Цитата:
Толпа -- зверь страшный, злой и очень глупый.
Когда на заповеди наплевать.
Март 415 года от Рождества Христова. Канун великого поста, но Кирилла, епископа Александрийского, и Петра Читателя, предводителя монахов Нитрийской пустыни, одолевали отнюдь не благочестивые мысли: язычница Гипатия опять публично подвергла критике их богословские взгляды, которые якобы расходятся с постановлениями церковных соборов. Ну сколько же можно ее предупреждать! Занималась бы своей математикой и не лезла в политику. Но нет, не нравится ей новая религия, ох как не нравится. А может, она вступила в сговор с дьяволом? С нее станется. Придется принимать меры, а что делать? "Смоковницу, не приносящую доброго плода, срубают и бросают в огонь..."
Монахи схватили Гипатию, когда она возвращалась из Академии домой. Подстрекаемые Петром, они выволокли беззащитную женщину из колесницы и притащили к Цезаревой церкви. Там сорвали с нее одежды и принялись бить. Били ногами, камнями, били нещадно, с исступлением, били даже после того, как она умерла. Но и этого им было мало: острыми раковинами они содрали с нее кожу, отделили плоть от костей, а затем отнесли изувеченные останки к месту, называемому Киндрон, где с проклятиями сожгли их дотла. Так погибла одна из величайших женщин Древнего мира.
Что же случилось с монахами? Почему они, забыв про заповедь "Не убий", совершили не просто убийство, что уже является смертным грехом, а убийство зверское? Ответ один -- над Гипатией измывалась толпа. А в толпе (неважно, из кого она состоит) действуют иные законы, нежели в повседневной жизни.
Первым, кто попытался осмыслить это явление, был французский психолог Лебон. Сто десять лет назад, в 1895 году, вышла его книга "Психология толп", которая не потеряла своего значения и сегодня. Лебон считал, что в толпе положительные качества отдельных индивидов не складываются, а, наоборот, взаимно уничтожаются, и потому толпа гораздо более предрасположена к злу, чем к добру. Происходит стремительное накопление глупости: образно говоря, суммарное количество серого вещества у людей в толпе меньше, чем у любого из ее представителей. Таким образом, толпа усредняет людей, она растворяет в себе личность так же, как вода растворяет соль -- тихие домохозяйки превращаются в хамоватых уличных торговок, а интеллигенты тупеют и дичают. Обратного процесса, увы, никогда не происходит, и хамоватая торговка ни за что не превратится в тихую домохозяйку.
Как превратить народные волнения в гуляния?
Что же такое толпа? Как ни странно, четкого определения нет. Толковый словарь русского языка В.И. Даля называет толпой "множество сошедшихся вместе людей". Однако рота спецназа -- это не толпа. Современные словари уточняют: толпа -- это "неорганизованное скопление людей". Но под такое определение подходят, скажем, рынки и вокзалы. Но там люди в большинстве своем остаются людьми. А в толпе они теряют человеческий облик, что нередко происходит на стихийных митингах протеста, среди возбужденных болельщиков, экзальтированных поклонников какой-либо звезды или в гуще цветных революционеров.
Причем вовсе не обязательно, чтобы вначале все были настроены враждебно. Психологи установили: достаточно 25% тех, кто дошел до критической точки, и тогда у всей толпы срывает башню, тогда-то и происходят общественные катаклизмы, вплоть до революций. Но беда в том, что эти самые катаклизмы свершаются толпой индивидуумов, чей интеллект, как доказал Лебон, оставляет желать много лучшего. Тот же Петр Читатель, несмотря на свое весьма обязывающее прозвище, был буйным и необразованным человеком.
Пример того, как толпа влияет на сознание индивида, прекрасно иллюстрирует так называемый эффект Латейна. Однажды недалеко от выхода из метро психологи посадили человека, нуждающегося в помощи. Если из метро выходило немного пассажиров, то один или несколько подходили к человеку и пытались помочь. Если же из метро шла толпа, то все проходили мимо.
Конечно, вовремя брошенная властями бочка вина способна легко превратить народные волнения в народные гуляния, тем не менее толпа уродует психику любого человека. Но вопреки Лебону интеллект нельзя полностью сбрасывать со счетов. Практика показывает: чем он выше, тем успешнее человек может противостоять разрушительному влиянию возбужденной массы. А настоящая Личность (именно так -- с большой буквы) никогда не станет частью толпы.
"Орлы летают в одиночку, бараны сбиваются в стадо".
Почему люди время от времени собираются в толпы? Знаменитый психолог Эрих Фромм объяснял это так. Человек -- существо общественное, однако очень многие люди чувствуют себя одинокими. В толпе же, когда их "Я" сливается с огромным числом точно таких же несчастных "Я", чувство одиночества исчезает. Все сплочены в едином порыве. Каждый ощущает себя клеточкой единого организма. Он среди своих, и он защищен.
Однако этот странный организм постоянно требует жертв от своих клеточек. В качестве таковых индивиды приносят на алтарь возбужденной массы свои личные интересы. Надо быть как все -- и человек толпы аплодирует тому, что вызвало бы у него серьезные возражения, находись он в одиночестве.
Есть оперативные записи людей в толпе. Когда их показывали задержанным за антиобщественное поведение, они просто не могли объяснить, почему так себя вели. Но вели-то они себя по законам толпы, где агрессия имеет, в том числе, приспособительную функцию, ибо вести себя не как все физически опасно. Если ты зазевался и просто наблюдаешь за толпой, когда она что-то громит, то и тебя могут уложить. Да так, что велика вероятность увидеть доброе лицо склонившегося над тобой патологоанатома.
Один из самых непонятных эффектов толпы -- увеличение физической мощи человека: в толпе он становится сильнее. Ничего не стоит, скажем, вдвоем перевернуть тяжеленную машину или вырвать дерево с корнем. Но вне толпы, как доказали следственные эксперименты, такого еще никто не повторил. Подобное превращение личности -- закон социальной психологии, который, впрочем, действует и в мире животных.
Биологи, изучая миграцию южноафриканских газелей, не раз видели, как на пути огромного стада оказывался львиный прайд. И всякий раз ученым казалось, что стадо вот-вот свернет в сторону. Однако поток животных не только не сворачивал, но даже не замедлял хода. Газели двигались прямо на хищников, обтекая их, словно группу деревьев. В свою очередь и львы не делали ни малейшей попытки напасть. Более того, они сидели смирно, боясь, что поток захлестнет их. Ибо тогда -- конец.
"Пастухи" и "стада".
Как говорят социальные психологи, гораздо легче обмануть толпу, чем одного человека. Значит, и управлять толпой проще -- дело лишь за тем, чтобы нашелся лидер, который способен настроить ее на принятие нужного для себя решения.
А лидеры берутся из той же толпы -- она быстро находит их среди наиболее активных толпящихся. Кто же они, эти активные? Как правило, те, кто наиболее сильно влияет на других. Именно они -- источник заражения. И как любых болезнетворных бацилл, их нужно очень мало. Скажем, для того чтобы довести до белого каления группу молодежи, требуется не более 1,5% активистов от общего числа собравшихся.
Мировой опыт показывает, что в толпе психическое заражение действует на каждого. Еще древнегреческий мудрец Солон заметил, что один отдельно взятый афинянин -- это хитрая лисица, но, когда афиняне собираются на собрания, имеешь дело со стадом баранов.
Роль вожака заключается в том, чтобы создать веру -- неважно во что. Для этого надо воздействовать не на разум, а на чувства -- испытанный прием демагогов. Рассуждения и доказательства не нужны. Требуется утверждение и повторение этого утверждения. Чем более кратким является утверждение, чем проще и нелепее выдумка, тем больше у нее шансов на успех. Боже упаси от дискуссий! Человек толпы верит всему, критичность его мышления резко падает, а внушаемость достигает чудовищных размеров. На веру принимаются самые неправдоподобные измышления, потому что "все так думают". Психологи давно подметили, что люди, охваченные эмоциональным порывом, покупают совершенно ненужные им вещи только потому, что это сделали другие.
Посредтвом повторения идея внедряется даже в самые тупые умы и начинает восприниматься как истина. По мере того как речи ораторов зажигают аудиторию, толпа становится практически однородной и, как правило, агрессивной. Она стремительно глупеет, даже если состоит из умных и образованных людей.
Как видим, роль вожаков огромна. Причем главные из них могут и не присутствовать среди толпящихся. Как, например, в случае с Гипатией: ненависть епископа была к ней столь велика, что передалась Петру, а от него -- монахам.
Фрейд, развивая представления о бессознательном, дополнил теорию Лебона понятием либидо. По его мнению, на лидера толпы направлены бессознательные сексуальные чувства людей, и, таким образом, лидер становится как бы общим для всех "отцом". Тем самым они оказываются в полной зависимости от его решений и выполняют любые его указания. Этим объясняется и уравнивание индивидов, и однородность толпы, и способность людей совершать действия, которые индивидуально для каждого из них были бы просто невозможны. Этим обусловливается и агрессивное единство толпы.
История учит, что люди не учатся...
Толпа стремится отыскать не причины тех или иных явлений и не конкретные пути решения волнующих ее проблем, она ищет (и быстро находит!) виноватого, после чего не нужно прилагать больших усилий, чтобы зарядить ее гневом и вызвать истерию.
История изобилует примерами массового помешательства, когда люди, взвинченные речами лидеров, теряли человеческий облик и превращались в нечто, неподдающееся никакому определению.
В 1534 году в немецком городе Мюнстере в самый пик религиозных преобразований (в Европе шла Реформация) появились два "пророка": два выходца из Голландии, два Жана -- Бокельзон (по другой версии -- Баккольд) и Маттисон. В Мюнстере Маттисон назвал себя Енохом, а Бокельзон -- Илией. Оба ходили в длинных, ветхозаветного покроя одеяниях. А поскольку Жан Бокельзон был родом из Лейдена, его стали именовать еще Иоанн (от Жан) Лейденский. Интересная деталь: когда Илия прибыл в Мюнстер, ему было всего 24 года, он был женат и с женою содержал в Голландии дом терпимости.
"Пророки" умело воспользовались недовольством части горожан католической церковью и увлекли их зажигательной проповедью о наступлении тысячелетнего царства Христова. Наэлектризованная толпа изгнала из города всех, кто не желал принимать вторичного крещения, после чего Илия с Енохом принялись устраивать "новое царство святых". Все библиотеки и все книги, кроме Ветхого Завета, были сожжены. Мюнстер переименовали в Новый Иерусалим, ввели равенство всех сословий и состояний, общность имущества и женщин.
Затем начались насильственные крещения тех, кто не успел покинуть город. Раздетых до гола мужчин и женщин гнали по городу и погружали в ледяную воду реки (была зима). Всех, кто отказывался перекрещиваться, избивали, грабили, раздевали и выгоняли из города. Множество раздетых и босых граждан с детьми и стариков погибли. Ссылаясь на ветхозаветных патриархов, Иоанн Лейденский не только узаконил, но и объявил обязательным многоженство. Женщин, которые отказывались признавать многоженство, он предавал казни, а своим женам, которые ему надоедали, сам рубил головы. В городе процветал неслыханный разврат и насилие, в результате чего не осталось ни одной девственницы старше 10-11 лет.
Этот шабаш продолжался около двух лет, пока правительственные, как сейчас говорят, войска не взяли Мюнстер штурмом...
Чему же учит эта и подобные ей истории? Только тому, что люди так ничему и не научились: в разные эпохи толпы вели себя по одному сценарию. Перед этим сценарием бессильно даже время, ибо психология толпы не изменилась за тысячи лет. И кому как не нам, людям XXI века, об этом не знать...
Олег КРАСНОВ
