усталость, Инна поплелась в ванну - промыть его. По привычке задвинув за собой щеколду, она глянула в зеркало и обомлела: на неё смотрела какая-то изуродованная фурункулами образина, и, ко всему прочему, глаз которой опух близ переносицы, как сизая слива. Женщина охнула, и стала ощупывать своё лицо, как вдруг снова подступила неудержимая тошнота, и её тут же вырвало в сторону раковины мутным фонтаном только что выпитой воды, смешанной с желудочным соком, тесное пространство ванной комнаты закружилось в калейдоскоп, ноги стали подкашиваться, - Инна шагнула к двери, стукнулась в неё всем телом, и потеряла сознание. Но на пол она так и не сползла, напоровшись в падении нижней челюстью на низко приделанный к двери крючок для полотенец дочки.
Поход Виталия в аптеку в десять минут не уложился, но зато были приобретены все необходимые лекарства. С сумкой в руке он вошёл в спальню, и замер в недоумении, разглядывая место, где лежала его жена. На белой простыне проступали мокрые желто-красные пятна гнойной жижи, выступившей из раскрывшихся фурункулов.
В квартире стояла полная тишина, и внезапно со стороны ванной донёсся хлюпнувший шлепок, будто раздавили пакет с молоком. Мужчина медленно положил пакет на пол, и приблизился к ванной.
За дверью продолжались какие-то мокрыё хлопки вразнобой, лёгкое царапание, и звуки, напоминающие тиканье одновременно нескольких часов. Виталий подёргал ручку, и позвал жену по имени, но никто не открыл. Шлепки становились более редкими, пока не исчезли совсем, и в ванной комнате наступила стрекочущая тишина. Теряясь в ужасных догадках, муж вырвал за ручку замок с корнем, распахнул дверь, и на него тяжело, как падает убитая корова, повалилась его жена, уже совершенно неузнаваемая: её кожа, ороговевшая как сухая апельсиновая корка, была во всех местах как бы взорвана изнутри, на месте разрывов образовав кровавые кратеры, выглядевшие как размокшие пчелиные соты с гигантскими шестигранными ячейками, края которых висели взлохмаченной бахромой. Виталий в ужасе разжал объятья, уронив изуродованное тело жены на пол - её нижняя челюсть была неестественно далеко отведена вниз чудовищной судорогой, голова откинулась назад, обнажив гортань, покрытую бурой слизью, а язык прирос к нижнему нёбу, выдавив все нижние зубы, часть из которых повисла на связующёй плоти. От углов рта и впереди глаз свисали кожные лоскуты, причём вместо одного глаза у женщины был жёлтый пульсирующий комок, оплетённый прожилками сосудов, скулы заострились, а на горле вспух тугой, коричневый зоб.
Виталий вспомнил бугристоё лицо "индуса", улыбающегося своим беззубым и безгубым ртом, расширяющиеся при фразе "Сссперрма ижжаа!" глаза, его зоб, и ему стало все ясно. Он тут же понял, что ему показалось ещё странным в облике продавца: чернота в глубине рта, и отсутствие каких-либо намёков на язык!
Потолок ванной комнаты покрывали тёмные брызги взорвавшихся на теле Инны пузырей, по запятнанным кровью стенам сползали ошмётки тканей, оставляя за собой на блестящие следы, и, отваливаясь от кафеля, неслышно падали в ванну, где что-то возилось, и шкрябало по эмали.
Из самой ванной снова раздалось хаотичное тиканье, и на гладкий край, забрызганный кровью и какой-то светло-коричневой гадостью, вспрыгнуло несколько отвратительных существ, похожих на странных, плоских жаб.
В оцепенении глядя на лупоглазые жабьи морды, Виталий вспомнил, на кого был похож "индус". Именно на это животное.
Как под гипнозом, мужчина перевёл взгляд на распростёртое тело жены, и как раз вовремя: глаз Инны вздулся и задёргался, оболочка прорвалась, и на свет высунулась маленькая приоткрытая зубастая пасть: отталкиваясь от внутренних стенок глазницы, тварь продирала наружу своё угловатое, пупырчатое тело, цепляясь маленькими когтистыми лапками на надбровные дуги. Суринамская пипа окончательно выбралась из кокона, и, усевшись мёртвой женщине на холодный, разорванный лоб, выкатила на Виталия мутные глаза, и вопросительно квакнула.
И тогда Виталий в голос заорал.
Широко раскрытый глаз Инны, которого не затронули полчища вылупившихся суринамских пип, светился в луче утреннего солнца, как вечнозелёные леса Суринам, а Леночка сидела на уроке биологии, и слушала монотонный голос учителя:
"...как правило, имеют зубы только в верхней челюсти и интересны в том отношении, что личинки их представляют большое сходство с сомами, а некоторые совершенно беззубы и замечательны помещением у самок яиц в особых углублениях кожи спины, в которых из них в дальнейшем развиваются детеныши..."
И ещё несколько месяцев спустя в разных городах по всему миру фиксировались случаи смертельных исходов в результате использования косметики "Pipa pipa", в состав которой входила вовсе не сперма "морского ежа", а подвергнутая трансгенной мутации оплодотворённая икра подотряда бесхвостых голых гадов Aglossa, из семейства Pipidae.
Зря люди не уделяли должного внимания загадочной аббревиатуре "GM".
из семейства Pipidae
Pipinae. А ваще, всем приятнава апитито :lol:
ВиПиАр.День сурка.
Этот день повторяется в моей жизни с периодичностью раз в один год. Но каждый раз проходит по-иному. И моё отношение к этому дню всякий раз не однозначное.
***
-Доброе утро, сынок! С днём рождения. – Это было первое, что я слышал, когда просыпался. Тёплый и родной голос. Я улыбаюсь в ответ. Мне радостно и легко. С сегодняшнего дня, я уже не какая-то малявка, а уже почти взрослый человек. У меня есть портфель с учебниками и тетрадками, у меня свои заботы, свои проблемы и свои решения этих проблем. Например, найти пропавшую две недели назад черепаху. С этой задачей я справлюсь сегодня. Справлюсь обязательно. Я уже вчера догадался, где она прячется, но было уже слишком поздно, и меня уложили спать. Но перед сном я увидел торчащий из-под дивана в гостиной кусок обёртки от сливочного масла. Именно маслом я и угощал свою черепаху в позапрошлую субботу. Она успела съесть пол пачки, когда с улицы раздались голоса, и я убежал играть в футбол против соседского двора.
Так и есть. Она нашлась под диваном. Утащила остатки масла, доела, и уснула. Уснула на две недели.
Ура! Наконец то! Пожарная машина! Тяжёлая и железная. Совсем не такая, как у Андрюхи. Даже руль крутится. Спасибо, мам. Не за что. Я люблю тебя. Я тоже.
***
-Давай у меня соберёмся, мать на работе будет, во вторую смену, а отец в командировке. – Предложил Андрей.
-Хорошо. Только мне надо будет с предками посидеть. Но это не долго. Давай часа в два, или в три. – Ответил я.
-Ма, я наелся. Пойду, меня ребята ждут.
-Ну, посиди ещё с нами. – Уговаривает меня мама. – Вот и дядя Слава приехал.
-Да пусть идёт, чего ему с нами сидеть то? Ему с нами не интересно. – Это уже «дядя» Слава сказал и протянул мне двадцать пять рублей. Огромная сумма по тем временам.
Сидим у Андрюхи. Пьём «Рижский бальзам» и самогонку. На закуску три яблока.
-Курим только на балконе. – Предупреждает нас Андрей.
Выходим курить. Разговор дебилов:
-Я «Лайку» не курю. Меня с них срать пробирает.
Смеёмся.
-«Новость» будешь?
-«Новость буду».
В руке Юрика появляется пачка «La Isla»
-Ух ты! Где взял?
-Руки! Это имениннику. Там бумажка сладкая, я уже попробовал.
Затягиваюсь. Угощаю ребят, я же не жлоб. Сигареты крепкие, без фильтра. Бумажка, и правда, сладкая.
Спасибо, Юра. Да ладно, мне не жалко. Хорошо посидели. Ага. Выкуриваю всю пачку. Пока шёл домой, рвало раза три. Желчью.
***
Светка набралась прилично. Лежала как бревно, и совершенно не препятствовала моим действиям. Остальная компания горланила в соседней комнате. Периодически дверь приоткрывалась, и чья ни будь голова, просовываясь в щель, говорила:
-Именинник, харэ ебаться. Пошли, выпьем.
Голова посылалась на хуй, и исчезала. В конце концов, именинник, с видом победителя предстал перед друзьями. Светка марафетится в соседней комнате.
-Гигант!
-Наливай! С Днем рождения!
В кухне звонит телефон. Хозяин квартиры подзывает меня. Беру трубку:
-Привет мам. Спасибо. Да чего волноваться-то, я у Серёги. Да закусываю я! Завтра приеду. А чего звонить? Что со мной может случиться? Ну, ладно хватит тебе. Пока.
***
Пронизывающий холод, от которого не защищает ни шинель, ни х/б, ни «тёплое» зимнее бельё. Снег не успевают убирать, а возле «чипка» натоптано, хотя и немноголюдно.
-Войн, я не понял. Ты чего в «чипке», блиа? У тебя ещё пирожок бабушкин из жопы торчит, а ты, сука пряники покупаешь! – Раздаётся из-за спины голос Сороки, а затем мои почки принимают два коротких и выверенных удара, чуть смягченные шинелью.
Сгибаюсь на сторону и поворачиваюсь. «Деды» во главе с сержантом Олегом Сорокой, окружают меня полукругом. Пакет с пряниками изымается.
-Чего согнулся, блиа? Смирно стоять, и отвечать, когда спрашивают.
-День рождения у меня сегодня. – Говорю я, стараясь стоять ровно.
-Дай ему пряник. Веселись, солдат.
-Есть, веселится.
***
Прямо как в детстве. Солнечное и морозное утро. Нежная рука гладит моё лицо. Затем опускается ниже, ещё ниже. Я открываю глаза. И вижу её. Самое лучшее, что можно себе представить. И увидеть утром.
-С днём рождения, милый. Я первая тебя поздравила.
-Спасибо. Я люблю тебя.
-Я тоже тебя люблю.
Секс с женщиной, которую любишь, жизнь без которой не имеет смысла. Что может быть прекраснее? «Ну, разве что железная пожарная машина», подумал я улыбаясь, прежде чем погрузиться в море любви.
Вечером обязательно позвонит мама. И поздравит.
***
Без четверти восемь утра. Засветилась надпись «Слава!», и изображение подарка, перевязанного праздничной лентой. Всё это незамысловатое действо, сопровождается полифонической мелодией. Мой смартфон, Nokia N80, первым поздравляет меня с днём рождения. Зачем я вообще ввёл это событие в календарь? Не знаю. Память пока в состоянии удержать эту дату в голове. Но, приятно, день начинается с позитива. С позитива ли? Да, ладно, пусть будет.
Жена безнадёжно спит, повернувшись ко мне спиной. Я тихо встаю, одеваюсь и бегу на работу. Уйду сегодня пораньше. Звонок в офис из дома. Снимаю трубку, и слышу голос супруги:
-Что тебе подарить?
-Да не надо ничего. – Отвечаю.
-Ну, правда?
-Себя.
-Я серьёзно.
-И я серьёзно. Подари себя. Как раньше, помнишь?
-Хорошо, как скажешь. Готовься. – Отвечает любимая.
Вечером уже всё не так. Телесериал, или ток-шоу, хуй поймешь о чём. Бокал коньяка на кухне. Бессмысленная болтовня о делах, и не делах.
-Папа, смотри что мы сделали с мамой. Подарок! – Говорит мой сынок, заходя на кухню.
-Выйди, здесь накурено. – Говорит Вика.
-Ну, мам!
-Хорошо, давай покажи папе, что мы сделали.
Мне очень нравятся нестандартные подарки. Особенно подарки, сделанные своими руками. Особенно руками любимых мне людей. Мне приятно, я целую жену и сына, говорю спасибо.
-Ложись спать! Ложись спать, я сказала! Повлияй на него, он просто надо мной издевается!
-Ты что, не слышал, что мама сказала? – Неохотно приобщаюсь я к действу.
Пол второго ночи. Все устали, всё забылось, да и настроение уже не то. Чего ты кричишь на него всё время? Зато, ты молчишь. Конечно, добрый папа и злая мама. Он не слушается. Все дети не слушаются. Пойдем спать, завтра вставать рано. Не надо, у меня голова болит. Потом, … завтра, … может быть…
Маме мне не позвонит, да и я не позвоню ей. Связи нет. Туда где она сейчас, уже не дозвониться. Никогда…
***
Включаю комп, жму «Оперу», и выхожу в бескрайние просторы Интернета. Сегодня мой день.
«***, с днюхой!», раздается с одного ресурса. «*****, с ДР!», читаю на другом. «ПОЗДРАВЛЯЕМ *******!», голосит третий, и так далее, и тому подобное. Меня поздравляют люди, которые совсем меня не знают. Которых я никогда не видел, а может быть никогда и не увижу. Но это не важно. Важно то, что о тебе помнят, а это так приятно, черт возьми…
Тот же аффтар.Мессионер.
Короче, ко мне в последнее время зачастили представители ебанутой подпольной организации. Называется, свидетели Иеговы, какой-то. Ну, зачастили, это мало сказано. Каждый день, суки в двери ломятся, никакой личной жизни. И главное назойливые, падлы. Звонят, блять, и звонят в дверь. А может я ебу щас кого. Может у меня защемление, какое нибудь вдруг возникнет, или там, стояк пропадёт. Но им похуй мой стояк, они мне просветление несут, блять, ниибаца какое. Чтоб жизнь моя лучезарнее стала, и привольнее.
Только вот незадача небольшая с лучезарностью. Секс рекомендуется только в законном браке с такой же лучезарной дурой как и я, и без резинки. Про в жопу поебаться, или там, в рот, вообще запрет полный. И нахуй мне, спрашивается, такая лучезарность?
А выловили они меня случайно. Возле подъезда, неделю назад. Сижу на лавочке, после корпоратива домой возвращался, решил пивком догнаться. Догнался так, что встать не могу. Уже стемнело давно, а я всё сижу, глаза в кучу собираю.
Подошли двое, незнакомые еблеты у них. Я думаю, ну, пиздец. Щас отхуячат меня возле родного подъезда и по карманам прошустрят, уж больно рожи хитрые у них. В карманах, правда, нету нихуя, но сам факт.
Здрасьте, говорят. Ну, думаю, раз здороваются, значит пиздить не станут.
-Здорово, - говорю, - вы кто? Тут, один, что повзрослее и говорит:
-Мы свидетели Иеговы. Единственной правильной... - И понёс пургу какую-то. Мне и так хуёво, а тут прям, подкатило, ну я и струганул винегретом корпоративным прямо им на штиблеты.
-Давайте мы вам поможем. - Говорит старший.
-Помогай, хуле. - Отвечаю.
Довели они меня до квартиры. Я ещё подумал, что есть нормальные люди на свете. Не всё потеряно для человечества. И ещё подумал, что никогда больше их не увижу, ан нет...
На следующий день они и явились ко мне. Звонок в дверь. Я открываю, Стоят, лыбяться, блять. Я их сразу узнал. Подумал, что за вознаграждением пришли. Тимуровцы, блять хозрасчётные. Оказалось, хуже.
-Здрасьте.
-Хуле надо? - Спрашиваю, а сам думаю, что нехорошо это. Люди мне помогли, хуё моё...
-Заходите, раз пришли. - Говорю им.
Нет, говорят, мы заходить не будем. Мы к вам вечером придём, если вы не против. У вас, говорят, состояние сейчас для восприятия не очень правильное, а мы должны до вашего сознания донести истину. Я согласился, что состояние у меня для восприятия истины очень даже хуёвое. Они тоже вспомнили, как я вчера струганул от ихней истины, и отодвинулись слегонца от двери.
Вечером, как всегда, сижу, втыкаю в тернет. Звонок в дверь. В глазок смотрю, пришли лучезарные посланцы, как и обещали. Открываю дверь, заходите, говорю. Зашли, хуё-моё, чаю там с баранками,… а поговорит?
Сели. Этот, который старший, начал меня терзать насчёт религиозных пристрастий. Я, говорю, атеист. Не верую нихуя, но в церковь хожу иногда, когда коза очередная меня туда затянет.
Тут он меня и обрадовал сходу про прелюбодеяния, и прочую запрещенную хуйню. Ну, я уже вам поведал, вначале. Я взбрыкнулся, типа, как же так? Нельзя, отвечает, хоть ты тресни. Только в браке и без гандона. И господи упаси, только не в рот и не в жопу. Я его спросил про ладошку, с надеждой так. Он задумался, глянул в свои скрижали, блять, в мягкой обложке, и снова головой мотает. Никак невозможно.
Ко второму отроку прыщавому вообще я не стал обращаться за поддержкой. Сидит, рот открыл, глазами хлопает, мнение своё, если оно у него и есть, строго держит в том месте, куда Иегова ебать не велит.
Ну, в общем, чаю попили, сушек пожрали, и упиздили, такие же просветлённые, как и пришли. Оставили они мне макулатуру свою, и квадратную голову.
А надо вам сказать, что я читать, страсть как люблю. Всё читаю и на ресурсе, и на бумаге, короче, болею я этим делом. А тут как на грех, тирнет с утра накрылся. Делать нехуй, и я книжки заповедные стал листать. Хуле не полистать, если есть? Картинок, правда, дохуя в них, но картинки, говно полное. Баб голых не нашёл, короче. Читал, пока не стемнело, да так и уснул, наполовину просветлённым.
Через пару дней, снова припёрлись мои агитаторы за светлую, безгандонную половую жизнь. Но я уже подкован, блять. Буду спорить с пеной у рта, отстаивая своё человеческое право на оральный секс.
- Самое главное для нас, это проповедническая и миссионерская деятельность. Мы ставим во главу угла, привлечение в наши ряды, как можно большее количество…
- Алё! Алё! Попридержи коней, - говорю. – Это что же получается? Если вы всех завербованных, будете заставлять вербовать остальных, да ебаться без резинки, они у вас как кошки плодиться будут. Где вы их селить будете, если они, кроме как, ходить по домам, в поисках заблудших, нихуя делать не будут? А после вашего ебучего Армагеддона, когда все, блять, воскреснут, как вы говорите, и при этом останутся на земле? Тут хочешь, не хочешь, при такой сутолоке, да воткнёшь какой нибудь лучезарной овце, либо в рот, либо в жопу. Остальные то дырки заняты будут страждущими поебаться по правильному. Короче, хуйня, говорю, ваше сообщество. Что скажете?
Задумались, блять. Надо, говорит старший проповедник, посоветоваться с шефом, а то и правда, типа дохуя людей, а никто жильё не строит. Все только шаряться и новых сподвижников агитируют. Пиздуй, говорю, советуйся. На том и расстались. Но ненадолго. До следующего вечера.
На следующий день припозднились мои пастыри, блять. Поди, долго совещались. Правда, вместо привычного прыщавого стажера, миссионер тёлку с собой привёл. Видать, новенькая. Хихикала всё время, пока я спорил с ниибаца свидетелем. Я сначала внимания на неё не обратил, мышь серая, но в процессе жарких споров, стал в её сторону косяки бросать. Ничего так, девочка. Сиськи там, попка. Маленькая, правда, ну в смысле ростом. Но если еблет накрасить, то вполне так хорошенькая получится миссионерка. И вижу, симпатизирует мне, сучка. Видать тоже не желает без резинки ебаться. Хуле, заразы щас сколько кругом…
Когда они уже уходили, изрядно потрёпанные моими каверзными вопросами, я миссионерочку приобнял так за талию, и шепнул на ушко, типа, нахуй тебе, гражданочка, свидетельствовать своё ниибаца почтение, какому то Иегове. Я не хуже, говорю. Заходи, если что, сольёмся в богословском споре. Только без мудилы этого просветлённого, ага?
- Ага! – Говорит, и улыбается.
Пришла вскоре, да так и повадилась посещать меня в минуты отчаяния, и религиозных сомнений. Нарушаем, блять, первую заповедь, утром, в обед, и на ночь. Сосёт щас так, как будто никогда этого самого Иегову и в глаза не видела. Тут на днях стал её проповедовать на предмет в попу дать. Пока не даёт, видать сильно её подгрузили в своё время на ихних шабашах. Ну, это дело поправимое. Я уже и литературкой запасся, описывающей прелести и пользу от занятий анальным сексом. Я теперь, типа, миссионер и проповедник. Несу зашореным гражданам ниибаца свет новой жизни. Хе-хе…
Сын отца.Быть дедом морозом.
Когда-то мне было пять лет. Я был наивен, чист душой и верил в Деда Мороза. Я даже видел его. Это произошло в канун Нового года, я шел на праздничный утренник, а Дедушка Мороз убегал от собачек. Обезумевшая стая со знанием дела загоняла свою жертву, не хватало только отважного охотника на белом коне и с пером в шляпе, который бы пустил пулю в брюхо своей добыче и освежевал бы ее на радость восторженной публики. Дед Мороз понял, что бегство не гарантирует спасения, а может, вспомнил, что в руке у него волшебный посох, годный не только для вызова Снегурочки и вьюги-завирухи, но и для отоваривания недругов по черепушкам, остановился, развернулся и принял боевую стойку «базовая с шестом». Собаки даже не успели сменить галоп на рысь, как загнанный дедушка нанес хуйпоймикакое-гири звонко щелкнув кончиком посоха по звериным еблетам. Раздался скулеж и предсмертные повизгивания. Коллективный разум своры прикинул потери и дал приказ своим носителям быстренько ретироваться за ближайший угол и заняться восполнением урона, пока еще есть кем и с кем. И тогда я понял, что быть Дедом Морозом, значит сделать кому-то больно.
Когда-то мне было десять лет. Я был наивен, хотя уже догадывался, что в жизни все не просто так и совершенно не верил уже в Деда Мороза, а вот моей сестре было как раз пять лет, она была наивна, чиста душой и далее по тексту. В новогодний вечер к нам в гости пришел Дед Мороз. Он был без без бороды и без Снегурочки. Возможно, поиски дедушкиной внучки, запасливо занычкованной до весны под одной из новогодних елок, привели бы к нахождению и недостающего атрибута костюма. Дедушка неуверенно опирался о посох, что-то мычал и явно мечтал услышать пару детских стишков. Видимо, мы были далеко не первыми в его списке, но набравшего разгон сказочного персонажа было уже невозможно остановить никаким количеством алкоголя, он неотвратимо настигал несчастных зайчиков, снежинок, принцесс и гномиков, самым варварским образом разрушая детскую веру в символ светлого новогоднего праздника. Тогда я понял, что быть Дедом Морозом, значит убить чью-то мечту.
Когда-то мне было пятнадцать лет. Я уже легко справлялся со вставшим хуем, но еще не знал, как уломать девушку на поебаться. Я снова встретил Деда Мороза. Он уже не был один, его шествие по праздничным улицам эскортировали двое ментов по правую и левую руку. Дедушка шел медленно, волоча ноги и поникнув плечами, и третий мент, периодически нагоняя процессию, с помощью прорезиненного стимула очень старался открыть в добром волшебнике второе дыхание. И тогда я понял, что быть Дедом Морозом, значит заставить кого-то работать.
Когда-то мне было двадцать лет. Я учился в институте, жил в общаге и к этому возрасту был уже лично знаком со всеми основными членоприемными отверстиями в женском организме. Раньше двери в общажных комнатах практически никогда не закрывались на замок, потому что пиздить у студентов было нечего, а при необходимости уединиться на дверь накладывалось мощное заклятие «Убью, нахуй!», которое все же взламывалось время от времени различными искателями халявных ништяков. В канун Нового Года я тоже зашел к соседу, чисто за клубникой со сливками, и снова встретил Деда Мороза. Он жестоко наказывал свою внучку – Снегурочку, разложив ее на обе лопатки. Это был мой сосед со своей подругой, они готовились выступить на детском утреннике, а Снегурочка, наверное, плохо выучила слова, чем очень разозлила дедушку. Меня же спасло то, что Деду Морозу на лоб сползла, если так можно назвать перемещение вверх по лицу, борода, и скрыла от него окружающий мир. Момент выхлопа детей был видимо уже на подходе, поэтому Деду было уже похуй на бороду, вопреки всем законам биологии, растущую прямо из-под шапки. Тогда я понял, что быть Дедом Морозом, значит кого-то выебать.
Когда-то мне было двадцать пять. Я уже был женат, ну и хули тут еще добавить. Деда Мороза я тогда не встретил, но весь праздник думал, доколе же будет продолжаться этот волшебный беспредел? Неужели не разверзнутся небеса, не полыхнет яркая молния и не воспылают кустистые брови под красными колпаками? Но ничего такого не произошло, и тогда я понял, что быть Дедом Морозом не страшно.
Сейчас мне тридцать. Все нормально, все хорошо. И вот, однажды, ковыряясь в рунете в поисках прикольных новостей, прочитал, что один американец совершил-таки самосуд и распял Деда Мороза на кресте. Возликуйте дедушки – пришло ваше спасение, как всегда нашелся тот один, что ответил за всех остальных, хоть и тряпошный. Дарован вам шанс на исправление, ведите себя хорошо, дарите детям праздник, не бейте никого, не разочаровывайте, не заставляйте и не ебите снегурок. А уж если ебете, то не снимайте это на видео. А уж если ебете и снимаете, то не показывайте отснятое на детских утренниках. А уж если ебете, снимаете и показываете, то не забывайте приправлять все фирменным «ХО-ХО-ХО», чтобы детки подумали, что вы просто прочищаете и смазываете Снегурочку, чтобы она еще долгие годы приносила радость людям. Да, и еще, не заставляйте детишек, сдавать за раз слишком много стихов, - они после этого становятся вялыми и безжизненными.
С НОВЫМ ГОДОМ!
Аффтар Смох.Рецензия на фильм "наркоз".Креатив называецца "Мама была права..."
Вчера моя благоверная коровко (это ж надо было так разжиреть за три года) приперла ДВДюк с фильмой «Наркоз». «Давай,- говорит, милодрамо посмотрим романтическое. А то че все парнуху, да парнуху!» А как же мне парнуху то ни сматреть, ежели без той парнухи на женушку глоза не глидят, хуй ни стаит, да и вообще блевать так и кидат? Но спорить я не стал (все ж 93 кг живого веса). «Наркоз» так «Наркоз». Сели поудобнее перед дибилятором. Я пасхально-торжественным жестом почисал яйцы, поковырялся в носу, да и не долго думая, нажал на «Плей».
Короче, кино оказалось не совсем мелодрамой. Плюс присутствие на икране Джессике Альбы немного скрасило прасмотр (хатя тему ебли с ней так никто за весь фильм и не раскрыл, полсиськи всего лишь показали). Так вот, в начале фильма диктор заунывным голасом абьивил, что из нескольких миллионов камрадов погружаемых в общий наркоз, пара тысячь нихуя не может уснуть. Эти несколько тысяч чуваков овощами лежат на операционном столе, чувствуют все что с ними вытваряют херурги, но нихуя не могут ничего с этим поделать. Ну, думаю, жесть. Но как и положено в галивуде, до того как сия жесть началась, случилась куча всякой мелодраматической поебени.
Главный герой (его ебальнег видел в фильме «Тилипорт») – наследник, миллиардер, живусчий с мамой-вдовой. Втихаря от мамы он ебеццо с симейной сикритаршей (Джессика Альбо). И дажы собираеццо на ней жыниццо. И все бы ничего, но есть одна загвоздка, у меллиардерчега слабае сердце, и ему вот-вот должны сделать опирацию па пирисадке. Причом опирацию должны делать друзья главного гироя из нищебродской клинеги. Чувствуя, что имеются нехуйские шансы склеить ласты прямо на опирационном стале, наш арел ришаетсо таки сказать маме пра то что он уже давно ни малолетний дрочер, а вполне самостоятельный отпетый ебун. В качестве свидетельства он представляет маме Джесико Альбу. Мамо естественно вахуе. Она советует сыну слать нахуй в первую очередь Джессику, во вторую – жуликоватого вида дружбанов-коновалов. Но наследничег, не моргнув глазом, шлет нахуй маму. После чего сразу женицо на Альбе и ложиццо на операцию. Тут-то все и начинаеццо.
Наркоз не срабатываети, и главный герой параллизованый валяеццо на операционном столе и слышит все что вокруг происходит. В результате чего он узнает, что друзья-эскулапы ему нихуя не друзья. И замыслили они нашего денежного мешочка прижмурить по самые помидоры. Но зочем? Уж не стану россказывать, а то смотреть станет совсем неинтересно.
Но после фильма понял я одно, мамо всегда была права. Говорила же она мне: «Не жинись, сыночек, на этой бляди. Доведет она тебя!». Мама, мама! Почему же я тебя не слушал? Короче, ебнул жене в лоб. Крикнул ей: «Все нахуй! Подаю на развод!» И пошел с дружбанами в бар, обмыть свою будусчую свободу. Вот так вот, посмотрели романтическую милодраму. Да и хуй с ней.
Гусар.Мои доблестные солдатики.
Солдатик. Обыкновенный пластмассовый солдатик моего сына. Я внимательно рассматриваю его. Каска, натовский камуфляж, высокие ботинки. Какие-то подсумки, гранаты на поясе и сосредоточенное выражение лица прильнувшего к прицелу автомата.
Если бы у меня, в моем детстве были бы такие же солдатики, я…
Конечно, я был бы объектом зависти пацанов не только моего двора, но и всего района, а то и города. Но, может быть, и вся моя жизнь сложилась бы по-другому…
У меня, конечно, были машинки, экскаваторы и, что там еще деревянного было в нашем сэсэсэровском детстве. Но большинство моих игрушек были военной тематики. Ну, там - автоматы, пистолеты всякие. Был даже пулемет "Максимка", с вылетающим из дула красным паралоновым пламенем и пробитая пулей румынская каска. И солдатики. Мои солдатики!
Словно Александр Македонский, я знал каждого своего воина в лицо, помнил все сражения, в которых они участвовали. У меня были свои любимчики и свои герои.
Странно, но в насквозь милитаризированной стране, с огромной армией и богатейшей военной историей, выпускалось очень мало разновидностей солдатиков. Да и те, в основном, ущербные какие-то. Хотя, если следовать моей логике, то игрушечных лагерей с маленькими зэками и вертухаями, тоже должно быть дохрена - сидел то, каждый третий! Смешно, да…
Я расставлял на полу свои оловяно-пластмассовые армии, переигрывая Бородино, штурм Берлина и гражданскую. Детская фантазия превращала крестоносцев, естественно, в фашистов, индейцев - в партизан, буденовцев - в римлян. Я мог играть в солдатиков часами. Недостающие войска я стал делать из картона, вырезая и раскрашивая мундиры так, как я видел в книжках и учебниках, а чаще придумывая что-то свое.
Когда начались наши частые переезды, однажды мы просто забыли коробку с моими солдатиками на прежнем месте, я очень расстроился, и решил восстановить численность моих армий хотя бы картонными бойцами. Но для этого требовалось время, и я придумал выход.
На листке в клеточку я нарисовал подобие карты - с горами, реками, лесами и несколько государств. Простым карандашом я рисовал и стирал армии и границы, крепости и дома, полезные ископаемые и корабли. Потом добавился еще один листок, потом еще и еще. Теперь мне не было тесно, как на полу моей маленькой комнаты и солдатики моей фантазии могли быть любыми.
Однажды я заметил, что мне совсем не обязательно видеть перед собой листок, я мог просто представлять себе созданный мной мир и играть, так было еще интересней! Здорово - мои солдатики, моя игра, мой мир был всегда со мной!
Я мог играть везде, когда мне было скучно. Например: если в школе мне приходилось дежурить и мыть полы в классе, я представлял себе войну и захват вражеской территории или наоборот - освобождение оккупированной. И так с любой неинтересной мне работой. Трудное задание я делил на части-сражения и представлял военной кампанией. Ну и что, если что-то не получалось? Так даже интересней! Мои войска отступали назад и, собравшись с силами, наносили новый удар по врагу.
Мой мир рос и развивался, к нему добавлялись все новые и новые территории. Ведь мои ученые еще не придумали, что он круглый, а исследователи и путешественники не доказали это.
В моих фантазиях рождались и погибали новые империи, были свои герои и негодяи, совершались открытия и погибали в катастрофах целые народы.
Уже взрослым я впервые увидел компьютерные стратегии и был удивлен, как похожи они на мой мир. И все же они меня не увлекли, потому что были примитивны, как примитивны счетные палочки по сравнению с мощным ЭВМ. Они имели границы, мои же мечты не были ограничены никакими материнскими платами и видеокартами.
Был ли народ, к которому я относился как-то особенно? Да. Этакий - «богоизбранный». Но им тоже не всегда приходилось сладко. Революции, бунты, войны – словом, все как у людей.
И до сих пор, видя перед собой проблему, я расцениваю ее как еще одну задачу для моих доблестных солдатиков.
Фантазии заигравшегося великовозрастного мальчишки, скажете вы. Может быть. Но что может быть реальней фантазий? Что более реально – тот мир, о котором мне рассказывали учителя, историки и журналисты или тот, который живет в моей голове, который постоянно со мной? И откуда мы знаем, что мир, в котором мы с вами живем не выдумка в чьем то мозгу? Вдруг все, что мы считаем важным – любовь, войны и глобальное потепление, просто придумал кто-то для своего развлечения?
Ведь мои солдатики тоже уверены, что их мир настоящий. Они просто живут, пытаясь сделать его прекрасней. И когда у меня хорошее настроение, я бываю добрым для них.
А "Эльдорадо" уже кончилось?
Нет,три главы осталось.Сейчас кину.А пока Седьмой лесничий.Вонючая месть.
Я вообще не курю. А сосед, который живёт подо мной, курит сука. И этим самым курением доставляет мне кучу проблем. Летом скажем в квартире очень душно и я сплю на лоджии. Естественно окна у меня нараспашку. А этот старый мудак травит меня постоянно своими сигаретами. В пять утра выходит на свою лоджию и начинает сука дымить, как химзавод. И ещё гад кашляет с надрывом, чтоб он сдох. От этого ебучего кашля я просыпаюсь. Затем лежу разглядывая потолок и нюхаю дедовские вонючие выбросы. Всё чаще я представляю, как соседу гопники отбивают лёгкие. Или на крайняк обнаруживают у него рак лёгких последней степени. Он сдыхает, а я продолжаю дальше счастливо жить без пробуждения в пять утра и постепенного превращения моей лоджии в Газенваген.
Но это всё мечты. А реальность такова, что старый пидар продолжал травить меня изо дня в день. Он прицельно наносил точечные удары по моему здоровью и психологическому состоянию каждые пятнадцать минут, чем окончательно лишил меня покоя и сна. Естественно на работу я приходил, как чумной, постоянно тупил и стал плохо какать. Меня такой ход не устраивал, и я решил прекратить сигаретные надругательства над моей личностью.
Для начала я подошёл к соседу и поговорил с ним. Попросил деда курить, например, на лестничной площадке или ещё где-нибудь. Или если куришь, говорю, то вставай сука часов в девять, когда я уже уйду на работу. Дед согласно кивнул и на следующий день начал дымить и кашлять в четыре тридцать. Видения дедовой смерти становились всё изощреннее. Например, я представлял, как деда поймают несколько серийных маньяков, введут наркоз и у него же на глазах будут долго его расчленять. На работе сердобольные сотрудники посоветовали мне сделать деду западло. Особенно надрывался начальник охраны Владимир Степанович. Бывший какой-то диверсант.
- Ты. – говорит.- поливай его водичкой падлу или труси дорожку у него над башкой, когда он выходит шмалить. Я вот своему соседу намедни петарды в окно кидал, когда тот шумел. Помогло.
Я конечно воспользовался грамотными рекомендациями закалённого в таких боях бойца. Пару раз трухнул дорожку и раз пять полил деда. После чего старый пидор начал курить и кхекать по ночам. Жизнь становилась всё невыносимее.
Помню на работе в очередной раз доложил военную обстановку Владимиру Степановичу. Тот крепко задумался. Целый день ходил с какими-то удивлёнными глазами. Когда я уже собирался домой он зашёл ко мне в кабинет и хлопнув себя по лбу изрёк.
- Блять Лёха, забыл тебе ещё один секрет борьбы с соседями рассказать. Слушай сюда. Сверлишь у себя на лоджии дырку в полу, загоняешь туда трубку, покупаешь слезоточивый газ и пиздец. Прощай сосед. После пары газовых процедур, он на балкон и носа не сунет.
Я благодарно пожал старому диверсанту руку и полный радостных надежд рванул домой. На выходных я принялся караулить старого пердуна безжалостно убивающего мои нервные клетки. Когда тот побрёл со своей старухой на рынок, я начал готовиться к новой атаке на тылы врага. Аккуратно просверлив тонким сверлом дырку в полу на лоджии, я запустил туда трубку от фильтра аквариума. Прикупленная намедни «Черемуха» лежала рядом. Я с любовью разглядывал её, по нескольку раз перечитывая инструкцию и прочую хуету. Респиратор я тоже не забыл. Мало ли что.
Заняв боевой пост, я с нетерпением стал ожидать деда. Тот нарисовался часа через полтора. Он шёл и курил, кашляя, каждые пять шагов. Я хищно прищурил измученные сигаретным дымом глаза. Через какой-нибудь час старый педик узнает что такое джихад.
Наконец-то я услышал знакомый кашель. Теперь мы были со старым пердуном в равных весовых категориях. Он травит меня, а я травану его. Надев респиратор, я пустил адский газ по желобу. Выпустив пол баллона, я прислушался. Дед как ни в чём не бывало, травил меня дальше. Состояние его было стабильно. Средний не надрывающийся кашель, каждые тридцать секунд. «Блять наверное у фрицев сука в плену был. Привык к газу падла» - я с отчаяния захуярил остаток баллона на вражескую территорию. Реакции не было. Дед покурил, издевательски кашлянул два раза на прощанье и скрылся в своей конуре. Не сработало блять. Я сел в тягостных раздумьях. Гонку вооружений я явно проиграл, но я не отчаивался.
Дьявольский план мести был разработан в моем прокуренном мозгу, когда дед снова вышел шмалить.
На этот раз старый пидар не должен был сорваться с крючка.
Всю неделю я жрал как подорванный. Окорочка и сардельки, котлеты и пельмени. Всё это я хуярил в невиданных количествах. Было и ещё одно важное обстоятельство. Всю эту неделю я не срал. Терпел как мог. Бывало днище отрывалось на ходу. Но я последним усилием воли, представляя лежащего в говне мертвого деда мучительно загонял фекалии обратно. И я вытерпел это.
Наконец настала суббота. Старый пердун, выпустив поутру на меня очередную порцию угарного газа, почухал на рынок. Я взял старое цинкованное ведро и поставил на пол ближе к окну. Затем начертил круг по днищу ведра. Включив перфоратор, я безжалостно начал хуярить дырку в собственном полу. Говно меня подпирало уже не по-детски. Утром я как всегда, сожрал килограмм селедки и целую утку. Выпил пургена и запил всё это дело «гуталаксом». В животе у меня похоже происходило, то что накануне извержения происходит с вулканами. Всё бурлило и рычало. Я терпел из последних сил. Осталось немного.
Просверлив немного, я попробовал пол. Там оставался тонкий слой отделяющий вражескую лоджию от моей. Удара хватило бы, чтоб сделать там соответствующую дырку. Я отбил донышко у ведра и примерил. Входит. Довольный я приступил к следующему пункту моего плана. Я замешал раствор. Надо же дыру залепить, когда я казнь произведу.
Дед появился часов около двенадцати. Я ждал его часа полтора. Животу моему был полный пиздец.. Если через тридцать минут старый не выйдет на лоджию придется гадить вхолостую. Спазмы окончательно замучили меня. Я сидел весь в поту, пытаясь сосредоточиться на одном. В голове пульсировала единственная мысль. «Не срать, не срать, не срать».
Наконец я услышал знакомое покашливание. Я со скрещенными ногами подлез к дырке. От усилий у меня на глазах выступили слёзы. Говно рвалось наружу неудержимой волной. Терпеть не было сил. Я схватил ведро и с криком «Банзай!!!», пробил в полу дырку. Штукатурка посыпалась на деда, но не это было самое страшное, что его ожидало. Я уселся на ведро.
- Получи говноед ебаный!!! Покури моё говно теперь!!! – С отчаяния я перешел на визг.
Я расслабился и раскупорил говнопровод. Жопа моя похоже разорвалась на части. Издав пушечный выстрел, говно со свистом полетело вниз, сметая всё на своём пути. Облегчённый организм пел мне диферамбы. Сам я как будто одухотворённый стоял на вершине горы и смотрел на жалкий мир внизу.
Дерьмо лилось безудержным потоком минуты три. Затем отвыкший говнопровод начали сотрясать спазмы. Я скорчился от боли. В нос ударил нестерпимый запах. Представляю как там было внизу старому козлу. Я встал, убрал ведро и заглянул вниз. Мой мучитель обосраный с ног до головы стоял на коленях в огромной луже говна. Я с удивлением разглядывал его лоджию. Как я мог столько насрать? Такое впечатление, что тут прорвало канализацию. Обосрано было всё. Бабкины цветы, какие-то дедовские инструменты, стол, небольшой диван. Всё было в моем праведном говне.
- Ещё раз закуришь сука, обосру всю квартиру. Понял? – Предупредив напоследок фашиста, я начал заделывать дырку.
В понедельник утром на работе ко мне подошёл Владимир Степанович.
- Слушай Леха, ты ещё вот что попробуй… - Начал было он.
- Не надо Степаныч спасибо. Я с ним уладил этот вопрос. Больше сра…курить он не будет. Никогда.
Степаныч с уважением проводил меня взглядом. А я с той минуты начал жизнь с чистого листа.
Глава 13
Мы с Нинзей встретились после работы - решили попить пива. Идти в паб не хотелось. Был конец сентября, последние, солнечные деньки перед тем, как Москву окутает депрессивная мгла. В такие дни мне нравилось шататься по улицам с бухлом, ногами пиная сухие опавшие листья. В такие дни мне нравилось смотреть на оранжевый закат, заливая в глотку густой теплый портвейн. Мне нравилось стоять на мосту, глядеть на проплывающие подо мной прогулочные катера и пытаться плевком попасть в ничего не подозревающего человека на палубе. Мне не нравилось сидеть в офисе, смотреть в правый нижний угол монитора и отсчитывать минуты до конца рабочего дня. Мне не нравилось вечерами сидеть дома, упираться взглядом в пыльный экран и ждать контрольного времени, когда нужно лечь спать, чтобы завтра не проспать работу. Еще один день прошел, маленький этап жизни пройден, отрезок пути преодолен. До смерти осталось икс минус один день. Пристегните ремни, дорогие пассажиры, наш экспресс следует без остановок.
Нет.
Это не по мне.
Спасибо, идите нахуй!
Свою старушку в капюшоне я планирую встретить пьяный и веселый. Ну, или просто веселый. По крайней мере, в моих мертвых зрачках не застынет навсегда усатый мудак в костюме пожарника, предлагающий супер-игру. По крайней мере, я на это очень надеюсь. В общем, если у меня есть возможность не сидеть дома, то стараюсь ее использовать. Вот, что я хотел сказать.
В магазине "Седьмой Континент" мы купили бутылку коньяка. Просто на улице было прохладно и захотелось чего-то согревающего. На мосту рядом с храмом Христа Спасителя народу почти не было - несколько иностранцев фотографировались на фоне Кремля, да парень с девушкой целовались в лучах заходящего солнца. Мы открутили пробку, сделали по большому глотку, зажмурились и поняли, что все хорошо. А иначе просто и не могло быть.
- У тебя есть цель в жизни? - Вдруг спросил Нинзя.
Видимо, вид засыпающего города настраивал на философский лад. А может это алкоголь. Или, что, скорее всего, и то и другое.
- Не знаю, - я задумался, - квартиру хочу купить в центре Москвы. Только это как-то мелко. Больше ничего не хочу. А что?
- Да, ничего. Просто спросил. Задумался на тему - зачем мы живем, и спросил.
- А у тебя, в чем смысл жизни? - Я протянул ему бутылку.
- У меня, - он отпил немного, - цели нет. Есть только желание получать от жизни удовольствия. Я хочу быть королем. В смысле королем жизни. Хочу ездить на дорогих машинах, трахать красивых женщин и швырять баблом налево направо.
- Подумаешь... Все так хотят.
На Москву опустилась ночь, а мы окончательно напились. Мы стояли на мосту, облокотившись о холодные чугунные перила. Москва-река под нами казалась абсолютно черной, фонари на набережной жили какой-то своей особенной жизнью, некоторые из них хитро подмигивали, другие окрашивали пространство вокруг себя неестественными кислотными красками, некоторые стояли потухшие, пугая редких прохожих густой темнотой. Вид, открывшийся нашим глазам, словно сошел с открытки. Ночная Москва во всей своей красе - волшебная, манящая, таинственная и чуть-чуть страшная. Коньяк уже давно закончился, а мы все стояли, любовались городским пейзажем и мечтали о красивой жизни.
- Жаль, что этого у нас никогда не будет. - Неожиданно пессимистично сказал Нинзя. - Потому что мы не сможем заработать столько денег. Или к тому моменту мы станем уже старые, и просирать за нас наши денежки будут дети.
- Да ладно, не ной. Можно и по быстрому бабла срубить, если захотеть.
- Как это, интересно? - Спросил он.
- Да, как угодно, хоть в казино. - Ответил я. - Помнишь автомат на Новом Арбате, где удвоение неправильно рассчитано? Месяца два назад играли.
- Помню.
- Так давай на нем и заработаем, кто мешает? Поиграем пару недель по максимальной ставке и снимем тысяч сто грина. - Предложил я, сам не веря в то, что говорю.
- Ага. Так тебе и разрешат оттуда бабло мешками выносить. Выиграешь пару раз, а на третий тебя уже в казино не пустят. Знаем такую тему.
- Ну ладно, - не сдавался я, - тогда за один раз все выиграем. Найдем десять таких автоматов, наверняка, где-то еще они стоят. Поездим, посмотрим, попробуем. А потом в один вечер начнем одновременно на всех играть, надо еще только человек восемь найти, чтобы помогли. Бабла им занесем и вперед. За ночь снимем кассу, а утром махнем на Кубу и будем там куражиться, пока все деньги не пропьем.
Нинзя прикурил сигарету. Он молча обдумывал мое предложение. Я понял, что протрезвел, а еще мне стало очень холодно. Я достал из сумки шарф и плотно обмотал им шею.
- Поехали домой? - Сказал я. - Холодно что-то.
- Давай. - Согласился он.
Утром я проснулся и поехал в офис. Внезапно привалило несколько срочных заданий, на неделю кропотливой работы. Про разговор с Нинзей на мосту я не вспоминал и не вспомнил бы, если бы он не позвонил через несколько дней и не сказал, что серьезно все обдумал, что нужно попробовать замутить эту тему и что у него есть тридцать тысяч долларов на игру. А я сказал, что у меня тоже отложено в районе двадцатки на утопическую квартиру в Москве и, что если все хорошо просчитать, то я готов эти деньги засадить на автомат. И мы договорились встретиться через неделю, когда я закончу работу над проектами, и все подробно обговорить.
Неделя прошла быстро и незаметно, как обычно бывает при напряженной работе. Как будто кто-то вырезал ножницами этот кусок из твоей размеренной жизни, хоп и нет его. Ты просто взял, да и обменял неделю своего времени на денежный эквивалент, в моем случае на четыре тысячи долларов. Продал на рынке - "Эй, не проходим мимо, неделя жизни всего за четыре тысячи баксов, подходим, покупаем, оптом дешевле". Это еще повезло, что мне заплатили, ведь зачастую мы просираем свою жизнь просто так - забесплатно. Тупо гробим время на просмотр дурацких телепередач, протираем до дыр свои заношенные треники и отъедаем жирное пузо перед волшебным ящиком.
Нинзя ждал меня в пабе. Там мы часто встречались после работы, чтобы пропустить пинту другую темного английского пива. Нинзя был бледен, когда он говорил, то у него едва заметно дрожали уголки губ. Он здорово нервничал. Я удивился:
- Ты что так дергаешься, мы же еще не играем?
- Понимаешь, - отвечает, - эта тридцатка - это все, что у меня есть. Все, что я накопил за эти два года. - И смотрит на меня так, как будто ждет, что я начну отговаривать его от этой затеи.
- Ну, так давай тормознем, пока не поздно. - Предлагаю я. - Деньги твои - тебе решать. Если ты вкладываешь тридцать, то я сверху кладу свою двадцатку и выигрыш делим в той же пропорции. Если ты не ставишь, то и я не буду. Вдвоем столько бабла проигрывать не так обидно, как одному. Так что думай.
- Я уже... Подумал. Играем. - И опрокидывает в себя сразу пол пинты. - Просто тогда после моста я всю ночь не спал, думал над тем, зачем я живу, заморочился не на шутку.
- Ну, и что надумал?
- А то, что жить надо здесь и сейчас, а не после пятидесяти, когда я заработаю денег. Поднимать бабло надо тоже сейчас, в данный конкретный момент. А то я буду постоянно въебывать, да так и сдохну в офисном кресле перед монитором. На хрена мне это надо? Танцуй, пока молодой, парень. Танцуй, пока молодой. Короче, надо рисковать, иначе получишь хуй на блюде - вот, что я подумал. Ставим полтинник сейчас, выигрываем за ночь сто пятьдесят - двести штук и сваливаем на Кубу. Денег где-то на год хватит.
- Ладно, значит, о деньгах договорились. Теперь ищем автоматы и игроков.
- Я тут почитал немного в интернете, - Нинзя тянет мне какие-то листки, - вот нашел несколько казино, где могут стоять наши автоматы.
Я еще раз про себя отметил, как он серьезно подошел к делу. Надо же, уже что-то там думал, искал. Я то был абсолютно уверен в успехе, поэтому нисколько не нервничал. А с чего переживать, если мы в начале проверим каждый автомат и поиграем на нем достаточное время на минимальной ставке, чтобы и не проиграть много и понять, можно тут выиграть или нет. В принципе, если правильно подойти к делу, то никакого риска.
Короче, задача поставлена - выиграть денег на автоматах. Способы решения известны. Ближайшие цели - найти десять разных казино с такими автоматами и десять человек, которым можно доверить по пять тысяч долларов. Ну, и кого ждем? Вперед за дело.
Мы разделили задачи, раз Нинзя уже начал поиск казино, то ему и карты в руки. Я занялся подбором персонала.
- Алло, Паша, привет. Да, нормально, как сам? Давно не виделись. Да. По пиву. На Новокузнецкой. да сегодня вечером и давай. Ты с Костей общаешься? Подтягивай его тоже. До встречи.
- Артем, здорово. Поигрываете еще с Ромиком? Что, везде уже по Москве черные карты? Давай вместе поиграем. Ага. На выходных созвонимся тогда, пока.
- Макс, ты когда-нибудь был в казино?. Нет, не по работе, просто спросил. Помнишь, покер считали несколько месяцев назад? Давай сходим поиграть через пару дней? Да, тема одна есть. При встрече расскажу, все давай.
Итак, что мы с Нинзей собирались сделать. Несколько месяцев назад я с Максом рассчитывал видеопокер для одной московской фирмы, производителя игровых автоматов. В этом покере была такая опция, как удвоение, то есть после каждого выигрыша игрок имеет право выбрать double, тогда на экране появляется пять карт. Открывается карта дилера. Допустим десятка. Игрок смотрит на нее и решает - удваиваться ему или нет. Если он выбирает удвоение, то он открывает любую карту из оставшихся четырех и, если она больше десятки, то он выигрывает в два раза больше, если меньше, то проигрывает всё. А если равна, то игрок остается при своих. Естественно, предположить, что, если карта дилера меньше либо равна восьмерке, то игроку выгодно удваиваться. Так как вероятность вытянуть карту больше восьмерки равна одной второй. Так как в фирме, которая разрабатывала видеопокер, не было штатного математика, то вопросом "а верной ли будет такая стратегия?" никто не задался. Нас с Максом просто попросили рассчитать игру, предполагая, что поведение игрока будет именно таким. Оказалось, что игроку гораздо выгоднее будет удваиваться, если у дилера и девятка и десятка и даже иногда, когда у него валет. Объяснять, почему, я не буду, но это, действительно, так. Если после каждого выигрыша заходить в удвоение и играть согласно этой новой стратегии, то за несколько часов можно поднять просто сказочное количество бабла. В теории. А вот на практике следовало сначала проверить. Мы с Нинзей хотели разыскать несколько казино, где стоят такие автоматы. Не обязательно покер, просто барабанные игры, где можно отказаться от удвоения, увидев карту дилера. Далее нужно было на каждом таком автомате поиграть несколько часов по минимальной ставке, чтобы в случае неудачи проиграть не много. Поиграв на автомате, мы делаем вывод - работает тут наша стратегия или нет. Если нет, то автомат вычеркивается из списка, а владелец казино может вздохнуть спокойно. Мы так и быть не тронем его денежки. Когда, наконец, все этапы подготовки закончены, то выбираем контрольную дату. В этот решающий вечер мы с товарищами заходим в несколько казино, где стоят такие автоматы, начинаем играть по максимально возможной ставке и срываем джекпот.
Вот такая была задумка.
Я нашел пятерых, вместе со мной и Нинзей получалось семь человек. Меньше, чем мы рассчитывали, но в принципе тоже неплохо. Артему с Ромой долго объяснять не понадобилось. Опыт хождения по казино у них был в несколько раз больше, чем у нас с Нинзей. На пальцах объяснил, в чем тема и как надо играть, поучаствовать парни были только рады. Макс, в принципе, все знал в теории, но ни разу не был в казино. Пришлось потратить несколько вечеров на то, чтобы поиграть вместе с ним в казино и показать, что и как. Нужно было, чтобы в тот самый решающий момент он чувствовал себя, как рыба в воде. Чтобы ничто и никто не отрывало от игры. Только полная концентрация. Дольше всего пришлось провозиться с Пашей и Костей. Мало того, что они ни разу не были в казино, так и об игровых автоматах имели слабое представление. Для начала мы втроем встретились и, как следует, нажрались. Просто уже достаточно давно не виделись, месяца четыре, кажется. Далее я посвятил их в наш план и описал задачу. Они согласились почти сразу и без колебаний. Просто по жизни им было скучно, а разнообразные авантюрные затеи - это их любимое дело. Мы поиграли в казино, немного в автоматы, немного в блэкджек и рулетку. Правила игры они выучили быстро, бесплатное бухло их заинтересовало. К этому времени Нинзя выделил семь автоматов, на которых мы будем играть. Семь разных автоматов, семь разных казино, семь разных человек. Три семерки - это определенно счастливый знак, а в счастливые знаки я верил. Не помню, с какого момента, но я стал очень суеверным после всех этих баталий с дилером, хотя и точно знал, что это всего лишь обычные математические законы. Знал, но верил. Да и как не поверить, когда я захожу в казино с человеком, бывшим там первый раз, начинаю играть в блэкджек и прошу этого человека, чтобы он ставил за меня, потому как он новичок, а новичкам везет. Так пока он ставил - я выиграл шестнадцать сдач подряд. Как только он отлучился в туалет - я проигрывал всё. Он пришел, и я снова начал выигрывать. Ну и как не верить после такого?
Казино Paris.
Слот на Калужской площади.
Слот у метро Академическая.
Казино Luxor.
Зал игровых автоматов на Новом Арбате.
Казино Bally’s.
Слот на Новых Черемушках.
Эти семь заведений объединяло одно - в них стоял автомат с отказом от удвоения, на котором можно выигрывать. Мы с Нинзей все проверили. Съездили в каждое казино и каждый зал, играли на нужном аппарате по минимальной ставке, играли достаточно долго, достаточно для того, чтобы понять - работает стратегия или нет. Мы заряжали тысячу рублей в одиннадцать вечера, в четыре утра мы вытаскивали из него, примерно, пятерку. Стратегия работала. От теоретического расчета на тему "Сколько можно выиграть, если ставить в двести раз больше" кружилась голова, темнело в глазах и холодело где-то в животе. Итак, вся подготовка была закончена, она заняла около месяца времени. Люди подготовлены, аппараты найдены, стратегия проверена. Контрольная дата назначена, ночь со вторника на среду. По выходным в казино трется больше народа, чем в будни и автомат может быть занят. По четвергам обычно розыгрыши, в такие дни в казино не протолкнуться. Во вторник ночью людей немного, это нам подходит.
Во вторник было холодно, весь день дул противный ветер, который настырно пытался залезть под куртку и продуть тебя насквозь. Небо было плотно завешено грязной простыней серых облаков, а к вечеру еще зарядил дождь, подстегивающий своими острыми каплями, и без того спешащих домой людей. В общем, день выдался что надо. В такие дни на вопрос "Ну, как там погода?" я обычно отвечаю - "Да, бля, полное говно".
В десять часов вечера где-то посередине между зданием МГУ и смотровой площадкой Воробьевых Гор встретились семь человек. Все они были неброско одеты, все они были собраны и сосредоточены. Двое раздали остальным по пачке долларов, а если быть точными, то по семь тысяч долларов. Парни покурили, изредка бросая друг другу короткие фразы, и начали по очереди ловить машины на Университетском проспекте и уезжать.
Последними уехали те двое, которые раздавали деньги. Один на старой дребезжащей Волге уехал в сторону Киевской, второй на грязной девяносто девятой под аккомпанемент мелодий Дживана Гаспаряна, доносящихся из магнитолы, укатил в сторону Ленинского проспекта.
Это был конец октября 2006-го. Хорошего, в принципе, года.
14
Артем зашел в слот на Профсоюзной улице около метро Академическая, поменял в кассе две тысячи на рубли. Если всё пойдет нормально, то остальные менять ему не придется. Он свернул у бара направо. Нужный автомат находился в ряду у стены, четвертый по счету, назывался «Crazy M». Он зарядил деньги в автомат, подождал, пока в правом верхнем углу загорится шестерка с четырьмя нулями, выбрал максимальное число линий, девять, и максимальную ставку на линию, сто рублей. Итого на кон выходило девятьсот рублей. Он позвал официантку:
- Кофе, пожалуйста.
- Эспрессо, каппучино?
- Покрепче. И пепельницу. И пачку парламент лайтс.
Артем нажал на большую кнопку "Старт", крайнюю слева на панели. Барабаны на экране автомата чуть качнулись. Сначала первый, потом второй, третий, четвертый, а за ним и пятый и пошли вниз, плавно набирая обороты. Он посмотрел на часы - одиннадцать, подумал, что до двенадцати он поиграет, а потом прервется минут на двадцать. Прикинет баланс и немного поест, ведь ночь, судя по всему, предстоит долгая. Символы на лентах завертелись, в какой-то момент, просто сливаясь в одну вертикальную полосу, и резко остановились, потом едва дернулись и окончательно встали. Всё это заняло две-три секунды. Три скаттера выпали на первом, третьем и четвертом барабанах, а это значит, что подфартило, и Артем с первой же попытки выбил бонус. Обезьяньи морды хитро подмигнули и на экране высветились пять веревок. Фишка бонусов в игровом автомате в том, что программа сама генерирует число, которое игрок выиграет в бонусе и от действий игрока не зависит абсолютно ничего. Все, что на экране, мираж. Фейк. Как только на барабанах складывается бонусная комбинация, программа генерирует выигрыш. Например, пятьдесят бонус пойнтов. Это значит, что игроку будет предложено сделать некие действия, но результатом этих действий в любом случае будет пятьдесят очков. Поэтому он смело может открывать любой сундук, дергать за любую веревку, стрелять по любой мишени. Насрать. Пятьдесят очков, хоть ты задергайся и застреляйся. А пятьдесят бонус пойнтов - это пятьдесят умножить на число линий, на девять, да умножить на ставку, сто рублей, получается сорок пять тысяч рублей. Неплохо для первого раза. Кстати, если спросить у тех бедняг, кто проиграл в автоматы все свое состояние, что выпало им в самый первый их раз на автомате, то, скорее всего, они ответят, что выпал бонус. После такого мало кто устоит перед соблазном сыграть второй раз.
Артему выпала призовая игра, на экране пять веревок, обезьянка дергает за них. Он выбрал первую, обезьянка дернула, сверху свалилась гроздь бананов, выигрыш двадцать очков. Дернул за вторую, бананы, пятнадцать очков. Дернул за третью, пять очков. Дернул за четвертую, на голову обезьянке свалилась гиря, означающая конец бонуса. Сорок пять тысяч рублей с первого раза. Так бы дальше.
Следующие полчаса Артем болтался в нуле, то есть ему выпадали рядовые дешевые комбинации, он то поднимался, то опускался, но в сумме держался в нуле. Это происходило за счет верной игры в удвоении. Через полчаса ему выпал второй бонус. Веревки, обезьянки, бананы. Выигрыш составил семьдесят пять очков или почти семьдесят тысяч рублей. Еще полчаса он выигрывал и проигрывал и, когда, решился сделать перерыв, его чистый выигрыш составлял чуть больше трех штук грина.
Ел Артем быстро. В казино вообще все, что не связано с игрой, делают быстро. Пьют, курят, едят, говорят по телефону. Кинув фишки на стол, засунув деньги в автомат, ты вступаешь в игру. От этого испытываешь такой приход, описать который невозможно. Чтобы понять - нужно играть. Скажу одно - это, действительно, круто.
Артем посчитал, что если за час он выиграл три тысячи, то реально выиграть еще пять. Восемь тысяч долларов чистой прибыли более, чем достаточно, так рассудил он. И, в общем, это было абсолютно справедливо. Не теряя времени, он снова сел за аппарат. За полтора часа он сделал этот кровожадный кусок железа так, как никто и никогда не делал ни один автомат в этом заведении. Он просто поимел его, тупо и цинично трахнул. Вытряс все, что можно было и еще больше. Восемь тысяч долларов за два с небольшим часа. Это была его победа. Это была наша победа. Моя и Нинзи. И Артема. Наша общая победа.
Оператор зала снял показания с автомата и выдал Артему чек. Он отнес его в кассу и получил свою честно заработанную стопку зеленых. Такси Артем вызвал заранее, не хватало еще ходить ночью с такой суммой денег. Машина уже минут двадцать поджидала его у дверей. Он вышел, сел в тачку и поехал бар на Пушкинскую. Там мы все должны были встретиться этой ночью после казино. Когда они вырулили на Ленинский проспект, Артем посмотрел на часы и понял, что еще слишком рано. Он подумал, что если заехать в Wynn минут на двадцать-тридцать, то ничего плохого не будет. А водитель подождет снаружи, благо в деньгах себе сегодня можно не отказывать.
Его логика была проста. Он выиграл, и он хотел выиграть еще. Так поступают почти все. Сидишь за столом и поднимаешь деньги и в какой-то момент ты понимаешь, что вот сейчас нужно уходить, потому что в противном случае ты потеряешь все. И в этот момент ты встаешь и уходишь. И это правильный поступок. Ты меняешь фишки, получаешь выигрыш, радостный выходишь на улицу и сваливаешь куда-нибудь пропивать выигрыш. И вот через десять минут, обычно в это время ты сидишь в такси, твоя радость проходит, потому что действие наркотика "азарт" прекращается, и начинается отходняк. И вот ты несешься пропивать бабки и понимаешь, что никакого кайфа в этом нет и, что весь кайф только в самой игре и нет разницы по большому счету выиграл ты или проиграл, важен лишь процесс. Лишь сама игра. Всё. И тогда ты разворачиваешь водилу и едешь в следующее казино и спускаешь всё до последней копейки. И вот Артем развернул тачку и поехал в Wynn. Он выиграл восемь тысяч, но он не думал об этом в тот момент. Всё, что он знал - это, что он может теперь удвоить свой выигрыш.
Слить в рулетку пять косарей за полчаса сможет любой дурак. Артем, конечно, сделал это, не напрягаясь. После этого люди испытывают не самое приятное ощущение. И в этот момент ты совершенно не думаешь, что все еще в чистом плюсе три тысячи долларов, что само по себе отлично. Ты думаешь только о том, что еще полчаса назад был королем, который подчистую выпотрошил игровой автомат, а теперь обычный неудачник и лох. И ты хочешь отыграться, отбиться и всё вернуть. Колесо фортуны крутанулось назад, и пределом твоих мечтаний теперь снова являются восемь штук плюса, а не пятнадцать. И ты хочешь все вернуть.
И Артем сел в такси и поехал обратно в слот, а сотрудники заведения облегченно вздохнули, когда он вошел внутрь. Да, да, не удивляйтесь. Именно облегченно вздохнули. Потому что они абсолютно точно знали, что сейчас произойдет. Потому что они видели это каждый день. Потому что это закон игры.
Когда Артем понял, что восемь тысяч чистого плюса у него уже не будет никогда, на часах было семь утра.
У него осталась тысяча четыреста долларов. Не выигрыша, а всего. Мы дали ему семь, а у него осталась штука четыреста.
Он играл на том же автомате. Он проиграл. Почему? Таков закон. Если ты приезжаешь в казино второй раз за вечер, то ты проиграешь.
С пустыми глазами он выполз из зала, упал на заднее сиденье такси, назвал домашний адрес и отрубился.
С алкоголем у Паши были непростые отношения. Особенности характера. Ну, не мог сказать "Нет", когда предлагали. Из-за этого он повылетал из кучи институтов. Либо на экзамены не приходил, либо еще до сессии бывал отчислен за пропуски. Какой экзамен в десять утра, если он в девять только спать лег в говно бухой? А его пьянки в общаге это вообще песня. Однажды он бухал в нашей комнате, в ней, в принципе, все бухали, такая была комнатка гостеприимная. Мы в это время к экзамену готовились в читальном зале. Он зашел в читалку, попросил ключи от комнаты, мол, бухнуть собрались с чуваком, ну мы и дали ему ключи. Они закрылись изнутри, достали водку, развели варенье водой, чтобы запивать, и начали тупо бухать. То есть, практически, молча пить одну за одной, иногда запивая разведенным вареньем. У студентов так принято. А комнату закрыли, чтобы ночная дежурная не запалила. Засечет - проблем не оберешься. Докладная, отчисление и все дела. В разгар пьянки приспичило чуваку в туалет сходить. А на этаже два туалета - в одном конце этажа и в другом. Очень далеко в них идти, знаете ли. Ну и чувак, не долго думая, открывает окно, залезает на подоконник и начинает мочиться с пятого этажа прямо в темную зимнюю ночь. К несчастью напротив нашего корпуса стоял точно такой же корпус, где жил физфак, физический факультет. Там на первом этаже находится администрация студенческого городка. А начальница студ.городка в этот дурацкий день задержалась на работе. Неплохо так задержалась. Часа на три. В общем, пошла она домой часов, примерно, в десять, и проходила под нашими окнами аккурат в тот момент, когда парень совершал свое черное дело. Когда вы идете, а вам на головной убор хлещет нормальная такая струя, то первые секунды вы в непонятках крутите головой и силитесь понять, а что, собственно, происходит. Начальница городка вообще ни секунды не колебалась. Просто она сразу поняла, что сейчас творится. Потому что, если у нас в городке, что-то льется сверху, то это может быть только одно. Оно самое. Свою сирену она включила так громко, что Паша и чувак испугались, как бы не выставило стекла. Через пять минут она с ночной дежурной громко стучалась в нашу комнату. Паша открыл:
- Добрый вечер.
А в ответ матерная сирена с вкраплениями слов "докладная", "факультет", "декан" и самого плохого слова "армия". Толкнув свою эмоциональную телегу, начальница городка развернулась и с семенящей рядом ночнушкой пошла вниз. Дело принимало плохой оборот.
Паша сказал чуваку:
- Чувак, надо что-то делать. Надо ее отговорить. Надо ее переубедить, а то пацаны из комнаты попадут из-за нас. Пошли за ней.
- Пошли, - ответил чувак и икнул.
Они вышли из комнаты, закрыли дверь, спустились вниз по лестнице и вышли на улицу. В темноте растворялась удаляющаяся фигурка обоссанной начальницы. Был достаточно сильный мороз, снег скрипел под ногами ребят, движимых похвальным порывом снять обвинения с нашей комнаты, в руках у Паши была пустая пластиковая бутылка из-под колы. Двухлитровой колы. Когда они нагнали начальницу городка, то она обернулась, а Паша рефлекторно ударил ее бутылкой по голове. Просто на тот момент решающих аргументов, кроме этого у него не нашлось. Чувак, схватил Пашу и сказал, что он не прав, а женщина закричала и убежала. Никого не убили.
Спасло нас только то, что в тот вечер все нас видели в читальном зале, а в объяснительных мы написали, что наша комната всегда открыта, потому что свои ключи мы потеряли, а красть у нас нечего. И, видимо, кто-то там бухал без нас, а мы ни при чем. Естественно, никто нам не поверил, но начальник курса сделал вид, что поверил. Он вообще был качественный мужик наш начальник курса. И спустили дело на тормозах. А с Пашей такие приключения происходили постоянно. На каждой пьянке. Потому что не складываются у него отношения с алкоголем и все тут.
И как-то мы с Нинзей упустили из виду эту особенность Пашиного организма, когда отводили ему весьма значимую роль в нашей занимательной слот-вечеринке. Роковая оплошность.
Казино Bally’s мне всегда нравилось. Там не много народа, там уютно, там недорогой вход и достаточно хороший фуршет по отношению к такому входу. Короче, нажраться там проще простого.
Паша долго не мог тихо пройти через металлоискатель. Все время что-то пищало. Он выгреб из карманов всё, мелочь, ключи, зажигалку, телефон, и охранник, наконец, его пропустил. Вход там пятьдесят баксов. Паша заплатил, получил фишки и поднялся по широкой лестнице, устланной толстыми мягкими коврами, на второй этаж. В центре большого зала было сооружено что-то наподобие круга из карточных столов. Два параллельных ряда из трех столов и по одному столу по краям перпендикулярно к рядам. Даже не круг, а скорее прямоугольник. Все дилеры стоят спиной друг к другу, а игроки, наоборот, лицом. Паша, не долго думая, поставил полтинник на один бокс на блэкджеке, проиграл, попросил пачку сигарет и ушел играть в автоматы. Входные фишки там все равно не годились.
Автоматы находятся в отдельном маленьком зале, и в них обычно никто не играет. В казино вообще мало кто долбит в слоты, в основном карты и рулетка. Как и предполагалось, в зале никого не было. Паша попросил оператора поставить сто тысяч рублей и вызвать официантку.
Когда она вошла, сверкая блестками на своем красочном наряде, Паша уже поднял десять тысяч рублей. Просто ставка на одну игру в этом автомате составляла тысячу пятьдесят рублей, по пятьдесят рублей на каждую из двадцати одной линии. На самом деле максимальная ставка здесь была пять тысяч двести пятьдесят рублей, просто Паша решил несколько игр сыграть по тысяче. Как говорится, для аппетита. Выигрыш десяти тысяч рублей за минуту времени для Паши был, может, и не большим, но все же потрясением. И потрясением приятным. Такая небольшая эйфория местного масштаба. Он повернул голову к официантке, собираясь сделать заказ, но его глаза все смотрели на счетчик, где была цифра сто десять тысяч.
- Что будете заказывать? - Спросила девушка.
- А? - Не понял Паша, пялясь на экран, как будто не веря своим глазам. Наконец, он перевел взгляд на официантку. На его лице была улыбка, а в глазах счастье.
- Желаете что-то заказать? - Еще раз спросила девушка и эта информация трансформировалась Пашиным мироощущением в "Что желает белый господин?"
А белый господин в минуты душевных потрясений желает только одного. Выпить. Причем немедленно.
- Виски пятьдесят грамм. Со льдом. Нет, лучше сто. И колы. Нет, пятьдесят. В общем, пятьдесят грамм виски со льдом и стакан колы. И бутерброды какие-нибудь.
- Хорошо, - она удалилась, виляя красивым задом.
Мы с Нинзей за несколько дней до этого подробно объяснили ему правила именно этого автомата и рассказали про удвоение. В аппарате была такая особенность, что если игрок выиграет пять удвоений подряд, то он снова выходит в обычный режим игры. В таком варианте удваиваться нужно было, если у дилера карта меньше вальта. Паша все отлично запомнил. Паша все правильно делал. Паша выигрывал. И он поднял ставку. Чуть больше пяти тысяч рублей за прокрутку. Сценарий был такой же. На бонусах вверх. Между бонусами в нуле. Выигрыш рос скачками. Опьянение росло монотонно.
К двум ночи у него был чистый плюс - пять четыреста. К двум ночи он был в говно. Он заказал бутылку шампанского и сигару. Такой дешевый жест. Шампанское было за счет заведения. Просто никто не хотел, чтобы паша ушел оттуда с выигрышем, да Паша и сам не хотел уходить. К этому моменту он забыл про удвоение. Он забыл про все на свете, кроме цифры в правом верхнем углу и крайней кнопки на панели. Он исступленно долбил по ней. В пепельнице тлела сигара. В фужере плескалось шампанское. Не удваиваясь, он все быстро проиграл. Иногда он вспоминал, что нужно сделать "double", но не помнил, когда именно нужно удваиваться, а когда нет. Все перемешалось у него в голове и растворилось в алкоголе. Выиграв в бонусе, больше пятидесяти тысяч рублей он зашел в удвоение, дилеру выпал король и вместо кнопки "Нет" он нажал "Да". Проиграл. Счет уменьшился еще на пять тысяч.
Он давил на «спин» и удивлялся, почему деньги не прибавляются и не отнимаются. Просто игра закончилось. Он все просрал. Точнее не все, а сто тысяч рублей. Что-то порядка четырех штук грина у него еще осталось, но, естественно, он об этом не помнил, а залезть в карман ему в голову в тот момент не пришло. И это даже к лучшему.
Как охранники выводили его под руки на улицу, он помнил с трудом. Каким образом он в ту ночь оказался дома, не помнил вообще.
Я никогда не считал его красавцем. Даже красивым не считал. Не высокий и не низкий, не худой и не толстый. Нос не идеальный, волосы чуть растрепаны. Вполне обычная внешность. Ну, ничего выдающегося. А девушек как будто подменяли в его присутствии. И ведь ничего такого не делал. Вообще ничего не делал. Они сами с ним заговаривали, а он просто слушал. Да, слушать он умел, вот и слушал. А утром просыпался от вопроса очередной красотки - "Слушай, а как до метро добраться?"
Костя вошел в Luxor. Охранник окинул его взглядом и пропустил. Типичный успешный клерк. Он спустился в гардероб, сдал пальто и зашел в туалет. Удивился роскошной обстановке - со всех сторон на него внимательно смотрели позолоченные писсуары, мраморный пол отражался в огромных зеркалах. Он пригладил волосы и небрежным движением откинул челку, спадавшую ему на глаза. Можно идти.
Ее он заметил сразу, как поднялся в зал. Она играла за пятым автоматом в длинной, кажущейся бесконечной, цепочке слот-машин. Она сидела, закинув ногу на ногу, на высоком стуле, какие обычно стоят у барной стойки. Курила тонкую сигарету, зажав ее между указательным и средним пальцами.
Он прошелся вдоль аппаратов, иногда подходя то к одному, то к другому, чтобы прочитать описание игры. Нужных автоматов тут было очень много. Почти на всех было нестандартное удвоение. Он сел через два от нее. И не далеко, и не вплотную. Заказал пятьдесят текилы, закурил "давыдов лайтс" и начал всаживать деньги. Наши деньги. Мои и Нинзи.
Он ничего не выдумывал, ничего не изобретал, ничего не проверял. Мы сказали ему - играй по максимуму, каждый раз иди в double и удваивай, если у дилера меньше дамы, или отказывайся, если у него дама или больше. Он так и делал. Пять тысяч рублей за прокрутку барабанов. Первый спин, второй спин, третий спин - ноль. То есть три раза по минус пять тысяч, то есть минус пятнадцать тысяч. Она скользнула по нему взглядом. Не часто с такой скоростью проигрывают деньги. Четвертый спин, пятый, шестой, седьмой... Минус тридцать тысяч, минус пятьдесят тысяч. Пара маленький выигрышей, пара проигрышей, еще выигрыш, два проигрыша. Вверх, вниз, вверх, вниз. Минус семьдесят. Минус восемьдесят пять. Есть бонус, наконец-то. Выигрыш сразу сто пятьдесят тысяч. Он зашел в удвоение. Дилеру выпала пятерка. Я бы на его месте не удваивался. Стремно. Слишком сумма большая на кону, хотя по теории нужно удваивать, но я бы не рискнул. А он не нервничал, потому что деньги были не его, и он делал так, как сказали. Он удвоился и ему выпала восьмерка, и он выиграл триста тысяч. Она повернулась и посмотрела. Сначала на экран, потом на него, потом снова на экран. Принесли стопку текилы с долькой лайма. Он пошел в удвоение второй раз. Дилеру выпала тройка. Я бы удвоился по любому. Проиграть ведь можно, только если мне выпадет двойка, а выиграть при всех остальных вариантах. Он тоже удвоился. Он делал, как сказали. Если бы он выиграл, то он бы выиграл шестьсот тысяч рублей за этот кон. Это двадцатка зелени. Это перекрыло бы все потери. И Паши. И Артема. И Артема и Паши вместе взятых. Пепел с ее сигареты упал на пол. Она даже не заметила.
Он открыл карту:
ДВОЙКА!!!
НОЛЬ ВМЕСТО ШЕСТИСТА ТЫСЯЧ!!!
Чертовски обидно, но он и бровью не повел. Деньги ведь не его. Он поднял стопку и выпил. Закусывать не стал. Повернулся к ней и улыбнулся:
- Обидно.
- Да уж, - только и произнесла она и, тут же спохватившись, - да, очень обидно, наверное, такая большая сумма...
Он снова повернулся к автомату и без интереса дощелкал оставшиеся деньги, а оставалось их немного. И проиграл он их быстро. Не шло и все тут. Она уже не играла, просто пила коктейль и смотрела, как он проигрывает. Что-то рассказывала, а он проигрывал и слушал. Слушал и проигрывал. Слушать он умел. Он оставил тысячу долларов. Не стал добивать все деньги до конца. И так ясно, что не фартит. А тысяча лучше, чем ничего.
- Уедем отсюда? - Предложил он.
- Я не против, - согласилась она.
Макс окончил университет с красным дипломом. У него было прекрасное будущее в любой компании, но он предпочел не размениваться по пустякам и писал диссертацию. В свободное время подрабатывал в моей конторе. Макс был автором нашей стратегии, это он заметил ошибку разработчиков и придумал способ выиграть. У него были все задатки, чтобы стать видным ученым. Большой математический талант плюс фантастическая целеустремленность. В универе он все экзамены сдавал досрочно, сделал блестящую дипломную работу. В аспирантуру его приняли с руками и ногами. Публикации в серьезных журналах, выступления на конференциях. Защита диссертации - это просто было дело техники. Мог бы сразу после диплома и защитить, но так просто не принято. По правилам нужно подождать два-три года. В общем, по плану он должен был стать кандидатом физико-математических наук, начать преподавать, защитить докторскую, стать профессором механико-математического факультета и, не спеша, двигать отечественную математику вперед. Как я уже сказал, всё для этого у него было. Кому, как не ему, было придумать выигрышную стратегию? По сравнению с тем, чем он занимался на кафедре, математика в казино была для него просто элементарной.
Да, у него было всё, чтобы стать ученым. К сожалению, для игры в казино этого не хватало. Кто ж знал, что у него нет фарта, что он настолько невезучий, что проиграет все подряд? Все спины подряд. Ему ни разу не выпала более или менее крупная комбинация или бонус.
В казино Paris он всё проиграл. Абсолютно без шансов. А как выиграть, если за каждый спин с тебя снимается по пять косарей? И никаких бонусов, никаких достойных выигрышей. По мелочи выпадало что-то. Двести рублей выигрывает, пять тысяч проигрывает, сто пятьдесят выигрывает, пять тысяч проигрывает. И так далее. Потрясающее невезение.
Это не математика.
Это игра!
Нет, это не игра. Это жизнь. Это гребаная жизнь, блядь!
Макс вышел на улицу и закурил. Закинув голову вверх, он всмотрелся в темное московское небо. "Почему не сработало? Почему проиграл? Что пошло не так?" Но ответов не было. Была только сигарета в зубах. Была только чернота над головой. Это его решение задачи, неверное решение. Результат игры - ноль. Абсолютный ноль. А, значит, это он виноват. Где-то допущена ошибка. Но где? Он прокрутил в голове доказательство. Нет, всё правильно. Проверил еще раз. Ошибки нет. Еще и еще. Снова и снова. Ошибки нет, но результат игры доказывает обратное - ошибка есть.
Где?
Почему?
Блядь, да почему же???
Он щелчком отбросил сигарету и сжал кулаки. Сжал так крепко, что костяшки пальцев побелели, а ногти чуть ли не до крови вонзились в ладони. Макса захлестнула невероятная злоба. Злоба на самого себя. Его злил не проигрыш. Настоящих математиков никогда ничего не злит и не расстраивает. Ничего, кроме одного, когда они допускают ошибку. Его бесило, что он ошибся.
ОН ОШИБСЯ!
Как он мог ошибиться?
Нет, это не так. Этого попросту не может быть. Это просто случайность. Да. Именно случайность. Дьявольское, роковое стечение обстоятельств. Вероятность этого события равна ноль целых и ноль, ноль, ноль и еще чертова куча нулей и только потом единичка. Но она есть эта единичка в конце, она никуда не денется. И она выпала. И она сыграла.
Рома был игроком, что называется от Бога. Он с этим родился, это его крест, который он обязан нести всю свою жизнь. Ни больше, ни меньше. Чтобы понять, что это, действительно, так, достаточно просто хотя бы один раз взглянуть на него в казино. В игре он меняется. Преображается. Как будто в обычное время он ходит, согнувшись в три погибели, а в игре расправляет плечи. Как будто в обычной жизни что-то довлеет над ним так, что ему тяжело дышать, а в казино он успокаивается и дышит полной грудью. Это два разных человека. Красавец и чудовище, принц и нищий. Игра - это его территория, его среда обитания. Тут он в своей стихии. Он в безопасности. Он в игре.
Он заходит в заведение, шутит с охранниками, дежурный комплимент девушкам на ресепшне, заказывает стакан минеральной воды в баре, обходит свои "владения", окидывает внимательным взором, от которого не укроется ни одна мелочь, столы и посетителей. Выжидает. Это просто дань традициям. Всё решено и спланировано заранее - где он будет играть, во что он будет играть, сколько он будет играть, и как он будет играть. Сумасшедший азарт в его игре - вот, что приковывает взгляды посторонних к нему, когда он в деле. Кажется, что парню просто снесло башню. В таких местах это самое обычное дело. Если вы мне скажете, что играли, и вам ни разу не снесло башню, то я скажу вам, что вы врете. Обычно он вступает в игру минимальной ставкой, которая разрешена на столе. Такая примета. Потихоньку его ставка растет, вместе с ней растет количество боксов, растет градус игры и в какой-то момент счетчики зашкаливают - он накрывает весь стол по максимальной ставке. И вот тут все понимают, что Рому клинит и что он зарвался. Это первое впечатление и оно обманчиво. В этот момент Рома, наконец-то, ощущает себя в своей тарелке. Он собран, внимателен, трезв и... абсолютно расслаблен. Рома накрывает стол по максимальной ставке, приковывает к себе удивленные взгляды игроков и дилеров. Он удовлетворенно откидывается назад, закуривает сигарету и откалывает шуточки по поводу дилера. Рома наслаждается моментом. Это его выход, его бенефис. Если он накрыл весь стол, значит, так нужно. В семи случаях из десяти дилер перебирает, Рома снимает сливки по полной, а все думают, что этому невысокому парню с короткой стрижкой просто повезло. Так и есть. Ему просто повезло, но поверьте мне на слово - так везет только единицам, настоящим игрокам, людям, которые родились с картами в руках.
Он ставит пять долларов и перебирает, ставка уходит дилеру. Он ставит еще пять и снова перебирает. Кидает десять на бокс. У него восемнадцать, у дилера девятнадцать. Он ставит двадцать пять и проигрывает. Он ставит пятьдесят и проигрывает. Он проигрывает несколько раз по сто долларов и увеличивает ставку. Он играет по максимуму, по двести. Он накрывает весь стол, он играет всего три кона. Три кона у дилера перебор. Рома выигрывает порядка трех тысяч, кидает дилеру сто баксов на чай и уходит. Он разгоняет игру, он доводит ее до точки кипения. Это его стиль. Это красиво и завораживающе. Это быстро, ошеломляюще и эффектно. Это элегантно, черт возьми. Это на самом деле очень страшно. Это болезнь, от которой нет лекарства.
Что делает игрок, когда ему не везет?
Новичок уходит. Просто встает, обменивает оставшиеся фишки в кассе и уходит. И это самый разумный выход из положения. По крайней мере, он вынес что-то из казино. А это, безусловно, хорошо.
Обычный среднестатистический игрок добивает все свои фишки до конца. Методично, целенаправленно проигрывает. Ждет, когда же удача повернется к нему лицом, остается без копейки денег и уходит.
Игрок, мнящий себя повелителем карт и знатоком законов игры, после серии проигрышей увеличивает ставку в несколько раз. Он думает - я не могу проигрывать постоянно, по теории вероятностей когда-то я должен выиграть, раз я сейчас много раз подряд проиграл, то вероятность выигрыша увеличилась в разы, а тогда разумно будет поднять ставку. Стандартная ошибка, ведь вероятность выигрыша не изменилась. Естественно, такой игрок проигрывает фишки еще быстрее.
Хороший игрок уходит. Да, так же, как и новичок. Он просто встает и уходит, потому что знает - сегодня не его день. Он выходит, и в кармане у него остаются какие-то деньги. Завтра он вернется сюда и выиграет, а сегодня не получилось.
Рома играл в автомат полтора часа и проиграл три тысячи долларов. Он понял, что если продолжит, то проиграет все до конца. У него осталось четыре тысячи, это лучше, чем ноль, поэтому он позвал оператора и попросил обналичить текущий счет. Разумное и взвешенное решение. Это просто был не его день.
Я сидел в зале на Калужской и сосредоточенно давил на "старт". Я сидел так уже три часа подряд. Периодически подходила официантка, приносила крепкий кофе, забирала пустую чашку и меняла пепельницу. Долбаные обезьянки сегодня были настроены агрессивно, отдавать мне деньги они не хотели. Забирать же мои у них получалось с легкостью. Стратегия не работала, это было очевидно. Иначе я не сидел бы сейчас в тотальной жопе. Единственное, что меня утешало на тот момент - это мысль, что остальным повезло больше. Почему-то на бонусах мне сегодня катастрофически не везло. Если уж я и попадал в них, то гиря сваливалась на голову обезьянке с первой попытки, редко со второй. О том, что остальные тоже могут проиграть, я старался не думать. Осознавать тот факт, что я только что всадил в этот железный кусок дерьма пять тысяч баксов, было неприятно. Думать, что у остальных дела не лучше, было намного неприятнее. Я и не думал. Пока.
Подошла официантка, сменила пепельницу. Мне выпали четыре маски в линию или пятьсот умножить на ставку, на сто рублей. Пятьдесят тысяч рублей, в общем. Я про себя отметил, что у официантки ухоженные аккуратные руки. Вошел на удвоение. У него пять. Надо удваиваться, но стремно. Решка - удваиваюсь, орел - выхожу. Я подбросил монетку. Орел. Всё вокруг застыло, как будто ожидая моего решения, девушка с красивыми руками замерла, как манекен в магазине, мужчина в дальнем конце зала полез в карманы за сигаретами, да так и остался стоять в неестественной позе. Какофония автоматов на мгновение прекратилась, посторонние звуки исчезли. Всё остановилось, живой остался только я. Орёл. Орёл - выхожу из удвоения. Значит, выхожу. Или если решка, то выхожу? Черт, забыл. Перекинуть? Да, какая разница? Я нажал на кнопку. Удвоился. Выпала тройка и я проиграл. И всё вокруг ожило. Девушка-официантка поставила чашку на поднос, мужчина выпрямился и закурил, звуки десятков автоматов слились в единую мелодию. А я проиграл. Проиграл еще тысячу рублей. Ну, девятьсот, если быть точным. Сам по себе проигрыш тысячи не был обидным. Намного больше расстраивало, что я не выиграл пятьдесят тысяч. Вот это уже было чертовски обидно.
Счетчик показывал, что у меня чуть больше сорока тысяч рублей. Это было очень сложно, неимоверно, но я подозвал оператора и попросил выплатить мне эти деньги. Я смирился с поражением. Сделать это было трудно. Но обязательно нужно. Сорок тысяч лучше, чем ничего.
Двери закрылись за мной, холодный воздух ударил в лицо, я зажмурился. Какое-то время просто стоял и не думал ни о чем. Вообще ни о чем. В голове была звенящая пустота. Я открыл глаза и впервые по-настоящему испугался. Я понял, что мы с Нинзей запросто можем сейчас проиграть все свои деньги. Только сейчас я, действительно, это понял. Осознал в полной мере, что это не математика, а игра. Игра, которая иногда может быть веселой и забавной и которая бывает жестокой и беспощадной.
Я поймал машину и поехал в бар, где мы все должны были встретиться после казино. Мы договорились, что не будем пользоваться мобильными телефонами во время игры и что каждый приедет в бар на Пушкинскую сразу, как закончит играть.
Нинзя сидел за барной стойкой и заливал в себя водку, когда я вошел. Мы пересели за стол, он был пьян, но не настолько, чтобы не складывать слова в осмысленные предложения.
- Проиграл? - Спросил я.
Он кивнул.
- Сколько?
- Всё, - тихо ответил он.
- Семь штук? - Я уточнил.
Он кивнул и спросил:
- А ты?
- Полторы тысячи осталось.
- Выпить хочешь? - Предложил он.
- Давай, - согласился я.
Он молча налил, мы чокнулись и выпили. Я спросил:
- Кто-нибудь приезжал?
- Рома.
- Сколько?
- Три проиграл, четыре отдал и уехал. Сказал, что спать хочет. Давай выпьем? - Опять предложил он.
- Давай.
Нинзя снова налил, мы чокнулись и выпили. В бар зашел Макс. Он был настолько подавлен, что одного взгляда на него мне хватило, чтобы понять, но, тем не менее, я и Нинзя одновременно спросили:
- Ну что?
- Всё слил, - он присел за стол, - блядь, я не понимаю, почему. Я же сам рассчитывал, ошибки нет, я несколько раз проверял.
- Водку будешь? - Спросил Нинзя.
- Давай.
Официантка принесла еще одну рюмку, Нинзя разлил и мы выпили. Макс поднялся.
- Я это... Поеду, наверное, - сказал он.
- Давай. Спасибо, что помог, - грустно сказал я, – может, остальные выиграют.
Через полчаса приехал Костя. Он не вошел, вбежал в бар, нашел нас и плюхнулся за столик.
- Парни, играл, честно, как вы и сказали. Шесть тысяч проиграл. Вот штука осталась, - он достал из пальто и положил деньги на стол, - я, правда, все делал, как вы говорили.
- Выпьешь? - Спросил Нинзя.
Он секунду подумал:
- Одну давай, только быстро, а то меня девушка на улице ждет.
Нинзя разлил, мы выпили, я закурил. Костя поднялся:
- Ну, я пошел. Нехорошо заставлять девушку ждать. Извините, если что не так.
- Ничего. Давай, пока, - сказали мы с Нинзей одновременно.
Мы ждали Артема и Пашу до утра. Сменилась официантка, бармен поехал домой, а мы все ждали. Мы звонили, но их телефоны не отвечали. В восемь часов мы поехали к Нинзе спать. Ни о какой работе в этот день не могло быть и речи, мы не спали всю ночь, да еще под утро неслабо накидались алкоголем. Я заснул в такси, Нинзя разбудил меня, когда подъехали к его дому. Мы вышли из машины, купили в уже открывшемся магазинчике пиво на утро, потом долго не могли попасть в подъезд, потому что Нинзя забыл код домофона. Наконец, какой-то мужчина, спешащий на работу, вышел, и мы смогли войти внутрь. В холодильнике у Нинзи оказалась недопитая бутылка водки. Это нам показалось возмутительным фактом, который нужно исправить и который немедленно был исправлен. Дальше мы собирались пойти в магазин, чтобы купить еще, но добрались почему-то только до дивана, где моментально уснули.
Проснулись мы часа через четыре в хорошо всем знакомом состоянии. На завтрак было пиво, которое мы так предусмотрительно купили утром, сетования на то, как же, черт возьми, болит голова, мучительные воспоминания о вчерашней игре и подсчет нашего баланса. Мы смогли дозвониться до Паши и до Артема, у них на двоих осталось почти пять с половиной тысяч. Получилось, что всего осталось двенадцать тысяч. Получилось, что проиграли мы все остальное или тридцать восемь штук. Мы поделили деньги между собой в соотношении два к трем и пошли в магазин. На работу я позвонил и сказал, что заболел. Это была почти правда. Домой попал только через два дня и очень долго и мучительно приходил в себя.
Это был конец октября 2006-го. Хорошего, в принципе, года.
Почему мы проиграли?
Так глупо получилось. Оказывается, в автоматах стояли регуляторы, которые определяли, сколько на данный момент слот выигрывает или проигрывает. И если он проигрывал, то включался "жадный" режим и автомат начинал отжимать свои деньги обратно. Мы-то думали, что колеса вращаются равномерно. И всё было просчитано, основываясь на этом предположении. Вообще-то сейчас во всех игровых автоматах с барабанными играми колеса крутятся именно так. Это совершенно точно, потому что я сам их рассчитывал. То, что в старых аппаратах существуют такие вот регуляторы, которые просто нивелируют само понятие "честная игра", мы не знали. Об этом мне сказали разработчики из нашей конторы, но, к сожалению, когда они это сказали, было уже поздно.
Почему мы везде выигрывали, когда проверяли автоматы?
Повезло. Невероятно, но факт. Просто повезло и ничего более. И уж точно никакой математический расчет тут ни при чем. Если бы не это чертово везение, то всё бы было в порядке. И мы бы не стали играть по-крупному.
Хотя...
Может оно и к лучшему...
И последняя 15-я.
Не спеша, иду по Якиманке и пинаю банку из-под кока-колы. Середина рабочего дня, клерки отклеиваются от мониторов своих персональных компьютеров, отрываются от телефонов, бизнес-ланч - маленькая свобода. Просто иду вперед, слушаю плеер, курю. На улице весна, все радуется и оживает. Я вдыхаю теплый воздух, любуюсь высоким, синим небом, разглядываю свое отражение в лужах. Солнце. Оно, наконец, прорвалось через пятимесячную блокаду облаков. Люди идут навстречу мне и улыбаются. Просто улыбаются. Не специально, не потому что это кому-то нужно, не кривятся натужно, чтобы впарить покупателю дурацкий товар или угодить начальнику. Они по-настоящему улыбаются. Потому что им хорошо. Весной так всегда. И это прекрасно.
Я ничего не делаю уже два месяца, уволился с работы, а новую пока не нашел. Да и не искал еще, если честно. Мне нравится ничего не делать, врут те, кто говорит, что не работать - скучно. Наоборот, это так интересно. Я просыпаюсь в десять, надеваю кроссовки и выхожу на пробежку, бегаю около часа, потом принимаю душ, завтракаю, беру плеер и иду гулять. Хожу по Москве и слушаю музыку. Иногда захожу в кино, иногда вытаскиваю знакомых из офиса, и мы вместе пьем пиво. Иногда просто читаю в какой-нибудь кофейне. Недавно слетал на море, две недели провалялся на пляже без четких представлений о дальнейшей жизни. Просто лежал с закрытыми глазами и слушал прибой. Точно я понимал только одно - теперь всё будет по-другому. Как? Пока не придумал. Но не так, как раньше. Что делать я не знал, но это было не главное. Главное, что я совершенно точно знал, чего не делать. В остальном я решил - жизнь подскажет. Увольняясь, получил неплохую компенсацию, закончил все проекты, которые на мне висели, и сообщил работодателям, что на этом наши отношении прекращаются. Заработанных денег мне хватало месяца на четыре спокойной безработной жизни. И я спокойно и безработно жил, стараясь не думать о дальнейшей судьбе. Кажется, получалось хорошо.
Попытался изобразить с банкой финт Зидана, вышло не очень. Я ударил правой ногой так, что она пролетела под левой. Немного похоже на то, что делает Криштиано Роналду в Манчестере. Банка отлетела под ноги к проходящему мимо мужчине, он одним касанием остановил ее, а вторым отпасовал мне. Я показал ему поднятый большой палец.
В "Шоколаднице" тихо и уютно. Только немного непривычно оттого, что уличный гомон как-то резко исчез. Я присаживаюсь за столик, заказываю каппучино, достаю книжку. Герои Хемингуэя любят и воюют. В общем, по мелочам не размениваются, их эмоции планетарного масштаба. Официантка ставит передо мной чашку, аромат корицы и кофейных зерен заполняет пространство вокруг стола. Делаю небольшой глоток. Несильно хлопает входная дверь, звуки улицы гудением клаксонов и шарканьем колес на мгновение врываются в кафе, я автоматически поворачиваю голову. Вычурно яркий шарф небрежно повязан вокруг шеи. Она поправляет рукой непослушный ежик темных волос, окидывает рассеянным взглядом зал и садится у окна. Пью отчего-то ставший безвкусным кофе, ловлю себя на мысли, что уже почти минуту читаю одно и то же предложение, откладываю книжку.
Я думаю, что главное для девушки - быть красивой. Мужчина должен быть сильным, а девушка красивой. Самец и самка, законы природы. Остальные качества тоже, безусловно, важны, но это уже роли второго плана. Если девушка не красива, то оставшийся боекомплект не спасет. Ты будешь всего-навсего умной, благородной и веселой уродиной. Без главного теряется прелесть остального.
Она изучает меню, потом поднимает голову, и мы встречаемся взглядами. Смотрим друг на друга, неожиданно для самого себя я улыбаюсь, она улыбается в ответ. Ее улыбка живая и настоящая, ни капли наигранности или кокетства, от этого становится тепло. Мы смотрим друг на друга совсем недолго, ровно столько, сколько можно смотреть, если ты понравился ей, а она тебе. Отвернешься раньше - она тебе не интересна. Позже - ты на нее тупо пялишься. Я пью кофе, смотрю на улицу через огромное прозрачное стекло вместо стены и все время останавливаюсь взглядом на ней. Красивая девушка - это как произведение искусства, ты смотришь на нее, а мир вокруг преображается. А она очень красива.
Она допивает свой кофе, расплачивается и встает. И мы снова встречаемся взглядами, на этот раз обходится без улыбок. Это прощание. Так всегда в этих гляделках - парень и девушка понравились друг другу и украдкой посматривают, а потом либо ему, либо ей нужно выходить, например, из вагона метро, или из кафе, или откуда-то еще, неважно, и они последний раз встречаются грустными взглядами, говоря "Ну, вот и все. Ты очень милая, но мы с тобой из разных миров, прости". Она выходит на улицу, а до меня доходит, что если я сейчас к ней не подойду, то больше никогда ее не увижу. А я этого не хочу. Точно, я этого совершенно не хочу. Кидаю деньги за кофе на стол и выбегаю на улицу:
- Девушка, стойте!
Она поворачивается, внимательно смотрит на меня, а я на нее. Этот момент самый трудный, стоит его преодолеть и дальше все будет гораздо проще. Я стремительно соображаю, чего бы такое ей сказать, чтобы завязать знакомство, одновременно с этим рассматриваю ее и думаю о том, что она еще красивее, чем показалась мне в кафе. Она улыбается, совсем чуть-чуть, хочет помочь мне. У нее ямочки на щеках.
- Я иду на набережную. - Говорю я. - Не хотите составить мне компанию?
- А что там на набережной? - Спрашивает она.
- Ничего. Просто красиво.
И напряжение исчезает. Кажется, что я знаю ее всю жизнь, так мне легко и свободно. Мы идем куда-то в сторону Ударника, она рассказывает, что работает здесь рядом, что в офисе скучно, что начальница уехала в отпуск и можно ничего не делать. Мы болтаем обо всем на свете. О фильмах с Джонни Деппом, о футболе, об Испании...
Прошел почти час и она пошла обратно на работу, а я остался ждать. Устроился с книжкой на скамейке на Болотной площади. Герои Хемингуэя продолжали любить и воевать, глубина и сила их чувств потрясали. А мне было очень спокойно. И еще было радостно оттого, что я жду ее, и скоро мы снова увидимся.
Неторопливо накатывался вечер. Клерки выскакивали из душных офисов, ослабляли хватку галстука и, с портфелем в одной руке и бутылкой пива в другой, исчезали в подземке. Влюбленные парочки облепили набережную. Автомобили застыли в исполинской пробке на мосту, водители читали газеты.
Она позвонила и сказала, что выйдет через пятнадцать минут.
Я сказал, что встречу ее у входа.
Акина Немс."Час суда" на РЕН ТВ.
-Поднимите мне веки!
-Вий! Глазами не встречаться!,- пробило Макса, но поздно:
- Вижу!!! А теперь поднимите мне хуй!!!
………
-Ты чего орешь?- теперь на Макса испуганно смотрела заспанная Светка, - Какой «ахтунг»?
-Меня чудовище отъебало! – Макс перевел дух.
-Козел! – девушка отвернулась.
-Приснится же, - Макс сел. Спать расхотелось..
Из всех его многочисленных телок Светлана была самой ненапряжной. Симпотная, общепитница. Плюс жилье. Нихуевый вариант, не была б такой блядюгой.
Он дотянулся до пульта и включил телевизор. Появилась крупным планом женщина лет тридцати пяти, со скорбно опущенными уголками рта.
-Истица, - раздался голос судьи и , по совместительству, ведущего, - Сообщите суду присяжных и зрителям фабулу искового заявления к ответчику.
-Простите?
-Что Вы инкрими…В чем Вы обвиняете соседа?
Истица потупила глаза:
- Он мне в жопу пальнул.
Камера скакнула на ответчика, ушлого на вид мужичонку. Он улыбнулся и помахал рукой.
Макс заинтересовался.
Появился представитель подранки и ввел суд и телезрителей в курс дела:
- Моя клиентка, на дачном участке, отмечала день рождение мужа. Внезапно, почувствовала позыв. Туалет оказался занят, в саду были гости… В темноте, дезориентированная отсутствием забора, истица случайно зашла на территорию соседа, …
-Забор я обновлял, - встрял ответчик, - Там, всего-то, пролета не хватало! Слышу, лезет кто-то… У меня гладиолусы трижды резали!
И степенно закончил:
-Откуда я знал, что срать?
-Ответчик! Уважайте суд!- встрепенулся ведущий, и ебнул молоточком по столу.
- Спасибо, Ваша честь, - представитель истицы, откашлялся, - Я продолжу. Приняв естественную для дефекации позу, жертва внезапно попала в полосу освещения. Пытаясь скрыться из зоны видимости, она предприняла цикличные движения вдоль забора, но!...- последовала полная трагизма театральная пауза, - Ответчик сопровождал ее световым лучом. После чего выстрелил на поражение. Сбежавшиеся на шум гости, нашли пострадавшую в состоянии глубоко шока. Я настаиваю на том,- в голосе зазвенела жесть, - Что ответчик совершил умышленное причинение увечий истице, посредством нарезки щетины, соли и рыбной чешуи! Он видел, в кого стрелял!!! Он знал, что это соседка, а не злоумышленник! И я это докажу!
-Очень хорошо, - почему-то сказал ведущий, - Теперь выслушаем другую сторону.
-Уважаемый суд! Мой подзащитный стрелял в абстрактного вора, который фактически вторгся в зону его частной собственности. Он не мог идентифицировать, что палит в женщину в общем, и соседку, в частности, так как стрелял с большой дистанции. И я это докажу!
Ведущий предложил прерваться на рекламу. Замелькали пивные бутылки.
Макс прошлепал к холодильнику. В уголке приютилась пара банок «Невского». Молодец -таки девка.
Шоу тем временем продолжилось.
-Мы вызываем первого независимого эксперта:
Появился человек в очках, белом халате и прозекторских перчатках:
-Судмедэксперт, - представился он.
Истица удалились с ним за ширмочку, где они провели некоторое время.
-Судя по характеру повреждений, учитывая баллистику посева зарядной части и глубину проникновения в мягкие ткани, могу предположить… в принципе, это зависит от количества пороха, но точность… Оч-чень симметрично легло…Просто нереально…
-Ваше мнение?
-Выстрел был произведен с удаления не более пяти метров.
-У ответчика есть возражения?
- Бил с колена.
Мужики из присяжных оживились:
-Можно взглянуть в целях объективности?
Судья разрешил, и они потянулись за ширму.
-В студию звонок! Телезритель спрашивает, почему не показывают. Отвечаю. Полную DVD версию программы вы сможете заказать по телефону.
-Пять метров! – воскликнул тем временем представитель истицы. – Уважаемые присяжные, Ваша честь! На таком расстоянии невозможно не идентифицировать, в кого палишь!
-Возражаю!- парировал представитель ответчика, - Это всего лишь предположение! Мы, со своей стороны, вызываем независимого эксперта из Ижевска!
Дядька-эксперт покрутил двустволку в руках. Вскинул и, с видимым удовольствием, прицелился в истицу. Та рефлекторно присела и заметалась. Эксперт не удержался и щелкнул курком:
-Хороший аппарат. И с тридцати кучно положит.
-Тридцать метров! Мой клиент мог отстоять на тридцать метров! На таком расстоянии, да еще и ночью, невозможно опознать цель! Мой клиент невиновен!
Судья строго посмотрел на истицу.
-А попасть так точно в цель, на таком расстоянии, да еще и ночью, он таки сумел?!- представитель истицы сделал хитрое лицо, - Он что, снайпер?
Судья строго посмотрел на ответчика.
Присяжные зашушукались: «Как нехуй делать!», «Да я белку…», «А вот помню, в позапрошлом, в Карелии….»
-Заявление представителя истицы выглядит убедительным,- судья поигрывал молоточком, - Тридцать метров – все-таки серьезная дистанция. –У Вас есть, что сказать в пользу клиента?
-Есть! – представитель ответчика достал бумажку, - Готовясь к делу, я сделал запрос в архив Министерства Обороны. Мы получили официальное подтверждение, что с 1979 по 1981годы ответчик проходил срочную службу в строительных частях Забайкальского Военного Округа, где выполнил… Акцентирую – в-ы-п-о-л-н-и-л обязательные нормативы по стрельбе!
Он помахал казенным документом, и положил на стол судье.
-Ответчик, - судья скептически прочитал справку, -Вы действительно такой отличный стрелок?
-От Бога, - честно ответил мужик, - Попал ведь.
-Так, так, - судья хитро посмотрел на телезрителей, явно обещая интригу и оживление сюжета - А вот мы это сейчас и проверим! Но прежде прервемся на рекламу! Оставайтесь с нами!
Опять замелькало пиво.
-Суки! – Макс посмотрел на пустые банки. – Суки!
…
Шоу продолжилось.
-Внесите в студию муляж!
Ассистенты внесли и установили огромный щит – гаситель. На его фоне был поставлен скрюченный , на полусогнутых, манекен. Типа – динамично срущий, как истица. Жопа, для достоверности, была выкрашена белым цветом.
- Ответчик! Отойдите к опорам. Да, да, туда. Напомню, что судмедэксперт констатировал высочайшую точность попадания.
-Очень симметрично, -подтвердил один из присяжных, - Как будто в ведро с гвоздями села! Ставлю на мужика.
Присяжные вновь оживились:
-Держу! Держу!
-Один раз можно и случайно попасть! – представитель истицы явно перестраховывался, расстояние было значительным.
-У нас ограничено время эфира! Стрелять будем один раз! Потом оценим точность попадания и вынесем вердикт. – судья повернулся к ответчику, - Это ваше ружье? Наши специалисты изготовили аналогичный заряд из мелкой дроби.
-А пороху…?
-Достаточное для эксперимента количество. Стреляйте.
Ответчик разомкнул вертикалку, проверил патрон. Посмотрел на истицу.
-Запыжили…?
-Нормально запыжили! Не разорвет.
-Ну.. С Богом. Все как тогда?
-Да.
-Как скажете.
Ответчик привстал на колено и прицелился. Ассистенты, за веревочки, начали перемещать куклу в право-лево.
Раздался выстрел. Истица схватилась за жопу и с коротким вскриком упала.
Мужик отложил ствол.
-Как… Как!? Как он, блядь.. – ведущий, он же судья, разевал рот как рыба, - Как он, блядь, сука …?
-Рикошетом положил, - один из ассистентов пальцем прочертил траекторию, - Классно исполнено. Смотрите: он стрелял левее манекена, в опору щита. От опоры заряд пошел в софитный колпак. Видите, там лампа разбита. Из колпака, кучно, в бабу. Я сам из бывших, но это... Говорите, в стройбате служил? Ну-ну.
-Другими словами, - представитель ответчика обрел дар речи, - Мы убедились что мой клиент – действительно классный стрелок. Он стрелял издалека, как следствие - истицу опознать не мог, и значит - не виновен!
Представитель истицы только разводил руками.
Судья сидел, обхватив голову. Потом поднял глаза:
-Господа присяжные! Итак, ваш вердикт?
Шоу явно удавалось.
….
-Да погаси ты телевизор! Дай поспать, - Светка нащупала пульт и погасила экран, - Ну чего там интересного?
-Отдай кнопки!
-Не отдам. Тут тебе не салон. Мне вставать в четыре.
Макс какое-то время молча боролся с гневом.
Потом поостыл, оглядел свернувшийся клубочком силуэт.
-А поднимите-ка мне веки,- откинул одеяло и обозрел упругую Светкину задницу, - Ви-ж-ж-у!, - лег на бок, пристроился, слегка развел руками и резко, стараясь не подхватить волосы, по сухому втиснулся.
-Ты что!!!- девка выгнулась так, что скрипнуло.
-Тихо, тихо, - что есть силы прижал ее к стене, – Нет, блядь, ну приснится же! – еще раз возмутился Макс и замельтешил.
Уже представленный мной здесь ШГБ.
Беспесды первый джентльмен нах! или трудно ли быть им?
аффтар: Шесть Грустных Букв
Эпиграф.
" Первый бал Н.Ростовой к ней подходит А.Балконский и приглашает на танец. Танцуя предлагает ей руку и сердце.
-Ах.Нет. Нет и нет. Вы не истинный джентльмен.
-Но почему?
-Вы не такой умный как Холмс и не такой галантный как Ватсон.
А.Балконский выходит в сад и стреляется. Такая же хуйня происходит с П.Безуховым и прочими героями ВиМ. Последняя мазурка. Подходит Ржевский.
-Мадам. Позвольте Вам впендюрить?
-Нет, что Вы! Я не такая, и Вы не такой. Не такой умный как Холмс и не такой галантный как Ватсон.
-Мадам! ЗАТО Я ЕБУСЬ КАК СОБАКА БАСКЕРВИЛЕЙ!!!".
###
Чартер, как обычно задерживали, делать было нечего. В газетном ларьке, в куче рекламно-пустых, глянцевых журналов попался на глаза "GQ- Gentlemens quarterly", он же "Джентльменский - квартальный", из разряда тех изданий, которые настоящему джентльмену читать западло. Да фиг с ним, никто не увидит. Неожиданно, в серии статей, нашлась одна приличная. В.Панюшкин " Сказать <<НЕТ>>". Статья, честно говорю, хорошая. Советую. Суть в цитате: - " Хороший костюм требует умения не прогибаться, иначе костюм будет морщить. И если носишь хорошие сорочки, то нельзя бояться, иначе бросит в пот, и под мышками выступят отвратительные пятна". Т.е. закосил под джентльмена, будь добр и веди себя как он. Иначе хуйня получается, "… чмо в карнавальном костюме джентльмена". До этого момента считал себя не ебать каким джентльменом, а тут, на тебе…” Не прогибайся, где можешь”. А, где можно прогибаться? По автору получается, что ни где. Иначе, как истинный джентльмен, должен(просто обязан) застрелиться. И так мне эта мысль запала, -" А, насколько я настоящий джентльмен?" , что испортила к ебеням весь отпуск. (Теперь-то я знаю, настоящий джентльмен, таких паскудных вопросов себе не задаёт).
Вернувшись обратно, стал искать ответ.
Откуда вся современная интеллигенция черпает свои знания? Ясен хобот,- из Интернета. Забил во всех поисковиках:- " Настоящий джентльмен" и получил. Не считая тупых афоризмов, неработающих устаревших ссылок на "кодекс джентльмена" и хуевой пропасти "настоящих джентльменов" на сайтах знакомств, вот наиболее познавательное:
* -" Настоящий джентльмен - это тот, кто кошку всегда называет кошкой, даже если он об неё споткнулся и упал".
* -" Только настоящий джентльмен выйдет из душа, чтобы пописать".
* -"- Если настоящего джентльмена отымели, то его должно успокаивать, что по-крайней мере, у них всех в дерьме, а он - ЧИСТЫЙ!"
* -"Если джентльмен называет даму дорогой, значит, ему нужна дама подешевле-". *-" Классика, Анал, Лесби-шоу - ... Самые лучшие и сексуальные проститутки Москвы и других городов! Развлечения и знакомства для настоящих джентльменов! Недорого!".
* -"Юный гей-актив. Очаровательное анальное приключение предлагаю настоящему джентльмену из Москвы".
НИХУЯСЕ!!! Картина маслом на белом кафеле. Голый мужик, держит в мышцатых руках охуевше-визжащую кошку и ссыт мимо ванной под шум льющейся воды. При этом его ебут, а он, стиснув зубы с выпученными глазами, поднатужился, и делает вид, что не замечает. "Нашёл, сцука, анальное приключение на свою жопу? Тогда терпи,если джентльмен". В качестве массовки, для оживляжа, вокруг прыгают самые лучшие, дешёвые и сексуальные проститутки из Москвы и других городов, с криками: " Где же ты, наш настоящий джентльмен???" Чистый АХТУНГ!!! Полная девальвация некогда святых понятий. От кого и где, спрашивается, современная молодЕж и пидрастки узнают о кодексе джентльмена? O tempore, o moris!!!Где же он, образец современного джентльмена? Кумира молодёжи, защитника слабых, опоры отечества. Где Бля? Я Вас спрашиваю? Куда спрятался?
- А нету не хуя. Вымер.
Озарение наступило, как всегда, в воскресенье утром. Мысли приходили в следующем порядке:
-Зачем заморачиваться, что ты должен делать или не должен, как Настоящий Джентльмен? Настоящий Джентльмен никому ничего не должен. ПОШЛИ ВСЕ ДРУЖНЫМ СТРОЕМ НАХ.
-Когда правила не устраивают современных" джентльменов", то настоящие "джентльмены" меняют правила под себя.
-Джентльменом хорошо быть только в обществе джентльменов, а не в чашечке Петри среди одноклеточных. Как говорится:”С волками жить,…а у кота всё равно длиннее”.
Вот он и ответ на мучивший вопрос. Хочешь быть Джентльменом? - будь им.
С сегодняшнего дня, искренне Ваш, - БЕСПЕСДЫ ПЕРВЫЙ ДЖЕНТЛЬМЕН НАХ !
Девочка Припевочка,радуйся!Я нашёл аффтара "Ромалов"!Сегодня начну закидывать!
И так,Пункт,аффтар известных "Ромалов"!
Креатив "Две смерти клеопатры!"
миши есть маша, а у маши есть Клёпа (Клиапатра блять)… Клёпа эта такая сабака вроди, сабака из пароды знаете таких сука жалких карманных невнятнастей - маленькая-маленькая, пучиглазая и нервная как фсе маленькие. Бегает этот дрищ па квартире ф трясках и сударагах каких-та, вечна мёрзнет и ссыцца. Я нах атказываюсь верить што это убожество хто-то там вывел спецыально, скарее фсиво клёпины даистарические предки, настаящие блять бальшые валасатые сабаки с зубами, па неясным науке причинам нет-нет да и паёбывали каких-нить даистарических хамякоф там или прочих грызуноф… -- паэтому па внешниму виду этот малинький задрот с гордым именем клиапатра напаминает чота среднее между крысой и сука смиртельно бальной крысой. Хуйво знает была ли ана такойже нервной до знакомцтва с мишей, но то што после этаво беспизды знакававо сабытия ейо жызнь радикально изменилась - это факт.
Такое часто бывает што малинькие сабачки ссуцца а инагда и сруцца ат избытка чуфстф. Если дапустим их сильна нахлабучивает какая-нить радасть ани начинают сударажна так сакращацца пытаясь найти выход сваиму суканах щастью, вижжат, крутяцца, а патом вдрук замирают, глазища ёпт па пятаку и патекло блять… - раньше клёпа любила жызнь и ссалась исключительна ат палажытельных имоцый типа там хазяйка пришла - хуяк, лужа; или там канфетку дали - хуяк, фтарая.., ну и ф таком духе. Но с паявлением в ейо жызни миши фсё стало намного блять мрачней. Теперь ана ссыцца блять и срёцца ещо и от страха, т.е. ат аднаво мишынава вида, запаха или звука там… (- помню мы ф телик мёртвые фтыкали и миха пукнул пендос неажыданно, я чесна гря сам чуть ни абасрался с перипугу - чё пра сабачку-то гаварить… её сташнило па-моему, ну или чота ф таком духе). Карочи клёпины страхи перед мишей имеют давние причины. Их знакомство начиналось ниибаца плачевно. Када миша тока падкатывал к сваей бабе шары и нихуя пака к ней не переехал, он вёл сибя прилично как уебан - чистил там ей картошку, в магазин бегал, видро мусорное вынасил и прочее. А у жадной и вечно галодной клёпы была сука галимая привычка тырить ништяки из мусарнава ведра и патом точить их где-нить блять пад диваном (это беспизды хомячьи гены) - пака ведро стоит в каридоре ана такая хуяк нырнёт в ниво так тихо, пароецца, абассыцца ат радасти и съёбывает незаметно. Миша пра эту мазу хуй знал, ну и блять адин раз съебацца из видра клёпа просто не успела нихуя и её вылазка акончилась страшным палётом по мусоропроводу с васьмова ытажа в говносборник к ейо патенцыальным крысячьим роцтвенникам. Мне думаецца што у такой маленькай сабачки нервы и так не ф пизду, а тут ищо эти блять прыжки затяжные сука… её искали искали, патом думали што убежала, патом думали што украли (каму ана нахуй нужна…) - кароче горе ф семье, а патом миша идя с утра на работу услышал падазрительна знакомый лай навзрыд. Вопщим када сабаку вытащили ана выглядела ищо хуёвей чем ей паложено быть, имела частичную патерю ариентации и сафсем перестала гафкать, зато, как грит миша, ништякоф памойных абъелась гнида на фсю жызнь фпирёд.
Буквальна чериз пару нидель посли этава сабытия мы с мишей, с нашими бапцами и клёпой савершыли загарадную паездку - типа пиво, речка, бадминтон…Ну и када мы синие начали играть в этот ибаный бамминтон миша решил загладить сваю вину перид жывотным и типа развести бедную хиврю на паиграть. Нада атметить што клёпа к этому маменту палажыла глаз на перьевой валанчик и чота от нево паходу хатела - миша эту тему прасёк, паставил карочи валан этот на землю и такой с улыпкой добрава гестапофца начал каманды раздавать типа "клёпа фас, клёпа анфас…" Клёпа на это блять сомнительное игрище ясен хуй не велась паскоку фсё исчо баялась падхадить к мише ближе чем сука на пять метров и падала в обморок при виде мусорных вёдер. Миша пафтыкал на это дело минут пять, ну и патом са славами типа "да пашла ты ф пизду" решыл мне паказать как правильно паднимать валан с земли адним ударом и замахнулся ракеткой ниибаца. В этот ключивой мамент хитрая и жадная клёпа паходу решыла валанчик фсё-таки спиздить пака миша типа не видит и заранее абассафшысь, ебанутая сабака кинулась к этому блять абъекту… а веть бегает падла быстро, хуй уследишь, раз-раз и уже валанчик в зубах держыт… а миша-то замах уже взял беккер ебаный и тармазнуцца хуй успел…- карочи чериз сикунду клёпа палучила нехуёвый такой хук в еблище ракеткой и ф кампании с валанчиком на скорости близкой к световой улетела ф пизду, т.е. в близлежащие кусты. У мишы эта ракетка в двух местах пагнулась нахуй. Он када через пару минут саабразил чё сделал, быстренько такой орудие убийства бросил как рибёнок каку и давай на сваю машу жалобным взглядом смареть - а у той истесна ат увиденнаво истерики и прочее…
Чюдесным образом клёпа была абнаружена. Вид она имела прямо скажем неважный - от перегрузок и переминьжовки у неё паходу случился коллапс нервных систем к ебеням..., сабака сократилась до размероф сука валниставо папугайчика, а зенки наабарот - стали с еёйную галавёшку каждая и обе сука косили в разные стораны. На этат рас патеря ариентации аказалась полной - жывотное перестало аткликацца на сопцтвенное имя и ещо пару нидель передвигалось па меснасти непанятными диаганальными рисунками. Валанчик хстати так и не нашли, миша миня уверял што клёпа ево праглатила палюбому.
К теме азартных игр.Пикуль.Мудак.
С трудом засыпаешь, ночью метаешься на кровати, три раза просыпаешься, два раза идешь в ванную попить из под крана ржавой воды. Встаешь за пять минут до звонка будильника, застилаешь кровать, завтракаешь поджареной с вечера подсохшей яишницей, чистишь зубы, смотришь в зеркало на чёрные круги под глазами, одеваешься. Выходишь из дома, садишься в переполненый трамвай, проезжаешь, прижатый щетиной к замерзшему стеклу, шесть остановок, заходишь в метро, прыгаешь через турникет. Рука в кармане сжимает заветный квиток. Выходишь на "Достоевской", толкаясь и матерясь про себя переходишь на "Владимирскую". Садишься в переполненую электричку до "Техноложки". Сердце начинает ускоряться. На "Техноложке" специально выходишь последним, толкая плечом ёбаных бабок стремящихся зайти первыми. Это взбодряет. Встаешь на эскалатор стараясь не обращать внимание на пиздящих про сессию второкурсниц стоящих на две ступеньки ниже. Считаешь проезжающие мимо лампы. Двадцать девять...тридцать.....сердце в груди бьется все сильнее...последняя, тридцать первая. Сходишь и стараясь не сорваться на бег идешь к ёбаному ларьку ёбаного "СЭТ-Букмекера". Десять шагов.....пять......два.....последний. Встаешь напротив наспех приклеенного скотчем факса с результатами. Лихорадочно ищешь глазами нужный. Вот он. "Фулхэм-Арсенал - 0:1(0:1)". В бессильи опираешься лбом о стекло. Блять...Блять! Почему 0:1 ?! Почему не 0:2?! А хуй его знает почему... Не сложилось что-то. "Ну чево? Как?" - приветливо улыбается механик Серёга из соседних игровых автоматов. Он считает тебя своим другом. Ты тоже так считаешь иногда. Но не в этот раз. В этот раз хочется уебать ему с головы в улыбающийся ебальник, а потом начать пиздить его, упавшего, ногами по тщедушному тельцу до тех пор пока тебя не оттащат менты. Не надо этого делать. Он тут не причем. Считаешь про себя до десяти. Это успокаивает. Горько усмехаешься в ответ: "Да никак, хули...". Выходишь на улицу, покупаешь на оставшиеся полтора рубля три штуки "Союз-Апполон лёгкие", прикуриваешь от спички. Вечером встречаешь любимую после учёбы. Господи, какая она сегодня красавица... Сегодня вы договорились сходить в кино. Вы так давно нигде не были вместе. "Привет!". Счастливая улыбка. "Ну что, куда пойдем?". "Ты знаешь... в общем опять зарплату задерживают...может в другой раз?". Улыбка на мгновение пропадает но тут же снова появляется. Правда не такая счастливая. Прижимается к груди. "Милый, это ерунда, это пустое...поехали к тебе?". Поехали. Приезжаете домой, ужинаете купленной на остатки её стипендии китайской лапшой . Принимаешь душ. Выключаешь свет, ложишься в согретую её телом постель. Тебе ничего не хочется. "Милый, что случилось?". Смотришь на неё, такую любимую, такую родную, такую свою. Нежно убираешь руку пытающуюся разбудить твой хуй. "Всё в порядке любимая. Тяжелый день". Отворачиваешься, смотришь в окно и думаешь почему же ты такой мудак.
На следующий день до хрипоты в горле споришь с лучшим другом чьи шансы лучше - "Мидлсбро" против "Астон Виллы" или "Ньюкасла" против "Чарльтона". Сходитесь на том что "Ньюкасл" будет вернее. Точно, верняк. Звоните знакомым которые ещё могут вам занять под честное слово.
Как шутят добрые волшебники – 2
аффтар: Дмитрий ганДонской
Печальный Гриня сидел в кафешке, пил теплое пиво и вздыхал. Благодушный старикан, сидевший напротив, хуярил водку и усмешливо смотрел на него. Наконец не выдержал:
- Что вздыхаем, молодежь? Проблемы, или так, приступ пессимизма?
Парень поднял на него унылые глаза и неожиданно высказал незнакомому человеку правду:
- Никто меня не любит! Друзей нет, девушки нет… Верите, даже поговорить не с кем!
- А в институте что? В твоем политехническом? Там студенты, преподаватели, базарь хоть с утра до вечера!
- Да какие там разговоры? Про учебу не интересно, - тут Гриня запоздало удивился: - А откуда Вы про институт знаете?
- Я же добрый волшебник, я все знаю!
- Ладно пиздеть, - Гриня стал еще грустней. – После бутылки водки все волшебники, ниибацца.
- Не веришь! – ухмыльнулся добрый волшебник. – Твое дело. Но с этой минуты у тебя будет столько собеседников – рад не будешь!
Чародей взмахнул палочкой, и собутыльника унесло домой.
Охуевший парень, очутившись посреди родной прихожей, с минуту приходил в себя. Потом на автомате разулся и повесил куртку на крючок.
- Э, бля, у тебя чо, кирпичи в карманах? – недовольно пробурчала вешалка.
- Я пьян, - понял Гриня и погреб на кухню, чтобы пожрать. Открыв холодильник, он опять услышал голос:
- Хуле ты в моих внутренностях шаришь, олень винторогий?
- Кто это говорит? – пискнул парнишка, доставая яйца с полки.
- Не обращай внимания, - посоветовали те. – Ух, как здесь тепло! И охота же кому-то яйца морозить.
«Не соврал старикашка», - подумал Гриня и разбил одно об край сковороды.
- Ибать! Больно то как! – заверещало оно.
- Ничего, найдется хороший человек, - злорадно сказало другое. – Врежет ему по яйцам, вспомнит нас!
Гриня потянулся за спичками. Из коробка слышались смешки и перешептывания.
- Всё, подруги, паходу щас спалимсо…- вздохнули они, узрев озабоченное ебало. Кулинар, уже ни на что не обращая внимания, зажег газ, и поставил сковородку на огонь.
- Ты чо, сука?! - взвизгнула утварь. – Жопу мне сжечь хочешь?! Сними сейчас же!
Гриня в страхе схватил сковороду и сунул ее в раковину. Жрать расхотелось и он пошел в комнату, чтобы предаться блуду со своей надувной партнершей.
- А, приперся, еберь-террорист! - разлепила силиконовые губы красавица, как только достаточно наполнилась воздухом. – Щас опять своим хуишкой будешь в меня тыкать? И как ты меня этим карандашыком не проткнул до сих пор?!
Гриня молча стал пристраиваться к единственной подруге.
- И почему ты контрацептивами не пользуешься? – вновь заговорила она. - Сейчас СПИД свирепствует, мне знакомый гандон рассказывал!
Бедолага вздохнул и попытался применить презерватив. Но не тут-то было.
- Это ты чего такое в меня суешь? – возмутился гандон. – За кого ты меня принимаешь?!
Презик полетел в форточку, а обозленный трахаль вновь занялся резиновой любовницей.
- И вообще, ты меня не любишь! – опять затараторила она. - Цветы мне не даришь, на юг не возишь! Ты мало зарабатываешь? Зарабатывай больше, устройся на работу! Нехуй было женщину заводить, если не можешь ничего. И наш ребенок – весь в тебя!
- Послушай! – не выдержал Гриня. - То, что позавчера выползло у тебя из пизды – это был таракан!
- Я и говорю, вылитый ты! Плюгавенький, рыженький, усишки пиндюрошные…
Парень попытался заткнуть разговорчивое ебало хуем, но стояк пропал. Чертыхнувшись, парень выпустил из бабы воздух и сунул ее под кровать. С расстройства ему захотелось в туалет. Но там тоже не были ему рады.
- Опять пришел мне в душу срать! – завопил унитаз. – Говнометчик хренов! Ни минуты покою, то поссать, то подристать, то поблевать! Дай ты мне отдохнуть, иди на каком-нибудь ресурсе посри!
- О, тема! – согласился Гриня и пошел к компьютеру.
ГЫ, злая шутка :) А где первая часть?
Первая ИМХО слабее.Потому и не выкладывал.Но если интересно,то вот:
Кто реально бесит, так это всякая сказочная поебень-хуйня. Разные там шишиги, оборотни в погонах и аксельбантах, феи и прочие коты-ебуны. Извеняюсь, баюны. Но реальная засада – добрые волшебники. Это пиздец, похуже ядерной зимы в дырявых валенках. А встретился с одним таким волшебником некто Боря, малолетний опездол, не дурак выпить, но дурак вовремя остановиться.
В то утро парнишке было паршиво. Он сидел на грязной скамейке и седьмой раз на этой неделе пытался угадать, зачем вчера пил. Боль, ставшая уже привычной, разрывала голову, юный организм терзала жажда. Короче, необходимо было поправить здоровье, но не было на что.
- Разрешите, молодой человек? – материализовавшийся из воздуха старичок учтиво приподнял шляпу. – Здесь свободно?
- Падай, - вяло разрешил Борька и вернулся к своим невеселым баранам.
Добрый волшебник, а это был он, сел на скамейку и вытянул уставшие ноги. Старик притомился. Целый день он ходил по городу и творил добро. Выебал школьницу за нарушение правил дорожного движения. Убил продавщицу, обсчитавшую клиента. Уронил бетонную плиту на прораба-матершинника. Когда он заразил сифилисом самую популярную проститутку города, волшебник понял, что устал. Сейчас он отдыхал и набирался сил для новых свершений.
- Слышь, дед, - вдруг обратился к нему сосед по скамейке, - пару рублей не одолжишь? А то я кредитку в смокинге оставил!
- Ай – яй – яй, молодой человек! Как не стыдно врать! – покачал головой незнакомец. – Нет у Вас никакого смокинга! И кредитки нет. Все Ваше богатство – недолеченный триппер.
- Ну, бля, ты, дед, экстрасенс! Это же шутка юмора, – скривился Борька. – Отсыпь немного щебня, не скупись. Башка раскалывается, подлечиться надо!
- Я не экстрасенс, друг мой, я добрый волшебник, – чародей, судя по всему, что-то для себя решил. - И вынужден Вас огорчить, юноша, - у меня печатный станок пиздой накрылся!
- Это на котором деньги печатают? – ухмыльнулся Боря, решив, что старик шутит.
- Нет, таблички с надписью «Иди на хуй!».
До парня не сразу дошло, что его только что послали в самой грубой форме. Он аж заикаться начал:
- Эт… Эт-то ты мне?
- Не, бля, твоей жопе! – нагло ухмыльнулся собеседник.
Борька схватил его за грудки:
- А ну, вставай, пень трухлявый, я тебе щас пенсию оформлю, по инвалидности!
- Не, а ты чо такой дерзкий?! – противным голосом загнусил дедок. – Я, бля, не хуй соси, я волшебник очень добрый! Ты со мной шутки не шути!
Борька разозлился еще больше. Мало того, что башка трещит и во рту помойка, так еще всякая столетняя плесень издевается! Он тряхнул деда как следует:
- Гони бабло, птеродактиль!
- Иди в хуй, убогий, пока я добрый, - вяло огрызнулся старик.
- А то что? Завалишь меня песком, который из тебя сыплется?
- Я вижу, ты крутой, – сказал дед, и в руке его появилась волшебная палочка. – Так и отправляйся к крутым!
Старик взмахнул палочкой, и в ту же секунду парень оказался посреди переполненной камеры. В руке он уже держал не воротник деда, а плакат с жизнерадостной надписью - «Привет, петухи!» Сидельцы оживились, и стали подтягиваться к новичку.
А старика уже не интересовала Борина судьба. Он встал со скамейки и пошел искать нового грубияна. Добро всегда побеждает зло. Очень зло.
Dakomarate
03.05.2008, 22:26
ГЫГЫГЫГЫГЫ!!!!!
Новый аффтар.Кузен.Креатив называется "Комментарии известных личностей к креативу А.С. Пушкина "Евгений Онегин"
Наталья Пушкина:
Первая нах! Ща почетайу...
Наталья Пушкина:
Затронуло до глубины души. Сашенька, обязательно пешы ещщо!
Лермонтов:
Пушкен жжот!
Дантес:
кг/ам Афтар, убей себя!
Кюхельбекер:
Жжошь, Санёк! Взаправду жжошь!
Turgenev:
Ya seichas v Baden-badene, poetomu pishu translitom. Kreativ ponravilsya. Peshi escho!
Гоголь:
Афтар - аццкий сотона! Крео пиздат.
Чехов:
Местами прошибало слезу, местами смеялсо, и все чиновники поглядывали на меня с явным недовольством. Думал уволят нахуй.
Л.Н. Толстой:
Прекольно, но мало...
Салтыков-Щедрин:
Неплохо, правда сказки у афтора намного лучше получаюца, да и повеселее.
Достоевский:
Щедрин, не песди! Ты со своими сказками совсем ёбнулся. Афтар реально отжог, просто это абсолютно другой жанр.
Есенин:
Про распиздяя. Понравелось...
В.И. Ленин:
Толстой всё сказал
Набоков:
Не раскрыта тема ебли!
Бунин
Согласен с Набоковым
Маяковский:
Жму руку, товарищ! Как говорят буржуи: "Респект!"
Чуковский:
Неасилил
Людмила Гурченко:
Ничо так, гламурненько!
Юрий Куклачёв:
У ката уши дленнее беспесды
Н.С. Хрущев:
Бля, да ты охуел столько песать! Чуть глаза не сломал!
Н.С. Хрущев:
Сцука, предыдущий камент не туда запостил. Это было к "Войне и миру" Толстого. гыыыы... А у Пушкина ничо так, жызненно...
В.В. Путин:
Буду краток (с) готичьно!
Олег М."Год крысы"
Крыса на боевом корабле это нормальное явление.Проходя по длинным коридорам с носа на корму можно увидеть около десятка всяких разных видов этих созданий.Крысы бывают кубричные, которые живут обычно в вентиляторных, рядом с личным составом. Есть камбузные, пекарные, так эти твари жирные большие и ленивые. Крысы живущие в местах приготовления пищи не когда не пойдут в крысоловку за сыром. Есть среди этих животных и низшее сословие, это те крысы которые живут в межбортном пространстве. Они какие то всегда чёрные,мокрые,и глаза у них прищюренные. Так и должно быть, в том месте где они живут мало света, да и физически они не очень развиты что бы занять место для нормальной жизни. Вот именно эти крысы из межбортного пространства и вызывают не приятные ощущения и отвратительный вид. Территории у этих крыс поделяны. Проходят они по кораблю по кабель-трассам, или по трубам которые бесконечно тянутся из кормы на нос и обратно. Бывает что крысы встречаются на трубе нос к носу, что в народе говорится на узкой тропе вот тогда не кто не хочет уступать место друг другу и начинается бой. Заключается он в том что одна крыса кусает другую в районе задней ноги около хвоста, противник проделывает тоже самое, так вот и расходятся разными курсами. Но бывает что жёлтые грязные заразные зубы которые впиваются в густую щерсть противника достигают своего результата и встречная крыса падает с трубы с высоты прямо на палубу. Хорошо если личный состав не идёт на построение по коридорам густой толпой, а ведь бывает и такое когда крыса упадёт на голову одному из бойцов. Ну что же тут поделаеш, упала и спрыгнула она сама испугалась не меньше матроса. Но в густой толпе матросов убежать ей к сожалению уже не получится.Забьют ногами как мячик футбольный хоть какое то развлечение.
Конечно это всё не нормально. Вооружённые силы страны, боевые корабли, на которых вместе с бойцами живут и крысы тоже достояние страны советов. Иногда медики разбрасывают хлебный мякиш с отравой что бы крысы их жрали. Ну что из этого получается? Те животные которые приписаны к пищеблоку в жизни не возмут отравленный мякиш. А схватит эту наживку может только трюмная крыса что живёт в междубортовом пространстве, или кубричная крыса живущая с рядовым составом приемущественно в вентиляционных. Получается из этого следующие, крыса съест отраву почувствует себя не очень хорошо и пойдёт умирать туда где ей хорошо и безопасно. Залезет куда-нибудь в щель в межбортном пространстве, или где нибудь в вентиляционной. Там и подохнет как собака, а через три дня в кубрике начинается газовая атака, запах гниющей крысы. Для тех кто не чуял этот запах, что он напоминает можете понюхать Old Spice запах примерно такой же. Не дай Бог принять вахту дневального с умирающей где нибудь крысой, за те сутки что ты стоишь запах становится всё больше и не приятней поэтому вахту сдать не получится и заступайка ты боец ещё на сутки. Ну и в правду почему на твоей вахте крыса сдохла? Значит службу нёс не по уставу и кто за это будет отвечать? Да ты и будешь ты же ведь дневальный. Вот так и достаётся из рундука одекалон Шипр который Мамочка прислала в посылке который бережём от друзей и от товарищей который экономим на каждом бритье.
Выбор не велик или вахту тянуть ещё сутки или выливай свой Шипр туда откуда запах. Расстался с одеколоном, вахту сдал.
Есть такое поверье если крысы бегут с корабля значит корабль потонет. Может быть поэтому со временем и относишся к ним совершенно безразлично. Бывали такие дни зимой когда летел котёл и спать приходилось в шинели под одеялом. Вот обычно в такие ночи вытянешь скрюченные от холода ноги, а из под одеяла парочка серых крыс выбегает. Природа им тоже холодно. Где-то даже и жалко особенно маленьких когда они только родились. Зайдёш в вентиляшку так они там сидят всем выводком:мама, та что большая и малышей штук 7-8 сидят объедки наши доедают из подвахтенного лагуна. Благо такого добра там достаточно, разве можно было есть всё чем нас кормили, вот крысам это раздолье.
Так что же самое ценное у этого зверька? Самое ценное у крысы на боевом корабле это ХВОСТ. Именно благодаря ему нерадивые матросы шлангующие два первых года и не достигнувшие заслуги поехать в отпуск, начинают охоту на крыс. Юридически это называется Санитарная обработка корабля. Заключается она в том что нужно УБИВАТЬ крыс. Ну какой же добрый моряк будет брать на себя такой грех? Поэтому моряки делают так. Берётся кусок нехромовой тоненькой проволоки, благо у Б.Ч.-4 этой проволоки достаточно. С одной стороны проволоки делаем ушко, а другой конец проволоки в это ушко засунем. Таким образом получается колечко потянув за один конец которого петля затягивается. Теперь это сооружение прикручиваем на одну из кабель-трас. Таким образом матрос-бездельник не имеющий надзора со стороны старослужащих, все ушли на Дембель ходит по кораблю и раставляет петли, наследующий день он их проверяет. Если добыча есть, тогда левая рука в перчатке, а в правой лезвие. Хвостик отрезаем, а крыску на волю пускай живёт. Ну конечно бывают и смертельные случаи это когда животное морду свю засунет в петлю, а дальше идти не может она назад, шкурка вздыбетца и назад не как она вперёд и так не куда. Так вот туда, сюда и задыхается. Ну кто же виноват? Нужно было сидеть и ждать когда за твоим хвостом прийдут. На нашем корабле где экипаж был 800 человек отпуск давали за 100 хвостов, на БПК там людей поменьше, так там 70 хвостов, а на СКР вообще смех 30 хвостов и на 10 суток в дом родной. Но опять же и здесь моряк ленится ловить грызунов. Хорошо ремни на флоте из чистой кожи и если ремень порезать затем обработать наждачной бумагой то без опыта реальный крысиный хвост от кожанного не отличить. Поэтому собрав 80 хвостов можно добавить 20 кожанных и главный доктор корабля может и не заметить.
Хвосты нужно беречь!!! Может быть так что придёт с одного корабля земляк к другому с целью покупки хвостов, хорошо иметь таких родителей деньги выслали купи сынок себе отпуск давно мы тебя не видели. Хвост 1 рубль тогда был, вот он довольный и приобрёл своё счастье. Принёс хвосты в мед.отсек на свой корабль, а доктор ему диагноз выписал ХВОСТЫ из РЕМНЯ. А тут как назло команда Корабль к бою и походу приготовить и всё кинули тебя малый на деньги. Когда ты ещё со своим земляком встретишся?
Ну а легенд про этих грызунов тоже не мало. Самое распространённое что уж больно умные эти самые крысы, ещё что если посадить крыс в бочку то они друг друга пожрут и после этого будут кушать только своих собратьев. Посадили мы ради пркола шестерых питомцев в бочку железную 200 литровую. Через пару дней, пара сдохли так они ими и кормились так вот спокойненько без драк и шума одна и осталась. Так мы её хотели в каюту командира корабля закинуть что бы она его сожрала, а потом мы её краской коричневой покрасили что бы отличать.И что? Приходила к нам в вентиляторную и жрала наши объедки. Так что ерунда всё это!!! С Новым годом!!! С годом доброй хорошей крысы!!! Поздравляю!!!
Любопытно, да... но морали нет :)
Морали нет уже давно! :-)
В предыдущих произведениях была.
Уже представленный мной здесь ШГБ.
Краткое руководство по избавлению от крокодилов.
Яхта легко покачивалась на волне. В такт качки перемещалась и тень тента, пряча и вновь подставляя солнцу стройное девичье тело. Теплый ветер нежно шевелил длинные каштановые волосы, тёмными прядями, закрывавшими её спину почти до поясницы. Красавица пошевелилась и, по детски сладко, потянулась всем телом.…
Проснулся и я. Блядовито-блондиностое создание, храпевшее рядом, дернулось во сне и повернуло голову в мою сторону. С девушкой из-под тента не было ничего общего. Ни по юности, ни по стройности.
”Кошмар! Пятничный съём явно не удался.”- Не пьянеющая часть мозга, скептически смотрела на окружающее ,пытаясь оценить размеры катастрофы. - “М-да… Пиво на текилу, конечно веселит, но снижает резкость зрения. Вот попал… Хохлушка! Стопроцентная лимитная хохлушка…”.
Не правду говорят, что понедельник день тяжёлый. Кому как, а для меня выходные тяжелее будней. По выходным я выживаю крокодилов из своей квартиры.
Подоткнув, по удобнее, подушку и упершись кулаком в щёку, я стал пристально смотреть в лежащее напротив.
Через десять минут аллигатор разлепил густо накрашенные ресницы.
В мутных серо-голубых глазах, чёрными пятнами, расплылись и застыли расширившиеся от ужаса зрачки. Сработало. Зря, что ли я столько репетировал перед зеркалом? Меня и самого родимчик бы схватил от такого, увиденного спросонья.
Овладев собой, женщина попыталась улыбнуться, что бы сгладить возникшую неловкость.
Это с новичком пройдёт, но не со мной. Знаю я ваш сценарий. Стоит расслабиться, - конец. Крокодил полезет целоваться-знакомиться. Будет носить тапки. Потом пустит корни под холодильник и начнёт кусаться. Корчуй его оттуда….
“Ну, поехали!”,- Глубоко вздохнув, я начал процесс выживания.
- Кто ты, женщина? Кто ты? Что ты делаешь в моей кровати??? – от этих слов, её улыбка завяла, а в глазах появились слёзы.
- Как твоя фамилия? Где твои вещи? Кто твои сообщники? Где чертежи подводной лодки? Кто твой связной? Где чертежи? Где ядерная кнопка с чемоданчиком??? Говори сууукааа!!! ”.- Переход на крик и подёргивание вышел вполне натурально.
- Гера, ты что? Что с тобой??? Я, Лана. Мы вчера в клубе познакомились. Я же всю ночь с тобой провела…. Ты мне вчера жениться предлагал…. Мы даже презервативами не пользовались, ты кричал, что мальчика хочешь ….
“Нихуясе!?? Вот это я дал под штангу!”. – Впереди унылой перспективой замаячили алименты и многочисленные родственники с Украины. Вступать в переговоры на тему “сделай мне мальчика” было опасно.
Никаких переговоров с половыми террористами!
Замотавшись в простыню, я заметался по квартире, имитируя поиски пропавших документов и чемодана. Одновременно набирая на мобильном номер своего приятеля.
- Центральная? Это майор Шаров. Личный номер триста пятнадцать дробь девять. Пароль “Доберман”. Соедините с командующим…. Товарищ генерал, Ваше задание выполнено. Шпион пойман и обезврежен. Чертежи и кнопка пропали. Служу России!!! Жду поддержки…. - В трубке раздалось лошадиное ржание.Я сразу обмяк, закатил глаза и опустился на пол рядом с кроватью. Из полуоткрытого рта потела слюна.
Женщина стала озираться, паузу нельзя было сильно затягивать.
- Беги….Спасай нашего ребёнка. Они скоро приедут за тобой… - Внятно, но очень тихо и проникновенно произнёс я, осмыслено глядя в не моргающие крокодильи глаза. Моя рука потянулась в сторону двери, но с громким стуком бессильно упала на пол.
- Беги… Да хранит тебя Аллах. Позвони Папе Римскому и передай ему, что я был верным иудеем…. Мальчика назови Ельцин в честь… Хрррр…. – Хрип заглушил конец фразы, и я забился в конвульсиях.
Сборы были недолги. Аллигатор выскочил из квартиры и поскакал избавляться от потомства.
” А вот интересно…. Крокодилы живородящие, яйцекладущие или е...?”.- Размышления прервал телефонный звонок.
- Ну что, опять сработало? Нарвешься ты когда-нибудь на бабу с крепкими нервами. Что тогда делать будешь??? ….”
- Женюсь, нах...!- Нажав на клавишу отбоя, я вытер внезапно выступивший пот и пошёл в душ составлять планы на приближающийся вечер.
Свежатинка!Антон Дурацкий."Еслиб я был султан."
«Ну что она там копается, за это время можно до Парижа и обратно» - думал Влад, - «Сорок пять минут уже тут торчу, и за полчаса звонил – без толку, хоть убей..». Размышления Влада прервал стук захлопнувшейся подъездной двери. К машине подошла блондинка в короткой юбке, длинных блестящих сапогах и курточке «а-ля шкура леопарда». Он открыл ей дверь, взял из ее рук сумочку, она села в машину и сказала, улыбаясь: «Владик, я не долго?» Влад вздохнул, завел двигатель и выехал из двора. «Влад, ну что молчишь? Слушай, я такой солярий потрясающий нашла, там с кремами…». Влад резко надавил на тормоз, выругался в сторону: «Осел, куда летишь, дебила, откуда вас на дороге столько взялось, идиотов…» «Влад, у меня подруга недавно в Эмираты ездила, рассказывала, там потрясающе, давай и мы съездим, а то ты все со своей работой. Какой ты скучный все-таки, Влад… Вот, и подруга рассказывала, познакомилась там с арабом, какой-то принц или как у них… Шейх! Вот, говорит, та-а-а-кой мужчина ! Ездит на спортивной дорогущей машине, и такой красавец !» Влад достал из пачки сигарету, закурил. «Влад, давай заедем в одно местечко, я хотела купить маску для лица, и еще крем увлажняющий…». Влад подавился сигаретным дымом и закашлялся. «Куда?» - процедил он сквозь зубы. Спутница начала длинно и запутанно объяснять маршрут, а Влад закурил вторую сигарету.
После убивающего похода по магазинам и ужина в ресторане Влад, к своей великой радости подъехал к дому. Но радость была недолгой. Влад хотел попить пива с вяленой плотвой, которую наловил на выходных, но обнаружил, что висевшая на проволоке рыба куда-то исчезла. «Лен, а где рыбки, тут висели?». «Фу, они так воняли рыбой, я их выбросила». Влад тяжело вздохнул и поплелся спать…
Но сон не шел. Влад ворочался с тяжелыми мыслями в голове. Завтра опять нудная работа, тупорылые клиенты и хитрожопые поставщики. Но это еще ничего… Еще один вечер с Леной… А потом выходные.. С ней ! Влад покрылся холодным потом. «Ну какой же я дурак, черт меня дернул жениться, все родители, давай сынок, тебе семья нужна, Леночка хорошая девочка… Тфу ! Сука тупая, в голове одни крема и чужие мужики, новую работу уже десятый месяц ищет, мало ей, видите ли, платили на предыдущей, все равно все на помазки свои проебывала, а теперь ни в одну контору такую дуру не берут, «я психолог с высшим образованием», психо-лох, бля !!! И еще блядует поди, пока я ей на крема зарабатываю…» Влад вспомнил, как Лена смотрела на какого-то спортсмена в магазине и разозлился еще больше. «А дома постоянно – ах, я устала, у меня голова болит… Голова - не жопа, завяжи и лежи ! Пошла она в задницу, все, развожусь !».
На следующий день Влад не мог думать ни о чем, кроме предстоящего развода. Он мысленно представлял, как он входит домой, выбрасывает всю косметику из ванной в помойное ведро и, с гордо поднятой головой заявляет: «С меня хватит ! Я больше не твой муж !». Вдруг Влада словно холодной водой окатили: «А хату с тачкой делить придется ! Половину ей ! Этой блядюге! Я все это заработал, ишачил как раб на галерах !». Влад вспомнил, как он работал без выходных и отпусков, ночами таксовал, отказывал себе во всем. Родители жены, правда, тоже дали денег на покупку квартиры, но Влад затратил на это больше в разы. В обеденный перерыв Влад не пошел есть, нашел в Интернете Семейный кодекс и начал изучать. «Так, при разделе общего имущества супругов и определении долей в этом имуществе доли супругов признаются равными, если иное не предусмотрено договором между супругами. Какой, в жопу договор… Хер ей, ни копейки не отдам…». Настроение у Влада испортилось окончательно. «Надо что-нибудь придумать… Киллера нанять? Гон… Отравить ? Скорей она меня отравит своей стряпней, и так уже гастрит, ничего не умеет готовить, только полуфабрикаты разогреть фантазии хватает ! А что, если… В Эмираты, говоришь?».
Как-то вечером, спустя несколько недель, Влад приехал домой в отличном настроении. «Милая, у меня сюрприз ! Мы едем отдыхать в Эмираты !» «Потрясающе ! Я в шоке !» - Лена бросилась на шею горячо любимому в этот момент мужу…
Дубай встретил их палящим солнцем, огромными небоскребами, богатством и великолепием. «Эх, тоже ведь на нефти сидят, вот как поднялись, а наши воруют только» - с грустью подумал Влад. Они разместились в отеле, сходили на пляж, пообедали в уютном ресторанчике. «Милая, у меня для тебя еще один сюрприз.» «Какой?!» «Скоро узнаешь» - с улыбкой ответил Влад. Они сели в такси и поехали по направлению к окраинам.
Абу-аль-Насраль-ибн-Нассаль сидел в маленьком кафе, курил гашиш и перебирал четки. Русский должен был появиться с минуты на минуту. Он уже звонил, сказал что все хорошо, он приехал в Дубай с товаром, как договаривались. Ну вот и он, да, не обманул…
Влад и Лена зашли в небольшое кафе. Там почти никого не было, за столиком в углу сидел старый араб с трубкой в руке и ноутбуком. Влад подошел к нему, поздоровался по-английски: «Здравствуй. Вот, это Лена.» Араб довольно улыбнулся. Они сели за стол, араб застучал пальцами по клавиатуре и сказал «Все, деньги перешли на твой счет. Было приятно иметь с тобой дело». Влад посмотрел в монитор, кивнул. Они встали и пожали друг другу руки, потом Влад достал из кармана паспорт Лены и отдал арабу. «Что происходит?» - недоуменно воскликнула Лена. У нее появилось нехорошее предчувствие. Вдруг к ней подошли двое, скрутили руки. «Влад, что ты стоишь !» Влад стоял рядом с арабом с чувством исполненного долга на лице. Араб что-то приказал державшим Лену людям и ее вытащили на улицу, посадили в машину и куда-то повезли…
Влад шел по ночному Дубаю и напевал про себя: «Если б я был султан, я б имел трех жен, и тройной красотой был бы окружен…».
Кстати,на удаве отдельный вид творчества это каметы.Среди вещей,написанных фтыкателями под креативами встречаюцца настоящие перлы.Вот маленький пример:
Я могу объяснить причину своей неприязни к Кирзачу. Все очень просто.Профайл его видели? Вот то-то и оно.Учился я в девятом классе. Вышел на лестничную клетку, мама ведро мусорное попросила выкинуть.А там вот такое же мурло сидит, на всю лесницу. Даже рожа похожа на кирзачовскую. А мне пройти надо - к мусоропроводу.А он не пускает. Нож еще падла достал, и говорит: или зарежу тебя прямо тут, или вставай раком и пока я тебя ебу, мусор жри свой.
В общем, зарезал он меня. Насмерть.С тех пор таким вот гадам я спуску не даю, и отважным сетевым воином охочусь за ними. Мщу за погубленную ориентацию. Именно тут, на вашем гомофобном сайте. (с) Непьющий лаовай(клон)
Букфф много,но ИМХО оно того стоит.Упырь Лихой.Ложка.
— Мишин, стоять!
Я на пороге кабинета истории, рюкзак оттягивает правое плечо.
— Почему без сменной обуви? — Истеричка закидывает ногу на ногу, она сидит лицом ко мне, желтый свитер задрался на пузе. Видно, что ее джинсы расстегнуты и подпоясаны резинкой. Она этого не замечает, а зря. Я бы на ее месте пореже гавкал на учеников и почаще смотрел на себя.
— Это сменная.
— Неужели? А я видела, как ты в этих кроссовках по улице шел. Или у тебя две пары одинаковых?
Конечно, у меня одна пара. А еще я зимой хожу в школу без куртки, чтобы можно было слинять в любое время, а не ждать, пока Клавдия Семеновна откроет гардероб.
— Мишин, куда это ты направился?
— На свое место, Светлана Александровна.
— А ты спросил, можно ли войти?
— Можно войти, Светлана Александровна?
— Нельзя, Мишин. Нельзя. — Училка лыбится. — Твое место у дверей, Мишин. Потому что в МОЙ класс нельзя влезать без сменной обуви.
Эти идиоты за последними партами начинают ржать. Первые парты занимают отличницы, они лучше воспитаны — прикрывают рот ладошкой. У Катьки Сусловой от смеха трясется бантик на затылке. Уродский бантик.
Истеричка пишет что-то в журнале, командует:
— Откройте тетради.
Идет по рядам, смотрит, кто выписал даты. Она еще заставляет класть в учебник какие-то дурацкие закладки, как будто я не могу посмотреть по оглавлению. На этих закладках тоже нужно писать даты и какую-то другую херню, как будто у меня ранний склероз. Я весь этот вонючий учебник прочитал с первого по пятое сентября, и учебник по литературе — тоже.
— А Мишин считает, что ему тетрадку показывать не обязательно? — Она щурит карие глазенки.
— Мишин считает, что имеет право учиться сидя.
Истеричка надвигается, как будто хочет размазать меня по стенке.
— А Мишин имеет право так разговаривать с учителем?
В классе так тихо, что я слышу, как бьется мое сердце, скрипят суставы и кровь пульсирует на шее. Суслова вертит в руках карандаш. Он падает и с грохотом катится по полу. Истеричку прорывает:
— Вон из класса! Завтра в школу с родителями!
— У вас ширинка расстегнута. — Я хлопаю дверью.
Я сижу на подоконнике в туалете, даже отсюда слышно, как весь класс ржет. Так ей и надо, суке, пизде. Сейчас истеричка разрыдается и побежит писать докладную директору, меня вызовут к этому усатому дядьке, подержат в предбаннике полчаса и отпустят, потому что ему насрать и на меня, и на училку истории.
Так и есть, стучит шпильками по паркету в рекреации. Мишин снова сорвал урок. Ыыыыыы!!!
Кстати, она сама не ходит в сменной обуви. На ней сапоги. И ей насрать, есть у меня сменка или нет. Просто она меня ненавидит за то, что я мальчик. Если я опаздываю на урок, она спрашивает: «Что, Мишин, ты провел бурную ночь?» Если прихожу вовремя — «Надо же, Мишин удостоил нас своим визитом». Или «Не умничайте, Мишин, все равно учитель знает больше вас». Как будто Мишин ей заделал это чудо и смылся. Пузо есть, а кольца на пальце нет. Ну какой идиот женится на этой стерве? Наверное, этот мужик трахнул ее по пьяни, проснулся утром, увидел ее рожу, тихонько подхватил свою одежду и сбежал. Я бы точно сбежал.
Не знаю, за что она меня ненавидит больше других. Может, за то, что отличник. Она и директору жаловалась, и завучу, и в дневнике замечания писала — а на нее все клали, потому что я иду на медаль.
Двери кабинета скрипят, слышен топот. Сейчас полкласса разбежится, а эта дура начнет по школе бегать и ловить всех по очереди. Поймает одного — другой убежит. И так до перемены.
Я пробираюсь на первый этаж, в канцелярии пусто, за дверью кто-то переговаривается. Прижимаю ухо к обивке.
— Николай Алексеич, ну сколько можно! — всхлипывает Светлана.
— Света, вы меня достали. Какая разница, есть у него сменка или нет? Что вы меня по пустякам дергаете? Вам вообще не стыдно ко мне врываться и реветь? Попейте какой-нибудь «новопассит».
— Ну Николай А…— Светлана икает.
— Света, знаете что? Если не можете справиться со своими нервами, найдите себе более спокойную работу. Нечего к детям придираться.
Дверь распахивается и бьет меня по лбу, Светлана проносится мимо как кобыла. Директор хохочет ей вслед.
Замечает меня:
— Не обращай внимания… Вася?
Я киваю.
— Вот и молодец. — Улыбается Николай Алексеевич. — Вырастешь — поймешь, почему она так себя ведет.
— А я и так понимаю.
— Какие развитые дети пошли…
Истеричка поймала меня на перемене и говорит с гаденькой улыбочкой:
— Мишин, если ты сорвал урок, это еще не значит, что ты не должен делать домашнее задание.
— А когда это я его не делал?
— Вот и чудненько. Напишешь сочинение про феодала или про крестьянина. Объем — восемь страниц.
Напугала, дура. Я вообще сочинения писать люблю, это она тут первый месяц работает и ничего про меня не знает. Мои сочинения училка литературы перед всем классом вслух читает.
Домой после шахматной школы прихожу, там мама с какой-то незнакомой теткой в спальне заперлась. Я себе пожарил котлеты «татарские» и развел картофельное пюре. На маму тоже пожарил, она косолапая, у нее все пригорает. А та тетка пусть сама обед готовит. Мама всегда старается найти себе бабу, которая готовить умеет. Тетя Ира, например, была шеф-поваром в ресторане «Караван», она меня плов делать научила, и еще много всякого полезного я узнал у тети Иры.
Сижу, ем, думаю, что бы такое написать поинтереснее. Можно про то, как на феодала напал сосед, а этот чувак закрылся в замке и оборонялся, как эльфы и хоббиты у Питера Джексона. Или как у крестьянна весь урожай забрали и его семья медленно с голоду сдохла, а потом их крысы обглодали. Пусть училку вытошнит.
Хотя ее и так вытошнит. Она же беременная. Каждый день в учительском сортире блюет.
И тут я придумал. Пусть у феодала будет дочка, которая дает всем подряд. Допустим, конюхам или пажам каким-нибудь, или, еще лучше, пусть даст тому самому соседу, его противнику. Так даже больше экшена. Дочка будет тупая и злобная, с плешивым лбом, кривыми ногами и горбатой спиной, это у нее рахит, оттого что в замке темно, холодно и сыро и в окнах стекол нет. Дочка будет мыться раз в год, спать прямо в одежде и вычесывать гниды из волосьев, а ссать и срать она будет через железную решетку над выгребной ямой, такой вонючей, что от этого запаха задыхаются вши.
Сначала феодал ничего не заметит, потому что знатные дамы тогда одевались в такие платья, под которыми ничего не видно. Потом он все поймет, набьет ей морду и спросит, от кого эта грязная шлюха зачала своего ублюдка. Она выплюнет пару зубов и во всем признается. Папаша соберет войско и пойдет брать приступом замок соседа, а сосед даст ему люлей и скажет, что не собирается жениться на этой корове, даже если ей в приданое достанется все папашино имущество.
Феодал заточит эту дуру в темницу, там она родит своего бастарда и папаша тут же велит убить младенца на ее глазах, а саму ее заставит постричься в монахини, и через год она помрет в своей келье от туберкулеза. А папаше все это будет фиолетово, потому что у него еще восемь детей. Тогда у всех было много детей, потому что никто не умел предохраняться.
По-моему, я здорово придумал. Получилось даже не на восемь страниц, а на десять, я написал прямо в тетрадку по истории, потому что ненавижу с черновика переписывать.
Мама вышла, наконец, с этой новой теткой. Если бы я не знал, что мама только с бабами спит, я бы решил, что тетка на самом деле мужик — такая она была корявая. Тетка спросила:
— Это соседей ребенок, что ли?
Я уставился на ее бритую башку и молчу. Потому что с такими бабами нельзя нарываться.
Мама ей отвечает:
— Не обращай внимания.
Я сгреб тетрадки и убежал в свою комнату.
Та баба на кухне спрашивает:
— Он немного того, да?
И мама ей не сказала, что я вовсе не того. И захихикала вместе с ней. А потом они вдвоем жрали мои котлеты с пюре.
Когда мама не встречается с этими тетками, она нормальная, мы с ней смотрим кино, играем в шахматы, на концерты ходим. Еще мы с ней часто ходим по музеям и она мне все рассказывает. Мне даже наплевать, что она готовить не умеет и мы едим одну пиццу и бутерброды. Иногда мама даже надевает платье и становится очень красивой. Когда у мамы никого нет, она не пьет коньяк, не курит за компанию и не пропадает где-то целыми днями. Сидит в своей комнате и пишет статьи или учебники для разных институтов. Она каждый год переиздает справочник абитуриента по истории, нам потом этих денег надолго хватает. А когда у нее эти сукины тети, они ее таскают по клубам и ресторанам. Тетя Аня ее в позапрошлом году повела на какую-то демонстрацию, и маме голову ушибли резиновой дубинкой, она потом с сотрясением мозга лежала и я ей в больницу апельсины носил. Тетя Аня тоже была высокая, корявая, с бритой башкой и без сисек. Она играла то ли в волейбол, то ли в баскетбол, а меня заставляла по утрам отжиматься, еще и ногу мне на спину ставила, чтобы пониже опустить. Я эту суку так ненавидел, что макал ее зубную щетку в унитаз. Тетя Ира была намного прикольнее, но маме она почему-то надоела. Наверное, маме больше нравится, когда ее дубинками бьют.
У меня в комнате лампочка перегорела, я утром просил маму купить, а она так и не купила. Не буду же я уроки делать в темноте. Сунулся к маме в спальню, а эта тетка уже там сидит с бутылкой:
— Мальчик, тебе чего? Ты в курсе, что надо спрашивать, можно войти или нет?
Тут меня переклинило и я сказал, что я здесь у себя дома, а она в гостях, и лично я ее не звал, так что она сама может идти на хуй.
Тетка почему-то не обиделась, только плечами пожала и глотнула коньяк из горлышка.
Мама принесла бутерброды, попросила меня посидеть в своей комнате.
Я говорю:
— Или она, или я.
Тетка цедит сквозь зубы:
— Надо же, мужик в доме. Он тебе вообще кто? Племянник?
Мама краснеет, начинает оправдываться — типа она хотела девочку, а получился мальчик. Такая вот ошибка природы.
У меня закладывает нос, я стараюсь сдержать слезы, но они текут сами по себе. Тетка глядит на меня с жалостью, как будто я псих какой-то.
— Мама, пусть она уйдет!
— А ну марш в свою комнату! — Мама хватает меня за шкирку, пытается отодрать мои пальцы от дверной ручки, дубасит по ним кулаком со всей дури.
— Мама, ты совсем, что ли?! — Я разжимаю пальцы и падаю спиной вперед.
Тетка встает с маминой кровати и топает к вешалке:
— Ладно, все, мне домой пора. — Она завязывает шнурки.
— Женя, ты чего? Давай завтра? — Мама загораживает входную дверь.
— У меня завтра дела. И послезавтра тоже. — Тетка ныряет под ее плечо и бежит вниз, грохоча ботинками.
Надо мной нависает мамино лицо. Она уродина, когда злится. На лбу вздувается синяя жилка, а глаза становятся маленькими, как у мужика.
— Ты что это вытворяешь??? — Мама пинает меня в бок. — Вставай и марш в свою комнату.
— Там темно.
— А мне насрать!
Я иду к себе и включаю компьютер. Я вчера скачал не скажу где американский фильм «Ебан и Чарли», там мальчик встречается с педофилом, который играет на гитаре. Педофил немолодой, тощий и небритый, и страшный, как черт, но Чарли все равно в него влюбляется, потому что родителям на Чарли насрать. А этот Ебан ему всякие дурацкие песенки поет, как тетя Таня Куценко — это мамина бывшая подруга, она автор-исполнитель. И еще они там с педофилом катаются на великах, а потом, когда родители Чарли все узнают, он уезжает куда-то на поезде со своим педофилом, чтобы давать ему в попу долго и счастливо.
Я бы все-таки не стал с педофилом встречаться, а фильм еще раз посмотреть можно. Вообще, лучше педофил, чем родители, которые тебя не любят. Если бы мне попался хороший педофил, я бы еще подумал.
Мама мне все мозги продолбила этими насильниками, я даже баллончик со слезоточивым газом в рюкзаке носил, чтобы брызгать в глаза маньякам. Потом Катьке Сусловой отдал. Что я, девчонка, что ли — с баллончиком ходить?
Мама у себя в комнате слушает тети Танины записи. Наверное, допивает коньяк. Я фильм досмотрел, уроки на кухне доделал и в постель залез. Уже почти заснул, когда мама в комнату вломилась. Изо рта спиртом воняет, сама в джинсах и в лифчике. Я отвернулся, чтобы на меня не дышала.
— Не притворяйся, что спишь. Говнюк! — Начала меня трясти и щипать ногтями.
— Не мешай мне спать.
— А ты не мешай мне жить.
Я ничего не ответил и задышал ровно, как будто уже засыпаю. Главное — сейчас сделать вид, что я сплю. Мама к утру проспится и снова поумнеет. Это тетки на нее так действуют, я-то знаю.
Она начинает щекотать мне пятки, я терплю несколько минут, а потом начинаю дрыгать ногами. Она издевается, что ли?
— Открой глаза, когда мать с тобой говорит! — Она сползает на пол и снова плюхается ко мне на кровать. — Ты уже взрослый сукин сын и должен понимать, что я имею право на личную жизнь. Думаешь, я так люблю детей? Я ненавижу этих сраных детей, понял? Я тебя сделала только потому, что эта сука Танька попросила. Ныла все время, что нам нужен общий ребенок, а у нее у самой был отрицательный резус, и она выносить не могла. Тебя вообще должна была она рожать, понял? Потому что она фем, то есть баба. Сука, в общем.
Мамина голова клонится все ниже и ниже, волосы подметают пол. Она снова чуть не падает, просыпается и садится прямо:
— И вообще, у нас должна была родиться девочка. А ты — генетический мусор. Понял? Хромосома игрек — это неполноценная хромосома икс. Не спать!!!
— Мама, мне завтра в школу. — Я натягиваю на уши одеяло.
— Твоя школа обойдется и без тебя. Ты не представляешь для нее особой ценности… — Мама зевает. — Вообще, у всех мужиков завышенная самооценка. Любое ничтожество считает, что все ему чем-то обязаны просто потому, что он мужик. А на самом деле мужик — пустое место. Ходячая фабрика спермы, бля. Пчелы самцов уничтожают за ненадобностью. Понял?
Я лежу и представляю себе, как пчелы впиваются в мое тело черными хоботками. У меня на них аллергия. Если укусит пчела, надо сразу сделать укол, иначе лицо раздуется, станет трудно дышать и я умру. Мама это прекрасно знает.
— Не спать! — Мама хлопает меня по ноге.
— Отстань!
— Да на хрен ты мне сдался. Короче! Если ты еще хоть раз себе такое позволишь, я тебя убью. Всё.
Мама уходит, в коридоре что-то падает — наверное, телефон и табуретка. Из форточки тянет холодом, но я не хочу вставать, еще больше замерзну. Почему-то болит лоб, это странно, меня ведь никто не бил. Попробовал бы кто-то меня побить. Голова болит все сильнее, я ощупываю лоб и вспоминаю, что это Светлана мне дверью приложила. Дура, корова.
За что?
Мама снова ставит тети Танин диск. Тетя Таня мне нравится, но я ее песенки ненавижу. Когда мне было лет пять, мама меня заставляла сидеть на ее квартирниках рядом с немытыми тетками в некрасивой одежде. Тетки улыбались и кивали в такт седеющей башкой, а иногда еще начинали подпевать. А песенки были говно, одну от другой не отличить. У нее почти в каждой песне обязательно был костер, палатка, гитара и какие-нибудь два сердца, две руки и другой кал. Или ворох кленовых листьев. Или лес, в котором заблудились два сердца, или река, по которой плывет труп ее врага. Мужика, конечно.
Оказывается, это тетя Таня хотела детей. Почему я тогда остался с мамой?
Пошел к маме, вырубил музыкальный центр.
— А кто это тебе разрешил выключать? — Мама пытается поймать меня за руку и падает обратно на диван. — Все, пиздец, ноги не держат… Чо те надо? Ты ваще должен в кровати быть.
— Мама, почему ты меня не отдала тете Тане?
— Ну, как почему… Слишком жирно ей. Она меня послала, и ей же еще ребенок? Хрен ей собачий. Не она рожала, не ей и воспитывать.
— А кто мой отец?
— Никто. Его нет.
— Тебе дали из этого, из банка спермы, да?
Мама почему-то начинает хихикать как ненормальная.
— Что смешного?
— Да так… — Она отмахивается. — Нужен мне этот банк спермы. Просто позвали одного приятеля, он в ложку кончил, и мы с тетей Таней тебя сделали.
— В какую ложку?
— В обычную. Столовую.
— А ложку потом куда дели?
— Помыли и положили обратно в ящик. Все, брысь отсюда.
* * *
Утром кашу себе сварил из гречневых хлопьев. И маме тоже, конечно. Постучался к ней, она треники надела, волосы во все стороны торчат, глаза опухшие, красные. Сразу к холодильнику и начинает кефир хлестать. Проморгалась немного — у нее по утрам всегда так с глазами, потому что плохо видит и еще от монитора конъюнктивит. Я спрашиваю:
— Тебе положить?
Она:
— А почему это ты кашу вилкой ешь???
— Не могу найти ту ложку.
— Чего?
— Я все ложки выброшу и новые куплю.
Мама сначала не понимает. Наверное, думает, ей это приснилось вчера:
— Я тебе что-то не то сказала?
Начинает меня тормошить, как будто от этого все ее слова у меня из головы вылетят.
— Мама, ты меня любишь?
— Не задавай дурацких вопросов.
Первым уроком опять была история. Светлана меня гоняла по всем датам — пришлось поставить пятерку. Я ее даже пожалел, такая у нее была морда кислая, когда она расписывалась в дневнике.
Сдали тетради.
После шестого урока я сразу домой пошел. Именно пошел, а не побежал, хоть и было холодно. На газоне у нашей школы выгуливают собак, ну и на тротуаре эти четвероногие скоты иногда срут, а убирать никто не хочет. А я не хочу вляпаться. Собачье говно наполовину прикрыто опавшими листьями, так и поскользнуться можно. Дошел до перехода, слышу, сзади шпильки цокают, потом шпилька царапает асфальт — наверное, как раз в собачью колбаску попала. Истеричка меня догоняет, рожа красная, в одной руке — торба, в другой — моя тетрадка. И начинает этой тетрадкой по лицу меня хлестать, дура ненормальная. Орет:
— Ты что там про меня накалякал, гнида?!
— Это сочинение, Светлана Александровна. — Рюкзак снял и подставил, она ушиблась.
— Ты мудак мелкий, ты знаешь это? — Светлана тяжело дышит.
— А вы — сука.
— Что?
— Такие как вы не должны рожать. Вы детей ненавидите.
Ее губы трясутся, тетрадка пляшет в руках и падает, я ее поднимаю и сую училке в торбу. Говорю:
— Светлана Александровна, вы лучше сделайте аборт. У вас все равно мужа нет, никто вас рожать не просит.
Эта всхлипывает:
— Завтра в школу с… с родителями…
— Завтра суббота, Светлана Александровна.
— Не умничай, говнюк. Я сказала, в понедельник.
Развернулась и обратно потопала, споткнулась два раза. Я ненавижу ее белые сапоги. Когда она ходит по классу, в полу остаются выбоины от шпилек. Портит паркет.
Я заскочил домой, скинул рюкзак, надел куртку и поехал к тете Тане. Маму я не хочу видеть.
Я к тете Тане в гости часто заезжаю, она даже не удивилась, когда я ей из метро позвонил. Специально с работы пораньше ушла, она в какой-то студии звукозаписи работает. Обед приготовила, я поел, она спросила, как у меня дела в школе, я на истеричку пожаловался. Тетя Таня говорит: «Не обращай на нее внимания». Как я буду внимание не обращать, если мне тетрадкой по лицу дали?
Про ложку я ей, конечно, ничего не сказал, только спросил, где мой отец живет. Типа мама адрес забыла. Ну, тетя Таня мне его адрес и дала. Я еще попросил на бумажке нарисовать, как проехать — у него квартира где-то на улице Партизана Германа.
Когда я добрался до Партизана Германа, была уже почти ночь. Несколько раз дорогу спрашивал, там дома стоят не вдоль улиц, как у нас, а где-то во дворе, и номера у них дурацкие — какой-нибудь 23-а или дом 63, корпус 2. И сама улица, наверное, несколько километров. Домищи длинные, я думал, пешком дойду, а там оказалось, что нужно топать еще три остановки. И у него в доме парадной и черной лестницы не было, зато было несколько подъездов, так что я минут десять выяснял, в какой мне надо. Потом еще ждал, когда кто-нибудь дверь в подъезд откроет, потому что в домофоне никто не отвечал. Сняли трубку — и музыка.
Наконец меня впустила девочка с собакой, я на лифте поднялся на восьмой этаж и приложил ухо к двери. Время шло, а я не мог на кнопку звонка нажать. Вдруг у него семья, или он мне не понравится, или еще что. Может, он вообще переехал. А там внутри музыка и мужские голоса. Что-то отмечают, наверное.
Кто-то завозился с замком, я отскочил — вылезает пьяный парень с сигаретой. Зажигалкой чиркает, а прикурить никак не получается, даже не может концом сигареты в огонек попасть. Я его руку подержал, он прикурил. У парня волосы снизу темные, а сверху почти белые, он в черной майке-безрукавке, рваных джинсах и носках. Так без тапок на бетонном полу и стоит, нажрался, ему не холодно.
Следом за ним вылезают двое, от них тоже спиртом несет. Один, со стаканом коньяка, кричит:
— Куда эт ты без меня?
Обхватил крашеного и по заднице шлепнул. Крашеный ему:
— Лапы убери, да? Не видишь, тут ребенок?
Третий меня заметил:
— Мальчик, ты ждешь кого-то?
Я ему:
— Нет…
— Заблудился?
— Нет, не заблудился.
Третий постарше немного и не такой пьяный. И в тапках.
Если в тапках — значит, он тут живет, а не в гости пришел. Тот мужик мне, вроде как, не настоящий отец, это только сперма его была. Я же не буду спрашивать, папа он мне или нет. Ну я и сказал:
— Вы когда-нибудь кончали в ложку?
Второй аж подавился своим коньяком. Крашеный еще полчаса ржал как идиот, потом забежал в квартиру и вопит:
— Мужики! Тут пацан хочет знать, кто из вас в ложку дрочил!
Тот, который в тапках, спросил, не зовут ли мою маму Мариэтта Мишина, а потом пошел искать валидол. Извинился почему-то за своих гостей — типа они тут на всю ночь останутся. Я спросил, можно ли мне тоже остаться. Но мог и не спрашивать, всем было фиолетово.
Утром просыпаюсь поперек кровати, рядом два мужика лежат, один голый, другой в джинсах, и еще на полу двое.
В другие комнаты я даже заглядывать не стал, думал, схожу в туалет и смоюсь по-быстрому. Какой-то у меня отец неприкольный, я лучше поживу у тети Тани. Она мне тоже вроде отца.
В туалете тот крашеный парень сидит, курит. Он без одежды, голову свесил, гладит свои волосы рукой, в которой сигарета. Я дома всегда запираю дверь в туалете, а он этого почему-то не сделал. То ли стесняться некого, то ли ему уже все равно.
Затянулся, посмотрел на меня грустными глазами:
— Извини.
Прикрыл дверь и дальше сидит.
— Я щас докурю и выйду.
Он помылся, я тоже помылся, но вытираться не стал, потому что чужие полотенца. Постоял немного, обсох.
Этот мне чаю налил, нашел в холодильнике вчерашние бутерброды с рыбой. Я ем, а он говорит:
— Вот, после этого мудака хоть ты останешься.
Я не понял, к чему это. Он еще сказал, что его зовут Артур, и предложил домой отвезти. Я отказался — типа, я с тем человеком пообщаться толком не успел. Даже имя не спросил.
Артур плечами пожимает:
— Как хочешь. Он, между прочим, вообще про тебя не говорил. Никогда. Я не знал, что у него сын есть… Ладно, я сейчас завожу машину и жду десять минут.
Я его догнал еще у лифта.
Он меня до дома довез, обнял зачем-то и поцеловал, хотя он точно не педофил.
Мама сидела в моей комнате с тетей Таней и ревела. Оказывается, она всю ночь обзванивала больницы и морги, а тете Тане позвонить было западло, потому что они поссорились. Хорошо еще, тетя Таня сама догадалась прийти.
Мама еще долго просила прощения — типа не было никакой ложки. Но я-то знаю, ложка была, она лежит где-то в ящике вместе с остальными ложками.
* * *
В понедельник мама пошла в школу и порвала истеричку как Тузик грелку. Сказала, что такая бездарь как Светлана не имеет морального права учить таких одаренных детей как я. Светлана ко мне приставала потому, что не сдала моей маме экзамен в позапрошлом году. Мама так думает. У мамы отличная память на студентов. Особенно на тех, которые начинают ни с того ни с сего рыдать, когда им задали вопрос.
Училка ей всучила мое сочинение, мама прочитала и сказала, что у меня литературный талант. Светлана потащила ее к директору, но и тут обломалась, потому что Мариэтту Мишину каждая собака знает и уважает.
Через две недели Светлана Александровна ушла в декрет и никто ее больше не видел. Историю у нас теперь ведет студент третьего курса. Симпатичный парень.
Мама снова встречается с тетей Таней, у меня теперь есть нормальная еда. И еще я подарил маме на день рожденья новые ложки.
Иногда я думаю, как там поживает Светлана. Кто у нее родится — мальчик или девочка — и как она будет издеваться над ребенком, если родится мальчик. И что она ему расскажет, когда он спросит, откуда берутся дети. Может, наврет, что купила в магазине или аист принес из службы доставки. Аист — хорошая птица. Лично мне было бы приятно, если бы меня принес аист.
Аффтару к психологу! Срочно! Такого вороха детских комплексов я давно не встречал.
Очень, очень хороший рассказик
Ну раз понравилось,то продолжим.Опять Упырь Лихой.Хачмаркет.
В шесть утра мне дико захотелось жрать. Ваще, думал, если щас не поем, то умру. Леха и Серый смотрели вторых «Клерков» и ржали. Я носки с ботинками надел, стою посреди комнаты и думаю: чо я хотел сделать-то? А у самого рожа кривая, и весело до пиздецов. И на экране какой-то жиртрест ослика ебет. Засмотрелся, еле вспомнил, чо хотел.
Прошел под арку и налево, там у нас опорный пункт охраны порядка и сразу за ним хачмаркет «24 часа». Почему хачмаркет? Ну, потому, что хозяин магазина — хач, жирный такой нерусский дядька, носатый, волосы курчавые с проседью. В этот раз у кассы сидел его племяш, молодой такой хачик. Я бы даже сказал, симпатичный. Самец такой.
Я на него уставился, он на меня тоже. Встает. Высокий, выше меня сантиметров на десять. Мышца вздулась под футболкой, хуе-мае. Ждет.
А я забыл, зачем пришел. Смотрю тупо на полки, на него, на витрину с колбасами, на морозильник с пиццей и пельменями. Здоровый такой парень. Сильный, наверное. У меня даже чо-та в груди екнуло. Я когда смотрю на такого здоровенного хачину, почему-то всегда представляю, как он меня будет бить. Почему — не знаю.
Он уставился на мои ботинки. Ботинки как ботинки. Английские, на меху. Из матухи последнее на эти мартинсы вытянул. У хачика глаза большие, карие, с длинными пушистыми ресницами, а веки коричневые, как будто тенями накрасился.
Он зевает:
— Ну, что брать будем?
Я:
— Не, просто смотрю. Еще не решил.
Он:
— Ну, когда определишься, тогда и приходи.
Я:
— Твое-то какое сраное дело? Я тут живу, блять. Прихожу когда хочу.
Он молча садится, достает из-под прилавка журнал с полуголыми бабами. Типа читает.
Я прикидываю, что бы мне купить.
Этот на меня глаза поднял, принюхался. Понял, говнюк. Ну и что, блять? Ну, подумаешь, завис я в его хачином магазине. Мы друг другу не мешаем. Не помню, сколько там простоял.
Потом дверь отлетела, колокольчик грохнул. Баба входит. От нее холодом тянет, щеки красные. Веки в черной обводке. Бабе лет тридцать, пьяная шопесдец. Но, кстати, одета не как алкоголичка. Приличная такая синяя дубленочка, из швов клочки меха торчат — это у них щас модно. Волосы почти белые, морда загорелая — наверное, в солярий каждый день ходит. И пахнет от нее какими-то духами явно не за двести рублей.
По ее лицу мутными каплями стекает вода. Она сморкается, на платке остается коричневый след. Разглядывает платок и шмыгает носом.
Хачик листает свой порножурнал.
Баба шлепает пятихатку в пластиковое блюдечко для денег:
— А дайте, пожалуйста, московский коньяк.
Хачик, не поднимая глаз, отвечает:
— До семи утра не продаем.
У бабы изо рта воняет спиртом и кислятиной. А хачик трезвый. Рыло воротит. Мог бы продать — кто ему запретит? Кто там будет проверять — продал, не продал? Вообще дурацкий закон, это постаралось наше законодательное собрание, из-за него одни неприятности. От нашего округа туда уже второй раз никого не выбрали, так им и надо. То запретили пиво пить на улице, то алкоголь продавать с одиннадцати до семи. Крепостью выше 15 градусов. Какая разница, со скольки до скольки человек хочет нажраться? Совсем охуели. Если бы Путин разогнал эти законодательные собрания, лично я был бы счастлив. И не орал бы, что Москва притесняет регионы.
Баба бычит:
— Ты чо, совсем, да? Чо те, жалко бутылку коньяка продать? Мне что, еще час ждать, что ли?
Хачик продолжает разглядывать журнал.
Она перегибается через прилавок:
— Типа мачо, да? Приехал трахать русских девок? Ты, блять, вчера приперся из своего кишлака и думаешь, что тебе дадут?.. Пизды тебе дадут!
У хачика подрагивает колено.
— Ну чо ты как говна в рот набрал? Ты сначала русский выучи, а потом в Россию едь. Ишак, бля. — Баба покачивается на высоких каблуках. Прилавок едет под тяжестью ее тела. — Грузаков уже выслали, скоро и вас тут не будет, понял?
Хачик еле слышно отвечает:
— Вы и так пьяная. Вам уже хватит.
— Чо ты сказал?!
Он бросает журнал и уходит.
Баба поворачивается ко мне:
— Спустился с гор и думает, что неотразимый, да? Они русских женщин проститутками считают. У них у самих бабы усатые, зато честные женщины. Видел, как он на меня пялился?
Чего она ждет, эта дура? Я хочу жрать. Из-за нее продавец ушел.
Баба топчется еще некоторое время, размазывая по полу грязную воду. Поворачивается и уходит, хлопнув дверью.
Хачик выглядывает в зал:
— Ну, что брать будем?
И в этот момент я соображаю, что у меня нет денег.
— Под это дело есть хочется, да? — Он улыбается. — Хочешь, чаю попьем? Я чайник поставил, пошли. — Он откидывает доску прилавка.
Меня тут же клинит, и я выбегаю на улицу, под дождь. На Садовой сел у памятника ополченцам, думаю: «Во я дурак! Я же жрать хотел. Ну, пиздец». Не съест же меня этот черный. Ему там скучно ночью работать, вот и позвал. Просто чаю попить.
А мне так хочется жрать, это пиздец просто. Вернулся домой, там соседка уже проснулась, попросил вчерашнюю гречку. Она говорит: «Ну, жри, поросенок». В другое время я бы ей за такие слова ебальник разбил, а тут взял, и ничего, сожрал.
Что характерно, меня уже попустило. И чо-та так грустно стало. За окнами уже день, а все равно темно, серо как-то. Ненавижу этот город: летом ночи серые, а зимой — дни. Эти двое уже свалили к себе, фильмы я все пересмотрел, послушать нечего, да и неохота. И выпить нечего, и жрать опять нечего. По телику крутят какое-то говно. В общем, все как всегда. Даже дрочить неохота. В другое время я бы подрочил, конечно, раз матухи дома нет. Думаю: надо еще покурить. Всю комнату обыскал, денег не нашел. То ли мамаша их в другое место перепрятала, то ли эти двое без меня откопали и себе взяли.
Поиграл часа два по сети в «Золотую бутсу», там тоже обломался. Сижу злой, трезвый и голодный. Все, нахуй! В пизду такую жизнь.
Пошел к Серому. Говорю: «Дай в долг». Не, нихуя не дал. Еще и постебался, будто я пришел милостыню просить. Это при том, что они всегда у меня курят — их мамаши постоянно дома торчат. Если бы не я, им бы пришлось на чердаках тусить.
Ладно, Серый. Хуй с тобой, золотая рыбка. Я пошел прямо к Сцаиду.
— Дядь Саид, дайте в долг.
Он лыбится:
— Ты сначала за прошлый раз отдай.
Ему самому лет пятьдесят, тощий такой, низенький таджик, официально работает грузчиком на Сенном рынке. Рожа добрая, по виду не скажешь, что наркотой торгует. И говорит добрым таким голосом, как будто сынка учит уму-разуму.
— Ну, дядь Саид! Я сегодня вечером все отдам. Я же всегда отдаю.
— Все, все, иди, тебе много вредно. Тебе вообще курить еще рано. В школу бы лучше сходил.
Тут его мелкая с кухни позвала, внучка, наверное. У него там целый выводок этих детенышей. Ну, и захлопнул дверь перед моим носом.
Падла Сцаид. Главное, что меня бесит, они никогда не выходят из себя. Ты на говно изойдешь, а они будут смотреть тебе в глаза и улыбаться. Нет, меня бесит даже не это. Они продают — ты покупаешь. По-другому не бывает. Сенной рынок держат черные, в Апрашке черные, магазины вокруг принадлежат черным. Даже в парикмахерской хозяин — азер. По-моему, он еще и пидор, у него там одни мужики работают.
Они тебе продают гнилые фрукты, теплое пиво, просроченную колбасу, китайские шмотки — а ты покупаешь. Даже не потому, что у них дешевле — там уже давно не дешевле. Просто потому, что больше негде. И не у кого. Даже если ты приходишь в магазин, где все продавцы русские, там либо хозяин азер, либо товар закуплен на том же самом оптовом рынке, у азеров.
Хотя нет, чо я пизжу, есть нормальные магазины для белых людей, с тележками, длинными рядами стеллажей и кучей охранников. Там можно расплатиться кредиткой и оплатить услуги сети МТС. Почему я не хожу туда — загадка.
Грузчиками нанимают черных, дворниками — черных, строителями — черных. Русский не стал бы вкалывать за такой мизер, а они станут. Таджик не пойдет в ночной клуб, не будет снимать квартиру для себя одного, не купит себе хорошую одежду. Он будет аккуратно складывать свой черный нал и вернется домой королем. И, конечно, приехал он сюда не с пустыми руками. Он привез подарки таким мальчикам как я. Добрый дядя Саид.
Наш район поделили азеры, таджики и китайцы. В младших классах на одного русского ребенка — три мелких чурки. Мне неприятно ходить в школу. Когда у нас перемена, коридор похож на улицу какого-то кишлака.
Я не против черных, но они меня заебали. Сцаид мразь. Он же знает, что я отдам. Он же сам продал мне мой первый пэк. И чо-та его тогда не беспокоило мое здоровье. Сцаид, сука. Мудак, бля.
Я пинаю грязную стенку мартинсами, от нее отлетают куски штукатурки с краской. Древние перила гудят. Из соседней квартиры выглядывает полоумная бабка и принимается вопить, что милицию вызовет. Щас! Облаял ее так, что у нее чуть инфаркт не случился.
Пить охота. Сушняк. Из крана такая вода течет, что в ней стирать противно, не то что пить. Она даже не ржавая, она воняет химией. Чистый солидол.
Позвонил на мобильный Лехе, за водой с ним пошли. У чурок бывает два типа магазинов — обычный и минимаркет с кассой на выходе. Третьего еще не придумали. Ну так вот, в русских магазинах зал оборудован камерами наблюдения, а черные наблюдают сами. Ну и, естессна, тебе никто не запретит что-то сунуть за пазуху или под резинку треников, если ты в трениках, конечно. Хачмаркет — пиздатая вещь. Например, у нас на Садовой есть хачмаркет с романтическим названием «Солярис». Оказывается, хачики тоже иногда читают, хы-хы.
Вперлись в магазин, который в переулке Бринько, за кинотеатром «Смена». Магазинчик маленький, грязный, вонючий. У входа стоит монетный автомат, рядом с ним вечно толкутся какие-то ханыги. А еще у входа — здоровенный холодильник со стеклянными дверьми, сломанный. И в нем дохуя теплого пива и слабоалкогольной хуйни. Бери — не хочу. Он не закрывается. Ну, Леха с продавцом пиздит, сигареты покупает, а я тихо так, нежно, аккуратно вынимаю бутылки. Загрузился — и на улицу.
А там поджидает хозяин-азербот. Курит. И начинает неторопливый разговор:
— Мальчик, тебе как не стыдно? Если бы ты попросил, я бы сам дал. Мне не жалко. Мне жалко, что вот такие как ты... — и понес. Он у себя в Бакы учителем, наверное, работал. Я вообще поражаюсь, какие интеллигентные бывают кавказцы. Пожилой такой дядечка, жирный, с мясистым носом, башка седая, курчавая. Рассказал, что он тут при советской власти учился в педагогическом институте. Точно, учитель. Заебал.
Ну а мне чо делать, стою, слушаю, красный до ушей. В милицию он вряд ли заявит, лишний раз не будет связываться. Ну чо, я извинился, бутылки ему отдал и пошел себе. Леха меня догнал, спрашивает какую-то хуйню.
И тут мне так стыдно стало, пиздец просто. Не потому, что я вынес эти голимые бутылки, а потому что какая-то чурка на мне словила свой кайф. Для них же пиздец почетно — чувствовать себя круче белого человека. Персонаж, блять, Фенимора Купера, благородный азер Великий Змей.
По дороге завалились еще в один хачмаркет, Леха там пытался вытащить грязного плюшевого слоника из стеклянного аквариума. Они эти игрушки скупают у населения и захуячивают по второму, по третьему, по пятому разу. Я бы детям такую херь не дал, там бактерий больше, чем в помойке. Ну и, конечно, железная лапа, которой их надо ловить, расшатана, чтобы игрушки почаще падали. Леха вечно злится и начинает автомат пинать, в этот раз я его тоже еле оттащил. Он здоровый такой мужик, ему, как и мне, шестнадцать, а вымахал под два метра.
Посидели в Юсуповском саду, попили пива, которое он спиздил, пока меня Чингачгук учил уму-разуму.
Расслабуха пошла по всему телу, на улице тепло. Леха башку бритую свесил, рассматривает свои гады. Мыс грина блестит. Красиво. Но мартинсы все равно пиздатей. Купили себе ботинки на зиму, а зимы-то и нет. Говорят, в лесу грибы снова расти стали. Съездим на днях в Лахту, проверим.
Леха спрашивает:
— Чо вечером делать будем?
Я:
— А хз. Спать лягу. Остопиздело все. — И правда все остопиздело, я месяц солнца не видел. Иногда мне кажется, что мир вокруг ненастоящий, как в «Матрице».
Леха говорит:
— Может, в ЦС забьемся? — Там у Серого брат охранником работает, можно пройти на халяву.
— Чо я в пидорском клубе забыл?
— Не ссы, в ЦС телок больше, чем пидоров.
— Ааааа...
— Только одеться надо поприличнее.
— Нахуй...
Серый там несколько раз был, говорит, понравилось. Но меня это как-то не колышит. Тем более, куда я пойду без денег? Не у пидоров же клянчить на выпивку?
Помолчали, «балтику» допили, пошвыряли бутылки в урну. Темнеет. Три часа всего, а ни хера не видать. Ночью даже лучше, фонари горят и город вокруг выглядит по-человечески. Леха просит рассказать что-нибудь, потому что ему скучно. Ну, я и рассказал, как ходил к Саиду. Больше-то ничего интересного сегодня не было.
Леха ни с того ни с сего спрашивает:
— А ты не помнишь, сколько этим дали?
— Кому?
— Ну, пацанам, которые девку таджикскую забили.
— От трех до пяти. Кому-то даже полтора.
— Заебись.
— Одного ваще выпустили.
У нас во дворе говорят, что ее батя тоже наркотой торговал. Потому и дали этим парням так мало. Мелкая сама дурь носила, так что ее не жалко. Это случилось прямо у магазина «24 часа», там еще машина стояла, ржавая красная шестерка, у которой на багажнике за каким-то хером приварен спойлер. Для красоты, наверное. Она у них не заводилась, так что азеры сидели в ней по вечерам, как в беседке. Ну и вот, братик этой девочки был поумнее, забился под машину, как котенок, а бате с сеструхой, конечно, досталось. Ножами, кастетами, цепями и прочей херью. Ну, чо я могу добавить? Не повезло ей. Опять же, кто звал сюда ее и ее батю-наркоторговца? Сидели бы в своем чуркистане. Там бы их, может, и скорее пришили. Что характерно, сначала это считали убийством на национальной почве, а потом все резко прикрыли и посчитали обычным хулиганством. И в газетах перестали светить. Почему — не знаю. Там чего только не сочиняли, даже спецслужбы приплели. Вроде как, Москва руководила группой скин-хедов. Бред полный.
Русских у нас убивают каждый день, зато если грохнут какого-то вьетнамца, по телику и в газетах вой на полгода. Когда я мелкий был, в начале девяностых, черные тут делили территорию, стреляли по ночам, резали друг друга. Один даже гранату в своих приятелей кинул. Сами друг друга мочили за милую душу, только газетчикам на это было насрать. А тут, блять, показательное дело.
От Хуршеды Султуновой на асфальте осталась лужа темной крови. Я тогда специально сбегал за цифровиком и сфоткал. Повесил в интернет. Хоть какое-то развлечение.
Мы с Лехой спиздили еще пива в магазине «Технолог». Что характерно, там хозяева чурки, а грузчиками работают русские нарики. Это ваще веселуха.
Леха говорит:
— Ну чо, пойдем навестим Сцаида?
— Пошли...
Саид нам снова в долг не дал. Наврал, что товар кончился. Леха во время разговора стоял как обосранный. У него от злости даже шея покраснела. Смотрит на Сцаида и пальцами щелкает. Не хотел бы я, чтоб Леха на меня так смотрел. Я, честно говоря, даже перессал децл.
Леха оборачивается:
— Все, пошли.
И вниз по лестнице, гриндера грохочут. Орет:
— Пошли, блять! Щас мы этой гниде вломим!
Я даж не сообразил сначала, в чем дело. Леха мобилу достал, звонит кому-то. По всему двору гаснет свет в окнах, выключаются телики и компы. На лестницах слышен гул — дрожат перила, подошвы лупят по каменным ступеням. Собралось человек десять, кто-то сует мне в руки бейсбольную биту:
— Пошли!
— Чо?
Сцаид не открыл — мы вынесли дверь. Я его даже не бил, там за меня нехило приложились. Всю его халупу разъебали, мелкие визжат, путаются под ногами. Сцаид без сознания лежит, башка у него разбита.
Леха командует:
— Валим!
Вышли во двор, на улицу — Леха битой хуяк по витрине! Хлынули стекла.
Я ору:
— Ебанулся?
Леха:
— Так надо!
Хачик выбежал тот самый, молодой, кто-то его сразу по ногам, по яйцам, по морде — он даже руки поднять не успел, чтобы заслониться.
— Валим!
Хачик скорчился на асфальте, эти бегут дальше, на Садовую, оттуда слышен звон разбитых стекол, воет сигнализация. Мокрый снег на тротуаре превращается в слякоть. Мой мобильник играет «Полет валькирий». Лехин голос:
— Ты куда проебался? Давай живо, мы на Сенной!
Я наклоняюсь к хачику:
— Скорую вызвать?
Он шепчет:
— Не надо.
— Может, все-таки вызвать?
— Не надо, все в порядке.
Ну хули, я биту за урной у крыльца положил, помог ему дойти до подсобки за магазином. Соседи, все-таки. Он лично мне ничего плохого не сделал, не знаю, чо на Леху нашло.
Прихожу домой — там дым коромыслом, эти сидят, курят Сцаидов товар. Я им говорю:
— Идиоты, он же своих друзей приведет. Он, блять, живет в нашем дворе! Вы чо, совсем ебанулись?
А эти ржут.
В шесть утра я захотел жрать. Я же за целые сутки так толком и не поел. В комнате все пропиталось этим запахом — занавески, скатерть, обивка мебели. На полу — четыре тела, дрыхнут. Леха с Серым смотрят «Клерков» по десятому разу, я сломаю нахуй этот диск.
Надел носки, надел мартинсы, розу на шею намотал, вышел в подворотню, налево. Думаю: «Хули тут стекла валяются?» Короче, снова переклинило меня. Захожу. За кассой тот самый побитый хачик. Он уже не спрашивает, что я брать буду. Вскакивает — и в подсобку: то ли чайник ставить, то ли подмогу вызывать. А я смотрю на полки, на дверь подсобки, на витрину с колбасами, на морозильник с пиццей и пельменями, на собачий-кошачий корм, на чипсы, на пиво, на коробки с дошираком — на весь их нищеблядский ассортимент. Хачмаркет, что с него взять. Куда я еще приду в шесть утра? Да никуда.
не было никакой ложки
Нет никакой ложки (с) Матрица :lol:
Аффтару к психологу! Срочно! Такого вороха детских комплексов я давно не встречал.
Интересно было бы выслушать твоё мнение о "Над пропостью во ржи" :-)
Я бы сказал, наоборот - описан молодой человек с поразительно устойчивой психикой и целостной личностью, не смотря на то, что в принципе был воспитан в весьма специфических условиях.
ILS,
Он имеет ввиду у автора,а не у персонажа!
"Над пропастью во ржи" сейчас точно не помню, хотя перечитывал где-то год назад, но если мне память не изменяет, там был обычный подросток с проблемами как у многих подростков. В принципе, как Илс и заметил, в этом рассказике тоже нормальный подросток в ненормальных условиях. Но вот посадить его в такие условия придумал автор с явно ненормальной психикой.
sirUjin,
Ты давно не был на Флоре.
Это реальность, поздравляю.
"Добро пожаловать в реальный мир"
Признаюсь, давно. Все больше на Земле тусуюсь. :)
Лой Быка Нах.Креатив называется "Царапина на зеркале"
Зеркала в мои, зеркала!
Потому что я пьяница, что ли, -
Возвращаюсь я к вам поневоле,
Позабыв про другие дела.
Зеркала вы мои, зеркала…
(древний «Аквариум»)
В приближении «тридцатника» начинало казаться, что жизнь кончается. (Забегая вперёд, замечу, что в «сороковник» вообще было ощущение надвигающегося личного конца света). Может быть, поэтому в тридцатилетний юбилей я впервые попробовал в драбадан напиться. Усердствовал. Не получилось. Обошлось. Выстоял.
Потом, постепенно и осторожно оглядевшись по сторонам, начинаешь понимать, что не всё так плохо. Солнце, небо и море на месте, и не всё еще утрачено. И рожа в зеркале по утрам вроде как с ночи небритая, но родная. И поезд еще не ушёл. И даже успеваешь без риска для жизни вскочить в последний вагон. Только вот поезд (незаметно так…) набирает скорость. И уже за окном начинают мелькать не просто дни, а дни рожденья. А на станциях и полустанках вдруг один за другим остаются те, кто был когда-то близок и дорог. И даже не всегда успеваешь на прощание махнуть рукой.
Наверное, человека делает таковым не только разум, но и способность помнить. Причем, чем больше помнится доброго и светлого – тем острее тоска по ушедшему и уже недостижимому. И может быть, именно это дает нам призрачную надежду на новые встречи там, за той чертой, «за Гремящими Морями». Когда можно будет договорить и (как хочется!) что-то исправить. Молча обнять. Или просто объяснить – почему… Поэтому и отступает страх неизбежного финиша, страх перед неведомым.
Моё любимое время суток – зимние сумерки. Ближе к вечеру уходила домой бабушка, которая весь день занималась воспитанием, учением, кормёжкой (а когда и леченьем) единственного внучка, и я несколько часов оставался сам в казавшейся тогда огромной полутёмной квартире, большинством окон выходящей на главную улицу Города. Там жёлто светились окна и витрины, там спешили куда-то люди. Там таинственно и величественно-неторопливо падал снег. Я сидел на подоконнике, умаявшись временным одиночеством, и ждал с работы маму. Отец обычно приходил позже. Так было шесть дней в неделю.
Я выбегал в прихожую на звук провернувшегося ключа и зарывался лицом в полы маминой шубы из лисы-чернобурки. Шуба пахла снежинками, морозом и мандаринами. Запах мандаринов тут же объяснялся содержимым пакета в маминых руках, но таинство запахов все равно не исчезало…
Спустя много лет, когда друзья зазвали меня на охоту, я демонстративно пальнул в воздух из обоих стволов, попросту спугнув красавицу-лисицу на г0ре затаившейся охотничьей братии. Когда серебристо-рыжий хвост с белым кончиком благополучно исчез в зарослях, и меня хотели коллективно проучить кулачищами с сапожищами за содеянное, я спокойно объяснил камрадам всю несправедливость ситуации. На вопрос «А что бы вы, братки, делали на охоте, коли каждой зверюге выдать по стволу и патронов - да еще научить с ними обращаться?!» резонных ответов не нашлось. Посему пришлось тут же выпить мировую, перешедшую в долгое и плавное завершение мероприятия. Справедливо будет отметить, что на этом моей охотничьей карьере пришел ненавязчивый и никого не огорчивший пиздец.
И я никогда не выстрелил в зверя или птицу. В человека – приходилось. Но – не насмерть. Ну и слава богу. Это армейская история и совсем неинтересная.
…Я помню прозрачный мартовский вечер, когда, вернувшись с работы, застал матушку в лоджии. Она сидела в кресле, набросив на плечи мою старую куртку. Мы помолчали. Я закурил возле открытого окна. Она неожиданно сказала: «Знаешь, сынуля, а ведь так хочется ещё пожить…»
Через три месяца мамы не стало…
Один из моих Учителей – испанец (академик, философ, поэт, художник) - говорил, что, вспоминая детство, мы приближаемся к богу и обретаем истинное «Я». Другой мой друг, писатель, утверждал: «пьяный ближе к богу!». А посему -
давайте выпьем за наше детство, камрады!
p.s. Возможно, по годам я сегодня старше всех на ресурсе. Too old to rock’n’roll, too young to die ©. Не в том суть. Возможно, эти заметки кому-нибудь сослужат службу. Возможно, я их продолжу. И напишу о друзьях, с которыми столкнула меня жизнь. И не только о них.
Ибо всё, что мы пишем, рисуем или даже задумываем – есть царапина на Зеркале Вечности.
p.p.s. Эти заметки я отсылаю по случаю одной фразы, прозвучавшей в сегодняшних каментах, а именно: «…Пока еще не осознал, что уже - 38 лет.»
sirUjin, А в какие условия размещают своих героев Стругацкие например?Или Булгаков?
sirUjin,
Florentin.Tel Aviv...
Ворон, ты хочешь математически точного определения? У меня его нет. Но когда я читаю их, мне не кажется что их мама в детстве заставляля сношаться с буль-терьером. А вот про этого аффтара такие подозрения имеются.
Lev, если там это норма, то можноо только поздравить себя, что все люди с больной психокой живут компактно, в одном месте :)
sirUjin,
Norma - ne norma ,no vstrechaetsya i ne takoe...
"zdes' ty - nigger"(c) "Amerikanskaya istoriya X"
sirUjin, мне кажется, ты не имеешь права оценять психическое состояние автора на основе его произведения, не будучи с ним знакомым. И, думаю, на этом можно закончить. Потому что предлагается вниманию не автор, а произведение.
Бегемот с лягушкой.Аффтар Кран.
- Заебала, заебала, заебала лимита - квакал лягушонок, быстро открывая и закрывая большой рот.
- Его подобрали на улице, помыли, накормили, машину ему купили! – вторил огромный гиппопотам – Машину, блядь! И не какую-нибудь там, а девяносто девятую, новую, цвет металлик, европанель, стеклоподъемника два! Крыша над головой есть, денег дают, двести баксов, между прочим! Сиди, работай, чего еще надо? Так нет же, бабу ему теперь подавай! Тебе что, Москва медом намазана?! Захотел – получил?! Или не ты у нас работаешь, а мы к тебе нанялись телок подтаскивать?! Слышь, Лягух, мож я чета не всасываю, но сдается мне, что фраер этот нас за сутерков позорных держит.
- Гиппо, въеби ему в табло для ускорения, и пусть обратно пиздует в свой Мухосранск инженером-технологом на заводе за полторы штуки деревянных.
В углу огромного зала, образованного трехкомнатной квартирой и присоединенной к ней двушкой, в которых снесли почти все перегородки, с настоящим бассейном в центре, понурив голову, стоял невзрачный человек среднего роста лет тридцати пяти, в домашних тапочках на босу ногу, поношенных брюках и засаленном на рукавах мешковатом пиджаке, под которым виднелась мятая с потными разводами футболка. Выслушав обращенные к нему гневные тирады, он, не поднимая глаз, снова забубнил:
-Пашу на вас уже третий год как проклятый, имею право на личную жизнь. Да, хочу познакомиться с хорошей женщиной. А еще зарплату прибавьте, дайте один выходной в неделю хотя бы, а не то… не то… - человек замялся.
-Ну.., договаривай – бегемот угрожающе приподнялся на коротких массивных ногах.
Инженер неожиданно выпрямился, вперил взгляд в огромных размеров чешскую хрустальную люстру, свисавшую с потолка, и, словно испугавшись собственной смелости, визгливо крикнул:
- Открою свое турагенство. И название придумал, «Пальма на зака…».
- Сссука неблагодарная! – одним прыжком лягушонок достиг лица инженера, размазался по нему буро-зеленой кляксой и стал наотмашь хлестать перепончатой лапой по небритым щекам– вот тебе «пальма», вот тебе «на закате»!
Человек не защищался, лишь пытался втянуть голову в шею словно черепаха. Бегемоту, взбешенному не меньше лягушонка, показалось, что сейчас голова полностью исчезнет под пиджаком, и он даже инстинктивно раскрыл пасть, чтобы откусить эту тупую наглую башку, но овладел собой. Понаблюдав еще с полминуты над экзекуцией, зверь негромко сказал: «Ладно, Лягух, хватит с него, отвали». Но лягушонок вошел в раж и продолжал исступленно мордовать вконец обмякшего инженера.
- Отвали, блядь, я сказал! – точно выверенный удар отбросил лягушонка в бассейн, – тоже мне, Дон Корлеоне хуев.
-Значит, свой бизнес открыть решил, лимита подзаборная? – бегемот вплотную приблизился к инженеру – а регистрацию продлевать кто будет? Из мусарни вытаскивать? А начальный капитал откуда, ты хоть об этом подумал?
- Я не лимита, а такой же гражданин РФ, как и вы – воспрянул инженер - по Конституции имею право на свободу передвижения и места жительства.
-Смотри, какой грамотный. Якобинец, бля, и где такого набрался? – обрел дар речи лягушонок, забравшись на крохотный островок, сооруженный у края бассейна специально для него армянскими гастербайтерами, из настоящих кораллов, привезенных контрабандой с австралийского шельфа – а слабо это все мусору в глаза на улице сказать?! Ась?!
Инженер не нашелся что ответить и угрюмо потупился.
- И правильно вас, чмошников, в Москву не пускают – подхватил бегемот - вы ж тут все засрете, вы ж, блять, эти, потомки пролетариев, голодранцы рабоче-крестьянские, то ли дело мы с Лягухом. Его предки до революции в Сокольниках на болоте обитали. А мои с основания зоопарка в Москве живут. Император всея Руси лично из Африки пригласил. Кстати, бабушка рассказывала, что мы дальние родственники самого Пушкина, слышь, ты, недоумок.
- Погоди Гиппо, я кажись понял, наш инжинеришко - демократ, мож его в таком разе с Новодворской познакомить, Валерией Ильиничной? А че, баба в теле, ума палата, незамужем, прописка опять же московская? Или с Еленой Боннер – золотая вдовушка. Они найдут общий язык, будут на ночь друг другу Декларацию независимости читать. Не, ну ты представь, Гиппо? – земноводное, довольное своей шуткой, погрузилось в воду по глаза и забулькало, пуская вокруг себя большие, переливающиеся в свете люстры, пузыри.
- Бизнес опять же, турагенство – продолжал бегемот – ты думаешь, это так просто? Мы тебя взяли, отмыли от грязи, посадили за компьютер, показали как сайт делать, а почему? Думаешь, мы сами не можем, иль ты незаменимый какой? Да просто по клаве стучать несподручно нам. У этого распиздяя – бегемот кивнул на лягушонка - перепонки на пальцах, ну а я, сам понимаешь, для меня вся клавиатура как одна маленькая кнопочка. Да и в жигуле разъездном мне как-то несолидно. А если не хочешь, другого найдем, помоложе и пошустрее, даже бесплатно работать будет, просто за хавчик и комнату.
- Вот и ищите, а меня зарплата не устраивает – тихо и уже как-то неубедительно произнес инженер.
- Ага! – бегемот упивался легкой победой – значит, ты думаешь, щас такой же сайтик захуяришь, и давай бабло грести лопатой? Делов-то, от клиента заказик принял, капусту взял, наварчик отложил, тур ему купил и сиди в хуй не дуй, да?! Все на автомате типо? А ты подумал, сколько лет мы с Лягухом угробили, чтобы дело на ноги поставить, как от бандюков и ОБЭПа отбивались, как экономили на всем, даже на жратве? Я! Я на жратве экономил! А ты знаешь, сколько мне жрать надо?! Это Лягух, задрот, пару-тройку комариков и муху навозную за день слопает и сыт.
- За задрота ответишь, мух после говна не ем – лягушонок восседал на своем острове как на троне, ноздри его раздувались, глаза выпучились от негодования – распизделся, тварь жирная, «сколько сил угробили… от бандюков отбивались…». Да если бы не матушка моя, Лягушка-путешественница знаменитая, сидел бы ты до сих пор в своем корыте в зоопарке как клоун на представлении иль таращился б на фигурки гавняные Церетели. Просто пофартило, что матушка случайно упала тебе прямо в пасть, когда летела в бизнес-тур. Как мороженое, которое тебе там дети кидали, и которое ты как лох с оберткой жрал. Хорошо, что мамку так же не оприходовал. Ну, а познакомились когда, она тебя в дело и взяла в качестве живой рекламы, раскручивать свой новый тур «Сафари в саванне». Это мы с ней весь бизнес наладили, а ты на готовенькое сел. И хата эта моя. Ты до сих пор в зоопарке прописан – в паспорт свой давно не глядел? Не доставай, я скажу: ул. Красная пресня, 1, сектор 2, вольер №5, смена воды один раз в месяц, удобства на улице, бугагагагага – лягушонок снова зашелся смехом. Он считал себя очень остроумным.
- Заткни ебальник – бегемот был явно уязвлен – мажорик ссанный, только и знал, что на материнские деньги по кабакам шляться, да хохлушек с Ленинградки из луж после дождя таскать. Эх, сучонок неблагодарный, я ведь тебя еще головастиком помню, когда ты в банке на подоконнике жил, на съемной хате. Надо было тебя тогда в унитаз спустить… А то, что жизнь тебе спас в Париже, помнишь? А вот матушку нашу не уберег… эх, Лягуша…– бегемот стал часто моргать и захлюпал носом.
- Ладно, Гиппо, не будем об этом - лягушонку были явно неприятны воспоминания о том роковом пробном туре во Францию, когда верный бегемот чудом отбил его от толпы, а матушка была зверски зажарена и съедена клошарами под мостом через Сену прямо напротив Эйфелевой башни – суки франузские, лягушек жрут, а пидары у них на улицах в открытую целуются, фу, мерзота, ненавижу.
Ну так как со мной-то? – решил подать голос инженер, то ли увидев, что партнеры по бизнесу смягчились, то ли отозвавшись на часто употребляемое по отношению к себе слово «пидар».
-Бабу, говоришь, хочешь? – громко высморкавшись, спросил бегемот – ну так выпиши себе из своего Ебуньково кого-нить, будет нам заодно бассейн чистить.
-Я москвичку хочу, с жильем, перспективой – робко возразил инженер.
-Смотри-ка - усмехнулся лягушонок – дерьмакрат, а туда же, москвичку ему подавай. А сам закадрить не можешь? Ты ж вечерами свободен, снимай да приводи сюда, покажешь нам пип-шоу.
-Не могу, или тупые попадаются, или страшные, да и денег мало понты кидать.
-Да, найти нормальную бабу это проблема – вздохнул бегемот, и все трое замолчали. Впервые мужчины думали одинаково.
-Ладно, не ссы, ты имеешь дело с Лягухом – сказал Лягух - грозой ночных клубов и казино, звездой столичных тусовок. Подыщем вариант, достойный тебя. Ну и нас чтоб не позорил.
-В натуре, найди ты ему эту, как ее – бегемот завертел ушами, подыскивая нужное слово – спутницу жизни. Ну хотя бы ради меня, Ляг.
-Гиппо, ты ж меня знаешь, уж по этой части мне равных нет. Кстати, тебе какую, типа Марии Шараповой или типа Жанны Фриске – подъебнул инженера лягушонок.
- Без разницы… - инженер слегка зарделся - впрочем нет, Шарапова не пойдет, она же блондинка, глупая наверное, да и молодая еще, лучше Фриске.
- Ну все бля, инженер согласен, осталось уговорить Фриске – заржал бегемот – Ляго, ты только Шараповой ничего не говори, а то она расстроится и в свой пинг-понг играть не сможет.
- Жжош Гиппо, беспесды жжош – лягушонок от смеха перевернулся на спину, задрыгал лапками и сполз в воду.
Из квартиры снизу раздались громкие стуки по батарее. Когда смеялся бегемот, там сыпалась штукатурка.
Через неделю лягушонок, в шикарном костюме, распространяя вокруг себя запах дорого парфюма, занес в квартиру небольшую коробку с дырочками. Перемигнувшись с бегемотом, окликнул инженера:
- Сюда иди, Билгейц залупадрищенский, сбылись твои мечты.
- Что там? – инженер был явно заинтригован, он никогда не получал подарков от своих работодателей.
- Не что, а кто, невеста твоя! – и Лягух торжественно открыл коробку. Внутри сидела здоровенная лягушка.
- Да не – инженер попятился – Лягух, я ж не ты, я с ней не могу.
- Идиот, тебе мама в детстве сказки рассказывала? Про царевну-лягушку? Поцелуй ее и «оборотится она красавицей писаной», а по мне она и так высший класс, прям щас бы с ней на островок…, ну уж ладно, для ценного работника ничего не жалко.
- Так это сказка, хотя с другой стороны, если вы, будучи живо…короче, разговариваете как люди и имеете бизнес, то… почему бы и нет.
Инженер подошел к лягушке, осторожно взял ее на руки, приблизил к губам и поцеловал в бугристую кожу. Потом положил лягушку на пол, выпрямился и посмотрел на предпринимателей, ожидая услышать очередную грубую шутку. Но те оставались серьезны и молчали. В полной тишине раздался звук лопающейся кожи. Опустив глаза, инженер увидел, как из лягушки, словно из личинки, вылупляется новое существо, покрытое каким-то коконом в виде паутины, и быстро растет. Когда существо достигло размеров человека, инженеру показалось, что под коконом виднеется тело прекрасной женщины. Он уже было протянул к ней руки, чтобы освободить от пут, но потом передумал, потому что кокон продолжал увеличиваться. Наконец он стал габаритами с небольшой внедорожник. Оболочка кокона свернулась и клочьями упала на паркет. Всеобщему взору предстала симпатичная лоснящаяся крутозадая бегемотиха. Покачивая упругими ляжками, она подошла к бортику бассейна, обнюхала его и, довольно хрюкнув, грациозно погрузилась в воду.
- Ну, как? – поинтересовался у инженера Гиппо – все как ты хотел, высокая брюнетка, прописка московская, ул. Красная Пресня, 1…
- Спасибо, не надо - перебил его инженер – пойду лучше поработаю.
- Вот теперь я точно знаю, что ты мудаг – сказал бегемот – ничего не смыслишь в столичных девушках. Иди, иди, поработай, через годик заработаешь на билет для крали из своего Хуево-Кукуево. О москвичках даже не мечтай, тут тебе никто не даст, москвички любят успешных мужчин.
Лягошманский, сцуко, колись, морда жидовская, где ты таких классных телок находишь?
Гиппопотам обильно побрызгал себя одеколоном, переоделся в свои лучшие бермуды, купленные за четыреста долларов на Гаваях, картинно облокотился о бортик бассейна и уверенно положил холеную переднюю ногу на соблазнительно изгибающийся круп молодой бегемотихи. Девушка не отстранилась. Ей нравились сильные успешные мужчины.
Евгений Староверов.Про собаку.
Пёс не ест, не пьёт четвёртый день,
Нос сухой в горячечной пыли.
Грустный взгляд скользит в балкона тень,
Где навек притихли костыли.
Может это сон, дурацкий сон,
Вот сейчас проснётся с шумом дверь.
И ура! Войдёт весёлый ОН,
Хватит спать, пошли купаться, зверь!
Добрый свет заветного окна,
Костыли в асфальт стучат легко.
ОН себе возьмёт стакан вина,
Эх, опять, ему бы молоко.
И по над рекою в вышине,
ОН устало сядет на пенёк.
Мягко хлопнет лапой по спине,
И шепнёт, - беги, гуляй дружок.
Прикурив, затянет песню-стон,
Заструится злобный самосад.
Про давно врагом сожжённый дом,
Про кипящий цветом палисад.
Надо встать, до миски доползти,
Впалый к позвонкам прилип живот.
Он же твёрдо обещал прийти,
Но оттуда видно не придёт.
И опять в дверях его жена,
Снова плачет, Господи, напасть.
Не её ж, в конце концов, вина,
Что кусок совсем не лезет в пасть.
Спи дружок, разрушены мосты,
Спи, и слёзы попусту не лей.
Может, хоть во сне услышишь ты,
Тихий стук знакомых костылей.
Извини за вмешательство, так, ИМХО, точнее wink
Оно конечно так лучше,но я запостил так,как это создал автор. ,-)
Ещё один новый автор.Голем."Теперь о любви"
День молча сменит ночь за твоим окном,
Любимая Моя...
(Вячеслав БЫКОВ)
* * *
1.
– Завтракать будешь? – спрашивает она, пробегая глазами холодильник-сковородки-кастрюли – словно журнал перелистывает.
Вместо ответа я обнимаю её. Постояв с минуту, она выбирается из объятий и подталкивает меня в сторону ванной: пойди умойся – эх, ты, лягух-путешественник...
Всю предыдущую ночь я провёл на ногах.
Как звали женщину? Не скажу.
Имя любимой – это очень и очень много...
2.
Смена кадров рапидом.
...продолжается утро, она растирает меня после душа банным полотенцем... мы опускаемся на пушистые простыни, не расцепляя рук... размеренно ласкаем друг друга и вдруг – словно взрываемся изнутри!
Мы дышим, как рабы на галерах – угнетённо и прерывисто.
Изредка она стонет, даже вскрикивает, будто от затаённой боли... а я без устали сминаю, накрываю, переворачиваю её, словно огромный кусок теста.
Мы похожи на озабоченных рептилий, рехнувшихся после спячки.
Странные ассоциации... это в мозгах резвится бессонница.
Наступает пауза – или, скорее, минутная передышка.
Я закуриваю, замотавшись в простыню, и сажусь на пол возле раскрытой балконной двери. Женщина накидывает на плечи застиранный халатик. Присев на корточки, она листает – имейте в виду, это я её попросил! – альбомы с детскими фотографиями.
Я слушаю сбивчивый рассказ о родословной огромной семьи, и с каждой фотки сияют её огромные глазищи, суженные по краям татарским разрезом...
Да, букет кровей тут фантастический!
Она – всего понемножку: полька-татарка-хохлушка, даже еврейка... а по совокупности всё-таки русская.
3.
...едва докурив, я провожу рукой по вздрагивающей, узкой спине – и женщина вспыхивает, предсказуемая, как фосфорная спичка... она загорается и тут же никнет, умоляя о снисхождении... и я отвечаю на эту мольбу.
Ни дать, ни взять – индейский бог Маниту, блин!
Минут десять я, божество задрипанное, извергаю огненную лаву, пока под слоем вулканического пепла не нарастают конвульсии... и тогда знойный поток энергетики сменяется томной негой... а чего вы, собственно, ждали от голодранца?
Материальной поддержки?
Я не хожу к Данаям в виде дождика из золотых монет. Ибо нефиг.
Впрочем, не стреляю у Данай и стольники до получки...
Что это со мной? Стоит ей притронуться, как всё начинается заново.
Ни кофе с коньяком, ни фенамин... не отроют такую бездну жеребячьих способностей!
Так что же со мной?
Женщина склонилась ко мне... качнула гроздью тяжёлой, нежно-невесомой груди. Взмокшие от пота локоны на висках кажутся смятыми кружевами.
– Ещё хочешь? – спрашивает она полушёпотом.
– Нет, – отвечаю я, пытаясь выглядеть безразличным.
– А будешь?
– Конечно, буду!..
4.
...мы лежим, изнеможённые, как две отбивные.
Наконец, подруга встаёт и, чуть пошатываясь, бредёт в душ.
Выглядит она, правду сказать, не ахти – что уж про меня говорить!
Затем происходит... сейчас объясню: представьте, что вас по ошибке засунули вместе с бельем в стиральную машину... и включили мотор! Пробарахтались вы пару рабочих циклов, пока не выбрались на волю. Имея весь антураж соответственно ситуации...
Так вот, буквально через две-три минуты вместо ушедшей в растрёпанных чувствах подруги появляется изящно одетая незнакомка... красоты неописуемой.
Настоящая королева. Вот ужас-то...
Стоит завоевать женщину, и ты мгновенно попадаешь к ней в рабство!
– Чего разлёгся? – молвит царственная особа. – Ты как, живой ещё? Давай в кафе, что ли, сходим... или просто так прогуляемся!
Я благодарно киваю ей, не сразу приходя в себя...
5.
...в кафе мы выдерживаем недолго. Слишком разителен контраст между нами и соседями по приторно-нарядному полуподвалу.
Мы почему-то всех раздражаем... может, потому, что откровенно счастливы?
Мужчины открыто пялятся на мою спутницу, потом на меня. Зависть на их лицах сменяется недоумением и злостью... да что вам тут, каз-злы – музей восковых фигур?!
Дамы тормошат своих кавалеров, трепеща остатками выщипанных бровей.
Дурдом какой-то, выездная кунсткамера... кухня, кстати, тоже не ахти.
Обстановка начинает накаляться.
Почувствовав это, она вдруг выпрямляется и указывает мне глазами на дверь.
– Покажи-ка мне вечерний Донецк! – громко говорю я и кладу прямо в объедки половину наличных денег... мы долго бродим по каким-то улицам, и я ничего не вижу, кроме неё...
6.
Я открыл эту женщину, словно элементарную частицу, на школе по масс-спектрометрии в Тбилиси. Правда, в соавторы ко мне в этот раз набилось человек триста!
Женщина дышала такой красотой и грацией, что пузатые академики и лысеющие доценты, едва выбравшись в кулуары между докладами, сразу же пускались вокруг неё в хоровод, возбуждая злость и зависть в прочих учёных дивах.
Красотка всем этим мастерам высшего кобеляжа только улыбалась и поддакивала, никого особо не выделяя. Я наблюдал за ней и грыз ногти... фигурально, разумеется.
Что я мог им всем противопоставить – питерский мониак... э-э, мэнээс?
7.
...мой час пробил, когда ленинградская секция устроила в холле гостиницы импровизированный концерт. В общей сложности у нас ходили в гитарастах человек семь или восемь... такая вот «поющая эскадрилья».
В то время, как и многие питерцы, я увлекался псевдо-одесскими балладами Розенбаума – подобно тому, как развлекаюсь нынче стилизацией подобной прозы.
Мою избранницу, я видел, окончательно пробило на «Утиной охоте» и «Заходите к нам на огонёк». Лицо её окаменело... она слушала меня, замерев от восторга.
Неважно я пою, да и на гитаре получается так себе. «Так себе» и многое другое-прочее...
Но то выступление удалось – всё-таки я пел для неё!
Что многое объясняет.
– А теперь – дис-ко-тека! – прокричал конферансье, и в холле грянули танцы.
Теперь к даме вообще было невозможно пробиться: повезло мне только с третьего раза.
Я протянул ей руку, музыка грохотала и выла...
Она оттолкнула чересчур напористого кавалера... шагнула ко мне, доверчивым жестом положив на плечи обе руки – и вдруг взглянула прямо в глаза.
Всё разом смолкло.
На мгновение я ощутил лёгкий ужас, словно от падения в бездну...
8.
...мы почти не двигались в танце. Я что-то говорил и говорил весь вечер... она изредка кивала, а может, задавала вопросы. Через три дня, поощряемый аплодирующей питерской кодлой, я переехал со всем своим барахлом к ней в комнату.
Её соседку без особых хлопот переманил к себе мой сосед по гостиничному номеру.
Вряд ли кто-то из нас четверых жалел о происшедшем.
Негодовала только администрация гостиницы.
Наша молоденькая администраторша очень горячилась, но неважно говорила по-русски. Для поправки акцента трое наших втянули несчастную жертву служебного рвения в дегустацию двух ящиков киндзмараули... грузинское гостеприимство, как и питерский цинизм, просто не имеют границ!
Остававшуюся до отъезда неделю мы практически не расставались.
Я завидовал самому себе. Потрясающей красоты женщина, столь близкая по темпераменту, интересам, образу жизни, ответила на моё чувство!
Всё внутри меня плясало и пело, как в индийском кино.
Хачапури мы запивали красным вином, потом бродили по старому Тбилиси, а ужинать шли в «Воды Лагидзе»...
9.
...спустя три месяца после инцидента в Тбилиси меня отправляют в Киев – доставить официальному оппоненту автореферат на отзыв... на носу защита диссертации. Командировка на три дня, а трудов, как водится – на пятнадцать минут...
Куда податься? Фланировать по Крещатику, пока не встретится переговорный пункт?
Звоню подруге:
– А я сейчас в Киеве! Не знаю вот, чем заняться...
– Ко мне лети! – отвечает она, заливаясь хохотом.
Типичная хохлушка: никакого сочувствия!
Я представляю себе плавное колыхание её груди, сияющие глаза... и говорю:
– А что, это мысль!
Если денег на дорогу хватит, подъелдыкнул внутренний голос.
Побеседовав минуту-другую (с ней, конечно, а не с внутренним голосом!), я нехотя вешаю трубку... но идея уже проросла и плодоносит....
10.
...приплыли: я стою в киевском аэропорту и разглядываю огромную карту Украины.
Вот он, Донецк. Практически, рукой подать.
Жаль только, рейсов туда из Киева нет... а что произрастает поблизости?
Харьков и Ворошиловград. Бывший и нонешний Луганск, кажется, поближе будет...
Я покупаю билет и снова звоню ей:
– Жди, через три часа лечу в Ворошиловград!
– Дурень ты, дурень... – говорит она с мягкой укоризной. – Летел бы лучше в Харьков! Проще добираться на перекладных...
Но где там, пассажира и танком не остановишь.
Вот ещё говна-пирога, аэродром подскока я не тот выбрал!
Менять билеты – значит, деньги терять, а их и так в обрез.
Рейс мелькнул незаметно, как и переезд к луганскому автовокзалу.
Что тут ещё сказать? Смеркалось...
Автовокзал встретил меня известием, что последний автобус в Донецк ушёл полтора часа назад. Следующий рейс – в семь тридцать утра.
На часах – половина одиннадцатого. Ждать до утра просто немыслимо.
В сгустившихся сумерках я выхожу на разбитое асфальтовое шоссе Ворошиловград-Донецк. Мысленно осеняю себя крестным знамением и топаю, как Ломоносов за наукой. Чепуха, всего-то вёрст двести...
Ночная степь величественна. Рядом с трассой египетскими пирамидами высятся терриконы – гигантские холмы породы, вынутой из угольных шахт.
Пару раз меня догоняет автобус, везущий шахтёров в ночную смену.
Это, конечно, здорово!
В итоге топать по шоссе остаётся всего-то навсего километров семь или восемь.
11.
...донецкий анабасис кончается перед рассветом.
В половине седьмого утра, со стороны деревни Чмаровки... нет-нет, возле платформы автовокзала я стою в гордом одиночестве, как деревенский памятник Ильичу.
В руках по-прежнему красуется импортный «дипломат» с бельём и мизерным набором средств гигиены, угнетаемым бутылкой шампанского и коробочкой ленинградских конфет, привезённых для киевского оппонента... профессура перетопчется!
Остатки разума сообщают: неплохо бы навести порядок в одежде.
Отряхиваю ладонью и затем снимаю пиджак, развязываю галстук.
Расстегнув половину пуговиц, кое-как сдёргиваю через голову пропотевшую сорочку и достаю из «дипломата» свежую (едешь на два дня – бери три чистых сорочки, учили в розовом детстве). Носки бы ещё постирать, да где тут...
12.
...тут-то меня и настигают, словно купальщицу в кустах. На платформе появляется отрок лет четырех-пяти. Глаза его сияют, как у римского триумфатора.
Налюбовавшись, визитёр сообщает писклявым басом:
– А меня Ситлана-Иосьна ругала, что я маечку на прогулке снял! Ты, дядя, больной?
Преодолевая оторопь от постановки вопроса, я отвечаю:
– Ничего-ничего... мне уже лучше.
Еле дождавшись семи утра, накручиваю диск единственного телефона-автомата, и после пары гудков в трубке раздаётся её сонный, полуохрипший голос:
– Ты где там? Стой, где стоишь... никуда не шевелись!
Мне не хочется поправлять эту несравненную речь.
Любимая уже спешит ко мне, и ещё через двадцать минут я, вместе со всей Вселенной, наконец-то погружаюсь в неё...
И так – почти трое суток.
13.
Смена декораций. Съёмка окончена.
...через год с небольшим, в день её рождения, я отошлю ей авиарейсом охапку лиловых роз. Снизу на букет я надену ручные часики в изящном серебряном браслете... а сверху, в самую гущу цветов, вложу аудиокассету со студийной записью нравившихся её песен (в моём, разумеется, исполнении). Вся композиция трепетно завёрнута в полотенце из ватмана, исписанное пылкими поэтическими откровениями...
Я готовил этот наивный дар несколько месяцев.
Подарок она получит, но больше мы не увидимся.
В очередную коллективную командировку я не поеду, выпадет срочный заказ...
По возвращении мне расскажут, что она бродила среди питерцев, как потерянная.
Будут месяцы переписки, тысячи звонков и километры поэтики... и всё закончится в одночасье. Мы распрощаемся с ней ровно за месяц до моего развода.
Ей не захочется больше ждать.
Ей нужен ребёнок... и она долго, слишком долго надеялась, что выйдет за меня замуж.
14.
Вместо эпилога.
– Что за маршрут такой странный, из Киева в Питер... через Донецк и Ворошиловград? – спрашивает бухгалтерша, сверяя отчет по командировке.
– Другого выхода не было! – говорю я чистую правду.
Бухгалтерша косится на меня недоверчиво – но я киваю с самым серьёзным видом.
И она, вздохнув, ставит лёгкий росчерк...
Бухгалтерша молода, симпатична и очень доверчива.
К тому же пару раз... э-э, выказывала мне благосклонность в течение выезда «на картошку». И оттого перед ней пару минут неловко.
Но, как и всё остальное, неловкость быстро проходит.
Горька и мимолетна была любовь – но я вновь сейчас рванул бы в Донецк, ни секунды не задумываясь. Чего бы это ни стоило...
Мне и государственному бюджету.
И ещё один аффтар,ранее мной здесь не представленный.Землепроходец Семён Дежнёв.
Креатив "Виртуальная кровь"
Кровь не водица - напрасно не проливается.
Кровь пути кажет.
(русские пословицы)
Покупай, когда кровь течет на улицах…
(американская пословица)
Кровь пролита, опасность миновала.
(арабская пословица)
В этом году стокгольмская премия воды была присуждена чуваку по имени Джон Энтони Эллан из лондонского ПТУ «Кингз». Этот ботан разработал концепцию «виртуальной воды», согласно которой все следует измерять в литрах затраченной при производстве пресной воды.
Таким образом чашка кофе стоит 140 литров пресной воды. Сюда входят затраты при выращивании, транспортировке, продаже и проч. А на гамбургер соответственно должно уходить 2400 литров (очевидно дохуя уходит на смыв в унитазе после употребления). Идея, кроме того что бесполезная, еще и далеко не новая, к примеру, творчество удаффкома давно уже измеряется в «виртуальном говне».
Концепция «виртуальной крови» (то есть, сколько литров крови уходит на производство того или иного продукта или услуги) выстрадана всей историей человечества, начиная с Каина. Что-то близкое понятиям «планируемых потерь» у военных и крепостными мертвыми душами.
Какие преимущества, помимо того, что кровь поддается лучшему учету?
Во-первых, такой эквивалент более универсален. Литр крови – 100 литров слез – 1000 литров пота. По сути, это человеческое горе и труд – абсолютные категории. К тому же виртуальная кровь легко конвертируется в виртуальную человеческую жизнь – 5 л. к 1.
Во-вторых, можно измерять не только вещи, но и идеи, слова, поступки. Вот если бы слова, идеи и поступки известного правозащитника Солженицына перевести в кровь, отношение к нему было бы не столь противоречивым. Только, боюсь, счет в сфере идей будет идти на тонны. Очень, кстати, удобно измерять в виртуальной крови рейтинги политических деятелей.
В-третьих, такой подход вырабатывает чувство ответственности, становится очевиден гуманистический смысл каждого действия. Например, эта машина стоит 1000 литров крови, а эта жвачка – 20 грамм и т.д. «Я сегодня одета на целую тонну крови!!!».
«Сегодня курс крови резко вырос в связи с забастовкой сицилийских киллеров» или
«Кровь снова подешевела после очередного заявления Дж. Буша» или «Продолжается девальвация крови в Грузии», «Кровавый демпинг Китая», «Сбережения лучше копить в крови» и т.д. Наверное в мире с такими новостями жилось бы по-другому… честнее что ли?
P.S. В виртуальных соплях предлагаю измерять патриотизм.
P.S. В виртуальных соплях предлагаю измерять патриотизм.
а я - пацифизм
ILS, Гы,есть в этом что-то! :-)
Листенон.Приглашение на казнь.
В детстве Саша рос тихим и послушным мальчиком. Закончив гимназию с золотой медалью, он поступил в университет, где получил еще одну золотую медаль – за научную работу по зоологии. Но блестящей карьере будущего ученого не суждено было сбыться. Саша страдал наследственным психическим заболеванием, которое привело к тому, что у него с возрастом все более и более крепла и развивалась мания величия. В конце концов, Саша твердо уверовал в то, что истинный Император всея Руси - это он и только он. А его тезка – Александр Третий, по сути своей, наглый самозванец, непонятно каким образом взобравшийся на Престол. В кругу своих друзей Саша называл Александра Третьего презрительно – “шнурком” и “засранцем”, и постоянно призывал к физическому устранению самозванца.
Саша не сидел на лекциях сложа руки. Еще в те времена, когда он учился в гимназии, он научился изготовлять нитроглицерин из рыбьего жира, которым пичкали его младших братьев и сестер, и азотной кислоты, которую воровал в гимназии. На лекциях он изобретал конструкции различных метательных адских машин. А вернувшись из университета в студенческое общежите, увлеченно мастерил различные бомбы. Кроме того, он организовал в университете спортивную секцию по метанию ядра, куда были вхожи только особо приближенные студенты, которым он посулил в случае удачного окончания дела министерские портфели.
К концу апреля все было уже готово. Но полиции удалось перехватить письмо одного из Сашиных подельников, в котором ясно читалось слово - террор. Это был провал. Вскоре всех, в том числе и Сашу, арестовали и заточили в крепость.
На суде, когда Сашу спросили, являлся ли он членом подпольной организации, он посмотрел на своего адвоката, вспомнил его рекомендации и ответил, что нет. Но в зале суда присутствовал его младший брат, Володюшка, который был вынужден прогулять занятия в гимназии, но придти на судебное заседание ради того, чтобы морально поддержать Сашу. Володюшка был принципиальным и честным. Поэтому он вскочил с места и, сильно картавя, когда волновался, закричал: –Cаша, ну зачем же ты вгешь? Ведь ты, когда еще и студентом то не был, постоянно пгиходил вечегом домой с дгузьями и подгугами, и вы лезли в подпол. А потом оттуда всю ночь до утга: –бу-бу-бу, бу-бу-бу...И нитгоглицегином воняло на весь дом так, что я спать из за этого не мог. Весь гыбий жиг из буфета в подпол пегетаскали. Скажи лучше пгавду, бгат!
Судьи, выслушав Володюшку, удалились на совещание. А когда вернулись, огласили приговор - смертная казнь через повешение. Через несколько дней Володюшка пришел в крепость навестить брата. Оставив охранникам свой гимназический дневник под залог, Володюшка вышел с Сашей на улицу и с удовольствием осмотрел новый эшафот на полщади возле крепости. Затем они пошли дальше.
-Володюшка, - сказал ему Саша. -Как дома, как папа? Наверное, он сильно за меня переживает? –Папа уже год как умер – отвечал ему Володюшка. –Ты должен отомстить за меня засранцу самозванцу. –Отомщу, но пойду другим путем. Я организую партию. -Но ведь на партию нужны деньги. -Вот с помощью чего я получу начальный капитал, - ответил ему Володюшка, указав рукой на типографию. Ты ведь не против, если я закажу в ней билеты на твою казнь и афиши? Афиши расклею сам, и пригласительные билеты тоже сам реализую. А ничего, если в афишах укажу, что перед повешеньем ты будешь жонглировать бомбами и исполнять у столба с веревкой зажигательный танец?
-Но ведь это же обман, Володюшка, пробормотал Саша, показывая проезжающей мимо них карете, в которой ехал Александр Третий, кукиш. -Это принципы революционной борьбы, – ответил ему младший брат, деловито посмотрев на часы. Ну, тебе уже пора в камеру. Я провожу тебя, и бегом в типографию! Увидимся двадцатого мая.
Dakomarate
21.05.2008, 13:06
А фамилия братьев была Ульяновы...
И как тебе удалось разгадать сий ребус? :-)
Dakomarate
21.05.2008, 16:26
Акцент младшего брата навеял сию истину...
А то там не понятно без акцента :) Если до упоминания имени "Володя" я ещё чуть-чуть был не уверен, то после него всё сразу стало ясным, как день :)
Если честно, то все стало понятно после упоминания Александра Третьего...
P.S. креатифф аццтой!
Ещё один новый автор.Руки Че Гевары.
Невесёлая история.
Понедельник, утро.
Серегу разбудил топот маленьких ножек и звук включенного телевизора. «Точно, Санька же у меня», - вспомнил он, заулыбался и рывком поднялся с кровати.
- Пошли умываться, ну-ка, бегом!
Санька потешно засеменил в сторону ванной.
Серега поставил мальчишку на табуретку возле раковины и присел на краю ванны, залюбовался сыном. «Вылитая Ленка, - подумал он. – Глаза как вишни, скулы тоже её, брови эти казацкие. Вырастет - бабы липнуть будут шопесдец.»
- А зубы чистить кто будет? Что значит «щеточки нет»? Щетку сегодня купим, а сейчас я тебя пальцем чистить научу, смотри.
- Сань, ты знаешь, каши у меня отродясь не водилось. Яичницу ты не любишь. Ну что, дружище, двинули в Макдональдс?
- В дональц! В дональц! А мамка пойдет с нами?
- Сколько раз тебе повторять – не мамка, а мама. Нет, она позвонила, сказала, не сможет. Просила передать, что очень тебя любит.
- Девушка, нам, пожалуйста, вот эту хрень с игрушкой. Ага, хэппи мил. Сань, ты кушай, я сейчас позвоню и вернусь.
- Свет, ты Ленку не видела? Саньку привезла вчера и не забрала вечером, телефон не отвечает. Я вот на работу не пошел сегодня, жду, когда объявится. Тебе лучше знать, где она может зависнуть. Ага, ну давай, узнаешь чего – звони.
- Мария Сергеевна, Лена не у вас? Не могу найти со вчерашнего вечера. Нет, Сашенька у меня, не переживайте. Да, подъезжать не надо, все нормально. Если позвонит – передайте, пусть меня наберет. Спасибо, до свидания.
Воскресенье, вечер.
Вместо оговоренных восьми часов вечера бывшая пришла за сыном в начале двенадцатого. Не здороваясь, прошла на кухню, оставляя за собой густой шлейф тяжелого вечернего парфюма. «Фабур от Гермес, - вспомнил Сергей, - её любимые».
- Ну что, где он? Давай веди, нам еще до дому добираться.
- Лен, Сашка заснул, может, он останется у меня сегодня? Я бы на завтра на работе отпросился, сходил бы с ним в зоопарк. Я спрашивал – он там не был никогда.
Бывшая закурила сигарету, кукольное личико скорчилось в гримасе отвращения, левое веко подергивалось, расширенные зрачки полностью скрывали радужку. «По ходу первый номер или спиды, - понял Сергей, - и отходняк уже ебёт потихоньку».
- Что он там не видел, в твоем зоопарке? Верблюда ободранного? Пускай на папашу своего посмотрит – точная копия, блядь! – в голосе проскальзывали истеричные нотки. – Ты радуйся, что я тебе по воскресеньям разрешаю с ним видеться! Ёбана, как я счастлива, что скоро все это закончится.
- Что значит закончится? Лен, ты…
- А то и значит, блядь! На Рождество мы с Сашенькой вылетаем в Штаты по гостевой. И очень, очень надолго, я надеюсь.
- Ты не сможешь вывезти сына без моего разрешения, это абсолютно точно! Лена, успокойся, давай поговорим, как взрослые люди.
- Как ты меня достал своими заёбами! «Не смо-ожешь»,- запищала, передразнивая, - ты никогда не поймешь, что так лучше для него в первую очередь! Да тебя никто и спрашивать не будет, ничтожество! Вадим уже обо всем договорился, так что лучше заткнись и не дёргайся – целее будешь! Если опять пойдешь по судам – я тебе клянусь – на этот раз тебе точно башку отстрелят, к-казел!!
Серега понял, что он делает, только когда кулак уже коснулся Аленкиной челюсти. Перед самым разводом он уже пару раз поднимал на нее руку. Но это были пощечины, детские шалости. Сейчас он бил, вложившись в удар, апперкот получился как в учебнике, лязгнули челюсти, Ленкины ноги оторвались от земли, голова мотнулась в сторону, потом вниз, и начала неумолимое движение по направлению к полу. Серега смотрел, как медленно, очень медленно Ленкина голова сближается с углом массивного кухонного стола. «Первое наше с Ленкой совместное приобретение», - как-то не к месту вспомнил он.
Воскресенье, полночь.
Серега курил, смотря лежавшее на кухонном полу, сразу ставшее каким-то маленьким тельце бывшей супруги. Крови почти не было, только маленькое пятнышко на виске. Странно, но никаких чувств он не испытывал – только спокойствие и отрешенность. Потушив сигарету, он прошел в спальню, стараясь не разбудить спящего на диване ребенка, и сдернул с кровати покрывало. Вернулся на кухню, аккуратно завернул в него труп. Взял телефонную трубку, набрал номер.
Понедельник, час ночи.
- Самвел, извини, что ночью тебя дёрнул. Нет, по телефону не мог рассказать. Там возле подъезда «Мазда» - троечка стоит. Надо бы утилизировать тачку по-тихому. То есть вообще по-тихому, чтобы никто её не видел в принципе.
- Серый, я тебя раньше хоть раз подводил? Зачем повторяешь? Я десять лет в этом бизнесе, не переживай. Давай ключи, я сам на разборку отгоню.
Понедельник, ночь. 02-50.
Грунтовка, разбитая донельзя, резко обрывалась, заканчиваясь оврагом. Сергей заглушил мотор, вышел, открыл багажник «Пассата». Отсюда надо было идти пешком, с километр через ельник, потом низом через заросли дикой малины – и там будет озерцо. Он хорошо помнил это место – пару лет назад заплутал, собирая грибы. Через пару недель ляжет снег, вряд ли кто сунется сюда до весны.
Понедельник, ночь.
Проехав по трассе километров двадцать в обратном направлении, Сергей остановился, отошел от дороги метров пятьсот, вывалил на землю завернутые в покрывало Ленкины шмотки, высыпал содержимое сумочки, вытащил из мобильника симку и батарею, кинул сверху. Накидал еловых веток, обильно полил оставшейся с майских шашлыков жидкостью для розжига. Долго сидел, вороша костер палкой, чтобы лучше прогорало, вспоминая свою не очень долгую семейную жизнь, пытаясь понять, почему все закончилось именно так.
Понедельник, раннее утро.
Вернувшись домой, он кинул грязную одежду в машинку, принял душ, заглянул в комнату. Санька спал, разбросав руки в стороны, приоткрыв рот, чуть посапывая. Вихрастая голова съехала с подушки, одеяло валялось рядом на полу. Сергей бережно прикрыл сына, подоткнул одеяло, прошел в спальню, лег. Завтра нужно было многое сделать – взять отгулы, решить вопрос с нянькой, обзвонить родственников и знакомых на предмет поисков Лены. Через пару дней подать заявление о пропаже без вести, потом надо обратиться в органы опеки... Вспомнив что-то, он встал, подошел к платяному шкафу, поднял руку, нащупал сверху лежавшую там фотографию в рамке. На цветном фото двухгодичной давности - они втроем в Ласточкином Гнезде - Серега с маленьким, девятимесячным Санькой на руках, рядом Ленка в сарафане с мороженым, волосы растрепал жаркий крымский ветер, все трое улыбаются, счастливые. Он сдул пыль, тихонько зашел в комнату и поставил фотку на полочку рядом с телевизором. Потом вернулся в спальню и через минуту уже спал.
Из «Макдональдса» возле станции метро вышли двое – мужчина лет тридцати и светловолосый пацан. Подпрыгивая, он теребил папку за рукав, крича: « А бегемотики в зоопарке есть, что ли? А мы их покормим, правда?»
- Саня, у нас новости. Послушай, мама просила передать, что она уехала в далекую страну за океаном, чтобы мы тут поскучали без нее немножко, а совсем-совсем скоро она вернется с подарками. Что, на каком Буяне? А, да. Точно – в синем море-окияне, на острове Буяне. Она очень-очень тебя любит.
Ну что, давай руку и пошли твоих бегемотиков смотреть?
Обновленьице.Мразь на кразе.Сашка.
Все началось с того, что он ее бросил. Ну, не то чтобы совсем об стену или спиной на ежиков, но оставил. Нашел себе другую, постарше и повесомее. Дело в том, что ее бараний вес - полцентнера без килограмма - при росте метр семьдесят его не устраивал. Это, конечно, ее версия событий. Как там было на самом деле, я не знаю, потому что познакомились мы с ней почти через год после их расстыковки. А мне такие доходяги как раз таки очень по душе. Хочется, понимаешь, прижать к себе их чахлое тельце и сочувствовать от всего сердца. Типа, Ильич очень любил детей: бывает, отловит парочку и гла-адит, гла-адит...
И вот, значит, живем мы себе, поживаем. Готовим полуфабрикаты, спим на полу. Надо сказать, что нормальный сексополигон купить мне всегда было лениво, а как в моей жизни появилась она - так и финансовые приоритеты деформировались до неузнаваемости. Всякие там кремы, спреи, бальзамчики, невзирая на свою, в общем-то, небольшую стоимость, брали числом и пробивали охрененную дыру в бюджете. То есть на выпить-покурить-пошариться деньги есть, а на берложку обставить - уже нет. Ну и фиг с ним, решили. Даже, наверное, больше она решила. Во-первых, ей на работу выходить не надо, потому что пускай медведь работает - у него четыре лапы, а во-вторых, с матрасика на пол падать не так больно. Вот и живем активной половой жизнью.
И все бы было нормально, особенно у меня, но дернул черт за язык попросить ее говорить со мной откровенно обо всем. Она и сказала.
- Знаешь, - говорит, - милый. Ты только не обижайся, но мне кое-чего не хватает.
- Чего? - зеваю.
- Понимаешь, мне нужно, чтобы ОН доставал до шейки матки, тогда это будет ва-аще... А у тебя получается, но не всегда. Вот...
Вот. Зарыт в амбаре пулемет. Ыбанарот. Так элегантно моего другана еще никто не дискредитировал.
- Чё, - спрашиваю, - у твоего последнего циркуля там огнетушитель был?
- Не, - отвечает. - Не у него.
Начал я тут прислушиваться к внутренним ощущениям - не подняла ли голову гидра комплекса собственной неполноценности? Фиг, не подняла. Мои шестнадцать сэмэ пока всех устраивали, а тут - на-а тебе, фифа какая! Вымахала, блин, дылда. О, кажись, идея! Чисто по созвучию...
- Спи, - говорю, - мечтательница. И нехай тебе приснится фиолетовый бакладжян. Разберемся.
Интернет - сила. Какой херни ни закажи - любую на дом доставят, была бы цель и желание. А они как раз были: шла активная подготовка к четвертьвековому юбилею любимой. Сначала вынашивал романтические замыслы помимо прочей девичьей требухи подарить ей 25 роз, а потом вспомнил, как ей чего-то там не хватает, и передумал. Заказал ей подарок и приятный, и полезный одновременно.
- Ой, а это кому? - невинно так спрашивает. Вся такая в обрывках розовой оберточной бумаги, и ленточка с уха свисает.
- Мне, бля, - отвечаю и снимаю ленточку.
- Не, ну ма-ало ли... - протянула. А в глазах, смотрю, искра шампанская посвёркивает.
- Вот именно, что мало, - говорю. - И ежели тебе мало, то на помощь нам придет индустрия развлечений. Ентертайнмент, так сказать.
- Чего-чего?
- Ничё. Не запаривайся. А твои намеки типа "кому это?" не пройдут, как и ахтунги. Так что скидывай портки, будем испытывать.
- Что, прям щас?
- Прям щас! Ты же не хочешь обидеть дарителя невниманием к его подарку?
- Гм-м. Слушай, а чего он черный такой?
- А ты чё, расистка, что ли? - отвечаю. - Главное - не цвет, а размер. Ты же говорила, что не хватает? Говорила. А теперь должно хватить, тут целых 19 при калибре 4 с половиной. Тем более, зацени, какие ароматы ванили!
Короче, опробовали. Тестирование прошло более чем успешно. Причем, поскольку центральный танцпол был занят нашим зарубежным гостем, мне пришлось довольствоваться запасным входом, на что я, впрочем, совсем не обиделся.
Нарекли мы дилду Эдуардом. Он воспринял крещение вполне индифферентно, как и всё остальное, что она с ним вытворяла. Например, вместо заслуженного дневного отдыха заставляла его работать закладкой для книги или гоняла зарвавшегося подонка-кота, повадившегося рыться в сложенных в шкафу вещах.
Всё, вроде бы, опять устаканилось. Живем себе дальше, исправно планируем деторождаемость при помощи "Дюрекса", частенько встречаемся с Эдиком... В общем, все идет по плану. И тут хлобысь - опять у нас идеи!
- Слу-ушай, - тянет. С хрипотцой, сексуально так. - Я тут подумала...
- Бери лопату и закидай за собой, гы-гы, - отвечаю.
- Нет, я серьезно. Как ты смотришь на то, чтобы еще немного разнообразить наши с тобой отношения?
- В смысле?
- Ну-у, например, можно было бы попробовать амур-де-труа... Ты понимаешь, что я имею в виду?
- Н-да уж, натюрлих, майн херц, не с карельской березы упал.
А сам думаю: "Ну ни хрена себе! Первый раз мне такая в глобальном смысле приличная девочка сама предлагает групповуху. Походу, куда-то мир летит с шарниров. Однако это шанс: с двумя худышками я еще не пробовал".
- И кого ты видишь в роли нашей третьей?
- Почему третьей? - спрашивает. - Я имела в виду парня...
Вас когда-нибудь били по голове трубкой обоев? Меня били. Ощущения - один в один. В полку измена, нас с Эдуардом предали!
- И кто же он? - вкрадчиво так интересуюсь.
- Нет, ты не понял! У меня никого нет, я просто думала, может, у тебя есть кто-нибудь из знакомых поприличнее, кому можно доверять... Ай, ладно, забудь. Это я так...
- Нет, ну почему же? - говорю. - Конечно, есть. Из всего быдла, которое меня окружает на работе, я вполне могу отобрать для тебя парочку арийских красавцев. Может, у госпожи будут какие-нибудь пожелания? Ну, имя там, вес, рост, цвет шерсти на ягодицах?
- Имя? Ну-у, мне всегда нравилось имя Саша.
- Сашка, значит. Да? Ладно, моя принцесса, я добуду тебе Сашку.
В обеденный перерыв с рабочего телефона набираю знакомый наизусть номер. Отвечает сонный голос:
- Алё, блин, кому там не спится в 13 утра?
- Здарова, Шура, - говорю. - Как ты там в целом?
- Нормуль, - отвечает, - а ты чего хотел?
- Да так, надо бы встретиться да почирикать о делах наших скорбных. Вечером сможешь?
- Ну типа да.
*****
- Милая, ты нас ждешь?
- Жду, а кого "нас"?
- Меня и Сашу, конечно. Ты что, забыла?
- Ой, уже? А я еще не готова. А вы скоро будете?
- Часика через пол, так что у тебя уйма времени для помыться. А, и еще. Шампунь в морозилку засунь минут на десять. Хлопнем перед этим делом в качестве эмоционального антифриза.
Звоню в дверь. Открывает. Хлопает ресницами, но почему-то не взлетает. Нарастает тягостная рекламная пауза.
- Знакомься, - говорю. - Это Саша. Моя четвертая по счету и самая проверенная любовь. - И подталкиваю подругу вперед.
Ужин при свечах как-то не задался. Веселой групповухи тоже не получилось. Любимая, вполголоса бормоча проклятия и заклинания, пошвыряла в баул свою фабрику красоты и умчалась на бреющем к маме. Эдуарда, кстати, тоже не забыла. Ну и фиг с ними: Сашке в этот раз вполне хватило меня одного. Как, впрочем, и всегда.
Письма фтыкателей
аффтар: Дмитрий ганДонской
«Вот почему одним - все, а другим – моя жена!?» - злой Геня работал за компьютером, ненавидя человечество. Он поругался с супругой и теперь отвечал на вопросы читателей с не присущим ему сарказмом. Издевался, кароче.
«Уважаемый журнал «Секс с Ариной Родионовной»! – прочитал Геня очередное послание. - У меня беда! Я толстею! Уже сидела на диетах, занималась с тренажерами, делала липосакцию. Но все равно продолжаю набирать вес. Что еще можно сделать с моим телом?»
Геня посмотрел на прикрепленную фотку, злобно усмехнулся и отстучал:
«Уважаемая Зина! Не теряйте надежды! С Вашим телом можно еще много чего сделать, например расчленить и закопать! Ы-ы…»
«Арина! Пишет Вам трехголовая розовая Чебурашка. Хочу сказать огромное спасибо за Ваш рецепт грибного супа!»
«Да пожалуйста!»
Неизвестный бедолага сообщал о своем счастье: «Увеличил по вашей методике член. Как теперь увеличить жене рот?»
«Раньше надо было думать!» - отбрил Геня.
А вот у какой-то Беляночки случилась настоящая трагедия:
«Люди! Враги закодировали меня от алкоголизма! А выпить так хочется! Помогите!»
Сердобольный парень ответил: «Уважаемая Беляночка! В следующем выпуске мы выложим коды и патчи к алкоголизму. Планируется в скором времени обновление для наркомании. Потерпите!»
У очередной читательницы, некоей Тычинки, не получалось хапнуть у страны материнский капитал: «Дорогая Арина Родионовна! Мой парень спит со мной уже год, а детей у нас нет и нет. Что делать?!»
«Тычинка! Проверьте у своего хахеля пестик. Или попробуйте проснуться и поебаться».
Но самое душещипательное письмо пришло от Симпомпончика:
«Люди, помогите в моей беде. Парень, который мне нравится, не обращает на меня внимания! Что делать?! Жить без него не могу! Спасите!!!»
- Ой! Вот бяда так бяда! – захихикал Геня и застучал по клавишам бестрепетной рукой:
«Ну откуда вы такие беретесь? Привлечь внимание пацана, что может быть проще?! Одень самое сексуальное платье и надушись изысканным парфюмом. После этого устрой с избранником любовную игру. Неплохо бы знать сексуальные пристрастия индивидуума. Одни любят ебать монашек, другие старух. Кто-то тащится, если бьет партнершу по заднице, а некоторые сами не прочь, чтобы их похлестали плеткой. Кое-кому и дубины мало! Творчески осмысли мои советы, и – вперед!»
Геня перечитал все свои ответы и разослал их адресатам. Пора было спать.
Наутро секретарша начальника передала ему приглашение шефа зайти.
- Суки, настучали уже! Да похуй! – с этой мыслью Геня собрался и храбро двинул на ковер к руководству.
- Разрешите? – просунул он голову в кабинет и тут же получил по ебалу плеткой. Пока он приходил в себя, сильные руки втащили его внутрь. Очухавшись, Геня узрел перед собой шефа в вечернем платье. В руке он покачивал бейсбольную биту.
Dakomarate
25.05.2008, 17:41
ГЫ!!! ОБЛОМ!!!
Последнее - ЭТА ПЯДЬ, упал патстол
Я умею прыгать через лужи
аффтар: Убивец
Я сижу на крыше шестнадцатиэтажного дома одиноким городским тридцатилетним Карлсоном. Мужчина в самом расцвете сил. По правую руку - бутылка "Гиннес" и пачка легких "Житан". Обе - полупусты. Когда берешь бутылку в руку, она немного скользит из-за выступивших на стекле капелек росы.
Начались мои походы на крышу в мае. Перед каким-то немировским мегабоем НТВ стало чудовищно фонить и я, злобно дуясь шейными венами, поперся в тапках, футболке с Бартом Симпсоном и семейных трусах с вековой потертостью в районе члена на крышу, править антенну.
Лаз открывался просто -достаточно было раскрутить толстую проволоку, соединяющую дверь (люк?), ведущую на крышу, с приваренной к косяку (увы - дверному) железной скобой. Поднявшись, забыл об антенне - я вдруг оказался на небольшом темном островке, вокруг которого раскинулась миллионами светлячков поляна ночной Москвы. После непременных "бля, ни хуя се", которыми реагирует любой человек моего возраста и воспитания на встречу с красотой, я подумал - а ведь за каждым из этих микроскопических огоньков - страсть, безумие, скелеты в шкафу, саги о Форсайтах, любови и ненависти. Миллионы маленьких вселенных. А я могу вот так просто - выйти на крышу и перестать быть одним из этих огоньков, вырваться из белочного колеса обыденности и ежедневности.
Сначала я выбирался на крышу раз в неделю. Затем - дважды, а с июня - ежедневно. Я закидывал в пластмассовое ведерко восемь замерзших "Гиннесов", вытряхивал туда же пакет льда, бросал в задний карман шорт пачку "Житан" и полз к звездам. Горлышки бутылок блестящими футуристическими грибами торчали из лукошка.
Я сажусь на краю крыши - ноги свешиваются вниз, к улице - ударом ладони сбиваю с упертой в камень бутылки Гиннеса крышку, делаю первый глоток в полбутылки и смотрю - вниз, вбок, влево, вправо…. К пятой бутылке мозг вяло плещется в приятном теплом поддатом вареве. Здесь главное - не делать резких движений, так как очень велик риск - не рассчитать, сместиться, увести центр тяжести туда - в outside world - и, обдирая о карниз спину соскользнуть навстречу вечности, успев за несколько секунд понять, что все, не вернешься, это окончательно, начать обссыкаться, сжиматься в секундном ожидании расплющивания об асфальт возле подъезда (а интересно - я сразу… тово…или - скорая, врачи, носилки, поднимаем на счет "три", приемный покой, смерть на каталке, несущейся в реанимацию, сестра справа держит на весу медузу капельницы).
Неверное пьяное движение - и я потеряю все:
- работу с 10 до 19, когда не знаешь - как досидеть; как бы съебаться; где пялишься в интернет до красных слезящихся глаз; где ебешь вялым пьяным хуем Татьяну из бухгалтерии на корпоративной вечеринке в комнате продаж, ничего, не заметят, у меня ключи есть - прелюбодействуя, ощущаешь в сторону жены/мужа, нужное подчеркнуть, не чувство вины - изменил, а радость Бекхэма, забившего гол - ну, теперь-то 1:1…. или 5: 3, с возрастом; где иногда в голову забредает мысль - бля, да зачем же я родился, зачем в меня вбивали заработанные тысячелетиями знания человечества, зачем, оберегая от болезней, чпокали в руку прививочным шприцем, зачем меня служили в армии - чтобы я жалким червяком занимал оборудованный компьютером окопчик, не похотливо, а по привычке уже разглядывая сисястых голых баб на каком-нибудь лолитас.коме? Пчелка в ячейке, не способная производить мед. Что я оставлю после себя - пятнадцать тысяч побед в компьютерном морском бое?
- Друзей, воспринимающих покупку тобой новой машины как удар под дых; тоскливо напивающихся с тобой по пятницам, кружа по избитой программе - ресторан, стриптиз, поедем к шлюхам, у меня хаш иранский;
- Одноклассников/курсников, встречающихся раз в год в установленную дату, изо всех сил меряющихся хуями - да я щас в одной конторке директором (лениво так), я тут взял "пассат" - трехлетку, не, ну нахуй в Алтуфьево жить, я в Кунцево достраиваюсь;
- Любимую женщину, с которой ты ежевечерне занимаешься аналитической еблей - вы не любите друг друга, а меняете позы и, как продвинутые професионалы и эксперты по эффективности, механически достигаете обязательного оргазма - чтобы сбросить стресс, быть молодым и уверенным, поддерживать чистоту лица.
- Хобби, выдуманное чтобы отвлечь тебя от мыслей о карнизе - идиотское дачестроение; кретинское пыхтение с тяжелой штангой в модном спортзале под звуки рвущего колонки техно. Главная черта всех хобби - их тотальная и полная бессмысленность.
- Погоню за любым стаффом, способным оторвать тебя хоть на секунду от пустоты твоей жизни - алкоголем, травой, хашем, колесами. Как же, бля, много вещей придумали мы в последние полтора века просто чтобы не оставаться самими собой. Потому что с самими собой нам или скучно или страшно.
Бля, а выясняется, что не так уж много и теряю. Плечи наклоняются вперед. Площадка внизу становится уже родной, она готова принять тебя, иди ко мне.
Стоп - что-то зацепилось за шиворот. А, ну да, общественное мнение. Как же - будут считать самоубийцей. А самоубийца - это проигравший, это уходящий глазами в траву футболист, просравший пенальти в финале, это неудачник. Ну не похуй ли, ведь - ты - будешь - мертв!
Плечи не идут вперед. Мама. Брат. Дочь.
Хотя, брат поймет… Или сделает вид что…..Он, естсественно, предпочтет версию случайного соскальзывания.
Дочь…. Будь честен хотя бы с самим собой, и признай, что эта замечательная девчонка дальше от тебя, чем соседская веснушчатая Юлька. Обязательные походы в кино раз в месяц, вот я тебе милую маечку купил… Ты откупаешься от ребенка мороженым, шмотками, покемонами - и, да скажи же, здесь на крыше нет никого - ждешь, когда же её надо будет вести обратно домой, и облегченно вздыхаешь, перепоручив её заботам матери. А встречаешься с ней не из-за тоски, а потому что - так надо.
Мама. Мама, мама, мама….
Мама не поймет. Ей - действительно будет больно. Непонятно, гадко.
Плечи уходят назад, к безопасности и привычности крыши. Добил седьмую бутылку. Открываю восьмую. Подбрасываю крышку вверх - и вот она уже пошла к улице, монетой на орел-решку переворачиваясь в воздухе.
В детстве я смотрел кино. Многосерийное, австралийское. Называлось "Я умею прыгать через лужи". Там какой-то неоперабельный парализованный пацан-антипод в течение не десяти едва ли серий - учился вставать, ходить, ковыляя костылями проселочную австралийскую дорогу…Кино - по реальной биографии какого-то австралийского писателя. И сейчас я думаю - а что заставляло его карабкаться, даже понимая собственную неполноценность - никогда не будет ходить, с болью и остервенением, стирая эмаль на зубах сжатием - падать и вставать, переносить вес на неверную ногу - ёбнусь или выстою?
Хуйзнает, что-то, чего у меня нет и не было никогда.
Хотя уметь прыгать через лужи - это уже не так хуёво, правда?
Я спускаюсь с крыши, на лестнице обдираю колено, пьяно выбегаю на улицу в домашних тапках, подбегаю к лужам и - прыгаю через них, разбрызгивая в стороны ставшую уже грязной воду - улыбающийся поддатый тридцатилетний мужик. Прохожие меняют направление маршрута, опасливо косясь на еще молодого городского сумасшедшего.
Мне плевать.
Я умею прыгать через лужи.
Русский vBulletin v4.1.9, Copyright ©2000-2024, Jelsoft Enterprises Ltd. Перевод сделал zCarot