Пошарил по сусекам и нарыл кое-что из моих старых толкинушек.
На севере диком, в тени, одинокий,
Стоит с нервным тиком Ангмарец жестокий.
И смотрит с тоскою в мордорские дали,
Где раньше назгулы свободно летали,
Терзали драконов и выли во мраке,
А нынче не сыщешь и дохлой собаки.
Как будто пустыню сто лет убирали -
Тут даже песчинка найдется едва ли.
На каждом могильнике ваза с цветами,
Паласы везде, рушники с петухами,
Уютные кресла, подушечки в рюшках,
И книжки цветные о милых зверушках.
Эх, был ведь могуч Саурон красноглазый,
Да сгинул, убитый хоббитской заразой.
А с ним и назгулы истлели в полете -
Теперь вы назгулов нигде не найдете.
Ангмарец лишь выжил без всяких заклятий -
Ведь любят его, среди прочих занятий,
Студентки, колхозницы и феминистки,
Что пишут поэмы, стихи и записки,
В пустыню фантазий его помещая,
Опутав любовью от края до края,
О жизни его проявляя заботу:
Лаская, целуя и славя без счету.
Он рад бы развеяться - только не может -
От этого тик и тоска больно гложет.
Ах, если бы снова все стало как прежде,
Убил бы всех дур, но нет места надежде.
Придется терпеть эту нежность коровью -
Не мучьте назгула ненужной любовью!
